Социальное страхование

Социальное страхование и социальное обеспечение. Понятие риска. Введение машинного способа производства с XVIII в. существенно изменило вопрос об обеспечении населения. Если в предшествующие периоды хозяйственной истории – как в ремесленно-цеховой и крепостнический период, так и в период натурального хозяйства – при общем крайне низком уровне обеспеченности (соответствующем низкому уровню хозяйственной техники), население всецело и полностью зависело от непосредственно вырабатывающегося народным хозяйством продукта, то в условиях капиталистической организации промышленности эта непосредственная и полная зависимость благополучия от продукта производства прекратилась. В самом деле, у пастушеского народа благополучие всех и каждого зависело от состояния пастбищ, от состояния скота; у охотничьих племен это благосостояние зависит от удачи охотника, от наличия стада бизонов или слонов, от миграции страусов и т. п.; у земледельческого населения периода натурального хозяйства благоприятные атмосферические влияния создают все материальные предпосылки благополучия и обеспеченности, тогда как засуха или слишком обильные осадки создают неблагополучие, необеспеченность. В условиях капиталистических производственных отношений положение резко меняется. Работник-производитель оказывается разлученным с орудиями производства. Не является он и владельцем продукта производства. Он принимает участие в воспроизводстве как раз именно тех продуктов, непосредственное потребление которых для него недоступно. Ремесленник, вырабатывающий какой-либо вид продукта, мог и не пользоваться им. Но он немедленно реализовал этот продукт для обмена на необходимое ему, и потому его право владения продуктом своего труда претворялось в реальное право на определенную сумму благ. Рабочий, не являющийся владельцем орудий производства и не пользующийся непосредственно вырабатываемым им продуктом, в реализации продуктов производства не участвует. Он оказывается только продавцом рабочей силы и реализует только ее. В  силу этого, его обеспеченность оказывается вне всякой связи с производством, в котором он участвует, и предопределяется состоянием рынка труда и возможностью для него использовать конъюнктуру на этом рынке для той или иной меры обеспеченности. Отсюда вытекает и радикальное отличие характера необеспеченности до и после введения капиталистами машинного способа производства. До этого введения производитель оказывался в тяжелом положении при неблагоприятном ходе производства — и только. Неурожай, падеж скота, пожар, наводнение и т. п. стихийные бедствия могли поставить в исключительно тяжелое положение крестьянина периода феодальных отношений. Периодически повторяющиеся голодные годы, картина вымирания целых племен, благодаря отсутствию дичи — эти явления свойственны истории человечества до капиталистической эры. Свойственны они отчасти и капиталистическому обществу: крестьянское хозяйство переживало голодные годы в России не только в период крепости, отношений, оно бывало жертвой неурожаев и в последующие годы, в годы торжества торгового и промышленного капитала. Но в области производственных отношений, созданных капитализмом в промышленности, эти причины необеспеченности сменяются совершенно иными. Производитель-рабочий оказывается зависящим в своем существовании не непосредственно от суммы продукции производства. Он переживает период благополучия или неблагополучия непосредственно в силу состояния рабочего рынка, на котором реализуется, как товар, его рабочая сила, и от его собственного положения на этом рынке.

Другими словами, риск, созданный капиталистическим способом производства, оказывается риском, рождаемым общественными отношениями. В отличие от предшествующего периода, когда риск неблагополучия зависел всецело и полностью либо от стихийных сил, над которыми у производителя не было контроля, либо от собственной непредусмотрительности — в период машинного производства риск заключался уже в том  месте производства, какое уделялось каждому отдельному работнику общественным характером производства. Непосредственная связь производителя с производимым им продуктом нарушена была целой сетью сложных общественных отношений, малейшее изменение которых сказывалось положением или повышением благополучия отдельного работника.

Таким образом, риск, свойственный периоду машинного производства и возникающий с момента зарождения капиталистических отношений, есть не что иное, как необеспеченность населения в условиях общественности, но построенный на началах капитализма, организации производства.

Виды риска. Непосредственнее всего эта общественная природа риска сказывается через рынок труда, предопределяющий место каждого работника в общественно-организованном производстве. При общественной организации последнего только тот работник в состоянии пользоваться известной суммой благ, который вовлечен в процесс производства и тем самым имеет право на участие в той или иной мере в распределении продуктов его. Иначе говоря, лишь факт участия в производстве дает определенные средства к существованию, а в условиях общественной организации последнего этот факт имеется налицо не всегда. Напротив, капиталистическому строю свойственна наличность резервной армии труда. Без работы всегда остается при организации капиталистического производства известный процент наличной рабочей силы, не поглощаемой производственными процессами.

«Наемные рабочие в Соедининенных Штатах — говорит профессор Уоткинс («Introduction to the Study of labor Problems», Нью-Йорк, 1923 г.) — в главнейших отраслях обрабатывающей и горной промышленности теряют в среднем от 1/5 до 1/4 рабочего времени в нормальные годы, а в наиболее организованных профессиях и отраслях производства, в период максимальной индустриальной активности, без работы остаются ежегодно от 7 до 20%   всего числа организованных в профессиональные союзы рабочих... Всеобщая перепись в Соединенных Штатах за 1900 г. показала, что 6 468 964 рабочих, или почти ¼  всего активного населения, были безработными тот или иной период в течение года. Из этого числа свыше 3 миллионов потеряли от 1 до 3 месяцев, а свыше 736 000 — от 7 до 12 мес. В работах, посвященных   безработице, мы часто встречаемся с выражением «неизменный минимум» безработицы, который в Англии, например, никогда за последнюю четверть века не падал ниже уровня, достигнутого в 1899 г., а именно — 2,0% всего числа организованных в профессиональные союзы рабочих. Но колебания безработицы по восходящей линии повышают этот «неизменный минимум» до весьма значительного уровня. Так, статистика безработицы в Англии, где она ведется регулярно уже достаточно длинный период времени, чтобы допустить возможность исторических сравнений, дает такую картину:

Процент безработных среди членов профессиональных союзов в 1850-1922 г.

1850 – 4,0%; 51 – 3,9%; 52 – 6,0%; 53 – 1,7%; 54 – 2,9%; 55 – 5,4%; 56 – 4,7%; 57 – 6,0%; 58 – 11,9%; 59 – 3,8%; 1860 – 1,9%; 1861 – 5,2%; 62 – 8,4%; 63 – 6,0%; 64 – 2,7%; 65 – 2,1%; 66 – 3,3%; 67 – 7,4%; 68 – 7,9%; 69 – 6,7%; 1870 – 3,9%; 71 – 1,6%; 72 – 0,9%; 73 – 1,2%; 74 – 1,7%; 75 – 2,4%; 76 – 3,7%; 77 – 4,7%; 78 – 6,3%; 79 – 11,4%; 1880 – 5,5%; 81 – 3,5%; 82 – 2,3%; 83 – 2,6%; 84 – 3,1%; 58 – 9,3%; 86 – 10,2%; 87 – 7,6%; 88 – 4,9%; 89 – 2,1%; 1890 – 2,1%; 91 – 3,5%; 92 – 6,3%; 93 – 7,5%; 94 – 6,9%; 95 – 5,8%; 96 – 3,3%; 97 – 3,3%; 98 – 2,8%; 99 – 2,0%; 1900 – 2,5%; 01 – 3,3%; 02 – 4,0%; 03 – 4,7%; 04 – 6,0%; 05 – 5,0%; 06 – 3,6%; 07 – 3,7%; 08 – 9,8%; 09 – 7,7%; 1910 – 4,7%; 11 – 3,0% 12 – 3,2%; 13 – 2,1%; 14 – 3,3%; 15 – 1,1%; 16 – 0,4%; 17 – 0,7%; 18 – 0,8%; 19 – 2,4%; 1920 – 2,4%; 1921 – 15,3%; 1922 – 15,4%.

Колебания безработицы по месяцам в 1923 г. и первой четверти 1924 г. показаны в приложении к XL т.: «Современное состояние важнейших государств» табл. 53.

В общем, можно сказать, что колебания безработицы, свойственные Англии, являются характерными для всякой страны, промышленность которой построена на чисто капиталистических основах. На международной Рабочей Конференции, состоявшейся в Вашингтоне в ноябре 1919 г. приведены были цифры средней безработицы для главнейших стран, но исчисленные не по единому плану. Эти цифры, в общем, совпадали, если принять во внимание, что они выведены из данных о движении членов одних лишь профессиональных союзов. В период с 1904 по 1913 г. включительно средняя для безработицы составляла: в Германии — 2,1%, в Бельгии — 2,7%, в Англии — 4,7% и во Франции — 7,8%, причем для Соединенных Штатов показательным был признан Нью-Йорк, где средняя безработица составляла 15,2% (8-й ежегодный отчет Статс-секретаря Труда за 1920 г.). Таким образом, можно считать твердо установленным то, что риск безработицы или, что то же самое, риск невозможности приложить свои силы производительно и продажей своей рабочей силы приобрести право на известную часть продукции — входит чрезвычайно важным элементом в жизнь работника общественно организованного производства при господстве капиталистической формы последнего.

Но безработица представляет собой далеко не единственную форму необеспеченности, вытекающей из капиталистических отношений. В ремесленный  период и в более ранние общественные  формации больной работник содержался за счет общесемейного производства. В условиях капиталистического хозяйства пред нами факт отсутствия какой бы то ни было поддержки за счет производства заболевшего и потому временно прекратившего свою работу участника производства. Наемные отношения предполагают при господстве капитализма оплату лишь труда, реально примененного к производству товаров и созданию прибавочной ценности. В случаях высокой квалификации работника наблюдается выдача ему некоторого пособия на время болезни предприятием, нежелающим лишиться такого работника. Но, как правило, больной рабочий оказывается совершенно без всяких средств к существованию, если не существует той или иной формы его обеспечения на случай болезни. И тот факт, что уже на заре капитализма возникают специальные общества взаимопомощи, берущие на себя задачу такого обеспечения (в Англии эти общества существуют с середины ХVІІ — начала XVIII в.), а также и  включение профессиональными объединениями в число своих задач функции помощи больным — свидетельствуют о значительной обостренности для рабочего капиталистического общества вопроса о судьбе его в период его болезни. Лишь с 80-х гг., как мы знаем, в Германии и лишь с 1911 г. в Англии и с 1912 г. в России законодательство устанавливает определенное обеспечение больного работника частично и за счет производства. Это законодательство, таким образом, вводит принцип принуждения по отношению к предприятию и ко всему народному хозяйству в вопросе об обеспечении больного рабочего, что свидетельствует о наличности необеспеченности последних, точно так же как и факт организации помощи больному рабочему его специальной организацией взаимопомощи или его профессиональным союзом.

А, между тем, удельный вес и этого риска оказывается весьма значительным. Д-р Вигдорчик, который определяет всю сумму, необходимую для правильного обеспечения рабочего от возможности риска, в 45% его заработной платы, устанавливает (в своей «Теории и практике социального  страхования», в. I), что на болезнь необходимо уделить 10% заработной платы, т. е. столько же, сколько и на безработицу. В самом деле, практика английских профессиональных союзов в области обеспечения больных сочленов указывает на то, что страхование от безработицы требует, примерно, суммы, равной сумме, идущей на обеспечение и больных. Так, если мы возьмем все союзы с доходом свыше 50 тыс. фунтов стерлингов, то окажется, что общая сумма расходов этих союзов складывается из  следующих статей^*):

Виды пособий	Всего фунтов стерлингов	% всех доходов союза
Больным и инвалидам	442915	17,4
Безработным	350596	13,8
На похороны	73132	2,9
Другие пособия	414344	16,9
Всего на пособия	1280987	50,9

^*) Доход всех этих союзов (19) составлял в 1914 г. сумму в 2536648 ф. ст.

Если учесть, что к дате, к которой относятся наши данные, в Англии уже действовал закон о национальном страховании, то значение приведенных нами цифр станет совершенно ясным. Даже при наличности государственного страхования необеспеченность рабочих при болезни и безработице настолько велика, что требуется добавочное пособие со стороны союзов, чтобы обеспечить больного или безработного члена союза. Другими словами, больной рабочий, примерно, столь же малообеспечен за счет производства при господстве капитализма, как и рабочий безработный. Об этом же говорят и расходы германских союзов. К. Цвинг в своей работе о германских союзах приводит следующие данные о пособиях и расходах союзов в  том же 1914 г.:

Дорожные пособия – 1002804 марок;
Пособия безработным – 23718902;
Пособия больным – 10826663;
Пособия инвалидам – 564596;
Пособия при перемене местожительства и в случае смерти – 11722982;
Пособия пострадавшим от репрессий – 588434;
Юридическая помощь – 307176;
Пособия стачечникам – 5477636.

Другими словами, в стране, где с 80-х годов в силе система страхования на случай болезни и инвалидности, система, считавшаяся долгое время образцовой, союзы расходуют на пособия больным вдвое больше, чем на пособия стачечникам и почти половину того, что ими расходуется на поддержание безработных, совершенно почти не обеспечиваемых государством или местными самоуправлениями. Это, разумеется, свидетельствует о том, что риск, связанный с болезнью, является столь же значительным, как и риск безработицы.

Близко к нему примыкает риск инвалидности. В сущности, почти во всех существующих страховых системах болезнь, продолжающаяся свыше полугода (26 недель) считается инвалидностью. Английская статистика профессионального движения даже объединяет оба вида пособий в одну рубрику. И если менее продолжительная невозможность зарабатывать средства к существованию составляет в рабочем быту чрезвычайно болезненное, требующее особого законодательства и дополнительных пособий со стороны рабочих организаций, явление, то инвалидность, следующая за длительной болезнью и потому выпадающая на долю рабочего в момент, когда его средства совершенно истощены, а срок получения пособий на случай болезни кончается, оказывается для каждого отдельного рабочего даже более зловещим риском.

Инвалидность, однако, может быть результатом не только длительной или хронической болезни, но и старости. Поэтому, хотя старость сама по себе не риск, не непредвиденный, но возможный случай, а нормальное завершение жизни, она оказывается — и по тем же самым причинам, что и болезнь — следующим по степени значения для рабочего риском. В Англии пожилые рабочие красят волосы, так как предприниматель зачастую не предоставляет работу рабочим с седыми волосами. К старости тесно примыкает материнство, тоже не являющееся, в сущности, риском, но оказывающееся таковым в силу необеспеченности работницы. Фактическое прекращение периода трудоспособности равносильно для продающих свою рабочую силу иссяканию источников средства к существованию.

Наконец, пятый вид риска представляет собой несчастный случай. Этот риск является одним из наиболее часто встречающихся в условиях машинного производства. Так, по данным английского министерства труда было на работе:

	Убито	Ранено
В 1899-1903 гг.	22660	535720
1904-1908	21229	688228
1909-1913	23259	930793

Или, иначе говоря, средняя ежегодная цифра убитых равна 4 477, а средняя ежегодная цифра пострадавших в той или иной мере от несчастных случаев доходит до 143 649 рабочих. При этом, из числа пострадавших в одних только копях и рудниках в 178 962 рабочих (по данным за 1913 г.):

Свыше недели и до 2 недель проболело – 15541;
От 2 до 3 недель проболело – 62195;
3-4 – 331959;
4-13 – 5029;
13-26 – 3742;
26-39 – 548;
свыше 39 – 112;
не выздоровело до конца года – 13152;
прекратило работу в копях – 177.

Таким образом, весьма значительное числа рабочих оказывается под угрозой потери заработка и в силу несчастного случая. По утверждению профессора Уоткинса в 1919 г. в Соединенных Штатах более 22 тысяч рабочих погибло и около 500 тысяч было изувечено в результате несчастных случаев. «Как ни чудовищны потери в войнах, они не могут идти в сравнение с теми жертвами, какие приносятся промышленности, и на какие мир не обращает ни малейшего внимания».

Теория профессионального риска. То обстоятельство, что в целом ряде случаев можно проследить прямую связь между утерей — временной (болезнь, материнство, не фатальный несчастный случай) или постоянной (инвалидность, старость) — трудоспособности и, следовательно, средств к существованию, с одной стороны, и фактом работы на предприятии — с другой, создало учение о т. н. профессиональном риске. Это учение основано на прямой ответственности предпринимателя за непринятие в целом ряде случаев мер предосторожности, в результате чего происходят несчастные случаи, на использовании в производстве вредных веществ (ртути, свинца, свинцовых белил, фосфора и т. п.), в результате чего имеет место отравление и так называемые профессиональные заболевания, на наличности в подземных шахтах гремучего газа, неизменно почти сопровождающего выработку каменного угля и на т. п. фактах. Вместе с тем давно уже отмечалось, что характер профессии отражается на степени податливости человеческого организма всевозможным болезням, причем имеются специальные, свойственные преимущественно данной профессии и вытекающие из нее заболевания (например, «горная чахотка» в алмазных копях, где идет сверление твердых пород и соответствующее окаменение легких рабочего, вследствие пропитывания их кварцевой пылью). Энгельс в своей работе о положении рабочего класса в Англии приводит чрезвычайно показательную таблицу составленную д-ром Уэдом и помещенную им в его книге «History of the Middle and Working Classes», где устанавливается для 1882 г. поразительная разница в смертности населения до и после устройства фабрик в отдельных городах. Так, в Карлейле в 1779-1787 гг. умирала в молодом возрасте гораздо меньшая пропорция населения, в старшем гораздо большая, чем после основания в том же городе фабрик. Подробные данные различных страховых органов и государственной статистики труда в последующие годы полностью подтвердили зависимость высокой и низкой смертности от рода занятий населения. В работе Каплуна – «Профессиональная смертность по последним данным» (М. 1922 г.), приведен большой материал о зависимости смертности от профессии и о среднем возрасте в каждой из них.

Таким образом, устанавливается бесспорная зависимость риска от рода занятий. В особенности же это ясно по характеру несчастных случаев и их частоте в  различных производствах. В Соединенных Штатах, например,  на 1000 работников приходится несчастных случаев, кончающихся смертью пострадавших:

В рудниках – 4,00
В копях – 3,50
в рыбной ловле – 3,00
в мореплавании – 3,00
на железной дороге – 2,40
в электротехнике – 2,20
в лесном деле – 1,50
в строительном деле – 1,49
среди новичков – 1,25
трамвай – 1,00
среди пожарных, полицейских и сторожей – 1,00
телефон и телеграф – 0,75
сельское хозяйство – 0,35
обрабатывающая промышленность – 0,25
все остальные профессии – 0,75
в среднем – 0,73 для мужчин и 0,75 для женщин.

Что налицо имеется профессиональный риск — в этом вряд ли приходится сомневаться на основании таких данных. Однако, вряд ли можно риск, свойственный капиталистическому организованному народному хозяйству  класть в основу теории профессионального риска. Теория эта предполагает не столько непосредственную зависимость смертности и пр. явлений от профессии, от места работника в производстве, сколько пытается вывести из такой бесспорной зависимости необходимость расценивать самое явление, как прямой продукт работы. При такой же трактовке вопроса мы должны признать, что игроки в футбол, которых так много в Англии и среди которых часты несчастные случаи, или еще более часто становящиеся жертвой несчастных случаев игроки в бэз-болд в Соединенных Штатах приравниваются к остальным «профессиям», связанным с риском несчастного случая. Между тем, для состоятельного студента английского или американского университета перелом ключицы во время игры или вывих руки не имеют никакого значения в экономическом разрезе. На степени их обеспеченности такой несчастный случай нисколько не отражается. Между тем подлинно профессиональному игроку в футбол совершенно аналогичный несчастный случай приносит исчезновение средств к существованию, и потому перелом ключицы у него связан не только с болевыми ощущениями, но и с весьма реальными материальными лишениями. Вот почему, даже в случае прямой и тесной связи того или иного факта лишения трудоспособности с профессией, одной этой связи мало, чтобы признать наличность риска в смысле не рискования жизнью или здоровьем, а в смысле чреватой тяжелым осложнением потери трудоспособности.

Между тем, теория профессионального риска, основываясь на такой связи, разграничивает различные категории риска, считая возможным различный подход к каждому из них. Несчастный случай трактуется, как риск, связанный с ответственностью предпринимателя. Под этим углом зрения трактовали данный риск В. Яроцкий, Литвинов-Фалинский и русский, французский и английский законодатели. До сих пор еще в английском законодательстве сохраняется понятие личной ответственности предпринимателя за обеспеченность пострадавшего от несчастного случая рабочего (уголовное законодательство, гражданское право и т. н. Workmen’s Compensation Acts). И даже такой теоретик Социального страхования, как д-р Вигдорчик, которого трудно заподозрить в неясном понимании природы риска, невольно поддается этому толкованию, когда полагает, что на капиталистов должны быть возложены издержки лишь по профессиональному риску, т. е. по несчастным случаям и профессиональным заболеваниям, и отчасти лишь по безработице, так как безработица, до известной степени, входит также в понятие «профессиональный риск». Но раз персональный риск, риск жизнью и здоровьем, встречающийся не только в форме риска при работе, а и в форме риска при спорте, и не только в условиях машинного производства, а в еще большей мере в условиях первобытного, в частности, охотничьего хозяйства, не может привести к необеспеченности его жертвы в нашем понимании этой необеспеченности, то признать его риском, подлежащим страхованию, или даже риском, свойственным именно машинному способу производства, никоим образом нельзя. Понятие риска, как мы его определили выше покрывает собой только один риск именно риск необеспеченности. Различные виды риска являются, т. о. лишь различными проявлениями одного и того же риска. И потому и для безработицы, и для болезни, и для инвалидности, и для старости и для несчастных случаев должна существовать одна и та же основа борьбы с риском. Эта основа — обеспечение рабочих на случай риска. И как ни разнообразны бывают формы и виды подобного обеспечения, всегда и во всем в этом обеспечении имеется нечто единое. Все они покоятся на предоставлении средств существования тем, кто их теряет в силу особенностей организации народного хозяйства. Другими словами — риск, о котором при общественной организации только и может идти речь — является риском социальным. Отсюда делается и вывод, который остается совершенно чуждым теории профессионального риска, а именно тот, что никакой личной ответственности за обеспечение пострадавшего нет и быть не должно^*). Эту ответственность должно нести целиком и полностью все народное хозяйство. Основной принцип борьбы с риском выросшим на почве машинного способа производства и капиталистической его организации, заключается в коллективной ответственности за индивидуальное благополучие.

^*) Личная ответственность в данном случае существует лишь по отношению к несоблюдению законов об охране труда. Предприниматель ответствен за несчастный случай только в том, смысле, в каком отвечает за свои поступки и третье лицо, содействовавшее несчастному случаю  (шофер, переехавший на улице по неосторожности).

Форма обеспечения. Само собой разумеется, что в историческом разрезе картина развития дела обеспечения населения от риска отнюдь не говорит  о коллективной ответственности за индивидуальное благополучие в таких ясных контурах, в каких к нему подводит теоретический анализ. Дело обеспечения оказывается не только построенным на разнообразнейших основах, но и не сведенным в единую систему нигде, кроме СССР, даже в настоящее время.

Однако, в настоящее время даже буржуазная наука признает именно такой характер социального страхования. «Понятие социального страхования — пишет, например, профессор Уоткинс — относится к различным системам, организованным государством для того, чтобы компенсировать рабочих за ущерб, понесенный, главным образом, в ходе их промысловой жизни. Коллективная ответственность заменяет собой ответственность индивидуальную в деле несения финансовых тягот, падающих в противном случае на плечи отдельных лиц; накопление фонда позволяет группе помогать впавшим в несчастие сочленам». «Социальное страхование — читаем мы в другом месте («Labor Yearbook») — есть принудительная система составления фондов из платежей, которые должны производиться каждым, с целью доставлять помощь в случаях потребности, нормальной или абнормальной, в обеспечении рабочего, когда доход работника по найму оказывается слишком незначительным».

В этих определениях понятия социального страхования содержится много неточностей. В первую голову оба они упускают из виду то, что коллективная ответственность не есть ответственность коллектива лиц, составляющих фонды. Такая ответственность — будь она проведена в жизнь добровольно группой столковавшихся относительно организации фонда лиц, или же будь она предписана законодательной мерой — носит характер персональной ответственности, круговой поруки отдельных лиц, а отнюдь не подлинно-коллективной ответственности. Эта точка зрения на природу последней не учитывает совершенно того обстоятельства, что при общественной организации производства мы имеем дело с единым, по существу, народным хозяйством. И так как именно эта общественная природа хозяйственной организации машинного типа уничтожает непосредственную связь производителя с процессом реализации продукта производства и тем самым создает необеспеченность, риск, потери средств существования, то вводить принцип круговой поруки или усматривать в социальном страховании такую поруку можно, в сущности, лишь при условии признания мелкобуржуазного взгляда на происхождение риска. Народное хозяйство в целом, а не отдельные лица, является причиной возникновения риска при машинном производстве. Таким образом, не отдельные лица, а само народное хозяйство в целом и должно быть носителем коллективной ответственности за обеспечение пострадавших от риска. Затем обе формулы допускают, что социальное страхование можно и должно считать всякую форму обеспечения на случай утери средств к существованию в результате действия того или иного риска. Это, конечно, не менее неверно. Добровольное страхование, имеющее до сих пор значительное распространение (организация касс взаимопомощи, организация выдачи пособий профессиональными союзами и создания, на основании определенных законодательных актов, факультативных фондов страхования), представляет собой отнюдь не социальное страхование. Это — разнообразные виды групповых соглашений о круговой поруке, различные формы индивидуалистического обеспечения.

За всем тем — самое понятие «коллективная ответственность» — хотя бы и неверно толкуемое — вошло уже в обиход в применении к социальному страхованию. Эго объясняется, конечно, тем, что, по мере развития дела обеспечений рабочего населения от всевозможных видов риска, выясняется все больше и больше социальный, т. е. независящий от персональных свойств стремлений и недостатков, характер риска и вытекающий отсюда социальный же характер ответственности за благополучие тех, кто от этого риска страдает. Тем не менее, факт тот, что этот результат проявляется лишь в длительном процессе развития всего дела обеспечения, в ходе которого складываются различные формы обеспечения.

Исторически первой оказывается форма обеспечения попечителства о бедных (Poor Law Guardians). Уже тогда, когда впервые в строй хозяйственной жизни вклиниваются отношения наемного труда, мы находим первые попытки обеспечения населения. Знаменитый акт Елизаветы (см. VIII, 553—567) предписывающий принудительное взимание на содержание бедных известных налогов (налоги в пользу бедных), датирован 1601 г., т. е. относится к началу XVII ст., когда в Англии уже появляется наемный труд, и купля и продажа рабочей силы становится с каждым десятилетием все более общим явлением. Этот известный и оказавшийся длительным, несмотря на свой первоначально временный характер, акт предписывал на собираемые в принудительном порядке средства доставлять работу тем, кто мог и желал работать, и оказание поддержки тем, кто этого делать не мог; дети бедных родителей должны были получать выучку в каком-нибудь ремесле, ленивых же ждало наказание. Это была организация государством за счет налогоплательщика обеспечения всего нетрудоспособного или неспособного существовать своим трудом населения. На практике законы о бедных свелись к ряду злоупотреблений и даже к системе скрытого субсидирования капиталистов за счет землевладельцев. Так, в Ноттингеме предприниматели сознательно снизили заработную плату до размеров, которые не обеспечивали существования их рабочим, и выдавали последним удостоверения о размере получаемого ими заработка, на основании которых приходское попечительство доплачивало ежедневно каждому почти столько же, сколько причиталось и заработка (ср. Гиббинс, «Industry in England»). «Мы можем суммировать оценку действия законов о бедных — говорит  один автор — сказав, что система субсидирования заработной платы, введенная Спингемлэндскими резолюциями (мировых судей) и узаконенная актом 1796 г., обеспечила деморализацию равно и предпринимателей, и наемных рабочих, снимая с первых ответственность за расплату полностью с рабочими и премируя низкую работоспособность и неумеренность последних. Этот метод оказания помощи действовал с 1795 г., фактически до издания нового текста законов о бедных. Наниматели, равно промышленники и сельские хозяева  снизили заработную плату во многих местностях до голодного уровня, зная, что рабочие получат субсидию из сумм, собранных в пользу бедных. Заработки, выплачивавшиеся взрослым работоспособным  работникам, часто равнялись 5 или 6 шиллингам в неделю, а вспомоществования доходили до 4, 5, 6 и даже 7 шиллингов, в зависимости от размеров семьи рабочего». Один из самых выдающихся идеологов зарождающегося капитализма характеризовал создавшееся положение, как сплошное зло. «Зло, вытекающее отсюда, неисчислимо, ибо мотивы к труду и бережливости подрезаны у корня, раз бедняк знает, что если он не накормит себя, то это за него сделает приход, и что как бы ни был он трудолюбив и бережлив, у него нет ни малейшей надежды стать независимым» (Артур Юнг «Annaies of Agriculture», XXXVI т.).

Несмотря на то, что система субсидирования была совершенно уничтожена реформой 1834 г. (см. IX, 182—186) после обстоятельного и мотивированного осуждения ее особой комиссией по законам о бедных, и вся деятельность приходских наблюдателей за бедными ограничилась содержанием неимущих в особых домах и убежищах, либо «помощью на дому», практика законов о бедных, как системы обеспечения на случай риска утери средств к существованию, на протяжении трех четвертей столетия была осуждена бесповоротно новой комиссией, подытожившей результаты этой практики к 1909 году. И иначе, конечно, не могло быть. Ибо та коллективная ответственность за индивидуальное благополучие, какая вводилась елизаветинским законодательством, совершенно не соответствовала экономической обстановке капиталистического строя.

На начальных ступенях разложения феодальных отношений под влиянием торгового капитала система законов о бедных имела еще в своем основании недифференцированный строй экономических отношений. Крестьянин, согнанный с огороженного поля землевладельцев, представлял собой ту категорию лишенных средств к существованию, какая именуется «unemployable» (т. е. непригодными к работе) в английской литературе вопроса. Сырая масса работников, разлученных с землей, насильственно выброшенная на рынок труда, не располагала никакими навыками, которые делали бы ее полезной рабочей силой. Длительные периоды безделья — часто проводимые в бродяжничестве — еще более понижали пригодность этого элемента к работе по найму. Низкая производительность такого труда — а кроме него, в сущности, у зарождающегося капитализма и не было иных резервов — давала повод (которым предприниматели пользовались при малейшей возможности) к снижению заработной платы. Но эта низкая производительность не снимала с государства обязанности обеспечения полной нормы минимального потребления за семьей такого паупера. Отсюда — закономерность на начальных стадиях капитализма сохранения человеческих жизней за счет всей массы налогоплательщиков. Но, с укреплением капиталистического способа производства, наемный труд стал несравненно продуктивнее. Рабочий из люмпенпролетария превращался в пролетария. Вместе с тем, производство не могло ограничиваться тем малоподготовленным кадром работников, который сохранился за ним системой субсидирования. Ему требовались работники высшей квалификации. А для этого даже в период первоначального накопления соответствующая оплата труда оказывалась несравненно более целесообразной. Наряду с этим рост промышленных предприятий, возводивший в идеал индивидуализм, отрицательно сказывался на самом факте коллективной ответственности за индивидуальное благополучие. Отсюда и все изменения в законодательстве о бедных и его осуждено еще в 1834 г. Сверх же всего, практика законов о бедных показала, что метод, применяемый в целях отталкивания пострадавших в случае риска от благотворительных учреждений прихода (лишение избирательных прав, клеймо паупера и т. п.), к практическому проведению в жизнь коллективной ответственности, делает всю эту организацию и дорогостоящей и не достигающей своей цели. Деклассированный, пауперизированный осадок городов пользовался помощью полностью; как раз именно те группы рабочего класса, которые, в силу перенесенного ими ущерба от того или иного вида риска, нуждались в обеспечении, оказывались вне пределов действия законов о бедных. Это было отчетливо показано в докладе меньшинства Королевской комиссии по законам о бедных и показаниями пред этой комиссией к 1909 г. Таким образом, первая исторически попытка организации обеспечения на основе коллективной ответственности оказалась несоответствующей строю экономических отношений.

Вторая форма обеспечения носила уже явный след чисто капиталистических отношений. На протяжении весьма длительного периода дело обеспечения целиком и полностью предоставлялось частной и групповой инициативе. Период факультативного страхования, индивидуалистического сбережения про черный день сменяет собой опыт государственного обеспечения бедных. До конца 80-х годов XIX столетия государство стоит в стороне и не вмешивается в работу частноправовых организаций в данной области.

Кассы и общества взаимопомощи возникают среди тех групп рабочих, которые попадают под действие риска утери средств к существованию, создавая фонды пособий на случай болезни, инвалидности, старости, смерти, выдавая пособия пострадавшим от несчастных случаев и даже безработным. Эти кассы и общества возникают немедленно вслед за появлением наемного труда в народном хозяйстве (в Англии в XVII — XVIII в., в Германии — с двадцатых—тридцатых годов прошлого столетия, с этого же периода — в России и т. д.). Кроме того, по мере развертывания и профессиональной организации рабочих, последняя берет на себя часть функций общества взаимопомощи. Ньютон, Аллен и Гетчинсон, создавая «Амальгамированное Общество Механиков» в 1851 г., включили в число задач нового объединения все эти функции и проделали это настолько основательно, что один из раннейших теоретиков тред-юнионизма, Ричард Дэннинг, отнюдь не являвшийся сторонником последовательной классовой борьбы, упрекал их в превращении профессионального союза в общество взаимопомощи. Мы уже видели, что даже после введения государством страхования и германские, и английские профессиональные союзы продолжают выполнять функции обществ взаимопомощи, уделяя на эту задачу значительную пропорцию своих доходов (см. вышеприведенные таблицы). Более того, даже в условиях пролетарской диктатуры в СССР, при наличии самой развитой системы обеспечения рабочих на случай риска потери средств к существованию, профессиональные союзы организуют и кассы и общества взаимопомощи.

Но факультативное страхование того типа, которое проводится объединениями самих застрахованных и по их инициативе, не только построено по индивидуалистическому принципу и основано на персональных сбережениях (в Бельгии до сих пор еще есть союзы, которые ведут личный счет каждого члена по фонду пособий и выдают эти пособия только в соответствии с наличной суммой накопившихся взносов). Оно приводит к повторению в отношении к социальному риску метода страхования, ври меняющегося по отношению к личному риску, свойственному всякому человеку, независимо от его классового положения. «Теория страхования — говорит  такой авторитет по вопросу страхования в его буржуазной постановке, как М. Герценштейн — определяет страхование, как уничтожение случая путем распределения риска... Таким образом, сущность страхования сводится к уничтожению случая путем распределения ущерба, понесенного отдельным хозяйством, на возможно большую массу хозяйств, называемую страховым полем». А другой автор (Иоллос) утверждает, что «страхование рабочих есть применение общей идеи страхования к специальным условиям жизни рабочего класса. Отличие его от страхования жизни и т. п. состоит в том, что оно требует приспособления техники страхового дела к платежеспособности массы людей с небольшими, колеблющимися и непостоянными заработками и предусматривает организацию страхования на началах общественного права». И действительно, поскольку идет речь о страховании, построенном частноправовыми организациями, то утверждение Иоллоса о совпадении сущности страхования рабочих с сущностью страхования имущества капиталистом или жизни отдельным лицом в капиталистически организованном обществе окажется совершенно точным. Мы знаем, что в практике организации страхования, организованного капиталистическими компаниями на Западе, имеются случаи приспособления аппарата страхования, его техники к той же категории незначительных непостоянных и колеблющихся заработков, с которыми имеют дело общества взаимопомощи. «Дубовые сердца» (Hearts of Oak) или «Странные парии» (Strange Fellows) в Англии (два известнейших и старейших общества взаимопомощи  соперничают в страховых операциях с «Прюденшиал» (известная капиталистическая фирма). Таким образом, принцип организации добровольного страхования силами самих  объединений, страхуемых от риска, оказывается идентичным принципу страхования, принятому в капиталистическом обществе: это — составление силами всей страхуемой группы фонда для выдачи пособий тем, кто в тот или иной момент пострадал от риска.

Достаточно часто встречающаяся форма добровольного страхования в порядке его регулирования государством опять-таки в принципе не отличается от чистой формы добровольного страхования. Бельгийская и французская система узаконения соглашений между рабочими и предпринимателями, относительно создания совместными силами касс и фондов страхования, допуская участие в составлении фондов и капиталиста, служит лишь небольшой ступенью к перенесению ответственности за риск на народное хозяйство. Основа и его — страховой взнос самого страхуемого от риска. Таким образом, лишь организация страхования государством за счет общенационального дохода является полным социальным страхованием, страхованием от социального риска. Даже в тех случаях, когда законодатель устанавливает обязательность страхования — проводимое в принудительном порядке через институции публично правового характера, — страхование оказывается страхованием смешанного типа, лишь более или менее приближающимся к социальному страхованию.

Ближе всего к последнему стоит страхование на случай старости, приведенное в Англии в виде «Акта о пенсиях старости» 1908 г. Согласно этому акту рабочий или работница, точнее лица, обладающие доходом не свыше 30 ф. ст. 10 шилл. в год, пользуются правом получать из государственного казначейства пенсию в размере 5 шиллингов в неделю и меньше (в зависимости от сумм своего дохода) по достижению 70-летнего возраста без всяких предварительных взносов в какой бы то ни было фонд. Существенным, принципиальным отличием английской системы является то, что по акту 1908 г. организовано не страхование, а обеспечение. Сущность страховой операции включается в учет влияния производственных процессов на степень риска в отдельных отраслях народного хозяйства и на момент наступления самого риска опять-таки в зависимости от отрасли промышленности. При обеспечении же такой учет не производится, и потому ответственность за финансовую сторону операции ложится на отдельные ответвления народного хозяйства неравномерно, непропорционально их отрицательной роли в обусловлении риска.

Все формы страхования от болезни и инвалидности, проводимые законодательством в Англии, Германии, Австрии и т. д., являются уже гораздо менее подходящими под определение понятия социального страхования. Их, скорей всего, можно назвать «рабочим страхованием» или «страхованием рабочих». Весьма существенным моментом в их операции всегда входило участие в составлении фонда страхования самих застрахованных. Взносы последних не покрывают собой ни в одном случае всего фонда. Чаще всего они составляют от ½  до 1/8 всей необходимой для операции суммы. Остальное поступает либо из средств предприятия, в которых заняты застрахованные, либо еще из государственного казначейства. В Англии степень риска в системе взносов не учтена, так как для всех категорий страхуемых установлен один и тот же размер взноса; в Германии учет риска, равно как и степень состоятельности страхуемого, проведен и в системе взносов. Но за всем тем — всюду страхуемый участвует   в составлении страхового фонда, и тем самым все дело страхования значительно отходит от типа социального страхования.

Наиболее близка к типично-капиталистической системе страхования та форма обеспечения от риска, рождаемого несчастным случаем, которая применяется в Англии и которая долгое время пропагандировалась в разных странах последовательными индивидуалистами. Речь идет о материальной ответственности предпринимателей за несчастный случай. Теория ответственности предпринимателей сближает обеспечение от несчастных случаев с уголовной и гражданской ответственностью за непринятие предохранительных мер по обезопасению работы. Фактически практика суда и сводилась долгое время к применению норм уголовного и гражданского права, предусматривающих обязанность предпринимателя принимать надлежащие меры безопасности. Но ввиду того, что, по вычислению профессора Уоткинса, при применении данной нормы уголовного и гражданского права из каждых 100 долларов рабочий получает — за вычетом его издержек по судопроизводству и после 2—6 лет судебных тяжб — всего 26 долл., то специальное законодательство всюду смягчило условия получения компенсации за понесенный в результате несчастного случая ущерб. Германия первая провела страхование от несчастных случаев в законе 1882 г., установив соответствующие степени опасности профессий ставки страховых взносов предпринимателей и переложив на них всю тяжесть финансирования страхового фонда. В других странах компенсация рабочего за ущерб в результате несчастного случая, в общем, проводится в том же виде, как и в Германии. Лишь в Англии мы находим дополнительные положения в акте 1911 г. о национальном страховании, по которому все лица с доходом не свыше 100 ф. ст. в год имеют право на пособия, если они не добились их у предпринимателя или если полученное пособие меньшего размера, чем предусмотренное этим актом, и при этом пострадавшим предоставляется еще и бесплатная медицинская помощь. Здесь мы находим переложение материальной ответственности за несчастный случай в известной части с предпринимателя и на самих страхуемых, поскольку в составлении страховых фондов по закону 1911 г. принимают участие и сами застрахованные и государство.

Единственная вполне развитая форма социального страхования проведена в жизнь лишь в СССР, где соответствующее законодательство предусматривает и градацию взносов, соответственно степени угрожаемости профессии с точки зрения риска, и переложение всей материальной ответственности за риск на народное хозяйство в целом, с пропорциональным перераспределением его в форме %% начислений на заработную плату в отдельных его ответвлениях, как по степени опасности риска, так и по платежеспособности производства, и организацию всего страхового дела через самоуправляющиеся страховые кассы.

Основные виды страхования. Нигде еще полностью не проведено страхование рабочих от всех видов риска. Между тем функцией страхования является организация обеспечения работников на случай утери средств к существованию именно от всех видов риска. Поэтому, для выяснения подлинной картины страховых операций, необходимо установить полную программу функций страхования, что и делает д-р Вигдорчик следующим образом: «Функциями социального страхования являются: 1) Пособие в размере полного заработка с первого дня болезни до выяснения исхода последней. 2) В случае развития стойкой инвалидности — пожизненная инвалидная пенсия. При потере больше половины работоспособности инвалидная пенсия составляет половину заработка; при потере меньше половины, но больше четверти работоспособности пенсия составляет одну четверть заработка. Инвалиды, нуждающиеся в постороннем уходе, получают усиленную пенсию в размере полуторного заработка. Инвалидная пенсия может быть заменена помещением инвалида в специальный приют. Оставшаяся семья имеет право на пособие в размере одной четверти до половины полной инвалидной пенсии. 3) Бесплатная медицинская помощь как самим застрахованным, так и членам их семейств. Сюда относится первая помощь при внезапных заболеваниях, амбулаторная помощь, лечение на дому, больничное и санаторно-курортное лечение, а также акушерская помощь во всех ее видах. Профилактика болезней и инвалидности. 4) В случае смерти застрахованного, семья получает пособие на погребение в размере 1—3 месячного заработка. Вдове и сиротам выдается пенсия, размер которой колеблется, в зависимости от числа сирот, от половины до полного заработка умершего. При вторичном замужестве вдовы пенсия ее уменьшается или прекращается, в зависимости от числа детей. Круглые сироты получают повышенную пенсию. Сиротская пенсия выдается до совершеннолетия. Как вдовья, так и сиротская пенсии могут заменяться помещением пенсионеров в специальные приюты. 5) Старческая пенсия в размере полного заработка, начиная с 60-летнего возраста, независимо от состояния работоспособности. Старческая пенсия может быть заменена помещением застрахованного в приют. Оставшаяся семья, в зависимости от своего состава, имеет право на получение известной части пенсии. 6) Материнское пособие в размере полного заработка в течение 6 недель до родов и 6 недель после родов. Пособие на наем помощницы в течение 4 недель после родов в размере среднего заработка поденщицы. Единовременное пособие на приобретение детского приданого в размере полумесячного заработка. Пособие на усиленное питание в период кормления в течение 8 мес. в размере ¼  заработка застрахованной. 7) В случае инвалидности и старости жены застрахованного выдача инвалидной и старческой пенсии, исчисляемых из заработка поденщицы. Пенсии эти могут заменяться призрением натурой. 8) Выдача похоронных денег в случае смерти неработающих членов семьи в размере 1—3 месячного заработка чернорабочего. 9) Материнское пособие жене застрахованного в течение последних 4 недель беременности и первых 4 недель после родов в размере заработка поденщицы. Единовременное пособие на приобретение детского приданого в размере полумесячного заработка. Пособие в период кормления в размере ¼  заработка поденщицы. 10) Пособие в размере полного заработка во все время безработицы, если невозможность найти работу засвидетельствована установленными учреждениями».

Даже в условиях, сложившихся к моменту введения в действие страхового законодательства в СССР, к 1922 г. не было налицо благоприятной обстановки для полного и последовательного проведения в жизнь такой программы. Последний пункт, п. 10, не выполняется к указанному сроку, и пособие безработным выдавалось к 1924 г. в размере 6 товарных рублей всем рабочим, оказавшимся безработными, что не соответствовало не только полному заработку застрахованного, но и самой низшей ставке оплаты труда многих рабочих по наиболее типичным коллективным договорам (до 10 тов. р.). Лишь с 1924 г. сумма пособия для квалифицированных безработных доведена до 10 золотых рублей.

Сущность вопроса, однако, не в том, проведена ли или не проведена по условиям хозяйственного существования в тот или иной исторический период в той или иной стране вся программа полностью. Сущность вопроса в том, отвечает ли или не отвечает основная тенденция законодательства такой программе. В этом отношении, разумеется, намеченная программа тоже далеко не всюду принята в качестве руководящего начала для строительства страхового дела. Лишь в СССР мы находим на метку всех видов страхования в законодательстве. Страховая же практика всех остальных стран страдает отсутствием одного или многих пунктов, соответствующих совершенно определенному виду риска.

Теория социального страхования, таким образом, исходит из построения понятия риска, как понятия, объединяющего все виды риска но признаку потери пострадавшим возможности существовать своим трудом. Другими словами, риском является необеспеченность, вытекающая для рабочего непосредственно из утери им по той или иной причине (риску) возможности продавать свою рабочую силу. Некоторые виды риска вытекают из особенностей производственного процесса, т. е. носят характер профессионального риска, другие вытекают из факта эксплуатации труда капиталом и создания для рабочих менее благоприятных, чем для остальных групп населения, условий существования. И в том, и в другом случае, мы, однако, имеем дело не с продуктом техники производства, а с условиями, создаваемыми общественными отношениями, покоящимися на превращении труда в товар. Поэтому всякий вид риска, какова бы ни была его связь с производственной техникой, является риском социальным.

На различных ступенях развитии капиталистических отношений дело обеспечения пострадавших от этого социального риска необеспеченности строится по-разному, по мере усложнения общественных отношений все более приближаясь к внедрению в дело обеспечения принципа коллективной ответственности за индивидуальное благополучие. Формы, в которые выливается обеспечение, соответствуют производственным отношениям. Для каждого дифференцированного вида риска, в конечном счете, вырабатывается и соответствующий вид обеспечения, проводимого в форме страхования, т. е. в форме образования пропорционально угрожаемости по риску и платежеспособности отдельного ответвления промышленности страховых фондов. При этом отдельное существование различных фондов страхования (Германия, Англия) сменяется единой организацией страхового дела (Советская Россия), с разделением фондов по видам риска внутри этой последней.

О современном положении дела социального страхования и социального обеспечения в различных странах см. цикл Рабочий  класс.

В. Яроцкий.