Сберегательные кассы

Сберегательные кассы — особый вид кредитных учреждений, предназначенных для доставления небогатым людям возможности сберегать небольшие суммы и для развития стремления к сбережению в низших классах. Первоначальная цель их — служить интересам беднейших классов населения и дать им удобный способ помещать небольшие достатки с полной гарантией в неприкосновенности сбереженных сумм, а не содействовать средним и богатым классам, ищущим верного помещения для своих капиталов из сравнительно высокого процента. От банков сберегательные кассы отличаются тем, что они не ставят своей задачею доставлять барыши, а лишь стремятся давать вкладам такое помещение, при котором покрывались бы расходы по управлению кассами и выплачивался вкладчикам умеренный процент. Большей частью кассы возникали прежде по инициативе общин или союзов общин, частных лиц и благотворительных обществ, городских управлений, хозяев крупных предприятий; в некоторых странах кассы учреждены государственной властью. С распространением почтовых сберегательных касс усиливается влияние государства на направление деятельности и организацию касс. Большинство старейших касс возникло в конце ХVIII в. (в Брауншвейге в 1765 г., в Гамбурге в 1778 г., в Берне в 1787 г., в Женеве в 1789 г.) и в начале XIX в. (в Эдинбурге в 1814 г., в Берлине и в Париже в 1818 г., в Вене в 1819 г., в Венеции в 1822 г., в Милане в 1823 г.); с тех пор кассы распространяются с поразительной быстротой, чему в течение последних 50 лет содействовало устройство почтовых и школьных касс. Для лиц, пользующихся кассами для сбережения достатков, сберегательные кассы представляют в высшей степени полезное учреждение; с народно-хозяйственной же точки зрения их значение и роль определяются в зависимости как от степени участия в них трудовых классов (рабочих и служащих), так и от законодательства, определяющего способ помещения капиталов, стекающихся в кассы. Ввиду того, что в некоторых странах капиталы сберегательных касс по закону употребляются на покупку государственных бумаг, кассы приобрели огромное значение для поддержания государственного кредита. Пока они не выходили за пределы небольших групп населения (общин, союзов, благотворительных обществ и проч.), о государственном значении их не могло быть речи: их влияние ограничивалось лишь небольшим кругом участников. Совершенно другое значение получили сберегательные кассы, когда покрыли сетью всю страну, и капиталы, поступающие в кассы, начали считаться сотнями миллионов и даже миллиардами, когда вместо скромных учреждений, преследующих общеполезные цели, получились учреждения, располагающие чрезвычайной финансовой силой. Разбросанные по стране, кассы собирают огромные свободные капиталы; поэтому надлежащая оценка значения касс для страны находится в прямой связи с употреблением этих капиталов. Для сбережения расходов по управлению кассами и для привлечения самых небольших вкладов существуют во многих кассах особые сберегательные марки и карты, на которые наклеиваются небольшие суммы (в пенс, 5 пфеннигов и проч.); карты эти потом передаются в кассы. Собственно говоря, здесь мы имеем дело не с сберегательными кассами, а с местами для приема небольших сумм. В Германии они известны под названием Pfennigsparkassen, в Англии Penny-saving banks; подобные марки существуют и в наших почтово-телеграфных сберегательных кассах. Особое место занимают школьные, детские и юношеские кассы, устраиваемые при школах для развития духа сбережения в детском возрасте (в Германии, Франции, Италии, Бельгии). На съездах школьных учителей многие высказываются против школьных касс, исходя из того взгляда, что дети и юноши должны быть воспитаны в более возвышенных идеалах, чем стремление к сбережению. Проповедь сбережения в детском возрасте ведет часто к усилению эгоизма и развитию чувств, гибельно влияющих на правильное воспитание. По сумме вкладов такие кассы не имеют большого значения; они преследуют воспитательные цели. Чтобы воспрепятствовать вырождению сберегательных касс и превращению их в учреждения, служащие интересам зажиточных, а не низших классов, в большей части касс установлен максимум для вкладов, как для единовременного взноса, так и для всей суммы взносов. Так как для правильного выполнения обязательств пред вкладчиками необходимо не только надежное помещение капиталов, но и легкая возможность их реализации, то капиталы большей частью получают разнообразное помещение, а именно — часть их помещается в ипотеках, другая — в процентных бумагах, ссудах под ручные залоги, в векселях и проч.; во Франции, в Англии и России капиталы касс употребляются исключительно на покупку государственных бумаг и служат таким образом поддержкой для государственного кредита. В Германии законодательство ограничивается общими нормами, в отдельных частях Германии нормы эти различны, а в отдельных кассах встречается полное разнообразие в самых важных вопросах организации. В Пруссии в 1912 г. было 1 760 касс с 5 126 отделениями для приема вкладов, выдано 13 819 834 сберегательных книжек на сумму 12 433 млн. марок. Капиталы касс, по данным 1907 г., помещены почти на две трети (63%) в ссудах под залог недвижимой собственности и только 24% помешены в процентных бумагах. В Баварии кассам предоставлена полная свобода действия; частные приравнены банкам, общинные подчинены общему закону об общинах. В 1912 г. было 379 касс с 1 113 311 книжками на 668 млн. марок. В Саксонии в 1912 г. была 361 касса с 3 357 789 книжками на 1 878,7 млн. марок. В Бадене в в том же году было 160 касс с 718 171 книжками на 898 млн. марок. Вообще Германия представляет пример страны, в которой сберегательные кассы не носят государственного характера, а сохраняют местный характер, преследуя местные нужды и цели; капиталы касс получают помещение на месте, управление — в руках местных представителей, государство не стягивает в центр вкладов сберегательных касс и не пользуется сбережениями для поддержания государственного кредита, не регламентирует в мелочах управление кассами и дает им возможность поддерживать своими капиталами другие общеполезные мелкие кредитные учреждения (народные банки, сельские ссудные кассы и проч.). В Австрии в 1912 г. было 684 кассы с 4 404 506 книжками на 6 416 млн. крон. Законодательство сохраняет за кассами широкий простор, и кассы организованы не для государственных целей, а для преследования местных нужд. В Венгрии в 1906 г. было 774 кассы с 940 991 вкладчиком на 1 673,7 млн. крон. Самое пестрое разнообразие представляют уставы сберегательных касс в Италии, — на севере они связаны большей частью с благотворительными учреждениями, в Средней Италии они носят характер частных учреждений, на островах они основаны государством, в Южной Италии нет однообразной организации. К концу 1914 г. в Италии было 10 242 почтовых сберегательных касс с 6 274 133 сберегательными книжками на 2 004 млн. лир и 188 других сберегательных касс с 2 473 216 вкладчиками на 2,546 млн. лир. В Англии, наряду с государственными почтовыми сберегательными кассами, кассы учреждаются частными лицами и духовенством, и тогда управление находится в руках доверенных лиц из торгового класса (Trustees). Предоставляя широкий простор кассам, законодательство контролирует их деятельность комиссарами погашения государственных долгов и ставит основным требованием помещение капиталов касс в государственных бумагах, консолях, за счет вкладчиков или самых касс. В ноябре 1914 число счетов в Trustee Saving-banks составляло 1 917 944, общая сумма вкладов 53 9 млн. фунтов, в почтовых сберегательных кассах сумма вкладов равнялась к концу 1914 г. 190,5 млн. фунтов, число счетов — 13 514 814. В противоположность Германии, Италии, Швейцарии, Австрии и большей части европейских стран, признающих сберегательные кассы одним из учреждений, в которых самоуправление всего лучше достигает преследуемые кассами цели, во Франции все сберегательные кассы утверждаются государственной властью; они пользовались первоначально правом помещать свои капиталы по своему усмотрению; с 1837 г. обязаны передавать их государственной Caisse des déрöts et des consignations, которая приобретает на них государственную ренту. Отсюда тесная связь между государственными долгами и сберегательными кассами, лишающая последние возможности содействовать капиталами торговле, промышленности и различным формам кредита. Сберегательные  кассы при таком помещении капиталов теряют всякое значение для местных нужд и стягивают из всей страны свободные средства для передачи их в распоряжение центрального правительственного учреждения, единственная задача которого сводится к покупке ренты. Ввиду неблагоприятных последствий такого помещения капиталов последующими узаконениями, с 1893 г., сберегательным кассам предоставлено право давать части капиталов другое назначение, кроме покупки ренты. К концу 1914 г. в государственных сберегательных кассах было 6 555 992 вкладчика  на 1 807 млн. франков, в остальных сберегательных кассах (570) вкладчиков числилось 8 604 993 на 4 012,5 млн. франков. По сводке журнала «Statistische Korrespondenz» к концу 1908—1909 г. (для Франции 1907 г.) на 1 жителя приходилось вкладов в сберегательных кассах (в германских марках): в Швейцарии — 358,4, Дании — 357,3, Пруссии — 259,4, во всей Германской империи — 229,4, Норвегии — 216,2, в Соединеннных Штатах — 176,1, Австрии — 169, Швеции — 165,5, Франции — 101,5, в Великобритании с Ирландией — 98,2, в Бельгии — 97, Венгрии — 88,8, Италии — 85,7, Нидерландах — 71,9, России — 15,9.

Сберегательные кассы в России. Мысль об учреждении сберегательных касс в России впервые возникла в 1826 г., но была тогда оставлена вследствие возникшего сомнения в ее своевременности. В 1837 г. она появляется снова в связи с проектом графа Кушелева-Безбородко о преобразовании кредитной части в приказах общественного призрения. По этому проекту сберегательные кассы должны были находиться в заведывании городских обществ, и денежные средства касс предполагалось использовать для целей ипотечного кредита. Но и этот проект не встретил сочувствия со стороны министерств внутренних дел и финансов и только в 1841 г., когда почетными опекунами гр. Виельгорским и Чертковым было разработано предположение об учреждении при Опекунском совете «сберегательной казны» для мелких вкладов, не принимавшихся Сохранной казной, — вопрос этот получил, наконец, законодательное разрешение. По уставу, утвержденному 30 октября 1841 г., сберегательные кассы учреждались на первый раз при Санкт-Петербургской и Московской Сохранных казнах и предназначались «для приема небольших сумм на сохранение, с приращением процентов,  для доставления через то недостаточным всякого звания людям средства к сбережению, верным и выгодным образом, малых остатков от расходов, в запас на будущие надобности». В соответствии с такой задачей операции сберегательных касс были намечены сначала в самом скромном масштабе. Максимальный единовременный взнос был ограничен 10 руб., а максимальная сумма вклада на одно лицо не должна была превышать 300 руб. Прием и выдача вкладов производились один раз в неделю, в воскресенье. Очень скоро, однако, эти нормы были повышены, причем предельная общая сумма вклада установлена в 750 руб. Количество присутственных дней было также увеличено: в Санкт-Петербургской кассе — до пяти, в Московской — до трех дней в неделю. Устав 1841 г. устанавливал следующие основания деятельности сберегательных касс: за целость вкладов отвечали Сохранные казны и приказы общественного призрения, при которых учреждались кассы в провинции; им же передавались свободные средства, накоплявшиеся в сберегательных кассах; вклады, вносимые в сберегательные кассы не могли быть подвергаемы аресту ни по казенным, ни по частным взысканиям; сберегательные книжки, выдаваемые кассами, были именные, без права передачи, но выплата денег по вкладам производилась предъявителю книжки без ответственности  кассы за правильность таковой выплаты; %% по вкладам начислялись с первого числа следующим за взносом денег месяца, причем до 1857 г. они уплачивались из четырех, а с 1857 г. — из трех годовых. К концу 1862 г., ко времени издания  нового устава по сберегательным кассам, общий остаток вкладов в двух столичных  кассах достиг 8,5 млн. руб. по  140 тыс. книжек, а в 46 губернских  кассах общая сумма вкладов лишь немногим превысила 3 млн. рублей. В 1860 г. Высочайшим указом сберегательные кассы были   изъяты из ведения Опекунских советов и подчинены министерству финансов; и в связи с этим свободные суммы   касс было постановлено передать и сперва в Коммерческий, а  затем в Государственный банк или его конторы.  Новый устав, утвержденный 16 октября 1862 г. внес в дело учреждения и управления кассами совершенно иной принцип. Из прежних касс должны были остаться впредь только столичные и кассы при Сохранных казнах; губернские же кассы при приказах общественного призрения подлежали ликвидации с заменой их городскими кассами; последние могли быть учреждаемы, по ходатайству городских   обществ, или мировых съездов, во всех городах и других поселениях, состоящих на городовом положении, а также при уездных казначействах и при городских думах и ратушах. Для открытия касс при казначействах требовалось разрешение министерства финансов; кассы же при городском управлении могли быть учреждаемы с разрешения губернских властей. Заведывание кассами было передано советам, состоявшим из казначея и 2 или 4 членов, по выбору городских обществ, под председательством городского головы или уездного предводителя дворянства. Общее управление всеми сберегательными кассами было сосредоточено в государственном банке. Одновременно были внесены и некоторые изменения в порядок производства операций сберегательными кассами. Предельная сумма вклада была повышена до 1 000 руб. Затем, отменен порядок выплаты вкладов предъявителю книжки и установлен общий порядок возврата именных вкладов. Свободные средства касс подлежали передаче государственному банку, который должен был обращать их полностью на покупку 5% банковых билетов. Важное значение имело также допущение вкладов на имя малолетних с правом родителей пользоваться процентами до совершеннолетия собственника вклада, а равно допущение завещательных распоряжений относительно вкладов в кассы. Мысль о привлечении городских обществ к делу развития сберегательных касс оказалась, однако, неудачной. При той постановке, которая была дана организации управления кассами, и при том назначении, которое было указано для свободных средств сберегательных касс, городским советам нечего было делать в этой области, и министерство финансов вынуждено было само заботиться о том, чтобы деятельность сберегательных касс не замерла окончательно. На убыль она все же пошла и притом весьма заметно. Указ 27 марта 1864 г. предоставил министру финансов право учредить городские сберегательные кассы при всех конторах и отделениях Государственного банка независимо от ходатайств городских обществ. В том же году было разрешено открывать городские сберегательные кассы и при всех городских общественных банках. С конца 70-х годов дальнейшее учреждение касс с городскими советами прекращается вовсе. В 1867 г. их было всего 25, к 1895 г. осталось только 3 таких кассы; две последние были закрыты в 1905 г. Впрочем, и деятельность министерства финансов в этой области, по крайней мере, до 1884 г., не отличалась большой энергией. Поэтому развитие операций сберегательных касс подвигалось в России чрезвычайно медленно: к концу 1883 г. всех сберегательных касс было только 106, число сберегательных книжек составляло 146 тыс., сумма вкладов денежных 13,4 млн.   рубл., %-ными бумагами — 1,1 млн. руб. Сильный толчок развитию сберегательной операции был дан законом 21 февраля 1884 г., предоставившим министерству финансов по собственному усмотрению открывать сберегательные кассы при губернских и уездных казначействах. Следующим, еще более серьезным, шагом вперед было разрешение, данное Государственному банку законом 26 июня 1889 г., открывать сберегательные кассы при местных учреждениях почтово-телеграфного ведомства с подчинением почтово-телеграфных касс «центральным кассам» при конторах и отделениях Государственного банка и при казначействах. По тому же закону 26-го июня было разрешено открывать отделения сберегательных касс при фабриках и заводах (за ответственностью владельцев этих предприятий). В 1893 г. стали учреждаться сберегательные кассы при таможнях. В 1895 г. был издан новый устав сберегательных касс.

По этому уставу, в целях укрепления в населении доверия к сберегательным кассам, им было присвоено название «государственных», преобразовано центральное управление кассами, установлен порядок поверки отчетов чинами государственного контроля, расширены полномочия министра финансов в смысле предоставления ему права открывать своим распоряжением сберегательные кассы при любых правительственных, общественных, или частных учреждениях, и, наконец, введены некоторые новые постановления в отношении порядка производства операций сберегательных касс: отменены ограничения размера единовременных взносов, но предельная норма оставлена для единоличных вкладов в 1 000 руб., для вкладов юридических лиц — в 3 000 руб.: установлен прием вкладов, вместо денег, также марками, приобретаемыми в кассах или у посредников и наклеиваемыми на особые листы: предоставлены вкладчикам новые льготы в отношении условных вкладов, например, право делать завещательные распоряжения, не лишающие однако вкладчика возможности при жизни располагать своим вкладом; вклады в пределах 1 000 руб. освобождены от наследственных пошлин. Размер %%, платимых кассами по вкладам, оставлен уставом 1895 г. без изменения. С 1894 г. он был понижен до 3,6% и на этом уровне держался до 1906 г., когда, вследствие внутреннего политического кризиса, вызвавшего массовый отлив денег из сберегательных касс, он был снова повышен до 4%; с начала 1911 г. %-я ставка была возвращена к прежнему уровню 3,6% и увеличена опять до 4% в связи с обстоятельствами, вызванными войной в 1915 г. Пользуясь правами, предоставленными ему уставами 1895 г., и считаясь с той исключительной ролью, которую капиталы сберегательных касс уже начали играть в деле поддержания государственного кредита, министерство финансов с этих пор направило все свои усилия на то, чтобы дать развитию сберегательного дела в России максимальный размах. Забота о расширении сети сберегательных касс была поставлена поэтому на первый план, и к этому делу министерством привлекаются все новые и новые типы учреждений. С 1900 г. появляются сберегательные кассы при управлениях железных дорог с отделениями при железнодорожных станциях. В 1902 г. делается опыт учреждения сберегательных касс при волостных правлениях, и открываются кассы на судах военного флота; одновременно открываются кассы и при казенных винных складах. Наконец, делается весьма характерная попытка популяризации сберегательного дела в народном сознании путем учреждения школьных касс при низших и средних школах с привлечением к заведыванию этими кассами учительского персонала.  Из приведенной ниже таблицы можно видеть, какими крупными шагами пошло вперед дело развития сберегательной операции после предпринятых правительством законодательных мер:

Менее успешно развивались кассы лишь фабрично-заводские и волостные, первые, вследствие того, что их открытие было связано с требованием гарантии от владельцев предприятий, вторые, очевидно, потому, что соединение в руках волостной администрации обязанностей по заведованию кассами с обязанностями по сбору налогов могло отпугивать сельское население от этих касс. Относительное участие отдельных типов касс в сберегательной операции видно из следующей таблицы:

Школьных сберегательных касс к началу 1915 г. было всего 2333, количество сберегательных книжек в них достигало 41752, сумма денежных вкладов – 206 тыс. руб. Для характеристики результатов деятельности сберегательных касс приводим еще следующие данные, указывающие на то, к каким общественным классам принадлежит контингент вкладчиков сберегательных касс и какое участие в накоплении сбережений принимают город и деревня. Вклады денежные и %-ными бумагами единоличных вкладчиков распределялись на 1 января 1915 г. по следующим группам:

Таким образом, если по отношению к денежным вкладам решительное преобладание, как по числу вкладчиков, так и по сумме капитала, приходится на группу «земледелие и сельские промыслы», то по отношению ко вкладам % бумагами эта группа занимает по числу вкладчиков только третье, а по сумме капитала даже шестое место. В соответствии с этим преобладание городских вкладчиков над сельскими выражается гораздо резче по отношению к вкладам % бумагами, чем по отношению к вкладам денежным: на 1 января 1915 г. приходилось по денежным вкладам на городские кассы 56,3% всех книжек и 55,4% всей суммы денежных вкладов, на сельские — 43,7% количества книжек и 44,6% суммы вкладов, по вкладам процентными бумагами — на городские кассы 71,3% книжек и 79,0% суммы вкладов, на сельские — 28,7% книжек и 21,0% суммы вкладов. Указанное обстоятельство объясняется, несомненно, относительно более высоким культурным уровнем городских вкладчиков сберегательных касс. В  отношении к грамотности и по возрасту вкладчики сберегательных касс распределялись на 1 января 1915 г. следующим образом: грамотным принадлежало 67,9% общего количества книжек и 69% суммы единоличных вкладов, неграмотным 32,1% книжек и 31,0% суммы вкладов, малолетним — 12,1% книжек и 10,0% суммы вкладов; юридические лица занимают в числе вкладчиков относительно небольшое место: на 1 января 1915 г. им принадлежало 384 тыс. сберегательных книжек (4,2% общего числа) и вкладов на 155 млн. руб. (8,4%) при среднем размере вклада в 404 руб.; по вкладам процентными бумагами 30 тыс. книжек на 76 млн. руб.

По размеру отдельных вкладов денежные вклады единоличных вкладчиков распадались на 1 января 1915 г. на следующие категории:

Вклады единоличных вкладчиков % бумагами по своему размеру распределялись на 1 января 1915 г.:

По отношению к пространству и народонаселению число сберегательных касс, число книжек и сумма денежных вкладов распределялись на 1 января 1915 г. следующим образом: из общего числа касс 9 053 одна касса приходилась (по  всей Империи) на 2 085 кв. верст и на 19,4 тыс. жителей; из общего числа сберегательных книжек 9 241,3 тыс. приходилось на 1 кассу — 1 020 и на 1 000 жителей — 52 книжки; из общей суммы вкладов 1 835,0 млн. рублей приходилось на 1  кассу — 202,6 тыс. руб. на 1 вкладчика — 198 руб. и на 1 жителя — 10 руб. 45 коп.

Громадные капиталы, стягивавшиеся сберегательными кассами, при известных условиях, могли бы создать в руках правительства мощное орудие для развития производительных сил страны, и в этом смысле в некоторых из более ранних проектов учреждения сберегательных касс в России действительно высказывались отдельные предположения. К сожалению, однако, эти предположения не были осуществлены, и накоплявшиеся в сберегательных кассах народные средства были целиком обращены на поддержание государственного кредита. Лишь в самое последнее время (закон 21 июня 1910 г.) министерство финансов решило уделить незначительную часть из сумм сберегательных касс на нужды народного мелкого кредита. По закону 1910 г., Государственный банк получил право выдавать из сумм сберегательных касс ссуды на образование и увеличение основных капиталов ссудосберегательных и кредитных товариществ, земских касс, сельских банков и других учреждений, действующих на основании закона о мелком кредите, причем для выдачи таких ссуд назначался предел в 20 млн. руб. с ежегодным увеличением на сумму, равную 10% прироста денежных вкладов в сберегательных кассах за последний отчетный год. Фактически, однако, и этот скромный предел оказывается далеко не использованным. На 1 января 1915 г. остаток ссуд, выданных учреждениям мелкого кредита, составлял всего 28 467,7 тыс. руб., при возможности затратить на это дело, согласно закона 1910 г., 67,7 млн. руб.^*).

Все остальные свободные средства сберегательных касс обращаются министерством финансов почти целиком на приобретение государственных займов или правительством гарантированных % бумаг. Лишь около 0,83% обшей суммы принадлежащих кассам % бумаг оказываются еще помещенными в закладные листы частных земельных банков; остальные 99,17% представляют государственные займы, железнодорожные облигации с правительственной гарантией и закладные листы Государственного Дворянского Земельного и Крестьянского Поземельного Банков. Остатки % бумаг фонда сберегательных касс (по покупной цене без %% по купонам) составляли к концу 1864 г. — 4,2 млн. руб., 1869 г. — 4,8, 1874 г. — 5,0, 1879 г. — 8,1, 1884 г. — 18,3, 1889 г. — 109,7, 1894 г. - 282,0, 1899 г. – 596,1, 1904 г. -  876,2, 1909 г. — 1 268,4, 1914 г. — 1 845,5 млн. руб.

Изменения в составе фонда сберегательных касс за 1905—1914 гг. видно из следующих данных:

^*) На 1 июня 1916 г. за учреждениями мелкого кредита числилось ссуд в основные капиталы 32 923,0 тыс. руб. при предельном кредите около 160 млн. руб.

Что касается до финансовых результатов работы сберегательных касс, то они за 1904—1914 гг. выразились в следующих цифрах (в млн. руб.): 1904 г. — убыток 0,95; затем, чистая прибыль составляла в 1905 г. — 2,33, 1906 г. — 0,70, 1907 г. — 4,27, 1908 г. — 5,32, 1909 г. — 6,30, 1910 г. — 7,50, 1911 г. — 15,53, 1912 г. — 16,71, 1913 г. — 16,33, 1914 г. — 16,70 млн. руб.

Чистая прибыль сберегательных касс поступает по уставу в запасный капитал, и последний на 1 января 1915 г. достигал 115 435 700 руб. 60 коп.   Средний расход, падающий на каждые 100 руб. вкладов, а также на одну операцию касс и средний %, действительно уплачиваемый кассами по вкладам, изменялись за десятилетие 1905—1914 гг. следующим образом:

С началом мировой войны правительство, разумеется, не могло не обратить особого внимания на расширение деятельности сберегательных касс. Служившие всегда исключительно целям поддержания государственного кредита сберегательные кассы должны были теперь играть выдающуюся роль в деле финансирования войны, и правительство не замедлило принять все меры к тому, чтобы усилить приток народных средств в сберегательные кассы. На первый план было поставлено расширение сети сберегательных касс и с этою целью помимо обычных путей министерством финансов частью осуществлен, частью намечен ряд существенных нововведений. Так, на основании положения Совета министров, Высочайше одобренных 23 октября 1915 г., решено открытие 4 971 новых учреждений почтово-телеграфного ведомства с одновременным введением в них сберегательных операций. К началу июня 1916 г. таких учреждений было открыто уже 2 879, и при 2 223 из них уже действовали к этому времени сберегательные кассы. С открытием всех намеченных касс этого типа общее число сберегательных касс действующих в стране, достигнет 14 750 против 9 053 на 1 января 1915 г. и 9 859 на 1 января 1916 г.. Затем, приступлено к организации сберегательных касс в Североамериканских Соединенных Штатах для русских эмигрантов, в Канаде, Аргентине, Бразилии, а также в Китае, в Хиве, Бухаре и Монголии. Серьезным нововведением является учреждение приходских сберегательных касс (на основании определения Святейшего Синода от 19-21 июля 1916 г.), заведывание коими возлагается на причт  под общим руководством священника. Наконец, предположена организация на весьма широких началах посредничества по сберегательным и страховым операциям (к которой будут привлечены народные учителя и сельское духовенство) и «собирание вкладов» на дому при посредстве почтальонов; намечена также раздача домашних копилок для накопления вкладов из наиболее мелких сумм. Параллельно с этими мероприятиями, преследующими цель расширения сети «приемников» народных сбережений и средств вообще, идут и меры, направленные к расширению самых операций, производимых сберегательными кассами, что, в свою очередь, должно содействовать приливу вкладов в кассы. Еще по закону 30 мая 1905 г. при сберегательных кассах была открыта операция страхования жизни и доходов (страхование капиталов в сумме не свыше 5 000 руб. и доходов в размере не более 600 руб. в год, а по страхованиям совокупным не более 1 200 руб. в год). В связи с военным временем эта операция получает значительное развитие, как в отношении организации аккаизиционной части, так и в отношении предоставления различного рода льгот страхователям, например, введением страхования с немедленной ответственностью на основании медицинского освидетельствования и т. п. Затем, существенное значение имеют положения Совета министров, Высочайше утвержденные 7 июля 1915 г., во-первых, о разрешении сберегательных касс принимать вклады^*) без ограничения их предельной суммой с начислением установленных %% на всю сумму вклада и, во-вторых, о предоставлении кассам права принимать государственные % бумаги на хранение и управление за плату. В связи с последним нововведением министром финансов в порядке ст. 59 Устава Государственных сберегательных касс была разрешена кассам операция продажи государственных % бумаг, покупки и продажи билетов государственного казначейства и оплаты срочных купонов от этих бумаг. Вследствие этого распоряжения оказалось возможным привлечь сберегательные кассы к делу размещения военных займов, что и было выполнено ими в отношении реализованных в 1915 и 1916 гг. 5 ½ % краткосрочных займов вполне успешно. По сведениям, имеющимся уже относительно займа 1915 г. в 1 миллиард рублей, сберегательных касс было принято подписок всего на 189 618 тыс. руб. Ряд других мероприятий, касающихся перевода вкладов с одного имени на другое и из одной кассы в другую, еще более приблизил наши сберегательные кассы к типу мелких депозитных банков и существенно изменил их первоначальный характер. Наконец, в целях усиления мелких вкладов министерством финансов заменены специальные сберегательные марки, наклеиваемые на листы для предъявления в кассы, обычными почтовыми марками. Помимо всех этих мер, имеющих общее значение, министерством финансов были предприняты и некоторые другие, имеющие целью облегчить пользование услугами сберегательных касс лицам, призванным в действующую армию, как находящимся на фронте, так и эвакуированным оттуда по болезни или вследствие ранений. В частности, несовершеннолетним вкладчикам, призываемым в ряды войск, предоставлено право полного распоряжения своими вкладами, как лично, так и через доверенных, без всякого участия попечителей. В результате всех перечисленных мероприятий, прилив вкладов в сберегательных кассах достиг, действительно, грандиозных размеров. На 1 марта 1916 г. общий итог денежных вкладов выразился в сумме 2 669 728 тыс. руб. (с %%, начисленными  за 1915 г.) против 1 835,0 млн. руб. на 1 января 1915 г.; % бумаг на бесплатном хранении было на 1 марта 1916 г. на номинальную сумму 739 807 тыс. и на платном хранении на номинальную сумму 2 817 тыс. руб., против 401,0 млн. руб. на 1 января 1915 г.   На 1 июня 1916 г. денежные вклады составили 2 881 784 тыс. руб. (на 212 056 тыс. руб. более сравнительно с балансом на 1 марта 1916 г.); вклады % бумагами на бесплатном хранении — 1 020342 тыс. ном. руб. и на платном — 17 728 тыс. ном. руб., а всего на 1 038 070 тыс. ном. руб. (на 298263 тыс. ном. руб. более против баланса на 1 марта 1916 г.). На 1 августа 1916 г. денежных вкладов было, уже 3 200 596 тыс. руб., а вкладов % бумагами на бесплатном хранении 1 084 213 тыс. ном. руб. и на платном  26 106 тыс. ном. руб., а всего 1 110 319 тыс. ном. руб.

^*) За исключением казенных сумм и вкладов частных банков.

Таким образом, прирост денежных вкладов   за два месяца с июня по август выразился в 318 812 тыс. руб., прирост вкладов % бумагами за тот же период составил 72 249 тыс. ном. руб. Остаток денежных вкладов на 16 декабря 1916 г. — 3 721 096 тыс. руб.; % бумагами на бесплатном хранении — 1293 631 тыс. руб. и на платном — 46 216 тыс. руб. Совершенно очевидно, что увеличение вкладов бумагами стоит в непосредственной зависимости от момента реализации военных займов.

Необычайный рост вкладов в сберегательных кассах, объясняемый, с одной стороны, запрещением продажи спиртных напитков, а с другой, колоссальными тратами государства на надобности, связанные с войной, — подал, между прочим, повод для постановки довольно неожиданного вопроса: беднеет или богатеет население России в связи с войной? Был даже выставлен тезис, утверждающий, что беднеет государство, а население, напротив, богатеет, доказательством чему является небывалое обилие денег в стране вообще и, в частности, непрекращающийся прилив вкладов в сберегательных кассах. Несомненно, в постановке такого вопроса кроется явное недоразумение, напоминающее давно забытый проект, обсуждавшийся в свое время в комиссии под председательством Витте, о развитии промышленности в России путем выпуска бумажных денег. В данном случае, независимо от смешения двух понятий: номинальной цены денег и их реальной ценности или покупательной силы, смешиваются два фактора, совершенно различные по существу, хотя и действующие оба в одном направлении. Нельзя сомневаться в том, что запрещение продажи спиртных напитков имело благодетельные последствия, и что деньги, ранее пропивавшиеся, остаются теперь на руках у населения. При нормальных условиях эти деньги могли бы содействовать росту экономического благосостояния России, но, не находя себе сейчас производительного помещения, они, конечно, также стекаются в сберегательных кассах. С другой стороны, если принять во внимание, что главный контингент лиц, зарабатывавших средства, находится в настоящее время под ружьем, то приходится заключить, что прилив вкладов в сберегательных кассах должен рассматриваться по преимуществу, как результат ликвидации основного крестьянского инвентаря и понижения уровня хозяйственной жизни населения, а также, как прямое следствие наводнения страны бумажными деньгами, быстро обесценивающимися, и колоссальных расходов, производимых государством в связи с войной. Указанные соображения могут быть иллюстрированы следующими данными, заимствованными из статьи г. Назорова «Вкладная операция в сберегательных кассах за время войны и ее характеристика», помещенной в № 1 «Известия Государственных сберегательных касс». Прирост вкладов за год, предшествовавший началу войны, (в кассах при учреждениях Государственного банка) выразился в сумме 36,0 млн. рублей; прирост за первый год войны (июль 1914 г. — июнь 1915 г.) дал 376,5 млн., а за следующие 5 месяцев (июль—ноябрь 1915 г.) еще 244,3 млн. рублей. Из этого прироста на районы ближнего тыла падало за 1913—14 г. — 20 8 млн. рублей, за 1914—15 г. — 240,6 млн. и за 5 месяцев 1915 г. (июль — ноябрь) — 169 млн. руб. В районах глубокого тыла, прирост вкладов, следовательно, составил в 1913—14 г. — 15,2 млн., 1914—15 г. — 135,8 млн. и за июль—ноябрь 1915 г. — 75,3 млн. руб. Указанные цифры, из которых видно, что прирост вкладов в районах ближнего тыла шел гораздо более быстрым темпом, чем в глубоком тылу и чем дальше, тем быстрее, — ясно свидетельствуют о том, что именно там, где, с одной стороны, хозяйственная жизнь пострадала особенно сильно, а, с другой, где больше всего расходовалось денег государством на нужды войны — прилив вкладов был особенно велик и гораздо больше, чем в местах, менее остро почувствовавших тягость войны, но вместе с тем принявших и меньшее участие в снаряжении и снабжении армии и потому не наводнявшихся в такой мере бумажными деньгами. К тому же заключению приводит и справка о количестве выдач, произведенных сберегательными кассами за первый год войны в сравнении с предыдущими годами: на каждые 100 взносов приходилось в среднем выдач: в 1912 г. — 88, в 1913 г. — 85, в 1914 г. — 89, (в январе—июне —  87 и в июне—декабре — 90), в январе — июне 1915 г. — только 66. Резкое понижение количества выдач в 1915 г., несомненно, указывает на ослабление темпа в хозяйственной жизни страны: деньги выталкиваются из оборота и перестают находить себе продуктивное применение. С другой стороны, очень характерны данные, касающиеся движения мелких вкладов под влиянием начавшейся войны. К сожалению, эти данные относятся лишь к 1914 г., так как подробного отчета сберегательных касс за 1915 г. еще не имеется.

Прибило и убыло вкладов и книжек.

Как видно из приведенной таблицы, война резко изменила обычную картину движения вкладов сберегательных касс: наиболее мелкие вклады (до 100 руб.) заметно сокращаются, но зато крупные делают сильный скачок вверх и, если рассматривать это движение по губерниям, то оказывается опять, что отмеченное явление наблюдается особенно резко именно в ближнем тылу и гораздо менее отчетливо в губерниях глубокого тыла. Такой характер роста вкладной операции сберегательных касс не может не выдвинуть вопроса о том, как предупредить последствия усиленного истребования вкладов по окончании войны, когда население примется за восстановление своего расстроенного хозяйственного аппарата. К сожалению, однако, заботы финального ведомства в этом направлении пока не идут дальше всякого рода проектов, направленных к тому, чтобы удержать попавшие в сберегательные кассы деньги путем обращения их в более или менее соблазнительные виды займов. Во всяком случае, финансирование войны при посредстве сберегательных касс представляется мерой далеко не безопасной и для благополучного разрешения тех осложнений в деятельности сберегательных касс, которые должны будут наступить по окончании войны, необходимо поставить вопрос гораздо шире, чем, по-видимому, предполагается это сделать. Его, прежде всего, нельзя выделять из общего плана финансовой политики после войны, т. к. нет  сомнения в том, что ликвидация последствий этой мировой катастрофы потребует огромного напряжения народных средств, и попытка связать эти средства, иммобилизировав их в займах, может оказаться не только безуспешной, но и весьма вредной для экономического возрождения государства. Нельзя поэтому также возлагать все надежды на усиленные выпуски бумажных денег, которые, в конечном счете, лишь дезорганизуют производительные силы страны.

Я. Галашкин.