Сельскохозяйственная помощь населению

Сельскохозяйственная помощь населению, или общественная агрономия. Среди разделов экономической политики общественная агрономия является едва ли не самым молодым институтом, еще не вполне сложившимся и далеко не закончившим свое развитие. В то время как таможенная и земельная политика, политика транспорта, обложения и прочие имеют обширный скопленный веками опыт, обобщенный и анализированный рядом выдающихся исследователей, — наша отрасль экономической политики почти не затронута теоретической обработкой и только в последнее десятилетие приступила к систематизации своего опыта. Родившись в последние десятилетия XIX в., общественная агрономия в короткий срок успела превратиться в крупнейшее социальное явление и привлекла к своей работе тысячи агрономических деятелей во всех странах культурного мира. Три десятилетия их общественно-агрономического служения создали обширный по своему объему опыт, который, к сожалению, остается распыленным по местным агрономическим организациям и лишь в ограниченной степени собирается и обрабатывается на разного рода агрономических съездах и в текущей агрономической литературе. В начале XX в. появляются первые попытки теоретического обобщения, и трудами А. И. Чупрова, А. Ф. Фортунатова, Д. Н. Прянишникова, В. А. Владимирского, К. А. Мацеевича, Paulde Vuyst'а,

D. Zola, G. Bizezero и ряда других авторов созидаются впервые теоретические основы общественно-агрономической работы. Эти первые попытки обобщения и систематизации местного опыта позволяют нам хотя бы в общих чертах установить основные задачи и методы работы общественной агрономии.

Прежде всего, мы должны выяснить, что понимается под самым термином общественная агрономия и какое место эта последняя занимает в среде других институтов экономической политики.

В наиболее общей форме общественную агрономию можно трактовать как систему общественных мероприятий, стремящихся направить эволюцию сельского хозяйства страны в сторону наиболее рациональных (в условиях времени и места) форм его. Эта формула, однако, слишком обща и не может удовлетворить нас, так как мероприятия таможенной, земельной, податной и других форм экономической политики, поскольку они влияют на эволюцию сельского хозяйства, также могут подходить под это общее определение. Для того, чтобы сузить это определение и углубить его содержание, нам необходимо установить понимание самой эволюции сельского хозяйства, хотя бы в самых общих чертах.

Мы знаем, что сельскохозяйственное производство всякой страны слагается из многих индивидуальных предприятий, ведущихся по воле их владельцев, слагающих сообразно и своему разумению и желанию отдельные элементы производства в ту или иную производственную систему. Простое наблюдение и многочисленные статистические исследования действительности указывают нам, что для районов, выделенных единством исторических, естественных и экономических условий, эти способы сочетания производственных факторов в различных хозяйствах будут весьма близко напоминать друг друга и сведутся к нескольким близким типам. Более глубокий анализ укажет нам, что этот исторически складывающийся средний тип системы производства образуется и становится устойчивым именно потому, что он является наиболее приспособленным к условиям данного места и времени. Эти системы производства не остаются, однако, неизменными, но подвергаются коренной ломке и перестройке под влиянием перемен в общих условиях их существования.

Наиболее мощным фактором, влияющим на них является рост плотности населения; огромное значение имеют изменения рыночных условий. Немаловажную роль следует приписать и рационализации техники. Конечно, в сельском хозяйстве мы не видим ничего подобного промышленной революции, вызванной появлением паровой машины, но все же появление сепаратора, химических удобрений, трактора и уборочных машин внесло значительную перестройку в сельскохозяйственное производство.

К сожалению, вопрос о формах и механизме сельскохозяйственной эволюции далеко не может быть признан достаточно разработанным теоретически. В настоящей работе для нас представляется необходимым хотя бы в самых общих чертах осветить две проблемы, связанные с эволюционным процессом: 1) каков механизм эволюции сельского хозяйства, т. е. каким образом один средний тип системы производства под давлением изменившихся условий переходит в другой средний тип? 2) поскольку эта стихийная перестройка сельскохозяйственного производства поддается воздействию со стороны организованного общественного разума и каков количественный эффект этого воздействия?

Оба эти вопроса почти не разработаны и в настоящее время мы можем только наметить направление их разрешения.

На первый вопрос обычно отвечают, что переход от одной системы производства к другой под влиянием изменившихся условий совершается стихийно. Постараемся выяснить, что в данном случае означает этот термин. Как мы уже указали, сельскохозяйственное производство всякой страны слагается из ряда индивидуальных предприятий. Владелец каждого из них слагает элементы производства в ту систему, которую считает наиболее выгодной, что благодаря равенству условий приводит все хозяйства к одному организационному типу. Из этого, однако, не следует, что все хозяйства однородного района тождественны в своей организационной структуре и что они остаются в неизменном организационном покое. Индивидуальность хозяина, его творческая энергия, особенности расположения отдельных хозяйств и качества угодий заставляют индивидуальные хозяйства постоянно отходить от среднего типа. Эти отступления в силу пытливости, свойственной человеческому уму, имеют массовый характер, и всю массу хозяйств, с точки зрения организационной, мы можем представить себе в некотором кинетическом состоянии постоянных попыток исканий и творчества. Это искание не останавливается даже в момент самого глухого хозяйственного застоя, чему наглядным свидетельством являются сотни проявлений крестьянского хозяйственного творчества, с любовью коллекционера собранные В. В. в его книге «Прогрессивные течения в крестьянском хозяйстве», описывающей русскую деревню печальной памяти 70-х и 80-х годов. Эти отклонения бывают часто неудачны и заставляют хозяев возвращаться к среднему исторически сложившемуся типу. Однако, между хозяевами-искателями попадаются удачники, закрепляющие новые хозяйственные формы, ими найденные, и вызывающие подражателей. Этим путем происходит своего рода естественный отбор хозяйственных форм, отличный по своей природе, но отчасти напоминающий естественный отбор в животном царстве. Наиболее удачные, наиболее подходящие к существующим условиям формы выживают, остальные уносятся в Лету. Это постоянное организационное оживление и быстрое отмирание неудачно созданных форм являются стихийным творческим началом, которое без всякого участия организованного общественного разума с неизбежностью приводит индивидуальные хозяйства к среднему организационному типу, наиболее рациональному при данных условиях. Прекрасным примером, обрисовывающим эту социальную силу, является хозяйственное строительство переселенцев, заселяющих девственные пространства. Иногда у нас в Сибири в одном и том же новоселье собираются выходцы с Волыни, харьковских степей, из костромских лесов и с черноземов Курской губернии. Переселившиеся семьи приносят с собой хозяйственные навыки своей родины и в первые годы пытаются применить их на  новоселье; длинный ряд неудач и творческих попыток приводит в конце концов волынцев, харьковцев, костромичей и курян к новому, среднему типу организации хозяйств, наиболее соответствующему условиям новоселья, и через одно-два десятилетия только, второстепенные детали хозяйственного  строя будут напоминать о покинутой  родине. Раз хозяйственные условия остаются постоянными, то и средний тип организации хозяйств творчески колеблется вокруг объективно наилучших форм, но не претерпевает каких-либо коренных изменений. Положение меняется, как только какое-либо из условий хозяйственной жизни потерпит крупное видоизменение, так как при этом ранее существовавший средний организационный тип хозяйств уже перестанет быть наилучшим из возможных. Благодаря этому те из хозяйств, которые в своих творческих исканиях отклоняются в сторону более лучших форм, закрепят их за собой. Их удача вызовет подражание и медленно, но верно перебросит другие хозяйства  со старых организационных форм на новые, и после ряда десятилетий хозяйства страны стихийно нащупают новый средний организационный тип, наиболее соответствующий новым условиям, вокруг которого и будут впредь колебаться творческие искания хозяев. Таков в самой общей схеме механизм сельскохозяйственной эволюции. В этом процессе нет общественно организованной воли, нет общественного сознания, нет командира, нет плана — он почти так же стихиен, как естественный подбор видов животного царства.

Теперь мы можем подойти и ко второму из поставленных нами вопросов, поскольку организованный общественный разум может повлиять на описанный стихийный процесс эволюции сельского хозяйства и каковы формы этого влияния?

Пред общественным разумом имеются два пути воздействия на стихийную эволюцию сельского хозяйства.

1. Он может изменить самые хозяйственные условия и предоставить темному стихийному процессу приспособить организационные формы хозяйства к новой системе условий хозяйственной жизни. Этот путь воздействия освящен вековой давностью государственной практики. Изменяя таможенными ставками систему цен, уничтожая власть пространства улучшенными путями сообщения, поощряя ставками податной, кредитной и тарифной политики отдельные группы производств и властно вмешиваясь в аграрное строительство новеллами земельного законодательства, государство множество раз брало в свои руки кормило сельскохозяйственной эволюции. В действительности этой формы воздействия никто не сомневается, оно было и всегда останется могущественным орудием в руках общественного разума.

2. С другой стороны, общественный разум может оказать влияние и на самый процесс сельскохозяйственной эволюции, воздействуя на волю и  разум самих хозяев, направляя их творческие искания в сторону форм, мыслимых им рациональными, и предотвращая их от ложных путей творческого искания, усиливая своим авторитетом пример удачных начинаний и ускоряя и рационализируя тем процесс эволюции. Подобное внесение рациональности в стихийный процесс и является сущностью работы общественной агрономии.

Задачи, стоящие здесь пред общественным разумом, сводятся к двум моментам, а) Возможно глубокий анализ естественных и экономических условий страны и нахождение технических и организационных форм, наиболее рационально приспособленных к ним. Работа агрономической науки, опытных учреждений и экономические исследования призваны разрешить эту задачу. б) Коль скоро агрономическая мысль выяснит в своем сознании искомые технические приемы и организационные формы, на нее возлагается обязанность воздействовать на эволюцию сельского хозяйства и направить ее в сторону найденных форм.

Конкретизируя эти задания, мы можем формулировать их в трех следующих пунктах: 1) ввести в народное хозяйство страны усовершенствованные методы техники земледелия и скотоводства, 2) изменить организационный план хозяйств в сторону большего соответствия текущим условиям экономической действительности страны и 3) организовать местное население в союзы и группы, которые, с одной стороны путем кооперативного обобщения отдельных сторон хозяйства дали бы мелкому хозяйству все преимущества крупнейшего, а с другой стороны взяли бы на себя закрепление и дальнейшее углубление новых хозяйственных начал.

Установив, таким образом, задачи общественно-агрономической работы, мы, вспоминая все сказанное выше, должны подчеркнуть, что для общественной агрономии характерными являются не столько сами задачи, сколько методы их разрешения. Если признать, что задачей общественной агрономии является ускорение и рационализация стихийно совершающейся эволюции сельского хозяйства в сторону большего соответствия изменяющимся условиям, то общественный агроном может быть назван организатором совершающейся реформы сельского хозяйства. Однако, слово «организатор» не совсем приложимо к термину «стихийный процесс» и в данном случае имеет несколько необычный смысл.

Представим себе некое частновладельческое хозяйство, охватывающее тысячи десятин земли, объединяющее многие сотни сельскохозяйственных рабочих, эксплуатируемое отжившими способами и подлежащее коренному переустройству и организационной реформе. Агроном-организатор, призванный произвести эту реформу, изучает как само хозяйство, так равно и окружающие его местные условия, сообразно им проектирует новый рациональный план организации хозяйства и намечает план перехода от старой системы производства к новой. Затем решением своей воли приводит в движение капиталы хозяйства и многочисленные кадры работников земли, не только не считаясь с их желанием, но даже не спрашивая их мнений, одной своей волей, вне понимания и воли исполнителей, реализуя намеченный план реформы, сочетающий производительные элементы хозяйства в новую систему. С описанным типом деятельности обычной связывают понятие агронома-организатора. Ничего похожего на эту картину не содержит в себе организационная деятельность общественного агронома. Пред ним не безропотные исполнители его воли, а самостоятельные хозяева, организующие и ведущие свое хозяйство согласно своей воле и своему разумению. Никто не может помимо их самих распорядиться их хозяйством, никто не вправе приказать им что-либо. Поэтому мы должны признать, что общественная агрономия сама никакого хозяйства не ведет, сама своей волей и желанием никаких программ реализовать не может, и ее метод работы сводится к тому, чтобы путем воздействия на ум и волю хозяйствующих людей оживить в их среде творческую самодеятельность и помочь направить эту самодеятельность наиболее рационально. Из сказанного ясно, что общественный агроном является деятелем не столько   техническим, сколько социальным. Объектом его деятельности являются люди, их психика, их воля и сознание, их отношения, а не поля, скот и другие предметы хозяйства. Желая создать новое земледелие, он создает новую человеческую культуру, новое народное сознание и предоставляет этой новой человеческой культуре самой создать новое земледелие. Поэтому-то институту общественной агрономии, как деятельности социальной, и присвоено наименование общественной. Этот-то социальный характер деятельности и является наиболее важным и наиболее существенным, отличительным признаком общественной агрономии.

Может возникнуть вопрос о том, является ли эта форма воздействия на эволюционирующие хозяйства правильной и единственно возможной. Быть может, общественный разум с большим успехом может провести организационную реформу сельского хозяйства по типу организационной работы в частном хозяйстве, издавая особые законы, принуждающие к перестройке хозяйств, и создавая особые кадры агрономических администраторов, снабженных широкими полномочиями крепкой власти. В свое время императрица Екатерина, Фридрих Великий и другие деятели просвещенного абсолютизма именно этим способом вводили культуру картофеля с помощью пушек и экзекуций. Мы, однако, считаем себя вправе полагать, что такая задача не под силу общественному разуму, хотя бы и располагающему всей мощью государственной организации. Деятельность сельского хозяина носит настолько индивидуальный местный характер, настолько обусловлена особенностями каждого клочка эксплуатируемой поверхности, что никакая руководящая извне воля не сможет вести хозяйство, если оно сколько-нибудь интенсивно. Можно сказать, что все искусство сельского хозяина как раз заключается в умении использовать частности. Только сам хозяин, долгие годы практикой изучивший свое хозяйство, может успешно вести его, а тем более его реформировать.

Поэтому идея поставить организованный общественный разум на место творческой работы и интуиции самих хозяев вряд ли бы оказалась под силу даже самому «всеобъемлющему разуму» Лапласа. Но даже если бы эта идея оказалась осуществимой, даже если бы в распоряжении общества оказалось достаточное количество творческих организующих сил для того, чтобы всецело заменить волю и мысль самих хозяев, то несознательно принятая реформа не могла бы претендовать на глубину и устойчивость. Наконец, в распоряжении существующих общественно-государственных органов, если бы они захотели стать на место всех местных хозяев и дирижировать производством, не оказалось бы достаточных материальных средств для разрешения поставленной задачи, а проведение реформы оказалось бы слишком дорогим по сравнению с проведением ее методами обычной общественно-агрономической работы. Поэтому мы можем смело утверждать, что общественная агрономия не должна заменять собой народно-хозяйственные силы, но должна сыграть в отношении их роль фермента, возбуждающего и направляющего их работу.

Пред общественной агрономией находится некоторое большое количество «хозяйствующих людей», имеющих свои навыки и свои представления о сельском хозяйстве, — людей, которым приказывать ничего нельзя и которые все предпринимают по своей воле и сообразно своему пониманию. Нужно тем или иным способом обратить внимание хозяев на возможность изменения в их привычных методах работы и путем воздействия устного и письменного, путем примера, наглядного доказательства убедить население в преимуществе нового приема над ранее практиковавшимся, доказать его большую выгодность — словом, заменить в головах местного населения старые представления новыми. И, кроме того, пробудить это население к активности, дать ему эмоциональный толчок. Без этого эмоционального толчка никакое доказательство не будет доказательством, вся пропаганда сведется к любопытному рассказу, и общественная агрономия потеряет смысл своего существования. В распоряжении агрономических работников находятся многочисленные средства воздействия на ум и волю населения. Беседы на крестьянском сходе, в трактире и на базарной площади, лекции, сопровождаемые наглядным показом, наконец, краткие курсы, инструктирующие наиболее активных хозяев — являются средством устной пропаганды. Настенные плакаты, пропагандирующие яркими красками основные агрономические истины, популярные брошюры, листовки и, наконец, местный популярный сельскохозяйственный журнал-газета используют силу печатного слова. Сельскохозяйственные выставки и демонстрации улучшенных машин в работе, показательные опыты, часто ставящиеся на полях самих крестьян, показательное кормление скота, машинные бюро, отдающие напрокат пропагандируемые машины для ознакомления, и, наконец, целые показательные хозяйства — дают в руки общественной агрономии всю силу наглядного примера. Отбор из местного населения наиболее активных и сознательных хозяев «Сидоров Карповых», желающих улучшить свое хозяйство, организация из них самодеятельных крестьянских групп, пробуждение в глубине деревни местной общественной жизни, передача ей общечеловеческих навыков общественной работы — вот поле для приложения организаторского искусства работников общественной агрономии. Если к этому прибавить организацию сельскохозяйственных складов, снабжающих население сельскохозяйственными машинами, посевным материалом и удобрительными туками, устройство случных и зерноочистительных пунктов, частную консультацию отдельных хозяев и другие подобные мероприятия, занимающие, как мы увидим ниже, особое положение в общественно-агрономической работе, — то перед нами в общих чертах обрисуется объем деятельности общественной агрономии.

Описанный круг работ настолько обширен по своим формам, а тем более по возможному содержанию, что агрономическая мысль выработала ряд руководящих идей, позволяющих ориентироваться в нем и планомерно организовать общественно-агрономическую работу.

Ставя своей задачей воздействие на массовый стихийный процесс эволюции сельского хозяйства, общественная агрономия должна действовать массовыми средствами. Говоря иначе, она должна иметь объектом своего воздействия все сельское население, а потому все ее действия должны быть обращены ко всей массе хозяев, а не к отдельным Сидорам и Иванам. Несомненно, агрономическим работникам приходится всегда иметь дело с отдельными индивидуальными личностями, но, обращаясь к ним, общественный агроном должен иметь ввиду не их индивидуальное хозяйство во всей его конкретности, а рассматривать их как отдельных представителей всего народного хозяйства в целом. Поэтому, выделяя первоначальные цели своей пропаганды, общественная агрономия должна обратиться к тем сторонам хозяйства, которые были бы общи для всех хозяйств района.

Обычно общественно-агрономическая программа выделяет две-три вопиющие хозяйственные нужды, устранение которых легко выполнимо и дает глубокий наглядный эффект, и всей силой своего воздействия приступает к борьбе с ними. Этот лаконизм и определенность программы имеют особенное значение ввиду малой культурности сельского населения тех стран, где особенно широко развернулась общественно-агрономическая работа. Почти везде, прежде чем начинать пропаганду реформы сельского хозяйства, ей приходилось пропагандировать самое себя и часто вести общекультурную работу. Поэтому общественно-агрономическая работа должна была быть организована так, чтобы оставить в элементарном сознании возможно яркое, цельное и сильное впечатление, произвести сильное массовое воздействие на крестьянскую психологию.

Пионерам общественной агрономии выпало на долю расшевелить мозг косного крестьянства, внушить ему самую возможность новых представлений, и для того они, как в России, так равно в Италии и Бельгии, начали с общих, всем понятных, всех задевающих и всех интересующих вопросов. Успех одного из подобных дел, достигнутый в деревне Елизаветино, быстро сделался известным и интересным и понятным как в деревне Судислово, так и во многих других деревнях. Сообразно этому экстенсивному захвату и слагались первоначальные общественно-агрономические программы, состоящие из элементарных, почти азбучных технических реформ. В уезде повсеместно царит соха, — в программу вносится пункт — распространение плугов; уезд страдает от некоторых вредителей — в программе меры борьбы с ними; в уезде крайне ненормальное отношение зерновой площади к кормовой, — во главу угла ставится травосеяние; таким же образом в программах появляются черный пар, вспашка на зябь и пр. Сообразно такой программе агроном-пионер целыми годами уничтожает озимого червя, целые годы вводит травосеяние, пропагандирует черный пар. Его практическая программа этим и ограничивается, и он не интересуется иными деталями хозяйства, больше — он не может ими интересоваться, ибо иначе он не сможет выполнить своей основной программы. Едва ли нужно говорить, насколько важна и ответственна правильная установка этой основной программы. Здесь не может быть ни общих положений, ни трафаретов, так как в каждом отдельном районе мы должны исходить из сотни частностей, которые не могут быть предвидены общими соображениями. Поэтому мы не ошибемся, если скажем, что главнейшей задачей общественного агронома является правильно поставленный диагноз местных нужд и дефектов сельскохозяйственного строя. В самом деле, методы общественно-агрономической работы и сами пропагандируемые технические приемы настолько элементарны, что их реализация не представляет больших затруднений, важно только, чтобы проектируемые мероприятия опирались на научный анализ местных условий.

Другой не менее важной задачей является соизмерение сил и средств, находящихся в распоряжении общественной агрономии, с теми задачами, которые она ставит в свою программу. Обычно материальные и персональные силы бывают настолько ограничены, что приходится заботиться, чтобы работа давала максимальный социальный эффект на каждую затраченную единицу сил и средств, т. е. была бы наиболее социально рентабельной.

Таковы в общей схеме первые шаги общественно-агрономической работы, причем, однако, описывая их, мы должны отметить, что свойственное им ограничение внимания 2-3 пунктами основной программы не означало собой отказа от реформы остальных сторон крестьянского хозяйства, ибо последнее представляет собой единое целое и если реформаторское течение овладевает его главнейшими устоями, то и другие стороны хозяйства легко увлекутся течением реформы и пробужденной творческой самодеятельностью.

По мере развития работы общественной агрономии элементарные задачи ее основной программы постепенно разрешаются: за ряд лет упорной работы в толще деревни агрономия сблизилась с конкретным крестьянским хозяйством, из практики нащупался ряд часто непредвиденных частных вопросов, и само население за это время свыклось с деятелями агрономической помощи населению. Назревают новые задачи — агрономию нужно углубить; то тут, то там жизнь наталкивает на новые поприща работы. Если раньше программа общественной агрономии принимала во внимание только те нужды, которые можно было вынести за знак скобки для всех хозяйств района, то теперь приходится раскрыть эти скобки и индивидуализировать работу применительно к более мелким районам или даже группам хозяйств. Сообразно этой интенсификации общественно-агрономической работы меняется сам строй общественной агрономии, значительно возрастает масса работы, приходящаяся на единицу площади, увеличивается количество агрономического персонала и сумма затрачиваемых средств, и, как мы увидим ниже, происходит значительная дифференциация работы.

Для России этот перелом обозначился в первом десятилетии настоящего века и вылился в форму перехода от уездного типа агрономии к участковому. При поуездной организации один агроном обслуживал территорию всего уезда; при введении же участковой агрономии уезд делится на несколько небольших участков (2—3 волости), на небольшой площади которых силы агронома могли использоваться весьма интенсивно. Интенсификация работы значительно видоизменяла ее характер. Работа уездной агрономии была не сложна: два-три пункта программы, обычно ясно и определенно разработанные. Иное для участкового агронома. Программа, увеличивая свое содержание, тем самым теряла общность. Агроном, став участковым и погрузившись в действительную хозяйственную жизнь конкретных хозяйств, впервые встал лицом к лицу с отдельным хозяйственным организмом во всей его конкретности, впервые не только мог, но и был должен встать на частно-хозяйственную точку зрения. Стал оценивать чистую и валовую доходность той или иной культуры, ее значение в общем организационном плане хозяйства, начал задумываться над вопросами экономизации и использовании труда людей и животных, над упорядочением денежного хозяйства, впервые внимательно вглядывался в организационный план крестьянского хозяйства и стал размышлять о его коренной реорганизации. Интересы экономии сил и требования планомерности работы и в работе участковой агрономии сохраняют элементы программности. Но новая участковая программа обобщала меньшую совокупность хозяйств и потому была гораздо сложнее и разнообразнее. По мере дальнейшего углубления общественно-агрономической работы она все более и более теряет элементы программности. Характерным примером этому может служить общественная агрономия Бельгии, какой она была в годы, предшествующие германскому нашествию. В настоящее время, когда после 25 лет работы агрономических организаций сельские хозяева Бельгии приняли на своих полях и в стойлах рациональные методы и вся Бельгия покрылась широкой сетью местных обществ, выросших из толщи сельского населения и ставящих своей целью дальнейшее улучшение сельского хозяйства страны, — роль агронома утратила свой вышеописанный первоначальный характер и постепенно приобрела новый. Теперешний бельгийский агроном — это уже не пропагандист новых идей, стремящийся завоевать доверие населения, убеждающий в необходимости улучшения техники; доверие уже давно завоевано, научная агрономия давно признана и не агроному приходится идти к населению, а само население идет к агроному. Словом, выполнена задача не только первичного периода, но и все три пункта, приведенные мной в начале этого очерка, и агроном общественной службы все более и более превращается в советчика по частному случаю, в организатора общественной сельскохозяйственной жизни, в наблюдателя и исследователя новых путей. Такова в общих чертах своеобразная природа нового института экономической политики, главной особенностью которого является его временный постоянно изменяющийся характер.

В заключение нашего очерка необходимо остановиться на одном социальном вопросе, который до сих пор волнует круги агрономических работников, а именно вопросе о том, какие слои нашего крестьянства призвана обслуживать общественная агрономия. Должна ли она прийти со своей проповедью ко всему крестьянству в целом или должна обслуживать только какую-либо одну группу крестьянских хозяйств, находящихся в экономических условиях, наиболее способствующих агрономическому прогрессу. Говоря иначе, вопрос ставится о том, что является конечной социальной целью общественной агрономии — помощь местному хозяйству или помощь местному населению? Наиболее крайние сторонники первого решения, южнорусские агрономы, утверждали, что для агронома как специалиста «не существует населения, а есть только земледелие». Их оппоненты, агрономы севера, на это отвечали, что «для какого-нибудь отдельного члена агрономической организации это положение может считаться и справедливым, но для всей общественной организации в целом, прежде всего, существует население, а потом уже земледелие, как одна из главных сторон жизни этого населения. Сообразно этому различию в понимании, различно строилась и сама общественно-агрономическая работа. За последние годы все большим и большим распространением начинает пользоваться идея «дифференциальной программы», согласно которой для каждой группы социально расслоившегося крестьянства намечаются свои пути экономического прогресса. Эта идеи ставить очень трудные организационные проблемы для устройства судеб маломощных хозяев, но зато позволяет не бросать на произвол судьбы тех хозяйств, дл которых форма хозяйственного прогресса не вполне очевидна.

Общественная агрономия в России. Общественные мероприятия, направленные на улучшение сельского хозяйства в России, восходят еще к царствованию Алексея Михайловича и Петра I (разведение шелка, винограда, улучшение скота и проч.). Однако время образования института общественной агрономии в современном значении этого понятия может считаться совпадающим с появлением земских агрономов в 80-х гг. XIX века.

В первые десятилетия земской работы все внимание земских работников было направлено на народное здравие и народное просвещение. Вопросы экономические отстранялись на второй план.

«Улучшения сельского хозяйства должны быть предоставлены частным лицам», утверждал Чичерин на московском земском собрании. Поэтому первую попытку создания в России института общественной агрономии ждал очень холодный прием. Когда в 1876 г. московское Общество сельского хозяйства разослало на обсуждение губернских земских собраний записку М. В. Неручева «О мерах к распространению сельскохозяйственных знаний и улучшению земледелия», то все губернии отклонили предложенный им проект. И только в 1879 году верхотурское уездное земство пермской губернии учреждает должность первого земского агронома. В том же году новгородское губернское земство приглашает агронома для исследования положения земледелия в губернии. В 80-х гг. примеру пионеров следуют остальные уезды пермской губернии, ее соседка вятская губерния и херсонская.

Дальнейший рост агрономической помощи виден из приложенной таблицы.

Местный агрономический персонал, состоящий на службе земства (число лиц):

1879 – 2; 1885 – 8; 1890 – 29; 1895 – 85; 1900 – 197; 1905 – 444; 1909 – 1668; 1910 – 2061; 1911 – 3144; 1912 – 4423; 1913 – 5577; 1914 – 6085.

Как видно из таблицы, земская агрономия является главным образом созданием уже XX века.

Опыт, накопленный в XIX в., был собран и обобщен на первом Всероссийском съезде деятелей агрономической помощи местному хозяйству, бывшем в 1901 году в Москве. На съезде были положены основы агрономической работы поуездного агронома и впервые высказана А. Ф. Фортунатовым идея участковой агрономии. Вскоре после съезда в самарской (1906 г.) губернии вводится институт мелкорайонных участковых агрономов. Екатеринославский (1910 г.) и московский (1911 г.) агрономический съезды живо откликнулись на вопросы, связанные с введением участковой агрономии и разработали в деталях ее основные организационные устои. Киевский агрономический съезд 1913 г. застает участковую агрономию уже вполне сформировавшейся и сложившейся. Для большинства уездов ее организация представляется в следующих чертах. Направляющей и ответственной волей агрономической работы является коллегиальный орган — «агрономия, совещание» всех участников общественно-агрономической работы. Иногда над ним в качестве руководящего и санкционирующего органа стоит земский экономический совет, состоящий как из агрономов, так равно из земских гласных и других лиц по приглашению земского собрания. Основным руководителем «агрономического совещания» является уездный агроном, на котором помимо разработки вопросов для совещания лежит консультация уездной управы по сельскохозяйственным вопросам и организация агрономических мероприятий общеуездного порядка (курсы, выставки и проч.); иногда на уездного агронома возлагается непосредственная обшественно-агрономическая работа в пригородном участке. Основными агрономическими силами являются участковые агрономы, ведающие дело агрономической помощи в мелких районах. Они стоят пред всем организационным планом крестьянского хозяйства в целом и обслуживают все сельскохозяйственные нужды населения в целом. В сотрудничестве с ним работают специалисты в отдельных областях: луговоды, зоотехники, инструктора по кооперации и пр. В помощь перечисленным ответственным общественно-агрономическим работникам создан вспомогательный персонал в лице сельскохозяйственных старост, мастеров, низших инструкторов и пр. При агрономической организации обычно существует сельскохозяйственный склад, снабжающий население машинами, улучшенными семенами, удобрениями и пр., случные, прокатный и зерноочистительный пункты, обслуживающие соответствующие нужды населения, и другие показательные и вспомогательные учреждения.

В большой близости от агрономической организации обычно работает уездная земская касса мелкого кредита, финансирующая кооперативное движение уезда.

Уездные агрономические организации образуют собой губернскую с губернским агрономом, губернскими коллегиальными органами и специалистами.

Некоторое понятие о развитии земской общественно-агрономической работы дает  прилагаемая таблица финансирования их со стороны земства:

	1895 г.	1900 г.	1905 г.	1910 г.	1912 г.
Ассигнования земств на агрономические мероприятия, млн. руб.	0,9	2,4	4,2	9,0	12,1
Оборотные кредиты земских сельскохозяйственных складов и прочих агрономических учреждений (млн. руб.)	0,7	4,1	9,1	20,5	-

После 1906 г. в связи с землеустроительной политикой правительства большое развитие получила правительственная агрономия, обслуживающая как землеустроенные хозяйства, а также в лице специалистов Департамента Земледелия и другие слои крестьянства, часто в сотрудничестве с земскими агрономами.

Развитие правительственной агрономии видно из роста количества агрономического персонала, состоящего на правительственной службе: в 1909 г. правительственная агрономия состояла из 721 человека, в 1910 г. — 978; 1911 – 1 581, 1912 – 2 340, 1913 – 2  954, 1914 — 3 044. За последние десятилетия помимо правительственной и земской агрономической организации в России создались агрономические организации при железных дорогах, обслуживающие прилегающие районы, и при некоторых городских самоуправлениях и фабричных центрах, связанных с окружающим сельским населением или обладающих большим земельным имуществом.

В общем, к началу войны, приостановившей нормальное развитие общественной агрономии, рабочие силы русской агрономии представлялись в следующем виде:

Агрономический персонал, содержащийся на средства:

1) государственного казначейства

Инспектора сельскохозяйственные и правительственные агрономы - 141

Агрономы землеустроительных комиссий -  405

Сельскохозяйственные старосты – 542

Специалисты – 320

Инструктора – 1212

Заведующие сельскохозяйственными складами – 133

Заведующие опытными и показательными учреждениями – 291.

Всего 3044.

2) земств, казачьих   войск и общественных организаций

Губернские агрономы и их помощники - 81

Уездные агрономы 307  

Участковые агрономы 1403

Сельскохозяйственные старосты 1440

Специалисты 119

Инструктора  1461

Заведующие сельскохозяйственными складами   736

Заведующие опытными и показательными учреждениями 536

6083

Секретари и заведующие агрономических сельскохозяйственных обществ  495

Всего   6 578

Таким образом, русская крестьянская масса в настоящее время находится под воздействием десяти тысяч (9 622) общественно-агрономических работников. Революция значительно упростила организацию агрономической помощи населению в России и передала всю правительственную агрономию в руки уездных и губернских земств, которым в свою очередь предстоит размежеваться в этой области с вновь возникающими волостными органами общественного самоуправления.

Несомненно, что успех всего дела общественной агрономии будет в значительной мере зависеть от того, поскольску эти кадры агрономического персонала подготовлены к своей работе. Некоторое понятие о мере этой подготовки дают сведения об образовательном цензе агрономических работников.

Процентное распределение агрономического персонала по его образовательному цензу:

	1909 г.	1910 г.	1911 г.	1912 г.	1913 г.	1914 г.
Высшее образование	24,52	25,98	24,00	21,94	21,70	20,46
Среднее образование	29,48	27,59	25,85	24,37	20,69	21,26
Низшее образование	43,29	43,94	45,85	48,84	52,50	53,29
Домашнее образование	2,71	2,48	4,30	4,55	4,11	4,99
	100	100	100	100	100	100

Как видно из таблицы, интенсивное развитие вспомогательного персонала значительно усилило в составе общественной агрономии процент лиц с низшим образованием. В общем же 40% работников имеют школьное образование не ниже среднего. На 1 января 1915 г. на одно лицо экономического персонала приходилось в империи 14 691 душ сельского населения (около 2 000 семейств) и 10 736 десятин посевной площади, а содержание агрономического персонала обходилось на одного сельского жителя в 8,6 копейки и в 11,8 копейки на одну десятину посева. К сожалению, регистрация самой общественно-агрономической работы в России далека от совершенства, и мы можем дать ее учет только по сельскохозяйственным чтениям и курсам:

	Сельскохозяйственные чтения		Сельскохозяйственные курсы
	Число пунктов	Число слушателей	Число курсов	Число слушателей
1905	85	31,6 тыс.	18	2 тыс.
1910	2491	296,5 тыс.	299	21,6 тыс.
1912	11162	1046,0 тыс.	868	57,9 тыс.

Такова работа, выполненная русской общественной агрономией. О результатах ее говорит массовое распространение травосеяния, плугов и других сельскохозяйственных машин,  мощное развитие кооперативного движения и другие новые элементы нашего сельского уклада.

Однако нет никакого сомнения, что в нашей общественно-агрономической работе сделаны только первые шаги и пред русской агрономией стоят сложнейшие задачи обновления русского сельского хозяйства.

Литература: А. И. Чупров, «Мелкое земледелие и его основные нужды»; «Агрономическая помощь населению в Италии», Д. Н. Прянишников, «Земская агрономия в Италии»; К. Ашин, «Общественно-агрономические этюды»; А. Чаянов, «Основные идеи и методы работы общественной агрономии»; В. Веселовский, «История земств за 40 лет», т. II; В. В. Морочевский, «Агрономическая помощь в России»; «Местный агрономический персонал», справочник М. 3. «Труды Первого Всероссийского съезда деятелей агрономической помощи местному хозяйству в 1901 г. в Москве»; журналы: «Земский агроном», «Агрономический журнал» (оба с 1913 года.)

А. Чаянов.