Романес Джордж Джон

Романес (Romanes), Джордж Джон, английский биолог (1848-1894), занимался сначала богословием, но затем перешел к естественным наукам и завязал дружеские отношения с Дарвином. В 1886 году Романес читал лекции в эдинбургском университете по философии естественных наук, с 1888 по 1891 годы был профессором физиологии Королевского института в Лондоне, в 1890 году переселился в Оксфорд, где выступал с лекциями на разные темы. Всю свою научную деятельность Романес посвятил разработке вопросов общей биологии. Жизнь его прошла, не будучи ознаменована такими событиями, которые обыкновенно интересуют посторонних лиц, но, по-видимому, он пользовался большим влиянием на своих учеников. Романес преждевременно сошел в могилу, оставив по себе самые теплые воспоминания своих друзей. Помимо ряда специальных работ по анатомии, преимущественно нервной системы низших беспозвоночных, Романес оставил три ряда обширных, более общих работ: 1) теория физиологического подбора и этюды, связанные с нею; 2) приложение эволюционной доктрины к психологии (в 3-х томах), и 3), наконец, опыт определения главнейших направлений, вызванных в биологии учением Дарвина.

Романес считал, что чрезвычайно важным фактором при новообразовании видов и форм меньшего значения является изоляция, которая может быть или географической, или физиологической (см. эволюционное учение, L, 650). На географической базировался Мориц Вагнер (см.), сам Романес остановился на физиологической. Романес считал, что не все видовые признаки полезны, а бесполезные не могут подвергаться воздействию естественного подбора. Поэтому, развивал он свою мысль далее, должен быть фактор, влияющий на бесполезные признаки, и таким признаком является физиологическая изоляция, которая ведет к физиологическому подбору. По мнению Романеса, свободное скрещивание даже особей с небольшими полезными особенностями с особями коренной формы должно парализовать развитие новой формы. Но наблюдения над домашними и дикими животными показывают, что такого свободного скрещивания нет, что та или другая особь обнаруживает весьма различную степень плодовитости при скрещивании с разными особями. Тогда как в одном случае она остается вполне бесплодной, в других она плодится превосходно. При этом в наружных признаках таких особей ровно ничего не наблюдается, что объясняло бы такую разницу, и все дело, очевидно, в половой системе. Общепризнано, что половая система наиболее восприимчива к внешним воздействиям, и, по-видимому, изменения в условиях жизни, прежде всего, сказываются на ней, вызывая то изменение в степени плодовитости, то бесплодие. Отсюда физиологически сходные особи плодовиты при скрещивании друг с другом, но бесплодны при скрещивании с особями другой группы. Сначала такие физиологически различные особи извне не отличаются между собой, но если у них появляется какой-либо внешний признак, он может усиливаться из поколения в поколение, несмотря на его бесполезность. И особи, обладающие им, могут стать разновидностями и даже видами.

Теория физиологического подбора, прежде всего, слаба тем, что бесполезность видовых признаков не только не доказана в общем виде, но даже и в частных случаях. Уоллес делает следующее роковое для теории замечание. Романес допускает, что образование новых признаков следует за развитием бесплодия при скрещивании начинающейся разновидности с коренной формой. Но на это можно возразить, что не только разновидности одного вида плодовиты при скрещивании между собой, но и виды одного рода, а иногда даже виды разных родов. Отсюда следует, что не физиологическое различие предшествует морфологическому, а обратно. Далее, если мы обозначим через а особей коренного вида и через b особей зарождающейся разновидности, в таком случае большинство пар будет а Х b, которые, следуя Романесу, должны быть бесплодны. Только немногие пары b Х b должны дать от себя потомство, которое не может быть многочисленно. Если b составит, например, 1% всего населения, потомки b Х b составят даже менее 1%, то есть новая форма не только не будет вытеснять коренную форму, но сама будет поглощаться ею. Если b составит даже 10%, то есть 10% особей всего населения будут плодовиты при спаривании друг с другом, но бесплодны при спаривании с другими особями населения, то, по вычислению Уоллеса, они исчезнут уже в третьем поколении. Следовательно, для физиологического подбора необходимо распространение фактора бесплодия на большинство населения, что совершенно недопустимо. Таким образом, теория физиологического подбора неприемлема.

Совсем в ином виде представляется работа по умственной и психической эволюции животных и человека. Первая часть этого труда является чисто фактической, во второй рассматривается умственная эволюция животных, в третьей — умственная эволюция человека. На первой части, как содержащей только необходимый фактический материал, мы не станем останавливаться; в следующих автор начинает с описания физической стороны психических явлений и дает описание постепенного осложнения нервной деятельности у современных животных, иллюстрируя пройденный ею путь развития в виде генеалогического дерева и излагая все дальнейшие главы своего сочинения в виде простого пояснения своей таблицы. Романес рассматривает и бессознательную и сознательную волевую деятельность в качестве приспособления нервной деятельности к окружающим условиям и отнюдь не противополагает одну другой. Усовершенствование умственной деятельности прослеживается легко, психическое развитие представляет длинный ряд постепенных осложнений, выражающихся, с одной стороны, в степени относительного развития того или другого чувства и ощущения, с другой — в прибавлении к уже существующим душевным движениям все новых и новых. Классифицируя душевные движения, Романес располагает их в таком порядке. На первом месте стоят психические акты, связанные с сохранением и поддержанием жизни особи. Дальше следуют такие чувства и ощущения, которые направлены не только на поддержание и сохранение жизни особи, но и на поддержание и сохранение жизни вида. Таковы половые стремления, чувства родителей к детям, общественные стремления, воинственность, эстетические чувства и т. д., кончая чувством стыда, совести, обмана и смеха. Последние чувства, неразрывно связанные с известным умственным совершенством, взятые вместе, представляют нечто, заслуживающее название нравственных начал.

Вместе с тем Романес доказывает, что психическое развитие животных подчинено тем же самым законам эволюции, какие управляют их физическим развитием. Романес заканчивает этот обзор психического совершенствования животных развитием психической деятельности человека в первых стадиях его жизни, начиная с яйца и кончая пятнадцатилетним возрастом. Следуя за Дарвином, Романес доказывает, что психическое развитие человека является прямым продолжением психического развития животных.

Надо упомянуть, что Романес дает хорошую разработку вопроса об инстинкте, держась того взгляда, что инстинкты развивались под влиянием закона борьбы за существование и естественного подбора.

Во второй группе своих работ Романес является прямым продолжателем работ Дарвина, точное изложение учения которого он хотел дать в своей последней работе — «Дарвин и после Дарвина», не оконченной за смертью автора, но почти доведенной до конца, согласно его желанию, его учеником — Ллойдом Морганом.

М. Мензбир.