Руставели Шота

Руставели, Шота, средневековый; (ХІІ—ХІII вв.) грузинский поэт мировой  величины, автор гениальной поэмы «Витязь в тигровой шкуре» («Вепхис-Ткаосани»). Наука до сих пор не располагает точными биографическими данными о  поэте; сохранившиеся же предания о нем, носящие нередко печать позднего индивидуального творчества, не находят достаточной опоры в исторических документах. Слово «Руставели» (ставшее популярным в такой форме лишь с XIX в.), или  «Руствели», как несколько раз называет» себя поэт (либо один из ранних интерполяторов его поэмы) и как единодушно называет его также литературная традиция XVI—XVIII вв., буквально значит «происходящий из Рустави» («Руставский»). Под таким названием в Грузии известны два географических пункта: один — в Ахалцихском районе, в Месхети, другой — в нескольких километрах к югу от Тбилиси. Одна из заключительных строф поэмы Руставели, принадлежащая перу «некоего месха», дает основание специалистам поддерживать традиционный взгляд на происхождение поэта именно из Месхетского Рустави.

«Витязь в тигровой шкуре» — единственное произведение, дошедшее до нас под именем Руставели. Написанная в годы царствоваиия Тамары (конец XII — начало XIII вв.), в эпоху бурного роста политической, экономической и культурной мощи феодальной Грузии (см. XVII, 198/99), поэма эта носит на себе яркий отпечаток времени, выражая вместе с тем лучшие идеалы и чаяния наиболее прогрессивной части современного поэту грузинского общества. Несмотря на преследования церкви и конфессионально-клерикальных кругов, поэма дошла до нас в сравнительно большом количестве рукописей, причем самая ранняя из них  восходит к началу XVII, если не к концу XVI века.

Написана поэма шестнадцатисложным стихом («шаири»), представленным в катренах (в законченных по смыслу строфах-четверостишиях), в которых все строки рифмуют между собой (аааа, bbbb,cccc,...).

В отличие от обычной эпической монотонности ритма, у Руставели находим свободное чередование двух метров, обусловленное двумя основными разновидностями в последовательности стоп: первая разновидность отличается дактилической клаузулой (типа: ), вторая — хореической (типа: ).

Необычайная популярность поэмы на протяжении веков не могла не отразиться на ее форме и содержании: представители реакционных социальных группировок принимали живейшее участие в «обработке» Руставели в духе своей идеологии. Однако научная критика текста позволяет наметить правильный путь для выявления интерполяций и отдельных искажений.

Поэма состоит из трех частей: 1) вступления, 2) повествования и 3) заключения. Вступительная часть представляет интерес, как выражение мировоззрения поэта: она знакомит нас с поэтикой Руставели и дает  ключ к правильному пониманию основного художественного замысла и руководящей идеи поэмы. Здесь в проникновенных стихах говорится о глубоком познавательном и общественном значении поэзии и ее высоких задачах: «Поэзия искони является отраслью мудрости; божественная, — она есть предмет благоговейного уразумения. Велика от нее польза тем, кто ей внимает». Определение специфических особенностей поэзии и поэтического творчества сохраняет силу и в наши дни: «Обширную мысль можно заключить в краткую речь, — вот чем поэзия прекрасна. Подобно тому, как лучшим испытанием для коня является длинный путь и большие перегоны, как об игроке в мяч судят по ристалищу, по меткости удара и ловкости взмаха, так (пробным камнем) поэта служит уменье слагать длинные песни и искусно осаживать поэтического коня, когда исчерпан предмет беседы, да и рифма начинает иссякать» (перевод Н. Марра).

Во вступительной же части автор в искусных стихах излагает свою теорию любви, глубокой, чистой и возвышенной. Она является принципиальным отрицанием грубо-чувственной физической любви, необычайно популярной в руставелевскую эпоху, особенно в персидской поэзии. По Руставели, «любовь нельзя сопоставить с любодейством. Любовь — одно, любодейство — другое: межи их разделены громадным пространством... Объятый любовным безумием постоянен; он не любодей. Его сердце довольствуется одною... Мне противны ласки, — говорит поэт, — в которых не чувствуется души...» (пер. Н. Марра). Любовь в таком именно понимании, т. е. как глубокое социально-моральное чувство, Руставели и возводит в перл поэзии. Вступительные строфы, посвященные любви, являются своего рода художественной программой, которую поэт развивает в повествовательной части поэмы, на фоне красиво-деятельной жизни влюбленных героев, утверждающих свое право на любовь в героической борьбе за правду и справедливость, за свободу и светлое будущее своей страны.

Содержание поэмы «Витязь в тигровой шкуре». У арабского царя Ростэвана было единственное дитя, красавица-дочь Тинатин, предмет тайной любви воспитанника царя, юного витязя, военачальника Автандила. Состарившись, царь передает дочери свою державу. В торжественный день восшествия на престол был устроен пир. Среди всеобщего веселья царь загрустил. Заметив это, Автандил и визирь Сограт решили рассеять тайную грусть владыки. Они наполнили кубки и, подойдя с смеющимися лицами к царю, почтительно преклонили перед ним колена. Визирь Сограт с шутливыми намеками говорит царю, что ему не следовало передавать престол Тинатин, щедрой рукой одаривающей всех подданных и опустошающей его казну. Отвечая на шутки визиря, царь объясняет ему причину своей грусти: не имея сына, подобного себе, он во всем царстве не знает человека, способного заменить  его в ратном искусстве. Лишь отчасти мог бы с ним сравниться его воспитанник Автандил. Сознавая свое превосходство, Автандил осмеливается вызвать царя на состязание. Царь с радостью принимает вызов. В назначенный день они вместе со стрелками выезжают на охоту. Автандил одерживает победу, - и царь искренне радуется успеху своего любимца. По окончании охоты царь с Автандилом и всей свитой располагается отдыхать в тени. Вдруг видят — на берегу реки сидит какой-то витязь, облеченный в тигровую шкуру, и плачет. Царь пожелал узнать, кто этот витязь и почему он плачет. Но юноша, охваченный безутешным горем, не обращает внимания на раба, посланного к нему Ростэваном. Разгневавшись, царь отправляет к нему двенадцать рабов и велит им силой привести плачущего витязя. Очнувшись от шума, неизвестный витязь быстро садится на коня и удаляется прочь. Рабы царя Ростэвана пытаются схватить юношу, но напрасно: витязь в тигровой шкуре перебивает их всех плетью. Тогда Ростэван, в сопровождении Автандила, сам пускается в погоню. Заметив царя, юноша бесследно исчезает.

Вернувшись во  дворец, царь предается мрачным мыслям. По совету Тинатин он посылает людей искать неизвестного витязя. Поиски были безрезультатны: обнаружить след юноши, облеченного в тигровую шкуру, нигде не удалось. Ростэван успокаивает себя, решив, что в образе плачущего витязя ему явился злой дух, а не человек во плоти. Тинатин, внушив эту мысль старику-отцу, сама, однако, ей не верит. Призвав к себе Автандила, она просит его отправиться на поиски. Автандил с радостью принимает поручение своей возлюбленной. После долгих скитаний, сопряженных с большими лишениями и трудностями, он находит витязя в тигровой шкуре. Из его рассказа Автандил узнает, что он — приемный сын индийского царя Парсадана, по имени Тариэл. С детских лет он воспитывался при дворе вместе с царевной Нестандареджан. Тариэл и Нестандареджан тайно любили друг друга; об их любви не знали ни царь, ни царица, ни сестра царя Давар, которой было поручено воспитание племянницы. Заботясь о будущем своего царства, Парсадан решил выдать Нестандареджан замуж за хорезмийского царевича. Тариэл убивает прибывшего жениха и бежит с верным ему войском в укрепленный город. Через вельмож, посланник к нему для переговоров, он сообщает царю, что считает себя единственным законным наследником престола и не допустит господства персов в Индии. Но поступок Тариэла индийский царь объясняет иначе: он догадывается о взаимной любви Тариэла и Нестандареджан и обрушивает свой гнев на Давар, не сумевшую, как он думает, воспитать племянницу в духе строгой нравственности. Мстя Нестандареджан, Давар приказывает своим рабам посадить ее в ковчег и бросить в море. Адмаг, верная наперсница Нестандареджан, сообщает о случившемся Тариэлу. Последний покидает город, и, взяв с собой испытанных людей, предпринимает поиски своей возлюбленной, Тариэл тщетно ищет Нестандареджан.

После долгих поисков он попадает в окрестности города Мульгазанзара, где случайно оказывает помощь царю приморской страны Придону в его схватке с родственниками. От Придона Тариэл первый раз слышит весть об исчезнувшей Нестандареджан, и царь приморской страны рассказала ему, как однажды видел в море корабль, на котором два черных раба везли пленницу необычайной красоты. В ней Тариэл узнает свою возлюбленную. Охваченный чувством сострадания к влюбленному другу, Придон снаряжает корабли на поиски Нестандареджан; однако попытки обнаружить ее след и на этот раз не имели успеха. Подавленный горем, Тариэл покидает владения Придона и продолжает искать свою возлюбленную. Потеряв, наконец, надежду найти ее когда-нибудь, он уединяется в пустынные места и живет среди зверей, избегая встречи с людьми. Вот почему при попытке поймать его он в безутешном отчаянии истребил воинов царя Ростэвана и предпочел скрыться, чтобы избегнуть схватки с самим царем. Возлюбленную свою он уподобил красивому тигру и в знак неизменной к ней любви носит тигровую шкуру. Жилище его — пещера, отнятая им в жестоком бою у дэвов. Живет он здесь с единственным человеческим существом, преданным другом страдающих влюбленных, с прекрасной Асмат, стойко переносящей вместе с ним удары судьбы.

Выслушав рассказ Тариэла, Автандил дает клятву быть ему братом и другом и помочь ему в поисках Нестандареджан.

Радостный и счастливый едет в Аравию Автандил, чтобы известить царицу о выполненном поручении. Возвращение героя вызывает всеобщую радость. Рассказав Тинатин печальную историю витязя в тигровой шкуре, Автандил поведал ей также о клятве, данной им своему побратиму. Влюбленная царица, чувствуя жалость к Тариэлу, одобряет решение Автандила вернуться к страдающему другу и помочь ему в горе. Верный своему слову, Автандил скоро собирается в обратный путь и покидает пределы Аравии тайно, против воли царя, не желавшего расстаться с любимым витязем. — Автандил не застает Тариэла в пещере. После отъезда арабского витязя он, по словам Асмат, бежал в поле и больше не возвращался. Автандил находит Тариэла в камышах; лежал он в крови в бессознательном состоянии; рядом с ним лежали лев и тигрица, пораженные бесстрашным героем.

Придя в чувство, Тариэл рассказывает про свою схватку с хищниками: он их вообразил влюбленными и не мог спокойно видеть, как лев беспощадно нападал на тигрицу; убив льва, он кинулся к тигрице и обхватил ее руками, чтобы поцеловать, но когда тигрица, разъярившись, запустила в него когти, юноша вынужден был покончить и с ней. — Автандилу удается уговорить Тариэла вернуться в пещеру. Он советует своему другу не падать духом и мужественно переносить невзгоды. По просьбе Автандила, Тариэл показывает ему дорогу к Придону. Арабский витязь едет в приморские страны в надежде, что именно здесь он и услышит добрую весть о Нестандареджан.

Узнав, что Автандил — друг Тариэла и что приехал он искать пленную красавицу, Придон радушно принимает его и указывает путь, по которому Автандил должен искать следы Нестандареджан. Придон и Автандил заключают клятвенный союз и расстаются побратимами. В сопровождении слуг Придона Автандил направляется в морское царство. По дороге он защищает караван от пиратов, сам переодевается купцом и вместе с караваном прибывает в торговый город Гуланшаро. Красота Автандила пленила жену старейшины купцов этого города, веселую и жизнерадостную Фатмаи. Чтобы пойти к ней в доверие, арабский витязь не отвергает ее любви, в надежде, что Фатмаи может быть ему полезной в поисках Нестандареджан как женщина, имеющая возможность следить за всеми событиями городской жизни. От Фатман Автандил узнает, как она однажды случайно освободила Нестандареджан от рабов, которые ее везли морем. Муж Фатман проговорился о красоте Нестандареджан морскому царю. Царь велел привести ее к себе; он хотел женить на ней своего сына. Но девушка подкупила слуг морского царя и бежала из города. В дороге ее ожидало другое испытание: она попадает в плен к каджам. Дулардухт, царица каджетская, намерена женить на ней своего племянника.

Автандил с радостью выслушал рассказ Фатман о Нестандареджан. Не желая больше скрывать свое происхождение, Автандил объявляет ей, что он не купец, а военачальник арабского царя Ростэвана, приехавший сюда, по воле своей возлюбленной, чтобы помочь Тариэлу найти Нестандареджан. Фатман впервые узнает от Автандила, что любимая ею девушка, упорно скрывавшая свое происхождение, — дочь индийского царя, по имени Нестандареджан. Она впервые узнает также про любовь царевны к Тариэлу и печальную историю их разлуки. Горя желанием помочь влюбленным, Фатман пишет письмо к Нестандареджан и в точности узнает ее местонахождение. Автандил возвращается к Тариэлу и приносит ему радостную весть. Автандил, Тариэл и Придон вместе обсуждают план взятия Каджетской крепости. После смелой осады, герои-побратимы самоотверженно врываются в крепость, истребляют многочисленную каджетскую стражу и освобождают прекрасную Нестандареджан. — Счастливые друзья весело направляются в Аравию и торжественно празднуют свадьбу Автандила и Тинатин. — В сопровождении побратимов и арабского войска Тариэл возвращается на родину, чтобы освободить ее от хатайского господства. Тариэл и его союзники торжествуют победу. Героя-победителя провозглашают царем освобожденной Индии, и все радостно празднуют счастливую свадьбу Тариэла и Нестандареджан, соединившихся, наконец, после долгой и мучительной разлуки.

Заключительная часть поэмы, принадлежащая перу «некоего месха» (по недоразумению отождествляемого с Руставели), состоит из пяти строф. В них говорится о бренности мира, о том, как поэт переложил в стихи дивные рассказы о дивных государях. В последней строфе упоминаются Мосе Хонели, Шавтели, Саргис Тмогвели (предшественники Руставели) и сам Руставели, воспевшие славных героев своих произведений.

В литературном окружении Руставели особое место занимают грузинские переводные и оригинальные художественные произведения XI—XII вв. Если упоминание в поэме героев «Шах-Намэ» Фирдоуси или героев ряда других произведений иранского происхождения само по себе еще не говорит о непосредственных источниках литературной осведомленности Руставели, то влияние на него романтической поэмы Фахр-Эддипа Гургани «Вис и Рамин» или рыцарского романа типа «Амирандареджаниани» (см. XVII,247) представляется бесспорным. Влияние персидской и вообще восточной литературы на грузинскую, в особенности памятников эпического характера, имеет свои глубокие корни и в грузинской действительности: светская литература призвана была удовлетворить в первую очередь интересы двора и вновь народившегося военно-рыцарского сословия, заявившего о своих правах в XI—XII вв. Это был период усиления центральной светской власти, именно феодальной монархии, одержавшей победу, во славу идеи общегрузинской государственности, над владетельными князьями и крупным родовитым дворянством.

В «Амирандареджаниани» — в вольном грузинском изложении неизвестного рыцарского романа персидского происхождения — находим ряд ярких аналогий и параллелей с поэмой Руставели. Так, в нем довольно отчетливо выделяются черты института побратимства: герои «Амирандареджаниани» заключают клятвенный союз и самоотверженно защищают общее дело, которому они призваны служить как витязи, находящиеся в вассальных отношениях к своему повелителю. Подобно руставелевским героям, герои «Амирандареджаниани» благоговеют перед царской властью; они избегают схватки с царями на турнирах, чтобы не стать невольными виновниками их смерти. В обоих памятниках герои ведут борьбу против злого начала, враждебного человеку: борьба с дэвами или каджами неминуемо приводит к торжеству добра, правды и справедливости. О связи поэмы Руставели с романом «Амирандареджаниани» говорит наличие не только отдельных мотивов, но и ряда эпизодов, почти полностью совпадающих иной раз в обоих этих памятниках. Исключительный интерес представляет и тот факт, что как Руставели, так и автор «Амирандареджаниани» часто пользуются одними и теми же языковыми средствами: обращает на себя внимание известная общность стиля лексики так же, как общность отдельных выражений, нередко носящих печать прочно сложившейся единой литературной традиции.

Более важным представляется влияние на Руставели персидской романтической поэмы Фахр-Эддина Гургани «Вис и Рамин» (XI в.), известной в грузинском прозаическом переводе XII в. под названием «Висрамиани». В этой поэме изображена история несчастной взаимной любви Вис и Рамина — двойников Тристана и Изольды. Руставели не раз пользуется образами Вис и Рамина для сравнения их с влюбленными героями своей поэмы. Ряд афоризмов и образных выражений поэмы Гургани почти буквально повторяется в поэме Руставели, причем важно отметить, что во всех этих случаях наблюдается разительное совпадение в лексике: в обоих памятниках используются одни и те же языковые средства для выражения соответствующей мысли или соответствующего настроения.

Из оригинальных памятников грузинской литературы, оставивших глубокий след в поэме «Витязь в тигровой шкуре», в первую очередь следует назвать знаменитые оды виртуозных мастеров стиха и лучших представителей дворцовой хвалебной поэзии XII в. — Шавтели и Чахру-хадзе (см. XVII, 247/48). Некоторые стихи поэмы Руставели почти целиком повторяют соответствующие места из оды Шавтели. Более разительны черты сходства между Руставели и певцом Тамары, Чахрухадзе. Частые встречи их в отношении стиля, поэтического мастерства в широком смысле слова и, в частности, стихотворной техники, с несомненностью говорят о близости Руставели, если не непосредственно к Чахрухадзе, то, во всяком случае, к тому литературному течению, к  которому примыкал и последний.

Анализ поэмы Руставели далеко выводит нас за пределы схематически намеченного круга литературных памятников: грузинский поэт обнаруживает не только тонкое чутье к реалиям вообще родной страны  и всего культурного Востока, но и знание основ поэзии и науки современного ему человечества. «Витязь в тигровой шкуре» — художественное выражение синтеза двух культур, восточной и западной, родственными нитями связанных с культурой самой Грузии. Богатая первоклассными переводными памятниками грузинская художественная, научная и философская литература не есть результат внешнего механического воздействия чуждых культурных миров, она представляет собой ответ на осознанный спрос и назревшие культурные нужды средневекового грузинского феодального общества. Литературная связь Грузии с Востоком отнюдь не ограничивается переводами с персидского и арабского языков. В эпоху Руставели завязываются особенно тесные оживленные сношения с лучшими представителями иранской поэзии в Ширване, находившемся тогда в вассальных отношениях к грузинскому государству. Имена Низами, Хакани и других корифеев иранской и арабской художественной и философской мысли хорошо были известны в средневековой грузинской литературе. Установление прочных культурных связей Грузии с мусульманским Востоком во многим содействовала политика Давида Строителя (XI-XII вв.), известного, по свидетельству арабских историков, своей веротерпимостью и широтой взглядов, просвещенного покровителя и любителя науки и искусства вообще, в том числе науки и искусства восточно-мусульманского происхождения. Культура Востока с ее наиболее характерными чертами, во многом близкими  и родными также для грузинского поэта, нашла свое яркое выражение в его бессмертной поэме. В литературном отношении поэма эта представляет глубокий интерес не только своим общим восточным колоритом, своими специфически восточными красок, но также и общим художественным построением, богатством образных сравнений, метафор, эпитетов и других элементов художественного творчества, наличных в персидской поэзии, равно как богатством парсизмов и арабизмов, которыми пересыпана лексика «Витязя в тигровой шкуре».

В поэме Руставели сказалось также влияние культурного Запада, т. е. Византии, и, в известной мере, древней Эллады. Грузинский поэт обнаруживает осведомленность в Библии и вообще в церковно-христианской литературе, откуда он заимствует несколько общих цитат и образов, лишенных специфически религиозной остроты. Более значительными представляются следы влияния на поэму неоплатонизма, завоевавшего, благодаря философским трудам грузинского неоплатоника Иоанна Петрици (XI—XII вв.), большую популярность в Грузии за широкий гуманизм и свободный дух этой философии, не мирившейся с догмой и условностями христианской церкви.

Значение поэмы Руставели в грузинской и мировой литературе. Филологическое изучение поэмы Руставели с несомненностью вскрывает значение ее, как синтеза творческих исканий и творческих достижений пройденных этапов, значение крупного поэтического произведения, отразившего в себе работу многих поколений в области и художественной, и научной, и философской литературы. По силе художественного гения Руставели занимает исключительное место среди поэтов и писателей средневековой Грузии. Средствами обновленного литературного языка, живого и народного в своей основе, непревзойденного по своей простоте и ясности, Руставели создает монументальные образы героев, выражающих лучшие идеалы эпохи. Сын своего века, Руставели был чужд национальной и религиозной ограниченности. Взаимная любовь и дружба его героев — Тариэла, Автандила и Придона, Нестандареджан, Тинатин и Асмат — есть символ взаимной любви и дружбы народов.

В поэме Руставели человек рассматривается не как араб или индиец, не как христианин или мусульманин, а как друг или враг красоты, добра и правды. Основные мотивы поэмы Руставели —дружба и любовь. Верность и постоянство в любви, целомудренная чистота в отношениях к любимому существу, томление в разлуке с ним находят свое чарующее выражение на фоне дружбы и братства, на фоне героических подвигов побратимов, мужественно защищающих честь товарища.

«Я  - твоя, — пишет Нестандареджан Тариэлу, — не умирай; не люблю только напрасного томления... Унылые вздохи и умирание — это не любовь. Лучше возлюбленной яви мужество и отвагу... Иди, сразись с (враждебными нам) хатайцами, покажи свою доблесть». В поэме воспевается симпатическая сторона возвышенной любви: Автандил и Тинатин горят желанием помочь Тариэлу; уже первая встреча с неизвестным витязем определяет благородное решение Автандила; забыв о себе, он думает о страдающем друге. Этот день, — говорит арабский витязь витязю в тигровой шкуре,— заставил меня забыть про возлюбленную; не могу ей служить, — отныне я в твоем распоряжении. — Молодая и жизнерадостная Фатман полюбила Автандила, но, узнав, что арабский витязь приехал сюда по воле возлюбленной и что он ищет Нестандареджан, похищенную каджами, она забывает о себе и живет мыслью об освобождении прекрасной пленницы. Сокрушение каджетской твердыни и освобождение Нестандареджан одинаково радует всех героев — светлых, чистых, самоотверженных и непреклонных в своем решении бороться за дело друга, за торжество добра, ибо все они знают, что «зло мгновенно, а добро долговечно» и что «добро восторжествует, а зло будет повержено во прах».

Лучшие стихи поэмы посвящены святости долга перед другом, находящимся в испытаниях, «Брат и друг нужны в нужде», — говорит поэт по поводу решения Автандила вернуться к Тариэлу. Исключительный интерес представляет завещание Автандила царю Ростэвану перед тайным отъездом из Аравин: «Мудрый человек не может покинуть любящего друга, — пишет арабский витязь, — осмелюсь вам напомнить речение Платона: «Обман и двуличие вредны телу и душе». Не могу его обмануть, совершить позорное дело... Всегда полезно помнить о друге. Презираю человека, покрывшего себя позором, лживого и вероломного... Лучше славная смерть, чем позорное житье». В беседе с Тинатин Автандил выражает взгляд, столь близкий героям Руставели: «Друг для друга да послужит, не щадя себя ни в чем. Должно сердцу быть для сердца и дорогой, и мостом» (пер. П. Петренко).

Среди светлых идей Руставели, яркими лучами сверкнувших во мраке средневековья, особого внимания заслуживает идея женского равноправия, художественно воплощенная в поэме, правда, лишь на фоне дворцовой действительности. «Львенок-самка и львенок-самец равны между собой», — говорят визири царю Ростэвану, решившему возвести свою дочь на царство. Бесспорным считается положение, что в поэме Руставели нашла отражение блестящая эпоха царствования Тамары. Есть все основания полагать, что восшествие на арабский престол Тинатин является отголоском исторического факта восшествия Тамары на грузинский престол. Но Руставели окружает вниманием и любовью не только Тинатин или Нестандареджан —   он создает незабываемые образы Асмат и Фатман, одаренных способностью к глубоким и искренним переживаниям, образы бесконечно верных, преданных и сострадательных друзей страдающих героев. Женщины Руставели не уступают мужчинам ни в храбрости, ни в настойчивости, ни в постоянстве. Обладая самостоятельностью и инициативой, они внушают витязям бодрость и мужество, воодушевляют их и вдохновляют на подвиги. Поэма Руставели пересыпана большим количеством афоризмов, свидетельствующих о мудрости поэта, об его высоком гуманизме, оплодотворенном передовыми идеями века. Афоризмы эти, как и вся поэма «Витязь в тигровой шкуре», давно стали достоянием народа: они превратились в крылатые слова, в ходячие пословицы и поговорки.

Руставели пользуется исключительным обаянием в грузинской литературе; он был властителем дум грузинских писателей и поэтов на протяжении веков и остается непревзойденным классиком до нашего времени. В эпоху т. н. грузинского «Возрождения» его влияние испытывают выдающиеся писатели: Теймураз, Арчил, Пешанги и мн. другие, подражавшие автору «Витязя в тигровой шкуре» не только в общем построении своих произведений, но и в способах их художественного оформления. Поэма Руставели проникла и в фольклор: в большом количестве ее устных вариантов воспроизведена история влюбленных героев; народ поет об отважных витязях-побратимах, об их доблести и самоотверженной дружбе, об их глубокой любви к добру и правде.

В 1937 г. в СССР торжественно было отпраздновано 750-летие гениальной поэмы великого Руставели. Юбилейные торжества явились праздником для всех народов Советского Союза. К юбилею были подготовлены переводы поэмы на русском, украинском, азербайджанском и др. языках, а также ряд цепных монографий и исследований, освещающих творчество Руставели и его эпоху.

Литература: I. Важнейшие издания: А) На груз. яз. Издание Вахтанга VI, 1712 (воспроизведено с добавлениями и разъяснениями А. Шанидзе, Тбилиси, 1937); М. Броссе, 3. Палавандишвили и Д. Чубинов, «Барсова Кожа», СПБ, 1841; изд. Д. Чубинава, СПБ, 1846 («Грузинская хрестоматия», II), и 2-е изд., 1860; изд. Г. Картвелишвили, Тифлис, 1880; издание Грузинского общества распространения грамотности, с предисловием, комментариями и словарем Д. Каричашвили, Тифлис, 1903 [переизд. в 1920]; изд. под ред. С. Какабадзе, Тифлис, 1913 и 1927; изд. под ред. И. Абуладзе, Тифлис, 1914 и 1926; изд. «Федерация» под ред. и с примечаниями К. Чичинидзе (с полным указателем слов и пр.), Тбилиси, 1934; изд. Тбилисского государственного ун-та с предисловием П. Ингоронва, Тбилиси, 1937. В) На рус. и иностр. яз.: Марр И. Я., «Вступительные и заключительные строфы ,,Витязя в барсовой коже“ Шоты из Густава», СПБ, 1910 (Тексты и разыскания по армяно-грузинской филологии, кн. 12); Витязь в тигровой шкуре, пер. К. Д. Бальмонта, изд. «Художественная литература», М., 1937; 2 изд., Academia, М.—Л., 1937; «Витязь в тигровой шкуре», пер. П. Петренко при участии и под ред. К. Чичинадзе, М.—Л., АН СССР, 1938 (иллюстр. С. Кобуладзе); «Витязь в тигровой шкуре», пер. с груз. Г. Цагарели под ред. Вл. Эльснера, М., ГИХЛ, 1937, и др.; Brosset М., «Recherches sur Іа poésie géorgiènne, notices de deux manuscrits et extraits du roman de Tariel», Nouveau journal Asiatique, Р., 1830, t. 5, 6, 7; Rustaweli Schota, «Der Mann im Tigerfelle», übers. von А. Leist, Dresden — Lpz., [1889]; М. S. Wardrop, «The man in the panther’s skin», L., 1912, и «The knight in the tiger’s skin», transl. by М. S. Wardtop, N. Y., [1938].

II: Важнейшие исследования: Марр Н. Я., «Вступительные и заключительные строфы «Витязя в барсовой коже» Шоты из Рустава». Грузинский текст, русский перевод и пояснения с этюдом «Культ женщины и рыцарство в поэме», СПБ., 1910; его же, «Грузинская поэма ,,Витязь в барсовой шкуре» Шоты из Рустава и новая культурно-историческая проблема», Пг., 1917 («Известия Академии наук», 1917, стр. 415—506); Ю. Абуладзе, исследования на грузинском языке в изданиях поэмы под его ред. (см. выше); С. Канабадзе, исследования на грузинском языке в изданиях поэмы под его ред.   «Rusthwellana», Тифлис, 1930 (на грузинском яз.); К. Кекелидзе, «История   грузинской литературы», II, Тифлис, 1924, песни о Р. (на груз. яз.) и др.

Обстоятельная библиография (до 1933 г. изд.), представленная в изд. «Федерация», принадлежит ред. Издания К. Чичинадзе. Библиографические материалы имеются также в «Известиях Академии наук СССР», Отдел общих наук, М. – Л., 1938, №3 (ст. П. Н. Беркова «Шота Руставели» в русской литературе).

К. Дондуа.