Садовский Михаил Провович

Садовский, Михаил Провович, драматический актер, родился 12 ноября 1847 года, учился в московской 1 гимназии, но вследствие болезни глаз оставил ее до окончания курса. Отец, знаменитый Пров Садовский (см.), хотя сам весь принадлежал театру, не желал для сына карьеры актера, мечтал, что сын сделается ученым, лингвистом, особенно заботился о том, чтобы сын хорошо изучил языки. Эта забота не прошла даром: не сделавшись ни ученым, ни лингвистом, Садовский отлично овладел пятью иностранными языками, и это позднее позволило ему дать несколько очень хороших переводов, в том числе произведений Расина, Бомарше, Гольдони. В доме отца все дышало театром, и эта атмосфера определила будущее Садовского. Когда влечение к сцене и талант актера определились с полной отчетливостью, отец не стал противиться, напротив, был первым руководителем сына в сценическом искусстве. Все художественные и в частности театральные вкусы и понятия Садовского сложились под несомненным влиянием отца, и сценическая деятельность Садовского явилась прямым продолжением того, что делал для театра Пров Садовский. У отца и сына были не совсем одинаковые сценические натуры, свойства их дарований не совпадали, но направление творчества было одинаковое. Сообщил отец сыну и свою преимущественную любовь к Островскому, которая и явилась определяющей для сценического направления Садовского; если Пров Садовский останется в летописи русского театра, прежде всего, пророком Островского, то Михаил Садовский останется в этой летописи как один из самых блестящих исполнителей этого репертуара. Как и многие другие потом знаменитые актеры Малого театра, Садовский начал свою сценическую жизнь на подмостках Артистического Кружка (в октябре 1865 г.), к которому был очень близок его отец. 17 октября 1867 года дебютировал в Малом театре, причем для дебюта отец уступил сыну всегда до тех пор игравшуюся им роль Подхалюзина в «Свои люди — сочтемся», этой уступкой роли как бы напутствовал сына в театр, а себе взял роль Большова. Для двух следующих спектаклей Садовский сыграл Андрея Брускова в «Тяжелых днях» и Васю в «Горячем сердце». Так, в союзе с Островским, с которым еще в доме отца сблизился, Садовский начал свою сценическую карьеру. Уже на первых спектаклях и московской публикой, и тогдашней театральной критикой была замечена большая талантливость молодого носителя громкого театрального имени, его тяготение к сценической правде и уменье эту правду давать. Главной сферой Садовского был русский бытовой репертуар. Лишь в немногих пьесах Островского не участвовал Садовский и не раз давал образы высокого совершенства, одинаково отмеченные и яркостью бытовой характеристики и глубиной и правдой психологического содержания, захватывающим, искрометным комизмом и искренним, но никогда не сентиментальным драматизмом. Один из самых бурных успехов достался Садовскому за поразительное по правде, по силе искренности исполнение роли Андрея Белугина в пьесе Островского и Соловьева «Женитьба Белугина». Вне Островского самое большое художественное создание Садовского — Хлестаков. Садовский брал тут на себя задачу весьма ответственную, — в памяти зрителей были живы Хлестаковы Шумского, Самарина, Васильева. Эти воспоминания не помешали триумфу Садовского в гоголевской роли. Рассказывают, на первом спектакле настроение зрительной залы было поначалу довольно определенно против нового исполнителя, в антракте после второго акта лица и разговоры зрителей были достаточно иронические. Но сцена опьянения, где Садовский мастерски передал весь экстаз хлестаковского вранья, сломила лед, ирония сменилась восторгом, зашумела настоящая овация. Воспоминания посторонились пред новыми впечатлениями, такими яркими, такими правдивыми и значительными. И Садовский остался в истории Малого театра одним из самых блестящих Хлестаковых. Играя по преимуществу в русских пьесах образы склада бытового, Садовский пробовал не раз, и удачно, свои силы и в ролях Мольера и Бомарше, играл Лепорелло, Фигаро (в «Севильском Цирюльнике)», Скапена. Во вторую половину своей сценической жизни он очень удачно играл роли неврастенической окраски, сильно передавал надорванные, разъедаемые скорбью души, например, Колгуева в «Новом деле» Вл. И. Немировича-Данченко. В самые последние годы стал обозначаться упадок дарования, равнодушие к сценической работе, небрежность отделки роли. Вероятно, тут была причиной болезнь Садовского. Он все реже и словно нехотя появлялся на подмостках. И те зрители, которые лить в это время знакомились с Садовским, имеют очень слабое понятие о таланте и сценической силе этого актера.

Садовский написал несколько рассказов, темы и материал для которых ему давала или актерская среда (например, в самом крупном по объему произведении Садовского «Высокое призвание») или жизнь московского захолустья («Вредный член», «Дон Кихот московского захолустья», «Дикий человек», написанный по настоянию Островского и ему посвященный, и т. д.). В середине 80-х годов на Малой сцене была сыграна комедия Садовского «Чужая душа — потемки», не отличающаяся художественными достоинствами и имевшая малый успех. Никогда не были в печати, но усердно ходили по рукам стихотворения Садовского, преимущественно эпиграммы и экспромты. Эти шуточные стихотворения были иногда метко злы, в роде тех, которые когда-то пускались в московский оборот Нееловым, Соболевским, Мятлевым. Собрать эти коротенькие сатирические стихотворения было бы нелишним, хотя не все еще из этого материала могло бы теперь быть опубликовано. Умер Садовский в ночь на 26 июля 1910 года в Москве.

Н. Эфрос.