РСФСР I. Первый год пролетарской диктатуры.

РСФСР (Российская Социалистическая Федеративная Советская Республика), крупнейшая из союзных республик, входящих в СССР. См. Союз ССР, Эпоха социалистической реконструкции народного хозяйства СССР и ниже — РСФСР (история).

РСФСР (история). РСФСР до образования Союза ССР. Гражданская война.

1. Первый год пролетарской диктатуры. Вооруженное восстание в Петрограде началось 7 ноября (25 октября старого стиля) 1917 г. Военно-революционный комитет, созданный исполкомом Петроградского совета, утром выпустил воззвание «К  гражданам России» об установлении новой революционной власти (см. Россия, стб. 204).

В тот же день, в решительный момент восстания, когда должен был начаться обстрел Зимнего дворца, в 10 ч. 45 мин. вечера в  здании Смольного института открылся II Всероссийский съезд советов. Собралось около 650 делегатов, из которых 390 чел. было большевиков. Меньшевики и правое крыло эсеров, огласив контрреволюционную декларацию, покинули съезд. Левое крыло эсеров осталось на съезде и голосовало за переход власти в руки советов. Опираясь на победоносное восстание петроградского пролетариата и на ясно выраженную волю огромного большинства советов, съезд выпустил обращение к рабочим, солдатам и крестьянам о взятии им власти в свои руки, о низложении Временного правительства и о переходе всей власти на местах к советам рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Вслед за этим, 8 ноября (26 октября) съезд принял свои исторические декреты о мире, о земле и об образовании временного рабоче-крестьянского правительства — Совета народных комиссаров под председательством В. И. Ленина. И. В. Сталин вошел в состав первого Совнаркома в качестве председателя по делам национальностей. (После издания декрета 19(6) января 1918 г. о роспуске Учредительного собрания из наименования правительства специальным постановлением было вычеркнуто слово «временное»). Во ВЦИК было избрано 100 чел., из них 70 большевиков.

Взяв власть в свои руки, советское правительство сразу же столкнулось с попытками буржуазии организовать контрреволюционный переворот. Керенский бежал на фронт под защиту ген. Краснова, который двинул на Петроград части 3 Конного корпуса. 9 ноября (27 октября) части Краснова прибыли в Гатчину и на следующий день начали наступление на Царское Село. Брошенные против Краснова красногвардейские отряды остановили его войска, которые в решительный момент отказались идти в бой и заявили о своем «нейтралитете». В ночь на 12 ноября (30 октября) под Пулковым произошло решительное столкновение, а 14 (1) ноября вооруженное выступление Краснова—Керенского было окончательно подавлено. Керенский успел бежать, а Краснов был взят в плен, но выпущен на свободу под «честное слово» не выступать с оружием в руках против советской власти. Это слово он, однако, сразу нарушил и, бежав на Дон, стал там сколачивать ядро вооруженных сил контрреволюции. Пока Керенский пытался двинуть против революции «надежные» части с фронта, в самом Петрограде буржуазная городская дума создала «Комитет спасения родины и революции», в котором самое деятельное участие принимали эсеры и меньшевики. Комитет организовал юнкерское восстание, которое должно было поддержать наступающие части Краснова. Оперативное руководство восстанием юнкеров было возложено на полковника Полковникова. Восстание началось утром 11 ноября (29 октября). Юнкера увезли из Михайловского манежа 3 броневика и захватили телефонную станцию. Но эти первые успехи были немедленно ликвидированы силами Красной гвардии, благодаря энергичным мерам, принятым под непосредственным руководством Ленина и Сталина. Уже к 4 часам дня восстание было ликвидировано.

Несколько иначе события развертывались а Москве. Благодаря ошибкам, допущенным руководителями московской партийной организации (Ногин и др.), борьба здесь приняла более затяжные формы.

7 ноября (25 октября) на соединенном заседании Московского совета рабочих и солдатских депутатов был избран Военно-революционный комитет, руководство которым находилось в руках партийного боевого центра (М. Ф. Владимирский, В. П. Подбельский, В. И. Соловьев, Ем. Ярославский и др.). В этот же день, по инициативе московской городской думы, был организован «Комитет общественной безопасности» («Комитет спасения революции»), во главе с городским головой правым эсером В. Рудневым. В этот комитет входили представители думы, совета крестьянских депутатов, совета солдатских  депутатов, земской управы, почтово-телеграфного союза и штаба военного, округа. Вооруженное восстание началось в Москве 9 ноября (27 октября). Уличные бои длились с перерывами 6 дней. На помощь московским рабочим прибывали вооруженные рабочие отряды из Иваново-Вознесенска (двухтысячный отряд под командованием М. В. Фрунзе), из Тулы, из Петрограда и других городов. Наконец, сопротивление белогвардейцев было сломлено, и 15 (2) ноября был подписан договор с Комитетом общественной безопасности, руководившим вооруженной борьбой против советов, о расформировании белой гвардии, самоликвидации Комитета и о переходе всей власти в руки советов.

В те самые дни, когда в упорных боях красногвардейцы, солдаты и матросы защищали установившуюся диктатуру пролетариата, эсеры и меньшевики при поддержке предателей — Каменева, Зиновьева и др. — прилагали все усилия, чтобы под лозунгами «демократии» подорвать диктатуру пролетариата. Эсеры и меньшевики избрали базой для своих домогательств Всероссийский исполнительный комитет профессионального союза железнодорожников (Викжель), в котором руководящая роль находилась в руках крупных чиновников и мелкобуржуазно настроенных служащих. Викжель держал в своих руках железнодорожный транспорт — жизненный нерв страны, играющий решающую роль в условиях гражданской войны. В этом смысле Викжель представлял значительную силу. Он заявил о своем «нейтралитете» и, грозя приостановкой транспорта, выдвинул требование прекратить гражданскую войну и создать «однородное» социалистическое правительство от эсеров до большевиков. Считаясь с реальным значением Викжеля, ЦК большевиков вынужден был из тактических соображений согласиться на переговоры с ним, что было необходимо для выигрыша времени и мобилизации сил революции. Но при этом ленинский ЦК твердо стоял на жизненной необходимости полного сохранения всех завоеваний революции и считал абсолютно неприемлемой малейшую уступку в вопросе о власти. Переговоры с Викжелем были поручены Каменеву и Сокольникову. Штрейкбрехер Каменев, остававшийся на тех же капитулянтских позициях, на каких стоял вместе с Зиновьевым накануне Октября в вопросе о вооруженном восстании, нарушил директивы, данные ему партией. Он пошел на открытое предательство и согласился не только на создание коалиционного правительства, но и на устранение вождя революции Ленина с поста председателя правительства. Сторонники коалиции нашли поддержку в лице Зиновьева, Рыкова, Ногина, Милютина. и др. требовавших создания  «социалистического правительства» из представителей всех партий. В связи с этим 17 (4) ноября Каменев, Зиновьев, Ногин, Милютин и Рыков заявили о выходе из состава ЦК РСДРП(б), а Ногин, Рыков, Милютин и Теодорович сложили с себя звания народных комиссаров. Однако, твердое ленинское большинство ЦК дало сплоченный отпор капитулянтам, и переговоры с Викжелем были прерваны. (Тогда же Каменев был отозван с поста председателя ВЦИК и вместо него 21 (8) ноября был избран Я. М. Свердлов).

Вывести из войны изнуренную страну, жаждущую мира, было одной из первых задач советского правительства. Уже 8 ноября (26 октября) II Всероссийский съезд советов принял исторический декрет о мире и обратился к народам и правительствам с предложением всеобщего перемирия. 21 (8) ноября наркоминдел вручил послам союзных держав ноту с предложением перемирия и демократического мира без аннексий и контрибуций. В этот же день СНК предложил верховному главнокомандующему ген. Духонину (он вступил в исполнение обязанностей главковерха 16 (3) ноября) приступить к мирным переговорам на всех фронтах. 23 (10) ноября была отправлена нота послам нейтральных держав с предложением взять на себя посредничество для заключения перемирия и демократического мира. Одновременно советское правительство приступило к опубликованию тайных дипломатических документов царского и Временного правительств.

Правительства Антанты не ответили ни на одно из мирных предложений советского правительства. Через его голову они 23 (10) ноября обратились к ген. Духонину с коллективной нотой, энергично протестуя против сепаратного мира и грозя «самыми тяжелыми последствиями». Эта нота была подписана начальниками британской, румынской, итальянской, японской, французской и сербской военных миссий. В дальнейшем союзные дипломаты стали смотреть на Могилев как на пункт, на который удобнее всего было бы опереться для восстановления только что свергнутого буржуазного строя. С благословения английского посла Бьюкенена, «социалисты» Скобелев, Чернов и др. выехали в ставку и пытались организовать там «социалистическое правительство без большевиков».

Видя, сколь властно широкие массы требуют мира, заговорщики выпустили от имени соглашательского общеармейского комитета воззвание, в котором говорилось, что союзники, не желающие вступать в переговоры о мире с правительством «захватчиков власти», согласятся начать переговоры с «законным» правительством, во главе которого предполагалось поставить эсеров Чернова или Авксентьева. Духонин, опираясь на военные миссии, на генералитет ставки и фронтов и на общеармейский комитет, отказался выполнить приказ СЦК о вступлении в мирные переговоры и установил контакт с приехавшими в ставку «социалистами». За отказ выполнить приказ Совнаркома Духонин 22 (9) ноября был смещен. Против контрреволюционной ставки были двинуты отряды матросов и красногвардейцев. В распоряжении генералитета ставки не оказалось надежных частей, и 3 декабря (20 ноября) она сдалась без боя. Не успевший бежать Духонин был убит на вокзале солдатами и матросами.

Переговоры о перемирии в это время были уже начаты. Германия заявила о согласии на переговоры 27 (14) ноября. Через четыре дня, 1 декабря (18 ноября), о том же заявила Австро-Венгрия. Советское правительство, не получая ответа от Антанты, вынуждено было пойти на сепаратные переговоры. Они начались в Бресте 2 декабря (19 ноября), 5 декабря (22 ноября) было подписано временное соглашение о приостановке военных действий на 10 дней — с 7 по 17 декабря. 15 (2) декабря было заключено перемирие на 28 дней.

Наконец, 22 (9) декабря открылись мирные переговоры. Советская делегация возглавлялась А. А. Иоффе; делегация Германии — Кюльманом, австро-венгерская — гр. Чернином, болгарская — Поповым, турецкая — Талаат-пашей. Первоначально признававшие на словах право наций на самоопределение, немцы скоро сбросили маску и выдвинули грабительские требования аннексий и контрибуций. Советская сторона шла на затяжку переговоров, в надежде на присоединение к ним Антанты и стремясь поднять на борьбу за мир трудящиеся массы Европы. 28 (15) декабря мирная конференция была прервана на 10 дней.

Как раз в те дни, когда в Бресте было подписано первое соглашение о приостановке военных действий, в Петрограде происходил Чрезвычайный всероссийский съезд советов крестьянских депутатов (открылся 23 (10) ноября 1917 г.). Из 330 делегатов 195 принадлежало левым эсерам, за которыми в то время продолжала еще идти значительная часть середняков. Большинство крестьян-делегатов приезжало с наказами о поддержке советской власти; левые эсеры занимали колеблющуюся позицию и стремились сохранить единство партии, не разрывая окончательно с правыми эсерами, несмотря на отчаянные попытки  последних сорвать съезд.

Выступление на съезде Ленина, который ярко и четко изложил аграрную политику большевиков, способствовало классовому размежеванию крестьянских делегатов. Большинство делегатов открыто перешло на сторону советской власти, что и заставило, в конце концов, левых эсеров пойти на организационный разрыв с правыми эсерами. Разрыв оформился на происходившем одновременно I Всероссийском съезде левых эсеров 2-11 дек. (19—28 ноября). (Левые эсеры и после этого съезда делали попытки восстановить единство партии эсеров, попытки, прекратившиеся только после решения IV съезда партии эсеров 9—18 дек. (26 ноября—5 декабря) об исключении из партии всех, принимавших участие в Октябрьском восстании). Большевики учитывали, что левые эсеры сохраняют еще влияние на широкие массы середняков. В борьбе за нейтрализацию середняка, которая была первым этапом к заключению прочного союза с ним, большевики избрали совершенно правильную тактику единого фронта с левыми эсерами против помещиков и буржуазии для того, чтобы дать время середняку на опыте убедиться в преимуществах пролетарской диктатуры. Центральным вопросом Чрезвычайного крестьянского съезда явился вопрос о составе советского правительства. Левые эсеры вынуждены были отказаться от первоначальной своей викжелевской позиции относительно создания «однородного социалистического правительства» и пошли на соглашение с большевиками об участии и правительстве. Чрезвычайный крестьянский съезд (он заседал до конца ноября старого стиля, когда влился во второй Всероссийский съезд крестьянских депутатов) одобрил это соглашение. 26 (12) декабря ВЦИК принял декрет о включении в состав СНК левых эсеров.  Осуществление тактики единого фронта с левыми эсерами способствовало переходу на сторону советов огромной массы среднего крестьянства и распространению советской власти даже в наиболее отсталых аграрных районах.

Великая Октябрьская социалистическая революция началась в пролетарских центрах России. Победив в  центре, она стала распространяться по всей стране. В первом постановлении II Всероссийского съезда советов — в обращении к рабочим, солдатам и крестьянам, принятом съездом 7 ноября (25 октября), — говорилось: «Съезд постановляет: вся власть на местах переходит к советам рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, которые должны обеспечить подлинный революционный порядок». Фактически на местах власть перешла в руки советов не одновременно. Там, где были мощные партийные организации большевиков, в особенности в крупных промышленных районах, там, где были расквартированы революционно настроенные воинские гарнизоны, охваченные влиянием большевиков, — власть фактически перешла в руки органов пролетарской диктатуры — к советам, возглавляемым большевиками, или к большевистским  военно-революционным комитетам  —  немедленно вслед за победой пролетарской революции в Петрограде.

Иначе обстояло дело в районах по преимуществу крестьянских, в особенности где велика была роль кулачества, где отсутствовали крепкие большевистские партийные организации. Здесь фактический переход власти в руки органов пролетарской диктатуры тормозился деятельностью контрреволюционных, в первую очередь мелкобуржуазных партий, которые делали свое контрреволюционное дело, маскируясь и даже проникая в советы, где им кое-где принадлежало большинство. В ряде случаев местные правоэсеровские советы выносили резолюции о переходе власти в их руки и при этом открыто заявляли о непризнании ленинского правительства — Совета народных комиссаров — или, не решаясь это сделать открыто, на деле саботировали все важнейшие мероприятия советской власти.

К концу ноября советская власть   установилась почти во всех крупных   городах центральной России, подчиняя своему влиянию и прилегающие районы. В местностях же более глухих или там где еще сохранялись сильные эсеровские влияния, — установление советской власти шло более замедленным темпом. Здесь власть переходила в руки органов диктатуры пролетариата в декабре, январе, марте, а кое-где и еще позже — вплоть до лета 1918 г. В день победы пролетарской революции в Петрограде советская власть была провозглашена: в Минске, где была сильная партийная организация, возглавляемая Ф. Мясниковым, сумевшая подтянуть к городу революционные части западного фронта (в Минске советская власть закрепилась 14 ноября, когда был ликвидирован контрреволюционный «комитет спасения Западной области»); в таких пролетарских центрах, как Иваново-Вознесенск (здесь переход власти в руки советов осуществился при грандиозной всеобщей стачке, объявленной по области еще 21 октября), Екатеринбург, Луганск (здесь местные большевики, руководимые К. Е. Ворошиловым, фактически взяли власть в свои руки еще до Октября), Горловка, Гришино, Енакиево (Донбасс). На другой день, 8 ноября^*), советская власть была провозглашена в Самаре, где действовала сильная партийная организация, руководимая В. Куйбышевым, в Твери, Казани (здесь вооруженная борьба революционно настроенного гарнизона, поддержанного рабочими порохового завода и других заречных фабрик, с юнкерами началась еще вечером 6 ноября), в Уфе, в Рязани. 9 ноября советская власть была провозглашена в Витебске, Ярославле, Ижевске. 10 ноября — в Нижнем Новгороде, Саратове, Ростове на Дону.

^*) Здесь и ниже все даты установления советской власти приведены только по новому стилю.

11 ноября — в Красноярске, — в пролетарском центре Сибири главной опоре сибирских большевиков. 12 ноября — в Воронеже, Смоленске и Красноводске. 9—13 ноября — в Ташкенте, который впоследствии на протяжении всей гражданской войны играл роль главного оплота советской власти Средней Азии. 14 ноября власть перешла в руки советов в Орле, 17 ноября — в Царицыне, 27 ноября — в Новгороде, 30 ноября — в Енисейске и Иркутске, 1 декабря — в Могилеве и Владивостоке, 9 декабря — в Курске, 10-го — в Самарканде, 11-го — в Калуге, 13-го —  в Омске, 14-го — в Новороссийске, 15-го — в Перми и Костроме, 18-го — в Ашхабаде, 19-го — в Вологде, Хабаровске и Томске, 20-го — в Туле и Челябинске. 21—24 декабря в результате вооруженного восстания советская власть установилась в Харькове, 23-го декабря — в Симбирске, 26-го — в Новониколаевске, 28-го — в Севастополе, что положило начало советизации всего Крыма, 3—4 января 1918 г. — в Пензе, 7-го — в Кустанае, 8-го — в Екатеринославе, 14-го — в Ставрополе, 15-го — в Александровске на Днепре, 17-го — в Петрозаводске, 19—21-го — в Полтаве, занятой харьковскими красногвардейцами, 27-го — в Николаеве, 27—30-го — в Одессе, 26—27-го — в Симферополе. Таким образом, к концу января советская власть установилась почти на всем протяжении бывшей Российской империи. В начале февраля, в результате вооруженной борьбы, власть перешла в руки советов в Киеве, и этим завершилась советизация Украины. 7 февраля советская власть установилась в Астрахани, 13-го — в Тамбове и 17-го — в Архангельске. Медленнее всего шло распространение советской власти на далеких сибирских окраинах. В феврале советская власть установилась в большинстве уездов Забайкальской обл. (в Чите 15 февраля), в феврале-марте — в северных уездах Тобольской губернии (в г. Тобольске — 28 марта) и Приморской обл., в марте — на Сахалине и Камчатке (кроме Петропавловска, где власть перешла в руки советов 22 января) и, наконец, в середине июня — в Олекминске, откуда в июле распространилась на остальную Якутию (в Якутске советская власть установилась 30 июня).

Перед победившим пролетариатом с первых же дней социалистической революции встал ряд задач гигантского масштаба: создать государственный аппарат пролетарской диктатуры, одновременно разрушив до основания старую буржуазную государственную машину; дать народу мир, выйти из войны, разорвав старые связи с капиталистическими странами; экспроприировать помещиков и дать крестьянам землю; наконец, подготовиться к экспроприации капиталистов, к взятию в свои руки промышленности страны.

Советы были тем готовым аппаратом, к которому могла перейти власть после победы пролетарской революции. Возникшие еще в предшествующий период борьбы, в процессе перерастания буржуазно-демократической революции в революцию социалистическую, они под руководством большевиков достаточно окрепли, чтобы взять власть в свои руки. Одновременно шла  ломка, старой государственной машины. Важнейшим этапом этого процесса явилось разрушение старой царской армии. В первом же акте II Съезда — в воззвании к рабочим, солдатам и крестьянам — говорилось о демократизации армии, об устранении комиссаров Временного правительства, о создании в армии временных революционных комитетов и об обязанности главнокомандующих подчиняться распоряжениям комитета. II-й Съезд решил отменить смертную казнь на фронте, дать полную свободу агитации и освободить всех солдат и офицеров, арестованных по «политическим преступлениям». Солдаты, в большинстве своем крестьяне, быстро перешли на сторону пролетариата и выступили против Временного правительства и против контрреволюционного командного состава. Только единичные части — юнкерские, некоторые казачьи — выступили против революции, и их пришлось распустить, иногда пуская в ход вооруженную силу. Наряду со стихийной демобилизацией старой армии шло строительство вооруженных сил советского государства. Красная гвардия явилась важнейшим ядром новых вооруженных сил. К ней присоединялись отдельные революционно настроенные части старой армии, отряды матросов. Первым организационным центром по созданию вооруженных сил явился Комитет по военным делам, предусмотренный декретом II Съезда об учреждении СНК. 6 декабря (23 ноября) 1917 г. была учреждена «Всероссийская коллегия по управлению делами военного ведомства». 5 января 1918 г. (23 декабря 1917 г.) была опубликована «Инструкция по формированию революционных батальонов Народной социалистической гвардии».

Наконец, 28 (15) января Ленин подписал декрет об организации рабоче-крестьянской Красной армии, которая на первых этапах, пока не была закончена демобилизация старой армии и не было создано централизованного военного аппарата, — строилась на добровольных началах.

При строительстве нового государственного аппарата пролетариату на каждом шагу приходилось сталкиваться с бешеным сопротивлением подавляющей массы старого чиновничества. Саботажем отвечали чиновники и старая интеллигенция на приход к власти рабочего класса. Бастовали служащие министерств и государственных учреждений, банковские чиновники, служащие городских самоуправлений и продорганов, учителя, почтово-телеграфные служащие, даже сестры милосердия. Волна забастовок прокатилась по всем городам, где установилась советская власть. Во многих случаях саботаж превратился в прямое вредительство: саботажники взрывали мосты, портили железнодорожное имущество, разрушали пути, расстраивали организацию связи, не останавливались перед порчей водопроводов (в Вятке). Буржуазия щедро отпускала деньги саботажникам. Их финансировали иностранные дипломатические миссии. Пользуясь своими связями, они получали деньги из банков со счетов учреждений. В итоге собирались миллионы рублей. Это помогало саботажникам держаться неделями и месяцами. Банковские чиновники бастовали дольше всех — до марта 1918 г.

Политическое и организационное руководство саботажем находилось в руках кадетов, меньшевиков и эсеров. Они орудовали через профсоюзы, в первую очередь через Викжель, затем печатников, почтово-телеграфных работников и др. На службу контрреволюции были поставлены организации кооперации. Руководство Центросоюзом в октябрьские дни заявило о своем нейтралитете, но на деле оно активно боролось с советской властью, широко финансируя контрреволюционные центры. За 8 месяцев 1918 г. в районы концентрации белогвардейских сил Центросоюз под разными предлогами перевел много десятков миллионов рублей в Уфу, в Астрахань во Владивосток, в Самарканд, в Екатеринодар и другие города. Все эти суммы не были оправданы документами. Саботажники из продорганов сразу сильно сократили отгрузку продовольствия в Петроград, Москву и др. центры (в Западной Сибири хлеба грузилось в ноябре 3,4 млн. пудов, а в декабре всего 0,9 млн. пуд.).

Особенно яростно буржуазия проводила саботаж в области промышленности, стремясь сорвать осуществление рабочего контроля над производством. Идея его была выдвинута Лениным еще до Великой социалистической октябрьской революции. В апрельских тезисах Ленин так сформулировал задачи рабочего контроля: «Не «введение» социализма, как наша непосредственная задача, а переход тотчас же лишь к контролю со стороны СРД за общественным производством и распределением продуктов» («Соч.», т. XX, стр. 89). Рабочий контроль был одним из лозунгов Великой октябрьской пролетарской революции, и его введение было провозглашено в числе самых главных мероприятий в первом же воззвании II Съезда советов. 27(14) декабря ВЦИК принял разработанное Лениным положение о рабочем контроле, первый пункт которого гласил: «В интересах планомерного регулирования народного хозяйства во всех... предприятиях, имеющих наемных рабочих или же дающих работу на дом, вводится рабочий контроль над производством, куплей, продажей продуктов и сырых материалов, хранением их, а также над финансовой стороной предприятия». Заводчики и фабриканты при содействии банкиров противились введению рабочего контроля, прежде всего прекращая финансирование предприятий. В уральской промышленности финансовый саботаж принял организованные формы. Совет съездов горнопромышленников, во главе с кадетом Н. П. Кутлером (он же был председателем совета съездов торговли и промышленности) и членом совета Ф. А. Ивановым, во второй половине ноября принял детальную программу саботажа. Отпуская большие средства для обеспечения преданных хозяевам служащих, заводчики месяцами не выплачивали зарплаты рабочим. Углепромышленники и металлопромышленники Донбасса пошли еще дальше по пути саботажа. Они давали тайные предписания шахтам прекратить все подготовительные работы, необходимые для добычи угля, они закрывали заводы. В других местах фабриканты покидали предприятия на произвол судьбы, захватывая с собой все наличные деньги. Нефтепромышленники скрывали запасы нефти. Многие предприниматели не останавливались перед порчей машин, взрывали котлы, сжигали сырье и полуфабрикаты.

Однако, буржуазия оказалась бессильной и не могла остановить проведения в жизнь рабочего контроля. Он явился прекрасной школой управления, помог сломить саботаж буржуазии и сделал возможным начало постепенной национализации промышленности. Национализация промышленности не могла быть осуществлена немедленно. В распоряжении у государства не было еще готового аппарата управления, который мог бы сразу взять в руки национализированную промышленность. Но уже в декабре началась национализация отдельных фабрик и заводов в виде репрессии против предпринимателей, не подчинявшихся рабочему контролю или саботировавших мероприятия советского правительства: 21 (8) декабря был опубликован декрет о национализации имущества акционерного острова Богословского горного округа, 25(12) декабря — Симского общества горных заводов, 29 (16) декабря — Русско-балтийского металлургического общества, 30(17) декабря — Общества электрического освещения 1886 г., 11 января (29 декабря) — Общества Путиловских заводов, 12 января  (30 декабря) — Общества Кыштымского горного округа, 30(17) января Сестрорецкого металлического завода и Невского завода, и т. д.

Кроме того, 8 февраля (26 января) был опубликован декрет о национализации торгового флота и 19 (6) февраля — о передаче всех крупнейших зернохранилищ в ведение Наркомпрода. Переход непосредственно в руки пролетариата промышленности и других отраслей народного хозяйства привел к созданию особых, органов управления. 15(2) декабря 1917 г. был учрежден Высший совет народного хозяйства («Высший экономический совет»), положение о котором было опубликовано 18(5) декабря 1917 г. (положение о местных совнархозах было опубликовано 16(3) января 1918 г.).

В этот же период времени советское правительство успело овладеть командными высотами банковско-финансовых отношений. Ввиду закрытия частных банков СНК принял 12 ноября (30 октября) постановление об открытии банков, предупреждая, что в случае неподчинения этому постановлению директора и члены правления банков будут арестованы. Однако, одного этого постановления оказалось недостаточно, чтобы сломить саботаж. Банки отказывались финансировать рабоче-крестьянское правительство, но отпускали крупные средства контрреволюционным организациям. Банковские дельцы стремились переправить капиталы за границу, спешили разбазарить народные средства путем массовой выдачи вкладов. 24(11) ноября Совнарком принял постановление об увольнении ряда высших чиновников министерства финансов. 8 декабря (25 ноября) Совнарком постановил упразднить Дворянский земельный и Крестьянский поземельный банки. К этому же времени относится установление контроля над частными банками. Вынужденные подчиниться контролю, руководители банков шли на всяческие ухищрения, для того чтобы срывать контроль. Конец сопротивлению был положен, когда утром 27 (14) декабря отряды Красной гвардии заняли все петроградские банки и арестовали директоров банков. Изданный в этот день декрет объявил государственную монополию банковского дела, а также национализацию и слияние с Государственным банком всех частных акционерных банков и банковских контор. Одновременно был издан декрет о ревизии сейфов. 5 января (23 декабря) был издан декрет о прекращении платежей по купонам и дивидендам и о воспрещении всех сделок с ценными бумагами; 12 января — о введении казенной монополии торговли золотом и о сдаче в казну золота в слитках и в изделиях весом свыше 16 золотников. 3 февраля был издан декрет об аннулировании государственных займов (этот декрет был опубликован 10 февраля); 8 февраля издан декрет о конфискации акционерных капиталов бывших частных банков и т. д.

Декреты об аннулировании государственных долгов и о национализации различных видов собственности вызвали коллективный протест дипломатического корпуса в Петрограде (нота 13 февраля (31 января) 1918), который был оставлен без последствий.

Одним из важнейших мероприятий советской власти, предпринятым в первые же дни ее существования, была ликвидация помещичьего землевладения и передача земли крестьянам. Декрет о земле, принятый II Съездом советов 8 ноября (26 октября), в первом же своем пункте провозглашал: «Помещичья собственность на землю отменяется немедленно и без всякого выкупа». Декрет о земле предусматривал передачу всех земель — помещичьих, удельных, монастырских, церковных — со всем их инвентарем, живым и мертвым, в распоряжение волостных земельных комитетов и уездных советов крестьянских депутатов. Передача должна была проводиться по наказу, составленному редакцией «Известий Всероссийского Совета Крестьянских Депутатов» на основании 242 местных крестьянских наказов. Он говорил, что земля становится «всенародным достоянием и переходит в пользование всех трудящихся на ней», что вводится «уравнительное землепользование» и т. д. Требования большевистской аграрной программы не нашли полного отражения ни в декрете, ни в наказе. Но самое важное положение декрета — решительная ликвидация помещичьего землевладения и передача земель в распоряжение местных советов — вполне совпадало с программой большевиков и с основным требованием подавляющей массы крестьянства. (Ср. Ленин, «Соч.», т. XXII, стр. 23). Поэтому советское правительство, как правительство демократическое, приняло этот декрет и наказ, предвидя, что жизнь изменит порядок землепользования и заставит самих крестьян отказаться от мелкобуржуазных эсеровских эгалитарных идей и от иллюзии, о единстве интересов всего крестьянства. И действительно, так оно и оказалось. В процессе захвата помещичьих земель и инвентаря, в процессе борьбы за урожай текущего года в крестьянстве произошел глубокий раскол, сделавший неизбежным углубление революции в деревне и пересмотр первоначальных требований бедняцко-середняцкого крестьянства. Но эти процессы дали о себе знать позже — весной и летом 1918 года (см. стб. 371 сл.).

В то время, когда в центральной России власть окончательно закреплялась в руках советов, на окраинах в большинстве случаев образовывались очаги националистической контрреволюции.

«В эпоху буржуазной революции в России (с февраля 1917 г.) национальное движение на окраинах носило характер буржуазно-освободительного движения. Веками угнетавшиеся и эксплуатировавшиеся «старым режимом» национальности России впервые почувствовали в себе силу и ринулись в бой с угнетателями. «Ликвидация национального гнета» — таков был лозунг движения. Окраины России мигом покрылись «общенациональными» учреждениями. Во главе движения шла национальная, буржуазно-демократическая интеллигенция... Речь шла об освобождении от царизма, как «основной причины» национального гнета, и образовании национальных буржуазных государств. Право наций на самоопределение толковалось как право национальной буржуазии на окраинах взять власть в свои руки и использовать Февральскую революцию для образования «своего» национального государства. Дальнейшее развитие революции не входило и не могло входить в расчеты упомянутых выше буржуазных институтов. При этом упускалось из виду, что на смену царизма идет оголенный, лишенный маски, империализм; что он, этот империализм, является более сильным и более опасным врагом национальностей, основой нового национального гнета. Уничтожение царизма и появлению у власти буржуазии не повело, однако, к уничтожению национального гнета, старая грубая форма национального гнета сменилась новой, утонченной, но зато более опасной формой гнета» (Сталин, «Октябрьский переворот и национальный вопрос»).

Только Великая пролетарская революция могла принести полное уничтожение всех форм национального гнета и провозгласила самоопределение трудовых масс угнетенных народов. Уже в декрете о мире, принятом II Съездом советов, были заложены принципы национального самоопределения, но во всей широте советская власть сформулировала основы своей национальной политики в «Декларации прав народов России», подписанной Лениным и Сталиным 15(2) ноября 1917 г. В этой декларации провозглашалось: «1) Равенство и суверенность народов России. 2) Право народов России на свободное самоопределение, вплоть до отделения и образования самостоятельного государства. 3) Отмена всех и всяких национальных и национально-религиозных привилегий и ограничений. 4) Свободное развитие национальных меньшинств и этнографических групп, населяющих территорию России».

Проведение всех этих принципов в жизнь тормозилось националистической контрреволюцией окраин.

В Узбекистане оплотом националистической контрреволюции явилась так называемая «Кокандская автономия». 10 декабря (27 ноября) 1917 г. на мусульманском съезде буржуазно-националистических организаций в Коканде была объявлена автономия Туркестана и, в противовес существовавшему в Ташкенте совету народных комиссаров, было создано автономное правительство Туркестана. Во главе его стояли: Чокаев (председатель Краевого съезда), Тынышбаев (бывший член 2 Государственной думы, к.-д.) и Шаги-Ахметов (присяжный поверенный). Это правительство, опираясь на басмачей во главе с Иргашем и на русских белогвардейцев, начало гражданскую войну в Средней Азии.

В Казахстане националистическая казахская контрреволюция тесно сплотилась с русскими белогвардейцами, с белоказаками Семиречья и с агентурой империалистов. В Верный и Семипалатинск потянулись десятки и сотни бывших царских офицеров и юнкеров. Семиреченские белоказаки были наиболее серьезной вооруженной силой этого единого фронта контрреволюции. В ноябре установилась фактическая диктатура белоказаков. Рабочие организации разгоняются. Большевики подвергаются преследованиям; террором их стараются загнать в подполье. В декабре разгоняется областной совет. Разоружаются революционно настроенные солдатские части. По всему Семиречью раскидывается сеть местных организаций контрреволюционной партии «Алаш-Орда». В Семипалатинске 18—26 (5—13) декабря происходит контрреволюционный съезд казахов и киргиз, который решает объявить автономию казах-киргизских областей, организовать национальное правительство — «Временный народный совет Алаш-Орды» — и приступить к формированию национальных вооруженных сил («народной милиции»). Из контрреволюционных гнезд Семиречья подготавливается военный поход на советский Ташкент. В его организации деятельно участвует комиссар Временного правительства эсер Иванов. Устанавливаются тесные связи с главарями «Кокандской автономии».

Однако, из широко задуманных планов ничего не вышло. Поход на Ташкент организовать не удалось. Несмотря на свирепый террор, рабочие, солдаты, беднота казахских аулов и русских деревень под руководством большевиков собирают свои силы и организуют отпор объединенному фронту контрреволюции.

В Киргизии торговые и байские группы еще в период керенщины объединились в национальные комитеты — «Шура-Исламия», — во главе которых стояли купцы-оптовики, муллы, мананы. Национальные комитеты были тесно связаны с «Улемом», организацией мусульманского духовенства, действовавшей главным образом на территории Узбекистана, и с группой «Алаш», созданной в Пишпеке по примеру казахской буржуазно-националистической организации «Алаш». Все эти националистические контрреволюционные организации пользовались полной поддержкой комиссаров Временного правительства Шкапского и Шендрикова, которые, опираясь на русское кулачество и на служилое казачество, держали власть в своих руках и после Октябрьской революции.

Борьба с националистической и русской контрреволюцией затруднялась тем, что купцы, кулаки, мананы, ловко маскируясь, сумели сколотить прочную агентуру в советах. В Пишпеке они создали «Союз Советов», который всячески удерживал трудящихся от революционных выступлений.

В Закавказье после буржуазно-демократической Февральской революции власть находилась в руках т. н. «Особого закавказского комитета Временного правительства». Этот контрреволюционный комитет стяжал печальную славу кровавой бойней, которую он организовал на ст. Шамхор при разоружении революционно настроенных воинских эшелонов, возвращавшихся с Кавказского фронта (наиболее кровопролитные бои происходили 22(9) января 1918 г.). 24(11) ноября 1917 г. в качестве закавказского правительства был организован «закавказский комиссариат» во главе с меньшевиком Е. П. Гегечкори. 23(10) февраля 1918 г. в Тифлисе был созван закавказский сейм, который состоял из депутатов Закавказья во Всероссийское учредительное собрание. В него входили, кроме грузинских меньшевиков, армянские дашнаки, тюркские муссаватисты и др. мелкобуржуазные и буржуазные партии. День открытия сейма ознаменовался расстрелом созванного большевиками митинга протеста тифлисских рабочих в Александровском саду. 22(9) апреля сейм постановил признать Закавказье «независимой» Закавказской федеративной республикой. Председателем сейма и президентом республики был  избран меньшевик Н. С. Чхеидзе (см.), главой правительства и министром иностранных дел — Е. П. Гегечкори.

Закавказье оказалось в плену у буржуазной националистической контрреволюции — грузинских меньшевиков, армянских дашнаков и тюркских муссаватистов. Большевики подвергались гонениям. Для подавления крестьянских восстаний и большевистски настроенных рабочих в городах сейм установил связи с белогвардейцами Кубани и Северного Кавказа, которые послали карательную экспедицию поручика Звонарева. Была проведена куцая аграрная реформа, в результате которой часть помещичьих земель, попала в руки кулаков. Как бы оазисом советским являлся только героический пролетарский Баку. Здесь уже в начале ноября власть находилась в руках Совета, но большевики не имели в нем большинства; оно принадлежало муссаватистам, эсерам и дашнакам. В Баку была мощная партийная организация большевиков, возглавлявшаяся Степаном Шаумяном, назначенным после Октябрьской революции чрезвычайным комиссаром по делам Кавказа, и Н. А. Джапаридзе, которые изо дня и день увеличивали влияние большевиков в рабочих кварталах, в частях бакинского гарнизона, среди моряков Каспийской флотилии.

15 ноября мелкобуржуазные партии заявили об уходе из совета и приступили к организации «Революционного комитета общественной безопасности», опиравшегося на поддержку грузинского меньшевистского правительства. Оставшееся в совете меньшинство избрало Исполком во главе с С. Шаумяном. В этот момент центром консолидации всех контрреволюционных сил являлись муссаватисты. 27 марта они подняли в Баку и его окрестностях восстание, которое к 1 апреля было подавлено, после чего власть закрепилась в руках совета. Это еще не был чисто большевистский совет, но все же значительную роль в нем играли большевики во главе с Шаумяном и Джапаридзе. Под их руководством был организован совет народных  комиссаров. Так родилась героическая Бакинская коммуна. Однако, муссаватисты не сложили полностью оружия. Чувствуя, что в Баку им не создать себе оплота, они  перенесли свой центр в Ганджу (Елисаветполь) и, опираясь на Турцию, начали отсюда подготовку наступления на Баку с целью разгромить бакинский пролетариат.

В Крыму националистическая контрреволюция группировалась вокруг татарского парламента — курултая. Он открылся 23(10) декабря в Бахчисарае и затем перебрался в Симферополь. Руководила им возникшая в июле 1917 г. мелкобуржуазная, националистическая партия «миллифирка». Курултай организовал национальное правительство — «директорию»— во главе с Челебиджан-Челебиевым и авантюристом Джафар Сайдаметом. Директория опиралась на татарские национальные вооруженные части («эскадронцы»), которыми командовали контрреволюционные русские офицеры. Из Симферополя Директория повела наступление на Севастополь, в котором 28(15) установилась советская власть. Революционные отряды рабочих и матросов начали теснить «эскадронцев» к Симферополю, где в ночь на 26 (13) января началось вооруженное восстание рабочих, завершившееся установлением советской власти.  После этого советская власть в ближайшие же дни установилась в Крыму  6 марта в Крыму открылся губернский съезд советов, который 10 марта избрал центральный исполнительный комитет Таврической губернии и выбрал Совнарком. К этому моменту Украина была уже оккупирована германскими войсками (см. ниже, стб. 320). Совнарком РСФСР, стремясь предотвратить вторжение германских войск в Крым, указал крымским советским организациям на целесообразность объявления Крыма автономной государственной единицей. Следуя этим указаниям ЦИК Таврической губернии объявил Крым Советской республикой Тавриды.

В Белоруссии националистическая контрреволюция возглавилась «социалистической громадой», которая на съезде белорусских национальных организаций в Минске избрала 18(5) августа 1917 г. белорусскую раду. 14(1) декабря в Минске открылся конгресс белорусских националистических партий и организаций. Прикрываясь лозунгами единого белорусского национального фронта и пытаясь сколотить Всебелорусский совет крестьянских, солдатских и рабочих депутатов, конгресс под этой псевдо-советской вывеской фактически вел последовательную антисоветскую политику. По распоряжению председателя совнаркома Западной области и фронта конгресс 17(4) декабря был распущен, но на нелегальном положении осталась выделенная конгрессом белорусская рада, которая старалась сгруппировать вокруг себя все контрреволюционные силы. Ведя борьбу с националистической контрреволюцией, советская власть Белоруссии вынуждена была в январе 1918 г. выдержать натиск польского корпуса генерала Довбор-Мусницкого. Этот корпус начал формироваться еще при Временном правительстве, главным образом с целью подавления революционного движения. Советское командование решило расформировать корпус, который 12 января 1918 г. начал выступление,   стремясь оккупировать край для защиты интересов польских помещиков. Боевые столкновения с красными частями начались 23 января, и белополяки были оттеснены к Бобруйску, не достигнув до второй половины февраля сколько-нибудь серьезных успехов. Однако, через несколько дней польские части возобновили наступление, действуя на этот раз в контакте с германской армией (см. ниже, стб. 319).

Среди всех этих окраинных контрреволюционных националистических организаций особенно видное место занимала украинская Центральная рада. Она сконструировала  на конгрессе украинских мелкобуржуазных партий и националистических организаций, открывшемся в Киеве 19(6) апреля 1917 г. Правительство Центральной рады — генеральный секретариат — впервые сформировалось 28(15) июня 1917 г. во главе с одним из лидеров украинской социал-демократической партии — В. К. Винниченко.

В Центральной Раде были представлены четыре партии: социалисты-федералисты — чисто буржуазная партия, ориентировавшаяся на царскую Россию, а после февраля на Антанту, и ограничившая свою программу требованием довольно куцой автономии; социалисты-самостийники — ярко-кулацкая партия, «самостийность» которой опиралась на разжигание зоологической ненависти к евреям и русским; украинские социал-демократы, идеал которых сводился к автономной буржуазно-демократической Украине (из их среды вышли премьеры и министры различных контрреволюционных правительств Украины периода гражданской войны: В. Винниченко, С. Петлюра, А. Левицкий, Мартос, Порш и др.); и, наконец, самая многочисленная партия Рады — украинские эсеры, организовавшиеся в апреле 1917 г. Эта кулацкая партия «мартовских социалистов» отличалась величайшей беспринципностью и, демагогически выдвигая самые радикальные лозунги, в особенности в аграрном и национальном вопросах, сумела вначале повести за собою довольно значительные крестьянские и солдатские массы.

Центральная украинская Рада, как и российское Временное правительство, боролась с наступающей социалистической революцией. Она поддерживала правительство Керенского и в июльские дни, и в дни корниловского мятежа, и в момент октябрьских боев. Маскируясь позицией «нейтралитета», Рада фактически все время боролась против пролетарской революции. 11 ноября (29 октября) под руководством большевистского ревкома в Киеве началось вооруженное восстание рабочих арсенала и присоединившихся к ним большевистски настроенных воинских частей киевского гарнизона. Когда через 2 дня восстание закончилось победой Красной гвардии, Рада, которая во время боев занимала позицию «нейтралитета», решила использовать победу рабочих в своих интересах и объявила себя верховной властью на Украине. Пытаясь нейтрализовать ленинский декрет о земле и остановить рост крестьянского движения и начавшуюся большевизацию местных советов, которые готовились к борьбе с Радой, последняя 20(7) ноября торжественно приняла III Универсал (I Универсал был выпущен Радой 23 (10)июня 1917 г. и содержал в себе весьма скромные требования к Временному правительству по вопросам автономии. II Универсал был выпущен 16(3) июля. Он являлся отказом даже от этих скромных требований и соглашением с Временным правительством, направленным против июльского выступления пролетариата), который провозглашал Украину народной республикой и лицемерно декларировал «демократические свободы» и отмену права помещиков на землю. Контрреволюционная сущность этого маневра обнаружилась в «разъяснениях» Универсала, которые говорили о противозаконности «самочинных захватов» земли и о предстоящем окончательном решении земельного вопроса Учредительным собранием. Одновременно Рада посылала в помещичьи имения вооруженные отряды для подавления «беспорядков». Но ни карательные экспедиции против крестьян, ни «заигрывания» с ними при помощи бумажной «отмены» помещичьего землевладения не могли остановить разворачивающейся аграрной революции и перехода трудящихся масс города и деревни на сторону советов. Большевики получили руководство в советах, прежде всего, в пролетарских центрах Донбасса: в Бахмуте, Щербиновке, Горловке, Луганске. Здесь еще при первых известиях об Октябрьском перевороте образовались большевистские ревкомы, которые не только фактически, во и формально взяли власть в свои руки.

Но в других городах Украины это  советам пока еще не удалось. Партийные организации Украины, не имевшие еще общеукраинского центра (первый всеукраинский партийный центр — краевой комитет — был избран только в конце ноября на общеукраинском партийном совещании, созванном по инициативе киевского областного комитета), не могли обеспечить твердого революционного руководства советами и часто занимали ошибочную позицию в национальном вопросе, не понимая его огромного значения на Украине. Многие советы выносили резолюции (и большевики нередко голосовали за них) о признании СНК и одновременно о признании Центральной рады как местной власти на Украине. О глубокой ошибочности такой позиции говорил тов. Сталин (в беседе с представителем киевских большевиков тов. Бакинским): «Власть в крае, как и в других областях, должна принадлежать всей совокупности рабочих, солдатских и крестьянских депутатов... Еще раз повторяю — наше общее мнение: немедленно созвать краевой съезд рабочих, солдатских и крестьянских депутатов на Украине. Вопросы о советской власти в центре и на местах не допускают никаких уступок. Иного способа образования краевой власти и иной ее формы я себе не могу представить...» («Правда», 7 декабря (24 ноября) 1917 г.).

Ленин и Сталин, придавая исключительное значение развитию социалистической революции на Украине, «стремились сплотить силы советов во всеукраинском масштабе, противопоставить их Центральной раде и оказать максимальное содействие украинским советам со стороны российской советской власти. Между тем Рада все активнее вела свою политику, превращаясь в оплот всероссийской контрреволюции.

Неизбежное столкновение между Радой и советами ускорялось тем, что на Дону в это время формировалось крупное контрреволюционное гнездо. Еще летом на Дону появился генерал Каледин, который 1 июля (18 июня) был избран атаманом войска Донского и начал энергичную подготовку контрреволюционного выступления кулацкой части казачества. 8 ноября (26 октября) Каледин объявил Донскую область на военном положении. Со всех концов страны туда потянулись белогвардейские офицеры. Дон превратился в главный центр всероссийской контрреволюции. 15(2) декабря началось открытое выступление Каледина. Он напал на военно-революционный комитет и разоружил рабочих Ростова.

В поисках союзников против большевиков Центральная рада свободно пропускала на Дон через Украину возвращающиеся с фронта казачьи части и группы белогвардейских офицеров, но отказывалась пропустить советские войска, двигавшиеся против Каледина на защиту Донбасса. Еще до этого, 19(6) ноября, Рада вступила в соглашение с контрреволюционной ставкой верховного главнокомандующего ген. Духонина, а затем и с французской и английской военными миссиями, которые появились в Киеве и подготовляли перевод ставки из Могилева на Украину (миссия французского ген. Табуи). Дезорганизуя фронт, Генеральный секретариат издавал  приказы о направлении на Украину всех украинских частей армии и флота. В то же время, декларируя о своей лояльности к советам, Рада на деле разоружала советы на Украине; вооруженные отряды Генерального секретариата напали ночью в Киеве на советские войска и разоружили их. Аналогичные попытки были в Харькове и в Одессе, но они сорвались, наткнувшись на отпор. В ряде других мест советские войска были разоружены и «отпущены домой». Советское правительство протестовало. Против этих действий (ультиматум 17(4) декабря), но, исходя из права наций на самоопределение вплоть до отделения от России, заявило о признании Украинской народной республики и о готовности начать переговоры в случае, если Рада признает контрреволюционность Каледина и не будет чинить препятствий войне против него.

16(3)декабря 1917 г. открылся съезд советов Украины. Он собрался в Киеве, где власть находилась фактически в руках Рады, которая только что разоружила советские воинские части и стягивала свои силы. Рада искусственно подобрала состав съезда. Большинство его оказалось на стороне Рады. Делегаты, отстаивавшие советские позиции, во главе с большевиками покинули съезд, на котором остались делегаты селянских спилок (кооперативов), а не советов. Советские делегаты по предложению тов. Артема переехали в Харьков, где 24(11) декабря соединились с областным Донецко-Криворожским съездом советов. Харьковский съезд 26 (13) декабря объявил Украину республикой советов, Центральную раду — низложенной и выбрал ЦИК Украины, образовавший 1-ое советское правительство Украины — «Народный секретариат», в который вошли: Ф. А. Артем, Е. Б. Бош и др.

Схема № 1. Триумфальное шествие Октября; борьба с Центральной Радой, Калединым, Дутовым. (Современное наименование городов и населенных пунктов, встречающихся на карте: Александровск—Запорожье; Екатеринодар—Краснодар; Екатеринослав—Днепропетровск; Луганск—Ворошиловград; Самара—Куйбышев; Царицын—Сталинград).

Советское правительство распространяло сначала свою власть только на часть левобережной Украины с Харьковом, но и здесь положение его было непрочным, так как, располагая лишь незначительными вооруженными силами, оно в то же время подвергалось двойной угрозе и со стороны Рады, войска которой занимали Полтаву, Сумы, Лозовую, и со стороны Каледина, овладевшего Ростовом. Но помощь российского советского правительства дала возможность советскому правительству Украины начать борьбу с Центральной радой и свергнуть ее власть.

В Харьков были отправлены отряды Красной гвардии (сх. № 1). Первый отряд прибыл в Харьков 22(9) декабря и отсюда был направлен на станцию Никитовка против Каледина. Другой отряд двинулся на юг и занял Лозовую, Павлоград и Синельниково. Третий отряд Красной гвардии наступал по направлению Белгород-Купянск-Попасная-Родаково, а в направлении Воронеж-Чертково-Миллерово-Ростов наступал еще отряд Петрова. К московским и петроградским красногвардейцам присоединились рабочие Донбасса и фабричных городов Украины.

В Екатеринославе и Брянске гайдамаки были изгнаны в результате вооруженного восстания. В Харькове начал формироваться отряд Червонного казачества, развернувшийся впоследствии в бригаду, а потом, после окончания гражданской войны, в корпус Червонных казаков. 15 (2) января петроградским отрядом красногвардейцев был занят Александровск. Это прервало связь Рады с Калединым. Затем началось решительное наступление против Рады. Главный удар в направлении на Киев был направлен со стороны Харькова на Полтаву и со стороны Западного фронта в направлении Могилев—Жлобин—Бахмач, по которому двигался революционный отряд  в составе около 3 ½  тыс. солдат и матросов. 21 (8) января 1918 г. отряд харьковской Красной гвардии и Червонных казаков занял Полтаву. В те же дни были заняты Сумы и Ворожба, затем станции Ромодан, Гребенки и Бахмач, потом Черкассы и Кременчуг.

Решительный бой произошел под Крутами, где были разбиты главные силы Рады. 28(15) января в результате вооруженного восстания рабочих гайдамаки были изгнаны из Одессы, а на следующий день по  призыву большевиков и профсоюзов началась всеобщая забастовка в Киеве, давшая толчок к восстанию. Вооруженная борьба длилась 6 дней. Цитаделью восстания был арсенал. Раде удалось было подавить восстание и начать кровавую расправу с рабочими, но 5 февраля (23 января) советские войска начали решительное наступление со стороны Дарницы и 9 февраля (27 января) освободили Киев от Рады, которая бежала в Житомир, рассчитывая только на защиту германских штыков.

Освобождение Украины от Центральной рады было важнейшим этапом «триумфального шествия советской власти», которое происходило во всех направлениях огромной страны. В декабре—январе советская власть установилась в Крыму, сломив сопротивление националистической контрреволюции (см. выше, ст. 298). В Донской области 23 (10) января 1918 г. революционный съезд фронтовых казаков в станице Каменской организовал ВРК. В начале февраля была провозглашена Донецко-Криворожская Советская Республика. Революционные казачьи части соединились   с отрядами Красной гвардии Донбасса и теми частями Красной армии, которые двигались на Дон с севера, и в течение января-февраля очистили Дон от белогвардейцев. Видя безнадежность своего дела, Каледин 11 февраля (29 января) покончил жизнь самоубийством. 23-24 февраля в Ростове власть закрепилась в руках ВРК, а 26 февраля советская власть установилась в Новочеркасске. Эти города служили центром формирования белогвардейской «Добровольческой армии».

Первоначальным ядром «Добровольческой армии» была контрреволюционная организация ген. Алексеева, которая стала формироваться на Дону с 15(2) ноября 1917 г., т. е. со дня приезда в Новочеркасск генерала Алексеева. Усилилась организация в начале декабря, после появления ген. Корнилова, который привел с собой полк текинцев из Быхова, где он находился в почетном «заключении» со времени августовского мятежа, откуда был выпущен контрреволюционной  ставкой немедленно после Октября. По согласованию с представителями московских контрреволюционных организаций во главе движения стал «триумвират» — Алексеев—Корнилов—Каледин. 7 января 1918 г. (25 декабря 1917 г.) военное командование «алексеевцами» перешло в руки Корнилова, и «алексеевцы» стали называться «Добровольческой армией». Ген. Алексеев считался «Верховным руководителем Добрармии». В конце января «добровольцы» перешли из Новочеркасска в Ростов-на-Дону, но, выбитые оттуда советскими войсками, бежали в Кубанские степи, рассчитывая пробраться к Екатеринодару, в котором засела Кубанская рада и белогвардейские кубанские «добровольцы» полковника Покровского. Но дойти до Екатеринодара корниловцам не удалось, так как в ночь на 14 марта кубанцы были выбиты из Екатеринодара и ушли за Кубань, в горы. Туда же повернули свой путь и корниловские «добровольцы».

В марте советская власть установилась на Тереке. Руководимый большевиками во главе с С. М. Кировым 2-й народный съезд во Владикавказе организовал Терский СНК.

Крупных успехов достигла советская власть на Урале. Здесь удалось разбить контрреволюционное казачье гнездо атамана Дутова, который 9 ноября (27 октября) объявил Оренбургское войсковое казачье правительство «единственной властью на всей территории Оренбургского казачьего войска». В ночь с 19 на 20 (6—7) ноября он арестовал наиболее видных большевиков, а 27 (14) ноября — весь состав вновь избранного ревкома во время его первого заседания. С этого момента в Оренбурге установилась неприкрытая диктатура контрреволюционного войскового правительства. Дутов вступил в связь с казачеством Сибири и Дона (связь Дутова и Каледина установилась еще в сентябре 1917 г.) и пытался играть роль связующего звена в едином фронте контрреволюционного казачества. В декабре 1917 г., когда Каледин намечал удар на Царицын, Дутов предполагал двинуться на линию Средней Волги. Но эти планы были сорваны энергичной борьбой рабочих Оренбурга, Екатеринбурга, Перми, Уфы, Самары. Всеми красными частями командовал Кобозев, который 20(7) января начал от Бузулука решительное наступление на Оренбург и, поддержанный восстанием оренбургских рабочих, 1 февраля (19 января) 1918 г. освободил город от дутовской банды, бежавшей в Уральск и Верхнеуральск. Выбитые вскоре и оттуда, дутовцы ушли в Тургайские степи, а на всем Урале установилась советская власть, возглавляемая советом комиссаров Урала, избранным на III областном съезде советов,   который происходил в Екатеринбурге 24—29 (11—16) января 1918 г. Освобождение Оренбурга от белогвардейцев имело весьма существенное стратегическое и экономическое значение, так как оно восстанавливала прерванную Дутовым железнодорожную связь с Ташкентом (схема № 1).

К этому времени больших успехов достигли и советы Сибири. На II-м всесибирском съезде советов 26(13) февраля 1918 г. был избран новый состав ЦИК’а (Центросибири), руководимый большевиками во главе с Н. Н. Яковлевым (первый состав «Центросибири» был избран на I всесибирском съезде советов в Иркутске 29 (16) октября 1917 г.). Советская власть распространилась на всю Сибирь, и контрреволюция не имела еще прочных организационных центров. Ее первым отрядом явились «областники», которые избрали своей резиденцией Томск. Там 19—28 (6—15) декабря происходил чрезвычайный общесибирский съезд, который постановил собрать в марте 1918 г. сибирское Учредительное собрание, а до этого сибирскую Областную думу (Сибоблдуму). Этот съезд избрал «Временный сибирский областной совет» в составе старого областника Г. Н. Потанина, эсера Н. Я. Дербера и др. Съезд Сибоблдумы был назначен на 14 (1) февраля. Делегаты начали съезжаться в Томск в первых числах февраля. В ночь на 8 февраля (26 января) по распоряжению Центросибири местный совет арестовал нескольких членов Сибоблдумы. Оставшиеся на свободе во главе с Дербером организовали на следующий день контрреволюционное Временное сибирское правительство. Ввиду малочисленности и распыленности пролетариата, оторванности от центра и значительной роли в сибирской деревне кулачества, руководимого эсерами, которые имели в своем распоряжении мощные и сильно разветвленные кооперативные организации, советы не имели достаточных сил для решительной борьбы с контрреволюцией и не уничтожили в корне создавшийся контрреволюционный центр. До поры до времени он существовал в подполье. В январе-феврале 1918 г. триумфальное шествие советской власти распространилось на всю Сибирь.

Оно распространилось и на Среднюю Азию, где силами красногвардейцев Ташкента и Самарканда 12—22 февраля 1918 г. была ликвидирована «Кокандская автономия» — главный оплот контрреволюции в Узбекистане. В Казахстане и в Киргизии, в районах, захваченных белыми, несмотря на террор, подпольная организация большевиков готовилась к захвату власти. Особенную активность проявляли партийные организации в Пишкеке и Верном. Под влиянием большевиков 2-й областной семипалатинский крестьянский съезд принял решение установить в области советскую власть. Разъехавшись по домам, делегаты повели агитацию за переход власти, в руки советов по аулам, кишлакам и деревням. В Пишпеке организовалась Красная гвардия. 11 февраля власть в Пишпеке перешла в руки совета. В Верном она перешла в руки ВРК в ночь на 3 марта. Белогвардейцы, выбитые из крупных городов, ушли в уезды. До осени велась с ними партизанская война. Красногвардейские отряды теснили их на север. В сентябре 1918 г. установился северный Семиреченский фронт.

С апреля 1918 г., как было сказано выше (см. стб. 297/98), после подавления восстания муссаватистов, советская власть утвердилась в Баку.

Победное шествие большевизма из конца в конец громадной  страны означало жестокое поражение не только буржуазно-помещичьей, но и «демократической» контрреволюции. У трудящихся масс полностью открывались глаза. Они начинали понимать, что за «демократическими» лозунгами эсеров, меньшевиков и мелкобуржуазных националистических партий скрывается настоящая контрреволюция.

Крупный шаг в этом направлении был сделан в дни созыва Учредительного собрания. Идея Учредительного собрания еще в эпоху царизма пользовалась огромным успехом среди самых широких масс. Буржуазное Временное правительство решило использовать эту идею и, стремясь к буржуазному парламентаризму, противопоставляло Учредительное собрание советам. Большевики разоблачали контрреволюционный смысл маскировки под лозунгом Учредительного собрания, но для того чтобы разоблачение было доведено до конца, необходимо было, чтобы трудящиеся массы после созыва Учредительного собрания на опыте поняли, что Учредительное собрание дать ничего им не может. Если бы этого опыта не было проделано, то идея Учредительного собрания в силу своей исторически сложившейся популярности продолжала бы маячить. Поэтому для большевиков и было возможно временное сочетание республики советов и Учредительного собрания, как одно из средств изживания Учредительного собрания. Но это было возможно только после установления диктатуры пролетариата.

В вопросе об Учредительном собрании партии пришлось столкнуться с оппозицией правых и Троцкого. Троцкий, Каменев, Рыков, Бухарин, оказавшиеся   врагами народа, все время вели  борьбу против партии Ленина и Сталина. Они выступили против партии и в этом вопросе. Правые ставили Учредительное собрание выше власти советов. Что же касается Троцкого, то он, по выражению Сталина, «фыркал» на сочетание Учредительного собрания с республикой советов, точно так же, как он «фыркал» на революционную демократию. Оппортунистическую позицию занимал также и Бухарин, считая, что партию кадетов, объявленную к тому времени партией врагов народа и подготовлявшую к моменту созыва Учредительного собрания контрреволюционный переворот, следует допустить в Учредительное собрание и изгнать ее представителей оттуда только после его открытия.

Партия дала решительный отпор всем этим извращениям и правых и «левых». 24 (11) декабря Ленин выступил в ЦК с предложением сместить бюро фракции Учредительного собрания, а на другой день ЦК принял написанные Лениным тезисы об Учредительном собрании. Они и легли в основу всей политики партии в данном вопросе.

Одним из первых мероприятий советского правительства был декрет о созыве Учредительного собрания в установленный срок. Этот декрет был издан 9 ноября (27 октября) 1917 г. Комиссаром в комиссию по выборам в Учредительное собрание 6 декабря (23 ноября) был назначен М. С. Урицкий. Выборы происходили по спискам, составленным еще до Октября. Буржуазия не была лишена избирательных прав. Поэтому выборы не могли отразить подлинного соотношения классовых сил в стране и дали большинство эсерам. Но большевики собрали 44% всех голосов в ЦЧО и в Западной области, 56% в Московской и Владимирской губернии, 63% — в Минске, 53% — в Смоленской губернии, 54% — в Тверской, 61% — на Северном фронте, 67% — на Западном и т. д. Зато на Украине, где еще сильны были мелкобуржуазные националистические иллюзии, большевики собрали очень мало голосов: в Киевской губернии — 3%  в Полтавской — 6%, в Екатеринославской — 12%, в Черниговской — 20% и т. д.

Учредительное собрание открылось 18 (5) января 1918 г. в Петрограде, в здании Таврического дворца. Из 715 депутатов 412 принадлежали к эсерам. Председателем был избран В. Чернов. После отказа большинства собрания обсудить «Декларацию прав трудящегося и эксплуатируемого народа», оглашенную Свердловым, и декреты II Съезда советов о земле и мире, — большевики, а за ними и левые эсеры покинули собрание. Оставшееся большинство спешно принимало эсеровские декреты (о земле и др.). Поздно ночью Учредительное собрание было разогнано караулом. На другой день, 19(6) января 1918 г. ВЦИК принял декрет о роспуске Учредительного собрания. Отказ Учредительного собрания обсудить советские декреты наглядно обнаружил его контрреволюционность. Роспуск Учредительного собрания не вызвал протестов в среде трудящихся. В жалких демонстрациях протеста участвовали лишь студенты-«белоподкладочники», чиновники, старая интеллигенция. В историю «18 января» вошло под именем, которое дал ему Ленин, — как «потерянный день». С этого дня еще больше усилился резкий отлив от эсеров и меньшевиков тех трудящихся, которые еще продолжали идти за ними.

Сейчас же после роспуска Учредительного собрания в Петрограде собрался III Всероссийский съезд советов (23—31 (10—18) января 1918 г.) — действительный выразитель воли трудящихся масс. Съезд санкционировал роспуск Учредительного собрания. Доклад о деятельности СНК сделал Ленин, о деятельности ВЦИК — Свердлов. Огромное значение имело принятие съездом по докладу Сталина постановления «О федеральных учреждениях Российской республики» и «Декларация прав трудящегося и эксплуатируемого народа», которую Учредительное собрание отказалось даже обсуждать.

Ликвидация Учредительного собрания и огромный авторитет съезда советов, как высшего органа пролетарской диктатуры, были крупными успехами во внутренней политике советской власти.

Во внешней политике перед ней стояли гораздо большие трудности. Надо было, во что бы то ни стало довести до конца начавшуюся борьбу за революционный выход из войны. 9 января (27 декабря) возобновилась мирная конференция (советская делегация вернулась, пополненная Троцким и Карелиным). Германия настаивала на тягчайших условиях: несколько миллиардов руб. контрибуции и закрепление за нею всех захваченных территорий России. Были ли в этот момент реальные силы у советской страны противиться этим поистине грабительским требованиям и вступать в новую войну? С 28 (15) декабря 1917 г. по 16 (3) января 1918 г. в Петрограде происходил общеармейский съезд по демобилизации. Анкета, проведенная среди участников съезда, воочию показала то, что было ясным для ленинского руководства партии уже с первых дней Октября: до конца разложившаяся армия не могла и не хотела продолжать войны. Фактически на всех фронтах происходила полная демобилизация. Солдаты «голосовали ногами» за мир. В таких условиях продолжать войну было равносильно политическому самоубийству, и Ленин энергично требовал немедленного заключения мира, даже на самых грабительских условиях, лишь бы добиться хотя бы короткой передышки для страны советов. В этом важнейшем вопросе, от которого  зависела дальнейшая судьба революции, партии пришлось выдержать упорную борьбу с предателями, толкавшими страну к гибели. Точка зрения, на которой стояли Ленин, Сталин и наиболее здоровая часть партии, с полной ясностью была изложена в ленинских «тезисах о мире», написанных 20(7) января 1918 г. Против ленинской позиции возражали сторонники «революционной войны» («левые» коммунисты) и Троцкий. «Левые» коммунисты (Н. Бухарин, Е. Преображенский, М. Покровский, Ю. Пятаков, К. Радек, Г. Сафаров и др.), прикрываясь «революционной» фразой, требовали немедленного возобновления войны. Троцкий же выступал с авантюристическим предложением «мира не заключать, войны не вести». В основе обеих этих платформ лежали троцкистско-меньшевистские взгляды по всем основным вопросам революции. Они исходили из троцкистской теории о невозможности построения социализма в одной стране без государственной поддержки пролетариата Запада, теории, основанной на неверии в способность пролетариата повести за собою крестьянство, которое клеветнически расценивалось как сплошь враждебное социализму. «Левые» организовали сплоченную фракцию, центром которой стало Московское областное бюро, и не останавливались перед прямым срывом решений партии. Вместе с Троцким они толкали партию на раскол и полную капитуляцию перед империализмом, так как война в тот момент не могла не кончиться разгромом советской страны. Стремление оппозиции вовлечь Советскую Россию в войну таким образом отвечало интересам русской буржуазии и мирового империализма. В конце концов, одержала верх точка зрения Ленина и Сталина, но оппозиционные выступления «левых» и двурушническая политика Троцкого успели принести огромный вред. Троцкий — в то время председатель делегации — получил от Ленина точную директиву: «Мы держимся до ультиматума немцев, после ультиматума сдаем». Но он нарушил эту директиву и предательски сорвал мирные переговоры. 10 февраля он заявил, что советская делегация аннексионистского мира не подписывает, считает войну законченной и демобилизует армию. На другой же день германское командование  решило начать наступление. Именно этот день Ленин расценивает как переломный момент, как срыв передышки. 18 февраля началось широкое наступление немцев. За несколько дней они успели захватить не только обширную территорию, но и большие запасы военного имущества. Ленин решительно потребовал подписания мира. Несмотря на продолжающуюся оппозицию «левых» и Троцкого, ЦК вечером 18 февраля по настоянию Ленина решил обратиться к Германии с предложением немедленно подписать мир. 21 февраля Германия предъявила ультиматум. 23 февраля ЦК решил принять грабительские условия мира. В Брест была отправлена новая делегация, и 3-го марта Брестский мир был подписан на условиях гораздо более тяжелых, чем те, которые предлагались Германией до срыва Троцким переговоров.

6 марта в Москве открылся VII съезд партии. Основным вопросом был вопрос о мире. Докладчиком выступил Ленин, содокладчиком от группы «левых» — Бухарин. Съезд взял курс на использование передышки и подтвердил решение ЦК, принявшего ленинскую позицию. Было решено мирный договор ратифицировать (VII съезд принял также решение о переименовании партии в РКП(б) и избрал комиссию для выработки окончательного текста программы). «Левые» заявили о своем отказе входить во вновь избранный ЦК. Несмотря на решение съезда, они продолжали фракционную борьбу и только к весне 1918 г. полностью утратили влияние в тех организациях, в которые они раньше преобладали. В этом отношении серьезное значение имела московская областная партийная конференция, которая 15 мая приняла тезисы Ленина «о современном политическом положении».

Через несколько дней после партийного съезда в Москве открылся IV Чрезвычайный съезд советов. Несмотря на резкие протесты левых эсеров, съезд 15 марта большинством 784 голосов против 261 при 115 воздержавшихся (среди которых было 64 «левых» коммуниста) ратифицировал Брестский мирный договор (этот же съезд вынес важное решение о переносе столицы в Москву), а 17 марта договор был ратифицирован германским Союзным советом.

Заключение мира дало советскому правительству жизненно необходимую «передышку» и позволило приступить к осуществлению гигантских организационных, конструктивных задач, поставленных перед диктатурой пролетариата социалистической революцией.

Выступая на VII съезде партии, Ленин предупреждал о тех трудностях, которые существовали с первого дня революции, но которые забывались, отодвигались на второй план победным шествием советской власти в первые месяцы Великой пролетарской революции. «Организация учета, контроль над крупнейшими предприятиями, превращение всего государственного экономического механизма в единую крупную машину, в хозяйственный организм, работающий так, чтобы сотни миллионов людей руководились одним планом, — вот та гигантская организационная задача, которая легла на наши плечи» («Соч.», т. XX, стр. 316).

О необходимости разрешения этих огромных задач Ленин во всю ширину поставил вопрос весной 1918 г. Он предложил развернутую программу построения социализма в одной стране, в стране, где впервые установилась диктатура пролетариата. 26 апреля Ленин выступил в ЦК со своими «Тезисами об очередных задачах советской власти», а 29 апреля  с докладом на эту же тему на заседании ВЦИК. Подводя итоги истекшему периоду существования советской власти, периоду «триумфального шествия» и «красногвардейской атаки на капитал», Ленин констатировал, что партии и советской власти удалось в основных чертах разрешить две важнейшие задачи: убедить трудящихся России в правильности программы социалистической революции и отвоевать Россию от эксплуататоров для трудящихся. «Мы, — писал Ленин, — партия большевиков, Россию убедили. Мы Россию отвоевали». Теперь задача состоит в том, чтобы Россией управлять. «Красногвардейская атака на капитал» была успешна, была победоносна, ибо мы победили и военное сопротивление капитала и саботажническое сопротивление капитала», но в новых условиях надо применять новые методы борьбы. «Мы побеждали методами подавления, мы сумеем победить и методами управления». Очередные задачи состоят в том, чтобы усилить всенародный, и всеобъемлющий учет и контроль над производством и распределением, поднять трудовую дисциплину и производительность труда, организовать социалистическое соревнование, повести решительную борьбу с мелкобуржуазной стихией, смело выдвигать из народа талантливых организаторов, шире привлекать буржуазных специалистов, пойти на деловое соглашение с представителями буржуазии для использования их опыта по управлению крупной промышленностью, но одновременно всемерно укрепить аппарат диктатуры пролетариата, создать мощную и дисциплинированную Красную армию. Такова была широкая программа строительства социализма, начертанная Лениным весной 1918 г.

Пользуясь добытой передышкой, партия приступила к ее осуществлению, но вскоре передышка была сорвана, и осуществление ленинского плана было задержано гражданской войной, получившей свой огромный размах благодаря вмешательству империалистических стран.

Против советской республики выступили империалистические страны и Четверного союза и Антанты. Первый тяжелый удар был нанесен германским империализмом.

Наступление германских войск (сх. № 2) началось 18 февраля (см. стб. 300). Они вторглись в пределы советской Белоруссии и к 3 марта, когда в связи с подписанием мира наступление остановилось заняли линию Полоцк—Орша—Могилев—Гомель. Власть в оккупированной Белоруссии находилась в руках командования германских войск. Послушным орудием в его руках являлась Белорусская рада. 9 марта она, выпустила «уставную грамоту», объявлявшую Белоруссию Народной республикой. В тот же день сформировалось белорусское «народное правительство» во главе с Луцкевичем. Рада всячески добивалась покровительства Германии и даже послала Вильгельму раболепное письмо, благодаря за «освобождение» Белоруссии. Этот шаг ускорил раскол в рядах белорусской «демократии» и распад правительства, вместо которого был образован «Временный совет пяти», а потом новое правительство во главе с помещиком Скирмунтом. Одновременно с оккупацией Белоруссии еще до подписания Брестского  мира немцы оккупировали всю территорию Эстонии, Латвии и Значительную часть правобережной Украины.

Украина привлекала внимание германского империализма как страна, богатая продовольственными ресурсами, столь необходимыми истощенной Германии и особенно Австро-Венгрии. Движение на Украину было облегчено предательской ролью контрреволюционной Украинской рады, которая 9 февраля подписала в Бресте сепаратный от Советской России мир и пригласила немцев на Украину. Как раз в этот день Рада бежала из Киева, куда вошли части Красной армии. 1 марта германские войска заняли Киев, причем, чтобы инсценировать «освобождение» его от большевиков, впереди немецких войск в город была впущена группа в 50—60 чел. украинских националистов.

Стремление германского империализма к захвату Украины и дальнейшему движению на восток было ограничено крайне напряженным положением на Западном фронте мировой войны. Но крайняя военная партия считала, что силой надо воспользоваться немедленно и двигаться на восток дальше, чем это предполагалось в планах официальных правительственных кругов. Для этой партии движение на Украину было лишь первым шагом к осуществлению заветной мечты, лелеемой с конца XIX в. Захват Украины крайней военной партией рассматривался не только как «хлебная интервенция», но и как первый шаг к осуществлению более далеких восточных планов. На Украину смотрели как на колонию и как на плацдарм для проникновения в Малую Азию, Турцию и Персию, как на путь для распространения своего влияния в Средней Азии и для расширения оттуда сферы влияния на Индию. Воинствующие публицисты германского империализма «вспоминали», что «охотничьи владения Германии простирались когда-то до  Урала», а более ретивые претендовали на распространение германского влияния на всю Сибирь вплоть до берегов Желтого моря.

Схема № 2. Борьба с германской оккупацией.

(Переименования городов, встречающихся на карте: Александровск—Запорожье, Екатеринодар—Краснодар; Екатеринослав—Днепропетровск; Луганск—Ворошиловград; Нижний Новгород—Горький; Петроград-Ленинград; Симбирск-Ульяновск; Ставрополь—Ворошиловск; Царицын Сталинград).

Схема № 3. Ориентировочная карта к схеме № 2.

(Переименования городов, встречающихся на карте: Александровск — Запорожье; Бахмут — Артемовск; Екатеринослав — Днепропетровск; Елисаветград — Кирово; Луганск — Ворошиловград; Сарепта — Красноармейск; Царицын — Сталинград; Юзовка — Сталино).

Схема № 5. Чехословацкое восстание в Сибири.

(Переименования городов, встречающихся на карте: Верхнеудинск — Улан-Удэ; Ново-Николаевск — Новосибирск).

Уже оккупировав Украину, германский империализм в июне—июле 1918 г. проектировал двинуть немецкие оккупационные войска на Москву и, как свидетельствует начальник штаба оккупационной армии ген. Тренер, был даже разработан план этой операции. Одновременно угроза нависла и над Петроградом, против которого предполагалось использовать силы оккупировавшей Финляндию балтийской дивизии ген. фон-дер-Гольца. Но осуществить столь широкие планы оказалось не под силу германскому империализму. Германия и Австро-Венгрия двинули на Украину 29 пехотных и 3 кавалерийских дивизии — всего около 200—220 тыс. бойцов. Против этой большой армии, в то время еще хорошо дисциплинированной, великолепно технически оснащенной, находившейся в руках опытного командования, прошедшего серьезную школу мировой войны, возможно было выставить лишь около 20 тыс. бойцов. Ни технического оснащения, ни крепкой воинской дисциплины в это время у революционных войск еще не было. И, тем не менее, они оказывали героическое сопротивление немецким оккупантам. За этими передовыми отрядами поднялись широчайшие массы трудящихся, горячо откликнувшиеся на призыв партии и правительства: «социалистическое отечество в опасности!» и встретившие оккупантов народной войной.

На Украине сформировалось 5 армий, состоявших из мелких разрозненных полупартизанских отрядов. I, II и III армии под командованием Муравьева оперировали от Черного моря до Полтавы; IV армия Киквидзе, основу которой составляли уже покрытые славой январских боев киевские арсенальцы и железнодорожные рабочие Киева, стояла в центре, в районе Харькова, и V армия под командованием Сиверса — в районе Курск, Ворожба, Бахмач, Хутор-Михайловский, Новгород-Северский. Особенно упорное сопротивление германским оккупантам было оказано шахтерами Донбасса и металлистами Луганска во главе с К. Е. Ворошиловым — в то время руководителем партийной организации Луганска.

В начале марта Ворошилов опубликовал свое воззвание против немецких империалистов и водворившихся в Киеве петлюровцев. Тогда же сформировался 1 Луганский социалистический партизанский отряд в количестве 640 бойцов. Эта небольшая, сравнительно, горсточка бойцов явилась ядром, из которого впоследствии создалась Х Красная армия. Ворошиловская колонна двинулась на север, на фронт, и первое столкновение с немцами имела в конце марта у Дубовязовки, в нескольких верстах к югу от Конотопа. Здесь удалось задержать немцев, и Харьков был взят только 8 апреля. Эти немногие дни сыграли большую роль: они позволили произвести эвакуацию, вывезти ценнейшие грузы, отступить семьям бойцов и т. д. От Харькова, двигаясь на юго-восток, колонна давала непрерывные бои у Семеновки, Купянска, Сватова и других пунктов (сх. №3). Она все время увеличивала свой состав за счет новых присоединяющихся к ней отрядов. 24 апреля на ст. Родаково все красноармейские отряды Украины объединились в V украинскую Красную армию, командующим которой был избран Ворошилов. 1 мая эта армия была сосредоточена у ст. Лихой. Отсюда Ворошилов двинул ее на Царицын, для чего предварительно пришлось в труднейших условиях боевой обстановки, при полном отсутствии технического оборудования восстановить разрушенный мост через Дон у ст. Чир. В начале июня Ворошилов вывел свои войска к Царицыну.

Наступление на левобережную Украину и на Донбасс вела группа войск ген. Линсингена, оккупировавшая Киевщину. На северном направлении Харьков был взят 1 корпусом ген. Менгельбира. До этого 41 резервный корпус ген. Гронау 31 марта взял узловую станцию Ворожбу и продвинулся до линии Белгород—Суджа—Рыльск. В конце апреля 1 корпус занял ст. Миллерово и ст. Чертково. Войска группы фон Кнерцера 1 мая заняли Таганрог, а 8 мая был занят Ростов. Несколько раньше 52 корпус ген. Коша в составе 3 пехотных дивизий и бригады конницы, имея под своим командованием и австрийские войска, занял 13 марта Одессу, затем Херсон и Николаев. Оставив Одессу в руках австрийцев, 52 корпус ген. Коша двинулся в Крым, занял Симферополь (23 апреля), затем захватил и весь Крым. Последней пала Керчь — 2 мая. Падение советской власти в Крыму ознаменовалось трагической гибелью членов крымского советского правительства. Эвакуировавшись из Симферополя в Ялту, они направились отсюда в Феодосию, но у Алушты были схвачены контрреволюционными бандами, организованными мили-фирковцами. 27 апреля члены правительства: Слуцкий, Торвацкий, Коляденко, Акимочкин и др. были расстреляны. Оккупировав Крым, генерал Кош назначил крымское краевое «правительство» во главе с ген. Сулькевичем, которое было послушным орудием в руках оккупантов.

Приближение немцев к Севастополю заставило советское правительство дать распоряжение вывести Черноморский флот в Новороссийск, куда суда прибыли 1 мая 1918 г. Немцы требовали возвращения флота в Севастополь. В Новороссийске флот, лишенный топливной и ремонтной базы, утратил свою боевую силу, и угроза захвата его немцами заставила советское правительство потребовать самопотопления судов. Этот трагичный шаг был сделан 18—19 июня, когда в Новороссийской бухте была пущена ко дну часть судов. Другая же часть, нарушив директивы правительства, вернулась по настоянию офицеров в Севастополь. В дальнейшем эти суда попали в руки Врангеля, который в 1920 г., после своего разгрома, вывел их за границу.

Захват германцами Ростова заставил чрезвычайный штаб обороны Кубани и Черноморского побережья двинуть советские войска под командованием Сорокина к Батайску, чтобы задержать продвижение германских войск на Кубань. К этим отрядам присоединились украинские красные части, отошедшие из Украины (отряды Федько, Матвеева и др.). Это положило начало группе войск (ростовского фронта) Сорокина, которая входила в Северо-Кавказскую армию Калнина.

Оккупировав Украину, германский империализм начал хозяйничать в ней, как в своей колонии. 26 апреля командующий оккупационными войсками фельдмаршал Эйхгорн, сменивший Линсингена, ввел военное положение. Затем 28 апреля была разогнана «демократическая» Центральная рада, которая выполнила свою предательскую роль и больше не была нужна оккупантам. На сцене появился гетман П. П. Скоропадский  — бывший гвардейский офицер, монархист, ярый черносотенец и крупный украинский помещик. 29 апреля он был «выбран» на съезде «хлеборобов» — украинских помещиков и кулаков, но решительно во всем зависел от немецкого командования, которое фактически и назначило его гетманом. 2 июня он был официально признан в качестве правителя Украины центральными державами.

Расхищения, которые произвели немцы на Украине, были огромны, хотя они и взяли из Украины меньше, чем рассчитывали. В германской печати встречались указания, что с этой точки зрения оккупация Украины себя не оправдала: продовольственный баланс Четверного союза увеличился благодаря Украине в незначительных размерах. Количество вывезенного в Германию хлеба составило 1 фунт на душу населения, а всех продуктов вместе с хлебом — около 4 фунтов на душу. Эти соображения отчасти справедливы. Чтобы вывести Германию и Австро-Венгрию из продовольственного тупика, захваченных на Украине ресурсов оказалось недостаточно. Однако, не разрешив продовольственного кризиса в Германии и особенно в Австрии, оккупация привела все же Украину к полному разорению.

23 апреля было заключено экономическое соглашение о поставках сельскохозяйственных продуктов. По официальным немецким данным, которые, естественно, сильно преуменьшены, из Украины было вывезено 42 тыс. вагонов различных грузов. Хлеба было вывезено около 11 млн. пудов, сахара З ½  млн. пуд., рогатого скота (в переводе на крупный) — около 50 тыс. голов, лошадей — 56 тыс. и т. д.

Не менее ощутительным разорением для Украины, чем эти грузы, вывезенные на основе соглашения о сельскохозяйственных поставках, было довольствие армии, расположенной на Украине. На Украине было 200 тыс. с лишком одних только бойцов. Эту огромную массу людей нужно было кормить. При этом месячный паек сахара был установлен в 9 фунтов на человека, что в три раза превышало довоенную среднюю норму душевого потребления сахара в Германии. Мясной паек был установлен в 2 фунта в день, и за 10 месяцев только на питание армии ушло 400 тыс. голов скота в переводе на крупный рогатый  скот. Наконец, был третий путь расхищения это посылки, которые отправляли оккупанты на родину и которые всячески поощрялись германским и австро-венгерским командованием. В сентябре был заключен новый договор (полностью его уже не успели реализовать) на поставку 37 млн. пуд. железной руды, 3 ½  млн. пуд. марганцевой руды, 11 200 вагонов лесоматериалов, 750 тыс. пуд. пеньки, 1 млн. кож, 500 тыс. пудов табака и т. д. Взамен на Украину, кроме небольшого количества сельскохозяйственных машин, посылали венскую галантерею и слабительные воды «Гуниади Янос» и «Франц-Иосиф».

Украина была разорена. Уже в мае 1918 г. наблюдался голод. Скоропадский под руководством оккупантов произвел полную реставрацию помещичьего землевладения. Страну терзали еврейские погромы, террор против рабочих, кровавые карательные экспедиции против крестьян. По Украине прошла широкая волна партизанских восстаний. Особенно упорные восстания происходили в июне и июле в звенигородском, таращанском, уманском и других уездах Киевской губернии, в начале августа — в ряде уездов Черниговской губернии и т. д. Руководили восстаниями повсеместно большевики. В условиях неслыханного террора развивалось и рабочее движение. 15 июля 1918 г. началась всеобщая забастовка железнодорожников. Несмотря на саботаж меньшевистских руководителей профсоюза, стачка приобрела большой размах, оказала серьезное моральное влияние на развитие революционного движения на Украине и немало способствовала разложению оккупационных войск. В конечном счете, оккупация ускорила наступление ноябрьской революции в Германии и крушение германского империализма.

Вторжение германского империализма на Украину отразилось и на расстановке контрреволюционных сил на Дону, на Северном Кавказе и в Закавказье.

На Северном Кавказе «Добровольческая армия» после весенних своих поражений и неудачной попытки во время «первого кубанского похода» захватить Екатеринодар, освобожденный Красной армией от белых 14 марта 1918 г., до конца апреля оставалась на Кубани. Во время боев под Екатеринодаром 13 апреля был убит ген. Корнилов, и командование армией перешло в руки ген. Деникина. В это время в ее состав входило всего около 3 тыс. чел., к которым в начале кубанского похода присоединилась кубанская армия ген. Покровского, сформированная Кубанской радой из местных белогвардейцев и насчитывавшая приблизительно такое же количество бойцов. Серьезной силы в это время «Добрармия» не представляла. Приближение германских войск к Донской области придало смелости белогвардейцам. В конце апреля «Добровольческая армия» была двинута на север и пришла в пределы Донской области. На подступах к Новочеркасску, когда «добровольцы» (группа полковника Денисова), захватившие было город (6 мая), через день были из него выбиты частями Красной армии, во время боя к «добровольцам» присоединилась пробившаяся с Румынского фронта и сформированная на французские деньги офицерская бригада полковника Дроздовского. Она и решила участь боя: Новочеркасск 8 мая оказался в руках белых. С этого момента начинается быстрое усиление донской контрреволюции. 11 мая в Новочеркасске открылся «Круг спасения Дона», который 16 мая избрал ген. Краснова атаманом Всевеликого войска Донского. Новое «государство» было использовано Германией в качестве своей опоры на восточной границе оккупированной территории.

«Круг спасения Дона» отменил не только все советские законы, но и законы Временного правительства. Краснов сформировал монархическое черносотенное «правительство» («совет управляющих»), в которое не считали возможным войти даже кадеты (группа Н. Парамонова, связанная с находившимся в то время в Ростове Милюковым). 17 мая Краснов обратился с раболепным письмом к Вильгельму, умоляя его о помощи и о создании «самостоятельного» Доно-Кавказского союза (Кубанское, Астраханское, Терское войско, калмыки Ставропольской губернии и народы Северного Кавказа). Эта просьба не была удовлетворена, но Краснов был признан донским атаманом, и к нему был направлен представитель германского командования майор Кохенгаузен, который фактически руководил всей политикой донского «правительства» и способствовал наступлению донской армии против советских войск. Краснов получил от германского командования большое количество оружия и военного снаряжения (по сведениям Деникина: 25 орудий, 79 пулеметов, 11,7 тыс. ружей, 119 тыс. снарядов, 14 млн. патронов). Германские войска, держа в руках железнодорожную линию Ростов —Лихая, Каменская—Миллерово, прикрывали Краснова с севера и с запада, и это дало ему возможность сформировать сильную, хорошо снабженную донскую армию, численность которой возросла с 17 тыс. чел. в мае 1918 г. до 39 тыс. чел. в августе 1918 г. Краснов избрал стратегическим направлением для своей армии Воронеж и Царицын. 30 июня он захватил в направлении на Воронеж ст. Лиски. Пользуясь прикрытием донской армии и получаемым от нее оружием, усилила свою активность «Добровольческая армия». В конце апреля она двинулась из Успенской на север, проскочила у Белой Глины через железнодорожную линию Тихорецкая-Торговая и к 13 мая закрепилась в районе ст. Егорлыкской и ст. Мечетинской. 22 июня она начала второе наступление.

В боевых операциях со стороны красных участвовала группа войск, переброшенных с Кубани, и части Сорокина, который 3 августа был назначен главнокомандующим вместо Калнина. 25 июня «добровольцы» взяли ст. Торговая, а 26 июня — ст. Великокняжеская, что прервало сообщение Кубани с Царицыном и с центральной Россией. С 10 по 14 июля бои велись под Тихорецкой и в начале августа под Тимашевской. Белогвардейцам удалось использовать неизжитую партизанщину в Северокавказской Красной армии, и они добились ряда существенных успехов. 21-го белый партизанский отряд Шкуро захватил Ставрополь, 27 июля белые взяли Армавир, 15 августа — Екатеринодар. Взятие Екатеринодара отрезало расположенную в Таманском отделе (округе) колонну Красной армии от главных сил Красной армии на Северном Кавказе. В состав таманской колонны входили рабочие, крестьяне-«иногородние» и часть казачества. Для соединения с главными силами на Северном Кавказе 16 августа таманская колонна двинулась с кровопролитными боями на Новороссийск и Туапсе, а отсюда повернула в горы и, наконец, 17 сентября пробилась к главным силам Красной армии на Северном Кавказе, с которыми и соединилась у станицы Лабинской.

В этот же период времени началась упорная борьба на подступах к Царицыну, куда двинул свои войска ген. Краснов. Политическое, экономическое и стратегическое значение Царицына было исключительно велико. «Взятие Царицына и перерыв сообщения с югом обеспечило бы достижение всех задач противников: оно соединило бы донских контрреволюционеров с казацкими верхами Астраханского войска и Уральского, создав единый фронт контрреволюции от Дона до чехословаков, оно закрепило бы за контрреволюционерами, внутренними и внешними, юг и Каспий, оно оставило бы в беспомощном состоянии советские войска Северного Кавказа» (Сталин о Юге России, «Правда», 30 октября 1930 г.). С весны 1918 г. белогвардейцы напрягают все свои силы, чтобы захватить Царицын, и в дальнейшем из-за этого важнейшего стратегического пункта идет напряженная борьба на всем протяжении гражданской войны. Партия приняла все меры к тому, чтобы отстоять Царицын. 6 июня сюда приехал т. Сталин в качестве общего руководителя продовольственным делом на юге России. По поручению Ленина он взял на себя организацию вооруженных сил для борьбы с южной контрреволюцией и в первую очередь для защиты Царицына. Сталин превратил Царицын в «Красный Верден», о который разбивались все яростные атаки белогвардейцев (см. ниже, стб. 370). 23 июня 1918 г. во главе советских войск, оперировавших между Доном и Волгой, по предложению Сталина стал Ворошилов.

18 июля 1918 г. Краснов начал первое окружение Царицына ударом группы войск генерала Фицхелаурова с севера от ст. Лог на Гумрак и группы войск полк. Мамонтова с запада на ст. Воропаново и с юга у ст. Бекетовка. Решительные бои на подступах к Царицыну происходили 15 августа у ст. Воропаново и 22 августа у ст. Бекетовка. По плану белых одновременно с наступлением донской армии должны были начаться контрреволюционные восстания в Астрахани и в Царицыне. В Астрахани восстание началось 14 августа, но через несколько дней было подавлено. В Царицыне своевременными мерами оно было предотвращено, и на помощь фронту были двинуты многочисленные отряды вооруженных рабочих, которые совместно  с Красной армией отбили белые войска. В начале сентября части Красной армии вышли на Дон (на линию Кагалино-Кобылянская) и на юге к реке Сал. Так кончилось первое окружение Царицына.

Закавказье явилось первоначально ареной турецко-германской интервенции. Еще закавказский комиссариат заключил 18 декабря 1917 г. перемирие с Турцией, но военные операции турок продолжались, и турки заняли свои города, захваченные русской армией во время мировой войны: Эрзинджан, Эрзеруми др. 14 марта в Трапезунде открылась турецко-закавказская мирная конференция. 14 апреля конференция была прервана, причем турки на другой день заняли Батум и перешли в наступление в направлениях на Кутаис и на Александрополь-Джульфу.

11 мая мирная конференция возобновилась. В это время в турецко-германской делегации председательствовал Халил-бей. Эта делегация признала независимость Закавказья, формально освободила его от обязательств Брестского мира, но предъявила требования гораздо более широкие. Половина Эриванской области и значительная часть Кутаисской и Тифлисской губернии входили в требования турецкой делегации. Наступление турок продолжалось. Они заняли Александрополь (15 мая) и отсюда повели наступление на Тифлис и в направлении на Джульфу, имея конечной целью Баку. В этом направлении турецкая армия оккупировала значительную часть Армении и часть Азербайджана. Но Германия решила не допускать излишнего распространения турок в Закавказье и толкнула грузинских меньшевиков на то, чтобы 26 мая они объявили «независимость» Грузии. Закавказская республика распалась на три «самостоятельные» республики — Грузию, Армению и Азербайджан.

Накануне объявления независимости Грузии в Тифлисе появилась германская военная миссия ген. Кресса с небольшим эскортом в две роты. Предварительное соглашение об урегулировании отношений между Германией и Грузией было заключено 28 мая в Поти, который впоследствии был «заарендован» на 60 лет. Грузинские меньшевики поспешили отправить делегацию в Берлин, добиваясь признания «независимости» Грузии. 24 июня рейхстаг принял решение о признании Грузии самостоятельной республикой. Германия стремилась овладеть кавказской нефтью и марганцем, а также коммуникационными линиями Закавказья для дальнейшего проникновения в Персию. Германский империализм проектировал постройку прямой железнодорожной магистрали из Германии на Кавказ и проведение канала между Днепром и Западной Двиной, что дало бы возможность прямого сообщения от Батума вплоть до Гамбурга.

Грузинские меньшевики полностью предоставили страну в распоряжение германского империализма, который начал укреплять свои военные силы в Закавказье. С Балканского фронта началась переброска одной кавалерийской бригады и около 5—6 батальонов. Но эта переброска не была доведена до конца, так как положение на Балканах резко ухудшилось в связи с капитуляцией Болгарии в сентябре 1918 г. Войска, которые начали перебрасываться на Кавказ, были отправлены обратно, и широко развернуть интервенцию в Закавказье Германии не удалось.

В то время как германские оккупанты стремились попасть в Баку с запада, из Батума через Тифлис, англичане стремились туда с юга. Запах нефти притягивал одинаково и англичан и немцев. В январе 1918 г. из Багдада на автомобилях через Бахтиарию и Луристан был направлен отряд во главе с ген. Денстервилем. 17 февраля 1918 г. этот отряд достиг Энзели, стал готовиться к продвижению в Закавказье, но силы англичан были чрезвычайно незначительны — они не могли захватить Баку и прибегли к излюбленному своему методу, к «дипломатии». В апреле 1918 г. Денстервиль начал переговоры с дашнакским национальным советом в Баку, а в июле в качестве авангарда туда был направлен отряд продажного авантюриста полковника Л. Бичерахова, около 2 тыс. чел.; Бичерахов находился в Малой Азии со времени империалистической войны с частями, которые входили в Закавказский фронт старой русской армии. После выхода России из войны он перешел на службу к англичанам и выполнил миссию захвата Баку.

Бичерахов сделал предложение Бакинскому совету предоставить свой казачий отряд для борьбы с надвигавшимися на Баку с востока турками. 11 июля он вошел в состав фронта Красной армии. Приближение турок и муссаватистских банд ожидалось в Баку с большим страхом как угроза кровопролитной националистической резни. Поэтому оборона Баку была в высшей степени серьезным вопросом, мимо которого не мог пройти и Бакинский совет. Бичерахов вместе с дашнаками, эсерами и меньшевиками предъявил Бакинскому совету требование пригласить англичан для защиты Баку от турок. (Несколькими днями позже, 30 июля, накануне прихода в Баку англичан, Бичерахов, с целью расширения сферы их влияния, предательски снял с фронта свой  отряд и ушел с ним в Дагестан, в Петровск, где установил связь с Деникиным).

Бакинские большевики во главе со Степаном Шаумяном заняли принципиально совершенно правильную позицию. Сталин, будучи в то время в Царицыне, прислал оттуда 21 июля телеграмму Шаумяну, в которой он ссылался на уже имеющиеся примеры англо-французской «помощи» в Мурманске и во Владивостоке, где под видом борьбы с немецкой опасностью началась открытая интервенция, и требовал от совета безоговорочного проведения в жизнь решения V Съезда советов о независимой международной политике. Следуя этим указаниям, большевики Баку разоблачили сущность домогательств дашнаков, но Бакинский совет, в котором хотя и было значительно влияние большевиков, но который не был чисто большевистским по своему составу, не последовал за призывом бакинских большевиков, возглавляемых Шаумяном и Джапаридзе, и незначительным большинством голосов под влиянием мелкобуржуазных партий принял 25 июля решение пригласить англичан. Бакинский СНК, руководитель Бакинской коммуны, попытался поднять рабочих на защиту советской власти, но не довел эту попытку до конца и сложил свои полномочия. 31 июля власть перешла в руки контрреволюционного эсеро-меньшевистского правительства «диктатуры Центрокаспия», сконструированного из представителей организации каспийской военной флотилии.

Как только бакинский СНК сложил свои полномочия, дашнаки с эсерами и меньшевиками, следуя заранее разработанной программе, пригласили в качестве «спасителей» англичан. 4 августа в Баку появилась небольшая английская военная миссия с одним взводом солдат. Вскоре прибыла неполного состава бригада 13-го дивизиона английских войск, а 17 августа и сам ген. Денстервиль со штабом. Члены бакинского СНК пытались эвакуироваться в Астрахань, но по распоряжению Центрокаспия были задержаны, посажены в тюрьму, и дело о них было передано военно-полевому суду. Подготавливался расстрел арестованных, но его не успели на этот раз осуществить.

Одновременно с вступлением отряда ген. Денстервиля в Баку, другой английский отряд под командованием ген. Маллесона появился в Ашхабаде. Отряд Маллесона, как и отряд Денстервиля, входил в состав северо-персидской армии ген. Томсона и был двинут на север из английского Белуджистана через Сеистан в Мешхед, где и остановился, чтобы подготовить почву для интервенций в Средней Азии. Ген. Маллесон установил связи с ашхабадскими эсерами и меньшевиками. Им удалось спровоцировать некоторую часть фронтовиков и железнодорожников на антисоветское выступление и создать стачечный комитет. 16 июля в результате уличных боев с красногвардейцами власть в Ашхабаде перешла в руки «Временного исполнительного комитета Закаспийского правительства» во главе с эсером Ф. А. Фунтиковым.

Захватив власть, белогвардейцы начали с убийств коммунистов и советских работников. Были арестованы 9 комиссаров Закаспийской области. Их тайно вывезли из Ашхабада и в ночь на 24 июля расстреляли на ст. Анау. Перед этим, 22 июля, ашхабадские белогвардейцы ворвались в Мерв и убили П. Г. Полторацкого, члена туркестанского советского правительства, который выехал из Ташкента для расследования ашхабадских событий. Захватив власть, ашхабадские белогвардейцы перестали скрывать свои связи с английским командованием в Мерве. 29 июля Временный исполнительный комитет Закаспийского правительства вынес официальное решение о приглашении англичан. Формальное соглашение было подписано комиссаром по иностранным делам В. Доховым с ген. Маллесоном 19 августа, но уже дней за 10 до этого английские сипаи появились на фронте против Красной армии. «Временный исполнительный комитет» предоставил в распоряжение англичан железную дорогу, телеграф, шоссейные дороги, порт Красноводск, суда каспийской флотилии. Кроме того, исполнительный комитет обязался провозить хлопок только по английским пропускам, дабы он «не попал в руки неприятеля». Англичане обещали прислать оружие и войска. Сначала в Закаспийскую область вступили сипайские части, позже их сменили ирландцы и шотландцы. Численность английских войск достигла 2 тыс. чел. Одна часть, под командой полковника Флеминга, заняла Красноводск, другая — под командой полковника Нольса — линию Мерв-пост Кушка.

В Закаспийской области английские войска удержались в течение целого года, между тем как отряд, захвативший Баку, уже через месяц должен был поспешно эвакуироваться, так как к городу приближались турецкие войска. Англичане покинули Баку 14 сентября. Вместе с ними бежало и правительство Центрокаспия. В Баку вошли иррегулярные турецкие части и муссаватистские банды, учинившие грандиозную резню армян. В Азербайджане установилось господство муссаватистов.

В момент прихода муссаватистов усилиями оставшихся на свободе коммунистов (А. И. Микоян и др.) удалось освободить из тюрьмы Шаумяна, Джапаридзе, Карганова, Фиолетова и их товарищей и подготовить их эвакуацию в Астрахань. Но небольшое судно, на котором оказались бакинские комиссары, не смогло из-за недостатка топлива дойти до Астрахани и попало в Красноводск. Местные власти, действуя в полном контакте с представителем английской военной миссии кап. Тиг-Джонсоном,  который получал инструкции от ген. Маллесона, арестовали бакинских комиссаров, предъявив им обвинение в сдаче Баку туркам. В экстренном поезде в ночь на 20 сентября они были увезены из Красноводска под предлогом отправки их в качестве заложников через Мешхед в Индию. На 207 версте, между станциями «Перевал» и «Ахча-Куйма» арестованные в числе 26 человек были выведены из вагона и зверски расстреляны. Так трагично погибли 26 бакинских комиссаров.

Одновременно с усилением контрреволюции на юге и юго-востоке создавались широкие очаги контрреволюции и на востоке. Активную помощь поднимающим голову белогвардейцам оказывали оставшиеся в Советской России представители стран Антанты.

Антанта с первых же дней Великой пролетарской революции заняла по отношению к ней резко враждебную позицию. Еще 23 (10) декабря 1917 г. между Англией и Францией была заключена тайная конвенция о разделе России на «зоны влияния». По этой конвенции линия раздела влияния проходила от Босфора на север через Керченский пролив к устью Дона и вверх по его течению в направлении на Царицын. К западу от этой линии устанавливалась французская зона (Донецкий и Криворожский бассейны, Крым, Украина, Бессарабия), к востоку — английская (казачьи области, Северный Кавказ, Закавказье и Средняя Азия). Предполагалось направить в эти области войска для начала вооруженной интервенции. Одновременно речь шла об интервенции на севере (Мурманск, Архангельск) и на Дальнем Востоке, на который Япония смотрела как на свою «зону» интервенции. Пока продолжалась мировая война, возможности вооруженной интервенции у стран Антанты были крайне ограничены, так как каждая дивизия была на учете на Западном фронте. Начало интервенции задерживалось еще и потому, что у Антанты первое время сохранялась надежда удержать Советскую Россию в мировой войне. С этой целью в период брестских переговоров дипломатические и военные представители Антанты неоднократно предлагали советскому правительству военно-техническую помощь для продолжения войны с германской коалицией, а Вильсон отправил даже приветствие IV въезду советов, надеясь повлиять на съезд и помешать ратификации уже заключенного мирного договора. Ленин разоблачил смысл этого политического курса Антанты: «Англо-французская буржуазия, — говорил он, — хочет, чтобы мы теперь воевали с Германией. Понятно, почему она должна этого хотеть: потому, во-первых, что мы оттянули бы часть германских сил. Потому, во-вторых, что советская власть могла бы крахнуть легче всего от несвоевременной военной схватки с германским империализмом» («Соч.», т. XXII, стр. 268). После заключения Брестского мира в странах Антанты вновь поднялась затихшая было оголтелая кампания за вооруженную интервенцию против Советской России.

Главным застрельщиком являлась Япония, давно подготавливавшая захват Дальнего Востока. Еще летом 1917 г. она приступила к накапливанию вооруженных сил в северной Корее и к сосредоточению военных припасов в пунктах, пограничных с Россией. 12 января 1918 г. первое японское военное судно появилось на владивостокском рейде, а 4 апреля, после провокационного нападения на японскую контору «Исидо», во время которого было убито 2 японца, во Владивостоке был высажен японский десант в составе 2-х рот. Вскоре  после этого был высажен и небольшой английский десант.

Местные сибирские органы советской власти тщетно пытались оказать противодействие японцам. 5 апреля Центросибирь решил объявить всю Сибирь на военном положении. Уездным и губернским советам было поручено немедленно создать военно-революционные штабы, усилить Красную армию и оповестить трудящихся о грозящей опасности, призывая их оказать вооруженное сопротивление контрреволюции. Решимость Центросибири к сопротивлению не имела твердой почвы под ногами. Пролетарская революция в Сибири еще не была завершена. Недавно сконструировавшиеся советы не превратились еще в подлинные органы пролетарской диктатуры. Вооруженные силы были малочисленны и почти не имели командного состава. Немногочисленные кадры пролетариата, за исключением горнопромышленных районов, не утвердили еще прочного влияния в крестьянской среде, где широк был кулацкий слой и глубоко влияние эсеров. Многочисленные контрреволюционные организации чувствовали свою силу и уверены были в успехе. В различных пунктах вспыхивали восстания. 6—14 марта контрреволюционное восстание реакционной части амурского казачества во главе с атаманом эсером Гамовым произошло в Благовещенске. Рабочие и трудящиеся крестьяне тысячами поднялись против белогвардейцев. Действиями Красной гвардии руководил революционный штаб и член краевого комитета советов Губельман. Белогвардейцы были разбиты, и остатки их во главе с Гамовым скрылись в китайском гор. Сахалине. В Даурии появились банды атамана Г. Семенова. Против него были брошены красногвардейские отряды во главе с С. Лазо, которым удалось отбросить Семенова за границу, но при поддержке японских интервентов Семенов вновь перешел границу, терроризируя население Забайкалья налетами своих бандитских отрядов. Такова была обстановка, в которой советской власти Сибири и Дальнего Востока предстояло оказать сопротивление интервенции.

Ленин сразу оценил серьезность положения. 7 апреля он телеграфировал Центросибири и Владивостокскому совету: «Мы считаем положение весьма серьезным и самым категорическим образом предупреждаем товарищей — не делайте себе иллюзий: японцы наверное будут наступать. Это неизбежно. Им помогут вероятно, все без изъятия союзники. Поэтому надо начинать готовиться без малейшего промедления и готовиться серьезно, готовиться изо всех сил. Больше всего внимания надо уделить отходу, отступлению, увозу запасов и железнодорожных материалов. Не задавайтесь неосуществимыми целями...».

Еще до того, как первый японский десант был высажен во Владивостоке, интервенты появились и на севере, в районе Мурманска. Под предлогом защиты Мурманска от угрозы германо-финского вторжения в нем появились военные корабли Антанты. Командование союзной эскадрой использовало местных белогвардейцев и при их помощи заключило 1 марта 1918 г. «словесное соглашение» с контрреволюционным мурманским советом. Последний действовал  следуя предательским указаниям Троцкого, который предписал мурманскому совету принять всякое содействие союзных миссий (словесное соглашение было скреплено формальным договором 6 июля 1918 г.). В Мурманске были высажены смешанные десанты всех войск Антанты, вскоре доведенные до 9—10 батальонов (5—6 английских, 1 французский, 1 итальянский, 1 сербский) и 3 батарей (французских).

Отсутствие свободных воинских сил препятствовало расширению вооруженной интервенции. Поэтому был принят другой способ борьбы с советской властью. Дипломатические представители Антанты, перебравшись еще в январе—феврале 1918 г. из Петрограда в Вологду, приступили к организации и финансированию контрреволюционных заговоров. Был разработан план свержения советской власти, в котором главная роль предназначалась эсерам и меньшевикам в качестве руководителей «народных» восстаний, а также царским офицерам в качестве исполнителей и военных специалистов. Начались переговоры с различными подпольными контрреволюционными группами, организовавшимися в Москве, Петрограде и некоторых провинциальных городах: с «Правым центром», «Союзом возрождения», «Национальным центром» и «Тактическим центром».

«Правый (московский) центр» возник в марте 1918 г. первоначально под названием «Девятки»: по три представителя от кадетов, «торгово-промышленного союза» и «совета общественных деятелей», и возглавлялся А. В. Кривошеиным и профессором Новгородцевым. Имел военную организацию в столицах и провинции. Из-за борьбы антантофильской группы (кадеты Федоров, Астров, Степанов) с германофильским (Кривошеин и др.) большинством, поддерживавшим тесное общение с германским посольством, «Центр» раскололся. 21 июня 1918 г. антантофильская группа вышла из «Правого центра», который включил в свой состав крайне правых.

«Союз возрождения России», возникший в мае 1918 г. из представителей кадетов, энесов, эсеров и меньшевиков, при участии: И. Н. Щепкина, Мельгунова, Чайковского, Мякотина, Пешехонова, Алексинского, Потресова, Розанова, Авксентьева, ориентировался на Антанту и руководил контрреволюционным движением в районах, захваченных чехами, участвуя в образовании уфимской директории (см. ниже).

«Национальный центр», организованный в июле 1918 г. группой кадетов, вышедших из «Правого центра», возглавлялся Астровым, Степановым и Федоровым, поддерживал тесную связь с «Добрармией» и своими отделениями на Украине и в Сибири и имел военную организацию. Финансировался представителями Антанты и под их нажимом заключил соглашение с «Союзом возрождения».

«Тактический центр» создался в результате  объединения «Национального центра», «Совета общественных деятелей» и «Союза возрождения России», которые сохранили автономность своих членов. Существовал в Москве и Петрограде. Руководил военной организацией «Национального центра» («Штаб Добрармии Московского района»). Имел военную комиссию, подготовлявшую вооруженное выступление в Москве.

Особенно тесная связь у Антанты была установлена с «Союзом возрождения». Он был организован после происходивших весной 1918 г. в Москве совещаний ЦК партий эсеров, энесов и кадетов. На этих совещаниях было решено создать специальный внепартийный орган — «Союз возрождения», за спиной которого удобнее было бы договориться о получении средств от Антанты для организации контрреволюционных заговоров. Дипломатические представители Антанты со своей стороны охотно пошли на финансирование «Союза». Он имел «демократическую» окраску и к нему были причастны «социалисты», что было весьма существенно для успокоения внутренней оппозиции против антисоветской интервенции, которая с самого начала существовала в некоторых слоях английской и особенно французской буржуазии.

Еще более тесная связь существовала с «Союзом защиты родины и свободы», возглавляемым крупным авантюристом эсером Борисом Савинковым. Союз этот располагал в разных городах вооруженной силой белогвардейских офицеров в количестве всего около 5 тыс. чел. и получал средства от представителей Антанты (французского посла Нуланса и др.).

Предполагалось, что савинковские офицеры поднимут восстание в ряде городов, расположенных к северо-востоку от Москвы: в Рыбинске, Ярославле, Костроме, Муроме, Шуе, Иваново-Вознесенске и некоторых других пунктах. Москву предполагалось изолировать от Петрограда взрывом железнодорожных путей. Центр восстания намечался в Вологде, которая должна была перейти непосредственно в руки представителей Антанты. Укрепившись на Верхней Волге, контрреволюционеры должны были установить связь через Вологду с Архангельском, где ждали высадки союзных десантов, и со Средним Поволжьем, которое должны были захватить чехословаки (сх. № 4).

Во всем этом плане центральная роль предназначалась чехословацкому корпусу, сформированному из бывших военнопленных мировой войны.

Формирование чехословацких национальных частей из состава военнопленных австро-венгерской армии мировой войны началось еще до Февральской революции. Широкое национально-освободительное движение питало пораженческие настроения в национальных частях австро-венгерской армии. Чехи, словаки, моравы сдавались в плен совершенно добровольно, иногда целыми полками. 28 и 88 чешские полки перешли в полном составе в русский плен еще в первые месяцы войны. Чехословацкие организации в России (10 декабря 1914 г. министерством внутренних дел был утвержден устав Союза чехословацких обществ в России), с трудом преодолевая сопротивление германофильской клики Штюрмера, Протопопова и др., добивались разрешения сформировать в составе русской армии подчиненные русскому командованию чехословацкие части. Царское правительство стремилось изолировать движение в рядах военнопленных от влияния центра национально-освободительной борьбы за независимость Чехии — от Национального совета, возникшего в Париже в 1916 г. под руководством крупнейшего деятеля чешского национального движения профессора Т. Г. Масарика. Формирования шли медленно. После Февральской революции они развернулись шире. В начале мая 1917 г. в Россию приехал Масарик и вступил в переговоры о формированиях с Временным правительством. К этому времени в России насчитывалось свыше 50 тыс. военнопленных славян. Из лагерей военнопленных, раскинутых в разных концах страны — в Западной Сибири, Поволжье, Украине и т. д. — чехословацкие добровольцы стягивались в Киев, Житомир и др. пункты правобережной Украины.

К концу мая 1917 г. в чехословацкие части записалось 26 тыс. солдат и около 300 офицеров. Сначала была сформирована 1 бригада, затем она была развернута в 1 пехотную дивизию; потом, после июньского наступления, в котором активно участвовали чехословаки, приступили к формированию 2-й дивизии. К осени 1918 г. был сформирован целый армейский корпус, который находился на территории Украины.

Схема № 4. Чехословацкий мятеж; образование фронтов гражданской войны в 1918 г.

(Переименования городов, встречающихся на карте: Владикавказ — Орджоникидзе; Вятка — Киров; Екатеринбург— Свердловск; Екатеринодар—Краснодар; Екатеринослав — Днепропетровск; Нижний Новгород—Горький; Николаевск— Пугачев; Петроград — Ленинград; Самара — Куйбышев; Симбирск — Ульяновск; Царицын—Сталинград).

Масарик и французский министр труда Альбер Тома (он прибыл в Россию весной 1917 г. для агитации за усиление военных действий на восточном фронте) добивались от Временного правительства согласия на отправку чехословацких войск на Западный фронт. На этот счет было достигнуто соглашение, но реализовано оно не было, а после победы пролетарской революции правительства Антанты отказались от мысли перебросить чехословацкие войска на Западный фронт и решили использовать их против советской власти. Уже в ноябре 1917 г. в Яссах на секретном совещании представителей Антанты, русского и румынского командования обсуждался план использования чехословацких войск в качестве авангарда вооруженной интервенции. Аналогичные переговоры велись в Киеве, где находился чехословацкий Национальный совет (в России). От солдатской массы чехословаков эти планы держались в строжайшей тайне. В командном составе войск находилось много белогвардейских офицеров. Они вели провокационную антисоветскую агитацию, подготавливая почву для будущего контрреволюционного выступления.

Между тем в марте 1918 г. было достигнуто соглашение с советским правительством об эвакуации 50 тыс. чехословацких войск через Сибирь и Владивосток в Западную Европу, и войска начали медленно продвигаться по железнодорожным линиям в направлении на Омск.

Эшелоны с чехословацкими войсками растянулись по всей транссибирской железнодорожной магистрали, и первые из них в конце апреля достигли Владивостока. К концу мая там их скопилось до 12 тыс. (сх. № 5). Значительные силы чехословаков были сосредоточены  во всех крупных пунктах по линии на запад до Средней Волги: на участке Нижнеудинск-Канск около 1 ½  тыс. чел., в Мариинске — около 1 тыс. чел., на участках Новониколаевск-Чулым и Марьяновка-Петропавловск — около 2 ½  и 2 тыс. чел., в Челябинске — около 8 тыс. чел., в районе Сызрань-Пенза-Сердобск — около 10 тыс. чел. и т. д. Все эшелоны были вооружены, хотя по условиям соглашения с советским правительством все оружие следовало сдать, за исключением небольшого количества винтовок для охраны эшелонов в пути. 14 мая в Челябинске состоялось совещание военных агентов Антанты, контрреволюционной организаций Сибири и чешского Национального совета, на котором был разработан окончательный план восстания. Первая попытка выступления была сделана в Челябинске 17 мая. Местному совету удалось ее ликвидировать путем переговоров, но через несколько дней выступление было начато в широких размерах. Чехословаки были спровоцированы белогвардейцами, которые клеветнически утверждали, что советское правительство намерено удержать чехословаков в России и передать в руки Германии. 25 мая чехословаки выступили в разных пунктах Урала и Западной Сибири. В течение 2—3 дней они захватили Мариинск, Челябинск (группа Войцеховского) и Новониколаевск (группа Гайды и белогвардейцы во главе с Гришиным-Алмазовым). 28 мая они захватили Нижнеудинск, 29 мая — Канск. Одновременно подготавливался захват Среднего Поволжья. 29 мая группой чехословацких войск под командованием Чечена была занята Пенза. Но чехословаки здесь не задержались. Захватив большое количество оружия, которое в этом пункте отбиралось от проследовавших ранее на запад эшелонов, они ограбили казначейство, убили ряд коммунистов и в ночь с 30 на 31 мая двинулись в направлении на Сызрань. Кузнецк был уже захвачен. До прибытия эшелонов из Пензы была занята и Сызрань. 30 мая местный исполком самочинно подписал капитулянтский договор с чехословаками и фактически передал город в их руки.

Так начался чехословацкий мятеж. Активную роль в нем принимали эсеры, бывшие царские офицеры, сибирские кооператоры, особенно из «Закупсбыта», различные белогвардейские организации. Белый террор везде был первым их шагом.

С самого начала продвижения чехов из Украины советское правительство требовало от местных советских органов разоружения эшелонов, но в то же время всячески стремилось избежать конфликта с чехословаками. Открытый мятеж заставил применить более решительные меры. 25 мая все советы по линии Пенза-Омск получили приказ о немедленном разоружении чехословаков. Это вызвало выступление Англии, Франции, Италии и США. 4 июня представители этих стран заявили в НКИД, что «если разоружение чехословаков будет приведено в исполнение, то перечисленные правительства будут рассматривать это как недружелюбный акт, направленный против них, так как чехословацкие отряды являются союзными войсками и находятся под покровительством держав Согласия». Нота протеста НКИД от 13 июня не внесла изменения в позицию стран Антанты. Чехословацкий мятеж продолжал расширяться. Отдельные города переходили к чехам, подобно Сызрани, без боя, но в большинстве случаев мятежникам оказывалось упорное сопротивление. Обороной Самары руководил В. В. Куйбышев, в то время председатель самарского ревкома. Но сил было недостаточно, и после кровопролитного боя под Липягами (4 июня) участь Самары была решена. Поддержанные самарскими белогвардейцами, чехи 8 июня вошли в город. Черносотенцы произвели дикую расправу с коммунистами и красногвардейцами. Захваченных расстреливали на месте.

В тот же день в Самаре власть перешла в руки правоэсеровского «Комитета членов Учредительного собрания» («Комуч»), первоначально в составе В. К. Вольского (председатель), П. Д. Климушкина, Б. К. Фортунатова, И. М. Брушвита и И. Нестерова (впоследствии «Комуч» организовал так называемое «Самарское правительство»).

К этому времени чехи успели укрепиться и на Урале, и в Западной Сибири. 31 мая они захватили Петропавловск, ст. Тайгу и Томск, 2 июня — Курган, 7 июня — Омск. В начале июня железнодорожная линия от Миаса до Мариинска находилась в их руках. На свет вновь появился «Западносибирский комиссариат», сформированный контрреволюционным Временным сибирским правительством еще 14 февраля в Томске и существовавший до сих пор подпольно. 30 июня члены этого комиссариата, правые эсеры М. Линдберг, П. Михайлов, Б. Марков и В. Сидоров, декларировали переход власти в Западной Сибири в руки Временного сибирского правительства. «Демократическая» правоэсеровская контрреволюция на время восторжествовала и в Среднем Поволжье и в Западной Сибири. Как оазис между этими контрреволюционными очагами сохранялась еще советская власть на пролетарском Урале.

Белый террор в занятых учредиловцами районах, политика реставрации дореволюционных отношений, возвращение земель помещикам открыли глаза середняку. Возвращение земель помещику было «легализировано» постановлением Временного сибирского правительства 6 июля 1918 г. Перед этим, 23 июня, оно денационализировало промышленные предприятия. «Комуч» формально в земельном вопросе придерживался решений Учредительного собрания, т.  е. признавал отмену частной собственности на землю. Но фактически вся его политика способствовала реставрации помещичьего и кулацкого землевладения. В частности приказ 22 июля передавал право снятия озимых посевов 1917 г. «в трудовых и нетрудовых хозяйствах» тем, кто их произвел. Карательные отряды беспощадно стояли на страже интересов помещиков и кулаков. «Там, где нет большевиков и господствуют чехословацкие власти, мы наблюдаем такое явление: сначала чехословаков встречают чуть не как избавителей, но через несколько недель господства этой буржуазии замечается громадный поворот против чехословаков за советскую власть, потому что крестьяне начинают понимать, что все фразы о свободе торговли и об Учредительном собрании означают только одно: власть помещиков и капиталистов» (Ленин, «Соч.», XXIII, стр. 162—163). Середняк колебнулся влево, в сторону советской власти. Это сделало возможным обязательный призыв в Красную армию трудящихся, что властно диктовалось напряженной стратегической обстановкой на востоке.

29 мая ВЦИК принял принципиальное решение о переходе от добровольческой армии к всеобщей мобилизации рабочих и беднейших крестьян. Первый призыв в Красную армию (5 возрастов: 1893—97 гг.) не только рабочих, но и трудящихся крестьян, был объявлен подписанным Лениным декретом СНК 12 июня в 51 уезде Приволжского, Уральского и Западно-Сибирского военных округов, не занятых противником. В этот же день был издан декрет о ликвидации чехословацкого «Национального совета». Для объединения всех красных сил, действующих на восточном фронте против чехословацких войск и опирающихся на них белогвардейцев, Совнарком 13 июня постановил организовать Реввоенсовет Восточного фронта; главкомом был назначен левый эсер Муравьев. В течение июня в районе Бугульма—Ставрополь—Сенгилей—Сызрань была сформирована 1 революционная армия, в которой политическим комиссаром был В. В. Куйбышев. В июне же в районе Орска была организована III Красная армия.

К этому времени контрреволюция на востоке успела окрепнуть. 16 июня в бою под Мариинском потерпели поражение части Красной армии, и перед чехословаками открылся путь на восток, на соединение с красноярской группой подполковника Ушакова. 18 июня чехи и белогвардейцы заняли Ачинск и Красноярск, 20 июня — Бийск. 29 июня чехи совместно с японцами и русскими белогвардейцами неожиданно напали на Владивостокский совет и арестовали его. До этого момента чехи во Владивостоке сохраняли с местным советом удовлетворительные отношения и терпеливо ждали своей отправки в Европу. Находившиеся во Владивостоке члены чешского Национального совета с одобрения местного совета сейчас же после начала чехословацкого выступления (30 мая) отправили телеграмму на имя всех эшелонов, призывая их не поддаваться провокации и двигаться на восток, не настаивая на сохранении всего оружия, которое совершенно не нужно для охраны безопасности эшелонов в пути, так как местные советы не окажут чехам никакого сопротивления. Этот призыв благоразумия не возымел успеха, и руководство чехов во Владивостоке под нажимом представителей Антанты само начало контрреволюционное выступление. В «награду» на другой же день после владивостокского переворота Чехословацкая республика получила признание Франции (см. XLVIII, 393). Об отправке в Европу уже больше не было речи, и 12 июля чехословацкие войска получили приказ двигаться в Центральную Сибирь, а две недели спустя, 27 июля, чехословацкий Национальный совет в Нью-Йорке опубликовал официальную декларацию, мотивируя задержку чехословацких отрядов в Сибири тем, что они являются одной из союзных армий и обязаны подчиняться решениям Версальского военного совета.

Тяжелый удар советской власти был нанесен падением Уфы. Она была захвачена белыми 6 июля благодаря измене начальника штаба уфимских красных войск, бывшего офицера и эсеровского агента Ф. Е. Махина. Сибирская контрреволюция сомкнулась с самарской, и последняя получила большие ресурсы продовольствия. Территория «Комуча» расширялась. 22 июля учредиловцы заняли Симбирск, 6 августа — Казань. Здесь они захватили золотой запас страны — 651,5 млн. руб., — эвакуированный в Казань во время мировой войны, и 110 млн. руб. кредитными билетами. 6 августа на несколько часов был захвачен и Свияжск. Это был момент максимального расширения территории, захваченной «Комучем». Его власть распространялась на всю Самарскую губернию, большую часть Уфимской и значительные части Симбирской, Казанской и Саратовской губерний.

Кроме чехословацких войск численностью около 8 тыс. чел. (группа Чечека), Комуч располагал «народной армией», набранной по преимуществу путем мобилизации. Она достигала примерно 15 тыс. чел. при 100 орудиях. Командовал ею сначала полковник Галкин, потом полковник Чечек. Эта армия располагалась по Волге от Казани до Самары. На юге она стремилась соединиться с вышедшим из сибирских степей атаманом Дутовым.

Благодаря восстанию чехословаков Дутов расширил свои формирования уральских и оренбургских казаков и довел их до 15 тыс. конницы при 30 орудиях. Появление по соседству «Комуча» укрепило позиции Дутова. До этого он тщетно пытался овладеть Оренбургом. 3—4 апреля дутовцы совершили внезапный кровавый налет на Оренбург, зарубили много красногвардейцев, но были из города выбиты. В мае на помощь Оренбургу прибыли красногвардейские отряды из Челябинска (В. К. Блюхера) и из Верхнеуральска. Упорное сопротивление Дутову оказывало революционное казачество Краснохолмского и некоторых других районов. Оренбург держался до конца июня. Только 3 июля он был взят Дутовым. Советские войска отошли на северо-восток к Красной Мечети. Небольшая группа — всего около 200 чел. конницы и 400 чел. пехоты — отошла в Орск. Наиболее значительные силы — около 15 тыс. бойцов — отошли в район Актюбинска и частью дальше в сторону Ташкента. 10 июля актюбинская группа сформировалась в Туркестанскую армию (сх. № 3).

Захватив Оренбург, Дутов организовал под своим председательством Оренбургское войсковое казачье правительство. У власти оказалась кучка погромщиков-офицеров. Дикий разгул белого террора, казни, порки, карательные отряды — таков был режим дутовщины, пользовавшейся безоговорочной поддержкой самарских учредиловцев. В планы Дутова входило соединиться с южным флангом «Комуча» через Уральск на Николаевск и выбить красные войска из Актюбинска и Орска, чтобы открыть путь на юг и на восток. 20 июля войска Комуча взяли Николаевск и поставили в крайне тяжелое положение красногвардейские отряды В. И. Чапаева, которые из Николаевска, где была их база, подошли было к самому Уральску. Они оказались в опасных тисках между белоказаками и учредиловцами. Но Чапаев, сделав изумительный 70-тикилометровый ночной рейд, освободил Николаевск и помешал стыку двух белых армий. Не удалось Дутову расчистить себе путь и через Актюбинск к Ташкенту, а в Орске он встретился с упорным и героическим сопротивлением.

Три месяца длилась осада Орска. Силы красных, хотя и были пополнены отрядом Левашева, пробившимся из Актюбинска, но значительно уступали силам дутовцев. Тем не менее, Орск держался до полного истощения боеприпасов. Только 28 сентября он был занят дутовцами, после того как советские войска, захватив все ценные грузы, оставили город и отошли в направлении к Актюбинску.

Упорное сопротивление оказывалось наступлению контрреволюции и в северном направлении, на подступах к Екатеринбургу и главным промышленным центрам Урала. Здесь оперировала сильная 25-тысячная армия чехов под командованием Войцеховского. Дорогу ей подготовляли эсеры и меньшевики.

Они подняли волну кулацких восстаний и старались использовать уход сотен и тысяч передовых рабочих в отряды Красной гвардии. Отсталая часть рабочих поддалась кое-где их предательской агитации и не сразу оказала сопротивление выступлениям белогвардейцев. Кое-где начались контрреволюционные восстания в тылу: в Невьянске (12—17 июня), Верхнеивинске (12—19 июня), в В. Исетском заводе (12 июня), в Полевском заводе (12—18 июня), в Саткинском заводе (15—20 июня). Для обороны Урала в Екатеринбурге 29 мая был организован революционный штаб Уральской области в составе Голощекина, Чуцкаева и др. 14 июня прибывшая из центра военная инспекция реорганизовала отряды Красной гвардии в Северо-Урало-Сибирский фронт Красной армии (28 июня приказом наркомвоенмора он был переименован в III армию восточного фронта).

Контрреволюционные восстания в тылу были ликвидированы, но они сильно затрудняли борьбу против двигающихся на север чехов. 30 июня после кровопролитного боя отряды  Красной армии оставили Шадринск. 20 июля чехи заняли Тюмень. Белогвардейцы приближались к Екатеринбургу. Во многих волостях вновь вспыхнули кулацкие восстания. В самом Екатеринбурге было много белогвардейцев, которые готовились освободить находившегося там под арестом Николая II Романова и его семью (они были переведены в Екатеринбург из Тобольска в мае 1918 г.). 17 июля бывший царь и его семья были расстреляны, а 25 июля Екатеринбург заняли чехи.

Отряды Красной гвардии отступали на север и на запад. Героический путь боев прошел со своими войсками В. К. Блюхер. Сражавшиеся под его командованием отряды в труднейших условиях, преодолевая горные хребты, проделали 1 000-верстный поход от Белорецких заводов на север через занятые уже белогвардейцами территории и через 4 месяца, в сентябре, пробились в район Красноуфимск—Кунгур, где соединились с регулярными частями III Красной армии. Закаленные в боях, спаянные железной дисциплиной, отряды Блюхера положили основание 30-й дивизии.

Советская власть на Урале была свергнута. В Екатеринбурге появилось реакционное буржуазное «Областное правительство Урала» во главе с председателем екатеринбургского биржевого комитета П. Ивановым (заместителем его был кадет Л. Кроль).

Падение советской власти на Урале укрепило позиции Комуча. Именно в это время он расширил свою территорию на север, захватив Казань. Тогда же учредиловцы организовали контрреволюционное восстание в Ижевске. Оно началось 8 августа белогвардейцами из эсеровского союза фронтовиков, которые захватили город и удержались в нем до 8 ноября 1918 г. 21 августа образовавшейся в Ижевске «народной армией» был захвачен Воткинск; 25—27 августа в Воткинске состоялось совещание эсеров — членов Учредительного собрания, провозгласивших себя Комучем Прикамского края, во главе с эсером В. И. Бузановым. Ижевской «народной армией» был захвачен и Сарапуль (31 августа).

Победа контрреволюции в Поволжье, Урале и Западной Сибири предрешила исход борьбы в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке. Во Владивостоке 29 июня, в день захвата его чехами и белогвардейцами, появилось «Временное правительство автономной Сибири». Его организовала пробравшаяся сюда из Томска группа членов сибирского правительства во главе с правым эсером Дербером. Вскоре на Дальнем Востоке появился еще один претендент на «государственную власть». 9 июля на ст. Гродеково генерал Хорват, управляющий КВЖД, объявил себя «Временным верховным правителем Российской республики».

11 июля чехи, наступая со стороны Нижнеудинска, заняли Иркутск. Центросибирь эвакуировался в Верхнеудинск, а отсюда 16 августа в Читу. Здесь он прекратил свое существование, объединившись с Забайкальским областным исполнительным комитетом. Был организован (21 августа) сибирский СНК в составе Н. И. Яковлева, С. Лазо и др., но уже 26 августа пришлось отступить и из Читы. Дальнейшее сопротивление было невозможно. 28 августа военная конференция в Урульге постановила перейти к партизанской борьбе. Члены Центросибири, Н. И. Яковлев и 8 других товарищей, пытались пробраться в Якутск, но под Олекминском были схвачены местным белогвардейским отрядом и зверски убиты 3 сентября.

Белогвардейцы и интервенты захватывали последние пункты, где еще удержалась советская власть на Дальнем Востоке. 1 сентября чехи и семеновские банды заняли Читу. На другой день в город вошли регулярные японские части. Атаман Семенов сделался фактическим правителем Забайкалья. 2 сентября из Хабаровска вынужден был эвакуироваться (в г. Свободный) Дальсовнарком, а 5 сентября в город вступили банды атамана Калмыкова и японские части. 18 сентября японцы и белогвардейцы, пришедшие из китайского г. Сахаляна, заняли Благовещенск. 19 сентября пал последний оплот советской власти на Дальнем Востоке г. Зея. Его заняли японские войска. Уцелевшие отряды Красной армии и Красной гвардии ушли в сопки (сх. № 5).

В то время, когда контрреволюция разливалась широкой волной к востоку от Волги до Тихого океана, в центре Советской России были сделаны попытки осуществить разработанный план свержения советской власти. Савинковский «Союз защиты родины и свободы», подгоняемый дипломатическими агентами Антанты, 5 июля поднял восстание в Рыбинске. Здесь находились крупные артиллерийские склады, и Рыбинск решено было сделать оперативным центром всех намеченных восстаний. Сюда для личного руководства направился сам Савинков, но восстание было подавлено в самом зародыше. Зато в Ярославле заговорщики добились временного успеха. 6 июля во главе с полковником Нерхуровым они захватили город и, получив поддержку со стороны местных меньшевиков, удержались в нем до 22 июля. За эти дни белогвардейцами было убито много коммунистов и в их числе окружной военный комиссар С. М. Пахимсон и председатель совета Закгейм. Для подавления мятежа пришлось двинуть крупные воинские силы. Упорные бои и артиллерийский обстрел разрушили город. Половина его погибла от пожаров. В конце концов, мятежники сдались. Была сделана попытка восстания еще и в Муроме. Здесь действовал помощник Савинкова — доктор Григорьев. Небольшим отрядом он захватил город, но продержался в нем недолго. На другой день он бежал из Мурома в Казань, куда стягивались остатки разгромленной савинковской организации (сх. №4).

В план восстания входил и Архангельск, который должен был обеспечить Вологде выход к морю. В Архангельске действовать должны были не савинковцы, а стянутые сюда многочисленные группы бывших офицеров вместе с иностранным отрядом (сербы и итальянцы), сформированным из военнопленных австрийской  армии, ожидавших отправки в Западную Европу. Заговорщики рассчитывали использовать тяжелое продовольственное положение города и порожденное этим глухое недовольство обывателей. Подготовка к восстанию велась открыто, и местные консулы Англии и Франции принимали в ней активное участие. Восстание было предотвращено только благодаря решительным действиям советской власти: сербский и итальянский отряды, захватившие было самовольно городские казармы, 2 июля были разоружены и, несмотря на бесцеремонные протесты консулов, отправлены в Москву. Сорвалось и еще одно звено в цепи восстаний. Была раскрыта и своевременно ликвидирована контрреволюционная группа в Селигеро-волжской флотилии во главе с бывшим морским офицером Ив. Билибиным, в задачу которой входило предоставить флотилию в распоряжение мятежников и передать в их руки коммуникационные пути к Вологде и Петрозаводску.

Интервенты торопили Савинкова с началом восстания, так как знали, что в начале июля должно было произойти восстание левых эсеров. И действительно, в те самые дни, когда началось выступление савинковцев, произошло и восстание левых эсеров.

Эта типичная мелкобуржуазная партия, когда пролетарская революция победила, пошла после ряда колебаний на коалицию с большевиками. Но левые эсеры но могли по своей классовой природе стать на последовательные революционные позиции и с самого начала, входя в состав СНК, противодействовали важнейшим мероприятиям советской власти. Открытый переход левых эсеров на сторону контрреволюции начался, когда пролетарская революция стала расширяться в деревне и когда советская власть вынуждена была вступить на путь продовольственной диктатуры и организации комитетов бедноты, направленных против кулачества (см. об этом подробнее ниже). Левые эсеры выступали против мирной политики советской власти и с бешенством боролись против Брестского мира. 16 марта, на другой день после ратификации мирного договора, они вышли из состава СНК, а 24 июня ЦК левых эсеров принял решение «положить конец так называемой передышке» и сорвать мир с Германией «путем террористических актов против виднейших представителей германского империализма». Речь шла о германском после графе Мирбахе, о главнокомандующем германскими войсками на Украине фельдмаршале Эйхгорне и о консуле в Петрограде. Тотчас же приступили к подготовке выступления. Большие надежды левые эсеры возлагали на использование своего положения в ВЧК, где заместителем Ф. Э. Дзержинского был левый эсер Александрович. Отряд ВЧК левого эсера Попова 30 июня был приведен в боевую готовность.

4 июля 1918 г. в Москве открылся V Всероссийский съезд советов. Из 1 132 делегатов левые эсеры имели на нем всего 352. Они явно пошли на срыв съезда. М. Спиридонова, Б. Камков и др. выступали с бешеной злобой по докладам Ленина и Свердлова. Резолюции, предложенные левыми эсерами, были отвергнуты съездом. Тогда они выступили с оружием в руках, и съезд вынужден был 6 июля прервать свои занятия. 6 июля эсеры Блюмкин и Андреев проникли по подложным документам к германскому послу и убили его брошенной бомбой. Убийство Мирбаха послужило сигналом к мятежу. Отряд Попова арестовал Ф. Дзержинского, назначенного вместо него М. И. Лациса и председателя Московского совета П. Г. Смидовича. Затем был занят телеграф, и в ночь на 7 июля ЦК левых эсеров разослал по всей стране телеграммы, сообщая о захвате власти. Были выпущены воззвания к «трудовому крестьянству», к железнодорожникам, ко всем рабочим и крестьянам.

Восстание не имело ровно никакого успеха. Это был типичный путч кучки авантюристов-заговорщиков, не имевших никаких корней ни в среде рабочих, ни в среде трудового крестьянства. Против мятежников были приняты энергичные меры. Ленин лично руководил ликвидацией мятежа. Уже 7 июля мятеж был полностью ликвидирован.

Это позволило продолжить прерванные работы V  Съезда советов. Они возобновились 9 июля, а 10 июля, в день своего закрытия, Съезд принял конституцию РСФСР. Задачей конституции, рассчитанной на переходный период, являлось «установление диктатуры городского и сельского пролетариата и беднейшего крестьянства в виде мощной Всероссийской Советской власти в целях полного подавления буржуазии, уничтожения эксплуатации человека человеком и водворения социализма...» (п. 9 конституции). Конституция явилась программой строительства бесклассового общества для страны, где рабочий класс в союзе с трудовым крестьянством уже одержал решительную победу над эксплуататорскими классами. Она явилась знаменем борьбы и для народов всего мира.

Как раз в день принятия конституции, 10 июля, на самом важном участке Восточного фронта — в Симбирске — был нанесен предательский удар в спину Красной армии: главнокомандующий Восточным фронтом, ставленник Троцкого, левый эсер Муравьев поднял восстание. Он арестовал командующего I армией и ряд членов губисполкома и губкома партии и по радио и телеграфу объявил, что разрывает Брестский мир, объявляет войну Германии и двигает армии на Западный фронт. Всем чехословацким отрядам от Самары до Владивостока он предложил приостановить движение на восток и повернуть на запад, к Волге. Энергичными мерами, принятыми местной партийной организацией большевиков измена Муравьева была в тот же день ликвидирована. Войскам был разъяснен контрреволюционный смысл выступления, а сам Муравьев был убит. Однако, известная деморализация в ряды Красной армии была все же внесена. Этой неустойчивости в настроении нужно приписать ослабление Восточного фронта и падение Бугульмы, Мелекеса, Сенгилея, самого Симбирска и, наконец, Казани.

После подавления савинковского и левоэсеровского восстания все силы были брошены на организацию обороны Восточного фронта.

9 июля V  Съезд советов принял постановление о военной мобилизации во всей стране. Партия большевиков решает широко использовать в качестве военных специалистов, главным образом на штабных и тыловых должностях, бывших офицеров. Они были поставлены под бдительный контроль военных комиссаров. В ряды комиссаров были посланы тысячи испытанных пролетариев-большевиков. В составе Восточного фронта 30 июля была создана в районе Саратова-Новоузенска — IV Красная армия, 14 августа в районе Казани —   V  Красная армия. 2 сентября был организован Реввоенсовет республики.

Взятие Казани было последним военным успехом «Комуча». Перелом на Восточном фронте наступил после неудачной попытки белогвардейского отряда Каппеля, переброшенного от Симбирска, захватить 27 августа Свияжский мост. Белые придавали этой операции огромное значение. С отрядом Каппеля находились учредиловцы Лебедев и Фортунатов. Здесь же был Савинков. В бою у ст. Свияжск участвовала правобережная группа II Красной армии и латышские стрелки. Каппель был отбит. Началось контрнаступление на Казань. Она была освобождена 9—10 сентября частями II Красной армии. 24-ая стрелковая железная дивизия I Красной армии 12 сентября освободила Симбирск. 13 сентября был освобожден Вольск, 16 сентября — Хвалынск. В сентябре—октябре шли бои за Волгу. В боях участвовали 25-ая (ядром ее явились отряды чапаевских красногвардейцев), 27-ая и 35-ая стрелковые дивизии V Красной армии, 23-я стрелковая дивизия IV  Красной армии и 24-ая стрелковая дивизия I Красной армии. 3 октября была освобождена Сызрань, 7 октября — Самара, 14 октября — Бугульма, 25 октября — Бугуруслан. Линия фронта шла теперь от Перми на Сарапул—Мензелинск—Бугульму—Бузулук. Несколько позже закончилась ижевская операция. Она началась 4 октября освобождением Сарапула. Ее проводили части II Красной армии: 1-я сводная дивизия (21 стр.) и 2-я сводная дивизия Азина (28 стр.). Ижевск был освобожден 7 ноября, Воткинск — 11 ноября (сх. № 4).

Волга была свободна. Красная армия начинала борьбу за освобождение Урала.

К этому времени в лагере восточной контрреволюции произошли некоторые изменения. В первое время после чехословацкого переворота здесь возник целый ряд областных национальных и казачьих «правительств». Большинство из них, более или менее «демократических» по своему составу (обычно с участием или под руководством с.-р.), на словах стояло за Учредительное собрание и признавало единство «возрожденной» России, но на деле все они грызлись между собой и стремились к самостоятельности. Сильнее других были самарское правительство «Комуча» и «Западносибирский комиссариат». 30 июня последний передал власть реставрированному Временному сибирскому «правительству» во главе с эсером Вологодским, группа же Дербера («Временное правительство автономной Сибири») боролась за власть и только 22 сентября под давлением военных миссий Антанты согласилась передать власть правительству Вологодского. Последнее под влиянием военщины быстро эволюционировало вправо. Был создан реакционный «Административный совет», который постепенно забирал в свои руки всю власть. Отношения с самарским «правительством» обострялись: против него началась таможенная война, был захвачен златоустинский уезд и т. д. Эта «междоусобная» война была особенно опасна для самарского правительства, находившегося под непосредственными ударами Красной армии.

Под нажимом представителей Антанты начались переговоры о создании в Сибири единой всероссийской власти. Первое совещание «Комуча» и Временного сибирского правительства состоялось в Челябинске 15 июля. Соглашения достигнуто не было, но военный министр сибирского правительства Гришин-Алмазов и управляющий военным ведомством «Комуча» Галкин по настоянию присутствовавших на совещании чехов и французов согласились подчиниться чешскому командованию. 23—25 августа под председательством правого эсера Авксентьева в Челябинске состоялось второе совещание в более широком составе с участием представителей военных миссий Антанты, областных и казачьих правительств, политических партий и различных белогвардейских общественных организаций. И это совещание не дало результатов. Наконец, 8 сентября 1918 г. в Уфе открылось «Государственное совещание». На нем присутствовало 170 членов. В том числе: 60 членов Учредительного собрания, делегация меньшевиков, официальные представители ЦК партий с.-р., н.-с., к.-д., «Единства», представители «Союза возрождения», «Комуча», правительств: Временного сибирского, Урала, Башкирии, Алаш-Орды (киргизского), Туркестана, национального управления тюрко-татар внутри России и Сибири, казачьих войск — Оренбургского, Уральского, Сибирского, Иркутского Семипалатинского, Енисейского и Астраханского, а также представители съезда городов и земств Сибири, Урала и Поволжья. В качестве гостей присутствовали чехи и представители французской миссии. На Государственном уфимском совещании столкнулось два начала контрреволюции: откровенно реакционное, добивавшееся военной диктатуры и согласное признать полномочия Учредительного собрания только после его переизбрания, откладываемого до момента окончательной победы над большевиками, и «демократическое», объявлявшее себя врагом диктатуры и видевшее в осколках старого Учредительного собрания верховный орган власти. Оплотом первого течения было Временное сибирское правительство, центром второго — «Комуч». Оба эти течения не раз сталкивались во время гражданской войны, и везде на долю «демократии» выпадала роль возглавлять первый  этап контрреволюции, открывая двери военной диктатуре. Здесь, на Восточном фронте, эсеровский «Комуч» выполнил эту подлую роль в особенно широких размерах. В Уфе формально был достигнут компромисс, вынужденный для обеих сторон. «Комуч» шел на уступки, так как положение его на фронте резко ухудшалось (9—10 сентября Красная армия освободила Казань), а наиболее реакционные элементы Временного сибирского правительства, готовившиеся было к перевороту во время Уфимского совещания (Административный совет разогнал Сибирскую областную думу и арестовал наиболее строптивых ее членов, убив в числе их Новоселова, но встретил противодействие чехов и не сделал дальнейших шагов к захвату власти), отложили его осуществление и также пошли на уступки. В итоге после долгих споров власть была передана «Временному всероссийскому правительству», или Директории из 5 лиц: Н. Д. Авксентьева, ген. В. Г. Болдырева, П. В. Вологодского, Н. И. Астрова и Н. В. Чайковского. Старое Учредительное собрание было признано верховной властью, но созыв его откладывался на 1 января 1919 г. при кворуме в 250 чел., а если такого числа депутатов не окажется, то на 1 февраля 1919 г. при уменьшенном кворуме в 170 чел. Этих нескольких месяцев, считали, будет достаточно, чтобы успеть покончить с охвостьем «демократической» власти. На деле так оно и оказалось. Директория, импонируя своим «демократическим» происхождением, добилась в свою пользу самоупразднения всех областных, национальных и казачьих правительств и 4 ноября образовала при себе совет министров (председатель Вологодский, а большинство министров — ставленники Административного совета), в состав которого был введен военным министром Колчак, уже в этот момент выдвигавшийся представителями Антанты в качестве будущего диктатора. Так «демократия» расчистила дорогу военной диктатуре.

Захват оккупантами и белогвардейцами Украины, Донбасса, Закавказья (особенно Баку), Северного Кавказа, Сибири, Урала и Среднего Поволжья, освобожденного от белых раньше других районов, нанес тяжелый удар хозяйству Советской России, отрезав от нее наиболее хлебные районы, а также источники угля и нефти. Экономическое положение страны было и без того крайне тяжелым. Разруха, унаследованная от царизма, войны и хозяйничанья Временного правительства, усилилась благодаря начавшейся гражданской войне. Производительные силы страны катастрофически сократились. Добыча угля упала до 731 млн. пуд. по сравнению с 1 738 млн. пуд. в 1913 г., железной руды — до 1,7 млн. пуд. (против 579 млн. пуд. в 1913 г.), выплавки чугуна — до 31,5 (против 257), производство сахара — до 20 (против 83). Стоимость валовой продукции всей цензовой промышленности упала с 5 620 млн. руб. в 1913 до 1 941 млн. руб. в 1918 г., т. е. до 35% к уровню 1913 г. Особенно остро давала себя знать разруха на железнодоржном транспорте. Он еле-еле справлялся даже с сильно сокращенными перевозками.

Развал промышленности обусловливался не только тяжелым наследством, полученным от прошлых лет, и начавшейся гражданской войной, которая распыляла основные кадры пролетариата, уходившего в Красную гвардию и на борьбу за хлеб (см. ниже), но и прямым саботажем фабрикантов. Они дезорганизовывали производство, не останавливаясь перед сокрытием сырья, порчей машин, затоплением шахт.

Борьба с саботажем предпринимателей велась, прежде всего, силами рабочего контроля. Органы рабочего контроля за несколько месяцев своего существования накопили огромный опыт управления промышленностью. Это сделало возможным подойти к массовой национализации промышленности. В первые месяцы национализация проводилась как репрессивная мера против отдельных саботирующих капиталистов, нарушавших советские законы, бросавших или разрушавших свои предприятия. Когда же организации рабочего контроля подготовили пролетарские кадры управления промышленностью, когда несколько окрепли органы управления хозяйством — советы народного хозяйства, — на очереди стал  вопрос о переходе от спорадической национализации отдельных предприятий к национализации целых отраслей.

2 мая 1918 г. был издан декрет о национализации сахарной промышленности. 12—18 мая 1918 г. происходила конференция крупнейших национализированных предприятий,  которая приняла решение о полной национализации металлургических заводов. 20 июня был издан декрет о национализации нефтяной промышленности. Одновременно велась подготовка к национализации всей крупной промышленности. Внешнеполитические условия заставили форсировать издание соответствующего декрета. В это время советское правительство вело переговоры с Германией о заключении дополнительных экономических соглашений, предусмотренных Брестским мирным договором. Существенным вопросом переговоров являлся вопрос о компенсации германских капиталистов за убытки от национализированной собственности. В предвидении этих компенсаций русские капиталисты, прибегая к подлогам, фиктивно переводили свои предприятия на имя германских фирм. Чтобы парализовать эти махинации, решено было ускорить национализацию всей крупной промышленности, и 28 июня был издан декрет о национализации крупнейших предприятий по горной, металлургической, металлообрабатывающей, текстильной, электротехнической, лесопильной, деревообделочной, стекольной, керамической, кожевенной, цементной и прочим отраслям промышленности, паровых мельниц, предприятий по лесному благоустройству и предприятий в области железнодорожного транспорта. 20 августа был издан декрет об отмене права частной собственности на недвижимость в городах, 4 сентября 1918 г. — о ликвидации частных железных дорог; 24 сентября 1918 г. ВСНХ принял постановление о национализации предприятий Урала. В этот же период времени был издан ряд важных финансовых декретов, ликвидирующих остатки банковского капитала: 14 сентянбря — о запрещении кредитных операций с кредитными учреждениями, находящимися вне Российской республики, 3 октября — о регулировании сделок в иностранной валюте и вывозе денежных сумм за границу и в оккупированные области, а также об обращении дивиденда по акционерным и паевым страховым предприятиям за 1917 г. в доход казначейства, 10 октября — о ликвидации обществ взаимного кредита, 26 октября — об аннулировании государственных %% бумаг. 26 октября был также издан декрет, увеличивающий эмиссионное право Народного (бывшего Государственного) банка на 33,5 млрд. руб. Издание этого последнего декрета было вызвано тем, что денежная система в результате общей хозяйственной разрухи приходила в расстройство, но этот декрет в свою очередь, увеличив эмиссию, ускорил обесценение бумажных денег.

Мероприятия советского правительства, направленные в сторону национализации промышленности и ликвидации остатков банковского капитала, парализовали саботаж капиталистов и окончательно ликвидировали их роль в народном хозяйстве. Эти мероприятия, заложившие основу социалистической экономики, внесли оздоровление в разрушенное народное хозяйство. В отдельных отраслях (например, в нефтепромышленности) появились первые признаки подъема. Но гражданская война, интервенция и блокада парализовали эти успехи, и экономическое положение страны становилось все более тяжелым.

Особенно остро стоял продовольственный вопрос. Во многих городах голод наступил уже весной 1918 г. В пролетарских центрах хлебный паек колебался от 1/3 до ¼  фунтов в день и часто выдавался не регулярно. Подвоз хлеба с каждым днем уменьшался, таяли запасы на складах.

В марте петроградская продовольственная управа получила свыше 800 вагонов хлеба, а за первые 3 недели апреля всего 280 вагонов. Даже при голодной норме по 1/8 фунта в  день таких поступлений могло хватить всего на 6—7 дней. Немногим лучше положение было в Москве и других городах потребляющей полосы.

Наряду с острым продовольственным кризисом во многих районах имелись значительные излишки хлеба. Весной 1918 г. в Центральной России насчитывалось 41 млн. пуд. хлеба, на Северном Кавказе — 131 млн. пуд., а если учесть Украину — всего 559 млн. пуд. Хлеб в стране был, но его надо было получить и доставить в пролетарские центры, что в обстановке обостренной классовой борьбы в деревне и транспортной разрухи было нелегкой задачей.

Весной 1918 г. была сделана попытка наладить снабжение путем товарообмена. Декрет 25 марта предусматривал отпуск 1 160 млн. руб. в товарах для обмена на 120 млн. пуд. хлеба. Этот сам по себе правильный принцип получения хлеба (к нему вернулись осенью 1918 г., когда декреты 8 августа 1918 г. и 21 ноября 1918 г. укрепили товарообмен с деревней) весной и летом 1918 г. в обстановке острого кризиса не мог дать достаточных результатов, особенно благодаря скверной работе аппарата Наркомпрода и саботажу местных продкомов, в которых кулацко-эсеровское засилье оставалось еще с периода Временного правительства. Необходимы были решительные меры. 9 мая 1918 г. ВЦИК принял разработанный на основе ленинских положений и лично им отредактированный декрет «О предоставлении Наркомпроду чрезвычайных полномочий по борьбе с деревенской буржуазией, укрывающей хлебные запасы и спекулирующей ими». Этот декрет вошел в историю под именем декрета «О продовольственной диктатуре» (он был подписан 13 мая и опубликован 14 мая). Декрет со всей остротой ставил вопрос о причинах голода и о способах борьбы с ним. Излишки хлеба имеются, но они в руках кулаков, которые не вывозят хлеб на ссыпные пункты по твердым ценам, а спекулируют им и добиваются отмены хлебной монополии. Но повышение хлебных цен грозит голодной смертью трудящимся. «На насилие владельцев хлеба над голодающей беднотой ответом должно быть насилие над буржуазией». Ни один пуд не должен остаться на руках сверх обеспечения прокорма с семьей до нового урожая. На едока оставляется 12 пудов хлеба и 1 пуд круп, кроме посевных и корма для скота. Все излишки необходимо сдать в течение 1 недели по твердым ценам. Укрыватели хлеба — враги народа, их надлежит предавать революционному суду, который должен их приговаривать не менее чем к 10 годам заключения и к конфискации всего имущества. Все трудящиеся и неимущие крестьяне призываются немедленно объединиться для беспощадной борьбы против кулаков. Наркомпроду предоставляются чрезвычайные полномочия вплоть до применения вооруженной силы.

Но продовольственный вопрос нельзя было разрешить одним только принятием декрета о продовольственной диктатуре. Задача заключалась в повседневном оперативном проведении декрета в жизнь. ЦК партии большевиков и советское правительство уделяли колоссальное внимание продовольственному вопросу. Ленин на V Всероссийском съезде советов говорил: «Не проходило недели или даже дня, когда мы в Совете народных комиссаров не были бы заняты вопросом о продовольствии, когда тысячи предположений, распоряжений, декретов исходили от нас и когда мы не ставили бы вопроса, как бороться с голодом.» («Соч.», т. XXIII, стр. 126). Ленин лично повседневно следил за борьбой на хлебном фронте и оперативно руководил ею. В Царицын, как на важнейший участок хлебного фронта, был направлен т. Сталин, назначенный 29 мая 1918 г. СНК общим руководителем продовольственного дела на юге России. Несмотря на исключительно трудную обстановку Сталину с первых же дней приезда в Царицын удалось наладить регулярную отправку продовольственных маршрутов, главным образом в Москву, в Петроград, в Нижегородскую губернии, в Туркестан. Только за июнь 1918 г. из Царицына было отправлено 2 379 вагонов продовольствия. В условиях жесточайшего продовольственного кризиса эти маршруты оказали огромную помощь.

Партия большевиков сумела увлечь на борьбу за хлеб лучших пролетариев и бедняков-крестьян. 22 мая Ленин обратился с письмом к питерским рабочим и, прямо говоря им тяжелую правду о надвигающемся голоде, звал их в «крестовый поход» на спекулянтов, кулаков, дезорганизаторов и взяточников. 29 мая СНК принял воззвание к рабочим и крестьянам об организации вооруженных отрядов для борьбы с врагами народа — с крестьянской буржуазией. Из Питера, Москвы, Иваново-Вознесенска, Тулы и других пролетарских центров двинулись сотни и тысячи продовольственных отрядов. 20 мая 1918 г. при Наркомпроде было организовано «Управление главного комиссара и военного руководителя всех продотрядов» (позже «Управление продармии»), 6 августа 1918 г. по инициативе Ленина были изданы 3 декрета: «О привлечении к заготовкам хлеба рабочих организаций», «О заградительных отрядах» и об «уборочных отрядах». За 3 месяца в поход за хлебом двинулось свыше 30 тыс. организованных рабочих продармейцев. Они вели героическую борьбу за хлеб. Многие из них гибли в классовых боях с кулаками, многие гибли от эпидемий.

Борьба за хлеб обострила классовые противоречия в деревне. Непосредственно после победы пролетарской революции в октябре 1917 г. классовая борьба в деревне не развернулась еще со всей силой. Помещичье землевладение к лету 1918 г. было уже полностью ликвидировано даже в тех, главным образом, потребляющих районах, где помещикам в течение нескольких месяцев удавалось сохранять кое-какие позиции. При разделе помещичьих земель, сельскохозяйственного инвентаря и рабочего скота значительная часть имущества попала в руки кулаков, которые летом 1918 г. оставались еще крупнейшей политической и экономической силой в деревне.

Поэтому в борьбе за хлеб советская власть пошла по пути решительного подавления сельской буржуазии. Все надежды кулаков на возможность сохранения своих капиталистических позиций оказались разбитыми, что и определило резкое усиление их контрреволюционной активности в летние месяцы 1918 г. Кулачество, возглавленное правыми и левыми эсерами, открыто перешедшими на сторону контрреволюции, превращается в застрельщика продовольственной блокады пролетарских центров и срыва хлебной монополии. В Центрально-Черноземной области, в Поволжье, в Западной Сибири проходит полоса кулацких восстаний. Особенно упорные восстания были в Тамбовской губернии (здесь центром восстания был кирсановский уезд), в Пензенской губернии, в Западной Сибири. Восстания носили настолько упорный характер, что бывали случаи, когда в ход приходилось пускать артиллерию. Эсеры бросили сюда все свои силы. Они проникли в продорганы, в земотделы,   саботировали деятельность местных советов и присылаемых из центра уполномоченных, наводняли деревню провокационными контрреволюционными листовками, непосредственно возглавляли восстания.

В обстановке активных контрреволюционных выступлений кулаков крестьянин-середняк летом 1918 г. занимал колеблющуюся позицию. Пока рабочий класс, разрушая буржуазный строй, заканчивал попутно разрешение задач буржуазно-демократической революции, середняк полностью шел за ним. Но, когда в руки середняка перешли помещичьи земли, он, не видя больше непосредственной угрозы со стороны помещика, не склонен был активно помогать рабочему классу и бедноте в их борьбе против кулака. Занимая в целом нейтральную позицию, он в отдельных случаях колебался в сторону кулака и переходил за ним в лагерь контрреволюции. По словам Сталина, Ленин предвидел, что «после победы буржуазной революции часть середняков уйдет в контрреволюцию». Оно так и случилось в период, например, «Уфимского правительства», когда часть середняков в Поволжье ушла в контрреволюцию, к кулакам, а большая часть середняков колебалась между революцией и контрреволюцией. Да иначе и не могло быть. Середняк на то и середняк, чтобы выжидать и колебаться: «чья возьмет, кто его знает, уж лучше выждать». Только после первых  серьезных побед над внутренней контрреволюцией и особенно после упрочения советской власти середняк стал определенно поворачивать в сторону советской власти, решив, очевидно, что без власти нельзя, что большевистская власть сильна, и работа с этой властью является единственным выходом» (Сталин, «Об оппозиции», стр. 411).

В этих условиях основная задача пролетарской диктатуры состояла в том, чтобы расколоть деревню, организовать бедноту, двинуть ее под руководством пролетариата на борьбу с сельской буржуазией. Со всею остротою Ленин поставил этот вопрос перед партией и рабочим классом в мае 1918 г. пролетарской диктатуры состояла в том, чтобы расколоть деревню, организовать бедноту, двинуть ее под руководством пролетариата на борьбу с сельской буржуазией. Со всею остротой Ленин поставил этот вопрос перед партией и рабочим классом в мае 1918 г.

Принципиальное обоснование необходимости самостоятельного организационного объединения сельской бедноты было дано Лениным и постановлениями партии большевиков еще в эпоху 1905 г. В 1917 г., сейчас же после февраля, в своих «Письмах издалека» Ленин, намечая тактические задачи большевизма, говорил, что «наши стремления будут состоять в том,... чтобы неимущие крестьяне организовались отдельно от зажиточных крестьян» («Соч.», XX, стр. 20). В своем известном письме к питерским рабочим о голоде, написанном 22 мая, Ленин призывал пролетариат выступить в борьбе за хлеб в качестве «вождя деревенской трудящейся массы». Задача состояла в том, чтобы перенести социалистическую революцию в деревню. Позже, на VIII съезде партии, в докладе о работе в деревне Ленин говорил: «Только летом 1918 г. началась настоящая пролетарская революция в деревне. Если бы мы не сумели поднять эту революцию, работа наша была бы неполна. Первым этапом было взятие власти в городе, установление советской формы правления. Вторым этапом было то, что для всех социалистов является основным, без чего социалисты — не социалисты: выделение в деревне пролетарских и полупролетарских элементов, сплочение их с городским пролетариатом для борьбы против буржуазии в деревне» («Соч.», т. XXIV, стр. 162). Для осуществления этого второго этапа необходимые предпосылки сложились к лету 1918 г. Огромную организационную и политико-воспитательную роль сыграли рабочие продовольственные отряды. Многие тысячи рабочих из пролетарских центров, попав в деревню, способствовали консолидации бедняков и осознанию ими своих классовых интересов, противоположных интересам сельской буржуазии. Имело большое значение и то, что, наряду с открытым переходом левых эсеров в лагерь контрреволюции, в местных советах — губернских и уездных — большевики завоевали прочное господство и очищали советы от мелкобуржуазных партий, превращая тем самым советы в подлинные органы пролетарской диктатуры.

Ясно обозначавшаяся социальная и политическая дифференциация деревни и резкое обострение классовой борьбы властно требовали создания организационных форм для объединения бедноты — основного союзника пролетариата в социалистической революции.

К организационному объединению бедноты советское правительство приступило весной 1918 г. 20 мая по докладу Свердлова ВЦИК принял резолюцию: «ВЦИК, по обсуждении вопроса о задачах совета в деревне,  считает необходимым указать на крайнюю неотложность сплочения трудового крестьянства против деревенской буржуазии. Работу по выяснению противоположности интересов бедноты с интересами кулацких элементов и по вооружению всей бедноты и осуществлению ее диктатуры — все местные советы должны начать немедленно и вести ее самым энергичным образом».

Наркомпроду было поручено разработать декрет о комитетах бедноты (комбедах), и 11 июня он был принят ВЦИК’ом под названием «Декрет об организации деревенской бедноты и о  снабжении ее хлебом, предметами первой необходимости и сельскохозяйственными орудиями».  При обсуждении декрета во ВЦИК’е левые эсеры подвергли его бешеным нападкам. Камков и Спиридонова обрушились на него как на «контрреволюционный акт» и грозили «выбросить за шиворот» из деревни и продотряды, и комитеты бедноты. Позиция, занятая левыми эсерами в вопросе о комбедах, воочию показала, что они к этому времени превратились в контрреволюционную партию кулачества и переход их на путь открытой вооруженной борьбы с советами сделался вопросом дней (ср. стб. 358).

Несмотря на саботаж левых эсеров, декрет был введен в жизнь, и комитеты бедноты стали организовываться с неудержимой силой. Особенно большое количество комбедов возникло в августе и сентябре 1918 г., а в конце октября во всей стране насчитывалось 30 тыс. комбедов (по официальным данным Наркомпрода; фактическое число комбедов было гораздо значительнее). Создание комбедов превратилось в массовое движение. На съезды комбедов съезжались тысячи делегатов. В Петрограде на съезд в ноябре 1918 г. ждали 7 тыс. чел. Приехало 20 тыс. Собрание пришлось провести под открытым небом на площади перед Зимним дворцом.

Волна комбедов могла подняться так высоко только потому, что декрет 11 июня вполне соответствовал назревшей потребности бедняцких слоев деревни, которые во многих местах еще до издания декрета по своей инициативе создавали «голодные комитеты» и т. п. организации. Задачи комбедов были чрезвычайно широки. Они вели учет и контроль всех хозяйственных ресурсов деревни. Боролись за хлеб, против спекуляции, за проведение хлебной монополии. Реквизировали хлебные излишки. Проводили передел захваченных кулаками помещичьих земель. Перераспределяли помещичий инвентарь и  скот. Снабжали  продовольствием и пролетарские центры, и деревенскую бедноту. Взыскивали контрибуции и налоги с кулаков. Активно помогали Красной армии. Делали первые шаги в коллективизации сельского хозяйства. Фактически они подчинили своему контролю и воздействию всю экономическую жизнь деревни. Не менее велико было и чисто политическое значение комбедов, которые ликвидировали политическую роль кулачества, становились оплотом пролетарской диктатуры и превращались в резервы, из которых строились партийные организации деревни.

Историческое значение комбедов исключительно велико, так как они, во-первых, нанесли первые решительные удары кулачеству — этому последнему и самому многочисленному эксплуататорскому классу, и, во-вторых, подготовили союз с середняком. Это историческое значение комбедов ни в какой степени не умаляется тем обстоятельством, что в практике комбедов в отдельных случаях были допущены «левые» загибы. Перед комбедами стояла задача, ведя борьбу с кулаками, привлекать к работе и середняка. Об этом неоднократно говорил Ленин, но на практике политика комбедов направлялась иногда не только против кулаков, но и против середняков. Предупреждая против этих загибов, 18 августа 1918 г. за подписью Ленина и наркома продовольствия Цюрупы была послана пространная телеграмма на имя всех губернии совдепов и продкомов, категорически требовавшая неукоснительно стремиться к объединению деревенской бедноты и среднего крестьянства в соответствии с общей политикой центральной власти. А эта линия центральной власти никогда не говорила о нажиме на середняка, никогда не рассматривала его как классового врага, но ставила своей задачей в комбедовский период нейтрализацию середняка с тем, чтобы в дальнейшем перейти к прочному союзу с ним.