Северная музыка

Северная музыка (Скандинавская музыка). Северная Европа в течение исторического процесса была до известной степени объединена в своем культурном развитии, что отчасти объясняется близкой расовой родственностью основного населения этих стран и очень сходными географическими и климатическими условиями. Ядром этой культуры служила скандинавская раса, потом сюда были вовлечены народы северной Германии и отчасти финские народности, почти всецело подпавшие влияниям скандинавской культуры в территории нынешней Финляндии. Древнее население Скандинавии в музыкальном отношении, как и в поэтическом, было весьма высокоразвито; отважный, воинственный характер нации и могучая суровая природа способствовали развитию героического эпоса и музыки. Скандинавская народная песня в нынешнем виде, видимо, только приблизительно отражает свой облик в древние времена. Ритмика народных песен, наиболее четко выраженная именно в норвежских песнях и особенно плясках — чрезвычайно характерна и своеобразно отличается сравнительной сложностью рисунка. Огромное большинство песен имеют бодрый, четко выраженный ритм (в противоположность славянским и восточным песням); четкость и бодрость достигают предельной яркости в плясках с пением, распространенных поныне в Норвегии. Много данных за то, что скандинавская песня древнейших времен построена была на пятиступенных ладах, аналогично песням древних скоттов (шотландцев) и ирландцев, и лишь понемногу ассимилировала в себе другие ладовые признаки. Близкое соседство германской культуры сильно разлагало специфические черты скандинавизма, причем Норвегия в этом оказалась менее затронута.

Древнескандинавский инструментарий оказывается в общих чертах тождественен с кельтическо-германским. Наиболее интересным и ставшим легендарным инструментом явилась арфа (кельтическая, обратившаяся в «гусли» в славянской равнине). Древние певцы скандинавских народов назывались «скальдами» (аналогично «бардам» в Шотландии), причем последние группировались в класс, бывший наследственным и привилегированным, что указывает на большое значение, которое признавалось тогда за художниками такого рода. Скальдовская музыкальная культура только косвенным образом могла отразиться на развитии народной песни, возникшей в менее воинственном классе населения и менее связанной с героическим бытом. В смысле культурной музыки скандинавские страны оказались в значительной мере неравномерно продуктивными. Наиболее поздно выступившая на исторический путь в искусстве Норвегия сразу дала достижения высшего качества, и норвежская музыка получила высокое значение в мировом масштабе, чего нельзя сказать о двух других странах, которые не сумели в музыкальном отношении возвыситься над уровнем местного, провинциального значения. В особенности датскую музыку трудно отделить от ее германской метрополии, хотя именно датские композиторы с ХVII в. уже были достаточно многочисленны, и датской именно музыке история обязана первоначальным возникновением скандинавизма, как национального направления в музыкальном искусстве. Этот скандинавизм появился тогда, когда по всей Европе в эпоху позднего романтизма пронеслась волна национальных устремлений (Лист в Венгрии, Шопен и Монюшко в Польше, Глинка и «национальная школа» в России). Наиболее видный представитель предыдущей эпохи Фр. Кулау (1786—1832) является типичным классическим композитором, писавшим музыку приблизительно в стиле Гайдна с некоторым уклоном в сторону Клементи, пользовавшегося тогда мировой славой. От влияния Бетховена Кулау как-то уберегся, что подчеркивает его художественный консерватизм. Национальное значение Ф. Кулау — в его операх, довольно малочисленных, и в них он, как и в опытах музыки к драмам, приближается к моцартовскому стилю. Оперы его относятся к комическому жанру и до сих пор пользуются в Дании известным распространением. В Европе Кулау более известен, как инструментальный композитор, и его фортепианные вещи, несложные по музыке и по технике, до сих пор сохранились в репертуаре в качестве пьес для начинающих. Пробуждение признаков национализма в Дании начинается с Кр. Вейзе (1774—1842), но еще в очень слабой степени. Вейзе писал оперы, ныне уже забытые, а также церковные композиции, симфонии и сонаты в стиле тогдашних классиков. Ученик его, Эд. Гартман, патриарх датской национальной школы (1805—1900), первый примкнул к национальному романтизму. Его произведения обнаруживают влияние тогдашнего раннего германского романтизма (Вебер, Маршнер, Шпор, отчасти Мендельсон) и, в сущности, примыкают к тому, что в истории музыки получило наименование — «капельмейстерской музыки»; они написаны умело, изящно, но не обнаруживают ни оригинальности, ни особой силы вдохновения. В самой музыке Гартмана национальный элемент почти не выражен, и его скандинавизм ограничивается только сюжетами. Ученик двух предыдущих Нильс Гаде (см.) является самым выдающимся датским композитором. Современники Гаде, датчане Ласт и Дютги (см.), работали в иных странах (последний — в России).

Шведская музыка явилась наименее продуктивной из скандинавской семьи. Национальное направление в Швеции рождается лишь немного времени спустя после того, как Гартман и Гаде закладывают его основания в Дании — в лице даровитого Ив. Гальстрема (1826—1901). Но первые опыты этого национализма были встречены довольно холодно публикой, привыкшей к общей европейской музыке. В общеевропейском масштабе его музыка довольно бледна; общий ее стиль, поскольку им не используются характерные народные обороты, лежит в плоскости умеренного романтизма эпигонов Мендельсона и Шумана.

Более счастливой и самобытной оказалась Норвегия. Скандинавские характерные черты наиболее ярко сохранились именно в Норвегии, тогда как в Швеции и особенно в Дании песня подверглась существенной германизации. Национальный интерес в музыкальной сфере, впрочем, проявляется в Норвегии приблизительно в одно время с другими скандинавскими  странами и совпадает с эпохой музыкального романтизма (30-е годы XIX века). Оле Линдеман издал, впрочем, сборник норвежских хоралов еще в конце ХVIII века; его сын Людвиг Линдеман впервые выпустил в свет сборник норвежских «Fjeldmelodien», свыше пятисот народных песен и танцев, и сочинял вокальные пьесы не без национального элемента в мелосе. Томас Геллефсен, ученик Шопена, писал музыку, преимущественно подражая последнему; его сочинения, почти лишенные сами подлинного норвежского элемента, любопытны, как историческое звено, связывающее музыкальный национализм Грига с музыкальным национализмом Шопена и объясняющее многие шопеновские влияния у Грига. Музыкальная стихия в Норвегии мощно пробуждается с половины XIX в. и сразу дает ряд достижений мирового масштаба. Гальфдан Вьерульф (1818—1868) был первым национальным дарованием. Его многочисленные романсы уже полны типично скандинавских оборотов, его фортепианные пьесы обладают тонкой фактурой, сделавшей их популярными и в Германии. Задушевность и национальная теплота музыки Кьерульфа предваряют Грига, но значение его, как предтечи, стало ясно лишь после появления Грига. В Христиании ему поставлен монумент, как основателю национальной музыки в Норвегии. В 40-х годах на норвежской почве одновременно появляются три наиболее крупных дарования, выдвинутых этой нацией. Эти три имени суть — Иоганн Свендсен (1840—1911), Рихард Нордраак (1842—1866) и Эдвард Григ (1843—1907; см.). Из них ранее себя проявивший, но безвременно (24-х лет) скончавшийся, гениальный Нордраак, по-видимому, сильно влиял на обоих других уверенным национализмом своего дарования, хотя вообще влияние всех трех было, видимо, взаимно, а менее всех влиял на других Свендсен, ближе примыкающий к общеевропейскому руслу музыки. Работы Нордраака — его музыка к «Марии Стюарт» и «Сигурду Слембе» Бьернсена, а также его национальные песни и фортепианные вещи возбудили всеобщие надежды. Он первый порвал со слащавым «умеренным скандинавизмом» Гаде для того, чтобы погрузиться в мир подлинного национального мелоса, мощного и даже сурового. На композициях Нордраака тем не менее отразились и шопеновские влияния, так как Шопен для огромной массы композиторов был естественным образцом при созидании типа национальной музыки. Несколько менее национален довольно эклектичный в своих настроениях и сравнительно менее одаренный Йог. Свендсен. Его национализм ярче всего выразился в мастерских обработках шведских, норвежских и исландских народных песен, причем по отношению к исландской песне, мало исследованной, эти опыты имели значение первой художественной обработки. В массе своих сочинений Свендсен представляется хорошим мастером, с солидной техникой и свежим мелодическим вдохновением. Его гармоническая и мелодическая изобретательность уступает Григу и Нордрааку, но он превосходит обоих уменьем использовать технические ресурсы. Он работал преимущественно в области инструментальной (опера не была им затронута), склоняясь к известной программности в крупных оркестровых вещах («Зорагайда», «Hochzeitsfest», «Сигурд Слембе», «Парижский Карнавал», «Ромео и Юлия»), отдав очень крупную дань симфонии и камерной музыке (октет, квинтет, квартеты) и концертной литературе (концерты для скрипки и для виолончели). В области техники и фактуры он не самостоятелен, на него влияли преимущественно Шуман, Гаде, в значительной степени Лист и Вагнер, многие черты сближают его с Сен-Сансом, но нельзя отрицать и влияния на него Грига. Красивая, безупречная по форме, блестящая по звучности и умеренная в оригинальности музыка Свендсена быстро проложила себе пути к популярности сначала в родной Норвегии, а потом и далеко за ее пределами. Преимущественно под ее влиянием и создалась молодая финская школа (Сибелиус. Каянус, Мериканто и проч.); вообще же Свендсен являет собой одно из лучших проявлений германского романтизма в скандинавском освещении.

Несравненно более значения для Норвегии и всего мира имел Эдвард Григ (см.), не менее гениальный, чем Нордраак, но сумевший и успевший сделать несравненно больше и значительно превосходивший Свендсена по силе вдохновения и оригинальности дарования. Ученик германо-скандинавских мастеров Гауптмана и Гаде, он скоро сблизился с Нордрааком и благодаря ему сумел сразу оживить красоту подлинной народной норвежской песни. Григ, подобно Шопену, сразу нашел себя в национальном стиле и сразу стал самобытным и характерным, благодаря этому. Вся его музыка пропитана духом народности, его дышащие свежестью и мощью вдохновения, полные изумительной ритмической энергии мелодии нашли себе гармонический мир, глубоко самобытный и им соответствующий. Как гармонист, Григ является одним из величайших композиторов мира: его гармонии, сами вышедшие из мира шопеновских и вагнеровских откровений, открыли новый мир ценностей в этой области и сами предваряют столь значительные явления, как Дебюсси и нашего Скрябина. Националист по духу, Григ явился импрессионистом по форме, и его музыка для своего времени была огромным новаторством стиля, гениальным разрушением ветхих музыкальных догматов и законов. При всех этих качествах и при своеобразии своего мелоса неудивительно, что музыка Грига отмечена отпечатком крайней специфичности, по которой ее легко узнать даже мало музыкальным людям. В общем, ему не удалось избежать серьезных влияний Шумана и Шопена (импрессионистическая манера письма, формы мелких миниатюр, гармонический стиль, фортепианный стиль), но все эти влияния претворены в его могучей индивидуальности. Недостатком композиций Грига служит его миниатюризм, неспособность писать в крупных формах, слишком большая примитивность («песенность») концепции. В этом отношении он уступает Свендеену. Григовское влияние оказалось огромным: он породил целую школу «импрессионистов», имевших задачей высвобождение музыки из устаревших канонов, придание ей абсолютной гармонической свободы и наибольшей выразительности (Ребиков в России, поздний Римский-Корсаков, во Франции Дебюсси и Равель). В более узких рамках Норвегии и скандинавских стран его влияние оказалось исчерпывающим, и под впечатлением его музыки находится сейчас все новое поколение композиторов Скандинавии, включая и Финляндию. В лице Хр. Стдита (род. в 1856 г.) мы имеем одного из более умеренных продолжателей Грига, хотя с наклоном уже более в сторону центрального европеизма. Синдинг написал ряд красивых и интересных инструментальных вещей, в общем же его дарование сильно уступает григовскому.

Л. Сабанеев.