Семенова Екатерина Семеновна

Семенова, Екатерина Семеновна, трагическая актриса начала XIX века, самая талантливая представительница псевдоклассицизма на русской сцене. Родилась 7 ноября 1786 года, внебрачная дочь учителя кадетского корпуса Жданова и крепостной девушки, подаренной ему смоленским помещиком Путятою. Когда девушка забеременела от своего нового хозяина, он поспешил выдать ее замуж за подаренного ему тем же Путятою крепостного Семена, который и считался отцом будущей знаменитой актрисы. Жданов поместил девочку в театральное училище, где Семенову готовили к театру Дмитревский и Плавильщиков, позднее Шаховской. Еще ученицей, в 1803 году, она играла вольтеровскую «Наину», через год — Ирту в «Ермаке» Плавильщикова. Приблизительно в это же время стала всходить на небосклоне русской драматургии звезда Озерова. Он написал «Эдипа», прочитал его в кругу друзей, и тогда же было решено, что Антигону следует отдать многообещающей ученице-красавице Семеновой. 28 ноября 1804 года был первый спектакль трагедии Озерова и дебют Семеновой — вместе началась и затем шла в тесной близости и взаимном воздействии сценическая жизнь обоих, драматурга и актрисы. В истории русского театра эти два имени неразъединимы. Связь между ними столь же тесная, как между Щепкиным и Гоголем, Садовским и Островским, московским Художественным театром и Чеховым. В Семеновой Озеров нашел родственную ему художественную натуру, в принесенных ею на сцену средствах — богатые возможности для театрального осуществления его драматургии. Широкий разлив страстного и бурного темперамента, кипучесть чувств — самое характерное и самое драгоценное, что было в Семеновой-актрисе и что, в соединении с исключительно прекрасными внешними сценическими средствами, так высоко вознесло ее в театре, создало ей положение, которое затем, пожалуй, не принадлежало никому из русских актеров и актрис. Сейчас трудно даже представить себе ту власть, какую Семенова имела в расцвет своего таланта и успеха над публикой, и того влияния, какое принадлежало ей в театре. О «порывах истинного вдохновения» говорит Пушкин, характеризуя Семенову, и даже ставит как бы знак равенства между Семеновой и русской трагедией: «говоря о русской трагедии, говоришь о Семеновой и, может быть, только о ней», пишет он в «Моих замечаниях о русском театре» и зовет Семенову «единодержавной царицей трагической сцены». Бурным восторгом проникнут стихотворный отзыв о Семеновой поэта Батюшкова, начинающийся стихом: «я видел красоту, достойную венца». Через ряд отзывов, особенно относящихся к поре более ранней, когда не начался еще для Семеновой соблазн игры Жорж, красной нитью проходит, варьируемое лишь в словесной форме обозначения, одно указание — «чувство живое и верное», по пушкинскому определению. Не следует, однако, упускать из виду тех историко-театральных условий, в которых эти характеристики делались. Правда ее исполнений расценивалась столь высоко и восторженно потому, что оценивавшие неизбежно сравнивали Семенову с теми, которые были на русском театре до нее, — с Троепольской, Синявской, Каратыгиной, и ее игру, вдохновленную Озеровым, — с пафосом, который питался сумароковской трагедией. В том свете, который отбрасывает на прошлое игра сменившей С. Колосовой и тех, которые пришли после нее, грандиозные контуры Семеновой, в каких рисуют ее современники, значительно умаляются, хотя не умаляется историческое значение ее в развитии русского театрального искусства.

Переломом в сценической жизни Семеновой был приезд в Россию французской актрисы Жорж, типичной представительницы парижской школы внешнего величия и пышной декламации. Жорж имела у нас успех громадный. И Семенова решила победить соперницу подражанием ей. Ей на помощь пришел поэт Гнедич, безумно влюбленный в Семенову и столь же безумно влюбленный во французскую методу игры. Он перевел для Семеновой вольтеровского «Танкреда» и стал с нею готовить роль, чтобы дала она бой Жорж. В этом бою, который происходил в спектакле 8 апреля 1809 года, Семенова победила: она имела очень большой успех. И сама Жорж, приехавшая на спектакль, участвовала в овациях своей сопернице, и потом признавалась, что в ином Семенова ее превзошла. Гнедичу и самой Семеновой и в голову не приходило среди этого шума триумфов, что одержанная победа — первое поражение, что талант Семеновой становился тут на опасную дорогу, что в тисках чуждой русской речи напевности и трескучей декламации погибнет этот талант. Впрочем, Семенова еще долго пожинала обильные жатвы восторгов и была подлинной царицей русских подмостков. Так продолжалось до тех пор, пока не произошел переворот в драматургии и псевдоклассицизм стал терять свое обаяние. Но к иной драматургии Семенова уже не могла себя приспособить. Ее попытки играть в драме, в комедии были неудачны; видеть, как иные звезды ярко разгораются на театральном небе, видеть увядание своей славы Семенова не могла. 17 января 1820 года она оставила театр; через два года она снова вернулась на сцену, снова попробовала приспособиться к романтической драме, изредка возвращалась к своим прежним ролям, к Федре и другим, но ясно понимала, что ее время цвести прошло. В 1826 году она вторично и уже окончательно покинула театр. Вскоре Семенова вышла замуж за князя Гагарина, от которого имела уже четверых детей, и зажила в Москве совсем иной, не театральной жизнью. Умерла 1 марта 1849 года.

Н. Эфрос.