София Палеолог

София Палеолог, вторая жена Ивана III, великого князя московского, была одной из дочерей деспота морейского Фомы, брата последнего византийского императора, Константина Драгазеса. Через несколько лет после падения Константинополя Фома Палеолог был изгнан турками из Мореи и с тех пор проживал в Риме, отчасти на скромную субсидию, которую он получал от римской курии (как все последние Палеологи, он был униат), отчасти на деньги, которые он выручал, продавая привезенные им с родины реликвии (так, городу Сиене он продал за тысячу дукатов руку Иоанна Крестителя). Его семья, в том числе и Зоя (будущая София), приехала в Рим, когда Фома уже умер, и воспитывалась под надзором знаменитого кардинала Виссариона, который старался сделать из молодых Палеологов ревностных католиков. Зоя переселилась в Рим почти взрослой (вероятно, лет 15-16: точно год ее рождения неизвестен), и опекуну приходилось думать об ее устройстве, что почти и удалось: Зоя едва не сделалась женой — сомнительного — Кипрского короля, Якова Лузиньяна; но в дело вмешалась венецианская республика, очень ловко подставившая на место византийской принцессы свою гражданку, Катерину Корнаро. Политика расстроила один брак Зои, политика же устроила ее другой брак. В Москве в то время только что начинали входить в роль наследников Византии; физическое родство с греческими императорами было при этом, с тогдашней русской точки зрения, чрезвычайно существенным моментом. Кровная связь имелась, правда, через Владимира Святого и Владимира Мономаха: но это было так давно, почти легенда. Совсем иное значение имела бы живая, реальная «наследница» Палеологов на московском престоле. Иван III как раз в это время (1460-е годы) овдовел. План возник при московском дворе, по-видимому, под влиянием рассказов итальянских купцов, постоянно державшихся в Москве, и они же явились посредниками. Главным руководителем предприятия был некий Джиано-Батиста делла-Вольпе (в русских летописях Иван Фрязин), типичный авантюрист, все время игравший двойную роль: Ивана III он уверял, что Зоя «православная христианка», тогда как она была униаткой, подобно ее отцу; а римской курия он внушал мысль, что московский великий князь сам очень желает унии — тогда как в Москве унию считали худшей из ересей. Только благодаря этой двойной игре, брак и мог состояться — иначе он, по всей вероятности, расстроился бы именно из-за религиозных соображений. Смотря на брак Зои, как на приступ к унии, папа (Сикст IV) отправил в Москву, вместе с невестой Ивана III, своего легата, Антонио Бонумбре (которого русские летописи называют кардиналом). Но надежды римской курии на Зою совершенно не оправдались. В семье Палеологов, несмотря на внешнее подчинение унии, была очень сильна православная традиция, — Виссариону приходилось с ней бороться. Вступив на русскую почву (в октябре 1472 г.), Зоя (окрещенная в России, чрезвычайно характерно для ее символической роли, Софией) оказалась настолько подлинной «православной христианкой», что даже московское духовенство не нашло ничего против нее возразить. Бонумбре очутился пред совершенно не ожидавшейся им обстановкой и сдался, даже не попытавшись бороться (по летописи, он уклонился от спора с московскими богословами). Попытка унии не удалась, — зато гораздо более удалась московская идея о прививке византинизма Москве путем этого брака. Московские консерваторы даже преувеличивали значение Софии, относя исключительно на ее счет то, что было результатом общей перемены. «Как пришла сюда мать великого князя (Василия Ивановича) великая княгиня София с вашими греками, так и пошли у нас нестроения великие, как и у вас в Царьгороде при ваших царях», - говорил впоследствии Берсень Беклемишев Максиму Греку. На самом деле влияние Софии сказывалось сильно только в придворных или, точнее, теремных делах (спор из-за наследства между Василием, сыном Ивана III от Софии, и Димитрием, внуком от первой жены). София умерла в 1503 году. Современники изображают ее женщиной невысокого роста, довольно красивой (большие глаза и маленький рот), но чрезмерно полной, — что, впрочем, едва ли портило ее красоту с московской точки зрения. См. Pierling, «La Russie et le saint siège», I (Le mariage d’un tzar au Vatican), Paris, 1897 (есть русский перевод).

М. Покровский.