Румыния. V. История Румынии

Румыния. V. История Румынии. В античные времена в пределах современной Румынии обитали фракийские племена даков, или гетов (см. XVII, 514). Некоторые части страны находились под господством скифов. Во втором веке до н. э. даки создали сильное государство. На протяжении своей истории дакское государство пережило два периода наибольшего могущества: при царе Бурбисте (в середине первого столетия до н. э.) и при Децебале (в конце первого века н. э.), которым удалось на время объединить под своей властью нынешние Молдавию, Валахию и Трансильванию. В 101—107 гг. н. э. римский император Траян завоевал эту область и превратил ее в римскую провинцию Дакию, вскоре начавшую наводняться римскими колонистами. Римляне удерживали провинцию до середины III в., когда им пришлось отступить в 271 г. под натиском варварских орд. Римские колонисты образовали тогда южнее Дуная так наз. Аврелианову Дакию (Dacia Aureliana). С III в. территория современной Румынии надолго стала одним из главнейших этапов на пути великого переселения народов с Востока в Европу. Первыми варварскими народами, захватившими провинцию, были готы (256 г.) и вандалы; затем она подпала под владычество гуннов и гепидов (V в.), лангобардов и аваров (VI в.), которых сменили славяне и болгары (679 г.). Славянские племена длительно продержались в былой Дакии и перемешались с более ранними насельниками провинции (ср. V, 485/86). В IX в. пришли венгры, которых около 900 г. оттеснили печенеги. Венгры сохранили свое господство лишь в Семиградии (Трансильвании), в то время как территорию будущих Молдавии и Валахии заняли печенеги. В 1050 г. появились половцы, оттесненные в первой половине XIII в. татарами. После ухода татар из Средней Европы в прежней Дакии наступила полоса сравнительного успокоения. В XIII и XIV веках вступают в историю ранние семиградские государственные образования — в виде маленьких княжеств в восточных и южных Карпатах; из них наиболее крупные — Молдавия и Валахия; главы этих княжеств первоначально находились под суверенитетом венгерских королей.

В эпоху образования Валашского и Молдавского княжеств феодальный строй уже утвердился в Западной Европе. За Карпатами в это время уже существовало сильное венгерское королевство. По склонам Карпат и в долинах многочисленных больших рек оседло жили романизированные дакийские племена, занимавшиеся скотоводством (в особенности коневодством), земледелием и пчеловодством. Эти племена вели торговлю с венецианскими и ближневосточными купцами. Порты Четатя-Альба (Аккерман) и Килия являлись передаточными пунктами торгового обмена. Через эти порты вывозились хлеб, скот, кожи и т. д., сюда приезжали иностранные купцы с различными товарами. Сухим путем торговали, через Боснию, с Beнецией и Генуей, а через северо-восточную Молдавию — с Польшей, Германией и т. д. Обмен происходил в натуре, а позднее и на деньги.

У оседлых племен на этой ступени социального развития господствует родовой уклад с общинным владением землей, со своими старшинами, военачальниками (cnezi, juzi, vatamini). Молдавский и валашский сельский общинник был свободным человеком; земля (hotarul satului), лежавшая вокруг деревни, принадлежала общине, и каждый общинник имел для личного пользования определенный надел этой земли (jireabii — «жребии» — в Молдавии и delniti — «дельницы», «доли» — в Валахии), пастбища же, луга и леса оставались во владении всей общины. Каждая деревня составляла так называемое judejie — «жудеце» (от латинского judex — судья). С течением времени деревенские старшины, которые выступали в роли судей и вместе с тем военных предводителей, начали пользоваться определенными преимуществами. Крестьяне были обязаны уделять им десятину урожая, работать на них 3 дня в году; кроме того, лишь одни старшины имели право держать в пределах общины мельницу и питейное заведение. Позднее, в XIV—XV вв., когда создались княжества, когда вновь возникающие и растущие города, а еще более княжеский двор сделались оживленным рынком для привозных заграничных товаров (оружие, бархат, кожа, украшения и т. д.), стала меняться и жизнь сельских общин Молдавии и Валахии.

Старшины повели борьбу с целью закрепощения крестьян и экспроприации общинных земель, ограбления крестьянства в свою пользу. Путем обезземеления крестьянских общин возникла феодальная собственность на землю, и с течением веков создались огромные латифундии. Распространение денежного хозяйства в обоих княжествах и проникновение торгового капитала в эти области, расположенные на перекрестке путей между северной и западной, восточной и южной Европой, было могущественным фактором, который вел к разложению старого родового уклада. Упадок же общин в обоих княжествах являлся вместе с тем процессом упадка и самих княжеств. Когда они в XVIII веке совершенно лишились своей независимости и полностью подпали под турецкое господство, старые общины уже разложились (см. выше Аграрный вопрос в Румынии).

Рис. Историческая карта Румынии.

Валахия. Воспроизводимая румынскими историками картина возникновения дунайских княжеств представляется довольно неясной и основывается, главным образом, на легендах и преданиях, зафиксированных в позднейшей румынской летописи XVI в. Согласно этой летописи, Валашское княжество было основано в 1290 г. семиградским воеводой Раду Негру, который привел с собою многочисленное население, осевшее в Валахии к западу от р. Ольты. К Раду возводится и династия Бассарабов, правившая в Валахии до середины XVII в. Первые валашские воеводы находились под суверенитетом венгерских королей, однако при всяком удобном случае стремились освободиться от власти своих сюзеренов; они дважды разбивали венгерские войска и на время добивались полной самостоятельности.

Валахия знала свой период централизации и значительной внешнеполитической активности при воеводе Мирна (Mircea, 1386—1418). Опираясь на союз с польским королем Владиславом II (Ягелло), Мирча расширил свои владения за счет территорий, принадлежавших Венгрии и Турции; на севере он захватил два округа Трансильвании (Фагараш и Алмаш), на востоке — Добруджу и Силистрию. Начавшаяся довольно удачно и шедшая с переменным успехом борьба Мирчи с турками в итоге закончилась неблагоприятно для Валахии. В 1389 г. валашское войско было разбито вместе с сербами на Коссовом поле и в 1396 г. — при Никополе, где Мирча выступал против турок вместе со своим прежним противником — венгерским королем (см. Турция, XLI, ч. 10, 182). Мирча оказался вынужденным признать себя данником турецкого султана, а турки со своей стороны обязались не вмешиваться в порядок избрания воевод, уважать независимость княжества, не селиться в пределах его, защищать его от нападения других народов. Договор Мирчи с турками был первым шагом, который повел к подчинению Валахии верховному господству турок. Но это господство в первое время было более или менее номинальным, до тех пор, пока воевода еще мог опираться на крестьянские массы, шедшие на войну для защиты своей собственной земли.

Возникновение крупных латифундий и экономическая деградация румынского крестьянства — массовое обезземеление крестьянских общин и постепенное закрепощение свободного земледельца — не способствовали укреплению военной мощи румынских княжеств; их сопротивляемость давлению извне ослабевала все больше и больше, и турецкое владычество в них начинало чувствоваться все сильнее. Разгром венгров на Коссовом поле (1448 г.) и при Могаче (1526 г.) сопровождался укреплением позиций турок в восточно-дунайском бассейне, в частности в румынских княжествах, ставших важным узлом международного товарообмена между Европой и Востоком. Турки постепенно стали решающей силой при «выборах» боярами воевод, добивавшихся избрания обычно путем подкупов и уплаты туркам крупных сумм, ложившихся затем новым бременем на плечи румынского крестьянства, разоряемого войнами, набегами и реквизициями; количество переселенцев из турецких владений — крестьян и ремесленников — становилось все более заметным в румынских городах и деревнях. Попытки румынских воевод сохранить некоторую независимость, лавируя между турками, с одной стороны, поляками и венграми, с другой, оказывались тщетными перед лицом все усиливающегося турецкого нажима. Ослаблялись румынские княжества, в частности Валахия, и борьбой феодальных групп, выливавшейся временами в режим террора, которым особенно прославился воевода Влад Цепеш («кол»; 1455—1462 и 1476—1477), сажавший массами на кол своих подданных с их женами и детьми.

Однако до своего окончательного подчинения турецкому владычеству (в XVII в.) Валахия смогла на короткое время выйти на арену мировой истории в качестве опасного для соседей сильного централизованного государства. Это было при воеводе Михаиле Храбром (1593—1601), который воспользовался благоприятной международной ситуацией и, в союзе с молдавским воеводой Аароном и трансильванским воеводой Сигизмундом Баторием, устроил в Валахии резню турецких оккупантов и нанес сокрушительный удар высланному против него турецко-татарскому экспедиционному корпусу (1595 г.). Немного времени спустя ему удалось разгромить стотысячную турецкую армию Синана-паши и получить от султана санкцию на воеводство в Валахии для себя и для своего сына (1597 г.). Обезопасив себя со стороны Турции, Михаил вторгся в Трансильванию, нанес поражение войскам трансильванского воеводы Андрея Батория и добился от германского императора и от султана согласия на занятие трансильванского воеводства. Вслед за тем он захватил таким же образом Молдавию и на один год соединил под своею властью все три княжества, входящие в состав современной Румынии. Однако сколоченная Михаилом держава, едва возникнув, немедленно начала распадаться. Недовольные режимом Михаила трансильванские немцы с помощью военного уполномоченного германского императора — генерала Басты — изгнали Михаила из Трансильвании; поляки напали на Валахию с севера. Михаилу удалось, правда, перетянуть на свою сторону императора и Басту. Но, одержав вместе с последним победу над трансильванскими войсками, он погиб от подосланных тем же Бастой убийц (1601 г.). С его смертью распалось и созданное им государственное объединение.

Крушение попытки Михаила создать централизованное государство тесно связано с его внутренней политикой, направленной исключительно к поддержке узкоклассовых интересов румынского боярства. Его насильственная смерть лишь ускорила процесс внутреннего распада, прикрывавшийся военными успехами, обусловленными в значительной мере оказанной ему поддержкой извне.

После смерти Михаила Храброго процесс турецкого внедрения в Валахию пошел еще быстрее. Попытки сопротивления турецкой власти и турецкой администрации были единичными. Валашские господари пытались, правда, заводить тайные связи с Германской империей, с Польшей, с Венецией, а с начала XVIII в. — с Россией, но не решались идти на открытый разрыв с Портой, — наоборот, должны были принимать участие в турецких походах против Австрии и Польши. Одной из внешних форм подчинения Валахии турецкому владычеству было вынужденное перенесение столицы из близкой к трансильванским горам Тырговишти в более доступный турецкому контролю Бухарест. Малейшие проявления самостоятельности со стороны румынских господарей (князей) вызывали подозрение Порты и влекли за собой репрессии. Характерна в этом отношении судьба одного из наиболее видных валашских господарей этого периода, Константина Бранковяну (Brancoveanu, 1688—1714), завязавшего сношения с Петром Великим. Обвиненный в связях с соседними державами, он был обезглавлен в Стамбуле вместе с четырьмя сыновьями. В результате турецкого влияния создалась более тесная культурная связь Валахии с балканскими странами. Появившееся в Валахии лишь во второй половине XVII в. книгопечатание было построено на основе славянского алфавита. Первыми учителями в Валахии были греки, обучавшие детей валашской знати греческому языку, грамматике, риторике и т. д. В княжествах происходит усиление влияния греческой церкви и константинопольского патриарха.

О торговых связях и об общем хозяйственном состоянии Валахии к концу XVII в. интересные сведения сообщает Дель Кьяро, итальянец, в течение семи лет наблюдавший внутреннюю жизнь княжества. Дель Кьяро рассказывает о плодородных валашских равнинах, засеянных просом и кукурузой; о великолепных лугах; о хорошо поставленном лесном хозяйстве; о вывозе валашского масла, меда и коней в Турцию, воска и рогатого скота — в Венецию, вина — в Трансильванию; о разработке соляных копей около Рыбника и медных копей около Майдана; о производстве железа около Тырговишти; о добыче золота на приисках Аргеша; о широком развитии самых различных видов кустарного производства и о высоком качестве его продукции. От взгляда внимательного итальянского наблюдателя не ускользает и обратная сторона медали. Наряду с богатством бояр, он говорит об исключительно тяжелом положении валашского крестьянства, задавленного бесконечными поборами и массами бегущего в Трансильванию и в соседние турецкие области от гнета своих помещиков, бояр и воевод. С преемника Бранковяну, Стефана Кантакузена (1714—1716), начинается в Валахии период так называемых фанариотов (см.). В лице фанариотских воевод, константинопольских греков, Турция получила верных слуг, чуждых народным интересам управляемых ими княжеств. Тесно связанные с константинопольским патриархом, они в то же время являлись проводниками идеи греческого церковного протектората на Балканах.

Молдавия. Основание молдавского воеводства, приписываемое трансильванскому выходцу Дрогошу, приходится, по-видимому, на конец первой половины XIV в. Его преемник, первый исторический молдавский воевода, Богдан Вода (1349—1365), вытеснил из Молдавии остатки населявших ее куманов (см.) и татар и распоряжался на завоеванной им территории в качестве самостоятельного правителя. Поддерживать свою независимость было, однако, не под силу молодому княжеству, которое, едва возникнув, сделалось яблоком раздора между двумя сильными соседями — Венгрией и Польшей. Поэтому до середины XV в. Молдавия признавала над собой суверенитет одного из двух указанных государств. При воеводе Александре Добром (1401-1435) была проведена консолидация молдавского воеводства, и в союзе с Польшей успешно отражены нападения венгров и татар. Стефану Великому (1457—1504), который является наиболее крупной фигурой среди молдавских господарей, удалось на время добиться для Молдавии полной самостоятельности. В битве при Байе (1467) он разбил венгерского короля Матвея Корвина и этим положил конец попыткам венгерских королей подчинить Молдавию своей власти. В 1474 г. он разгромил стодвадцатитысячную армию вторгшегося в Молдавию султана Магомета II. Через несколько лет он нанес решительное поражение польской армии Яна Альбрехта, а затем, призвав на помощь турок и татар, сам вторгся в Польшу и захватил пограничную польскую область между Карпатами и Днестром. Владения Стефана, помимо собственно Молдавии, охватывали ряд соседних областей, в частности Буковину, Южную Бессарабию и северную часть дунайской дельты. Внутреннее административное устройство и быт Молдавии этого времени почти во всем совпадали с устройством и бытом соседней Валахии. Однако в Молдавии сильнее чувствовался славянский элемент; славянский язык являлся языком официальных документов. Внешним признаком молдавской независимости служило упорное сохранение национального костюма и строгое преследование турецкой одежды.

Несмотря на свои исключительные военные успехи, Стефан понимал невозможность для Молдавии отражать своими силами покушения на ее территорию со стороны сильных соседей и в политическом своем завещании сыну Богдану III (1505—1517) советовал заключить соглашение с турками, которое и состоялось в 1513 г. Он считал, что союз с турками защитит Молдавию от поляков и венгров и будет менее роковым для независимости страны. В силу этого союза, названного «капитуляцией», Молдавия признала сюзеренитет турок и обязывалась платить им дань, правда, очень небольшую и имевшую вначале скорее символическое значение. Турки, со своей стороны, обязывались не вмешиваться в выборы воевод, не рассматривать Молдавию как завоеванную страну и защищать ее от других соседей. Договор этот был возобновлен и дополнен одним из сыновей Богдана в 1529 г. Заключение договора о признании турецкого сюзеренитета, так же как и в Валахии, повлекло за собой в дальнейшем полное подчинение Молдавии турецкому владычеству. Ничтожная вначале дань начала быстро увеличиваться и вскоре достигла огромных размеров, давя на всю экономику страны и, в первую очередь, на ее беднейшие слои, на крестьянство. Для закрепления своей власти турки захватывали одну за другой важные молдавские крепости: Четатя-Альба (1538), Бендеры (1592) и Хотин (1702). Выборы воевод уже со второй половины XVI в. превратились в фикцию. Воеводы следовали один за другим, часто сменяясь, так как это было выгодно туркам, получавшим с каждого нового воеводы значительный «бакшиш». Молдавия на долгое время становится по существу турецкой провинцией, за исключением короткого периода в самом начале XVII в., когда она была захвачена валашским воеводой Михаилом Храбрым (см. выше), а затем поляками, хозяйничавшими в ней до 1618 года.

Среди длинного ряда безличных молдавских воевод XVI—XVII вв. выделяются фигуры греческого выходца Якова Базиликуса (1561—1563) и албанца Василия Лупула (1634—1653). В течение Своего короткого правления Базиликус пытался насаждать в Молдавии начатки европейской культуры и завел несколько школ. Культурные начинания Якова Базиликуса были ликвидированы после его смерти. Продолжателем его дела явился, спустя почти столетие, Василий Лупул, которому удалось удержаться на молдавском троне в течение почти двадцати лет. Лупул провел кодификацию молдавских законов, завел первую печатню и начал открывать школы, вверяя их православному и католическому духовенству — единственно грамотному в то время слою населения. При нем славянский язык в богослужении был заменен румынским. Во время правления Лупула Молдавия была вовлечена в войны, происходившие между Польшей и Украиной.

Усиление России, и, в частности, отголоски Полтавской победы, не замедлило сказаться на ориентации внешней политики Молдавии. В поисках защиты от турецких вымогательств молдавский господарь Дмитрий Кантемир (см.) обратился за помощью к Петру I, со своей стороны питавшему обширные планы борьбы с Турцией за северное побережье Черного моря (см. Россия, XXXVI, ч. 3, 551). Результатом был неудачный Прутский поход Петра, бегство Кантемира в Россию и возобновление в Молдавии фанариотского режима, установившегося в ней, в сущности, уже во вторую половину XVII в. Неудача Кантемира, покинутого большей частью собственного войска при первом приближении турецко-татарской армии, вскрыла лишний раз слабость Молдавии и причины этой слабости: страх перед Турцией, внутреннюю рознь между боярами и полнейший политический индифферентизм основной массы населения — молдавского крестьянства. Корни этого индифферентизма кроются в тяжелом крепостническом режиме, о котором считает нужным говорить даже Кантемир в своем «Описании Молдавии», написанном им во время пребывания в России. Русско-турецкие войны XVIII в., театром действия которых была территория княжеств, сильно сказались на положении последних. Ясский мир 1792 г. вернул Молдавию и Валахию Турции в совершенно разоренном состоянии в результате войны и чумы, занесенной турецкой армией.

Эпоха фанариотов. К началу так называемой эпохи фанариотов (см.) оба дунайские княжества находились в состоянии глубокого внутреннего разложения, которое прикрывалось в описаниях Дель Кьяро и Кантемира радужными характеристиками роста румынских городов, ремесла и внешней торговли. В связи с ростом турецких поборов податное обложение увеличилось до крайних пределов. Подавляющая масса крестьянства нищала под давлением налогов и жестокой помещичьей эксплуатации. Немецкий путешественник Нейгебауэр, посетивший в это время дунайские княжества, рассказывает в своем «Описании Молдавии и Валахии»: «Крупные бояре покупают драгоценные камни по 600 дукатов за штуку. За браслет, который спустя несколько месяцев выходит из моды, они платят по 100 дукатов. В то же время тысячи трудящихся крестьян, которые создают все эти богатства, совместно за целый год не тратят хотя бы десятой части того, что тратится на такие роскошные вещи, приобретаемые двадцатью — тридцатью крупными боярами».

При фанариотах валашский и молдавский господари окончательно превратились в турецких чиновников и своего рода откупщиков, приобретавших престол, как и раньше, за деньги. Всякая фикция избрания прекратилась, и престолы открыто сделались предметом продажи. Получение престола в одном из дунайских княжеств, сулившее претенденту возможность быстрой наживы за счет хищнической эксплуатации местного населения, превратилось в предмет своеобразного торга, причем цена, уплачиваемая за тот или иной престол Стамбулу, быстро и неуклонно повышалась. Так, господарь Раду Михня за получение престола внес турецкому визирю 55 тыс. лей, Михня ІІІ — 200 тыс., Л. Томша — 300тыс., а спустя некоторое время Кантакузен уплатил уже 650 тыс. лей. Сажая своих чиновников на престолы Валахии и Молдавии, Турция не только облегчала себе возможность еще большей эксплуатации дунайских княжеств, но и пыталась создать в лице целиком зависящих от нее господарей противовес иностранному влиянию, в частности все более усиливающемуся влиянию царской России. Эпоха фанариотских господарей продолжалась до 1821 г. За это время на престолах дунайских княжеств быстро сменялись представители ряда греческих фамилий: Маврокордато, Гика, Ипсиланти, Каллимаки и т. д. Назначением в дунайские княжества греков, не имевших корней среди местного населения, в частности боярства, Турция стремилась застраховать себя от возможных заговоров и восстаний, тем более, что отправлявшиеся на Дунай греки-фанариоты обычно оставляли в Стамбуле, в качестве заложников, многочисленных представителей своих семей.

Полной зависимостью фанариотов от Порты и их положением среди чуждого им населения румынских княжеств отчасти объясняются колебания и противоречия их политики в крестьянском вопросе. В качестве турецких приказчиков они все больше увеличивали податное бремя крестьянства, положение которого неуклонно продолжало ухудшаться. Вымирание и массовое бегство крестьян приняли необычайные размеры. Все это ставило под вопрос поступление налогов и турецкой дани и вынуждало господарей-фанариотов задумываться над мерами для некоторого облегчения положения крестьянства. Наиболее важными в этом направлении были мероприятия валашского господаря Константина Маврокордато, (1735—1749), который сократил количество барщинных дней в году и в 1747 г. пытался отменить крепостное право (см. выше, Аграрный вопрос, стб. 19). Все эти мероприятия были продиктованы также стремлением создать себе, некоторую опору в местном населении против крупного боярства, которое, по крайней мере в первое время, было главным и наиболее опасным врагом пришлых фанариотских господарей. Однако в дальнейшем, по мере того как сами фанариоты превращались в местных магнатов, общность их классовых интересов с боярством и страх перед начавшимися крестьянскими восстаниями заставили их пойти по пути дальнейшего закрепощения и усиления эксплуатации крестьянства. Показательно чрезвычайное увеличение барщины молдавским господарем Григорием III Гика (Ghika; 1774—1777), который ввел новое толкование ее, заменив отработку 8—12 дней в году выполнением для помещика определенной работы, требующей 75—80 дней барщины.

Увеличение барщины и дальнейшее закрепощение крестьянства при фанариотах отчасти связано с промышленной революцией XVIII в. в Западной Европе, когда Англия, Голландия и ряд других стран стали покупателями мировых сельскохозяйственных продуктов. Результатом был новый нажим помещиков на крестьянство, значительное ухудшение положения маломощных слоев последнего и усиленная дифференциация деревни, верхушечный слой которой выигрывал от возможности продавать излишек своей продукции на внутренний и на внешний рынок. Усиление при фанариотах помещичьего нажима на крестьянство вызвало рост крестьянского движения. В 1818 г. молдавское крестьянство ответило на очередное увеличение крестьянских повинностей крупным восстанием. Крестьяне вторглись в столицу Молдавии — Яссы — и окружили господарский дворец. Господарю Каллимаки удалось задушить молдавское восстание; однако оно нашло широкий отклик в соседних областях, между прочим, в Валахии, вызвав панику среди местных помещиков и бояр. Участию крестьянства обязано своими грозными размерами и восстание Тудора Владимиреску, всколыхнувшее всю Валахию в 1821 г. (см. ниже, а также Аграрный вопрос в Румынии, стб. 19/20).

Положительным образом сказался режим фанариотов на культурном уровне социальной верхушки румынского общества в дунайских княжествах. Фанариоты по большей части были гораздо образованнее представителей молдаво-валашского боярства, и процесс европеизации пошел при них значительно быстрее, чем раньше, обнаруживая известный параллелизм с тем, что происходило в это время в России. При упомянутом выше господаре Григории Гика, владевшем французским и итальянским языком, в Яссах была основана первая классическая «гимназия».

Режим фанариотов не оправдал, однако, возлагавшихся на него Турцией надежд. Внутреннее разложение и внешнее ослабление турецкой империи широко открыли двери для проникновения в дунайские княжества иностранных влияний и иностранного вмешательства. Особенно важную роль в ослаблении позиций Турции в дунайских княжествах сыграла царская Россия, влияние которой здесь и на всем Балканском полуострове становилось все более и более ощутительным. Выступая в роли защитницы православия от турецкого мусульманства, Россия добилась включения в Кучук-Кайнарджийский договор (1774) ряда статей, несколько облегчавших тяжесть турецкого режима в Молдавии и в Валахии и предоставлявших русскому послу в Константинополе право охранять интересы дунайских княжеств от возможного нарушения их Турцией. Господство Турции в дунайских княжествах быстро шло на убыль. В 1775 году она должна была уступить Австрии Буковину, незадолго до того оккупированную австрийскими войсками. По Ясскому миру 1792 г., граница России подошла к Днестру. В 1802 г. Россия добилась нового ограничения турецкой власти и некоторого упорядочения турецкого хозяйничанья в дунайских княжествах; Турция вынуждена была, в частности, вывести из них свои оккупационные войска. В войну 1806—1812 гг. дунайские княжества в течение четырех лет были заняты русскими войсками, и там было образовано правительство из нескольких представителей местного духовенства и боярства. По Бухарестскому миру 1812 г., Россия получила Бессарабию и вплотную придвинулась к Нижнему Дунаю. С 1812 по 1856 г. в Румынии фактически установился русский протекторат. Взоры крупного румынского боярства и духовенства обратились в сторону царской России, в которой они видели мощный оплот крепостничества — силу, могущую в будущем помочь держать в узде и румынское крестьянство.

Живой отклик нашло себе в дунайских княжествах греческое освободительное движение. Греческая колония в Бухаресте сделалась важным очагом этого движения, частично прикрывавшегося вывеской легальных объединений, например, литературного общества, основанного в 1810 г. (см. Греция, XVII, 3/4). В 1821 г. дело дошло до широкого восстания, поднятого почти одновременно Тудором Владимиреску и сыном одного из фанариотских воевод Александром Ипсиланти (см.). Между руководителями восстания не было, однако, необходимого единства. Ипсиланти стремился к походу на юг, мечтая главным образом об освобождении Греции от турецкого владычества; Владимиреску вначале призывал к народно-крестьянской революции, а затем повернул вправо, стараясь направить восстание в русло националистических устремлений поддерживавшей его румынской буржуазии и мелкопоместного боярства, которые добивались власти, находившейся в руках фанариотов и крупных бояр, и не прочь были сговориться на этот счет с Портой. Эта борьба за власть свидетельствовала о появлении в лице румынской буржуазии новой политической силы и скрывала за собой ее стремление освободиться от монополии иностранного, в особенности греческого, торгового капитала.

После того как Владимиреску оттолкнул от себя крестьянство, судьба восстания была решена. Владимиреску вскоре был убит своим бывшим союзником Ипсиланти, а сам Ипсиланти в том же 1821 г. потерпел от турок решительное поражение при Дрогошани и при Скулени. Турецкие войска принялись громить дунайские княжества и были эвакуированы из них лишь по настоянию Англии, Австрии и России.

Политическим следствием греко-румынского восстания Владимиреску и Ипсиланти было прекращение в дунайских княжествах режима фанариотов. Был восстановлен прежний порядок избрания воевод местными боярами с последующим утверждением их Портой. Первыми вновь избранными в 1822 г. (и правившими до 1828 г.) господарями оказались представители мелкого румынского боярства: Григорий IV Гика — в Молдавии и Иоан Стурдза — в Валахии. Оба они придерживались политической линии, направленной против крупного боярства и против царской России, стремившейся к захвату княжеств. Однако крупное боярство, которое во время движения Владимиреску покинуло оба княжества, решительно не хотело признавать нового порядка вещей. Россия скоро положила конец начаткам буржуазного политического порядка в княжествах и вожделениям более либеральной буржуазии и мелкого дворянства, выступивших в лице так называемой партии «карбунари» с проектом, конституции, навеянным «Декларацией прав» французской буржуазной революции конца XVIII в. В 1826 г. Россия поставила первым требованием изменение положения дел в дунайских княжествах. Турция была слишком слаба, чтобы оказать сопротивление; недостаточны были для сколько-нибудь действенного протеста и местные демократические силы. В результате оба господаря капитулировали перед Россией. Крупному боярству предоставлены были еще большие права, чем прежде, и его позиции заметно усилились. Россия стала быстро вытеснять Турцию из дунайских княжеств. Решительного перевеса в них добилась Россия после русско-турецкой войны 1828—1829 гг.; по Адрианопольскому договору, оба княжества были предоставлены ей «в целях их организации». Реорганизация эта тесно связана с именем Киселева (см.). До 1834 г. русские войска оставались в княжествах. В 1834 г. был утвержден Турцией в качестве основного государственного закона дунайских княжеств так называемый Органический статут, или Органический регламент, выработанный двумя комиссиями из представителей крупного румынского боярства и духовенства под председательством русского дипломатического агента Киселева. Статут предоставил крупному боярству все политические права, санкционировал ограбление им крестьян, повысил повинности крестьян в пользу бояр до невероятных размеров (см. Аграрный вопрос, стб. 20/22); городским и буржуазным элементам он отвел лишь весьма ограниченное и подчиненное место. Адрианопольский мир имел, однако, и положительное значение для развития княжеств. Прекратилась торговая монополия турецких греков. Молдавия и Валахия начали самостоятельно выступать на мировом рынке. Это важное обстоятельство не только ускорило вовлечение обоих княжеств в сферу капитализма, уже победоносного в ту пору в Европе, но ускорило также процесс дифференциации внутри княжеств и рост национальной буржуазии.

Французская революция 1848 г. нашла отголосок и в дунайских княжествах. Однако силы, на которые могло бы рассчитывать движение, были еще слабы. От практического разрешения в какой-либо степени аграрного вопроса румынские буржуазные революционеры уклонялись. Благодаря этим обстоятельствам, господарю Молдавии Михаилу Стурдзе (1834—1849; см.), являвшемуся ставленником России, удалось при помощи русских войск в один день покончить с революцией в своем княжестве, арестовав всех руководителей движения, которые осмелились выступить с антирусской прокламацией. В Валахии движение было значительнее. Эляде Радулеску во главе 10 тыс. человек, из которых громадное большинство составляли крестьяне, надеявшиеся, что революция принесет им облегчение, вступил в Бухарест, образовав временное правительство. Господарь Георгий Дмитрий Бибеску (1842—1848; см.) бежал. Турция, по требованию России (хотя обе революции стояли на туркофильской платформе), послала армию в 20 тыс. солдат. Вслед за турецкими войсками были введены русские войска. Соединенными усилиями движение было подавлено. После соглашения между Россией и Турцией в Балта-Лимане (см.) 1 мая 1849 г. установленные «представительные собрания» были заменены существовавшим раньше дворянским «диваном». На престол были возведены Барбу Стирбей — в Валахии и Григорий Александр Гика — в Молдавии (1849—56). Во избежание дальнейших мятежных движений им разрешили держать гвардию в 25—35 тыс. человек из наемных солдат.

Не успело успокоиться общее возбуждение, вылившееся в революционную вспышку 1848 г., как началась Крымская кампания (см.), оказавшая глубокое влияние на судьбу дунайских княжеств и вновь поставившая в них все очередные вопросы внутреннего и внешнего порядка: в первую очередь — крестьянский вопрос, вопрос о государственном суверенитете, вопрос об объединении княжеств в единое целое и, наконец, вопрос об их внутреннем государственно-политическом устройстве. Англия, Франция, Австро-Венгрия были заинтересованы в создании на нижнем течении Дуная, у выхода дунайской магистрали в Черное море, более сильного объединенного государства, что совпадало со стремлениями нарождавшейся национальной буржуазии обоих княжеств. Военные неудачи России повлекли за собой вытеснение ее из дунайских княжеств. По Парижскому миру 1856 г., Россия должна была, сверх того, уступить Молдавии южную часть Бессарабии (3 уезда) и таким образом на время совсем отойти от берегов Дуная, чего особенно добивалась Австрия, стремившаяся лишить Россию возможности контролировать дунайское судоходство и ослабить ее влияние на Балканах. Воевавшие на стороне Турции европейские державы постарались лишить Россию и ее внутренней опоры в дунайских княжествах и с этой целью предприняли их государственно-политическую реорганизацию в направлении ослабления власти руссофильского крупного боярства. С этой целью была создана в Бухаресте специальная комиссия из представителей европейских держав; комиссии было поручено работать в контакте с двумя национальными совещательными собраниями, в которых были представлены все главные группы населения дунайских княжеств. Национальные собрания с самого начала высказались за желательность слияния обоих княжеств в единое государственное целое. Однако прошло еще несколько лет, прежде чем им удалось осуществить это слияние, так как Турция и державы оказывали ему энергичное противодействие. Насильственно разделенные, Валахия и Молдавия в виде промежуточной меры избрали в 1859 г. общего господаря, князя Александра Кузу (1859—1866; см.), ставленника России и Франции. Державы и Порта утвердили это избрание лишь в 1861 г. В 1861 г. Кузой был издан «Манифест об образовании Румынского государства». Процесс постепенного слияния дунайских княжеств завершился в 1862 г. созданием для обоих княжеств единого законодательного органа и единого министерства. Не следует, однако, думать, что при этом было создано хотя бы подобие народного представительства, так как избирательное право было предоставлено примерно лишь 4 000 крупных собственников, преимущественно бояр, при общем населении страны в 4 000 000 человек.

Со времени слияния княжеств и начинается история современной Румынии, как единого государственного целого, все еще, однако, не вполне самостоятельного, так как и вновь созданное объединение дунайских княжеств продолжало оставаться под турецким суверенитетом и платить Турции значительную дань.

Один из важных пунктов Парижского договора требовал урегулирования в дунайских княжествах крестьянского вопроса. «Сочувствие» западных держав румынским крестьянам диктовалось различными соображениями. Во-первых, путем изменения положения крестьян они добивались поднятия румынского сельского хозяйства на более высокую ступень и вместе с тем расширения рынка для сбыта своих промышленных товаров. Во-вторых, западные державы, в особенности Франция, не прочь были обосноваться в устье Дуная и потому искали себе опоры в местной буржуазии, заинтересованной в ослаблении позиций феодально-крепостнического румынского боярства. Западные державы охотно поддерживали поэтому требование об отмене в Румынии крепостного права, невыгодного для румынской буржуазии и ненавистного румынскому крестьянству, для настроений которого не прошли даром ни ликвидация крепостного права в Австрии и в Германии в 1848 г., ни падение его в считавшейся оплотом крепостничества России. Отмена крепостного права в Румынии была проведена в 1864 г. Александром Кузой, которому пришлось для этой цели прибегнуть к роспуску боярского парламента и к плебисциту. Этим плебисцитом Куза воспользовался для изменения конституции в сторону значительного расширения избирательного права, с одной стороны, и усиления княжеской власти — с другой. Режим Кузы носил характерные черты бонапартизма. Избирательное право было предоставлено при Кузе, между прочим, и крестьянству. Крестьянская реформа была дополнена уничтожением крепостной зависимости цыган и конфискацией крупных монастырских владений. При Кузе же были основаны: университеты в Бухаресте и в Яссах.

Политические и экономические реформы Кузы возбудили против него самые различные слои румынского населения. Крестьянство быстро почувствовало оборотную сторону своего «освобождения», боярство было раздражено отменой части своих привилегий, духовенство — конфискацией монастырских земель, широкий потребитель — введением табачной монополии. В 1866 г. Куза был свергнут посредством заговора, и созданным заговорщиками регентством, после длительной борьбы как внутри страны, так и между заинтересованными державами, был возведен на румынский престол с помощью референдума немецкий принц Карл Гогенцоллерн-Зигмаринген (см. XXIII, 516), основатель династии, правящей в Румынии и до настоящего времени. Переворот был совершен блоком консерваторов и либералов. Последние, поддерживая мероприятия Кузы, направленные к объединению страны, сопротивлялись его автократическим тенденциям.

В июле 1866 г. в Румынии была введена новая конституция, представлявшая собою значительный шаг назад по сравнению с избирательной реформой Кузы. Новая конституция обеспечила решительное преобладание крупным землевладельцам и буржуазии путем разделения всех избирателей на курии (крупных землевладельцев, буржуазии и крестьянства), с введением для крестьянской курии; двухстепенных выборов. Известная положительная сторона крестьянской реформы Кузы также была почти сведена к нулю еще при регентстве, которое в замаскированной форме восстановило крепостную зависимость крестьянина от помещика и от находящейся в руках последнего местной администрации (см. выше Аграрный вопрос в Румынии, стб. 22/25).

Появление на румынском престоле немецкого принца повлекло за собой усиленное проникновение в Румынию германского капитала. Западноевропейский капитал вообще начинает с середины XIX в. завоевывать себе господствующие позиции в румынской промышленности и торговле, оттесняя на второй план прежних монополистов — греков и сравнительно слабую местную буржуазию. Значительные средства вкладываются иностранцами в румынское железнодорожное строительство, основание которому было положено в 1868 г. постройкой железнодорожной линии между Журжевым и Бухарестом. Одной из главных забот правительства Карла было усиление и реорганизация созданной еще при Кузе национальной румынской армии, которая должна была стать не только оплотом нового внутреннего режима, но и опорой в предстоящей рано или поздно борьбе с Турцией за окончательное национальное освобождение. Несмотря на чрезвычайное ослабление позиций Турции на Балканах, она продолжала цепко держаться за свой сюзеренитет над Румынии, постоянно вмешиваясь в румынские дела, в особенности если речь шла об урегулировании отношений Румынии с другими державами. Румынское правительство с своей стороны всячески стремилось избавиться от турецкой опеки и, игнорируя турецкие претензии, заключило, например, самостоятельные торговые договоры с Австрией (1873), Россией (1876) и Германией (1877).

Окончательное освобождение от подчинения Турции принесла Румынии русско-турецкая война 1877—1878 гг., в которой Румыния приняла участие на стороне России. Независимость Румынии была включена в Сан-Стефанский мирный договор и затем подтверждена Берлинским конгрессом (см.). Румыния получила при этом северную Добруджу, но должна была вернуть России южную часть Бессарабии, которая по Парижскому договору 1856 г. была присоединена к Молдавии. Одна из статей Берлинского трактата требовала от Румынии, в качестве условия признания ее независимости, ликвидации бесправного положения румынских евреев. Жестоко эксплуатируя и угнетая народную массу, стоявшие у власти румынские помещики испокон веков пытались отыгрываться на евреях, отводя от себя в их сторону постоянно накапливавшийся запас народного раздражения. Политика натравливания на евреев нашла себе яркое выражение в статье VII боярской конституции 1866 г., гласившей, что «только христиане могут быть гражданами Румынии». Эта статья ставила все еврейство на положение никем не защищаемых иностранцев и, наравне с прочими иностранцами, лишала его, между прочим, права владеть землей вне черты городов. Изданный дополнительно закон об иностранцах, не имеющих определенных занятий, фактически был направлен против румынских евреев, которых массами сгоняли с насиженных мест и сажали в тюрьму, подводя их, по произволу администрации, под действие этого закона. Преследования евреев в Румынии вызвали широкую волну общественного возмущения на страницах европейской печати и прямой протест со стороны Франции. Но ни этот протест, ни указанное выше постановление Берлинского конгресса не могли сломить упорной антисемитской политики румынской правящей верхушки. Формально удовлетворяя требование Берлинского трактата, румынский помещичий парламент провел в октябре 1879 г. закон, разрешавший «иностранцам» натурализоваться в Румынии, что, казалось, открывало румынскому еврейству путь к приобретению прав гражданства. Фактически же этот закон был закреплением прежнего еврейского бесправия, так как для натурализации в каждом отдельном случае требовалось специальное постановление парламента с большинством в две трети голосов. В результате, из сотен тысяч румынских евреев за пятилетие 1880—1884 гг. натурализовалось всего 71 человек. Такими же темпами натурализация евреев шла и в дальнейшем, вплоть до мировой войны (см. XIX, 438/49).

За время, протекшее с последней русско-турецкой войны до крестьянской революции 1907 г., в Румынии попеременно стояли у власти то либералы, то консерваторы, ведшие между собой ожесточенную борьбу, несмотря на незначительность расхождения между ними в принципиальных вопросах социальной политики, что проявлялось не раз в критические моменты крестьянских волнений, когда все партийные группировки господствующих классов объединялись для борьбы с грозившей помещичьему государству революционной опасностью. Борьба велась в значительной мере за министерские портфели и за большое количество хлебных мест в различных органах государственного аппарата. В вопросах экономической политики консерваторы и их разновидность — младоконсерваторы, или «юнимисты» — отстаивали широкое привлечение иностранного капитала к делу насаждения в Румынии добывающей и обрабатывающей промышленности. В иностранной политике они долгое время были сторонниками тесного сближения с Австро-Венгрией. В 1883 г. был заключен тайный австро-румынский союз, к которому в 1884 г. примкнула и Германия. Различные группировки либералов колебались между ориентацией на Австро-Венгрию и националистической политикой защиты интересов румынской буржуазии, выдвинувшей лозунг: «Румыния для румын». Либеральный кабинет И. К. Братиану (см. 1876—1888) провел ряд второстепенных реформ, между прочим — превращение Румынии из княжества в королевство (1881; этой мерой правительство либералов, напуганное событиями 1 марта в России, снимало с себя обвинение в антидинастических и республиканских стремлениях), некоторые незначительные изменения в конституции и передачу суду присяжных заседателей преступлений по делам печати.

На смену либералам в 1888 г. пришла коалиция консерваторов и юнимистов. В том же году произошло крупное крестьянское восстание, заставившее министерство П. Карпа заняться крестьянским вопросом. Не желая ни в какой мере затронуть помещичье землевладение, Карп провел закон о продаже безземельным крестьянам государственной земли. Как и надо было ожидать, эта мера оказалась на практике жалким паллиативом; количество крестьян, наделенных государственной землей, было ничтожно, и продажа ее сопровождалась бесконечными злоупотреблениями, приводившими к тому, что земля сплошь и рядом попадала в руки людей, покупавших ее только ради последующей сдачи ее в аренду. Все это не только не вносило успокоения в крестьянскую среду, но, наоборот, возбуждало попеременно надежды и разочарования и подготовляло почву для новых революционных вспышек.

При консервативном министерстве Л. Катарджи (1891—1895) иностранным капиталистам были предоставлены значительные концессии на разработку румынской нефти, для чего понадобилось соответствующее изменение конституции, вызвавшее жестокую оппозицию со стороны либералов, различные фракции которых объединились в это время под лидерством Д. Стурдзы. Одним из пунктов поднятой либералами националистической кампании была защита интересов подвергаемого мадьяризации румынского населения Трансильвании. Эта кампания чрезвычайно характерна для роста великодержавных устремлений румынской буржуазии, определявших внешнюю политику Румынии вплоть до последнего времени. Придя к власти, Стурдза вынужден был, однако, занять по отношению к Австро-Венгрии более примирительную позицию, а сменивший его в 1899 г. консервативный кабинет Г. Г. Кантакузена, под давлением грозившего Румынии финансового кризиса, пошел по проторенной дороге получения займов от Германии, накладывавшей таким образом руку на румынские финансы.

Крупнейшим событием начала XX века в Румынии явилась крестьянская революция 1907 г. — прямое влияние революции 1905 г. в России (см. выше Аграрный вопрос в Румынии, стб. 28/31). Испуганные консерваторы, чувствуя свое бессилие перед лицом крупного народного восстания, поспешили передать власть либералам во главе с тем же Стурдзой, который, заручившись поддержкой Австро-Венгрии и царской России, сумел раздавить революцию и жестокими мерами расправился с восставшими. Опасность для помещичьего режима была, однако, столь велика, что пришлось провести ряд мер, устранявших некоторые наиболее вопиющие формы эксплуатации крестьянства и несколько облегчавших положение последнего. Эти меры, как и все предшествующее аграрное законодательство, не принесли с собой сколько-нибудь радикального разрешения аграрного вопроса в Румынии, так как не затрагивали ни сущности фактически крепостнического аграрного строя, ни административно-политической системы, стоящей на страже интересов помещиков и буржуазии.

В 1913 г. Румынии вмешалась во вторую Балканскую войну, выступив против ослабленной Болгарии, и по Бухарестскому миру (см. XLVII, 612) того же года насильственно отторгла от нее южную Добруджу — житницу Болгарии, населенную почти исключительно болгарами, — с Силистрией, являющейся ключом к южному берегу Нижнего Дуная.

К моменту первой империалистической войны Румынии была страной с 7-миллионным, в подавляющей массе земледельческим, населением. Земледельческое население Румынии на одну пятую составляли не имеющие хозяйства батраки; из крестьян, обладающих собственным хозяйством, 80% принадлежало к беднякам-полупролетариям, вынужденным дополнительно прибегать к кабальной аренде. Промышленный пролетариат был невелик: в предприятиях более крупных насчитывалось несколько более 50 000 рабочих; значительно большее число рабочих было занято в мелких промышленных предприятиях и в ремеслах; общая численность румынского пролетариата накануне войны устанавливалась приблизительно в 200—250 тыс. человек. Культурный уровень страны был чрезвычайно низок: 60% населения неграмотно. Массовое недоедание дополнялось массовым алкоголизмом и широким распространением пеллагры, сифилиса и малярии. Социальные противоречия крайне резки: рядом с безземельем крестьянской массы — крупные латифундии боярства, наряду с недоеданием — вывоз за границу огромного количества необходимого населению хлеба. Крестьянство не забыло уроков подавления революции 1907 г.; немногочисленный пролетариат делал первые серьезные попытки создания своих классовых профсоюзных организаций, которые насчитывали к моменту войны уже около 10 000 членов; социалистическое движение, возникшее в последние десятилетия XIX в., но бывшее вначале чисто интеллигентским и оппортунистическим, пускало корни в рабочей массе; революционно-демократические идеи находили себе все более широкий отклик в рядах трудовой интеллигенции, в особенности среди студенческой молодежи. Изменения наметились к этому времени в отношении различных групп румынского населения к России. Если раньше на царскую Россию ориентировалось преимущественно крупное крепостническое румынское боярство, то теперь подъем революционного движения в России пробудил симпатии к этой, революционной России среди эксплуатируемой народной массы, в первую очередь среди румынского крестьянства (см. ниже, стб. 111/12).

Наряду с франкофильской ориентацией руководимых Иоаном Братиану румынских либералов, в правящей верхушке Румынии были очень сильны тенденции к сближению с Германией и Австро-Венгрией. Представителями этих тенденций были румынские консерваторы и юнимисты во главе с Карпом и Маргиломаном и король Карл, упорно тянувший Румынии в сторону Тройственного союза (см.), соглашение с которым было подтверждено как раз накануне первой империалистической войны премьером Майореску. О вступлении в войну на стороне держав Согласия не думал вначале и сменивший его Братиану. Однако, по мере того как развертывались военные события, становилось все яснее, что Румынии не удастся удержаться на позиции «честного нейтралитета», позволявшего ей наживаться на поставках сырья и продовольствия воюющим сторонам. Стараясь тем не менее по возможности оттянуть срок своего вступления в войну до того момента, когда окончательно выяснится перевес одной из воюющих сторон, руководители румынской политики торговались с обеими сторонами относительно цены за свое военное выступление. Смерть короля Карла в октябре 1914 г. устранила со сцены одного из главных противников сближения с державами Антанты, нажим которых на Румынии становился с течением времени все сильнее. Обещания, которые они давали при этом Румынии, были гораздо шире того, что предлагалось ей Германией и Австрией, и гораздо больше удовлетворяли великодержавным аппетитам румынских помещиков и румынской буржуазии, стремившейся завладеть энергетическими и сырьевыми ресурсами Буковины и Трансильвании. 17 августа 1916. г. Румынии подписала с державами Антанты военную конвенцию и 27 августа объявила Австро-Венгрии войну.

Начавшееся на следующий же день наступление румынских войск в Трансильвании оказалось для них крайне неудачным. Они быстро были вытеснены оттуда генералом Фалькенгайном, который вторгся в северо-западную Валахию и продолжал наносить им удар за ударом.. Одновременный натиск германо-болгарской армии Макензена с юга отдал немцам всю Валахию и Добруджу. Столица Румынии из занятого немцами Бухареста была перенесена в Яссы. Перелом в кампании наступил в начале 1917 г., когда вновь прибывшим сильным русским частям удалось занять прочные позиции на Серете и преградить немцам дорогу в Молдавию. В августе и сентябре того же года немцы пытались возобновить свое наступление, но, несмотря на ряд крупных сражений, все их попытки занять Молдавию оказались безрезультатными. Война быстро шла, однако, на убыль. Разложение русского фронта и страх перед «большевистской опасностью» привели к смене образовавшегося в начале 1917 г. румынского правительства «национального объединения» сторонниками быстрой ликвидации войны во главе с генералом Авереску, который и заключил с немцами в марте 1918 г. предварительный мирный договор. (Подробности о подготовке вступления Румынии в войну см. Четырехлетняя война — дипломатия и мировая война, XLVII, 65, 80/81, 84, 107; о ходе войны см. там же — общий обзор сухопутных операций, XLVI, 97/104, 105/07, 112, 124).

Послевоенная история Румынии. Разгром центральных держав на фронтах первой мировой империалистической войны усилил в Румынии позицию той части ее буржуазии, которая была недовольна капитуляцией перед Германией и заключением Бухарестского мира 1918 г. Правительство Маргиломана ушло в отставку, и к власти пришли связанные с Антантой либералы во главе с Иоаном Братиану. Румынии вновь включилась в блок стран Антанты, что дало ей возможность принять участие в Парижском конгрессе. Не дожидаясь исхода мирных переговоров, румынская буржуазия, используя положение Германии и распад Австро-Венгерской монархии, повела агрессивную политику империалистических захватов. Под прикрытием лозунга о воссоединении румынской нации были оккупированы Трансильвания, Буковина, Бессарабия. За исключением части Трансильвании во всех захваченных областях румыны составляли меньшинство, а в Бессарабии процент их был ничтожен.

Агрессивно-империалистическая политика Румынии особо ярко сказалась в захвате Бессарабии. Воспользовавшись тем, что Советская Россия была занята на других фронтах гражданской войны, а также предательством Украинской Центральной Рады, отрезавшей Бессарабию от Советской России, опираясь на прямую помощь Антанты, главным образом Франции, румынское правительство повело провокационную политику, направленную к отторжению Бессарабии. Еще в начале декабря 1917 г. румынскими агентами был инсценирован созыв подтасованного и бутафорского парламента Бессарабии (Сфатул-Церий), который под давлением Румынии вынес решение о приглашении в Бессарабию румынских войск. 19—22 декабря Румыния, при помощи белогвардейского генерала Щербачева, начала военные действия против Советской России в целях захвата Бессарабии. Однако отпор, данный советскими войсками Румынии, и поражение румынских войск 1/III 1918 г. под Рыбницей заставили кабинет генерала Авереску начать мирные переговоры с Советской Россией, и 9/III им был подписан в Яссах протокол об очищении Румынии Бессарабии в 2-месячный срок. Германская оккупация Украины весной 1918 г., отрезавшая Советскую Россию от Бессарабии, облегчила положение румынских захватчиков, и 27/III 1918 г. они вынудили Сфатул-Церий, очищенный от оппозиционных элементов, признать присоединение Бессарабии к Румынии на началах «широкой автономии». Осенью 1918 г. (28 ноября) продажные депутаты Сфатул-Церия вынесли вторичное решение об окончательном и безоговорочном присоединении Бессарабии к Румынии. В Бессарабии утвердилась диктатура румынских бояр. В марте 1920 г. Антанта особой декларацией признала «права» Румынии на Бессарабию. Эта декларация была подкреплена протоколом от 28/Х 1920 г., подписанным в Париже Англией, Францией и Румынии. В своей декларации Советская Россия заявила, что не признает и никогда не признает присоединения Бессарабии к Румынии и что она рассматривает это как прямой насильственный захват.

Все эти захваты, осуществленные румынской буржуазией в своих интересах, были в то же время ей продиктованы правительствами стран Антанты, которым сильная Румыния нужна была в качестве плацдарма для интервенции против Советского Союза и в качестве противовеса ревизионистским тенденциям побежденных стран (Венгрии, Болгарии). В силу этих условий Парижский конгресс удовлетворил значительную часть румынских притязаний (лишь часть Баната была передана Югославия), не столько за ее прошлые заслуги, сколько авансом за ее будущие услуги. Румынская буржуазия в свою очередь старалась оправдать оказанное ей доверие, включившись в поход 14 держав, организованный Черчилем против Советской России, и приняв самое активное участие в разгроме Венгерской Советской республики. В результате ряда захватов территория Румынии увеличилась в 2 раза, население — в 2 ½ раза. Присоединение Трансильвании и Баната, с их сравнительно развитой промышленностью, изменило и качественно лицо страны: из страны аграрной Румынии стала страной аграрно-промышленной, из государства однонационального стала лоскутным, многонациональным государством, где румыны составляли лишь 58% населения.

Из мировой войны Румынии вышла все же ослабленной, с подорванным народным хозяйством, с опустошенными финансами, в обстановке обостренной классовой борьбы. Аграрный вопрос, стоявший в центре классовых противоречий Старой Румынии, тесно переплелся с вопросом национальным. Уже во время войны король Фердинанд был вынужден обещать аграрную реформу, наделение крестьян землей (см. выше Аграрный вопрос в Румынии). Под непосредственным влиянием Великой Октябрьской социалистической революции крестьянство, особенно вновь присоединенных областей, с уходом немецких оккупационных войск захватывало землю и изгоняло помещиков. Массовое крестьянское движение угрожало захватить и Старую Румынию. Политика либералов, партии старо-румынского капитала, политика открытого грабежа вновь захваченных областей, захвата командных экономических высот, вытеснения немецкой, венгерской и т. д. буржуазии, национальный гнет, проводимый под флагом «румынизации», вызвали сопротивление масс. Революционный процесс охватил и рабочий класс (см. ниже, Рабочее движение в Румынии). В этих условиях правительство Братиану оказалось неспособным успокоить страну и вынуждено было уйти в отставку под предлогом несогласия с окончательным текстом Версальского мира (вопрос о Банате). Приход к власти национал-царанистов во главе с Вайда-Воеводой (декабрь 1919 г.) означал уступку требованиям масс. Правительство Вайды опиралось на трансильванскую буржуазию, на значительную часть крестьянства и буржуазные партии национальных меньшинств. Оно подписало Сен-Жерменский (с Австрией) и Нейиский (с Болгарией) мирные договоры, гарантировало некоторые права нацменьшинствам и обещало приступить к аграрной реформе. Но проект последней, представленный королю, был найден им слишком радикальным, и на него было наложено королевское вето. Правительство ушло в отставку.

«Успокоение» страны было поручено генералу Авереску (13/III 1920 г.). Последний разогнал парламент и путем террора и коррупции обеспечил себе на новых выборах послушное большинство. Революционное рабочее и крестьянское движение было разгромлено, молодая компартия загнана в подполье. Аграрная реформа, проводимая Авереску, была направлена к сохранению крупного землевладения в районах Старой Румынии и насаждению кулацких колонистских владений в присоединенных областях. Хищничество, казнокрадство, коррупция — эти застарелые болезни румынского государственного аппарата — достигли при Авереску своего полного развития. Обеспокоенный путчем принца Кароля в Венгрии, Авереску поспешил заключить оборонительные союзы с Чехословакией и Югославией, что послужило основанием для созданной под эгидой Франции Малой Антанты (1922 г.). Заключенный в 1921 г. военный союз с Польшей своим острием был направлен против Советской России. Открыто реакционная и террористическая политика правительства Авереску сделала его имя ненавистным для широчайших масс, его пришлось убрать. К власти снова вернулись либералы. В целях расширения своей социальной базы либералы были вынуждены пойти на проведение реформы избирательного закона. В 1923 г. была обнародована новая конституция, введено всеобщее избирательное право, на основе равных и тайных выборов. Однако буржуазно-демократические реформы не внесли коренных изменений в политическую жизнь Румынии. Продажность, коррупция, террор, исключительная роль государственного аппарата при проведении выборов почти всегда обеспечивали господствующей политической партии необходимые ей результаты.

Противоречия между Старой Румынией и вновь присоединенными областями, острота национальной борьбы, наличие значительных феодальных остатков в стране, экономическая зависимость от иностранного капитала — весь этот клубок противоречий приводил, к раздроблению оппозиционных сил, ослаблял их способность к сопротивлению, облегчал возможность лавирования господствующим классам и партиям, в частности наиболее организованной и сильной партии либералов. Вся политика их главы Братиану взрывала то неустойчивое равновесие, которое сложилось в стране. Защита интересов промышленности Старой Румынии путем протекционистских тарифов, таможенное обложение сельскохозяйственного экспорта оттолкнули от него аграриев и крестьянство. Политика «румынизации», т. е. подчинения интересов промышленности новых областей старо-румынскому капиталу, и тесно связанная с этим политика национального гнета оттолкнула румынскую буржуазию присоединенных областей и нацменьшинства. Обострились отношения с англо-французскими капиталистами, которых правительство Братиану в интересах румынского капитала попыталось вытеснить из нефтяной промышленности и банков. Политика поощрения капиталистической рационализации, повлекшая за собой массовую безработицу в стране, способствовала росту рабочего движения; саботаж аграрной реформы вызвал недовольство крестьянских масс. Массовый сгон бессарабских и болгарских крестьян с их земель и передача последних в руки румынских помещиков и кулаков вызвали мощное крестьянское выступление в Южной Бессарабии в 1924 г., т. н. Татарбунарское восстание, для подавления которого правительство прибегло к помощи регулярных войск, тяжелой артиллерии и флота. Попытка правительства Братиану при поддержке держав Антанты вынудить Советский Союз признать захват Бессарабии (Венская конференция 28/III— 2/ІV 1924 г.) окончилась провалом, предложение же Советского Союза провести плебисцит в Бессарабии было румынами отвергнуто. Боясь парламентских выборов, правительство Братиану в 1926 г. провело новый избирательный закон, согласно которому партия, получившая 40% избирательных голосов, получала 70% мандатов в парламенте. Но даже это ухищрение не спасло Братиану от провала. На выборах 1926 г. либералы собрали лишь 7,3% голосов. «Победу» одержала «народная партия», опиравшаяся, главным образом, на офицерство и кулачество. Составление правительства было поручено лидеру этой партии Авереску.

Период 1926—1928 гг. характеризовался частыми сменами правительства, свидетельствовавшими об обострении классовой борьбы в стране, разложении основных буржуазных партий. Основным конкурентом либералов явилась национал-царанистская партия. Она сумела мобилизовать вокруг себя недовольные крестьянские массы и угнетенные национальные меньшинства. На парламентских выборах 1928 г. при поддержке социал-демократов национал-царанисты собрали 77,7% голосов. В условиях наступившего острого экономического кризиса национал-царанисты явились той единственной буржуазной партией, которая могла благодаря своей маневроспособности удержать массы от открытого выступления. Недаром лидеры национал-царанистской партии называли себя последним оплотом буржуазии. Самый состав партии был пестрым: ее руководящая верхушка была тесно связана с трансильванской румынской буржуазией и кулачеством и стоявшим за их спиной финансовым капиталом, низы партии имели своей опорой крестьянство и мелкую буржуазию. Отсюда и колеблющаяся политика партии, и острая борьба в ее рядах. С небольшим перерывом национал-царанисты стояли у власти с 1928 г. по 1931 г. и с 1932 г. по 1933 г. (кабинеты Маниу и Вайда-Воеводы). Придя к власти под лозунгами демократизации страны, борьбы с коррупцией, урегулирования национального вопроса, национал-царанисты своих обещаний не выполнили; слишком велико было противоречие между верхушкой партии, стоявшей на службе у империализма, и интересами широких трудящихся масс.

Мировой экономический кризис 1929—33 гг. с особой остротой ударил по Румынии; сказались и общая отсталость страны, ее сильная зависимость от иностранного капитала, глубокое расстройство ее народного хозяйства. Промышленный кризис переплелся с аграрным и финансовым. Так, металлическая промышленность сократилась на 40%, текстильная — на 30%, пищевая — на 70%. Исключение составила промышленность нефтяная, давшая даже некоторый прирост. Катастрофически пал экспорт. Его ценностное выражение сократилось на 2/3. Но основой экономического кризиса в стране был кризис аграрный. Резкое падение цен на сельскохозяйственное сырье на мировом рынке, раздвижение «ножниц» между ценами промышленности и сельского хозяйства привели, к массовому разорению крестьян. Задолженность крестьянства достигла неслыханной суммы в 80 млрд. лей и превысила стоимость живого и мертвого инвентаря, включая и землю. Сокращение посевной площади достигло 40—45%. Финансовый кризис привел к государственному дефициту в 5 млрд. лей (25% бюджета). В огромной мере возросла государственная задолженность. Финансы Румынии были поставлены под контроль Лиги Наций. Начиная с 1929 г. нарастала стачечная борьба, достигшая наибольшего размаха и остроты в 1933 г. (см. ниже, Рабочее движение в Румынии). Участились случаи захвата крестьянами помещичьих земель, сопротивления продаже хозяйств с молотка, приводившие к столкновению с полицией и жандармерией. Путем жесточайшего террора, расстрела рабочих, массовых арестов национал-царанисты подавили, рабочее и крестьянское движение.

Острая борьба развернулась вокруг царствующей династии. Со смертью короля Фердинанда в 1927 г. был создан регентский совет при малолетнем принце Михаиле (сыне наследного принца Кароля, отстраненного от престола 31/ХІI 1925 г.), захваченный либералами, использовавшими совет в своих партийных интересах. Попытки национал-царанистов захватить регентский совет в свои руки не удались, и руководство партией вступило в переговоры с Каролем, рассчитывая при его помощи укрепить свои пошатнувшиеся позиции. В июле 1930 г. Кароль, опиравшийся на национал-царанистов и развернувший демагогическую агитацию, произвел путч, окончившийся провозглашением его королем; регентский совет был распущен.

Притязания руководства национал-царанистской партии, сыгравшей решающую роль в перевороте, на монопольное хозяйничанье в стране были все же отвергнуты королем, и национал-царанистское правительство ушло в отставку. Вновь одно правительство сменяет другое, вновь обостряется борьба групп и клик. Под разными формами и лозунгами создаются, новые партии, которые «испытанными» методами добиваются большинства в парламенте, но столь же быстро рассыпаются, не сумев создать сколько-нибудь прочной, базы. На этой почве в стране выкристаллизовываются две тенденции. С одной стороны, рост реакционных организаций полувоенного, террористического типа, вроде «Железной гвардии» Кодреану, «Лиги национальной и христианской защиты» Кузы, «Все для отечества», пополняемых из рядов разорившейся мелкой буржуазии, кулацких сынков, студентов и т. д. Все эти организации являлись орудием в руках наиболее реакционных слоев румынской буржуазии, использовались для разгрома революционного и оппозиционного движения в стране. Состоя в то же время на службе разведок различных империалистических держав, они являлись их орудием в борьбе империалистических интересов в Румынии. Перед массами эти организации выступали с шовинистическими и демагогическими лозунгами «против иностранного капитала», «против коррупции» и т. д. Одним из наиболее отравленных орудий была антисемитская травля, достигшая даже для Румынии, этой классической страны антисемитизма, небывалого размаха. Несмотря на разнузданную агитацию, сколько-нибудь широкого успеха в массах все эти организации добиться не смогли, а частые террористические акты, направленные против «неугодных» правительственных лиц (убийство Дука в 1933 г. и др.), привели к дальнейшему разложению государственного аппарата.

Другой тенденцией, отнюдь не противоречащей первой, явилась попытка верхушечных групп буржуазии и бояр сомкнуться вокруг Кароля и создать в стране военную диктатуру во главе с королем. Уже правительство Татареску 1934—1937 гг. хотя и носило парламентскую форму, но фактически было внепарламентским правительством. При помощи Татареску, бывшего либерала, разошедшегося с руководителем партии Дину Братиану и образовавшего так называемую группу младолибералов, в руки королевских ставленников перешли все важнейшие министерства. В стране было введено осадное положение, в 1934 г. проведен закон о защите государства, направленный против всех оппозиционных групп. Внешняя политика Румынии при Титулеску, министре иностранных дел до 1936 г., вращалась в орбите англо-французских интересов; с его уходом она все больше склонялась к примирению Румынии с Германией и Италией. Провал на выборах 1937 г. заставил Татареску уйти в отставку. Правительство парламентского меньшинства во главе с лидером реакционнейшей национально-христианской партии Гогой было лишь переходным к установлению в стране открытой военной диктатуры. 1/III 1938 г. Каролем была введена новая конституция, передавшая власть фактически в руки короля. Парламент ликвидирован (хотя номинально, по конституции, он, урезанный в правах, существует), все политические партии разогнаны, вместо них предпринята попытка создать унифицированную «партию» — так называемый «Фронт национального возрождения». Установлением военной диктатуры в стране румынская буржуазия и бояре пытались сохранить свои позиции и укрепить свое основное стремление во внешней политике — сохранение существующего на основе Версальской системы статус-кво, направленного против ревизионистских стремлений, в частности — Венгрии и Болгарии.

Вторая империалистическая война в Европе вновь выдвинула Балканы и в частности Румынию как один из объектов борьбы между соперничающими державами. Уже в 1936 г. Румыния начала искать сближения с Германией и Италией. С Германией было заключено торговое соглашение, в результате которого она заняла во внешней торговле Румынии первое место. В импорте Румынии удельный вес Англии и Франции в 1937—38 г. составлял 15,5%, Германии — 37—38%; в экспорте Англия, Франция занимали 14—15%, Германия — 25—26%. В марте 1939 г. между Румынии и Германией было подписано новое соглашение, предусматривающее значительное расширение экспорта сырья из Румынии в Германию и ряд льгот для германской торговли. В свою очередь Англия, отстаивая свои позиции в Румынии, в апреле 1939 г. дала гарантии неприкосновенности румынских границ, а в мае того же года подписала с Румынией новое торговое соглашение. Ход второй империалистической войны, разгром Польши, неудачи Англии и Франции на фронтах Западной Европы резко изменили внешнеполитическое положение Румынии, ослабили влияние англо-французского блока и заметно усилили роль и значение Германии и Италии. Доля Германии в румынском импорте в 1939 г. поднялась до 42%, в экспорте до 35%. Резко усилилась борьба между воюющими державами из-за румынской нефти. Англо-французский капитал, игравший ведущую роль в нефтяной промышленности, искусственными мерами сокращал добычу румынской нефти. Румыния ответила на это созданием нефтяного комиссариата, взявшего под свой контроль нефтяную промышленность, и усилением контроля над иностранным капиталом, вложенным в нее. С усилением блокады Англии со стороны Германии вывоз румынской нефти в Англию фактически прекратился. Включение в войну Италии, капитуляция Франции привели к дальнейшему вытеснению Англии с румынского рынка.

Создавшаяся в результате второй империалистической войны международная обстановка потребовала от Советского Союза быстрейшего разрешения затянувшегося румыно-советского конфликта из-за Бессарабии, с тем чтобы восстановить справедливость, заложить основы прочного мира между странами. Советское правительство 21/VІ 1940 г. сделало представление Румынии, в котором потребовало возвращения Бессарабии СССР, а также передачи Советскому Союзу Северной Буковины, населенной в громадном большинстве украинцами и тесно связанной своим историческим прошлым с советской Украиной. Передача Северной Буковины СССР являлась лишь небольшим возмещением ущерба, нанесенного Советскому Союзу в связи с оккупацией Бессарабии и многолетним хозяйничанием румынских захватчиков. Румынское правительство пошло на мирное разрешение конфликта, и 28/VІ 1940 г. советские войска перешли границу Бессарабии и Северной Буковины и заняли важнейшие пункты. Согласно воле народа, Бессарабия была воссоединена с Молдавской АССР и образовала вместе с ней Молдавскую ССР, а Северная Буковина и южные, населенные украинцами уезды Бессарабии вошли в состав Украинской советской социалистической республики.

Распад Версальской системы, созданной и поддерживаемой Англией и Францией, не мог не коснуться Румынии. Болгария, не мирившаяся с отторжением от нее Южной Добруджи (см. выше, стб. 86) с ее чисто болгарским населением, потребовала от румынского правительства пересмотра этого вопроса. Переговоры, начавшиеся между этими странами в августе 1940 г., привели к договору от 7/IX 1940 г., по которому вся Южная Добруджа в границах, существовавших в 1912 г., отошла к Болгарии. Заключенный договор предусматривал обязательный обмен болгарского населения департаментов (уездов) Тулча и Констанца на румынское население департаментов Калиакра и Дуростор, а также частичный обмен населения других районов обеих стран по его желанию. Согласно договору, обе страны обязуются не иметь друг к другу никаких территориальных претензий.

Большие трудности встретил вопрос о Трансильвании, поднятый Венгрией, которая потребовала возвращения большей части Трансильвании. Румыно-венгерские переговоры, протекавшие также в августе 1940 г., к соглашению не привели. Вопрос этот стал предметом третейского решения, в котором арбитрами выступали Германия и Италия. Согласно решению, вынесенному арбитрами и принятому заинтересованными сторонами 30/VІІІ 1940 г., к Венгрии отошла значительная часть Трансильвании с территорией около 45 тыс. км² и населением в 2,6 млн. человек. Соглашение предусматривало также обмен населением и урегулировало ряд финансовых вопросов. Наряду с этим Германия и Италия особой нотой гарантировали Румынии целостность и неприкосновенность румынской границы.

Международные осложнения, отход от Румынии Южной Добруджи и значительной части Трансильвании резко обострили и внутриполитические отношения в Румынии. Против политики короля Кароля и премьер-министра Жигурту, давших свое согласие на отход Трансильвании от Румынии, выступили недовольные элементы как из рядов распущенных партий, так и железногвардейцев. Кабинет Жигурту ушел в отставку и был заменен кабинетом генерала Антонеску (4/ІХ 1940 г.). Был издан декрет, прекращавший действия конституции 1938 г., и распущены законодательные органы; вся полнота власти была сосредоточена в руках Антонеску. Кароль вынужден был 5/IХ отречься от престола в пользу своего сына Михаила и покинуть пределы Румынии. Бывшие министры Кароля были арестованы. 23/ХІ 1940 Румыния примкнула к пакту трех держав (Германия, Япония, Италия).

VI. Рабочее движете в Румынии. — 1. Рабочий класс Румынии. Развитие рабочего класса в Румынии, его социально-экономическое и политическое положение отражают все особенности хотя и позднего, но сравнительно быстрого развития капитализма в преимущественно аграрной стране с сохранившимися до настоящего времени ярко выраженными феодально-крепостническими устоями.

Развитие промышленности в Румынии началось в конце 70-х — начале 80-х гг. прошлого столетия. С введением поощрительных законов в 1887 г., а затем дополнительно в 1912 г. (см. выше, Промышленность Румынии) начинается более быстрое развитие промышленности. В 1902 г. общее число предприятий (в том числе и мелких с 1 до 5 рабочих) составляло всего 625, а число занятых в них рабочих — 37 325. По опубликованным в 1915 г. официальным данным, в 838 цензовых предприятиях занято было 53 470 рабочих, не считая небольших фабрик и заводов, которые не пользовались привилегиями поощрительного закона (пивоваренные и водочные заводы, мельницы, деревообрабатывающие мастерские, лесопилки и др., а также нефтепромышленность) и в которых насчитывалось несколько десятков тысяч рабочих. Присоединение новых областей в 1918 г. сыграло значительную роль в изменении индустриального облика страны, подняв удельный вес всех отраслей промышленности¹⁾. Больше чем вдвое увеличилось число предприятий и инвестированного капитала, а также и число рабочих (см. Промышленность Румынии и История Румынии). В 1919 г. число предприятий в 8 важнейших отраслях производства равно было 2 610, а число занятых в них рабочих — 154 800. К концу 1925 г. число предприятий в этих же отраслях промышленности выросло до 3 021, а число рабочих увеличилось до 182 600 (сюда не входят железнодорожный и водный транспорт, горная промышленность, нефтедобыча, коммунальные и другие общественные предприятия, государственные учреждения и мелкие предприятия):

Отрасли индустрии	Число предприятий		Число рабочих
Отрасли индустрии	1919 г.	1925 г.	1919 г.	1925 г.
Металлургия	305	470	38000	38000
Лесная	502	729	45000	51000
Химическая	187	354	8700	13500
Пищевая	977	621	26000	24000
Текстильная	155	227	10400	19000
Керамическая	216	237	14500	23500
Графическая	134	146	5900	4800
Кожевенная	133	237	6300	8800
Всего	2610	3021	154800	182600

(Данные взяты из книги Серафима «Rumänіеn», 1927).

¹⁾ Приводимые ниже статистические данные не отражают уменьшения числа промышленных предприятий и численности рабочего класса Румынии, произошедшего в связи с территориальными изменениями 1940 г., в частности в связи с отходом к Венгрии районов Трансильвании.

Сравнительно небольшое увеличение числа рабочих — всего на 27 400 — объясняется, главным образом, ростом применения механической силы и значительным вытеснением рабочих рук, в связи с интенсификацией труда, и безработицей (в металлургической, химической, текстильной, пищевой и других отраслях промышленности).

По переписи 1930 г., в Румынии насчитывалось 273 227 предприятий (включая и те, где работает 1 только человек), число занятых в них рабочих, служащих, технического и руководящего персонала, а также хозяев достигало 947 739 чел. За вычетом хозяев и директоров всего лиц, живущих от продажи своей рабочей силы, было 591 133 чел. Из этого числа в промышленности занято было 450 435 чел. (76,2%), а в торговых и банковских и др. учреждениях — 140 698 (23,8%). В промышленности работало 73 682 женщины (около 17%), а в торговле и банках — 1 28 171 женщина (25%). Промышленные рабочие составляли 423 946 чел., 94% всех занятых в промышленности, конторские служащие в промышленности — 26 489 чел. (6%). Несовершеннолетние составляли 17,6% всех работающих в промышленности. По важнейшим отраслям производства общее количество рабочих и служащих распределялось следующим образом:

Отрасли промышленности	Число рабочих	Число служащих
Металлургия	71140	4515
Горно-рудная	48739	3063
Лесная	69071	2649
Строительная	26747	1178
Пищевая	66085	5705
Текстильная	34414	1680
Швейная	62294	1987
Полиграфическая	13285	1405
Химическая	19043	2344
Бумажная	5757	316
Коммунальная (электричество, газ и др.)	6935	1485
Прочие	436	61
Всего	423946	26489

Более поздние данные — главным образом реформистской Конфедерации труда, отдельных профсоюзных объединений и т. д. — показывали, что в 1935 г, в промышленности и на транспорте занято было 495 400 рабочих (в это число, кроме рабочих ж.-д. и водного транспорта, вошли также рабочие нефтяной, авиационной, угольной, стекольной, золотодобывающей промышленности и рабочие на каменоломнях). Таким образом, промышленный пролетариат Румынии, помимо своей большой распыленности по мелким предприятиям и ремесленным мастерским, представляет весьма тонкую прослойку городского населения — всего 13,7%.

2. Положение рабочего класса. Уже в довоенное время жизненный уровень рабочего класса Румынии был крайне низким. Жесточайшая эксплуатация — крайне низкая зарплата (от 0,3 до максимум 0,7 лей в среднем в час) при неимоверно длинном рабочем дне, полное отсутствие охраны труда, социального страхования и обеспечения — делала положение румынских рабочих во много раз более тяжелым, чем в любой другой западноевропейской капиталистической стране. С наступлением войны положение еще более ухудшилось: при огромном росте дороговизны зарплата неизменно оставалась в тех же нищенских пределах. Этим, главным образом, объясняются почти непрерывные экономические выступления рабочих, имевшие место вплоть до вступления Румынии в империалистическую войну, в августе 1916 г. Несмотря на все возрастающий индекс стоимости жизни, капиталисты в течение 1919 и 1920 гг. систематически снижали зарплату, удлиняли рабочее время. Правительство запретило коалиции и стачки, одновременно упразднив независимость рабочих обществ соцстрахования, существовавших в присоединенных областях Румынии.

Во все послевоенные годы разрыв между реальной заработной платой и индексом стоимости жизни в Румынии, не переставая, углублялся. В 1924 г. орган румынских промышленников «Аргус» вынужден был признать, что продукты питания вздорожали — по сравнению с довоенным временем (1914 г.) — в 38,7 раза, а одежда — в 45,9 раза. В то же время зарплата в среднем увеличилась всего в 20,4 раза. Т. о., рабочий уже тогда не в состоянии был покрыть и половину своих нужд. В дальнейшем это соотношение между зарплатой и прожиточным минимумом изменилось лишь в сторону дальнейшего расхождения. Если 1914 г. принять за 100, то — по амстердамским данным — номинальная зарплата для рабочих и работниц (выведена средняя) в 1924 г. составляла 2 108, в 1926 г. — 2 490, в 1929 — 2 764, в 1931 г. — 2 472. По тем же данным, индекс стоимости жизни, неуклонно возрастая, уже в 1926/27 гг. составлял 3 870, а в 1929 г. — до 4 240. Данные министерства труда, безусловно прикрашивающие действительность, показывают, что зарплата с 1929 г. по 1933 г. (в среднем) сократилась: у нефтяников на 52%, у горняков свыше чем на 60%, у металлистов на 32—36%, у рабочих лесоразработок на 42% и т. д. В 1926/27 г. прожиточный минимум рабочей семьи из 4 человек составлял 7 200 лей. Однако квалифицированный рабочий получал в среднем 2 000 — максимум 3 500—4 000 лей, а неквалифицированный — от 1 500 до 2 500 лей, т. е. от половины до одной пятой прожиточного минимума. Только мастера получали на 1 500 — максимум 2 000 лей больше квалифицированного рабочего.

По данным министерства труда, в 1935 г. среднемесячная зарплата рабочих, которая ни в какой степени не отражает действительного положения (сюда входят и огромные оклады директоров), составляла 1 680 лей (т. е. около 50,5 рублей). В 1937 г. зарплата продолжала падать: у металлистов — на 10—12%, у химиков — на 14%, у кожевников — на 30—42%. Женщины и дети в Румынии, как правило, получают за тот же труд половину, а то и треть зарплаты мужчин. Исключительно тяжело положение таких категорий рабочих, как углекопы, текстильщики, рабочие лесной промышленности, картонажники, швейники и др. По данным реформистской Конфедерации труда, горняки долины Жиулуй зарабатывали 600—800 лей в месяц, максимум 1 800 лей, текстильщики в Галаце — от 600 до 1 200 лей, работницы иглы в первоклассных ателье: старые работницы — максимум 2 000 лей, ученицы — 600 лей. В то же время рабочий никогда не получает всей полагающейся ему зарплаты на руки. Штрафы, всякого рода поборы, «добровольные» взносы и т. п. снижают зарплату на 10—30%. Таким образом, подавляющее большинство румынских рабочих обречено на голодное, нищенское существование, а некоторые категории рабочих — на прямое физическое вымирание.

Рабочее время подвергалось все годы такому же натиску со стороны предпринимателей, как и зарплата. Ратификация Румынией Вашингтонского соглашения о 8-часовом рабочем дне ни к чему румынское правительство и буржуазию не обязывала. Соглашение осталось на бумаге. Множество выборочных обследований, произведенных в различное время министерством труда, инспекторами труда и буржуазными органами печати, показали, что подавляющее большинство рабочих работает, как правило, 10—11 и 12 часов. В таких отраслях промышленности, как горная, текстильная, швейная и др., работа продолжается 12—14 и даже 16 часов. В гостиницах, магазинах, ресторанах, парикмахерских и др. работают не меньше 14—16 часов. Углекопы в Шильтале работают под землей 11 часов, на поверхности — 12—13 часов. Железнодорожники некоторых служб работают, как правило, 14—15 и даже 16 часов. Десятки тысяч рабочих (официанты, шоферы, пекари и многие другие) фактически лишены воскресного отдыха. Удлинение рабочего дня продолжается и до сих пор. В ноябре 1939 г. во всех оборонных предприятиях введено было удлинение рабочего времени на 2 часа (с санкции социал-демократических вождей). Усиление капиталистической эксплуатации сопровождается бешеной интенсификацией труда, главным образом в металлургической, электротехнической, нефтяной, текстильной, пищевой и других отраслях промышленности. В 1933/34 гг. добыча нефти увеличилась на 80%, а количество рабочих уменьшилось на 25% (на 10 000 рабочих). В металлургии выработка на 1 рабочего увеличилась с 1929 г. по 1933 г. больше чем на 80%, в текстильной индустрии — на 87%, в пищевой — на 58%, в химической — чуть ли не на 200% и т. д. В результате такой бешеной гонки травматизм, по которому Румыния занимает одно из первых мест в капиталистических странах, систематически увеличивается. По явно преуменьшенным реформистским данным, число несчастных случаев в горной и нефтеперегонной промышленности увеличилось с 1925 г. по 1930 г. почти на 50%: с 20,9 в 1925 г. до 29,1 в 1930 г. на 1 000 рабочих, причем значительно увеличилось число случаев постоянной потери трудоспособности и число смертных случаев. Из 8 000 несчастных случаев, зарегистрированных за один только 1933 г., почти половина — 3 800 — кончилась смертью (данные министерства труда).

Никакой охраны труда рабочих в Румынии на деле не существует, хотя правительство не раз торжественно возвещало о введении широкого трудового и социального законодательства. Кодекс о труде (так называемый «Codul Мunсіі»), изданный в 1923 г., намного ухудшил положение рабочих по сравнению с законом, существовавшим в довоенное время (издан в 1912 г.), и вызвал огромное возмущение рабочих. Все позднейшее законодательство (дополнительные новеллы, разъяснения и т. д., изданные в 1924, 1927, 1928 гг. и позже), так же как и организация пресловутых рабочих камер, было ничем иным, как прямым обманом рабочих. Законодательство это никогда на деле не выполнялось. Это вынуждены были не один раз признать официальные представители министерства труда и наиболее реакционная печать. Это видно и по тому, как «применялся» закон о 8-часовом рабочем дне, об отпусках, о труде женщин и детей, подвергающихся в Румынии вопиющей эксплуатации, а также о коллективных договорах, ставших по новелле 1929 г. необязательными, и т. д.

Право на стачки, фактически отмененное на всех государственных предприятиях и в государственных учреждениях, заменено обязательным арбитражем (закон от 16/VIII 1920 г.). Большинство же представителей последнего — предприниматели и тщательно подобранные правительственные чиновники.

Социальное страхование, как и все прочее трудовое законодательство в Румынии, отражает не только чрезвычайно тяжелое социально-экономическое положение рабочих, но и их полное политическое бесправие. Даже в том жалком и ничтожном виде, в каком оно существует, оно обратилось — в руках правительства и предпринимателей — в орудие угнетения рабочих. Закон от 8/1V 1933 г. объединяет все ранее изданные законы, в том числе и от 18/V 1932 г., и формально охватывает все виды обеспечения (за исключением обеспечения от безработицы): по болезни, инвалидности, старости, материнству и т. д. Страхование является обязательным для всех рабочих и служащих, заработок которых составляет не более 6 000 лей в месяц. При этом существует 5 групп застрахованных: получающие зарплату до 79 лей в день и от 79 до 240 (4 группы). Бюджет социального страхования, который в 1934/35 гг. равен был 760 млн. лей, составляется из единого членского взноса в размере 5% с зарплаты: 50% вносятся рабочими (путем прямого отчисления от зарплаты) и 50% — предпринимателями. Кроме того предприниматель, если на предприятии занято свыше 10 000 рабочих, должен вносить 1,2% со всей выплачиваемой им суммы зарплаты в фонд страхования от несчастных случаев и 0,5% с той же суммы зарплаты — в фонд страхования от безработицы. Согласно закону от 1933 г., правительство должно вносить 50% всей суммы, вносимой рабочими и предпринимателями. 40% полученных таким образом средств поступают в фонд выплаты пособий по болезни, на роды и на случай смерти, 40% — на выплату пенсий по инвалидности и по старости. Остальные 20% — на административные расходы страхкасс и резервный фонд.

Однако предприниматели уже через год после издания закона фактически прекратили вносить деньги как в фонд страхования от несчастных случаев, так и в фонд страхования от безработицы, требуя законодательной отмены этих взносов. Но и государство в течение ряда лет не производило причитающихся с него взносов и к 1/1 1937 г. задолжало страховым кассам свыше 80 млн. лей.

Согласно закону, застрахованный рабочий имеет право на ежегодный отпуск с сохранением зарплаты от 7 дней до 1 месяца, в зависимости от трудового стажа и времени, проработанного на предприятии. Но по настоянию капиталистов — при молчаливом согласии реформистов — в 1937 г. разработан был законопроект, сокращающий время отпуска до 5—15 дней. За время болезни рабочий формально имеет право получить 50% своего среднего заработка. Фактически он редко получает и это, так как получение пособия сопряжено с огромной потерей времени и обставлено множеством труднопреодолимых рогаток.

Еще хуже положение пенсионеров по инвалидности или по старости. Право на полную пенсию имеют лишь те, кто уплатил взносы за полных 24 года (1 209 недель). В случае смерти застрахованного до полной уплаты взносов, семья его может получить единовременное пособие в размере половины причитающейся пенсии, но лишь в том случае, если взносы произведены за полных 200 недель. В противном случае семья ничего не получает. Положение инвалидов труда, получающих мизерное пособие, не на много лучше, да и выплачивается это пособие весьма редко.

В исключительно тяжелом положении находятся сотни тысяч безработных, которым государство не оказывает никакой помощи. Экономический кризис очень скоро стал сопровождаться безработицей. Уже в 1923—1924 и 1925 гг. такие ведущие отрасли промышленности, как металлургия, деревообделочная, пищевая, угольная, частью нефтяная и др., резко сократили свое производство — на 20—30%. За борт выкинуты были десятки тысяч рабочих. По статистическим данным реформистских и революционных профсоюзов, а также буржуазной печати, в 1923—24 гг. насчитывалось около 70 000 безработных. В октябре 1925 г. число безработных возросло до 120 000. В следующем, 1926 г., оно достигло почти 200 000. Из отчета реформистской Конфедерации труда в Бюро труда Лиги наций в 1933 г. видно, что в 1932 г. в Румынии насчитывалось 260 000 безработных. В 1934—35 гг. среди одних только промышленных рабочих было 250 000 безработных, а вместе с сельскохозяйственными рабочими число безработных дошло до 600 000. В 1937 г. число безработных среди рабочих промышленности и торговли поднялось чрезвычайно сильно и, по самым приблизительным подсчетам, равно было 350 000—400 000, а вместе с безработными сельскохозяйственными рабочими дошло до 1 миллиона. За последние 3—4 года количество безработных не уменьшается.

Мобилизация 750 000 резервистов, произведенная в ноябре 1939 г., нисколько не облегчила положения. Наряду с этим в Румынии имеются и многие десятки тысяч частично безработных — рабочих, работающих в течение ряда лет сокращенную рабочую неделю — от 2 до 4 дней.

3. Борьба рабочего класса. Военный разгром страны, последовавший за вступлением Румынии в империалистическую войну в 1916 г. и сопровождавшийся огромной экономической разрухой, колоссальной задолженностью, ростом дороговизны и спекуляции, всей своей тяжестью обрушился на рабочие массы. В течение всего 1918 г. (после заключения Бухарестского мира) - стихийное экономическое движение рабочих не прекращалось. В конце года стачечная волна, поднявшись с необыкновенной силой, грозила захлестнуть всю страну. К октябрьской забастовке железнодорожников в Молдавии, перекинувшейся в Бухарест и другие города, присоединились рабочие других отраслей промышленности. Мощным стимулом для роста и революционизирования рабочего движения послужили Великая Октябрьская социалистическая революция в России в 1917 г. и революционные события в Германии, Австрии и Баварии. В декабре 1918 г. в Бухаресте началась забастовка 3 000 типографских рабочих, требовавших повышения зарплаты, установления 8-часового рабочего дня и пр. В ответ на забастовку хозяева объявили локаут. Пролетариат Бухареста на многочисленных митингах и собраниях заявил о своей солидарности с бастующими. Когда мирная демонстрация стачечников вышла на улицы, она была встречена ружейным и пулеметным огнем солдат. В результате расстрела этой мирной демонстрации было несколько десятков убитых, свыше 100 раненых и 200 арестованных. После этой кровавой расправы с рабочими правительство Авереску приступило к беспощадным преследованиям революционных элементов в социалистической партии и профсоюзах. Возглавлявшие выступление бухарестских рабочих реформисты позорно капитулировали и вскоре открыто перекинулись на сторону буржуазии. Декабрьские события 1918 г. послужили водоразделом между революционным и реформистским течениями внутри рабочего движения в Румынии.

Резко изменившаяся внешнеполитическая ситуация (разгром советской власти в Баварии и Венгрии), наряду с капитуляцией и открытым предательством правых и центристских вождей румынской социал-демократии, явилась для буржуазии и правительства сигналом к широкому наступлению на жизненный уровень рабочих масс и их политические права.

Рабочие массы ответили на это наступление волной забастовок. В крупнейших индустриальных центрах — в Бухаресте, Плоешти, Галаце, в ряде городов Трансильвании, Ваната и др. — объявлены были стачки с экономическими и политическими требованиями: повышения зарплаты, 8-часового рабочего дня, права стачек и собраний, неприкосновенности профсоюзов и т. д. Вопреки желанию реакционных социал-демократов и профсоюзных вождей, 21/Х 1920 г. объявлена была всеобщая забастовка. Несмотря на самоотверженную борьбу рабочих, стачка через несколько дней — 28/Х — была жесточайшим образом подавлена. Этому способствовали, с одной стороны, идеологическая слабость и организационная разрозненность революционного рабочего движения, с другой —открытая измена реформистов. Победа буржуазии и правительства сопровождалась нещадным террором: повальные аресты, каторжные приговоры, расстрелы наиболее активных руководителей стачки стали массовым явлением. Десятки профсоюзов подверглись разгрому. Революционное рабочее движение фактически было запрещено. Однако подавить волю рабочих масс к борьбе не удалось; все последующие годы насыщены огромным количеством схваток между трудом и капиталом — подчас чрезвычайно острых и напряженных. Стачечное движение уже накануне генеральной забастовки 1920 г. приняло довольно широкие размеры. В 900 конфликтах и стачках — главным образом экономических — участвовало около 126 000 рабочих. Поражение и последовавший за ним террор не приостановили выступлений рабочих, но они стали носить более раздробленный и неорганизованный характер. В 1922 и особенно в 1-й половине 1923 г. борьба снова обостряется: увеличивается не только число конфликтов и стачек (1 600), но и количество участников в них и число потерянных рабочих дней, что говорит о большом напряжении. Из наиболее значительных стачек, происшедших за этот период, следует отметить стачку нескольких тысяч рабочих крупнейшего вагоностроительного завода «Астра» в Араде, стачку на военном заводе в Тыргу-Муреше, забастовку 4 000 пильщиков в долине Мароша, а также ряд стачек в швейной, кожевенной и других отраслях промышленности, в которых участвовало свыше 4 000 рабочих. В 1924 г. забастовочным движением все чаще охватываются рабочие крупной промышленности (стачка рабочих бухарестского машиностроительного завода «Реникс», стачки сатмарских металлистов и др.). Борьба проходила в условиях сильнейших преследований революционных профсоюзов со стороны полиции и прямого предательства вождей реформистских союзов (см. ниже). В последующие 1925—1926 и 1927 годы борьба была еще более напряженной. Некоторые выступления носили явно политический характер. По безусловно заниженным данным министерства труда, в 1925—26 гг. бастовало свыше 40 000 рабочих, и число потерянных рабочих дней равно было 534 500. Выступления рабочих, начиная с 1927 г. все чаще и чаще стали носить политический характер. Демонстрация рабочих в Бухаресте при встрече французского коммуниста Кашена, всеобщая забастовка в знак протеста против предвыборного террора в Араде, демонстрация перед ратушей с требованием освобождения арестованных рабочих и т. д. — во всех этих выступлениях отражено накопившееся в рабочих массах негодование против разгона съезда унитарных профсоюзов (февраль 1927; см. ниже), запрещения революционных профсоюзов и преследования коммунистов. В 1928—29 гг. забастовочное движение принимает еще более широкие размеры и напряженный характер. Даже по официальным данным видно, что число потерянных рабочих дней было в 7 с лишним раз больше, чем в 1927 г. Ряд боев кончился кровавыми расправами с рабочими. Так, в результате спровоцированных полицией столкновений в Темешваре — во время съезда унитарных профсоюзов (апрель 1929 г.) — ранено было много революционных рабочих и произведено свыше 250 арестов делегатов съезда и профсоюзных активистов. Вскоре в долине Жиулуй, в Лупенях, разгорелась жестокая борьба, также кончившаяся кровавой бойней. Здесь положение горняков было настолько тяжелым, что даже правительственная комиссия вынуждена была признать, что оно «ниже человеческого уровня». Требования рабочих о повышении нищенской зарплаты и установлении 8-часового рабочего дня были отвергнуты предпринимателями, при поддержке руководителей реформистских профсоюзов. Лишенные революционного руководства, рабочие, в своем отчаянии, поддались демагогической агитации некоего провокатора Мунтяну (бывший социал-демократ) и через 2 дня после начала стачки — 7/VІІІ 1929 г. — объявили всеобщую, забастовку, захватив электростанцию, водопровод и ряд шахт. По приказу правительства регулярными войсками учинена была свирепейшая расправа над бастующими: около 50 человек было убито, свыше 250 ранено и огромное количество стачечников уволено с предприятий и арестовано. Частичным успехом кончилась большая стачка 10 000 деревообделочников в долине Муреша, длившаяся около 6 недель, и ряд других, более мелких забастовок.

В 1930 г. забастовочная волна заметно спала: уменьшилось число стачек и участников в них, ослабла напряженность борьбы. Однако ряд выступлений отражает дальнейшее полевение рабочих. В течение 1931 г. возникали забастовки на ряде крупных и мелких предприятий. Ряд стачек вели химики, рабочие военного горнопромышленного завода в Решице, металлисты, деревообделочники, текстильщики и др.

1932 г. — и особенно вторая его половина — насыщен был большим числом выступлений, главным образом в тяжелой промышленности. Ряд выступлений — впервые за много лет — проходил под руководством компартии и унитариев. Преодолевая сопротивление реформистов, рабочие все чаще стали применять революционные методы борьбы — организацию пикетов и отрядов самозащиты и т. п. Это не только способствовало успешному завершению некоторых стачек, но сильно укрепило унитарные профсоюзы (за 1932 г. они численно выросли почти в 3 раза). 1933 г. открылся мощным движением нефтяников в долине Прахова, где рабочие выступили против попыток снижения зарплаты. Стачка охватила 8 000—10 000 рабочих, к которым вскоре присоединились горняки, текстильщики и др. Несмотря на прибывшие большие войсковые части, рабочим удалось захватить на несколько часов город Плоешти и заставить власти освободить ранее арестованных рабочих. Однако, лживыми посулами удовлетворить требования, буржуазии — при помощи реформистов — удалось обмануть бдительность рабочих и вернуть их в свои поселки. Движение было раздавлено, объявлено было военное положение и сотни стачечников были брошены в тюрьмы.

Почти одновременно с забастовкой нефтяников 2/ІІ 1933 г. началась стачка 4000 рабочих железнодорожных мастерских «Гривица» в Бухаресте. Под влиянием революционной профоппозиции, кроме экономических, выдвинуты были и политические требования (признание фабзавкома, освобождение политзаключенных и др.). К бастующим, занявшим железнодорожные мастерские, присоединились рабочие службы тяги. Число стачечников возросло до 8 000 чел. В тот же день к стачке присоединились железнодорожники Клужа, Галаца, Ясс, Констанцы и других городов. Угроза паралича всего транспорта заставила правительство пойти на некоторые уступки, после чего рабочие оставили мастерские. Но уже на 2-й день важнейшие промышленные центры страны объявлены были на военном положении, руководители забастовки были арестованы, все рабочие организации распущены. 13/II того же года в Клуже вспыхнула стачка 2 000 железнодорожников, потребовавших обратного приема уволенных, признания фабзавкома и т. п. Рабочие захватили мастерские, помещение железнодорожного управления и в качестве заложников задержали 10 инженеров. К стачке в Клуже присоединились железнодорожники в Бухаресте, выставившие исключительно политические требования. Только после кровопролитного боя с войсками и полицией сломлено было сопротивление рабочих, понесших огромные жертвы: около 400 человек убитых, сотни раненых и арестованных.

В боях 1932—33 гг., ведшихся под руководством компартии и унитарных профсоюзов, стихийность выступлений стала уступать место организованности, чаще стал применяться единый фронт снизу. Это способствовало переходу в ряде случаев от обороны к наступлению и перерастанию экономических боев в политические. Все же со стороны унитарных профсоюзов допущены были серьезные организационные и тактические ошибки, связанные с тем, что до конца не преодолены были оппортунистические и центристские традиции, существовавшие у некоторых элементов руководства. Так, недооценены были революционная ситуация и боеспособность рабочих масс, политическое значение стачки железнодорожников, пропущен был момент для провозглашения всеобщей забастовки и т. д.

Во все последующие годы борьба румынского рабочего класса не ослабевала. Наоборот, она часто принимала чрезвычайно острый характер. За эти годы произошел ряд выдающихся по своему упорству и классовой сплоченности боев (стачка 5 000 рабочих вагоностроительного завода в Араде, стачка текстильщиков в Медиаше, борьба горняков в Шильтале, нефтяников в долине Прахова, рабочих лесной промышленности в Буковине и мн. др.). Эти выступления, в которых участвовали десятки тысяч рабочих, в большинстве своем проходили на новых началах — единого фронта и пролетарской солидарности. Установление единого фронта — вопреки отчаянному сопротивлению социал-демократических и реформистских вождей — не только способствовало более успешному завершению многих крупных и мелких стачек, но положило начало объединению раздробленного и расколотого рабочего и профессионального движения в Румынии.

4. Рабочее и социалистическое движение. Рабочее движение Румынии началось в первой половине 80-х годов. Несмотря на крайне слабое развитие капитализма (до войны 1914—18 гг.) и на наличие широкого мелкоремесленного производства, а также на большую культурную отсталость и пестрый национальный состав рабочих, оно сразу же по своем возникновении стало носить социалистический характер. До конца первой империалистической войны рабочее движение в Румынии находилось под идейным руководством социал-демократической партии.

Первые зерна социалистического учения занесены были в Румынии последователями французского утопического социализма Сен-Симона Теодором Диамантом и Манолашем Балачану. Марксистское учение проникло в Румынии в 80-х гг. через революционеров — русских и румынских политэмигрантов. Первая социалистическая группа, состоявшая почти исключительно из интеллигентов, была образована в 1874 г. в г. Яссах. Наиболее видную роль в социалистическом движении Румынии играл Константин Доброджану-Геря, который по праву считается основоположником социализма в Румынии и основателем румынской социалистической партии. В 1879 г. был выпущен первый в Румынии социалистический орган «Современник» («Контемпорануле»), а в 1885 г. в Бухаресте стала выходить еще одна социалистическая газета — «Право человека». Позднее в Яссах стала выходить газета «Рабочий». В конце 80-х годов социалистическое движение оформилось в «Рабочую партию», а в 1890 г. был опубликован первый манифест вновь созданной «Социал-демократической партии Румынии». В 1893 г. были приняты программа и устав социал-демократической партии, а годом позже (в 1894) стал выходить официальный орган партии «Лумя ноуа» («Новый мир»). Следуя решению съезда 1897 г., социал-демократическая партия Румынии начала вести пропагандистскую работу среди крестьянства. Но правительство очень скоро разгромило возникшие крестьянские социалистические организации (клубы). В этот период социал-демократическое движение Румынии, будучи оторванным от промышленного пролетариата и придерживаясь ярко выраженной реформистской тактики, фактически утратило свое первоначальное значение. В конце 90-х годов в Румынии сохранились лишь небольшие социал-демократические кружки и группы — в Бухаресте, Галаце, Яссах и др.

Только в начале 1905 г. — под влиянием революционных событий в России — социалистическая партия снова появилась на политической арене Румынии. Под руководством социалистов проведен был ряд стачек, в некоторых городах появились пропагандистские центры, снова стала издаваться социалистическая литература. На социалистическом съезде в августе 1906 г., где участвовали также представители профсоюзов, идейно-политически тесно связанные с социал-демократической партией, создана была «Генеральная комиссия профсоюзов Румынии». Жестокое подавление генералом Авереску вспыхнувшего в Румынии в 1907 г. широкого крестьянского восстания (см. выше, Аграрный вопрос в Румынии и История Румынии), во время которого расстреляно было около 10 000 крестьян, нанесло тяжелый удар рабочему и социалистическому движению.

В 1910 г. социалистические кружки объединились в «Союз социалистических кружков». На следующем социалистическом съезде, также с участием представителей профсоюзов, состоявшемся в 1911 г., из «Союза социалистических кружков» была создана «Социалистическая рабочая партия Румынии», которая приняла программу партии, составленную по образцу Эрфуртской программы. Социалистическая партия Румынии была к тому времени численно очень слаба, она насчитывала всего около 1 000 членов; но она находилась в тесном контакте с профсоюзами, стоявшими на позициях классовой борьбы. Как во время балканской войны (1912—1913), так и во время первой империалистической войны, социалистическая партия Румынии занимала антимилитаристскую позицию и высказывалась за нейтралитет Румынии; она приняла активное участие в Циммервальдской конференции.

В июле 1915 г. «Социалистическая рабочая партия Румынии» на конференции в Бухаресте с представителями революционного крыла социалистической партии Болгарии («тесняки») и социалистической партии Греции высказалась за образование «Всебалканской социал-демократической рабочей федерации» и за объединение балканских государств в «Федерацию балканских демократических республик».

Вступление Румынии в империалистическую войну (в августе 1916 г.) повело к организационному разгрому рабочего движения. Запрещена была всякая легальная деятельность социалистической партии; большинство руководящих членов партии и профессиональных союзов было арестовано, центральный орган партии («Лупта») закрыт, помещения клубов опечатаны. Рабочее и социалистическое движение замерло. Только в конце марта 1917 г., как первый отзвук на свержение царизма в России, в Бухаресте произошла демонстрация 2 000 женщин, требовавших «мира и хлеба». Великая Октябрьская социалистическая революция 1917 г. восторженно приветствовалась румынским рабочим классом. Последовавшие революционные события в Германии, Австрии, Венгрии и других странах содействовали быстрому подъему рабочего движения. Лето и осень 1918 г. прошли под знаком все нарастающих забастовочных выступлений, закончившихся революционными декабрьскими (1918) событиями в Бухаресте и первой — послевоенной — кровавой расправой с рабочими. Капитуляция центристских и правых вождей социал-демократической партии положила начало глубокой идеологической, а затем и организационной дифференциации в рабочем движении Румынии.

В апреле 1919 г. состоялась первая после войны конференция социалистической партии Румынии с участием делегатов присоединенных областей — Трансильвании и Буковины. Несмотря на то, что подавляющее большинство делегатов высказалось за присоединение к Коммунистическому Интернационалу, оппортунистическим элементам, при содействии представителей социал-демократической партии Трансильвании и Буковины, бывших австро-венгерских социал-соглашателей из школы Отто Бауэра, удалось провести решение — отложить вопрос до всерумынского партийного съезда. Съезд социалистической партии должен был состояться в августе 1920 г., но Национальный совет, в котором большинство принадлежало правым, боясь неминуемого провала, два раза откладывал его.

В апреле 1921 г. созвана была конференция революционно-коммунистической группы, где большинство делегатов снова высказалось за присоединение к Коминтерну; создан был первый руководящий центр — ЦК будущей компартии. Окончательное организационное оформление компартии произошло на 1-м съезде социалистической партии в мае 1921 г. в Бухаресте. Однако 170 делегатов, голосовавших за присоединение к Коминтерну, были тут же на съезде арестованы. Только через год, в июне 1922 г., вожди компартии — под давлением общественного мнения — освобождены были по амнистии. Центристы сначала ушли из социал-демократической партии, но вскоре объединились с правыми элементами и образовали новую «Социалистическую партию Румынии», состоявшую из трех социал-демократических партий — Старой Румынии, Трансильвании и Буковины (слияние состоялось в середине 1924 г.).

Раскол партии стал, таким образом, совершившимся фактом. С тех пор реакционные вожди социал-демократической партии и реформистских союзов стали прямой агентурой буржуазии и правительства.

Коммунистическая партия Румынии, с момента своего зарождения и до настоящего времени подвергается жестокому террору и преследованиям. За исключением очень короткого периода — от 1922 до 1924 г. — она фактически все годы находится в глубоком подполье. Осенью 1922 г. полулегально состоялся: 2-й съезд компартии в Сибиу. Съезд постановил централизовать партию и утвердить за ней наименование коммунистической. После 2-го съезда преследования компартии вспыхнули с новой силой. Ведя борьбу как против предательской социал-демократической партии, так и против соглашательских элементов в собственных рядах,, партия использовала все легальные возможности для усиления своего идеологического и организационного влияния. В 1923 г. — ко времени IV конгресса Коминтерна — в партии состояло 2 000 членов, в 1924 — 2 500. На деле влияние компартии во много раз превосходило ее численный состав. Влияние продолжало расти не только в Старой Румынии, но и в Трансильвании, Банате и особенно в Бессарабии. Встревоженное все возрастающим влиянием компартии правительство, при активном участии социал-демократических лидеров, объявило партию вне закона (июль 1924 г.). Распущены были не только компартия и комсомол, но и все другие рабочие революционные организации. В этих условиях — нелегально — состоялся 3-й съезд компартии (в 1924 г.). До 4-го съезда (июль 1928 г.) компартии не удалось изжить правооппортунистических и центристских уклонов. В условиях подпольного существования, бешеного наступления буржуазии на рабочий класс и неистового террора шла тяжелая внутрипартийная борьба. В 1926 г. Коминтерн принял специальное развернутое решение по румынскому вопросу, направленное к большевизации компартии. Однако руководство партии фактически не проводило его в жизнь.

4-й съезд партии, происходивший в июле 1928 г., сменил руководство. Однако вплоть до 5-го съезда (1932 г.) в партии продолжалась тяжелая фракционная борьба, с одной стороны, против социал-демократических капитулянтских элементов (типа Мюллера и др.), с другой — против так называемых «левых», пробравшихся к руководству партией.

5-й съезд компартии Румынии состоялся в начале февраля 1932 г. Этот съезд представляет собой знаменательную веху в жизни и деятельности партии. Съезд не только вскрыл все недостатки и оппортунистические ошибки, но, выявив источники их, указал пути и методы их изживания. Съезд принял обширную программу действий, в которой намечены были основные мероприятия в области политической и экономической борьбы румынских трудящихся (на основе единого фронта). Съезд особенно подчеркнул неотложную необходимость неуклонной борьбы с реакцией, активного участия в борьбе угнетенных национальностей, усиления связи с беднейшим крестьянством и сельскохозяйственными рабочими и т. д. 5-й съезд идеологически и организационно сплотил партию.

Уже ближайшие годы показали, что, несмотря на продолжающий свирепствовать белый террор, компартия Румынии, очистив свои ряды от правых и троцкистских элементов, очень скоро сумела добиться значительных успехов. Компартия возглавила большинство стачек, происшедших в конце 1932 г. и в течение всего 1933 г. (борьба железнодорожников в Бухаресте и других городах, стачка нефтяников в долине Прахова и пр.; в которых участвовало свыше 100 000 рабочих). С тех пор подавляющее большинство выступлений — экономических и политических — проходило под руководством компартии. Одним из важнейших завоеваний ее является сплочение широких масс рабочих вокруг борьбы за единство рабочего класса. Совершенно исключительное значение для всей дальнейшей работы компартии Румынии имели решения VII Конгресса Коминтерна. Эти решения дали новое революционное направление политике и тактике партии в деле борьбы за создание пролетарского единого фронта.

5. Профессиональное движение в Румынии, как более или менее массовое движение, насчитывает всего 30—35 лет. До организации классовых профсоюзов объединения рабочих носили характер обществ взаимопомощи и никаких классовых боевых задач не преследовали. Уже в 1894 г. румынская Рабочая партия постановила организовать профессиональные союзы в тех городах, где существует промышленность. Однако прошло целое десятилетие, прежде чем существовавшие до того цехи (breasla), куда входили рабочие-ремесленники и предприниматели, уступили место классовым профсоюзам. Первые профсоюзы, возникшие в 1904—05 и 1906 гг., были численно невелики (15—20—30 человек) и состояли из рабочих таких профессий, как столяры, портные, башмачники и т. п. Революционные события 1905 г. в России очень сильно сказались на темпах развития профдвижения. Уже в августе 1906 г. на съезде социалистической партии представлено было 30 союзов с 4 400 членов. Через год — в 1907 г. — на следующем съезде социалистической партии представлено было 55 союзов. В 1906 г. создан был первый центр профдвижения — «Генеральная Комиссия профсоюзов Румынии», работавшая в тесном идейном контакте и под непосредственным руководством социалистической партии. Все съезды профсоюзов — в довоенное время (в 1907, 1908, 1910 и 1913 гг.) — проходили совместно со съездами социалистической партии.

Профсоюзы в Румынии созданы были в период наиболее быстрого развития капитализма. Борьба с буржуазией носила беспрерывный и острый характер. Использовав огромный опыт европейского рабочего и профдвижения, главным образом германского и австрийского, профсоюзы Румынии — в довоенный период — оставались на классовых позициях, отвергнув оппортунизм англо-американского тред-юнионизма и мелкобуржуазную стихийность французского анархо-синдикализма. Однако число союзов и количество членов в них было к началу империалистической войны сравнительно небольшим — в 69 союзах состояло всего около 10 000 членов. И до, и во время мировой войны выступления союзов носили не только экономический, но и политический характер. Союзы активно участвовали в организованных социалистической партией антивоенных собраниях, демонстрациях и стачках протеста против войны (в 1914, 1915 и 1916 гг.). Революционные события 1918 г. вызвали бурный подъем профдвижения в Румынии. В 1920 г. число профсоюзов — вместе с профсоюзами присоединенных областей — равно было 156 с общим количеством членов в них 80 000—90 000, а к концу года число членов выросло больше чем в два раза (по некоторым данным — до 200 000). Жестокое подавление октябрьской забастовки 1920 г. и последовавшая за нею волна репрессий и разгрома десятков профсоюзов крайне ослабили движение. Число членов катастрофически упало. Даже по преувеличенным амстердамским данным, число членов союзов в 1921 г. равно было 60 000—65 000. На самом деле оно упало до 32 000. В дальнейшие годы общее число членов классовых профсоюзов (реформистских и унитарных) колебалось между 30 000—35 000 и 60 000—65 000 и достигло высоких пределов первых послевоенных лет лишь в 1935—36 гг. после слияния унитарных и реформистских союзов.

В мае 1920 г. должен был состояться конгресс профсоюзов, но перед самым открытием конгресса почти все делегаты были арестованы. Только в конце октября 1921 г. состоялся первый послевоенный конгресс профсоюзов в Брашове. На съезде присутствовали 94 делегата, представлявшие около 21 000 членов профсоюзов. Старая Румыния представлена была 41 делегатом от 26 союзов с 6 017 членами, Трансильвания и Банат — 53 делегатами от 53 союзов с 14 703 членами. К тому времени политические и тактические разногласия между правореформистским крылом профсоюзов и революционно-коммунистическими элементами достигли чрезвычайной глубины. Разногласия шли, главным образом, по линии так называемого «автономизма» — нейтральности профессиональных союзов в политической борьбе. Острием своим автономизм направлен был против революционной классовой борьбы пролетариата. Представители революционного крыла профсоюзов не были допущены на съезд. Восторжествовали правые и центристы. После съезда центр профдвижения перенесен был в Клуж.

На 1/1 1922 г. в 168 профсоюзах насчитывалось 31 539 членов профсоюзов, распределенных по профессиям следующим образом:

Название союзов	Число местных групп	Число членов
Союз горнорабочих	34	9314
Строителей	18	2200
Пищевиков	32	3200
Деревообделочников	24	2770
Переплетчиков	10	187
Печатников	12	1511
Швейников	18	2451
Металлистов и химиков (вместе)	20	9906
Всего	168	31539

В течение 1922 и 1923 гг., наряду со значительным ростом числа членов союзов (главным образом за счет аннексированных областей), сильно возросло влияние революционных элементов.

Выступления румынского рабочего класса в 1923 г. со всей очевидностью показали, с одной стороны, все возрастающий революционный характер их, с другой, — что рабочие массы все решительнее порывают с реформистским крылом профдвижения. По предварительному соглашению с реакционным правительством реформистские вожди союзов стали подготовлять раскол профдвижения, чтобы, таким образом, задушить революционное рабочее движение.

В условиях осадного положения в стране созван был 3-й съезд профсоюзов, состоявшийся в Клуже 15/ІХ 1923 г. Несмотря на то, что революционные элементы составляли явное большинство (175 из 270 делегатов) и что ими приложены были все усилия к тому, чтобы предотвратить раскол, реформисты — с помощью сигуранцы и при участии секретаря Амстердамского Интернационала Зассенбаха — насильственно удалили с конгресса всех оппозиционных делегатов, которые затем все были арестованы и высланы. Оставшиеся реформисты, представлявшие не больше одной трети членской массы, «единогласно» постановили присоединиться к Амстердаму. За съездом последовала волна репрессий: аресты, массовые исключения из реформистских профсоюзов, закрытие и разгром революционных профсоюзов и т. д. По инициативе Банатского совета профсоюзов в декабре 1923 г. созван был в Бухаресте съезд революционных профсоюзов и организаций, исключенных реформистами. На этом съезде организован был революционный профсоюзный центр — «Объединенный (Унитарный) всеобщий совет профсоюзов». Таким образом, в Румынии стали существовать два профсоюзных центра — реформистский и революционный. Очень скоро после своего возникновения «Унитарный совет» предложил реформистам восстановить единство профсоюзов. Однако предложение было категорически отвергнуто.

Преследования членов революционных профсоюзов приняли массовый характер. Чтобы лишить революционные профсоюзы политического руководства и изолировать их от безработных и неорганизованных, специальным распоряжением правительства запрещено было присутствие или выступление на профсоюзных собраниях не членов данного союза. Обыски и аресты стали бытовым явлением. Сотни активистов — члены унитарных союзов Бухареста, Арада, Тыргу-Муреша и др. — брошены были в тюрьмы. Задушить революционные профсоюзы все же не удалось, и к концу 1924 г. в их рядах насчитывалось около 38 000 членов, а в реформистских — 33 600. В Ноябре 1925 г. должен был состояться съезд унитарных профсоюзов. Чтобы сорвать съезд, правительство Братиану — почти накануне открытия съезда — арестовало большинство руководителей унитарных союзов. Незадолго до того (в августе 1925 г.) в духе полной лояльности, в обстановке благожелательности и покровительства со стороны правительства прошел съезд реформистских союзов, на котором 117 делегатов представляли 28 604 чел.

После разгона съезда унитарных союзов в 1925 г. унитарии, не переставая, добивались разрешения созвать другой съезд. Только в феврале 1927 г. состоялось открытие съезда в Сибиу. На съезде присутствовало 250 делегатов, представлявших 20 000 членов. Революционные настроения членских масс тотчас же учтены были правительством, и на 2-й день съезд был разогнан с помощью войск. Правительство не удовлетворилось этим и приступило к ликвидации унитарных союзов. Инсценирован был грандиозный процесс над 114 руководителями союзов, которые до того в течение 1 ½ лет томились в каторжной Дофтанской тюрьме. Больше месяца тянулось разбирательство процесса в военном суде. В стране было создано погромное настроение в отношении обвиняемых. Несмотря на нажим правительства и раболепное прислужничество и открытое доносительство реформистов (социал-демократическая печать писала, что унитарные профсоюзы «руководятся Москвой» и что они «нелегально примыкают к Профинтерну» и т. п.), торжествующей реакции не удалось сломить революционного движения союзов. Каторжные приговоры, вынесенные многим руководителям и активистам унитарных союзов, не устрашили рабочих. Ряд выступлений, кончившихся кровавой баней в «долине смерти» (Жиулуй), показал, до какого отчаяния и озлобления доведен был румынский рабочий класс свирепой эксплуатацией и диким произволом.

Под давлением рабочих масс национал-царанистское правительство Маниу, пришедшее к власти в 1928 г., вынуждено было освободить многих арестованных по процессу 1927 г., открыть помещения унитарных союзов.

2—5 апреля 1929 г. в Темешваре собрался съезд унитарных союзов, на котором, кроме 316 делегатов, представлявших свыше 20 000 членов, присутствовали представители сельскохозяйственных рабочих, молодежи и работниц. Особое внимание съезд уделил вопросам реорганизации (на основе создания фабрично-заводских: комитетов) и централизации союзов и создания единого фронта. Подавляющее большинство делегатов разоблачило и дезавуировало кучку вождей-капитулянтов во главе с председателем Центрального совета — Мюллером. Опираясь на независимую социалистическую партию, так называемую «партию Геллертера» — на деле предательскую, троцкистскую агентуру в румынском рабочем движении, — ликвидаторы в течение ряда лет дезорганизовывали и разрушали революционное движение профсоюзов. Съезд, единодушно отверг предложение ликвидаторов «ввести» унитарные союзы в лоно Амстердама и подтвердил свою идейную солидарность с Профинтерном. На съезде избран был новый состав Генерального совета.

Выявившиеся на съезде боевые, революционные настроения масс снова вызвали в правительственных кругах решение разгромить унитарные союзы. В качестве повода использовано было прощание с телом замученного в тюрьме революционера Фанадьи. Отказ в немедленной выдаче тела был сигналом для организации кровавого побоища. Дом Профсоюзов подвергся бомбардировке. В результате — множество раненых и 250 арестованных. Издан был декрет о роспуске унитарных союзов — в третий раз за время их существования. В ряде городов местные объединения и низовые профорганизации были разогнаны, их помещения разгромлены, имущество конфисковано. Унитарные союзы снова загнаны были в подполье. В условиях исключительных законов и нелегального существования Мюллер и его сподвижники продолжали свою предательскую работу и довели унитарные союзы до раскола.

Вплоть до 5-го съезда компартии Румынии (1932 г.) революционное профдвижение переживало определенный кризис, сказавшийся, главным образом, в резком падении числа членов унитарных союзов, в отрыве от масс и неумении использовать объективно революционную ситуацию и т. д. 5-й съезд компартии помог унитарным союзам одолеть состояние кризиса, в котором они находились. Правильно используя революционную тактику консолидации рабочих масс, союзы добились значительных успехов. Они усилили и закрепили свое влияние среди таких отрядов пролетариата, которые до того почти монопольно находились под эгидой социал-демократов (горняки, металлисты, портовые рабочие). Многочисленные бои 1932 и 1933 гг. показали, что унитарное движение сделало крупный шаг вперед. Во многих случаях унитарии, возглавляя движение, становились подлинными организаторами революционной борьбы и единства действий рабочих масс. Положительный опыт применения тактики единого фронта во время февральских боев 1933 г. и наиболее крупных стачек в 1934 г. чрезвычайно усилил тягу широких рабочих масс к единству. Уже задолго до того рабочие, во время стачечных выступлений, через голову своих реакционных социал-демократических и профсоюзных вождей заключали соглашение о едином фронте с революционными рабочими. На массовых митингах и собраниях стали выноситься резолюции в пользу единства. Местные социал-демократические организации, несмотря на репрессии и угрозы исключением, все чаще и настойчивее высказывались за единство рабочих масс (в Галаце, Тыргу-Муреше и др.). Такие же решения принимались и реформистскими профсоюзами. Комитет реформистских профсоюзов в Тыргу-Муреше в 1934—35 гг. обратился к 70 местным союзам с предложением выступить за единство.

Компартия Румынии и Генеральный совет унитарных союзов после февральских боев неоднократно обращались к руководству социал-демократических партий и реформистских союзов с предложением о едином фронте. Эти предложения, как и требования рабочих, были отвергнуты. Однако длительный и упорный саботаж социал-демократических и реформистских руководителей союзов был сломлен неослабевающим стремлением широких рабочих масс к единому фронту. В течение 1935—36 гг. происходило постепенное слияние реформистских и унитарных рабочих союзов в единое объединение — Всеобщую конфедерацию труда, которая быстро увеличила свой членский состав до 55 000—60 000 чел.

Правильная революционная тактика единого фронта, применяемая компартией Румынии и унитарными союзами, содействовала также объединению всех союзов железнодорожников в единую федерацию (насчитывает около 50 000 членов) и объединению всех союзов и ассоциаций госслужащих (насчитывает около 120000 членов). Так называемые «национальные» объединения союзов (сюда входят небольшие группы горняков, текстильщиков, рабочих военных заводов), стоящие на почве классового сотрудничества, по своему удельному весу весьма незначительны (насчитывают 10 000 — 12 000 членов).

Перед рабочим классом Румынии все еще стоит огромная задача по объединению всех профсоюзов — рабочих и государственных служащих — независимо от их политической ориентации, а также по вовлечению в профсоюзы до сих пор еще распыленных и разрозненных сельскохозяйственных рабочих и неорганизованных рабочих.

Профсоюзы Румынии прошли суровую, кровавую школу борьбы за свое существование. В условиях тяжелой хронической безработицы, нещадной эксплуатации и нажима капиталистов единому фронту буржуазии и правительства сможет успешно противостоять лишь широкий, мощный единый рабочий фронт, народный фронт трудящихся, установленный снизу массами в неуклонной и беспощадной борьбе против реакционных вожаков социал-демократии.

VII. Румынская литература. Румынский язык по своему происхождению, грамматике и запасу употребляемых слов является языком романским (см. XXXVI, ч. 3, 232/33). Однако уже во времена своего возникновения и в дальнейшие столетия на него оказывали большое влияние славянские языки, особенно болгарский, обогащая его значительным количеством славянских слов. Церковным языком в Румынии до середины XVII в. был также славянский язык. Подвергался румынский язык и другим влияниям — греческому, немецкому, венгерскому. В течение XVIII в., при господстве фанариотов, доминирующим в Румынии стал греческий язык. В XIX в. особенно сильно было влияние французского языка, значительно отразившееся на языке образованных классов Румынии. Следует, однако, отметить, что в Румынии народная речь почти не отличается от языка культурных слоев, который лишь богаче количеством слов, содержит больше неологизмов для выражения новых понятий.

До второй половины XVI в. румынской литературы, в подлинном смысле этого слова, не существовало, за исключением старых писаний и документов, представляющих не столько литературный, сколько исторический интерес. Однако еще до этого периода существовало довольно обширное устное творчество, народная литература, воплощенная в длинном ряде поэтических произведений и песен. Наиболее характерной румынской народной песней является дойна (Doina), которую распевают во всех областях, где живут румыны. Установление крепостнического строя в придунайских княжествах налагает свой отпечаток на характер румынского фольклора. Если до XVI в. дойна воспевала, главным образом, красоту природы, подвиги национальных героев, любовь, то в дальнейшем народные песни отражают сострадание к угнетенным крестьянам, ненависть к боярам и чужеземному гнету и восторг перед подвигами народных героев. В то время как книжная литература рисует гайдуков (число которых растет, в особенности с усилением гнета в княжествах) разбойниками и убийцами, народное творчество в балладах (т. н. саntece haiduceşti) и дойнах представляет их как отважных героев-борцов, выступающих против бояр и чужеземных властителей. Кроме дойн и баллад, где в большей части господствует печальная, тоскливая нота, румынский фольклор содержит также веселые песни, анекдоты (snoave), сатирические песни, пословицы (proverbe), эпические произведения (pluguşorul, colindele — последние в основном религиозного характера) и т. д. Вся эта народная литература передавалась устно до XIX в., когда ее стали собирать и издавать. С конца XV в. стали появляться церковные книги, по большей части переводные («Codicele Voronetean», «Psaltirea Scheiană»). Под влиянием реформации в Трансильвании румынский язык стал заменять как в церкви, так и в печатной литературе господствовавший до той поры славянский язык. Первым издателем и основоположником румынской письменной литературы является валашский диакон Корези (Coresi; 1560—1611), по происхождению грек, который из-за религиозных преследований бежал в Трансильванию, где и стал издавать румынские церковные книги.

К XVII в. Молдавия становится литературным центром придунайских княжеств. Молдавский господарь Василий Лупул основывает типографии. В 1644 г. по его поручению Логофет Евстратий составил для нужд княжества кодекс законов, к которому написал предисловие в стихах. Это были первые записанные стихи на румынском языке. С этого же времени стали появляться первые румынские летописи, содержавшие исторические очерки развития и деятельности княжеств и монастырей от легендарных времен до XVIII в. Авторами летописей были: Гр. У реке (Ureche; 1590—1646), И. Некульча (Neculcea; 1672—1744), просвещенный молдавский господарь Д. Кантемир (Cantemir; см.), Мирон Костин (Costin; 1635—1702), написавший «Viata lumească», и митрополит Досифей («Psaltirea în versuri», 1673). Одновременно в Валахии писали исторические летописи К. Капитанул (Capitanul) и Раду Логофетул (Logofătul).

В конце XVII в. появились первые историки в Трансильвании: Самуэл Мику, или Клайн (Місu; 1745—1806), Георг Шинкай (Şіnсаі; 1753—1816) и Петру Майор (Маіоr; 1753—1821), стремившиеся в своих трудах, главным образом, доказать латинское происхождение румынского народа. Мику составил первую румынскую грамматику (1780) и начал работать над «Словарем румынского языка». Это национальное возрождение в Трансильвании в сильной степени оживило литературную деятельность в придунайских княжествах.

Идеи французской буржуазной революции 1789 г. оказали помощь национальному возрождению румынского народа. Зарождающаяся буржуазия поддается влиянию итальянской и французской культуры. Немецкое влияние сильнее в Трансильвании. Ко второй половине. XIX в. румынская литература приобретает, наконец, свое лицо. Начинают появляться первые поэты, из которых заслуживают внимания Константин Конаки (Conachi; 1777—1849), Янку Вакареску (Iancu Vacarescu; 1786—1863). Вакареску написал румынскую грамматику. Его преимущественно эротические стихи не отличаются ни талантом, ни оригинальностью.

XIX столетие в Румынии богато большими историческими событиями. Борьба поднимающейся буржуазии против крепостничества, борьба за национальное освобождение и объединение княжеств выдвигает целую плеяду писателей, поэтов и публицистов. Самым выдающимся и активным деятелем литературы и, в частности, публицистики является Эляде Радулеску (Rădulescu; 1802—1872) в Валахии. Крупную роль в этом движении играет также Г. Асаки (Asachi; 1788—1863) в Молдавии. Асаки издавал первую румынскую газету «Albina Romînească» в Яссах, а Радулеску — «Curierul Romînesc» в Бухаресте (1829 г.). Оба они переводят на румынский язык европейских классиков, издают учебники, календари, пишут оригинальные статьи — критические, исторические, наконец, художественные произведения различных жанров (повести, лирику и т. д.). Борьба против феодального строя и чужеземного гнета, мешавших развитию отечественной буржуазии, сильно отражалась в литературных произведениях этого периода. Однако национально-освободительные мотивы превалировали над социальными вопросами. Представители буржуазии в литературе выступали в эту пору против славяно-византийского влияния в румынской культуре, в котором они, ориентируясь на французскую культуру, видели символ национального гнета. Что касается языка, то они требовали изъятия всех слов нелатинского происхождения и замены их французскими неологизмами. Против этого течения, к которому в дальнейшем присоединились К. Негруцци (Negruzzi; 1808—1868), Ал. Донич (Donісі; 1806—1866), А. Хашдеу (Haşdeu) и др., выступили публицисты-традиционалисты во главе с Г. Лазарем (Lazar; 1779—1823). Из школы Э. Радулеску вышли: Гр. Александреску (Alexandrescu; 1812—1885), Н. Балческу (Balcescu; 1819—1852) и целый ряд других писателей.

Большую публицистическую деятельность развернули, в частности, Мих. Когильничану (Cogtlniceanu; 1817—1891) и К. А. Россети (Rosseti). В поэзии одновременно выступили Василий Александра (Alecsandri; 1821—1890), Д. Болинтиняну (Bolintineanu; 1826—1872), А. Мурешану (Mureşanu; 1826—1863) и ряд других. В прозе, кроме Негруцци, следует отметить И. Гику (Ghica), Н. Филимона (Filimon; 1819—1865).

Э. Радулеску, наряду с огромнейшей публицистической работой, проделанной им, сделал достоянием румынских читателей французскую литературу, переводя Ламартина и Вольтера. Гр. Александреску выступил как баснописец и сатирик. Его вдохновителем был Лафонтен. В произведениях бессарабского баснописца Ал. Донича сказывается влияние И. А. Крылова. Донич, которому вообще ближе была русская литература, занялся также переводом Пушкина. Д. Болинтиняну выступил с лирическими элегиями, посвященными легендарным подвигам румынских воевод. К. Негруцци, который бежал после подавления революции 1821 г. в Бессарабию, встретился в Кишиневе со ссыльным Пушкиным; ему принадлежат переводы из произведений русского поэта на румынский язык. Он переводил также баллады Виктора Гюго и других поэтов, занимаясь вместе с тем критикой и журналистикой. Негруцци широко использовал в своих произведениях исторические сюжеты и народное творчество. Он написал ряд исторических поэм, причем в некоторых из них, как «Александр Лепушняну», он говорит о социальных несправедливостях, описывает возмущение народа против угнетателей бояр, но призыва к борьбе у Негруцци нет; в поэме «Александр Лепушняну», напримёр, дело кончается тем, что господарь велит казнить злодеев-бояр.

Особое место в румынской литературе этого периода занимает В. Александри (см.), который считается румынским национальным поэтом XIX в. Великая заслуга Александри заключается в том, что он впервые занялся собиранием и литературной обработкой румынского фольклора. Он издал много томов стихотворений («Дойны», 1844 г., «Слезы»,. 1853 г., «Пастели», 1867 г., «Легенды», 1874 г., и «Наш воин», 1877 г.). Патриотическая нота господствует в его произведениях. Наряду с литературной деятельностью, он принимал участие в движении либеральной молодежи, а после неудавшегося переворота 1848 г. в Румынии эмигрировал в Париж, где перевел на французский язык и издал собранные им народные песни «Дойны» (1853 г.). Кроме эпических и лирических стихов, он написал ряд драматических произведений для театра. В своих стихах Александри не отличался оригинальностью. Французский романтизм оказал громадное влияние, в частности, на его мало значительные драматические произведения. После возвращения на родину Александри издавал ряд журналов национально-патриотического направления: «Progres», «Dacia Literara», «Romlna Literara». Кроме Александри, собиранием румынского фольклора занимались П. Петреску (Ispirescu; 1838—1872), Антон Пан (Pann) и др.

Во второй половине XIX в. румынская литература стала более независимой. Большое влияние на дальнейшее развитие ее имел основанный в Яссах журнал «Convorbiri Literare» («Литературные собеседования) — орган литературного кружка «Junimea» («Молодость»), Во главе движения стоял литературный критик и политический деятель, находившийся под влиянием немецкой культуры, Титу Майореску (Maiorescu; 1840—1917; см. XLVII, приложение био-библиографический указатель, 52, и XLVIII, прил. современные деятели литературы, 138). Журнал носил традиционалистский характер и искал предметы вдохновения для литературной деятельности в прошлом румынского народа, в легендарных героических временах. Политическая платформа его была консервативной. Литературный кружок «Junimea» сумел собрать вокруг себя лучшие литературные силы этого периода, среди которых находились: драматург И. Л. Караджале (Caragiale; 1853—1912), прозаики И. Славич (Slavici; 1848—1925), И. Крянге (Creangă; 1837—1889). Из старых поэтов сотрудничал в «Convorbiri Literare» В. Александри-, А. Д. Ксенополь (Хеnороl; 1847—1920) выступил здесь впервые как историк. Кроме них в журнале сотрудничал крупнейший румынский поэт Михаил Эминеску (Eminescu; 1850—1889; см.), который своими произведениями, где доминирует скептицизм и сугубо пессимистическое настроение, оказал громадное влияние на все дальнейшее развитие румынской поэзии.

Эминеску — типичный представитель буржуазного индивидуализма. Шопенгауэровская философия и скептицизм немецкого поэта Ленау оказали на него огромное влияние. Вместе с тем Эминеску написал ряд, хотя и непоследовательных, бунтарских произведений («Пролетарий и царь» и др.). В произведениях Караджале, который как драматург отличается значительным художественным талантом, преобладают сатирические ноты. В пьесах «Барин Леонид и реакция», «Потерянное письмо» и «Бурная ночь» он издевается над новыми общественными формами, чем и обнаруживает влияние на него консервативного кружка «Junimea». Однако Караджале написал и ряд социальных произведений, отражающих деревенскую среду, как «Беда», «Пасхальный факел» и т. д. Прозаики И. Крянге, И. Славич — преимущественно певцы крепкого хозяина, кулака. Произведения Крянге отличаются красивой, колоритной, лишенной неологизмов формой изложения.

«Convorbiri Literare» заложил основы единого румынского языка, борясь против течения «бонжуризма» (против тех, которые требовали офранцужения языка и культуры) под получившим широкое распространение лозунгом писателя Сиона (Sion): «говорите и пишите, ради бога, по-румынски». Наряду с этим большинство из присоединившихся к «Junimea» писателей были консерваторами, высмеивали нововведенные, в связи с отменой крепостного строя, учреждения, отстаивали реакцию.

Против реакционного течения, защищаемого «Convorbiri Literare», выступал журнал «Contemporanul» («Современник»; 1879—1886). Он возник тоже в Яссах, в связи с социалистическим движением. Руководящую роль играл в нем К. Доброджану-Геря (Dobrogeanu-Gherea; 1855—1920), который являлся первым теоретиком социал-демократической партии и одновременно выступал с критическими литературными статьями. Большую работу проделал Доброджану по ознакомлению трудящихся Румынии с произведениями русских писателей и художников. «Contemporanul» объединил вокруг себя радикальных писателей — поэта О. Карпа (Carp), А. Ставри (Stavri), прозаика Ст. Басарабяну (Basarabeanu) и др.

Между «Convorbiri Literare» и «Contemporanul» промежуточную позицию занимал Б. П. Хашдеу (Hăşdeu; 1836—1907), который вел борьбу против «Junimea» и развил значительную литературную деятельность (история, филология, беллетристика и т. д.).

В 1901 г. в Бухаресте возник журнал националистического направления «Semănătorul» («Сеятель»). Идейным руководителем его был Н. Иорга (Jorga; родился 1871 г.; см. XLVIII, прил. современные деятели 51). Вокруг «Semănătorul» группировались: поэты А. Влахуца (Vlahuta; 1859—1920), Г. Кошбук (Coşbuc; 1866—1918), Ст. Иосиф (Iosif; 1875—1913), Д. Ангел (Angehl; умер в 1914 г.), П. Черна (Cerna; умер в 1913 г.), писатели-прозаики М. Садовяну (Sadoveanu; родился в 1880 г.) и др. Писатели эти в большинстве происходили из мелкой буржуазии и изображали эту среду с ее отчаянием, колебаниями и мытарствами в период развития капитализма, разоряющего и разлагающего средние слои. Влахуца являлся в поэзии последователем Эминеску, с той разницей, что в его произведениях господствует отвращение к жизни, вечная печаль, глубокий скептицизм. Перу Влахуцы принадлежит замечательное художественное произведение «Живописная Румыния», ярко изображающее красоты и природные богатства страны. Влахуца написал и напечатал только два небольших сборника стихов: «Стихотворения» и «Любовь». Трансильванский поэт Кошбук вначале вносит личную ноту в свои произведения, отображающие крестьянскую, в большей части кулацкую среду Трансильвании. Из произведений Кошбука выделяются его бодрые, жизнерадостные стихи «Свадьба Замфиры», «Ел Зораб» и в особенности «Мы хотим земли». В этом бунтарском стихотворении первого периода его творчества Кошбук мастерски противопоставляет два мира: бояр — владельцев латифундий, с одной стороны, и обездоленных и безземельных крестьян — с другой.

Органом румынского народничества — «попоранизма» — является журнал «Viata Romînească» («Румынская жизнь»), основанный в Яссах в 1906 г., выходящий и по сей день, хотя от прежнего попоранизма почти ничего не осталось. Во главе этого журнала стояли бессарабец К. Стере (Stere; родился в 1872 г.) и один из крупнейших румынских критиков Г. Ибраиляну (Ibraileanu), руководивший им и позднее. Журнал уделял большое внимание крестьянскому вопросу и был менее шовинистичен, чем, например, «Semănătorul». Тут сотрудничали такие современные известные писатели, как И. А. Братеску-Войнешти (Brătescu-Voineşti; родился в 1888 г.), Д. Д. Патрашкану (Pătrăşcanu; родился в 1872 г.); поэты: Октавиан Гога (Goga; родился в 1881 г.), М. Кодряну (Codreanu), И. Минулеску (Minulescu; родился в 1881 г.) и др.

После первой мировой империалистической войны румынская литература не сделала заметных шагов вперед. Кризис капиталистической системы глубоко сказался и в литературе. Тиражи послевоенных изданий стали чрезвычайно незначительны, достигая в лучшем случае одной тысячи, а иногда и всего нескольких сотен экземпляров (и это при наличии 18-миллионного населения!). Кроме старых писателей, таких, как буржуазно-радикальный, чрезвычайно продуктивный романист Садовяну и прозаик-сатирик Патрашкану, дающих в своих произведениях картину мелкобуржуазной среды и нравов румынской деревни, как поэт-символист Минулеску и др., следует указать, прежде всего, на Л. Ребряну (Rebreanu; родился в 1885 г.). Это — талантливый реалист, описывающий в своих романах обездоленную жизнь румынского крестьянина. Главные романы Ребряну: «Иван», «Лес повешенных» и в особенности «Мятеж» (2 т.), изображают борьбу крестьян за землю. И. Теодоряну (Teodoreanu), Цезарь Петреску (Petrescu; умер в 1935 г.), Камил Петреску пытаются отразить провинциальную мелкобуржуазную среду. Камил Петреску является и драматургом. В качестве талантливых прозаиков должны быть названы также Гала Галактион (Galaction; псевд. Г. Пишкулеску, Ріşculescu; родился в 1879), К. Стере, И. Коча (Сосеа). Стере начал в последние годы писать свои многотомные романы-мемуары «Между двумя революциями», где проявляет определенную враждебность к русской революции, хотя и выступает на левом фланге буржуазного лагеря.

Из современных поэтов Румынии заслуживают внимания: Т. Аргези (Arghezi), Ал. Филипиде (Philipide), Л. Блага (Blaga; родился в 1895), В. Эфтимиу (Eftimiu; родился в 1886 г.), И. Пилат (Pillat), Н. Крайник (Crainic; родился в 1889 г.), Г. Топерчану (Toparceanu; родился в 1889 г.), Д. Ботез (Botezi; родился в 1893 г.), Котруш (Cotruş). Румынская драматургия бедна. Из современных драматургов выделяются М. Сорбул (Sorbul), Виктор Лола (Рора), Тудор Мушетеску (Muşetescu), П. М. Замфиреску (Zamfirescu). В отличие от всех остальных, изображающих картины современной буржуазной жизни, Замфиреску ищет сюжеты для своих драматических произведений в рабочих пригородах Бухареста. Из довоенных драматургов приходится отметить В. Александри, Лека (Lecca) и в особенности И. Караджале, комедии которого пользуются успехом среди румынских зрителей и поныне. Представителями литературной критики являются Г. Ибраиляну, М. Дрогомиреску, Е. Ловинеску (Lovinescu), О. Денсушану (Densusianu) и др.

Литература. I. География Румынии: Clark Ch. U., «United Romania», N. Y., 1932; Martonne Е. de, «Roumanie», в «Geographic universelie», publiée sous la direction de Р. Vidal de la Blache et L. Gallois, t. IV, partie 2, P., 1931; Mehedinti S., «Le pays et le peuple Roumain», Buc., 1920; Tibal А., «La Roumanie», Румынии, 1930; Schmalz Fr., «Grossrumanien», Gotha, 1921; Stachel Н., «Rumänien», Zürich, 1925; Voitesti Р., «Aperçu général sur la géologie de la Roumanie», Buc., 1921; Mrasec L., «Privire generala asupra chestiunei carbuneliu in Romania», Buc., 1928; Нагаров Е., «Современная румынская этнография», Советская этнография, №2, Л., 1936. — II. История Румынии: Маркс К. и Энгельс Ф., «Соч.», т. XI, ч. 1,т. XVII, М., 1933; Xenopol А. D., «Histoire des Roumains de la Dacie Trajane dès origines à 1869», 2 v., Р., 1896; Ксенопол А. Д., «Румыния», История нашего времени, под ред. М. Ковалевского и К. Тимирязева, т. III, изд. Гранат [1913]; Xenopol А. D., «Istoria Rominilor» (послевоенное изд. под ред. И. Владеску), 6 v., 1926; Setton Watson M. R. W., «А history of the rumanians from roman times to the completion of unity», Cambridge, 1934; «Международные отношения в эпоху империализма», серия III, 1914—1917 гг., т. VI, VII, IX, М.—Л., 1935—1937; Herry Р., «L’abdication du prince Cuza et l’avènement de la dynastie de Hohenzollern au trône de Roumanie», Documents diplomatiques, Румынии, 1930; Lindenberg Румынии, «König Karl von Rumänien», В., 1906; Dragu Т., «La politique roumaine après les troubles agraires de 1907», Р., 1908; Kiritzesca С., «La Roumanie dans la guerre mondiale», Р., 1930; Jonnesco Th., «La question roumaine», 1919; Basilesco N., «La Roumanie dans la guerre et dans la paix», Р., 1919; Hurmazachi Е. de, «Documente privitoare relative la istoria Rominilor», 30 vis, 1878—1900; Siurdza D. А., «Acte si documente relative la istoria renascerei Rominiei», 1888—1896; Ureche О., «Chronique de Moldavie», Р., 1878; Kogilniceanu М., «Cronicile Rominiei», 1872—1874; «Revue historique», Р., 1935, № CLXXVI (библиография по истории Румынии). — III. Экономика Румынии: Ленин В. И., «Соч.», т. XIX; «Аграрный вопрос и крестьянское движение», Справочник, т. II, М., 1936; Adams А., «Report on economic and commercial conditions in Rumania», L., 1937 (Great Britain, Departement of overseas trade (Publications), № 69); Rasmiritza N., «Essai d'economie roumaine moderne», 1831—1931, Р., 1932; Rommen- höller С. G., «Grossrumänien», В., 1926; «L’agriculture en Roumanie», Album statistique, Buc., 1929; Slavescu V., «Die Agrarfrage in Rumänien», Halle; Jonescu-Sisesti G., «Structure agraire et production agricole de la Roumanie», Buc., 1924; Zbur an D. А., «Les conditions forestières de la Roumanie», Buc., 1933; Graf О., «Die Industriepolitik Altrumäniens und die Grundiage der Industrialisierung Grossrumäniens», Lpz., 1927; Longulescu. А., «Les richesses minières de la nouvelle Roumanie», Р., 1928; «Statistique minière de la Roumanie...», Buc., 1934; Jontov А., «Die rumänische Erdölindustrіе», Lpz., 1931; Pisanty М., «Le pétrole en Roumanie», [Buc.], 1933; «Anuarul Statistic al României», выходит ежегодно. — IV. Рабочее движение: «Мировое профессиональное движение. Справочник Профинтерна», под общ. ред. А. Лозовского, т. III, М.—Л., 1926; «Международное профдвижение 1923—1924 гг. Отчет Исполбюро III Конгрессу Профинтерна», 2 изд., М., 1924; «Международное профдвижение за 1924—27 гг. Отчет Исполбюро IV Конгрессу Профинтерна», М., 1928; «Мировой кризис. Положение и стачечная борьба международного пролетариата», М., 1930 (Красный интернационал профсоюзов. Материалы к отчету Исполбюро V Конгрессу Профинтерна, вып. 2); Кулеман В., «Профессиональное движение», перевод с немецкого, СПБ, 1901; «Year Book of Labour Statistics», с 1932 до 1937; Onciul А., «Wirtschaftspolitisches Handbuch v. Rumänien», Gotha, 1917; Muzet А., «La Roumanie nouvelle», Р., 1920; Seraphim Р. Н., «Rumänien», Breslau, 1927. — V. Язык и литература Румынии: Densusianu О., «Histoire de la langue roumaine», 2 vis, Р., 1901—1938; Сергиевский М. В., «К истории создания литературного языка в Румынии», Ученые записки Института языка и литературы, т. III, М., 1938; Яцимирский А., «Современные румынские беллетристы». Вестник иностранной литературы, т. I, 1906; Gaster М., «Geschichte der rumänischen Literatur», Grundriss der roman. Philologie, Bd. II, Abtig. 3, Strassburg, 1901; Alexici G., «Geschichte der rumänischen Literatur», Lpz., 1906; Cornel Th., «La Roumanie littéraire d’aujourd’hui», Р., 1903; Puscariu S., «Istoria Iiteraturii române», Sibiu, 1920; Densusianu О., «Literatura româna moderna», 2 vis, Buc., 1920—21; Lovnesco К., «Istoria Iiteraturii române contemporane», v. V.; Dobrogeanu Gherea С., «Studii critice», 4 vis, Buc.

Номер тома	36 (часть 7)
Номер (-а) страницы	65

← Румынский язык

Румыния. IV. Промышленность Румынии. →

А	Б	В	Г	Д	Е	Ё
Ж	З	И	I	К	Л	М
Н	О	П	Р	С	Т	У
Ф	Х	Ц	Ч	Ш	Щ	Ъ
Ы	Ь	Э	Ю	Я

А	Б	В	Г	Д	Е	Ё
Ж	З	И	I	К	Л	М
Н	О	П	Р	С	Т	У
Ф	Х	Ц	Ч	Ш	Щ	Ъ
Ы	Ь	Э	Ю	Я

Румыния. V. История Румынии

Алфавитный рубрикатор

А	Б	В	Г	Д	Е	Ё
Ж	З	И	I	К	Л	М
Н	О	П	Р	С	Т	У
Ф	Х	Ц	Ч	Ш	Щ	Ъ
Ы	Ь	Э	Ю	Я