Россия. Х. Войны России в XIX в.

Х. Войны России в XIX в. Из 40 войн, в которых участвовала до 1914 г. регулярная русская армия (см. XXXVI, ч. 4, 39), на XIX в., считая от войны 1812 г., падает 15 войн. (О войнах начала XIX в. см. XXXVI, ч. 4, 53/58).

25) «Отечественная война» 1812 г. (О причинах войны см. выше, стб. 1/9). Стратегическое развертывание и планы войны. Для войны против России Наполеон располагал не только вооруженными силами Франции, но и вспомогательными войсками разных германских государств, Австрии, Италии и Польши. Всего в т. н. «Великую армию» Наполеона было назначено около 540 тыс. чел. В мае 1812 г. эта армия закончила свое стратегическое развертывание на р. Висле в трех главных массах: 1) 220 тыс. между Эльбингом и Торном; 2) 80 тыс. у Плойка; 3) 80 тыс. между Варшавой и Козеницами. Кроме того, Х (прусский) корпус Макдональда (82 тыс.) находился у Кенигсберга, а XII (австрийский) корпус Шварценберга (34 тыс.) у Львова. В тылу были временно оставлены: IX корпус Виктора (34 тыс.) и XI корпус Ожеро (60 тыс.).

Готовясь к вторжению в страну бедную и малонаселенную, император обратил особое внимание на подготовку базы в герцогстве Варшавском, на нижнем течении Вислы. С этой целью были устроены огромные магазины и склады в Варшаве, Модлине, Торне, Мариенбурге и Данциге. При вступлении в пределы России армия должна была иметь при себе: 1) четырехдневный запас продовольствия, носимый на людях, и 2) двадцатидневный запас продовольствия, возимый в войсковых обозах и транспортах. По мере движения армии вперед по русской территории, предполагалось устраивать магазины на промежуточных базах и этапных пунктах. Что касается фуража для многочисленных строевых и обозных лошадей, то везти его в нужном количестве было, очевидно, невозможно, а потому довольствие всего конского состава рассчитано было исключительно на местные средства; военные действия и были начаты в июне,  когда имелся подножный корм.

Союзниками России в предстоявшей войне были Англия, Испания и Португалия, но они могли оказать ей лишь косвенную помощь: Англия — денежными субсидиями, а Испания и Португалия — ведением войны против французов на своей территории (см. XLV, ч. 1, 225). Таким образом, при обороне от нашествия Наполеона, Россия могла надеяться лишь на собственные силы; к началу войны она выставила на своей западной границе 200 тыс. чел.

Вооружение враждебных армий было, по существу, одинаковое. В полевой артиллерии главными орудиями были: 6—8-фунтовая легкая пушка и 12-фунтовая батарейная пушка. Кроме того, для стрельбы под несколько большими углами возвышения были приняты длинные гаубицы, которые в русской армии назывались единорогами. Наибольшая дальность стрельбы ядрами: для 6-фунтовой пушки — 1 100 м и для 12-фунтовой — 1 300 м. Дальность картечного огня — не более 650 м. Пехотные ружья стреляли на 200 м.

При существовавшем соотношении сил русским оставалось лишь, в первый период войны, противопоставить обычной наполеоновской стратегии сокрушения стратегию измора. Пользуясь обширностью театра войны, простиравшегося от Немана (тогдашней границы) до Москвы на 960 км, русская армия могла уходить внутрь страны, уклоняясь от решительного столкновения и опустошая оставляемую местность. По мере наступления Наполеона его силы должны были быстро уменьшаться под влиянием двух главных причин: во-первых, расхода войск для обеспечения удлинявшейся коммуникационной линии и, во-вторых, убыли в личном и конском составе, вызываемой все возраставшими продовольственными затруднениями. В ином положении находилась русская армия, отходившая к своим подкреплениям и магазинам: должен был настать момент, когда ее силы станут достаточными для общего перехода в наступление. Сторонником такого способа действий был тогдашний военный министр Барклай-де-Толли (см.), который еще в 1807 г., в Мемеле, в разговоре с известным историком Нибуром развивал этот план. Вступив в управление военным министерством, Барклай представил в марте 1810 г. составленный в том же духе доклад «О защите западных пределов России». Император согласился, но потом подпал под влияние прусского полковника Пфуля (см. XXXIV, 234/35), перешедшего после войны 1806 г. на русскую службу. Последний, следуя односторонней теории узкого доктринера Бюлова, учил, что оборонительную войну нужно всегда вести двумя армиями, из которых одна отступает, увлекая противника за собой, а другая действует на его сообщения. В соответствии с этим, и без того недостаточные русские силы, находившиеся к северу от Полесья, были разделены на две армии (черт. 1): I армия Барклая (120 тыс.) развернулась за Неманом на линии Россиены—Лида, длиной более 15 км, II армия (40 тыс.) князя Багратиона (см.) стала в районе Волковыска, в 105 км к юго-западу от Лиды. В тылу I армии, в 212 км от Вильны, на левом берегу Двины, против г. Дриссы, был, по идее того же Пфуля, устроен укрепленный лагерь. Кроме того, к югу от Полесья, в районе Луцка, находилась III Обсервационная армия (40 тыс.) гр. Тормасова (см. XXIII, 650). Командование тремя русскими армиями не было объединено в руках одного верховного главнокомандующего, что было особенно неудобно, вследствие натянутых отношений, существовавших между главнокомандующими I и II армий, из которых первый был военным министром, а второй — старше в чине. Присутствие Александра, приехавшего в Вильну, несколько сглаживало эти разногласия, хотя он и не принял на себя высшего командования.

Перед самым началом военных действий Александр объявил: «Я не положу оружия, доколе ни единого неприятельского воина не останется в  царстве моем». В Европе, основываясь на опыте недавнего прошлого, сомневались в том, чтобы он выдержал характер. Все дипломатические и военные деятели, начиная с самого Наполеона, полагали, что одно победоносное сражение заставит Россию подчиниться требованиям Франции. Хотя Наполеон собрал огромные силы, но, в сущности, он готовился лишь ко второй Польской войне, не сознавая, что начинается борьба с природой и пространством. Самый талантливый из тогдашних прусских генералов, Гнейзенау (см.), еще в 1811 г. сказал: «Я всего ожидаю от малодушной слабости Александра; после первого потерянного сражения он уступит все земли до Двины и Днепра, после второго — Петербург и Москву и удовлетворится Казанью и Астраханью».

От Немана до Смоленска. Ближайшей целью войны Наполеон поставил — разбить I русскую армию Барклая, прорвав ее растянутое расположение и заняв Вильну, важный стратегический пункт, узел путей на Москву и Петербург. В ночь на 12 июня главная масса Великой армии, в присутствии императора, перешла Неман у Ковно и вступила в пределы России. Группа вице-короля Евгения переправилась через эту реку 18 июня в 50 км южнее Ковно, у Прены. Группе вестфальского короля Жерома, стоявшей против II армии Багратиона, Наполеон приказал в первые дни операции наступать медленно, ограничиваясь демонстрациями с фронта, в ожидании, пока армия Барклая будет оттеснена; затем Жером должен был перейти в решительное наступление на Гродно, обойти армию Багратиона с севера и разгромить ее.

Известие о переправе французов через Неман было получено в русской главной квартире в Вильно вечером 12 июня, после чего, согласно ранее принятому решению, корпусам I армии было приказано отходить на линию Свенцян. Багратиону было послано сообщение о происшедшем и приказание начать действия во фланг и тыл противника.

Черт. 1.

После небольших арьергардных дел корпуса I армии 20 июня сосредоточились на фронте в 100 с лишком км, имея центр у Свенцян. Отсюда армия двинулась к Дрисскому укрепленному лагерю, куда прибыла без помехи 26 июня. Следовательно, первая задача, поставленная Наполеоном, не разрешена: армия Барклая уклонилась от сражения, избегнув занесенного над нею удара. Тем временем Наполеон со своей гвардией 16 июня вступил в Вильну и остановился тут для устройства административной части. Мюрат с резервной кавалерией, 2 и 3 корпусами, он послал к Дриссе за I русской армией, а корпус Даву направил по минской дороге на Ольшаны в разрез между I и II армиями, с целью воспрепятствовать их соединению. При этом император выразился: «Теперь Багратион с Барклаем уже более не увидятся».

Находясь в Волковыске, Багратион  получил 14 июня вышеупомянутое  известие о переправе Наполеона у Ковно и об отступлении I армии к Свенцянам, а также приказание — действовать во фланг и тыл противника.  Очевидно, что при существовавшей обстановке II армия не могла угрожать коммуникационной линии Наполеона, так как эта линия была тогда очень коротка и обеспечена превосходными силами. Наоборот, II русской армии приходилось опасаться за свои «собственные сообщения, вследствие чего Багратион просил Александра о разрешении отступить на Минск. Признавая свое положение критическим, он 18 июня начал эго отступление по собственной инициативе, причем ему помогло то, что находившаяся против него группа короля Жерома запоздала переходом в наступление. Передовые ее части заняли Гродно лишь 18 июня; 19 и 20 произошла переправа главных сил; 21 июня Жером простоял на месте, и только вечером этого дня, получив письмо Наполеона с упреками в бездеятельности, он спешно направил свои войска на Белицу. Т. о. вторая задача, поставленная Наполеоном — обойти и разгромить II русскую армию, также не  была разрешена. Тем не менее, император продолжал рассчитывать на скорое окончание войны. В Вильне он заявил: «Не пройдет и двух месяцев, как русские вельможи заставят Александра просить у меня мира».

В самом начале движения из Волковыска в Минск, 18 июня, Багратион получил приказание — идти к Вилейке на соединение с I армией, из чего следовало, что план Пфуля (вести оборону двумя армиями) был уже оставлен. Багратион свернул по пути на Вилейку, но 22 июня, достигнув Николаева (на Немане), узнал о движении больших неприятельских сил по дороге из Вильны в Минск (это был корпус Даву) и о том, что войска Жерома наступают во фланг и тыл ему со стороны Белицы. При таких условиях Багратион решил идти форсированными маршами через Новый Свержень  к Минску, в надежде предупредить Даву. Однако, узнав, что передовые части французов уже подошли к этому городу, он отошел 26 июня к Несвижу, где простоял до вечера 28 июня. В это время расстояние между I и II армиями (Дрисса — Несвиж) составляло 320 км. 29 июня Багратион выступил на восток к Бобруйску.

Между тем, в конце июня на военном совете, собранном императором Александром в Дрисском лагере, было решено очистить этот лагерь и отступить к Витебску, где ожидать присоединения Багратиона. 2 июля I армия перешла на правый берег Двины и через два дня выступила на Полоцк, куда прибыла 6 июля. У Дриссы, для прикрытия путей на Петербург, был оставлен I корпус Витгенштейна. Из Полоцка Александр, по настоянию своих приближенных (Шишкова, Балашова и Аракчеева), выехал через Смоленск и Москву в Петербург; но, покидая театр войны, он не объединил командования тремя армиями, что приобретало особое значение при его отсутствии.

Как сказано выше, Наполеон занял Вильну 16 июня; тут он пробыл 18 дней, устроив за это время промежуточную базу на Немане и Вилии и организовав управление тыловым районом. Затем, узнав об оставлении армией Барклая Дрисского лагеря, император с главными силами двинулся усиленными переходами к Витебску для того, чтобы преградить русским путь через Смоленск на Москву и тем принудить их принять сражение. Корпусу Удино было приказано прикрывать Вильну и сообщения французской армии на пространстве между Динабургом и г. Дисна. Даву и Жером должны были продолжать свою операцию против армии Багратиона, препятствуя ее соединению с Барклаем.

Головные части I русской армии прибыли к Витебску 11 июля и начали переправу через Двину; 12 и 13 июля вся армия сосредоточилась на позиции за р. Лучесой. На один переход к западу, к с. Островна, был выдвинут, в виде авангарда, корпус Остермана-Толстого. Барклай решил оставаться на позиции за Лучесой до получения известий от Багратиона, не вступая, однако, в сражение. Авангард Наполеона 12 июля дошел до Бешенковичей, в 53 км от Витебска; 13 июля произошел бой у Островны; 15 июля французы подошли к позиции за Лучесой.

Наполеон рассчитывал на следующий день нанести I русской армии решительное поражение. Но Барклай, получив от Багратиона сообщение о том, что II армия идет левым берегом Днепра к Смоленску, отдал приказание своим войскам начать отступление в ночь на 16 июля. На рассвете готовившиеся к генеральному сражению французы увидели, что I русская армия исчезла; 20 июля ее колонны уже сосредоточились у Смоленска. Итак, Наполеону не удалось разрешить и третью из поставленных им задач.

Тем временем II армия Багратиона, выступив 29 июня из Несвижа, шла через Бобруйск к Новому Быхову. Отсюда Багратион повернул на север, надеясь пробиться по правому берегу Днепра; но Даву, занявший уже Могилев, преградил ему путь у Салтановки. После боя, происшедшего 11 июля, Багратион повернул назад и, переправившись через Днепр у Нов. Быхова, двинулся через Мстиславль к Смоленску, куда прибыл 22 июля. Т. о. после ряда форсированных маршей и нескольких кризисов обе русские армии, действовавшие к северу от Полесья, успели соединиться; ошибка, сделанная в стратегическом развертывании, вследствие принятия плана Пфуля, была исправлена. Слова, сказанные Наполеоном в Вильне, что «Багратион с Барклаем уже более не увидятся», не оправдались.

В это время в I русской армии вместе с полученным пополнением числилось 80 тыс., а во II армии — 40 тыс. человек. Потери в описанный первый период войны составляли 25 тыс. чел., из коих 15 тыс. в боях и 10 тыс. от болезней. Наполеон, не успев разбить русских за истекшие 5 недель и сделав по операционному направлению от Немана 480 км, расположил главные силы своей измученной армии, в которой оставалось 185 тыс. чел.,  на квартирах между Двиной и Днепром в районе Витебск, Велиж, Рудня, Орша, Могилев. За описанный первый период войны Великая армия потеряла. 150 тыс. чел., причем из этого числа убыль убитыми и ранеными составляла всего 6—7 тыс. чел, а остальное приходилось на умерших от болезней, больных в госпиталях, отсталых и дезертиров.

Главной причиной такой огромной убыли был недостаток продовольствия.  Обозы и транспорты, которые должны: были везти за войсками 20-ти дневный запас провианта, застряли уже на первых переходах, потому что лошади стали падать от бескормицы. Выше уже говорилось о том, что для довольствия всего конского состава. Наполеон рассчитывал на местные средства и особенно на подножный корм; но многочисленная кавалерия и артиллерия уничтожали весь фураж, и для обозов, двигавшихся позади, уже ничего не оставалось, а между тем работа, которая выпадала на их долю, при крайне дурном состоянии дорог, была очень тяжелая.

Не получая достаточного продовольствия из обозов, войска были вынуждены производить фуражировки.

В местах ночлега приходилось расходиться на большие расстояния для сбора продовольствия, которого, вообще, было мало в этом бедном и редко населенном крае. Вследствие этого даже небольшие по операционному направлению переходы обращались в усиленные, и, кроме того, войска приучались к грабежу и мародерству. Последнее не только подрывало дисциплину в армии, но и возбуждало вражду в местном населении, а между тем при другом способе действий нетрудно было привлечь его на свою сторону. Народные массы в России, страдавшие под гнетом крепостного права, жаждали освобождения и земли. Пример Пугачева показал, как легко было этими лозунгами поднять крестьян против существовавшего социального строя. Конечно, для Наполеона, как иностранца, это было задачей более трудной, но все-таки вполне разрешимой. Для этого следовало на занятой французами территории провести ряд строго обдуманных мер по освобождению крепостных крестьян и отчуждению в их пользу помещичьих земель. Император, надеясь исключительно на свое военное превосходство, отнесся к этому вопросу без должного внимания.

При описанной выше обстановке продолжать дальнейшее наступление вглубь страны было рискованно, и потому Наполеон первоначально принял решение: остановиться на зиму в занятом квартирном районе между Двиной и Днепром. Но адъютант Сегюр в известном сочинении «Поход в Россию» говорит по поводу нового плана войны, что император, прибыв в свою главную квартиру, в Витебск, сказал окружающим: «Я останавливаюсь здесь! Я хочу осмотреться, собрать тут свою армию, дать ей отдохнуть, хочу организовать Польшу. Кампания 1812 г. кончена! Кампания 1813 г. сделает остальное... Мы не повторим глупости Карла XII».

Однако, через несколько дней Наполеон стал уже томиться бездействием и начал заговаривать с приближенными о продолжении наступления, но все они, и прежде всего начальник штаба Бертье, были против этого.

После остановки главных сил Великой армии фланговые корпуса, назначенные для обеспечения операционной линии, продолжали военные действия. К северу от Полоцка, в бою близ Клястиц, 18, 19 и 20 июля II корпус Удино потерпел поражение от корпуса Витгенштейна и должен был отойти к Полоцку. Наполеон направил на помощь ему VІ (баварский) корпус Сен-Сира, очень слабого состава. Витгенштейн атаковал Полоцк с целью оттеснить французов за Двину, но был отбит 5 и 6 августа и отступил за р. Дриссу.

На Волыни Тормасов с большей частью III армии перешел в наступление и вначале имел частный успех у Кобрина, но затем, атакованный 31 июля у Городечны XII (австрийским) корпусом Шварценберга и VII (саксонским) корпусом Ренье, вернулся к Луцку, за р. Стырь. В таком положении он оставался до начала сентября, когда прибыла Дунайская армия адмирала Чичагова.

От Смоленска до Москвы. По соединении I и II русских армий общий голос в них требовал наступления; этого желал и Багратион. Барклай держался своего прежнего плана, но все-таки собрал 25 июля военный совет, на котором почти все высказались за наступательный образ действий. В виде уступки Барклай решил перейти в наступление, но не далее, как на 3 перехода. 26 июля обе армии двинулись по правому берегу Днепра, главными силами к Рудне, а для обеспечения слева была выслана по левому берегу Днепра к г. Красному дивизия Неверовского. Начало движения было успешно: казаки Платова разбили у Молевого болота кавалерийскую дивизию Себастиани. Передовые французские отряды отступили по всей линии, кроме отряда, стоявшего у Поречья. Опасаясь контрудара с этой стороны, Барклай перевел большую часть I армии на Пореченскую дорогу, где, однако, неприятеля не оказалось; к 1 августа войска вернулись на Рудненскую дорогу, потеряв напрасно 5 дней.

Между тем Наполеон, узнав о выдвижении Барклая на запад по правому берегу. Днепра, решил этим воспользоваться для того, чтобы быстрым наступлением по левому берегу захватить Смоленск в тылу русской армии и тем принудить ее принять сражение в чрезвычайно невыгодном положении, фронтом к Москве. Ко 2 августа главные силы французов уже сосредоточились на левом берегу Днепра около с. Ляды. В тот же день у г. Красного кавалерия Мюрата атаковала дивизию Неверовского, которая стала отходить к Смоленску, отражая многочисленные кавалерийские атаки. 3 августа эта дивизия и 7 корпус Раевского, из состава II армии, заняли Смоленск. Этот город лежит на левом берегу Днепра, а на правом берегу тогда находилось одно Петербургское предместье. Утром 4 августа к Смоленску с южной стороны подошли корпуса Нея и Даву, но ограничились лишь канонадой и слабыми атаками, так как Наполеон выжидал прибытия остальных войск, что произошло только к вечеру. Однако, к этому времени закончилось также сосредоточение к Смоленску с северной стороны обеих русских армий.

На собранном военном совете Барклай поставил вопрос: принять ли сражение под Смоленском, или продолжать отступление? Багратион высказался в пользу боя, Барклай же стоял за отступление, указывая на превосходство сил неприятеля и на невыгоды позиции. Последнее мнение взяло верх, и было решено: 1) с утра 5 августа II армии отступать через Лубино по дороге, ведущей в Москву; 2) для прикрытия этого отступления 1 армии удерживать Смоленск до вечера 5 августа; 3) для облегчения отступления I армии выставить от II армии сильный арьергард за речкой Колодней (западнее Лубина) до смены его войсками I армии.

5 августа произошел бой за Смоленск между главными силами Наполеона и I русской армией. Французы овладели предместьями, но самого города, окруженного старинной каменной стеной, взять не могли. В ночь на 6 августа I армия очистила Смоленск; в следующую ночь она начала отступление по Московской дороге, во время которого для нее создалось критическое положение вследствие того, что Багратион не совсем выполнил свое обязательство относительно выставления арьергарда. Из возникшего кризиса I армия вышла лишь ценой кровопролитного боя 7 августа у Лубина (или на Валутиной горе). Всего в период боев под Смоленском от 2 до 7 августа (Красный—Лубино) русские потеряли убитыми и ранеными 15 тыс. чел., а французы — 20 тыс.

В стратегическом отношении операция под Смоленском была для Наполеона неудачей, так как русская армия опять уклонилась от генерального сражения и продолжала свое отступление на Москву. После этого французам, по причинам, изложенным выше, следовало бы вернуться к плану войны, принятому в Витебске, и снова стать на зимние квартиры.

Результатами, достигнутыми менее, чем в два месяца, можно было удовлетвориться. Хотя вооруженные силы России и не были разбиты, но французы заняли огромную территорию, на которой можно было восстановить польское королевство, примерно в границах до первого раздела Польши (1772).

Тем не менее, император колебался под влиянием следующих соображений: большая часть операционного пути (от Немана до Смоленска — 535 км) была уже пройдена, до Москвы оставалось 375 км; представлялось невероятным, чтобы русские отдали свою древнюю столицу без решительного сражения, в котором Наполеон рассчитывал разгромить русскую армию и одним ударом выиграть войну; во всяком случае, предполагалось, что взятие Москвы заставит императора Александра просить мира.

Черт. 2.

В конце концов, при известной склонности Наполеона к грандиозным предприятиям, приведенные соображения взяли верх; тщетно некоторые  маршалы убеждали его остановиться (по словам Сегюра, Мюрат даже бросился перед ним на колени), — Наполеон отдал приказ: продолжать наступление. Прежде всего, он принял меры для устройства в Смоленске промежуточной базы с магазинами, хлебопекарнями и госпиталями. Для прикрытия ее была оставлена дивизия молодой гвардии Де-Лаборда. Затем Наполеон послал приказание IX корпусу Виктора (34 тыс.), прибывшему на Вислу, — идти к Смоленску, причем маршалу подчинялись все поиска, оставленные в тылу от Вильны до Смоленска. Русские армии отходили по Новой Смоленской дороге, через Дорогобуж, Вязьму и Гжатск (см. черт. 2), прикрываясь арьергардом Коновницына; французы следовали за ними, имея впереди кавалерию Мюрата.

После оставления Смоленска общественное мнение в России требовало дать решительный отпор Наполеону. Под давлением этого Барклай выбрал позицию у с. Усвятья, западнее Дорогобужа, но Багратион забраковал ее. В свою очередь позиция, избранная Багратионом у Дорогобужа, была забракована Барклаем. Последний нашел третью позицию, в одном переходе впереди Гжатска, у Царева Займища; однако, и она не заслужила одобрения Багратиона.

Между тем неблагоприятный ход войны, постоянные отступления, отдача неприятелю обширных земель давно уже вызывали сильное неудовольствие в армии и стране. Оно обращалось, главным образом, против Барклая де Толли, иноземца, командовавшего самой многочисленной I армией; в народе даже ходили слухи о его измене. Неудовольствие распространялось и на самого царя якобы за его слабость и попустительство; дворянство открыто винило его в несчастиях отечества. В конце концов, Александр, уступая общему желанию, приказал чрезвычайному комитету (Аракчеев, Салтыков, Вязмитинов, Балашов, Лопухин и Кочубей) разрешить вопрос о верховном командовании вооруженными силами. В заседании 5 августа комитет единогласно постановил: назначить главнокомандующим над всеми русскими армиями и ополчениями генерала Кутузова (см.). Александр утвердил сделанный выбор, хотя не верил в военные таланты Кутузова и чувствовал к нему нерасположение еще со времени Аустерлица. Новому  главнокомандующему было предоставлено действовать по собственному усмотрению, но отнюдь не вступая в переговоры с Наполеоном. Кутузов прибыл к армии в Царево Займище 17 августа и был восторженно встречен войсками, видевшими в нем чисто русского человека и ученика великого Суворова. Лично Кутузов был сторонником плана Барклая — отступать до тех пор, пока перевес сил не перейдет на нашу сторону, но он понимал необходимость считаться с настроением народа и армии.

Черт. 3.

Усилившись прибывшими подкреплениями, русская армия 22 августа подошла к с. Бородино, в 10 км к западу от Можайска, где Кутузов решил дать сражение (см. черт. 3). В это время у него было 110 тыс. чел. при 640 орудиях и сверх того 10 тыс. ополченцев, совершенно необученных и плохо вооруженных (частью даже пиками). Французская армия подходила к Бородинскому полю тремя колоннами; в средней, по Новой Смоленской дороге — главные силы; в левой, по параллельному пути — корпус вице-короля; в правой, по  Старой Смоленской дороге — польский корпус Понятовского. Всего в распоряжении Наполеона было 130 тыс. чел. при 587 орудиях.

Днем 24 августа, после упорного боя, войска средней французской колонны овладели передовым пунктом русского расположения, редутом у д. Шевардино. На следующий день 25 августа обе стороны готовились к сражению. Кутузов занял позицию поперек Новой Смоленской дороги, на фронте в 5 км от с. Малое (на р. Колоче) до д. Утица (на Старой Смоленской дороге). На правом крыле и в центре стала I армия Барклая, левое крыло составила II армия Багратиона. На позиции было устроено несколько укреплений, но по недостатку шанцевого инструмента они не были закончены. Маршал Даву предложил Наполеону произвести обход левого фланга русских у д. Утица, с целью прижать их к Москва-реке, протекающей тут в крутых берегах; но Наполеон, опасаясь, что осторожный Кутузов, заметив обход, снимется с позиции и будет продолжать отступление, решил направить свой главный удар с фронта — на багратионовы флеши и на батарею Раевского (тактический ключ позиции), отстоявшие друг от друга на расстоянии 1 км.

В 6 часов утра 26 августа с обеих сторон был открыт артиллерийский огонь. В 12-ом часу дня, после нескольких кровопролитных атак, флеши были окончательно взяты французами, причем смертельно ранен Багратион. Атака батареи Раевского была временно приостановлена движением русской кавалерии Платова и Уварова, перешедшей р. Колочу близ с. Малое и атаковавшей левое крыло французов во фланг и тыл. Правое крыло французов, наступавшее вдоль Старой Смоленской дороги, в районе д. Утица, действовало нерешительно. Около 2 ч. пополудни, после отражения русской кавалерии, французы возобновили атаки батареи Раевского, и через час она окончательно перешла в их руки. Русские войска центра и левого крыла стали постепенно отходить. Однако, Наполеон не решился довершить удар введением в дело своего последнего резерва — гвардии (20 тыс.), и к 4 часам бой затих.

Русские, отойдя на расстояние до 1 км, заняли новую позицию примерно на линии от с. Горки на юг до Старой Смоленской дороги; французы, с своей стороны, очистили взятые ими багратионовы флеши и батарею Раевского, отведя главные силы за р. Колочу. Т. о. Бородинское сражение имело нерешительный характер. Русские потеряли убитыми и ранеными 44 тыс., в том числе во II армии из 34 тыс. выбыло 20 тыс.; урон французов доходил до 40 тыс.; пленных и трофеев почти не было. Если бы Наполеон ввел в дело свою гвардию (20 тыс.) против Кутузова, уже не имевшего резерва, то сражение, вероятно, окончилось бы разгромом русской армии. Но на неоднократные просьбы маршалов Наполеон отвечал: «В 3 000 км от Франции я не могу рисковать своей гвардией». Благодаря этому гвардия избегла потерь в Бородинском сражении, но лишь для того, чтобы погибнуть при отступлении из Москвы.

В ночь на 27 августа русская армия начала отступление и 1 сентября подошла к Москве, где начальником штаба Беннигсеном была выбрана позиция на высотах впереди Дорогомиловской заставы, поперек Смоленской дороги. Вечером Кутузов собрал в д. Филях военный совет, которому предложил вопрос: нужно ли принять сражение на избранной позиции, или продолжать отступление, оставив Москву без боя? Беннигсен, Дохтуров, Уваров, Коновницын и Ермолов высказались за сражение; Барклай, Остерман, Раевский и Толь — за отступление. Выслушав все мнения, Кутузов сказал: «С потерей Москвы не потеряна Россия, доколе сохранена будет армия. Уступкой столицы мы приготовим гибель неприятелю. Я намерен идти на Рязанскую дорогу. Знаю, что вся ответственность обрушится на меня, но жертвую собой для блага отечества. Приказываю отступать».

Черт. 4.

Занятие французами Москвы.   В ночь на 2 сентября началось отступление русской армии через Москву (черт. 4).Войска вступали в город по Смоленской дороге через Дорогомиловскую заставу и выходили из него через Коломенскую заставу на дорогу, ведущую в Рязань. Главные силы стали на ночлег у д. Панки, где они простояли и следующий день 8 сентября, чтобы прикрыть уход жителей, спасавшихся из столицы. 4 сентября русская армия продолжала отступление по Рязанской дороге и, перейдя на правый  берег р. Москвы, расположилась у с. Боровский Мост в 32 км от Коломенской заставы. Французы вступили в Москву 2 сентября, а на следующий день она загорелась во многих местах; 4 сентября пожар приблизился к самому Кремлю, откуда Наполеон вынужден был перебраться в Петровский дворец, где оставался до 6 сентября, когда огонь начал стихать. Сгорело более 2/3 строений. Пожар произошел как от поджогов самих жителей, так и вследствие неосторожности войск.

Между тем Кутузов решил перевести армию с Рязанской дороги на Старую Калужскую дорогу для занятия там позиции, которая запирала бы французам доступ в богатые южные губернии и вместе с тем угрожала бы их коммуникационной линии по Смоленской дороге. Главные силы 5 сентября выступили от с. Боровский Мост и двинулись на запад по правому берегу р. Пахры; они пересекли Каширокую и Тульскую дороги, после чего, 9 сентября, вышли на Старую Калужскую дорогу у с. Красная Пахра. На Рязанской дороге был оставлен казачий отряд Ефремова, который под напором французской конницы Себастиани стал отходить на юг, увлекая ее за собой до Бронниц. Когда Наполеон узнал, что Себастиана потерял из виду главные силы русских, он выдвинул из Москвы к р. Пахре всю кавалерию Мюрата, поддержанную двумя корпусами.

Кутузов счел это движение за начало общего наступления Наполеона и, находя свое положение опасным вследствие близости Москвы, отвел армию на 42 км назад по Старой Калужской дороге к с. Тарутино, где она 20 сентября стала на позиции за р. Нарой. Войска Мюрата двинулись за русской армией и остановились в 7 км от Тарутина на правом берегу р. Чернишни, впадающей в Нару. Тарутинская позиция прикрывала юг, запирая непосредственно Старую Калужскую дорогу и будучи удалена всего на один переход от Новой Калужской и Тульской дорог. Что касается коммуникационной линии французов (Смоленск—Москва), то Тарутинская позиция находилась в 64 км от нее, считая до Можайска. В середине сентября Барклай-де-Толли был уволен в отпуск, и II армия была присоединена к І-й.

При своем вступлении в Москву 2 сентября Наполеон надеялся найти в ней большие запасы продовольствия и фуража, но не нашел почти ничего, так как содержимое всех складов было роздано жителям или истреблено по распоряжению военного губернатора графа Растопчина (см.). При таких условиях снабжение французской армии в Москве пришлось основать на подвозе из Смоленска (где запасов было недостаточно) и на фуражировках в окрестном уже опустошенном районе. Однако, и это встречало препятствия в быстро развивавшейся партизанской и народной войне.

Первоначальную мысль о такого рода действиях подал гусарский подполковник Денис Давыдов (см.), который незадолго до Бородинского сражения обратился к Багратиону с просьбой, дать ему отряд в тысячу всадников для набегов в тылу французской армии. Кутузов приказал назначить, в виде опыта, всего 50 гусар и 80 казаков; но вскоре под влиянием блестящих успехов Давыдова его отряд был усилен, и появились также другие партизаны, из коих самыми замечательными были Сеславин, Фигнер и Дорохов. Лесистый характер местности и сочувствие населения, крайне раздраженного против французов за их грабежи, облегчали действия отрядов. Крестьяне доставляли им сведения о неприятеле, служили проводниками, снабжали иногда припрятанным продовольствием и, в случае надобности, укрывали небольшие партии. Вскоре в районе партизанских действий стали формироваться самостоятельные отряды вооруженных крестьян. Партизаны наделяли их оружием, отбитым у неприятеля, давали им инструкторов и вообще руководили их действиями. Во время пребывания французов в Москве партизанские и крестьянские отряды действовали в окрестностях столицы и вдоль коммуникационной линии до самого Смоленска, производя внезапные нападения на транспорты и фуражиров, устраивая им засады и проч.

Для обеспечения подвоза по коммуникационной линии, кроме IX корпуса Виктора, находившегося в Смоленске, Наполеон поставил дивизию Бараге-д’Илье в Вязьме и VIII (вестфальский) корпус Жюно в Можайске, приказав, чтобы большие транспорты двигались не иначе, как под прикрытием отрядов из трех родов войск; но и эта мера, чрезвычайно утомлявшая войска, не помогла делу. Армия Наполеона, находясь в Москве, испытывала нужду в продовольствии и особенно в фураже; кроме того, она несла значительные потери в беспрерывных мелких боях и стычках. За сентябрь и первую половину октября французы получили 30 тыс. чел. подкреплений, но большая часть их пошла на пополнение убыли. При таких условиях Наполеон желал окончания войны. С другой стороны, Кутузов, стараясь подольше задержать  французов, прибег к искусно распускаемым слухам относительно слабости русской армии, общей жажды мира и готовности правительства вступить в переговоры.

Видя, что Александр не возбуждает этого вопроса, Наполеон решил сам сделать первый шаг. В Тарутино прибыл 23 сентября генерал-адъютант Лористон с собственноручным письмом императора к Кутузову, в котором предлагалось заключить перемирие и начать переговоры о мире. На первое предложение Кутузов ответил категорическим отказом, по поводу же второго сказал, что он не имеет соответствующих полномочий и о желании Наполеона доведет до сведения государя. В эго время в правящих кругах Петербурга действительно были сторонники прекращения войны. К ним принадлежали и такие близкие к Александру лица, как великий князь Михаил Павлович и Аракчеев. Однако, сам Александр нисколько не был расположен к ведению мирных переговоров; наоборот, еще раньше он составил план наступательных действий с целью преградить Наполеону выход из России.

Сущность этого плана заключалась в следующем (см. черт. 1): адмирал Чичагов с войсками бывшей Дунайской армии (см. XXXVI. ч. 4, 55/56), уже прибывшей в сентябре на Волынь, должен был соединиться с III армией и оттеснить корпуса Шварценберга и Ренье за р. Буг. После этого Чичагов с главными силами должен был идти через Минск к Борисову и занять линию р. Березины, расположившись на ее правом берегу и войдя в связь с Витгенштейном. Корпус Витгенштейна, усиленный подкреплениями, должен был вытеснить из Полоцка корпуса Сен-Сира и Удино, отбросить их в юго-западном направлении, двинуться к местечку Докшицы, занять течение Уллы и  открыть сообщение с Чичаговым по правому берегу Березины. Этот план был привезен Кутузову еще во время стоянки армии у Красной Пахры и тогда же передан Чичагову и Витгенштейну для исполнения.

Сознавая невозможность дальнейшего пребывания в Москве, Наполеон решил (см. черт. 4) двинуться по Старой Калужской дороге, перейти на Новую Калужскую дорогу (у с. Фоминское), притянув к себе авангард Мюрата, затем отбросить армию Кутузова к югу и, освободившись от нее на некоторое время, направиться по дороге из Калуги на Смоленск, по местности еще не опустошенной. Выступление из Москвы было ускорено тем, что утром 6 октября авангард Мюрата, стоявший к с. от Тарутина, за р. Чернишней, был внезапно атакован русскими войсками и отступил с потерей 38 орудий. Получив известие об этой неудаче, Наполеон отдал приказание о немедленном выступлении из Москвы.

От Москвы до Орши. К этому времени во французской армии было 107 тыс. чел.; но конский состав кавалерии и артиллерии находился в таком состоянии, что эти роды войск почти утратили способность маневрирования. Русская армия, сосредоточенная у Тарутина, заключала в своих рядах 97 тыс. регулярных войск (не считая ополчения) и 20 тыс. казаков; она была обильно снабжена всем необходимым.

Выступление французов из Москвы по Старой Калужской дороге началось с вечера 6 октября. За войсками, кроме военного обоза, следовали многочисленные повозки с награбленным имуществом и экипажи разных иностранцев, пожелавших вместе со своими семьями выехать из Москвы. Многие больные и раненые французы, еще не совсем оправившиеся  от болезней, добровольно вышли из госпиталей и сопровождали свои части. Для прикрытия отступления маршал Мортье с 8 тыс. чел. был оставлен в Москве до 11 октября, после чего ему было велено отходить на Верею. Движение французской армии по вышеуказанному маршруту, через с. Фоминское, было обнаружено партизаном Сеславиным, который видел самого Наполеона со свитой. Вечером 11 октября шедшая в авангарде по. Новой Калужской дороге дивизия Дельсона, из корпуса вице-короля, подошла к Малоярославцу. На рассвете 12 октября туда прибыл с другой стороны корпус Дохтурова. Начался бой, продолжавшийся 18 часов; город 8 раз переходил из рук в руки, но, в конце концов, остался за французами; противники потеряли по 6 тыс. чел. В продолжение этого боя главные силы Наполеона (63 тыс.) сосредоточились к северу от Малоярославца. Кутузов, успев передвинуть свою армию от Тарутина, стал в 2 км к югу от Малоярославца. Генерал-квартирмейстер армии Толь и некоторые начальники советовали Кутузову атаковать французов и дать решительное сражение, так как он имел почти двойное превосходство сил, но главнокомандующий не пожелал рисковать, сказав: «Все это развалится и без меня». Эти слова сделались как бы лозунгом для его дальнейших действий до самого конца войны.

Состоявший при главной квартире английский генерал Вильсон, по усвоенной уже англичанами привычке смотреть на русскую армию как на орудие для достижения своих политических целей, также пробовал настаивать на генеральном сражении, но Кутузов  ответил ему с полной откровенностью: «Я уже несколько раз говорил вам, что вовсе не убежден, будет ли великим благодеянием для вселенной совершенное уничтожение Наполеона и его армии. Наследство его достанется не России или какой-либо другой из держав материка, а той державе, которая уже теперь господствует на морях, и тогда преобладание ее будет невыносимо».

14 октября Кутузов начал отступление по Калужской дороге, оставив у Малоярославца сильный арьергард Милорадовича и казаков Платова. 16 октября главные силы русской армии расположились у Полотняных Заводов, в 42 км к северо-западу от Калуги. Наполеон не только не преследовал русских, но сам совершил отступательный марш через Боровск и Верею к Можайску, где 16 октября вышел на свою коммуникационную линию — опустошенную Смоленскую дорогу.

С этого дня началось бедственное отступление Великой армии (см. чёрт. 2). Она вытянулась в одну походную колонну, более двух переходов в глубину: впереди шла гвардия, при которой находился император; затем следовали корпуса Нея, Жюно, Донятовского и вице-короля; обозы двигались между корпусами; арьергард составлял корпус Даву. Взятые из Москвы запасы продовольствия (судя по мемуарам Наполеона, на 20 дней) приходили уже к концу, отчасти вследствие неэкономного их расходования, а пополнить их можно было лишь в Смоленске, до которого от Можайска оставалось около 265 км. В поисках продовольствия солдаты партиями разбредались по окрестностям, причем зачастую попадали в руки партизан и вооруженных крестьян, не дававших им пощады. С 16 октября начались первые морозы, около —4°R, сопровождаемые сильными ветрами.

При действиях против отступающей армии Наполеона Кутузов решил применить так называемое параллельное преследование. Это выражено в его письме к Витгенштейну от 16 октября: «Полагаю противнику нанести величайший вред параллельным преследованием». Главные силы русских двигались в 10—20 км южнее Смоленской дороги по параллельным  дугам, прикрываясь боковым авангардом Милорадовича, шедшим еще ближе к французам. Такое преследование, угрожая неприятелю постоянным обходом, заставляло его идти безостановочно, делая усиленные переходы. Одновременно с тылу французскую армию преследовали казаки Платова, поддержанные пехотной дивизией; наконец, партизанские отряды и вооруженные крестьяне окружали неприятеля, как рой пчел, нападая преимущественно на обозы.

Прибыв 19 октября в Вязьму, Наполеон получил донесение о том, что II и VI корпуса, обеспечивавшие его операционную линию слева и находившиеся в Полоцке были 6 октября атакованы Витгенштейном и вынуждены к отступлению на левый берег Двины и что на помощь им выступил из Смоленска маршал Виктор с большей частью своего корпуса (см. черт. 1). Впоследствии в этом районе произошло следующее: VI (баварский) корпус, в котором было всего 5 тыс. чел. под началом баварского генерала Вреда, отступил к местечку Глубокому и потом к Вильне, а II корпус Удино направился к Чашникам на р. Улле, где 18 октября соединился с Виктором. Витгенштейн также двинулся к Чашникам и 19 октября разбил Виктора и Удино, которые отошли к Черее.

Под Вязьмой 22 октября французской армии пришлось выдержать бой с боковым авангардом Милорадовича и казаками Платова. Во время этого боя главные силы Кутузова были всего в 10 км, но он не пожелал ввести их в дело. В ночь на 28 октября началась сильная метель, которая продолжалась трое суток. Хотя мороз был всего 3—4°R, но французы, не имевшие теплой одежды и принужденные по большей части ночевать под открытым небом, страдали от холода¹⁾.

¹⁾ Данные о температуре зимнего похода взяты из статьи партизана Давыдова: «Мороз ли истребил французскую армию в 1812 г.».

 

Лошади, не получавшие фуража, падали сотнями, служа пищей голодным солдатам. Путь Великой армии обозначался трупами людей и лошадей, брошенными орудиями, зарядными ящиками и повозками.

Вечером 28 октября Наполеон с гвардией прибыл в Смоленск; в течение следующих трех дней здесь сосредоточилась вся армия. Мороз 28, 29 и 30 октября был —12°R, а 31 октября и 1 ноября —17°R. Запасов в Смоленске оказалось недостаточно. По сделанному учету, в армии состояло 50 тыс. вооруженных людей, в том числе 5 тыс. кавалерии на совершенно истощенных лошадях; большая часть артиллерии была уже брошена, оставшиеся орудия едва тащились; безоружных солдат было около 30 тыс. Русской армии, несмотря на теплую одежду, хорошее питание и большой подъем духа, ее параллельное преследование также стоило не дешево: войскам приходилось двигаться по проселочным дорогам, занесенным снегом, и делать большие переходы, чем французам, шедшим по прямому пути.

Дальнейшее отступление от Смоленска к Орше Наполеон приказал произвести поэшелонно, чтобы возможно большее число людей могло ночевать под крышей. Из Смоленска 31 октября выступил первый эшелон, корпуса Жюно и Понятовского; 1 ноября — гвардия с императором; 2 ноября — корпус вице-короля; 3 ноября — корпус Даву и, наконец, 4 ноября — пятый эшелон, корпус Нея, составлявший арьергард. Т. о. армия растянулась более, чем на 4 перехода, что вызвало опасность поражения по частям. Близ г. Красного для французов создалось катастрофическое положение, из которого они вышли лишь благодаря тому, что Кутузов уклонился от решительного столкновения с Наполеоном. Тем не менее, в боях под Красным с 3 по 6 ноября французы потеряли 6 тыс. убитыми и ранеными, 20 тыс. пленными и 228 орудий (вместе с оставленными). Потеря русских состояла всего из 2 тыс. чел. Погода в это время была более благоприятная: со 2 ноября морозы уменьшились до — 4° R, а с 6 числа наступила оттепель, продолжавшаяся до 12 ноября, когда опять настали небольшие морозы.

Черт. 5.

В дни 6—8 ноября остатки французской армии собрались в Орше, где были продовольственные магазины и мост через Днепр. Войска получили продовольствие на несколько дней, и в их организации были произведены некоторые перемены. Из находившихся в артиллерийском парке в Орше 36 орудий было сформировано 6 батарей; для запряжки их Наполеон приказал взять 600 совершенно свежих лошадей в двух понтонных парках, раньше оставленных в Орше. Материальная часть этих парков была сожжена, о чем впоследствии пришлось очень пожалеть; также были сожжены и обозы, за исключением самых необходимых повозок, для которых выбраны лучшие лошади. Для охраны императора из кавалерийских офицеров, сохранивших своих лошадей, был образован, под командой маршала Груши, так называемый священный эскадрон в 500 коней, в котором взводами командовали генералы.

Березинская операция. Накануне своего прибытия в Оршу, 6 ноября, Наполеон получил известие о занятии Минска армией Чичагова. Являлось опасение, что она овладеет предмостным укреплением на правом берегу Березины против г. Борисова (см. черт. 5), обеспечивавшим французам переправу. Ввиду этого император приказал маршалу Виктору направить к Борисову, в качестве авангарда армии, корпус Удино, по возможности скрыв свое ослабление от Витгенштейна. Приближение Чичагова заставило Наполеона 8 ноября выступить из Орши с гвардией, а на следующий день оттуда ушли и последние французские войска, уничтожив мост на Днепре.

Прибыв в местечко Толочин 10 ноября. Наполеон получил от бывшего впереди Удино ошеломляющее известие о том, что армия Чичагова заняла Борисов. Действительно, на рассвете 9 ноября русский авангард захватил нечаянным нападением некоторые из укреплений обширного борисовского тет-де-пона, после чего остальные были взяты штурмом. Оборонявшие их поляки отошли на левый берег и, очистив г. Борисов, отступили к с. Бобр, где присоединились к Удино.

К вечеру 10 ноября французы были расположены так: корпус Удино — у с. Бобр; главные силы Наполеона — у Толочива и корпус Виктора — у Череи. Общая численность этих войск составляла не более 40 тыс., причем главная масса их принадлежала корпусам Виктора и Удино; приблизительно столько же было безоружных. Положение русских было следующее: армия Чичагова (85 тыс.) — у г. Борисова на левом берегу Березины; корпус Витгенштейна (40 тыс.) — в с. Чашники, на р. Улле; казаки Платова и отряд Ермолова (10 тыс.), переправившийся через Днепр у Дубровны, — непосредственно в тылу Наполеона; главные силы Кутузова подходили с востока к местечку Копысу на Днепре; партизаны, пользуясь лесистой местностью, окружали французскую армию.

Итак, приведенный выше план императора Александра — заградить Наполеону путь отступления из России — был осуществлен с теми изменениями, что армия Чичагова и корпус Витгенштейна находились не на правом, а на левом берегу Березины; главные же силы Кутузова вместо того, чтобы при своем параллельном преследовании двигаться на одном уровне с главными силами Наполеона, отстали от них в решительный момент км на 40, находясь еще за Днепром. Во всяком случае, жалкие остатки Великой армии были окружены между Березиной и Днепром русскими войсками. Наполеону предстояло произвести через Березину переправу: наступательную по отношению к армии Чичагова и отступательную относительно других русских войск. Положение французов казалось безвыходным, но выход для них нашелся вследствие того, что с русской стороны почти отсутствовало общее управление березинской операцией.

В 6 час. утра 11 ноября Чичагов выслал авангард Палена (3 тыс.) из Борисова по Оршинской  дороге. В 10 час. он предполагал последовать за ним с главными силами, дойти до с. Бобр и, принудив корпус Виктора к отступлению, войти в связь с Витгенштейном. Затем адмирал хотел устроить ряд укрепленных позиций и задержать главные силы Наполеона, давая Кутузову возможность нагнать их. Т. о., первоначальные действия Чичагова отличались решительностью: он выдвинулся навстречу Наполеону для того, чтобы выиграть время. Между тем, в то же утро 11 ноября, корпус Удино выступил от с. Бобр к Борисову, с целью овладеть переправой. Западнее д. Лошница авангард Палена, двигавшийся без мер охранения, был атакован французами и в полном беспорядке отброшен к гор. Борисову.

Чичагов, переоценивая силы неприятеля, счел опасным принять бой тылом к р. Березине и потому перевел все войска на правый берег, уничтожив борисовский мост. Французы заняли г. Борисов, захватив, находившиеся там обозы. Адмирал с своими главными силами стал против Борисова, выдвинув влево, к с. Брили, отряд Чаплица и вправо, для наблюдения в районе между Борисовым и с. Нижнее Березино — отряд графа О’Рурка. Следовательно, он занял участок Березины в 75 км (Брили — Ниж. Березино), преграждая Наполеону путь на Вильну. В этом положения его армия простояла и следующий день 12 ноября.

На основании собранных сведений и рекогносцировок, французы избралили пункт переправы у д. Студянка в 13 км выше Борисова, где в сухое время года открывался брод. Желая отвлечь внимание Чичагова от этой местности и внушить ему мысль, будто переправа произойдет ниже Борисова, в направлении на Минск (что было вполне правдоподобно), Удино произвел ряд искусных демонстраций. В то же время Наполеон, с целью прикрыть от Витгенштейна будущую переправу у Студянки, приказал маршалу Виктору перейти из Череи в Бараны. Виктор, не зная намерения императора и полагая, что переход армии через Березину совершится ниже Борисова двинулся по собственной инициативе вместо Баран на Лошницу, став к северу от нее. Понятно, что, получив донесение о движении корпуса Виктора в указанном направлении, Витгенштейн сделал из этого вывод о желании Наполеона переправиться через Березину ниже Борисова, о чем немедленно сообщил Чичагову. Последний, введенный этим в заблуждение, 13 ноября перешел с главными: силами к д. Шебашевичи, в 25 км к югу от Борисова: отряд О’Рурка был перемещен в Ниж. Березино;  Чаплиц с половиной своего отряда (2 батареи, 12 эскадрон и 8 орудий) — переведен к Борисову, а у д. Брили, против Студянки, осталась лишь другая половина его войск под начальством Корнилова - (2 батареи, 3 казацких полка и 4 оруди).

Вечером 13 ноября корпус Удино двинулся от Борисова к Студянке. Корпус Виктора стоял к северу от Лошницы, в виде заслона против Витгенштейна, который из Чашников перешел в Бараны. Остальные части французской армии находились близ Борисова и на марше туда из Лошницы. Казаки Платова теснили неприятеля с тыла по Оршинской дороге; отряд Ермолова следовал за ними в небольшом переходе. Кутузов оставался в Копысе, в 130 км от Студянки, занимаясь постройкой моста через Днепр.

С утра 14 ноября Удино приступил к устройству переправы у Студянки. Вследствие прибыли воды Березина имела в этом месте ширину 98 м при глубине на  фарватере 1,8 м. На реке был сильный ледоход при морозе в —3°R. Лесистая местность на левом берегу Березины скрывала сосредоточение войск и все подготовительные работы. Прежде всего, на плотах, связанных за ночь, было перевезено на правый берег 400 егерей, которые оттеснили сторожевые посты Корнилова. Затем 40-орудийная батарея, поставленная у Студянки, засыпала отряд Корнилова снарядами и заставила его искать укрытия в Стаховском лесу, находившемся на дороге из Брили в Борисов.

За неимением понтонных парков, сожженных в Орше, мосты пришлось строить из подручного материала, полученного от разборки строений в Студянке. Были построены два моста на козлах: один для войск, оконченный к часу пополудни, и другой для артиллерии и обозов — к 4 ч. вечера. По первому  тотчас же перешел корпус Удино, который повернул налево в Стаховский лес, оттеснил войска Корнилова и прибывшего к нему, на помощь Чаплица, прикрыв переправу со стороны Борисова. Затем стала переходить гвардия; остальные: войска постепенно прибывали: к Студянке от Борисова; последним двигался корпус Виктора, который оставил у Борисова, в качестве арьергарда, дивизию Партуно. Переправа происходила чрезвычайно медленно, т. к. мосты, сделанные из плохого материала, часто ломались. К счастью для французов, русские 15 ноября их совершенно не тревожили.

Чичагов, получив в полдень 14 ноября известие о переправе у Студянки, первоначально счел это за демонстрацию. Он выступил из Шебашевичей только утром 15 ноября и вечером остановился на ночлег близ Борисова. Витгенштейн знал, что у Студянки происходит переправа, но не пожелал вступать в бой с войсками, предводимыми самим Наполеоном, а предпочел в погоне за более дешевыми лаврами, наступать на Борисов, где он отрезал и взял в плен дивизию Партуно. В ночь на 16 ноября был наведен мост у Борисова, благодаря чему Чичагов вошел в непосредственную связь с Витгенштейном и Платовым, находившимися в городе Борисове, и с Ермоловым, ночевавшим в 18 км от Борисова. Адмирал   предложил Витгенштейну перейти на правый берег Березины и присоединиться к нему, но последний предпочел действовать самостоятельно.

На следующий день, 16 ноября, армия Чичагова (30 тыс.), поддержанная казаками Платова и отрядом Ермолова (10 тыс.), атаковала французов на правом берегу Березины в Стаховском лесу. С их стороны в бою участвовали войска Удино и Нея (всего 10 тыс.), за которыми в резерве стояла гвардия (7 тыс.). На левом берегу корпус Витгенштейна (40 тыс.) наступал на Студянку,  около которой оставалась лишь часть корпуса Виктора (7 тыс.), прикрывавшая переправу обозов и безоружных. На обоих берегах русские войска вводились в бой по частям и  действовали без связи и единства. Вследствие этого, несмотря на упорство атак, французам удалось удержаться на позициях до наступления темноты. В ночь на 17 ноября Виктор перешел на правый берег, а утром в 8 час. мост был сожжен, причем много обозов и безоружных осталось на левом берегу. Главные силы Кутузова не приняли никакого участия в березинской операции. Перейдя Днепр по наведенному мосту у Копыса только 14 ноября, он двинулся через Круглое к с. Михеевичи, куда прибыл 17 ноября, и на следующий день дал дневку войскам. Такие странные, на первый взгляд, действия Кутузова объясняются его политическими взглядами, о чем было сказано выше.

Спасшаяся от окружения на берегах Березины армия Наполеона заключала в своих рядах, по свидетельству французских писателей, 9 тыс. чел. при 24 орудиях и сверх того около 30 тыс. безоружных. Она направилась по пути через Зембин, Камень и Сморгонь на Вильну и Ковно. Морозы, снова усилившиеся, доходившие до —25°R и продолжавшиеся около 20 дней, что являлось исключительным для этого края, довершили расстройство французских войск. Русские продолжали преследование по трем путям (см. черт. 1): казаки Платова и армия Чичагова следовали непосредственно за Наполеоном; корпус Витгенштейна — правее, через Вилейку для того, чтобы воспрепятствовать соединению Наполеона с Х (прусским) корпусом Макдональда, действовавшим в районе Риги; главные силы Кутузова — левее, через Ольшаны, выполняя такую же задачу относительно XII (австрийского) корпуса Шварценберга и VI (саксонского) корпуса Ренье, которые находились в районе Слонима. Впрочем, эти предосторожности оказались излишними, т. к. после поражения главных сил французов фланговые корпуса, составленные из иностранных войск, поспешили выйти из России.

В Сморгони, в ночь с 23 на 24 ноября, Наполеон покинул армию, передав командование Мюрату и выехав через Варшаву и Дрезден в Париж. Для прикрытия дальнейшего отступления был образован под начальством маршала Нея арьергард из недавно прибывшей в Вильну дивизии Луазона и баварцев Вреде, но и он быстро растаял. В первых числах декабря 1812 г. прежняя Великая армия в числе 1 тыс. вооруженных при 9 орудиях и 20 тыс. безоружных перешла границу близ Ковно.

Русская армия также понесла большие потери: из 97 тыс. регулярных войск, выступивших от Тарутина под личным начальством Кутузова, пришло в Вильну только 40 тыс., убито и ранено 12 тыс., заболело 45 тыс.; армия Чичагова, имевшая на Березине 30 тыс., уменьшилась до 17 тыс.; корпус Витгенштейна, сохранившийся гораздо лучше, с 40 тыс. сократился до 34 тыс. Всего за войну 1812 г., продолжавшуюся почти 5 ½ месяцев, русская армия потеряла: от неприятельского оружия — 110 тыс. и от болезней — 90 тыс. чел.

После изгнания французов из России фельдмаршал Кутузов, который был не только хороший  полководец, но и очень ловкий политик, решительно высказался за прекращение войны. Он доказывал, что «Наполеон теперь уже для России не опасен и следует поберечь его для англичан, которые стремятся захватить его наследство в ущерб России и кругам континентальным державам». Кутузов сказал Александру: «Ваш обет исполнен: ни одного вооруженного неприятеля не осталось на русской земле; теперь остается исполнить и вторую половину обета — положить оружие». Того же взгляда держался и государственный канцлер гр. Румянцев, дипломат екатерининской школы. Общественное мнение в России также высказывалось против заграничного похода. Но, вопреки всему этому, император Александр пожелал быть «спасителем Европы», следствием чего явилась война с Францией 1813—1814 гг.

26) Война с Францией 1813—1814 гг. (см. XLV, ч. 1, 222/23). Потери русской армии от неприятельского оружия были 92 тыс. По генеральному акту Венского конгресса (см. XXXVI, ч. 1, 629) Россия получила часть созданного Наполеоном герцогства Варшавского (Царство Польское), около 2 200 кв. миль.

27) Война с Персией 1826—1828 гг. (см. XXIII, 88/89, и выше, стб. 14). По Туркманчайскому миру к России присоединены Эриванское и Нахичеванское ханства, всего около 350 кв. миль. Потери русской армии от неприятельского оружия — 2 тыс.

28) Война с Турцией 1828—1829 гг. В 1827 г., для защиты восставших греков, к берегам Греции были направлены 3 эскадры: русская, английская и французская в составе 26 судов с 1 298 орудиями и 17 ½  тыс. экипажа. Уничтожение в одном сражении при Наварине 8/20 октября 1827 г. (см. XVII, 9) почти всех морских сил Турции не сделало султана Махмуда II сговорчивым; продолжались нарушения постановлений Бухарестского мира (см. XXXVI, ч. 4, 56) и последующих соглашений, и 14 апреля 1828 г. Россия объявила Турции войну.

Сущность русского плана войны (см. XXXVI, ч. 4, 43/44, черт. 7) в европейской Турции заключалась в том, чтобы перейти Дунай в нижнем его течении и наступать вдоль побережья Черного моря на Константинополь. При этом снабжение армии предполагалось основать главный образом на подвозе по морю, где господствовал русский флот. Для ведения войны была назначена расквартированная в южной России 2- я армия фельдмаршала графа Витгенштейна, в составе III, VI и VII корпусов, усиленных некоторыми частями. Вместо штатных 120 тыс. чел., в действительности, вследствие огромного некомплекта, в них состояло всего 65 тыс. боевого состава¹⁾. При расстоянии от Нижнего Дуная до Константинополя около 640 км и при нахождении на пути нескольких, турецких крепостей, силы Дунайской действующей армии были недостаточны для скорого разрешения поставленной задачи. Главной причиной этой слабости на театре военных действий было то пренебрежение к туркам, которое явилось результатом легких побед над ними в предшествовавших войнах. К тому же было известно, что вся военная система Турции находится в периоде реорганизации. В июне 1826 г. Махмуд II истребил янычар, эту могущественную недисциплинированную касту (см. ХLI, ч. 10, 198), и приступил к формированию регулярной армии. К началу войны на всем Балканском полуострове находилось около 150 тыс. турецких (половина регулярных) войск.

Русская армия перешла границу 25 апреля: VІ корпус беспрепятственно занял Молдавию и Валахию; VII корпус, с единственным в армии осадным артиллерийским парком, осадил 1 мая крепость Браилов, занятую 8-тысячным гарнизоном. Из состава III корпуса, переправившегося через Дунай 27 мая между Рени и Измаилом, у с. Сатунова, был выделен 4-хтысячный отряд кн. Меншикова, направленный на судах к берегам Кавказа, с целью взять турецкую крепость Анапу (в 32 км к югу от устья Кубани), являвшуюся центром,  откуда турки поддерживали враждебных России кавказских горцев. Главная часть III корпуса (при нём находился Николай I с начальником главного штаба 

Дибичем и главнокомандующим Вит-генштейном), выслав отряды для овладения крепостями в Добрудже и оставшись в составе всего 16 тыс., двинулась на юг и 13 июня заняла г. Карасу в 160 км от Сатуиова, на линии Черноводы—Кюстенджи.

¹⁾ Эти цифровые данные, как и последующие сведения о численности, взяты из труда Мольтке: “Der russisch-türkische Feldzugin der europäischen Türkei 1828 und 1829”.

 

Тем временем, руководивший осадой Браилова великий князь Михаил Павлович произвел 3 июня штурм крепости, который был отбит с потерей 1 977 человек убитыми и ранеными. Однако, действия русских войск и разрушения, произведенные примененными при осаде минами, произвели такое впечатление на турок, что 7 июня Браилов сдался. Русские, потеряв в общем около 4 тыс. чел., взяли 300 орудий и значительные артиллерийские и продовольственные запасы, но гарнизон получил право выхода и дальнейшего участия в войне, причем большая часть его перебралась в крепость Силистрию. Генерал Рот с частью VI корпуса (10 тыс.), занимавшего Молдавию и Валахию, перешел Дунай и обложил Силистрию. Остальные крепости Добруджи (Исакча, Мачин, Гирсово, Тульча и Кюстенджи) также сдались на капитуляцию отрядам III корпуса. В конце июня III корпус, сосредоточив свои силы, передвинулся на 85 км к югу, в Базарджик, где к нему присоединился освободившийся после сдачи Браилова VII корпус.

Выслав отряды для наблюдения за Варной и для занятия г. Праводы, армия подступила 8 июля со стороны Ени-Базара к Шумле, где уже собралось 40 тыс. чел. под началом сераскира Гуссейна-паши. Так как он не обнаруживал желания выйти в поле, то было решено перейти к блокаде Шумлы. Однако, эта задача оказалась непосильной, и после значительных потерь от вылазок неприятеля русские вынуждены были  постепенно снять блокаду и ограничиться наблюдением за Шумлой, стянув в конце августа свои силы на укрепленной позиции к востоку от нее. Вследствие неблагоприятных климатических и бытовых условий, санитарное состояние русской армии было очень тяжелое; число больных доходило до 35% списочного состава; особенно свирепствовали дизентерия и перемежающаяся лихорадка. Кавалерия, артиллерия и обозы потеряли большую часть своего конского состава, т. к. от жары трава на лугах выгорела, зернового фуража на театре войны было очень мало, в питьевой воде также ощущался недостаток; расстройство обозной части в свою очередь отражалось на подвозе продовольствия тем войскам, которые были удалены от морских гаваней.

Черт. 6.

Между тем десантный отряд Меншикова взял 12 июня Анапу, после чего на черноморской эскадре адмирала Грейга вернулся к армии в середине июля. Меншикову было приказано, присоединив к себе войска, наблюдавшие за Варной, приступить к осаде ее (черт. 6). Гарнизон Варны состоял из 15 тыс. хороших войск под началом энергичного коменданта Юсуфа-паши. Меншиков обложил Варну с северной стороны, причем для инженерной атаки избрал небольшой участок крепостной ограды между 1 и 2 бастионами, примыкавший к морю, что облегчало доставку с эскадры всего необходимого для осады. Осадный корпус состоял только из 9 тыс. чел., осадной артиллерии не было, и ее пришлось заменить тяжелыми орудиями, снятыми с судов эскадры. Днем 6 августа флот бомбардировал крепость; в ночь на 7 августа была заложена первая параллель, длиной около 200 м, в расстоянии 300—500 шагов от наружного рва. Осадные работы были ведены с напряжением всех сил, но при полуторном численном превосходстве гарнизона, упорно оборонявшего каждую пядь земли, и при том условии, что с юга доступ в крепость был свободный, успех атака представлялся сомнительным. Наконец, 28 августа к Варне подошла гвардия в числе 12 тыс. чел., что дало возможность обложить крепость и с южной стороны. Однако, генерал Головин, на которого было возложено разрешение этой задачи, не решился со своим 5-тысячным отрядом стать поперек дороги из Варны в Айдос, т. к. опасался быть атакованным с тыла; он расположился на полуострове Галата, заняв фланговое положение относительно названной дороги. 3 сентября прибыл к Силистрии II корпус (20 тыс.) и сменил отряд Рота (10 тыс.), который выступил к Шумле. 4 сентября подошла к Варне осадная артиллерия.

Между тем великий визирь Мехмет Селим-паша выслал 30-тысячный корпус Омера-Врионе-паши для выручки Варны. 14 сентября Омер занял командующую высоту Курт-тепе, в 6 км к югу от Варны, и начал на ней укрепляться. Для противодействия ему вышеупомянутый отряд Головина был усилен до 6 тыс., и высшее начальство над ним поручено ген. Бистрому; в то же время с запада от Шумлы был выдвинут отряд принца Евгения Виртембергского (более 6 тыс. чел.).

18 сентября эти отряды атаковали укрепленную позицию турок с двух сторон, но были отбиты с потерей 1 400 чел. После этого положение под Варной сделалось затруднительным для русских, но Юсуф-паша 29 сентября неожиданно сдался на капитуляцию. Мольтке, хорошо знакомый с турецкими делами, объясняет это изменой с его стороны: Юсуф узнал, что вследствие дворцовой интриги уже состоялось решение об его увольнении и конфискации его обширных имений. В Варне русские взяли 6 тыс. пленных и 178 орудий; кроме того, из состава гарнизона около 4 тыс. чел. было отпущено без оружия с обязательством не сражаться в эту войну. Узнав о капитуляции крепости, Омер-паша поспешно отступил от Курт-тепе к Айдосу. Общая потеря русских под Варной составила 6 203 чел.

В то время как описанные главные операции происходили на побережье Черного моря, турки угрожали вторжением в Валахию со стороны Виддина, но 14 сентября барон Гейсмар с 4-тысячным отрядом разбил 26 тыс. турок (преимущественно иррегулярной кавалерии) у с. Бойлешти; месяц спустя он взял укрепленный город Кала фат (против Виддина), что окончательно прекратило наступательные попытки турок в тыловом районе.

Взятием Варны закончилась кампания 1828 г. на Балканском театре, и в начале ноября русская армия расположилась на зимние квартиры.

В течение  зимы противники деятельно готовились к возобновлению военных действий. В Константинополе было сформировано около 50 тыс. регулярных войск, большая часть которых послана в Шумлу. Султан назначил верховным визирем Решид-Мехмеда-пашу, поставив ему первой целью — оттеснить русских за Дунай. 13 февраля прибыл в Яссы новый главнокомандующий русской армией Дибич. Он обратил особое внимание на устройство хозяйственной части, причем, между прочим, были образованы воловьи и верблюжьи транспорты. Действующая армия состояла из II, III, VI и VII корпусов, с добавлением 22 малочисленных казачьих полков, всего 68 тыс. чел. боевого состава.

Дибич, 5 мая 1829 г., со II и III корпусами и осадной артиллерией подступил к Силистрии по правому берегу Дуная и обложил ее с трех сторон (см. черт. 7, XXXVI, ч. 4,43/44). На левом берегу еще раньше были построены батареи для обстреливания города. Русская речная флотилия стала на Дунае выше и ниже крепости. Осадные работы начались 7 мая. Желая отвлечь русских от Силистрии, визирь, выйдя из Шумлы, в конце апреля и в половине мая дважды демонстративно наступал в районе Арнаутлара и Правод. Получив известие о выходе главных сил турок из Шумлы, Дибич поручил продолжение осады Силистрии ген. Красовскому, а сам с 18 тыс. выступил на юг с целью дать визирю сражение в открытом поле. Последний пошел обратно в Шумлу, но Дибич с 28 тыс. успел преградить ему путь, заняв позицию поперек дороги из Праводы в Шумлу, близ д. Кулевча. В сражении 30 мая турки были разбиты, потеряв 2 тыс. пленными и 50 орудий. Потеря русских состояла из 2 ½ тыс. убитыми и ранеными. Дибич остановился под Шумлой, выжидая падения Силистрии, которая сдалась 18 июня (6 ½  тыс. пленных и 253 орудия); в конце месяца осаждавшие ее войска Красовского подошли к Шумле. В русской армии по-прежнему свирепствовали лихорадки, дизентерия и цинга; в начале мая в районе Варны появилась чума.

Черт. 7.

Несмотря на такую зловещую обстановку, Дибич не отказался от забалканского похода. Оставив для наблюдения за Шумлой Красовского с 15 тыс. чел., он с 35 тыс. выступил в первых числах июля за Балканы по двум дорогам: Праводы—Айдос (65 км) и Варна—Бургас (96 км). После соединения обеих колонн в районе Айдоса, Дибич продолжал наступление к Адрианополю, причем главные силы двигались через Карнабат, Сливно и Ямболь на протяжении около 215 км, без труда рассеивая встречавшиеся турецкие войска; зато усилившиеся в походе болезни настолько косили русскую армию, что 7 августа она подошла к Адрианополю в числе не более 20 тыс. чел. Комендант Галиль-паша без сопротивления сдал город; 14-тысячный турецкий гарнизон получил разрешение отступить, но только не к Константинополю. В то же время балтийская эскадра адмирала Гейлепа блокировала Дарданеллы, а черноморская адмирала Грейга — Босфор. Уступив суровым требованиям России, турецкие уполномоченные 2  сентября подписали мирный договор. По этому поводу Мольтке говорит: «Дибич прибыл к Адрианополю с тенью армии, но с репутацией непобедимости». В действительности его положение в Адрианополе было критическим: малочисленная русская армия таяла от болезней, а в Константинополе было собрано около 30 тыс. свежих войск, и Мустафа-паша, бывший янычар, с 40 тыс. албанцев находился в Софии, выдвинув свои передовые части к Филиппополю.

Одновременно (1828—1829) происходили военные действия и на второстепенном малоазиатском театре (черт. 7). Командиру Кавказского отдельного корпуса Паскевичу было приказано овладеть Карсским и Ахалцыхским пашалыками чем попутно достигалось и отвлечение неприятельских сил от главного театра. За выделением войск для поддержания спокойствия в Закавказье и для охраны границы, у Паскевича оставалось не более 18 тыс. Турки имели около 60 тыс., не считая ополчения курдов и лазов. Несмотря на такое неравенство сил, Паскевич двинулся от укрепления Гумры (Александрополь) прямо на Карс и 23 июня взял его штурмом. Спустя месяц сдалась после короткого бомбардирования небольшая крепость Ахалкалаки; 9 августа Паскевич разбил близ Ахалцыха 30 тыс. турок под начальством главнокомандующего Киоса-Магомета-паши и 15 августа овладел этой сильной крепостью посредством штурма. Ардаган сдался без боя; левофланговый отряд князя Чавчавадзе 27 августа взял Баязет. Оставив во всех этих крепостях небольшие гарнизоны, Паскевич расположил остальные войска на зимние квартиры.

В феврале 1829 г. Ахмет-бек Аджарский с 20 тыс. штурмовал Ахалцых, но был отбит. В середине мая, сераскир Салех, собрав до 70 тыс., решил двинуться на выручку Карса; трапезундский паша с 30 тыс. должен был овладеть Ахалцыхом; ванский же паша с 50 тыс. курдов — взять Баязет. Однако, Паскевич предупредил их. Сосредоточив у Ардагана около 18 тыс., он двинулся через Саганлугский хребет к Эрзеруму и разбил на р. Кайнлычай, 19 и 20 июня, войска Салеха, наступавшие к Карсу двумя колоннами. 27 июня сдался Эрзерум, причем попал в плен и сам сераскир. Действия турок против Баязета и Ахалцыха были также неудачны. В сентябре Паскевич перешел в наступление от Эрзерума на Трапезунд и, пройдя почти половину пути, разбил турецкий отряд у Байбурта, но должен был остановиться вследствие заключения мира. (Об Адрианопольском мире см. выше, 16/17, и I, 467). Потеря русской армии за войну 1828—1829 г. на обоих театрах: от неприятельского оружия 19 тыс. и от болезней 37 тыс.

29) Усмирение польского восстания 1830—1831 гг. см. XXXVI, ч. I, 651/54. Русская армия потеряла от неприятельского оружия 53 тыс. чел.

30) Поход в Хиву Перовского 1839—1840 г. см. XLI, ч. 4, 2 5. Отряд Перовского не дошел до места назначения. Потеря от болезней 1 ½ тыс.

31) Завоевание Средней Азии 1847—1876 и. см. XLI, ч. 4, 276/78. К России присоединено пространство в 61 ½  кв. миль. Потеря русских войск: от неприятельского оружия З тыс., от болезней 5 тыс.

32) Поход в Венгрию 1849 г. см. IX, 402/04. Потеря русской армии убитыми и ранеными 14 тыс.; от болезней 85 тыс.

33) Восточная война 1853—1856 гг. см. Крымская кампания, XXVI, 83/93. Россия должна была уступить дунайским княжествам южную часть Бессарабии с дельтой Дуная, площадью около 200 кв. миль. Русская армия потеряла от неприятельского оружия 120 тыс. и от болезней 220 тыс.

34) Покорение Кавказа 1800—1864 гг. см. Кавказские войны, XXIII, 37/48. К России постепенно присоединена территория около 1 300 кв. миль, населенная воинственными горцами Кавказа. Определенных сведений о потерях за эту многолетнюю борьбу, состоявшую из непрерывных мелких стычек и отдельных небольших экспедиций, не имеется. Полагают, что русская армия потеряла, в общем, убитыми и ранеными 100 тыс. чел.

35) Усмирение польского восстания 1863—1864 гг. см. ХХХVІ, ч. 1, 668/74. Потеря русских войск от неприятельского оружия 4 ½ тыс.

Черт. 8.

36) Война с Турцией 1877—1878 гг. Манифест о войне был издан 12 апреля 1877 г., и тогда же передовые русские войска перешли границу. В первых числах июня Дунайская действующая армия, под начальством великого князя Николая Николаевича Старшего (см. XXX, 226/27), развернулась в Румынии к востоку от р. Ольты, имея главные силы в окрестностях Бухареста (черт. 8). При ней находился император Александр II с военным министром Милютиным. По отчету полевого штаба в этой армии состояло налицо 257215 человек, считая с нестроевыми.

После того как в Крымскую кампанию (см.) вся военная система Николая I потерпела крушение, правительство приступило к преобразованию вооруженных сил. Реформы, проведенные Д. А. Милютиным (см. ХХVІІI, 652/57), в корне изменили: организацию и комплектование армии, ее хозяйство систему военно-учебных заведений и приемы обучения войск.

Однако, к началу войны е Турцией в 1877 г. влияние этой широкой преобразовательной деятельности не успело еще сказаться в полной мере (основная реформа — «всеобщая воинская повинность» — была введена лишь в 1874 г.).

По недостаточности финансовых средств вооружение назначенных в действующую армию войск было уже устарелое: армейская пехота имела 6-линейные винтовки Крынка, отличавшиеся малой скорострельностью, вследствие плохой экстракции гильз, и снабженные прицелом всего на 600 шагов, несмотря на то, что пули могли поражать до 2 000 шагов; стрелковые батальоны, хотя и были вооружены малокалиберными винтовками Бердана, но несовершенного образца № 1 с откидным затвором и прицелом на 1 500 шагов; артиллерия имела 4-х и 9-ти фунтовые медные пушки с клиновым затвором, которые по своей малой начальной скорости (945—1 050 фут.) должны быть отнесены к первоначальному типу нарезной артиллерии.

Хотя тактическая подготовка русской армии к началу войны 1877—78 г. была несравненно выше, чем в Крымскую кампанию, но все-таки она далеко не удовлетворяла новым требованиям военного искусства. В пехоте придавали слишком много значения штыку в ущерб пуле, не умели использовать возросшую во много раз силу ружейного огня и плохо применялись к местности; в связи с последним пехота была недостаточно снабжена шанцевым инструментом (лопатами) и не приучена к самоокапыванию. Относительно артиллерии существовал неправильный взгляд, что ей не следует подъезжать к неприятелю на близкие дистанции. Вследствие этого батареи, за редкими исключениями, не сопровождали наступавшую пехоту, и последняя в самые критические минуты боя была лишена как материального, так и нравственного содействия артиллерии. Кавалерия оказалась недостаточно подготовленной к выполнению разведывательной службы. На полях сражений даже в решительные моменты она не принимала участия, что объясняется господствовавшим тогда в русской кавалерии убеждением, будто она предназначена дли борьбы лишь с кавалерией противника. Наконец, самой слабой стороной русской армии была недостаточная связь между родами войск. Большинство начальников не умело пользоваться взаимодействием пехоты, кавалерии и артиллерии. К тому же и сами войска не были воспитаны в духе «взаимной выручки». Обыкновенно вся тяжесть боя ложилась на пехоту. По этому поводу участник войны Куропаткин говорит: «Пехоту мало берегли в бою, возложив в общем на нее одну серьезное ведение боя и все потери».

Морские силы России на Черном море, несмотря на отмену ограничений Парижского трактата (см. ХХХI, 215, и выше, стб. 25/26), состояли всего из нескольких военных и коммерческих (приспособленных для войны) пароходов.

 К западу от р. Ольты расположилась 50-тысячная румынская армия, главные силы которой были сосредоточены близ Калафата против Виддина. Еще в первых числах мая румыны предлагали России свое содействие за Дунаем, намереваясь осадить Виддин и вообще принять на себя борьбу с турецкими войсками, расположенными в западной Болгарии, но это предложение было отклонено. Союзницей России в это время являлась Черногория, которая вела войну на своем особом театре, отвлекая туда  часть турецких сил. Расстроенные продолжительной  борьбой со своими восставшими подданными, турки далеко еще не были готовы к войне с России; они имели на пространстве от Дуная до Константинополя и от Черного моря до границ Сербии вместе с гарнизонами крепостей не более 160 тыс. регулярных войск. Из этого числа 25 тыс. находилось за Балканами. В придунайской же Болгарии было расположено около 135 тыс., распределенных следующим образом: в Добрудже — 8 тыс., в четырехугольнике крепостей (Рущук, Силистрия, Шумла, Варна) — 80 тыс.; близ Систова — 4 тыс.; в Тырнове — 3 тыс.; в Никополе — 10 тыс.; в Рахове — 5 тыс.; в Лом-Паланке — 2 тыс.; в Виддине — 23 тыс. Около половины действующей армии составлял низам (полевые войска), остальное — редиф (резервные войска) и муетегафиз (ополчение). По вооружению турки превосходили русских, особенно в первое время кампании: 75%  пехоты было вооружено малокалиберными ружьями Генри-Мартини (прицел 1 800 шаг.), остальные 25% — ружьями Снайдера (прицел 1 300 шаг.); артиллерия имела стальные крупповские орудия, часть которых обладала большой начальной скоростью (1 400 фут.). Турецкий военный флот, по официальным сведениям, состоял из 22 бронированных и 82 небронированных: судов с 763 орудиями и 15 000 человек команды. Из этого числа на Дунае находилось 7 бронированных и 18 небронированных небольших судов, составлявших речную флотилию.

Русская главная квартира предполагала: переправить главные силы армии через Дунай у Зимницы-Систово, после чего возможно скорее занять страну до Балкан, не ввязываясь при этом в крепостную войну, а стараясь вызвать турок к действиям в открытом поле. Относительно дальнейшего наступления в Константинополю, существовали лишь чисто теоретические предположения, что объясняется тем, что Россия была связана разными стеснительными международными обязательствами. Турецкий главнокомандующий Абдул-Керим-паша догадывался о намерении русских совершить главную переправу на среднем Дунае, между крепостями Рущук и Никополь, но при наличных силах не считал возможным ей помешать. Это мнение разделялось и в Константинополе. В указе султана «Высокой Порте» от 11 июня было прямо сказано, что отряды, расположенные в дунайских крепостях, предназначены лишь для их обороны, «для воспрепятствования же наступлению неприятеля внутрь страны... необходимо сформировать резерв».

Такова была обстановка, при которой произошел переход русской армии через Дунай. Нижнедунайский отряд в составе XIV корпуса и приданных ему частей (35 тыс.), под начальством ген. Циммермана, переправился у Галаца 10 июня с потерей 139 чел. К началу июля он стал на линии Черноводы—Кюстенджи, прикрыв сообщения действующей армии с империей. В этом положении Циммерман оставался до конца войны, имея против себя у Базарджика сравнительно слабый турецкий отряд. Главные силы русской армии переправились через Дунай 15 июня у Систова, преодолев сопротивление находившихся на этом участке 4 тыс. турок и потеряв 812 чел. убитыми и ранеными.

После переправы из состава главных сил были выделены три отряда: 1) Передовой отряд (10 тыс.) — 4-я стрелковая бригада, болгарское ополчение и три кавалерийские бригады под началом ген. Гурко (см.) — должен был выдвинуться на юг к Тырново и Сельви (около 65 км от Систова) и осветить окружающую местность. Затем ему предписывалось: овладеть балканскими проходами и «приступить к их разработке для удобного по ним движения обозов и тяжестей армии».

2) Рушукский отряд (75 тыс.) под командой наследника - цесаревича (будущего императора Александра III) состоял из XII и XIII корпусов, нескольких прикомандированных к ним частей и оставленного на левом берегу  Дуная Журжево-Ольтеницкого отряда (бригада пехоты и бригада конницы XI корпуса). Задача, поставленная Рущукскому отряду, первоначально заключалась в том, чтобы «наступать к Рущуку (около 65 км от Систова), обложить его и стараться овладеть им». 3) Западный отряд (35 тыс.), составленный из IX корпуса с приданными к нему частями, под началом барона Криденера, должен был — согласно словесному приказанию главнокомандующего — взять Никополь (около 43 км от Систова). За выделением указанных отрядов и  назначением войск для  выполнения разных вспомогательных задач (тыловой службы, прикрытия систовского моста и т. д.), в непосредственном распоряжении главнокомандующего оставалось еще не менее 85 тыс. чел., а именно: VIII корпус, находившийся в Болгарии, большая часть XI корпуса, еще не переправившегося через Дунай, и IV корпус, прибытие которого на театр войны ожидалось в начале июля.

Разберем действия названных трех отрядов в отдельности до начала августа, когда под влиянием второй плевненской неудачи (18 июля) русская армия перешла от наступления к обороне на всех фронтах.

Передовой отряд после незначительного боя занял 25 июня Тырново, древнюю столицу Болгарии, узел путей к перевалам через Средние Балканы. В окрестном районе не оказалось турецких войск. Для обороны участка Средних Балкан от Казанлыка до Сливно, длиной около 75 км, турки имели всего 13 тыс. чел. под начальством  Реуфа-паши. Из них 4 тыс. Халиля-паши занимали Шипкинский перевал, а остальные 9 тыс. были расположены у южной подошвы хребта, в долине Тунджи. Твардицкий и Хаинкиойский перевалы не были заняты и даже не наблюдались турками. 30 июня Гурко выступил из Тырново и, пройдя через Хаинкиойский перевал, 2 июля спустился в долину Тунджи, где в течение 3 дней разбил по частям войска Реуфа-паши. К вечеру 5 июля весь Передовой отряд сосредоточился у д. Шипка, близ южного спуска с Шипкинского перевала. В то же время с севера к этому перевалу подошли войска 9 пехотной дивизии (VIII корпуса). Угрожаемый с двух сторон и необеспеченный продовольствием отряд Халиля-паши в ночь на 7 июля по горным тропам ушел в Филиппополь. После этого Хаинкиойский и Шипкинский перевалы были заняты 9-й пехотной дивизией, а генерал Гурко с Передовым отрядом стал у Казанлыка, выдвинув часть своих сил к Эски-Загре.

Между тем, в конце июня турецкое правительство, желая остановить наступление русской армии на юг, приказало Сулейману-паше, действовавшему против Черногории, направиться с большей частью его корпуса морем из Антивари в Деде-Агач и оттуда по железной дороге на Адрианополь. Узнав о происходивших перевозках войск, Гурко просил главнокомандующего прислать ему подкрепление и разрешить выдвинуться на юг для того, чтобы разбить слабый корпус Сулеймана по частям. Разрешение было получено лишь 16 июля, причем генералу Гурко была подчинена бригада 9-й пехотной дивизии, находившаяся на Хаинкиойском перевале; на следующий день Передовой отряд, в числе 14 тыс., перешел в наступление на Ени-Загру, но было уже поздно. К 16 июля Сулейман успел высадить на станции Карабунар, в 85 км к северо-западу от Адрианополя, 15 тыс. чел. и, приняв начальство над находившимися уже в Забалканьи войсками Реуфаи Халиля-пашей, с 28 тыс. чел. двинулся 17 июля на Эски-Загру. Происшедший 19 июля у этого пункта   бой был неудачен для русских, и Гурко, несмотря на успех, одержанный им в тотже день над Реуфом- пашей у Джуранли, отвел войска Передового отряда к Шяпкинскому и Хаинкиойскому перевалам. В описанных действиях за Балканами в июле   1877 г. Передовой отряд потерял ранеными и убитыми 1 528 чел. и взял около 1 ½ тыс. пленных и 15 орудий.

Восточный отряд к 7 июля, после небольших боев, расположился на лев. і берегу р. Кара-Лом, от Дуная до I КацелвлО, выдвинув авангарды на і правый берег. Под влиянием первой ! неудачи под Плевной, о чем будет I сказано ниже, наследник получил 12 июля приказание отложить обложение крепости Рущук.

Западный отряд в двадцатых числах июня двинулся к Никополю, занятому 10 тыс. турок под начальство Гассана-паши. Из состава этого гарнизона 26 июня был выслан 2-тысячный отряд Атыфа-паши для занятия Плевны, небольшого города в 37 км к юго-западу, имевшего значение как узел путей. 3 июля барон Криденер атаковал Никополь, и к вечеру передовые позиции и два редута, командовавшие над внутренностью крепости, были в его руках. На следующий день Гассан-паша сдал крепость, причем русским досталось 7 000 пленных, 113 орудий и два монитора. Турки потеряли убитыми и ранеными около 1 000, русские — 1 311 чел. После взятия Никополя Криденер занялся приведением своих войск в порядок и только утром 7 июля, вследствие повторного приказания главной квартиры, выслал на Плевну отряд генерала Шильдер-Шульднера (7 000 штыков и 1 600 сабель при 46 орудиях).

Между тем, еще в середине июня, тотчас же после перехода главных сил русской армии через Дунай, командовавший войсками в Виддине Осман-паша (см.) предложил главнокомандующему Абдул-Кериму следующий план: он хотел оставить в Виддине лишь самое необходимое число войск, а с остальными силами своего корпуса, присоединив на пути несколько батальонов из Рахова, направиться к Плевне, где соединиться с никопольским гарнизоном, который должен был покинуть крепость, не выжидая атаки русских войск; от Плевны Осман намеревался двинуться через Ловчу к Тырнову, где соединиться с корпусом Ахмет-Эюба-паши, который должен был прибыть сюда из Шумлы; затем предполагалось с образовавшейся армией наступать на Систово. Сначала этот план не был принят, но в конце июня, вследствие угрожающей обстановки, Осману-паше послано приказание — приступить к его выполнению.

Утром 1 июля Осман выступил из Виддина с 19 батальонами, 5 эскадронами и 9 батареями. Прибыв 3 июля в Вылчедру, Осман получил телеграмму Абдул-Керима, сообщавшую, что Никополь находится в критическом положении, и предписывавшую возможно скорее занять Плевну. Таким образом, первоначальный план был изменен, и задача Османа сведись к занятию Плевны, т. е. к созданию угрозы на правом фланге российской операционной линии. На дальнейшем пути было получено известие о падении Никополя. На рассвете 7 июля главные силы Османа-паши вступили в Плевну и расположились к северу от города на отчасти уже укрепленной позиции. Весь марш от Виддина  к Плевие на протяжении около 192 км был произведен совершенно скрытно от русских войск, что объясняется тем, что главная квартира не выдвинула особой кавалерии для обеспечения правого фланга армии. Всего в Плевне под началом Османа-паши собралось около 17 000 штыков и 500 сабель при 58 орудиях. Утром 8 июля, полагая, что плевненская позиция занята лишь слабым отрядом Атыфа-паши, генерал Шильдер-Шульднер атаковал ее, но был отбит с потерей 2 500 чел.

Весть о первой неудаче под Плевной поразила русскую главную квартиру полной неожиданностью. Оставить турецкий корпус в таком положении на фланге операционной линии и всего в 63 км от единственной переправы через Дунай у Систова было признано невозможным, и потому главнокомандующий, направив на подкрепление Западного отряда три бригады и бригаду кавалерии из состава XI и ІV корпусов, послал Криденеру категорическое приказание: «атаковать и взять Плевну». В то же время двинуты были на театр войны мобилизованные уже войска киевского военного округа: 2-я и 3-я пехотные дивизии, 2-я Донская казачья дивизия и 3-я стрелковая бригада.

Между тем Осман-паша, к которому за это время подошли подкрепления, успел не только усилить свою прежнюю позицию к северу от Плевны, но и выстроить новые укрепления к востоку от города. Всего в середине июля в плевненском гарнизоне было около 23 000 штыков и 600 сабель при 58 орудиях. Кроме того, для обеспечения с фланга своей коммуникационной линии, шедшей через Яблоницу и Орханиэ к Софии, Осман-паша занял 5-тысячным отрядом Ловчу. 18 июля Криденер, под началом которого собралось около 27 000 штыков и 2 800 сабель при 176 орудиях, атаковал плевненские позиции, но был отбит с потерей до 7 000 убитых и раненых.

Испытанная русскими под Плевной вторая неудача произвела переворот в ходе войны: по предложению военного министра Милютина было решено перейти от наступления к обороне. Тогда же поведено было мобилизовать и двинуть на театр войны гвардейский корпус (за исключением 1-й гвардейской кавалерийской дивизии), 2-ю и 3-ю гренадерские дивизии, 24-ую и 26-ую пехотные дивизии с их артиллерией. Вместе с тем Россия вступила в соглашение с Румынией относительно совместных действий против Турции и начала переговоры с Сербией о мобилизации ее армии. Главнокомандующий приказал Передовому отряду перейти обратно через Балканы (причем он был расформирован) и всем войскам сосредоточиться и укрепиться на трех фронтах.

В первых числах августа главные силы русской армии заняли в средней Болгарии следующее расположение.

а) От Дуная до Аязлара, между реками Янтра и Кара-Лом, войска Рущукского отряда (XII и XIII корпуса) под началом наследника.

б) От Джулина на Осман-Базарской дороге, по линии Елена — Твардица — Хаинкиой — Шипка — Сельви, войска Южного отряда (VIII и XI корпуса, 4-я стрелковая бригада и болгарское ополчение) под началом генерала Радецкого. При этом главное внимание было обращено на оборону доступов к Тырнову со стороны Осман-Базара и Сельви; балканские же проходы, Твардицкий, Хаинкиойский и Шипкинский, заняты лишь небольшими передовыми отрядами.

в) От Никополя до Порадима войска Западного отряда (IV и IX корпуса) под началом генерала Зотова.

г) Наконец, близ Горного Студня общий резерв (2-я пехотная дивизия и 3-я стрелковая бригада), к которому вскоре должна была присоединиться 3-я пехотная дивизия, уже подходившая к Систовской переправе. Всего в Дунайской армии, по отчету полевого штаба, в это время состояло налицо 277 536 чел. (вместе с нестроевыми).

К началу августа все турецкие войска на Балканском полуострове, подчиняясь новому главнокомандующему Мехмет-Али-паше, разделялись на три частные армии: а) Восточную — под личным начальством главнокомандующего, заключавшую в своих рядах около 100 тыс. чел., из коих 60 тыс. полевых войск было расположено в Разграде, Эски-Джуме, Осман-Базаре и Базарджике, а 40 тыс. составляли гарнизоны Рущука, Туртукая, Силистрии, Шумлы и Варны; б) Балканскую - Сулеймана-паши, численностью в 40 тыс. чел., из коих 32 тыс. стояло против Шипкинского, Хаинкиойского, Твардицкого и Сливненского перевалов, а 8 тыс. составляли гарнизоны Адрианополя, Филиппополя и Карабунара; в) Западную — Османа-паша, силой в 56 тыс., из коих 33 тыс. занимали Плевну и Ловчу, а остальные  пока находились в Виддине, Софии и Нише. В общей сложности у турок к этому времени числилось налицо около 196 тыс. регулярных войск, из которых для действий в поле могло быть назначено не более 125 тыс. Таким образом, и теперь, когда русская армия перешла к обороне, она имела на своей стороне значительное превосходство сил.

Как только русские заняли оборонительное положение, турки стали делать попытки к переходу в наступление. Оно было начато Балканской армией, которая 9 августа безуспешно атаковала на Шипкинском перевале отряд ген. Столетова (5 тыс.), усиленный Брянским полком (2 тыс.). Бои за перевал продолжалась и в последующие дни, до 14 августа, причем генерал Радецкий, введя в дело войска резерва, отразил все атаки Сулеймана, который, потеряв, по его донесению, 6 644 чел., был вынужден отвести свои главные силы к Казанлыку. Потеря русских войск в шестидневных августовских боях на Шипке составила 3 640 чел. На Восточном фронте турки атаковали русских у Аязлара (10 и 11 августа), у Карахасанкиоя (18 августа) и у Кацелево-Абланово (24 августа). Потеряв в названных боях около 2 200 чел., войска Рущукского. отряда отошли к г. Беле, где приняли сосредоточенное расположение, а турки заняли долину р. Кара-Лом. На Западном фронте Осман-паша 19 августа произвел усиленную рекогносцировку русской позиции у Пелишата.

По мере того как обнаруживалась неспособность турок к наступательным действиям и к русским стали прибывать подкрепления, в русской главной квартире было решено: оставаясь пока в оборонительном положении на восточном и южном фронтах, возможно скорее покончить с противником на западном фронте. 22 августа князь Имеретинский (22 тыс.) овладел Ловчей, защищаемой 5 тыс. регулярных войск и 3 тыс. башибузуков; турецкий отряд был почти уничтожен, русские же потеряли 1 805 чел., после чего они в третий раз подступили к Плевне. Гарнизон этого пункта в конце августа состоял из 34 000 штыков и 600 сабель при 54 орудиях. Укрепленная позиция, расположенная прежде к северу и востоку от Плевны, теперь была продолжена также на юг поперек Ловченского шоссе. В русском Западном отряде, под началом князя Карла Румынского, при начальнике штаба генерале Зотове, состояло налицо русских и румынских войск: 78 000 штыков и 9 000 сабель при 436 орудиях. Однако, несмотря на такое превосходство сил, Западный отряд 30 и 31 авгусиа вследствие ошибок командования был снова отбит под Плевной с потерей 15 тыс. человек.

Впечатление, произведенное этой третьей неудачей на верхах русской армии, было подавляющее. Князь Карл и генерал Зотов находили нужным в ожидании подкреплений из России отвести войска Западного отряда за р. Осму. Еще более пал духом сам главнокомандующий, который считал кампанию 1877 г. бесповоротно проигранной и хотел уйти в Румынию на зимние квартиры для того, чтобы на следующий год начать военные действия снова. В полдень 1 сентября на плевненекую позицию прибыл император Александр II и собрал военный совет. На обсуждение был предложен вопрос: «можно ли остаться на занимаемых позициях, или следует отступить за р. Осму?». Большинство членов совета высказалось за отступление, но император согласился с меньшинством. Было решено от Плевны не отступать, занять только более сосредоточенное положение и укрепиться на позициях. Затем, с прибытием из России подкреплений, окружить плевненский укрепленный лагерь и принудить его к сдаче блокадой шли правильной осадой. В ожидании же прибытия пехоты в виде временной меры блокировать Плевну при помощи конницы. Для обсуждения специального вопроса, какой из двух способов избрать (блокаду или правильную осаду), Александр II приказал вызвать из Петербурга инженера-генерала Тотлебена (см.).

Согласно принятому на совете решению, пехота Западного отряда сосредоточилась к востоку от Плевны, прикрыв дороги на Систово и Никополь, а кавалерия наблюдала пути из Плевны на Виддин, Софию и Ловчу. Такая смешанная блокада оказалась, однако, недействительной: большие транспорты с боевыми и продовольственными запасами, а также значительные подкрепления свободно проходили по Софийскому шоссе в Плевну. Тем не менее, Осман-паша, понимая, что русские в конце концов окружат его и голодом принудят к сдаче, просил султана о разрешении отступить на Орханиэ. Ответом было категорическое приказание — держаться в Плевне во что бы то ни стало. При таких условиях турецкому полководцу оставалось лишь позаботиться о возможно прочном устройстве своей коммуникационной линии по Софийскому шоссе. С этой целью между Плевной и Орханиэ было создано 5 укрепленных этапных пунктов, занятых довольно сильными гарнизонами: Дольный Дубняк (3 тыс.), Горный Дубняк (4 тыс.), Телиш (5 тыс.), Радомирцы (5 тыс.) и Яблоница (3 тыс.). На базе в Орханиэ оставалось около 7 тыс.

Прибывший на театр войны в середине сентября ген. Тотлебен, ознакомившись с положением дел под Плевной, пришел к заключению, что блокада представляет наиболее удобный способ для овладения ею. 22 сентября Тотлебен был назначен помощником начальника Западного отряда князя Карла, т. е. фактическим распорядителем действий под Плевной.

С прибытием гвардии, в числе 47 840 штыков и 5 150 сабель при 168 орудиях, было решено всю ее под началом генерала Гурко направить на левый берег Вида для овладения коммуникационной линией плевненского гарнизона, Софийским шоссе. 12 октября, после штурма, обошедшегося в 4 ½ тыс. чел., был взят Горный Дубняк; 16 октября, не выдержав артиллерийского огня, сдался Телиш; соседние Радомирцы были брошены турками, бежавшими при появлении русских разъездов; 20 октября Осман-паша приказал очистить ближайший к Плевне этап, Дольный Дубняк, который был немедленно занят русскими; тогда же была заперта и дорога на Виддин. Таким образом, с 21 октября кольцо обложения вокруг Плевны сомкнулось, и была установлена тесная блокада плевненского укрепленного лагеря, в котором в этот момент находилось около 50 тыс. турок при 96 орудиях, обеспеченных продовольствием на 4—5 недель.

Между тем, давно уже получались известия о том, что в окрестностях Софии формируется новая турецкая армия. В конце октября турецкий главнокомандующий Мехмет-Али-паша за нерешительность действий был заменен энергичным Сулейманом (см.). Ввиду решающего значения, которое в этот период войны приобрели операции на западном фронте, являлось опасение, что Сулейман-паша, пользуясь железной дорогой из Ямболи в Татар-Базарджик, направит часть своих сил позади Балканского хребта на Софию, откуда, соединившись с вновь сформированными войсками, эта армия двинется для освобождения Плевны. Чтобы обеспечить себя от такого маневра, на военном совете было решено выделить из состава Западного отряда отдельный отряд ген. Гурко, в числе 30 тыс. штыков и 5 тыс. сабель при 174 орудиях, направив его на Орханиэ. Войска, оставшиеся под Плевной, образовали «отряд обложения Плевны», в котором к концу блокады состояло налицо (русских и румын) около 130 тыс. чел. строевого состава при 502 полевых и 58 осадных орудиях. В середине ноября Гурко, рассеяв турецкие войска, остановился в окрестностях Орханиэ, выдвинув передовые части к перевалам через Балканский хребет и выжидая в этом положении развязки дел под Плевной.

В сентябре, октябре и ноябре, когда описанные события происходили на западном фронте, на южном и восточном фронтах не было крупных военных действий. На Шипке Сулейман произвел 5 сентября атаку перевала, но был отбит с большой потерей; русские потеряли 1 971 чел. После этого турки ограничивались обстрелом позиции артиллерийским огнем. Началось знаменитое «шипкинское сидение», чрезвычайно тяжелое для войск в зимнее время, особенно вследствие недостатка теплой одежды. С 5 сентября по 24 декабря шипкинский отряд потерял всего 700 человек убитыми и ранеными, но 9 ½  тыс. обмороженными и больными.

9 сентября турки безуспешно атаковали крайний правый фланг Рущукского отряда у Чаиркиоя, потеряв при этом более 2 тыс.; потеря русских — 500 чел. В ночь на 11 сентября вся восточная армия турок начала отступление за Кара-Лом, и к 19 сентября Рущукский отряд снова выдвинулся на левый берег этой реки. Желая отвлечь внимание русской главной квартиры от Плевны, Сулейман вскоре после своего назначения главнокомандующим приказал произвести наступление от Рущука на Систово, но оно было отражено 14 ноября на позиции Мечка — Трастеник; потеря русских — 1 509 чел. 22 ноября произошел несчастный для русской армии бой под Еленой, в 25 верстах к юго-востоку от Тырново, в котором было потеряно 1 865 чел. и 11 орудий. Не развивая этого успеха, Сулейман переехал в Рущук и повторил наступление на Систово, но был отбит под Мечкой—Трастеником 30 ноября; потеря русских — 711 чел.

Тем временем запасы продовольствия в Плевне были израсходованы, и 28 ноября турецкая армия сделала попытку прорвать блокадные линии на левом берегу Вида. Не достигнув успеха и потеряв в бою 6 тыс. человек убитыми и ранеными, Осман-паша положил оружие. Потеря русских в этот день составляла 1 717 чел.

Падением Плевны закончился второй, оборонительный период действий русской армии на Балканском полуострове. Соотношение сил, и без того неблагоприятное для турок, еще более изменилось в пользу русских. Согласно русской официальной истории, в Дунайской действующей армии состояло налицо 336 661 строевой чин, румынская армия имела в строю 49 163 чел. Кроме того, после взятия Плевны к союзникам России присоединилась еще и Сербия, опять объявившая Турции войну и выставившая армию в 82 139 чел. строевого состава. У турок (за исключением войск на границах Черногории и Греции и на о. Крите) находилось в строю всего 213 тысяч, из коих для обороны Балкан они имели: 23 тыс. Весселя-паши, у Шипки; 20 тыс. Шакира-паши на Араб-Конаке и несколько небольших отрядов, наблюдавших за второстепенными перевалами. Для того чтобы прикрыть доступ к столице, султан приказал 30 ноября Сулейману,  оставив в четырехугольнике крепостей лишь часть своих войск, с остальными передвинуться в Татар-Базарджин и составить резерв войск, защищающих Западные и Средние Балканы.

Между тем, на военном совете, собранном Александром II в Порадиме 30 ноября, было решено безотлагательно наступать к Константинополю. Поручив главнокомандующему отдать все нужные для этого распоряжения, император 5 декабря выехал в Петербург. Великий князь выбрал главное операционное направление от Тырнова на Шипку и Адрианополь и вспомогательное — от Орханиэ на Софию, Филиппополь и Адрианополь.

Западный отряд Гурко (71 тыс.) начал переход через Балканский хребет 13 декабря, обходя Араб-Конакскую позицию Шакира-паши, запиравшую Софийское шоссе, с запада через Умургач и Чурьяк. Это движение при морозах до — 20° R и сильных метелях, по обледенелым, занесенным снегом горным кручам, причем орудия приходилось тащить людям, было чрезвычайно трудно. После пятидневного марша, 18 декабря русские войска спустились на Софийскую равнину и на следующий день разбили у Ташкисена 3-тысячный отряд Беккера-паши, выставленный в виде заслона. Шакиру удалось, однако, в ночь с 19 на 20 декабря отступить от Араб-Конака по пути на Татар-Базарджик за Ихтиманские горы. Выслав для преследования его часть своих войск, Гурко с главными силами повернул на запад и, после поражения у Горного Бугорова двигавшихся на помощь Шакиру-паше нескольких таборов, занял 23 декабря оставленную турками Софию.

Все турецкие отряды, защищавшие Западные Балканы, отступили за оборонительную линию Ихтиманских гор; сюда же начали прибывать и войска, направленные из четырехугольника крепостей. Тем не менее, Сулейман, считая невозможным держаться за этой растянутой и слабой линией, просил у султана разрешения сосредоточить все войска, оборонявшие Балканы, к адрианопольскому укрепленному лагерю и здесь попытаться остановигь русских. Абяул-Гамид не согласился на это предложение, а так как Сулейман продолжал настаивать, то 24 декабря вместо него был назначен главнокомандующим военный министр Реуф-паша, начавший руководить действиями всех армий из Константинополя. Под начальством Сулеймана были оставлены лишь войска, собравшиеся за Ихтиманскими горами, и ему еще раз было приказано удерживать эту оборонительную линию.

Между тем, события продолжали развиваться с чрезвычайной быстротой. Получив известие о переходе Западного отряда через Балканы, главнокомандующий, не выжидая обходного движения Гурко к Филиппополю, приказал Центральному отряду Радецкого (48 тыс.) перейти через Балканы у Шипки. Обходные колонны (левая кн. Святополк-Мирского и правая генерала Скобелева) начали движение 24 декабря и, преодолев такие же затруднения, как и Западный отряд, спустились в долину Тунджи. Обойденная с обоих флангов и атакованная также с фронта, армия Весееля-паши 28 декабря сдалась в плен в числе 21 168 чел. при 83 орудиях. Убитыми и ранеными турки потеряли всего около 1 000 чел.; убыль в войсках Радецкого 4 123 чел. В то же время небольшой отряд ген. Карцова (4 ½ тыс.), перевалив через самую недоступную часть Балкан у Трояна, восстановил связь между войсками Гурко и Радецкого.

Затем русская армия была направлена к Адрианополю по трем путям: через Филиппополь, Эски-Загру и Ямболи. Рущукскому и Нижне-Дунайскому отрядам было приказано перейти в решительное наступление против четырехугольника крепостей. Румынская армия оставалась в западной Болгарии. Получив донесение о пленении армии Весселя-паши, султан 29 декабря приказал Сулейману спешить отступлением к Адрианополю, а командующему Восточно-Дунайской армией Неджибу-паше, оставив в крепостях лишь самое необходимое число войск, остальные посадить в Варне на суда и отправить в Константинополь. Но было уже поздно: в трехдневном сражении под Филиппополем, 3—5 января 1878 г., Гурко разбил 50-тысячную армию Сулеймана-паши, которая потеряла около 2 тыс. пленными и 114 орудий; потеря Западного отряда составляла 1 250 чел. Остатки этой армии отступили через Родопсине горы к портам Эгейского моря, откуда были перевезены в Константинополь. На главном операционном направлении турки сочли невозможным оборонять адрианопольский укрепленный лагерь и продолжали отступление к столице, до которой оставалось 235 км. Утром 8 января передовой кавалерийский отряд Струкова без выстрела занял Адрианополь.

Принимая во внимание панику, охватившую турок, главнокомандующий настойчиво просил у Александра разрешения занять проливы (Дарданеллы, и Босфор) и Константинополь для  того, чтобы запереть английскому  флоту вход в Мраморное и Черное моря и иметь надежный залог при заключении мира. Против этого не возражали даже турецкие уполномоченные Намык- и Сервер-паши, прибывшие 7 января в русскую главную квартиру; но в Петербурге опасались осложнений с Англией, и потому просимое великим князем разрешение не было дано.

19 января было заключено перемирие, и начались переговоры о мире.  Тем временем русская армия своей главной массой уже достигла Адрианополя, а передовые отряды выдвинулись к побережью Черного, Мраморного и Эгейского морей. В продолжение мирных переговоров, в зависимости от хода их, русские постепенно подавались вперед и в середине  февраля приблизились уже к самому Константинополю. В то же время английский адмирал Горнби с броненосной эскадрой из 6 судов вошел 1 февраля в Дарданелльский пролив и, оставив 2 судна у Галлиполи, с остальными четырьмя 3 февраля стал на  якорь в Мраморном море, у Принцевых островов. 19 февраля в городке  С.-Стефано, близ Константинополя, был подписан прелиминарный мирный договор между России и Турцией.

Военные действия на Малоазиатском театре происходили одновременно с вышеописанными (см. выше черт. 7). На кавказской границе против Турции были выставлены под начальством великого князя Михаила Николаевича: 1) Кавказский действующий корпус генерал-адъютанта Лорис-Меликова и 2) войска Рионского края генерала-лейтенанта Оклобжио. В день объявления войны (12 апреля) в них, согласно официальной истории, состояло налицо: в Кавказском корпусе 33 586 штыков и 13 594 сабли  при 160 орудиях; в Рионском крае 21 714 шт. и 1 452 саблей при 96 орудиях; всего более 70 000 человек боевого состава, не считая личного состава артиллерии. Кроме того, в областях и округах Кавказа оставалось 34 162 шт., 5 716 сабель и 136 орудий и в Закавказском резерве — 8 084 шт. и 4 320 сабель при 8 орудиях.

Кавказский корпус образовал три группы: а) главные силы под началом Лорис-Меликова, 24 212 штыков и сабель и 92 орудия — у Александрополя; б) Ахалцыхский отряд генерал-лейтенанта Девеля, 12 352 штыков и сабель при 36 орудиях — у Ахалцыха и Ахалкалаки; в  Эриванский отряд генерал-лейтенанта Тергукасова, 10 616 штыков и сабель и 32 орудия — у Игдыра. Из войск Рионского края был сформирован отдельный Кобулетский отряд генерал-лейтенанта Оклобжио, расположившийся у г. Озургеты. Силы турок, которыми командовал Мухтар-паша, в точности неизвестны. По самому широкому расчету, он имел около 55 тыс. чел., преимущественно редифа (резервные войска) и мустегафиза (ополчение). Из них в Карсе было 12 тыс.; впереди его, в виде авангарда, — 5 тыс.; в Ардагане — 8 тыс.; в Баязете — 2 тыс.; в Алашкерте — до 8 тыс. и в районе Батума, под началом Дервиша-паши, — 20 тыс.

12 апреля русские войска перешли в наступление по всему фронту. Главные силы Кавказского корпуса дошли 16 апреля до д. Ены-Кей в 21 км от Карса и тут остановились до выяснения обстановки. Мухтар-паша с авангардом (5 тыс.) отступил на юго-запад, за Саганлугский хребет, где расположил войска на укрепленной позиции у Зивина в 85 км от Карса, а сам отправился в Эрзерум для формирования новых частей. Ахалцыхский отряд 16 апреля находился в 21 км от крепости Ардаган. На помощь этому отряду из Ены-Кея была выслана часть главных сил под начальством генерала Геймана. Всего под Ардаганом собралось 12 378 штыков и 2 558 сабель при 76 орудиях, которые 4 и 5 мая взяли его штурмом. Русским досталось 92 орудия и 77 пленных, но гарнизон, хотя и понесший значительные потери в двухдневном бою, успел отступить на запад. Русские потеряли 421 человек убитыми и ранеными. После этого в Ардагане был оставлен небольшой отряд полковника Комарова, а все остальные войска были притянуты к главным силам в Ены-Кей. Эриванский отряд 17 апреля без боя занял Баязет, откуда небольшой турецкий гарнизон отошел к г. Вану. Затем Тергукасов с большей частью своих войск продвинулся на 53 км к западу до г. Сури-Оганеза. Кобулетский отряд начал движение от Озургет одновременно с остальными частями армии; 14 апреля он занял с боем высоты Муха-Эстате на турецкой территории близ границы. Вслед за этим он медленно подвигался вперед по чрезвычайно пересеченной местности, в направлении на Батум.

Под влиянием одержанных успехов в главной квартире было решено овладеть Карсом посредством штурма, подготовив его бомбардированием из осадных и полевых орудий. В двадцатых числах мая уже состоялось обложение крепости, и приступили к устройству осадных батарей. Эриванскому отряду было приказано демонстрировать по направлению на Эрзерум, отвлекая внимание Мухтара-паши от Карса. Тергукасов с 8 000 штыками и саблями при 30 орудиях занял 29 мая г. Зейдекан; 4 июня он атаковал позицию на горах Драм-даг, занятую Мехмет-пашей (7 ½  тыс.). Турки были сбиты и отступили за с. Даяр; русские потеряли 155 чел. Тем временем Фаик-паша успел сформировать в Бане отряд из 8 000 чел. при 9 орудиях (преимущественно курдская конница), с которым 6 июня осадил Баязет, где Тергукасов оставил гарнизон из 1 590 чел. при 2 орудиях.

К 1 июня Мухтар успел собрать впереди Эрзерума около 30 тыс. полевых войск. Из них он оставил на Зивинской позиции 11 тыс. под началом Измаила-паши и сосредоточил, под своим личным начальством, у  Дели-баба 15 тыс. Со вторым отрядом он решил перейти в наступление против Тергукасова и разбить его, после чего со всеми наличными силами двинуться для деблокады Карса. 9 июня Мухтар атаковал Тергукасова у с. Даяр, но был отбит и вернулся к Дели-баба; русские потеряли 454 чел. Между тем, русское командование, опасаясь за Эриванский отряд и желая задержать наступление Мухтара к Карсу, выделило из состава главных сил корпуса отряд Геймана, 17 200 штыками и саблями при 64 орудиях, направив его через Саракамыш к Саганлугу. Войска, оставшиеся под Карсом под началом генерала Девеля, продолжали бомбардирование крепости. 13 июня Гейман атаковал позицию Измаила-паши (11 тыс.) у Зивина, но потерпел полную неудачу, потеряв 877 чел. После этого Гейман начал отступление к Карсу, а Тергукасов — на Сурп-Оганез. Мухтар двинулся за Гейманом, Измаилу же приказал идти за Тергукасовым.

При такой обстановке русское командование сняло осаду Карса и отвело главные силы корпуса 28 июня к Ены-Кей. Присоединив к себе часть карсского гарнизона, Мухтар-паша с 3 по 7 июля занял с 25 тыс. позицию к юго-востоку от Карса на Аладжинских высотах, предполагая впоследствии, по прибытии подкреплений, наступать на Тифлис, до которого было по прямой линии 160 км. Главные силы русских, 32 000 штыков и сабель при 120 орудиях, отошли к Кюрюк-дара, выдвинув авангард к Башкадыклару. Эриванский отряд прибыл 24 июня в Игдыр; отсюда Тергукасов с частью сил двинулся к Баязету и 28 июня отбросил Фаика-пашу, освободив баязетский гарнизон. Затем Эриванский отряд сосредоточился в Игдыре, а Измаил-паша (12 тысяч и 18 орудий), присоединив к себе войска Фаика, занял оставленный русскими Баязет, откуда затем перешел в Аликочан. Кобулетский отряд 11 и 12 июня атаковал позицию Дервиша-паши на горном кряже  Цихис-Дзири, в 16 км севернее Батуми, но, потеряв 885 чел., вернулся на высоты Муха-Эстате, где оставался до конца войны.

Таким образом, в июне и июле, имея приблизительно равные с неприятелем силы, русские на всем  центре войны перешли к обороне, очистив занятую в первое время территорию, за исключением Ардагана.

На усиление действующего Кавказского корпуса были направлены войска из Рионского края (10 тыс.) и из России (49-я пехотная и 1-я гренадерская дивизии). Эшелоны этих подкреплений начали прибывать с первых чисел августа. 6 августа была произведена усиленная рекогносцировка Аладжинской позиции, причем введено в дело 37 ½   батальонов и понесена потеря в 372 чел., что ободрило турок. В ночь на 13 августа Мухтар произвел удачное внезапное нападение на передовой пункт авангардной позиции, высоту Кизил-тапа. Днем русские сделали несколько разрозненных атак с целью вернуть последнюю, но безуспешно, после чего авангард был оттянут назад; потеря русских — 992 чел. Затем наступил пятинедельный перерыв до прибытия всех вызванных из России подкреплений. К 20 сентября численность главных сил Кавказского корпуса достигла 55 782 штыков и сабель при 220 орудиях. В армии Мухтара, по преувеличенным сведениям нашей официальной истории, было всего 38 000 штыков и сабель при 74 орудиях. При таком соотношении  сил русские атаковали 20—22 сентября. Аладжинскую позицию, но не достигли никаких результатов, потеряв в трехдневном сражении 3 621 чел. Турки также понесли большие потери и были поколеблены.

Решительное сражение на Аладже, окончившееся разгромом турецкой армии, произошло 2 и 3 октября. Русские имели 55 244 штыков и сабель при 244 орудиях, Мухтар-паша — 32 500 штыков и сабель при  60 орудиях. У турок было взято 8 500 пленными и 35 орудий; русские потерями 1 430 чел. Уцелевшие турецкие войска укрылись в Карсе. Сам Мухтар с 3 тыс. чел. отступил от Карса через Саракамыш к Эрзеруму. Туда же отошел Измаил-паша через Зейдекан. Вслед за Мухтаром был направлен Саганлугский отряд Геймана (20 батарей, 19 ½  эскадрон и 66 орудий), а за Измаилом — Эриванский отряд Тергукасова. Для блокады Карса был оставлен отряд Лазарева первоначально в составе 34 батарей, 34 эскадрона и 126 орудий. Мухтар с 15 тыс. занял позицию на высотах хребта Деве-Бойну, перед самым Эрзерумом. 23 октября соединенные Саганлугский и Эриванский отряды (30 тыс.) атаковали эту позицию. Турки были разбиты и бежали к Эрзеруму, оставив 46 орудий и 316 пленных; потеря русских — 931 чел. В ночь с 27 на 28 октября Гейман произвел штурм Эрзерума, окончившийся неудачей и потерей 740 чел., хотя все-таки удалась взять в плен 560 турок.

Между тем отряд Лазарева 10 октября обложил Карс. Так как крепость была обильно снабжена запасами, то на скорый успех блокады рассчитывать было нельзя, а потому на совещании у главнокомандующего решено произвести штурм. В карсском гарнизоне в это время было 10 500 чел. регулярных войск и около 10 000 вооруженных жителей. Осаждающий вместе с подошедшими подкреплениями имел 35 000 штыков и сабель при 198 орудиях. Штурм произошел в ночь с 5 на 6 ноября и увенчался полным успехом. Было взято 17 805 пленных и 303 орудия, кроме того в госпиталях осталось 4 500 чел. больных и раненых; потеря русских — 2 273 чел. После взятия Карса генерал Шатилов (12 тыс.) был отправлен 15 ноября на помощь Гейману, который установил блокаду Эрзерума. Она продолжалась до конца войны, причем положение блокадного корпуса вследствие недостатка продовольствия и теплой одежды, при сильных морозах, было очень тяжелое. Начальнику Кобулетского отряда ген. Комарову, сменившему, в январе 1878 г. Оклобжио, было прикатано возобновить наступление к Батуму. 18 января он атаковал Цихис-Дзирскую позицию, но был отбит с потерей 1 229 чел. Наконец, 21 янв. было заключено перемирие, по которому Эрзерум 11 февраля передан русским войскам.

Условия прелиминарного мирного договора, заключенного 19 февраля в Сан-Стефано, вызвали возражения западных держав, и особенно Англии. Ввиду этого, желая на случай разрыва с последней преградить английскому флоту доступ в Черное море, император Александр II в марте стал требовать от великого князя Николая Николаевича, чтобы он овладел берегами Босфора. Однако, главнокомандующий, который, как сказано выше, в первой половине января сам настаивал на занятии проливов и Константинополя, теперь, вследствие изменившейся обстановки, находил такую задачу неразрешимой. Это вызвало увольнение великого князя от должности главнокомандующего, но прибывший 15 апреля на смену ему генерал Тотлебен, ознакомившись с положением дел, также признал предприятие против Босфора невозможным. На Берлинском конгрессе (см. V, 423, и выше, стб. 28) в июне 1878 г. были установлены следующие окончательные условия мира между Россией и Турцией: Россия получила обратно южную часть Бессарабии с дельтой Дуная, утраченную после Восточной войны 1853—1856 гг., и, кроме того, приобрела Карсскую и Батумскую области — 469 кв. миль; Румыния, Сербия и Черногория стали независимыми государствами и получили приращение территории; из Придунайской Болгарии было образовано турецкое вассальное княжество, а из Восточной Румелии — автономная турецкая провинция. За войну русская армия потеряла от неприятельского оружия 79 тыс. чел. и от болезней 180 тыс. чел. Последнее объясняется тем, что во время стоянки армии под Константинополем и при блокаде Эрзерума  в войсках свирепствовал сыпной тиф.

Черт. 9.

37) Ахал-Текинская экспедиция 1879—1881 гг. Ахал-текинский оазис (черт. 9) тянется вдоль северной подошвы хребта Копет-даг, от с. Кызыл-арват до с. Гяуре, на протяжении около 250 км, при наибольшей ширине около 20 км. Он был населен текинцами, в числе 90 тыс., племенем, принадлежащим к туркменской народности (см. туркмены). Центром оазиса являлась группа селений Геок-тепе е крепостью Денгиль-тепе, выстроенной в 1879 г. Кроме того, крупное значение имело с. Вами, откуда шли пути на: 1) Чикишляр — 325 км, 2) Михайловское — 291 км, 3) Петроалександровск — 714 км и 4) Денгиль-тепе — 121 км.

В 1879 г. для покорения текинцев, был направлен из Чикишляра отряд генерала-лейтенанта Лазарева, 12 тысяч при 84 орудиях. В пути Лазарев умер и был заменен генерал-майором Ломакиным. 28 августа русские подошли к Денгиль-тепе в числе всего 3-х тысяч, так как остальные войска по недостатку продовольствия и перевозочных средств пришлось оставить. Без предварительной рекогносцировку и почти без артиллерийской и инженерной подготовки (не имелось даже лестниц) был произведен штурм, отбитый с потерей 453 чел. Отряд Ломакина отступил обратно к Чикишляру, что чрезвычайно подняло дух текинцев.

В начале 1880 г. было решено предпринять новую экспедицию, под начальством генерала М. Д. Скобелева (см.), назначив для этого 11 тыс. чел. с многочисленной артиллерией. На этот раз была произведена тщательная подготовка, особенно в смысле снаряжения и снабжения войск; для перевозки грузов интендантство приобрело 13 тыс. верблюдов. Главные силы отряда двинулись по путям от Чикишляра и Михайловского на Вами; небольшая колонна Куропаткина направилась туда, же от Гурлена (на Аму-Дарье), через Ортакую и Игды. Вами было занято 10 мая без сопротивления текинцев, после чего приступлено к устройству в нем промежуточной базы и двух коммуникационных линий на Чикишляр и Михайловское. Эта работа была окончена лишь к 10 ноября, т. е. потребовала около полугода. Тем временем Скобелев  с небольшим отрядом произвел с 1 до 10 июля смелую разведку крепости Денгиль-тепе. Исходным пунктом для действий против нее было избрано расположенное в 12 км сел. Егян-Батыр-кала, которое в ночь на 1 декабря занято без выстрела, а затем укреплено, получив название укрепление «Самурское». К 20 декабря сюда сосредоточено: 7 000 штыков и сабель 59 орудий, 5 картечниц, 4 мортиры и 11 ракетных станков; остальные войска обеспечивали базу и коммуникационные линии. Одновременно в Самурское были доставлены боевые и продовольственные запасы на 8 000 чел., по 1 марта 1881 г.; сверх того в персидском сел. Гярмаб, к юго-западу от Денгиль-тепе, заготовлено продовольствие на 2 ½  мес.

Крепость Денгиль-тепе имела в окружности более 4 км; она была обнесена глиняной стеной, высотой 4—5 м, толщиной у основания 10 м и наверху 8,5 м; наружный ров имел около 2 м глубины и 4 м ширины. Внутри крепости помещалось 13 000 кибиток с 45 тыс. жителей, причем для предохранения от огня были устроены подземные помещения. Всех бойцов в Денгиль-тепе было 25 тыс., из которых 5 тыс. конных. Главным оружием являлись шашки и пики; ружей было около 5 тыс. всевозможных систем, в том числе 500 скорострельных; артиллерийское вооружение состояло из 1 шестифунтового медного орудия и из 2-х однофунтовых чугунных орудий на деревянных станках.

Принимая во внимание многочисленность текинцев и их силу в рукопашном бою, Скобелев признал открытый штурм крепости невозможным и решил применить для овладения ею ускоренную осаду, ведя ее на юго-восточный угол. 23 декабря была заложена первая параллель в расстоянии около 750  м от стен, и от нее повели подступы. Текинцы защищались отчаянно; 28 декабря, 30 декабря 1880 г. и 4 января 1881 г. они сделали вылазки, которые, хотя и были отбиты осаждающими, но с потерей 2 орудий и 1 ракетного станка. Наконец, 12 января, после взрыва мины, разрушившей стену на протяжении около 29 м, и пробития бреши артиллерией, был произведен штурм, окончившийся взятием крепости. (См. Закаспийская обл., XX, 443/44, прил. 7). Текинцы потеряли до 8 тыс. убитыми и ранеными, остальные ушли в степи, но к 1 февраля вернулись, изъявив покорность. Потеря русских —1 250 чел.

Завоевание Ахалтекинского оазиса произвело такое впечатление на текинцев, населявших в числе 110 тыс. Мервский оазис на р. Мургабе, что в 1884 г. они сами просили принять их в подданство России. Вскоре их примеру последовали туркменские племена сарыков и салоров, жившие к югу от Мерва. Всего к России была присоединена территория в 10 000 кв. миль.

38) Столкновение с афганцами в 1885 г. Присоединение туркмен к России возбудило неудовольствие в Англии и Афганистане. Подстрекаемые английскими агентами, афганцы захватили населенный сарыками небольшой оазис Пенде и в числе 4 тыс. с артиллерией перешли на левый берег Кушки (приток Мургаба), заняв мост у Таш-Кепри и укрепившись на позиции. Командующий войсками Закаспийской области Комаров потребовал ухода афганцев за Кушку, но последние этого не только не выполнили, но вели себя вызывающе. Тогда 18 марта Комаров, имевший 2 батареи, 4 сотни и 4 орудия, атаковал афганцев, которые обратились в бегство, оставив 7 орудий и несколько сот трупов. Потеря русских — 42 чел.

39) Боксерское восстание 1900—1902 гг. см. XXIV, 223. Потеря русских войск убитыми и ранеными до 2 тыс. чел.

40) О русско-японской войне 1904—05 гг. см. ниже.

За два века существования основанной при Петре I регулярной армии территория России увеличилась, почти на 8 млн. кв. км. Из этой площади около 5 ½ млн. кв. км (в том числе 1 ½  млн. в Европе) было завоевано в описанных выше войнах,  остальные же 2 ½  миллиона кв. км приобретены без применения оружия, благодаря использованию престижа русской военной мощи. Границы континентального Московского царства были раздвинуты до Балтийского и Черного морей и до Великого океана, причем именно в эти два столетия в состав империи включены самые богатые в земледельческом, промышленном и торговом отношениях области. Такой огромный результат был достигнут, несмотря на то, что внешняя политика России в так называемый петербургский период ее истории зачастую не отличалась последовательностью (см. выше). При своей боевой работе русская армия (включая русско-японскую войну 1904—1905 гг.) потеряла убитыми и ранеными 1 200 000 чел. Убыль от болезней в точности неизвестна, но в общем была значительно больше.

Е. Мартынов.