Рецепция римского права

Рецепция римского права — процесс усвоения римского права (см.) в Западной Европе после падения Западной римской империи.

Римское право при остготах. Во второй половине V в. начинается постепенное завоевание Италии варварами, заканчивающееся образованием на итальянской территории Римской империи Остготского, а затем — после 14-летнего перерыва, когда временно было восстановлено господство империи, — Лангобардского государства (конец V до VIII в.). Варвары приносят свои представления о строе семьи, обладании имуществом, наследовании и судебном процессе, не схожие с римскими и различающиеся часто и для отдельных германских племен (см. XIII, 487 сл., 445 сл.). Эти германские начала правового строя тогда же закрепляются в т. н. варварских правдах (см. VII, 596/98, и ХІV, 217/18). Варвары не вытесняют римского населения и селятся среди него, не нарушая устоев его жизни. В силу господствовавшего у германских племен т. н. принципа личной подсудности, по которому каждый германец имел право судиться по своему племенному праву, за подвергшимся завоеванию римским населением было признано право судиться по римскому праву, причем для этого издаются особые сборники права, т.н. leges romanae: в 506 г. — королем Аларихом II oбшиpный lex romana Visigothorum, называемый также Бревиарием Алариха (см. VI, 518); около 512 г. — Теодорихом Великим — ЕdictumTheodorici, и в конце V или в начале VI в. — lex romana Burgundiorum, королем Гундобадом. Особой полнотой отличается первый из названных сборников в состав которого вошли Феодосиев кодекс, сокращенное изложение Институций Гая, отчасти в самостоятельной обработке составителя, извлечения из кодексов Гермогениана и Григориана и одно место из Папиниана (см. Рим — право). К кодексу были присоединены комментарии, сближавшие римские нормы с новым строем жизни. Это указывает уже на сравнительно хорошее знакомство с римским правом. Если римское право подвергается здесь и в других сборниках изменениям и искажениям, то, с своей стороны, и племенные варварские правды, особенно более позднего происхождения, носят на себе следы римских влияний. Edictum Theodorici распространяет даже действие римского права не только на римлян, но служит и для разрешения споров между готами и римлянами, возникающих в обыденной жизни (illa quae possunt saepe contingere). Проводником влияния римского права является и римская церковь. На этом праве основывались все привилегии римской церкви в варварских государствах. Римским правом регулировались и все отношения церкви между ее членами и римским населением (ecclesia vivit lege romana). Отсюда на первых порах и заботы церкви о сохранении престижа римского права. Под ее покровительством в Риме существовала особая школа для изучения права, где, между прочим, была составлена глоссированная рукопись Институций Юстиниана, носящая наименование турингской. В годы кратковременного восстановления владычества Византии на Италию было распространено и действие юстиниановой компиляции 533 г., что содействовало проникновению в Италию и тех частей римского права, которые ей не были известны после завоевания ее остготами в 476 г. (прежде всего — Дигест Юстиниана).

Римское право при лангобардах. Происходивший сначала медленно процесс германизации и феодализации Италии усиливается со времени завоевания Италии лангобардами (см. XXII, 356/59). Суд сосредоточивается в руках начальников отдельных областей и муниципий. Вместе с тем совершенно устраняется личный принцип подсудности, а с ним и множественность прав. Лангобардские короли развивают законодательную деятельность для урегулирования правовых отношений населения, выразившуюся в обширных эдиктах королей Ротари (643), Лиутпранда (713—725), дополненных отдельными узаконениями Гримоальда (668), Ратхиса (745—46) и Айстульфа (775), затем в капитуляриях франкских королей и законах германских императоров, поскольку они находили применение в Италии (собраны в XI в. в особый сборник под названием «Саpitula Langobardorum»). Вместе с образовавшейся на почве этих источников литературой все законодательство лангобардской эпохи получило общее название Лангобардского эдикта. Указанное законодательство сосредоточивает на себе мысль юристов, подвергших его внимательной разработке. Особую славу получила в этом отношении юридическая школа в Павии («Liber Paviensis» и обработка ее в трех книгах, т. н. «Lombardа», конца XI в.). В эту эпоху (VII—XI в. в.) римское право исчезает из обихода практики и изучения юристов. Однако, в обработках Лангобардского эдикта заметно влияние римского права. Неизвестный автор комментария к лангобардскому праву — «Expositio» начала XI в., принадлежавший к старейшим (antiqui) учителям павийской школы, хорошо знаком, как с франкским, так и с римским правом. Нельзя допустить мысли, что не поддерживали знакомства с римским правом и представители церкви, связанные с ним своим положением. В Х в. в Италии проведены были процессуальные реформы, которые тесно связаны со знакомством, как с римским, так и с германским правом. Есть сведения о том, что существовавшая в Болонье с начала XI в. школа свободных искусств (trivium) имела уже юридический уклон, так как в ней рядом с грамматикой и диалектикой преподавалось и право. Возрождение изучения римского права в XII в. совершилось, разумеется, не внезапно, благодаря очарованию, которое получил от знакомства с ним первый глоссатор и основатель Болонской школы, грамматик Ирнерай. Были, конечно, серьезные политические и хозяйственные условия, которые содействовали расцвету римского права, начиная с конца XI века.

Глоссаторы. Болонский грамматик Ирнерий (имя его упоминается в источниках в 1113 и 1118 гг.) основал в конце XI в. школу права, отличную от школы свободных искусств и павийской школы лангобардского права, начав в этой новой школе преподавание римского права по непосредственным его источникам. Преподавание имело огромный успех, и сам преподаватель приобрел сразу же громкую славу и наименование «светоча права» (lucerna juris). Группа учеников Ирнерия, т. н. «четыре доктора»: Мартин Гозия («соріа legum»), Булгар («os aureum») — ярые противники в политике и правоведении, — Гуго и Якоб поддержали эту славу Болоньи. Болонья влечет к себе слушателей не только из Италии, но и из других стран Европы, от Португалии до Польши, от Англии и Фландрии до Сицилии. Кроме итальянцев по сю сторону Альп (цисмонтанов), в Болонью приходят представители 18 наций, расположенных по ту сторону Альп (ультрамонтанов). Эти две группы образуют сперва две разных universitates, а затем сливаются в одну universitas. Количество слушателей у некоторых глоссаторов (Ацо) исчисляется тысячами. В XII в. болонский магистр Викарий основывает юридическую школу в Оксфорде, в XIII в. глоссатор Плоцентин, принужденный вследствие ссоры со своим коллегой бежать из Болоньи, организует университет в Монпелье, Ацо — в Провансе. Затем возникают университеты в Орлеане, Тулузе, Лионе, Авиньоне и др. городах. Увлечение римским правом делается всеобщим, а его авторитет становится наравне с авторитетом Аристотеля и священного писания. Интерес к богословию и филологии падает и сосредоточивается на правоведении, захватывая и представителей церкви, заставляя последнюю бить тревогу и запрещать клирикам занятие правоведением. Тем не менее, в начале XIII в. представители духовенства продолжают восхищаться римским правом. Римское право становится все более и более популярным. Цитаты из Институций и Дигест входят даже в литературный оборот.

Профессора Болонской школы начали с простого толкования текстов римских источников, записывая эти толкования на полях в виде т. н. глосс, откуда и название их глоссаторами. К глоссам затем стали присоединять общие обозрения содержания титулов (summa), пояснения положений римского права примерами (casus), из отдельных мест источников извлекают общие положения (brocarda). Однородные толкования появляются затем в виде отдельных сочинений под указанными заглавиями. Таким путем глоссаторами были изучены и истолкованы источники римского права во всем объеме юстиниановой компиляции, в том числе Дигесты, до них, по-видимому, совершенно неизвестные современным юристам, опиравшимся на Феодосиев кодекс, Институции Гая и др. источники, послужившие основанием для составления упомянутых выше leges romanae. Глоссаторы установили единообразное чтение текста источников (т. н. lectio vulgaris), соединили в одно целое параллельные места и контроверзы. Раскрытие содержания Дигест ознакомило с трудами римских юристов во всей их полноте и показало глубину и силу мысли последних, что, конечно, не могло не содействовать распространению славы и авторитета римского права. Итоги работы глоссаторов подведены в Glossa ordinaria, или magistralis Аккурсия (умер около 1260 г.). Из трудов других глоссаторов наибольшим авторитетом пользовалась Summa и другие работы учителя Аккурсия, Ацо (умер около 1230 г.).

Политическая роль глоссаторов. Однако, с первых же шагов своей работы глоссаторы выступили носителями определенных политических идей, сделавшись защитниками интересов образовавшейся Священной римской империи. Строго придерживаясь римских источников, глоссаторы применяют понятие государства только к Священной империи, отождествляя ее с Римской империей времен цезарей. Все прочие политические союзы и образования, будь это королевства или независимые республики, подводятся под понятие римской universitas. Государственная власть, по учению глоссаторов, принадлежит только императору. Рядом с императором для глоссаторов не существует иного светского государя, рядом с respublica romana — иной самостоятельной республики. Все прочие властители, не исключая королей и других государей, занимают место римских магистратов с производной властью, а их владения — место римских провинций и муниципий. Феодальный порядок представляется глоссаторам временной узурпацией, вызванной слабостью законной власти, которая должна быть восстановлена в полной своей силе. Постановления римского права о провинциях и муниципиях продолжают признаваться действующими, а несогласное с этими постановлениями автономное положение итальянских городских коммун объявляется узурпацией, как и феодальные права королей и самостоятельных средневековых властителей. За городами признаются приобретенные права, равные нормальной компетенции римских провинциальных и муниципальных учреждений эти права могут быть расширяемы лишь привилегиями императоров. Приведенная доктрина всецело отражала представления о своей власти германских императоров.

Карл Великий был коронован в Риме в 800 году папой Львом III, а со времени Оттона I (962) король Германии постоянно носил императорскую корону и был главой верхней Италии. Еще задолго до возникновения Болонской школы, Оттон II, Генрих II и Генрих III заимствовали из римского права отдельные постановления для укрепления своих прав. Эти императоры, как и их преемники до Карла V, часто называют римских императоров: Константина, Феодосия, Валентиниана и Юстиниана своими sanctissimi antecessores, правами которых они пользуются и законы  которых для них обязательны. Естественно поэтому, что в них, прежде всего болонские юристы и нашли своих покровителей. На болонскую школу посыпались милости. Ученые болонские доктора права становятся затем ближайшими помощниками и советниками императоров в их правлении и в их борьбе с папами и феодалами.

Так, прежде всего сам основатель болонского университета профессор Ирнерий был приглашен в 1118 г. в Рим императором Генрихом V для того, чтобы он убедил народ в недействительности избрания папы Геласия II. Император Фридрих Барбаросса для разрешения различных вопросов государственного права обращается к упомянутым выше «четырем докторам» и получает от них ответы в желательном для него смысле. Фридрих II, создавая на юге Италии образец новоевропейского государства с самодержавной властью (см. XXXIX, 85), находит вдохновителя и защитника своих преобразований в лице известного тогда юриста-глоссатора Петра Винеа (Petrus de Vinea). Дело, однако, не в отдельных консультациях, а в том, что доктора права проникают не только в суды, но и на различные административные посты, оттесняя или ослабляя влияние духовных лиц, занимавших до тех пор место главных советников императоров. Поскольку же притязания императоров основывались на римском праве, знакомство с ним сделалось обязательным и для его противников. Прежде всего, потребность в изучении римского права создается у представителей церкви ввиду тесной связи его с каноническим правом. Запрещения клирикам соборами и папами учиться римскому праву скоро потеряли силу. Ряд университетов основывается самими папами в их владениях и в других государствах.

Поддержка прав императора против феодалов и церкви скоро распространяется глоссаторами на поддержку власти королей отдельных государств в их борьбе с феодалами и церковью. Во Франции воспитанные на римском праве легисты (см.) выступают как пособники королей в борьбе с притязаниями римской церкви, а позднее в борьбе с феодальным строем. В Испании в эпоху централистических стремлений король Альфонс Мудрый (1252—1284) побуждал к занятиям римским правом и окружил себя юристами-романистами. Ими составлен был так называемый Кастильский кодекс «семи частей» (Sieto Partidas), представляющий замечательный опыт объединения римского и канонического права, но встретивший отчаянную оппозицию феодальной аристократии.

В Англии рецепция римского права не имела такого успеха, как в других странах Европы. Хотя сочинения глоссаторов оказали значительное влияние на теоретическую обработку национального английского права (влияние Ацо на Гленвиля и Брактона), но ко времени расцвета изучения римского права правовые устои национального права Англии были уже настолько разработаны, что могли с полным успехом противостоять нормам «писаного разума», воплощенного в римском праве. Последнее, поэтому, среди английских юристов встречало гораздо более вражды, чем сочувствия. Однако, и в Англии юристы-романисты находят себе большое покровительство у королей. Известный юрист Фортескью видит причину такого предпочтения римского права английскому со стороны королей в положении позднейшего римского права: «quod ргіnсірі placuit legis habet vigorem» («что угодно государю, то имеет силу закона»; Ульпиан в «Дигестах», I, 4, de const. principum, fr. 1). Благодаря именно королям роль юристов велика в Англии.

Очень важную роль юристы-романисты играли повсюду в области международных сношений. Они принимали непосредственное участие во внешней политике в качестве советников государей или дипломатических агентов. Здесь нужны были правовые доводы для подкрепления притязаний королей, а юристы всегда находили их в юстиниановых сборниках права.

Судебная роль глоссаторов. Поскольку положения римского права давали идеологическую поддержку притязаниям императоров и королей, понятно и влияние глоссаторов в политической жизни. Но каким образом в средние века могли воспринять римское право суды? В начале рецепции столкнулись две хозяйственные системы: система римского права, построенная на капиталистических началах личной свободы, частной собственности и свободы договора, хотя и искаженная позднее византийскими влияниями, и система феодальных отношений, проникнутая началами личной и поземельной зависимости и несхожая с римскими формами оборота. Каким образом произошло то, что, столкнувшись с этой чуждой для него хозяйственной средой, римское право, как выражается профессор  Зом, «пришло, увидело и победило»? Здесь следует принять во внимание, что рецепция римского частного права происходила до конца XV в. очень медленно и прежде всего в наиболее космополитической части — в сфере обязательственного права, притом в особых условиях, требовавших применения нейтрального права вместо национального, или там, где  феодальный порядок не препятствовал или содействовал его господству.

На первом месте стоит, конечно, развитие торговых отношений в городах Италии (см. ХХIІ, 361 сл.). Здесь торговый обмен внутри страны с притяжением к главным государственным центрам не прекращался и в самые суровые времена. Италия находилась затем в живых коммерческих связях с Византией, а с Х в. — с мусульманским востоком и югом. С XI в. торговля с Левангом выдвинулась как крупнейшее начало в жизни Италии. Задолго до крестовых походов внушительными торговыми центрами сделались города: Венеция, Амальфи, Пиза, Генуя, Бриндизи, Тарент и др. Расширение торгового влияния на Востоке явилось для итальянских городов наиболее сильным побуждением к активному участию в крестовых походах. Выражением этого развития был переход хозяйственного строя из фазы господства ремесла и мелкой торговли к международному обмену и началам капитализма с байковым делом и крупным кредитом, с образованием больших компаний и накоплением крупных состояний от земельной ранты и промышленной прибыли и в особенности громадной прибыли от торговых и денежных операций. Для регулирования столь сложных отношений оказались неудовлетворительными как германское народное право, так и получившее, как показано выше, более высокое развитие право лангобардское. Естественно поэтому, что их должно было заменить все-таки родное почве Италии римское право. Для Италии этой эпохи недостаточным оказывается даже римское право; здесь зарождаются начатки нового торгового права (см.).

По мере развития торговли в южной Франции, стоявшей на первых порах в непосредственной связи с итальянской,  в этой части развивается влияние римского права, преподавание которого, как указывалось, из Италии немедленно же переносится и во Францию глоссатором Плоцентином, имея уже подготовленную почву. Упоминаемый выше важный памятник римского права Х в. — Brachylogus juris civilis был составлен в Орлеане, что указывает на хорошее знакомство юга с римским правом. Это влияние настолько усиливается, что вся южная Франция получает название страны «права писаного» (pays de droit écrit), т. е. римского, в то время как другие части носят название областей «права обычного» (pays de droit coutumier) — деление, почти совпадающее с делением Франции на области langue d’oc и langue d’oil. По мере развития торговли в области права обычного, римское право и здесь получает применение, о чем свидетельствуют сборники обычного (кутюмного) права, в которых части вещного, семейного и наследственного права построены на обычно-правовой основе, а часть обязательственного почти целиком заимствуется из римского права.

Из особых причин рецепции римского права в феодальный период необходимо указать на следующие. Государственная организация этого времени проникнута частноправовыми началами, среди которых выделяется договорное; на договорах строятся отношения не только отдельных феодальных государей между собой, но и отношения между сеньорами и вассалами. Естественно, что при разрешении возникающих на этой почве споров играло значительную роль и римское право. В Италии обращает на себя внимание одна сторона отношений, где римскому праву поставлена была особая задача. Расцвет торговых отношений в городах сопровождался, как известно, ожесточенной борьбой за обладание государственной властью не только между городами и феодалами, но и внутри самих городов между главными руководителями промышленности и торговли. Переход власти от одних фамилий к другим, в зависимости от результата борьбы, не мог не отражаться на взаимных торговых отношениях борющихся групп, грозя нарушением в пользу победившей группы прав побежденной в области торговых сделок. В устранение этой опасности в городах Италии сперва обычно-правовым путем, а затем и в порядке статутов, вырабатывается особый процесс, в котором произведено сочетание римских основ т. н. либеллярного процесса (см. римское право) с началами германского процессуального формализма, где действия сторон и вынесение решения судьями были подчинены определенным правилам, дававшим возможность контроля над отправлением правосудия. Процесс получил позднее название римско-канонического, так как был воспринят церковью в области своей юрисдикции. Вместе с этим процессом в руководство судьям было дано затем нейтральное римское право. Городской суд, ставший к этому времени единоличным, сделался таким образом судом по римскому праву, а судьями — воспитанные на этом праве юристы.

Постглоссаторы. Рецепция  римского права не проходила, однако, мирно и встречала постоянные препятствия в несоответствии его норм во многих случаях феодальному строю и сильному еще в сознании населения местному обычному праву; это определило необходимость согласования его норм с потребностями современной жизни. Бессознательно такое согласование делали уже глоссаторы, вносившие в свои глоссы толкования римского права, связанные с пониманием своей эпохи. В дальнейшем развитии рецепции это согласование стало прямой задачей юристов-романистов, прежде всего во Франции, где с самого начала рецепция стремились не к применению римского права непосредственно, а именно к точному согласованию его с местным правом. Методом согласования стал заимствованный из богословия «диалектический» метод, характеризующий второй период схоластики. Парижский университет был центром развития богословских наук; диалектика находит здесь особенно благоприятное и широкое поле для своего развития. Этот метод и был усвоен французскими юристами для правоведения. Первый опыт применения метода сделан был пользовавшимся в свое время громкой славой Жаком Ревиньи (Jacobus de Ravanis, 1210—1296) и развит его учеником Пьером Бельпертем (Petrus de Bellapertia). Новое направление встретило сперва резкую оппозицию у итальянских глоссаторов, издевавшихся над диалектическими доказательствами, применявшимися французскими юристами при толковании права, где, по убеждению глоссаторов, единственным доказательством должен служить лишь текст закона. Тем не менее, диалектика с ее логическими построениями и доказательствами, в конце концов, воспринимается и в Италии. Школу глоссаторов заменяет, таким образом, школа постглоссаторов, которых называют также комментаторами, так как они изучают римское право не в его источниках, а по глоссам (glossis glossas scribunt), и консилиаторами, так как одним из видов их деятельности была дача консультаций — consilia — по юридическим вопросам, где требовалось согласование мнений и правовых источников. Наиболее выдающимся постглоссатором был Бартол (Bartolo Severo de Sassoferato, 1314—1358), которого, подобно Ирнерию, называли в течение веков «светочем права» (Iucerna juris); учеников его называли также бартолистами; из них наиболее известны: Бальд (Baldus, 1327—1400), Кастро (Castro, родился в 1447 или 1457 г.), профессор во Флоренции, Болонье, Ферраре и Праге; Жан Фор (Johannes Faber, умер около 1340 г.); Олдрадо (Oldradus de Ponte, умер в 1335 г.) и др.

Сочинения постглоссаторов проникнуты обычными схоластическими приемами: делениями, подразделениями, сопоставлениями и различениями, пополнениями и ограничениями и т. д. Но рядом с ними постглоссаторы стремятся к обобщениям и установлению отвлеченных понятий, из которых они затем путем логических выводов извлекали нужные им нормы, — догматический прием, удержавшийся во все последующее время и развитый в XIX в. немецкими романистами исторической школы. Благодаря этому приему создавалась система права, позволявшая подняться выше частностей, поглощавших ранее внимание глоссаторов.

Мало-помалу из представителей и защитников по преимуществу императорских и королевских интересов юристы-романисты становятся консультантами разнообразных противников этих интересов. Соответственно с этим постглоссаторами перестраивается и политическая теория глоссаторов в зависимости от интересов, которые им приходится защищать.

XIV и XV века характеризуются как время ослабления Германской империи, развития партикуляризма в ее среде и окончательного укрепления самостоятельности государств, входивших ранее, хотя и номинально, в состав Германской империи и подчиненных императорам (см. ХIIІ, 531, и XIV, 228). Империя была уже расшатана во время глоссаторов. В ХIIІ в. соединенными силами папства и светских правительств императорская власть была совершенно унижена и обессилена. Все старания глоссаторов возвысить и упрочить авторитет ее, как верховной власти христиан всего мира, были тщетны. Отдельные государи и республиканские правительства окончательно отвоевали себе независимое от империи положение. Первым из крупных государств Европы, за которым была признана полная независимость от императора и папы, была Франция. В половине XIV в. сбрасывают с себя узы зависимости короли Испании и Англии. Но и в самой Италии, на глазах у постглоссаторов, большинство которых родилось или жило там, были образования без признаков зависимости от кого бы то ни было (Венеция, городские общины Ломбардии и отчасти Тоскана). Единства среди народов Западной Европы не удалось поддержать и папству, несмотря на огромные усилия. Местные интересы отдельных территориальных и национальных единиц развились уже слишком сильно и притом были настолько противоположны, что согласовать их было невозможно. Попытки пап силой заставить политические организации подчиниться своим велениям повели к разрыву последних уз, которые еще связывали в одно целое народы Западной Европы. Папство, подобно императорам, принуждено было отказаться от завещанной средневековьем роли главы и руководителя христианских народов Запада.

Юристам-постглоссаторам, состоявшим на службе императора, папы, королей, партикулярных государей и других политических организаций, пришлось защищать самые противоречивые интересы и находить юридические аргументы в пользу своих покровителей. И здесь они проявили большую виртуозность. В защиту образовавшегося порядка наряду со схоластическим толкованием текстов выдвинули римское учение о давности и отношении закона и обычая, как правообразующих факторов. В то время как глоссаторы были упорными защитниками буквы закона, постглоссаторы стоят за преобладающее значение обычая, т. е. сложившегося фактического положения вещей.

Деятельность постглоссаторов в области внедрения римского права в частноправовую жизнь характеризуется определеннее всего в процессе рецепции римского права в Германии, закончившейся в конце  XVI в. полным его господством.

Рецепция римского права в Германии. Как показано было выше, в создании авторитета римского права в Германии политический момент играл первостепенную роль. Являясь основой и поддержкой власти германских императоров, римское право получило значение имперского права наравне с имперским законодательством, стало общим правом для всех составных частей Германской империи.

Рядом с политическим моментом на распространение римского права в Германии влияют, однако, и особенности в развитии и состоянии национального германского права сравнительно с развитием национального права в Англии и Франции. Здесь национальное обычное право находит себе выражение в многочисленном ряде сборников судебных решений и формул, систематически обработанных норм обычного права и научных трактатов, свидетельствующих о знакомстве авторов с римским правом, которое, однако, не занимает господствующего положения во Франции, за исключением отделов обязательственного права. Достаточно указать здесь на «Tractatus de legibus et consuetudinibus regni Angliae» Гленвиля второй половины XII в. (см. XV, 131) и ряд последующих. В Германии первым сборником национального права является Саксонское зерцало (1215—1239), из которого видно, что римское право знакомо ему понаслышке; но спустя столетие (около 1325 г.) бранденбургский судья Иоганн ф. Бух, доктор болонского университета, составляет к этому сборнику глоссу, в которой ясно сказывается влияние римского права; новую обработку в конце XIV в. совершает Николай Вурм, также доктор болонского университета, где влияние римского права проявляется еще сильнее. Оба эти автора стремились, однако, подобно французским юристам, слить римские и национальные нормы в одно целое. Но дальнейшее развитие не пошло по этому пути. Римское право начинает брать верх над слабо разработанным национальным (см. XIV, 230/31). Научная обработка права сосредоточивается почти исключительно на римском праве чему содействует образование с половины XIV в. германских университетов, по большей части по непосредственной инициативе императора и территориальных государей, побужденных к тому недостатком образованных юристов, подготовлявшихся до тех пор в Италии и Франции. Университеты открываются (императором Карлом IV, который сам изучал римское право в Париже) в Драге (1347), Вене (1365), Гейдельберге (1386), Кельне (1389) и ряде других городов. Характерно то, что в преподавании римского права в этих университетах первое место занимают публично-правовые дисциплины и каноническое право, преподавание же римского гражданского права начинается около половины XV ст. Императоры относятся с возрастающим уважением к университетам и выходившим из них докторам права. В середине XV ст. доктора права, независимо от своего происхождения, были сравнены с низшим дворянством; nobilis propter scientiаm стал рядом с nobilis ex genere.  Таким образом создается как бы особое сословие юристов. К университетам обращаются за решением споров и вопросов государственного права. На рассмотрение университетов судом посылаются судебные дела, по которым они и выносили решения именем суда, передававшего им дело (т. н. Actenversendung). Ученые юристы принимают большое участие в третейских судах, получающих в эту эпоху широкое распространение ввиду того, что национальные суды шеффенов утратили доверие населения. Докторов права привлекают в третейские суды правители, города и частные лица. Даже недоучившиеся студенты, покинув университет, получают должности городских писцов, нотариусов и судебных заседателей, принимают на себя ведение дел и представительство. В помощь этим недоучкам издается в это время популярная юридическая литература, стремящаяся в общедоступной форме изложить основы римского права и результаты работы постглоссаторов.

Окончательную победу римскому праву дает создание при Максимилиане I в 1495 г. Верховного имперского суда (Reichskammergericht). Борьба Максимилиана I с князьями окончилась к невыгоде императора. Среди других ограничений императорской власти стремились обезопасить от его влияния и союзный суд, куда переносились в апелляционном порядке дела из территориальных государств и где судились между собой князья. Гарантиями против такого влияния должно было служить, с одной стороны, римское право, а с другой — римско-канонический формальный процесс, получивший затем, с некоторыми преобразованиями, значение и наименование «общегерманского процесса». В этом суде председатель назначался императором, а члены имперскими князьями; в составе членов половина (8) должна назначаться из ученых юристов, по уставу имперского суда 1521 г., и остальные 8 членов должны назначаться предпочтительно из лиц с юридическим образованием (auch der Recht gelehrt) поскольку таковых можно найти (ср. ХІII, 555, и XIV, 231). Римско-канонический процесс был введен уставами 1500 и 1507 гг. По образцу имперского суда перестраиваются и суды княжеских областей, чем окончательно упрочивается господство римского права. Столетие работы этих судов, а по их примеру и других судов Германии, приводит к окончательному торжеству римского права, рецепция которого к концу XVI ст. считается завершенной.

Гуманисты. Возрождение классической древности не могло не отразиться и на юриспруденции. Группа юристов-гуманистов от трудов постглоссаторов, сосредоточивших внимание на глоссе вместо подлинных источников римского права, вновь обратилась к этим последним. Юристы-гуманисты занялись критикой ходячих источников, установлением подлинного текста римского права и выяснением смысла его норм в связи с почвой, на которой они выросли и развились исторически вместе с римской культурой. Эту школу юристов называют филологической по основной ее работе, но ее представители проявили не только знание языка, но и понимание римской культуры, и знакомство с историей. Труды их, по своим достоинствам, приближаются непосредственно к исторической школе XIX в. Школа получила позднее также название «элегантной школы правоведения». Многих выдающихся представителей школы дали Италия, Франция и Голландия, немногих и Германия. Первые труды в этом направлении дал филолог Будеус (Budé, родился в 1467 г.; см. VII, 397/98) в его «Annotationes ad Pandectas», затем итальянец Альциат (родился в 1492 г.), соединявший глубокие филологические знания с юридическими. Особую славу получают Донеллус (см.) и Куяций (см.). За ними следуют: Дуарен (1509-59), считавшийся лучшим после Альциати знатоком гражданского права, обладавшим глубоким знанием литературы и классической древности, Бальдуин, Молиней, Дени, Готофред (см.), Готман (см.), немец Ульрих Цазий (1461-1535; см.) и др. Школа не отрицала совершенно практического значения римского права для современности и находила нужным брать из него все, что полезно, но была решительной противницей постглоссаторской схоластики. Заслугой школы гуманистов было создание нового систематического метода изучения и преподавания права (т. н. mos gallicus) — в противоположность экзегетическому методу глоссаторов и постглоссаторов (mos italicus), — метода, вводившего обобщающие моменты без схоластики. Представителями этого метода были Дуарен и Донеллус, противником — Куяций, который опасался, что систематизация и обобщения снова оторвут юристов от источников. Систематики не были, однако, противниками экзегезы, но отводили ей лишь принадлежащее ей место. Труды названных и позднейших юристов доказали, что совмещение систематики с экзегевой и возможно и не вредит знакомству с источниками. Проникнутым чисто научными интересами представителям «элегантной» школы юристов пришлось жить в эпоху ожесточенной борьбы католицизма с реформацией. Они старались, однако, удержаться на почве науки, хотя многим из них, скрытым протестантам, приходилось бежать из католических областей, прежде всего из Франции, в протестантские и преподавать в германских университетах.

Римское право в XVII и XVIII ст. Судьба римского права в эти столетия различна во Франции и Германии. Очищение римского права от схоластических пут школой гуманистов, наиболее выдающихся представителей, которых дала Франция, не повело в этой стране к укреплению римского права в жизни и науке. Вторая половина ХVІ-го и ХVII-ый век характеризуются здесь, наоборот, расцветом и научной обработкой национального права на почве совершившейся официальной редакции французского обычного права (кутюмов). Дюмулэн (см.), составивший себе прославленное имя в изучении римского права, среди других трудов создает проект кодификации всего обычного права Франции.

В 1607 г. появляются знаменитые «Institutes coutumières» А. Луазеля, «Institutes du droit français» Флери и т. д. В 1679 г. учреждается кафедра французского права радом с существовавшей ранее кафедрой Институций Юстиниана, в основу преподавания кладутся Институции Луазеля. Римское право не исчезает ни из практики, ни из науки, ни из преподавания, но служит целям создания национального права своей техникой и сохранившими свою жизненность положениями, сливаясь органически с национальным правом. Лучшими образцами такой обработки национального права являются труды Потье (Pothier, умер в 1772 г.), в особенности его «Traité des obligations», послуживший основой положений французского гражданского кодекса об обязательствах. Рядом с положительно-правовой работой возникают рационалистические построения, связанные с теориями естественного права, достигшего в это время высшего расцвета. Проводимые в них начала строгого индивидуализма в общем совпадают с юридическим строем эпохи конца римской республики, закрепленным в учениях римских юристов, изложенных в Дигестах. Наиболее замечательным трудом, написанным в этом направлении, является «Les lois civiles dans leur ordre naturel» Дома (Domat, умер в 1696 г.), который называют как бы введением к гражданскому кодексу. «Дома работал, как говорят его биографы, — для нового общества, которое Ришелье и Людовик постепенно освобождали из хаоса средних веков».

В Германии в эту эпоху также замечается развитие интереса к изучению и обработке национального права, в противовес или совместно с римским правом, выразившееся в трудах:  полигистора Конринга, «De origine juris germanici» (1643), и Гейнекция (ум. в 1741 г.). «Anitquitates germanicae, jurisprudentiam patriam illustrantes» и «Elementa juris germanici». В конце века появляются труды, подобные труду Runde, «Grundzüge des gemeinen deutschen Privatrechts» (1791), проникнутые тенденциями естественного права. «Elementa juris naturae et gentium» написал и Гейнекций. Однако, общее развитие юриспруденции идет по пути применения римского права, получающего все большую и большую опору в новых течениях жизни на почве разложения феодализма и старых государственных форм. Практическое применение римского права совершается методом, получившим наименование «Usus modernus Pandectarum», методом, цель которого, подобно постглоссаторскому, состояла в приспособлении римских правовых понятий к потребностям современной жизни и особенностям германского права. Схоластический элемент, внесенный постглоссаторами, ослабляется, но искусственность построений и искажение подлинного смысла римских источников остаются. Дальнейшей научной разработки римского права в трудах юристов этой школы нет; труды носят почти исключительно практический  характер. Юристов этой эпохи называют эпигонами, не создавшими ничего оригинального. Они противятся изучению чистого римского права, называя филологически-антикварным метод гуманистов, который грозил, по их мнению, привести к глоссаторскому mos italicus; изгоняется и последовательное изучение источников вообще, как занимающее много времени. Преподавание группируется по однородным отделам (materia juris); в них обращается внимание на то, что более полезно и часто встречается в обыденной жизни; студенты должны знать не текст, а veram juris civilis sententiam. Результаты работы представителей usus modernus Pandectarum собрал Глюк (1755—1831) в своем «Ausführliche Erläuterungen der Pandecten nach Hellfefd» в 34 томах (1790—1880), продолженных после его смерти группой немецких юристов. Значение труда сравнивают с глоссой Аккурсия и трудами Бартола по завершению глоссаторской и постглоссаторской работы.

Политическое влияние юристов в эту эпоху по-прежнему значительно. Государственная жизнь империи и территориальных государств движется в правовых формах. Юристы занимают твердое положение в юстиции и администрации. Они развивают широкую адвокатскую деятельность на почве господства сложного чужого права, написанного на непонятном для широких кругов населения языке. Сообразуясь с хозяйственными и политическими течениями времени, они пользуются римским правом для поддержки тех или других интересов. С образованием постоянных армий дворяне-землевладельцы возвращаются в свои поместья для ведения собственного хозяйства и проявляют стремление устранить зависимых держателей земли — крестьян, лишить их права на землю и обратить в простых арендаторов. Юристы усердно поддерживают это стремление, доказывая, согласно с источниками, что римскому праву чужды формы зависимого владения и что оно допускает лишь срочную аренду. Германское право, где зависимые формы получили большое развитие и точную квалификацию, устраняется, и новые формы торжествуют. Характерно и следующее применение римского права. К концу Тридцатилетней войны произошло огромное уменьшение населения, и создалась острая нужда в рабочих руках. Помещики всячески стараются удержать остающихся на землях крестьян. Юристы начинают настаивать на применении норм римского права о рабстве, до сих пор не считавшихся реципированными.

Результаты рецепции римского права в Германии. Историки и историки права удивлялись и удивляются до сих пор тому странному явлению, что римское право, по своим принципам и характеру обработки не подходившее к условиям хозяйственной и политической жизни не только средних веков, но и нового времени почти до XIX ст., систематически и последовательно получает руководящее значение в этой жизни, которая находила в нем свое формальное выражение. Объяснение этому надо искать, прежде всего, в том, что хозяйственная жизнь Западной Европы с самого начала средних веков перерастает государственные и правовые формы, в которые она была отлита в варварских правдах, ранних опытах законодательства и в капитуляциях, далеко не охватывавших и не удовлетворявших требования этой жизни, быстро развивавшейся, несмотря на крайне неустойчивое, полное войн и борьбы, состояние государств того времени (ср. XVI, 424/25). Германское право, в частности, почти всегда отставало от запросов жизни, либо было пронизано сковывающими ее феодальными тисками. В таких условиях принципы римского права и его способность разрешать самые мелкие житейские споры на началах справедливости (aequitas) и доброй совести (bona fidеs), проникающих в римское гражданское право, не могли не импонировать. Создается убеждение, что римское право универсально и способно удовлетворять потребностям всех времен. К национальному праву, наоборот, устанавливается презрительное отношение (jus bnrbanum, asininum, lex sine ratione, jus per homines barbaros et ratione, carentes conditum). Ко многим отношениям, как показано выше, римское право оказалось применимым, соответствуя более развитым требованиям жизни в сфере торговых отношений. Затем в работе постглоссаторов, а отчасти и глоссаторов, наконец в usus modernus Pandeciarum идет приспособление норм римского права к хозяйственной жизни времени, настолько последовательное, что римское право становится только внешней формой сложившихся вне его влияния хозяйственных отношений Западной Европы, не соответствуя во многом действительному содержанию подлинного римского права, выросшего при иных условиях. Но решающее значение имело то, что политические элементы римского права, внесенные в него византийским периодом развития, с одной стороны, и в особенности чисто индивидуалистические его тенденции, в своих принципах служившие защите сильного, а не слабого, с другой, — использовались в своих интересах, когда это нужно, императорами против королей, королями против феодалов, феодалами против крестьянства, властвующими против подвластных, имущими против малоимущих. Классовый интерес выступает тут ясно.

Но следует указать и на ограничение господства римского права. Несмотря на обычное пандектное учение о том, что римское право было реципировано «іn complexu», т. е. в полном своем объеме, — в действительности объем реципированных норм гораздо уже. Римское право было реципировано вместе с corpus juris canonici, нормы которого регулировали брачное и часть семейного права, и лангобардским ленным правом (Liber feudorum, Consuetudines feodales), включенным в состав Corpus juris, как составная его часть, decima collatio novellarum, подвергшимся подробной разработке глоссаторов, но ничего общего с чистым римским правом не имеющим. Таким образом значительная и преобладающая часть вещного права не подпала рецепции. Из остальных норм реципированы были только те, которые были глоссированы (существовало правило: quod non agnoscit glossa, non agnoscit curia, — то, что не глоссировано, суд не принимает во внимание), а так как все-таки глоссированию подвергались части, имеющие более практическое значение, то многое не только из Кодекса, но и из Дигест глоссировано не было. Проводниками римского права были затем, как упомянуто раньше, прежде всего высшие суды с Reichskammergericht'oм во главе.  Территориальные и городские суды, пока в них судьями были шеффены, судившие «nach Vernunft, Witz und Gutdünken», применяли прежде всего местное право, откуда максима: Stadtrecht bricht Landrecht, Landrecht bricht gemeines (римское) Recht, часто, видимо, нарушавшаяся. Благодаря этому римское право получает лишь субсидиарное, а не господствующее значение. Эта максима удержалась в значительной степени и после преобразования местных судов и вхождения в них ученых юристов. К XVII в., выросла национальная оппозиция римскому праву на севере Германии, где юристы начали разработку германского права, опираясь на Саксонское Зерцало. Многие нормы римского права были парализованы саксонским правом (например, т. н. emancipatio saxonica, уничтожившая начало пожизненности родительской власти). Развивается, наконец, законодательство территориальных государств, регулирующее некоторые стороны и гражданско-правовой жизни. Непобедимым римское право осталось в области разработки всякого рода правовых вопросов не столько хозяйственного, сколько технического характера (например, способы заключения договоров, влияние и определение ошибки, обмана, принуждения, установление видов договоров и отличий их друг от друга, система исков, переход прав от одного лица к другому, многие вопросы вещного и наследственного права и т. д.). Эта сторона и глубокая продуманность в установлении т. н. «субъективных прав», вытекающих из каждого юридического отношения, о которых, прежде всего, и идет речь в судебных процессах, бросались в глаза тяжущимся, создавая сторонников римскому праву. А в нем система субъективных прав, которые ему были известны, проработана до мельчайших подробностей. Но, с другой стороны, разбираться в текстах римского права и их толковании могли только юристы-романисты. Отсюда в практике господство ученых докторов и полуученых романистов не только среди судей, но и прежде всего адвокатов, к которым неизбежно должны были прибегать тяжущиеся для ведения процессов, как и для консультаций, которые давали часто и университеты. Сохранилась огромная литература собраний таких консультаций. Противоречивость интересов сторон заставляет адвокатов при толковании римского права прибегать ко всякого рода ухищрениям и изворотам, чтобы оправдать свою точку зрения, а письменный римско-канонический процесс, ставший общегерманским, логично, но крайне громоздко построенный давал возможность писать обширные бумаги и создавал всякого рода проволочки, вследствие которых процессы затягивались на многие и многие годы. Отсюда крайнее недовольство отправлением правосудия, недостатки которого во всех отношениях стали ставиться целиком на счет римского права. Невозможность установить логически правильность тех или иных мнений юристов повела к обычаю решать дела по «общему мнению юристов» (commanis opinio doctorum), но это общее мнение в большинстве случаев было призрачным, так как большинство голосов не приводило к истине; среди своекорыстных посредственностей пропадали голоса наиболее глубоких ученых. В XVII и XVIII вв. оппозиция против римского права, и прежде всего против романистов-адвокатов, достигает высшего своего развития. Жалобы, на состояние правосудия делаются всеобщими. У всех на устах требование кодификации гражданского права, которая устранила бы господство римского права, — кодификации, мысль о которой была высказана еще в эпоху Максимилиана I, повторялась затем в ряде заявлений и многих юристов. В конце XVIII в. эго требование осуществляется в издании прусского земского кодекса (см. XIV, 232).

Римское право в XIX столетии. В истории юриспруденции XIX век открывается образованием исторической школы права (см. Савиньи), поводом для которого послужила брошюра Тибо (см.) о необходимости издания общегерманского уложения. С созданием общегерманского кодекса у Тибо и его сторонников связывалась мысль о широких реформах в области гражданского быта, окончательном устранении остатков старого феодального порядка и проведении в этот быт начал освободительного движения, выразившихся во французском гражданском кодексе. Но Священная римская империя германского народа пала, а с нею исчез и законодательный орган, через который только и могла быть совершена кодификация. В партикулярных же государствах усилия правящих властителей и классов были направлены на то, чтобы сохранить в жизни остатки феодализма. Для них идея единства права, связывавшаяся с идеями французской революции, была идеей революционной. Противник Тибо, Савинья ответил по форме как бы объективно написанным трактатом. «О призвании нашего времени к законодательству и наука права», в котором он говорил об историческом развитии права «из народного духа»; истинный смысл трактата обнаружился в дальнейшей полемике, он настаивал в нем на сохранении существующего порядка и дальнейшем развитии права обычно-правовым путем. С «народным духом» у него уживалось, таким образом, и римское право. Германисты с Эйхгорном (см.) во главе сперва воспротивились такому пониманию народного духа; таким образом, открылась борьба между романистами и германистами, скоро затем прекратившаяся, когда выяснился политический смысл трактата Савиньи, соответствовавший и политическим воззрениям германистов. Желая избежать всякого потрясения существующего политического и хозяйственного строя партикулярных государств, Савиньи находил, что потребность и единство права может и дальше продолжать удовлетворяться, не потрясая основ, как она удовлетворялась раньше, римским правом, особенности же германского права, закрепленные в прусском земском праве и сохранившиеся в большей или меньшей степени в других государствах Германии, найдут удовлетворение в местном статутарном или обычном праве. Для этой цели римское право должно быть освобождено от всех наросших на него комментариев, как постглоссаторов, так и представителей usus modernus Pandectarum. Отсюда новое возвращение к непосредственным источникам римского права, «чистому римскому праву», но снова с сохранением его задачи — служить современным потребностям. Образец осуществления этой задачи сам Савиньи дал в своей «System des heutigen römischen Rechts». Так вместо usus modernus Pandectarum образовалось «современное римское право» XIX в. Метод построения современного римского права, указанный Савиньи, на почве «чистого римского права» возрождает схоластические приемы постглоссаторов. Задача метода — претворить положительные нормы права, связанные с конкретными жизненными целями и отношениями, в отвлеченные и отрешенные от их целей правовые понятия, из которых можно было бы делать логические выводы, не считаясь с жизненными целями и мотивами норм. Савиньи назвал этот метод, но примеру Лейбница и Дома, математическим методом (задача его — «Rechnen mit Begriffen»). Увлеченный в начале своей деятельности этим методом, Иеринг (см. XXII, 634) видел в нем путь выйти «durch das römische Recht über das römische Recht hinaus», — путь, идя по которому юриспруденция никогда не может попасть в тупик перед требованиями новой жизни. Однако, во второй половине своей научной деятельности Иеринг сам же беспощадно развенчал юриспруденцию, построенную на этом методе, — Begritfsjurisprudenz, юридическую схоластику. Тем не менее, эта схоластика господствовала в науке и университетском преподавании до издания общегерманского гражданского уложения 1896 г. (см. XIV, 233). Результаты работы романистической юриспруденции ХIХ в. сведены в «Lehrbuch der Pandecten» Виндшейда (см.), труд которого был настольной книгой судей и адвокатов и оказал огромное влияние на практику. Первый проект германского уложения назывался, хотя не совсем правильно, «der kleine Windscheid», так велико было влияние на него этого романиста.

С изданием общегерманского уложения, как и после издания французского кодекса, римское право, потеряв практическую силу, осталось, в очень скромном объеме, лишь предметом преподавания в виде исторического введения (Институции). Романистическая догматика умерла. Чуждое практических целей, историческое изучение римского права, сделавшее со времени Савиньи большие успехи, по крайней мере, в смысле установления последовательного развития институтов права, до сих пор не выступило еще твердой ногой на путь выяснения связи этого развития с хозяйственными и политическими условиями жизни Рима и других государств древности.

В России римское право никогда не имело практической силы. Влияние его проводилось лишь через посредство византийского права в ранний период истории России. Действующим римское право было лишь в Бессарабии (см.). С начала второй четверти XIX в. возможно, однако, говорить о теоретической рецепции римского права в России. По возвращении из-за границы молодых людей, посланных Николаем I в Берлин для изучения юридических наук под руководством Савиньи, в русских университетах, по примеру германских, римское право сделалось основным предметом преподавания, на почве которого создалась самостоятельная литература этого права и начали проникать в законодательные концепции и судебную практику римско-правовые влияния.

Литература: Savigny, «Geschichte des röm. Rechtsim Mittelalter»; Conrad, «Gesch. der Quellen u. Litteratur des R. R. im früheren Mittelalier», 1883; Flach, «Etudes critiques sur l'histoire du droit romain au moyen age», 1890; Stinzing-Landsberg, «Gesch. der deutschen Rechtswissenschait», 3 Bände (1880—1910); Schwarz, «Gesch. der privatrechtlichen Bestrebungen in Deutschland», 1889; Сокольский, «Очерк истории науки и литературы римского права в ранний период  средних веков» (Журнал Министерства Народного Просвещения, 1891, № 2); Модерман, «Рецепция римского права» (русский перевод, 1888); Муромцев, «Рецепция римского права» (1886); Покровский, «История римского права» (1913); Дернбург, «Пандекты», т. I, (русский перевод, 1906); Грабарь, В. Э., «Римское право в истории международных правовых учений» (Юрьев, 1901).

В. Нечаев.