Союз Советских Социалистических Республик. Деятели СССР и ОР. Лебедь, Дмитрий Захарович

Лебедь, Дмитрий Захарович (автобиография). Родился в 1893 году, 11 января. Родители мои — крестьяне Екатеринославской губернии Новомосковского уезда деревни Николаевки. Через год после моего появления на свет отец уходит из деревни и поступает на завод в качестве чернорабочего. В 12 лет я впервые вступаю в обращение, как объект для прибавочной ценности: в компании с такими же малышами поступаю на пристань складывать дрова в сажени, в то время по капризу случая я схожусь с ровесником, два брата которого — анархисты. Постоянное пребывание возле взрослых революционеров прививает нам любопытство, и ради него мы подражаем взрослым. Так, один раз Василий ворует револьвер у брата, и мы собираемся на «экс» у владельца винного магазина, но взрослые узнают, и наше предприятие не удается. В другой раз нам дают прокламации, мы идем на пристань и разбрасываем их, вдруг увидели полицейского и давай бежать; хотя он и не мог заметить нашей крамольной работы, но мы всюду рассказывали, что нас ловили, и этим становились, по крайней мере, в своих глазах, героями. Параллельно этому я таскал доски с пристани, очевидно думая, что и листовки, и воровство досок одинаково подрывают устои капитализма.

В 1905 году поступил в Нижнеднепровске в 2-х классное железнодорожное училище при станции Нижнеднепровск. Учился до 1908 года. В этом году умер отец, и мне предложили старшие бросить учиться и пойти работать. Поступаю на завод штампования в Нижнеднепровске. Летом этого же года В. Хлебодаров (бывший меньшевик) вводит меня в кружок самообразования, организованный под фирмой «Вестника Знания». Во главе кружка был студент Анисимов — эсер, известный террорист. Он настаивает, чтобы кружок занимался по политической экономии, большинство его членов не соглашается, и кружок распался. Часть, в том числе и я, создали новый, пригласив Анисимова.

Всю зиму он занимался с кружком, читая лекции по различным вопросам социально-политического значения. В конце года я поступаю в депо Екатеринославской железной дороги в качестве обтирщика паровозов. Здесь знакомлюсь с Гончаренко (как после узнал социал-демократом), который меня и Хлебодарова вводит в новый кружок, состоявший из рабочих. В 1909 году я знакомлюсь с Андроновым, слесарем социал-демократом (большевик, ныне работает на Екатеринославской железной дороге в качестве инспектора труда). Он меня рекомендует в Заднепровскую группу. На первом ее заседании я узнаю, что надо платить членский взнос в размере ¹/₂ ⁰/₀; хотя жалование мое и скудное (45 копеек в день), но я подчиняюсь. В конце 1909 года и в 1910 году я перехожу из одного кружка в другой.

Впечатления детства, особенно 905-6 годов, всколыхнули мою душу и вызвали с силой тогда еще не совсем осознанные стремления готовить себя к борьбе. Хотя кружки заднепровской организации и именовались социал-демократическими, но я-то себя считал еще неготовым назваться сознательным последователем этой партии. Я считал себя сознательным рабочим. Но уже к концу 1910 года в лесу близ Днепра было устроено первое организационное собрание нескольких человек рабочих во главе с интеллигентом Григорием (его кличка; фамилии и теперь не знаю) и бывшим членом 3-й Государственной Думы Кузнецовым (после оказавшимся в меньшевистском лагере). На этом собрании Григорий и Кузнецов настояли, чтобы наша группа называлась социал-демократической, с чем большинство согласилось. 1910 и 1911 годы я непрерывно пребываю в кружках, но уже не только в качестве слушателя, а и практического работника. Мне дают различные поручения, вроде патрульных обязанностей, перевозки шрифта, печатания листовок и т. п. В эти годы я знакомлюсь со своим первым духовным воспитателем Беспаловым. Тогда он был полон энтузиазма, энергии и революционной бодрости; он был любимцем рабочих. Бесчисленное количество кружков он посещал еженедельно; я был всегда исполнителем его поручений. В первом кружке, куда вошел ряд рабочих, среди них и Новиков, рабочий-большевик Екатеринослава, я, под руководством Беспалова, должен был читать первый доклад о классовой борьбе. Помню, как всю ночь он меня муштровал и, в конце концов, сказал: «Из тебя выйдет плохой пропагандист, а все же выйдет». В 1912 г. я вовлекаюсь в массовую работу. Повсеместное оживление рабочего движения — Ленские события — нашло отклик в толщах рабочего класса; он стал как бы пороховницей. Мы лихорадочно работаем над тем, чтобы искры были наиболее зажигающими. Непрерывная массовая организация забастовок, оживленная работа кружков — все это поглощало нас, молодых, полных веры, хотя и с малым опытом и знанием в работе. В это время я сталкиваюсь с Носенко, державшим связь с ЦК партии (большевиков) в Екатеринославе, с Драчевым и рядом других интеллигентов-партийцев. Осенью 1912 г. наша организация готовится к выборной кампании в Государственную Думу. В Заднепровье меня избирают в организационное бюро по проведению кампании. Вскоре я знакомлюсь с Г. И. Петровским, намеченным тогда кандидатом от большевистской организации в 4-ю Государственную Думу. Оживление в наших рядах и в рабочих массах вызвало оживление и в недрах охранки. Стоило огромных усилий уберечь нашего кандидата. Каплю своего участия должен был приложить и я в этом деле. Кампания была окончена благополучно, депутат избран, и мы крепко связываемся с Петровским. До его ареста он не терял связи с заднепровцами. В этом же году я перевожусь в Нижнеднепровские вагонные мастерские. Здесь, совместно с Андроновым, Медведевым (старым большевиком, ныне умершим) и Сторублем, украинским социал-демократом, организуем инициативную группу по работе среди масс; мне поручается работа среди рабочей молодежи и связь с редакцией газеты «Правда». К концу года меня переводят в никелировочную мастерскую, где в течение 3-х лет я и работал, приобретя специальность никелировщика. Позже был переведен в слесаря. В 1913 году заднепровская организация становится центром всей партийной массовой работы Екатеринослава. В городе, вследствие частых провалов, организация работает менее оживленно.

В мастерских совместно с П. Воронцовым (бывший член областкома донецкой организации, погибший на фронте) была организована 1-я группа из молодежи. В нее вошли Воронцов, Булат, Суханов, Живодер и ряд др. На первом заседании мною была прочтена первая лекция. Выразилась она в чтении и комментировании брошюры А. Бебеля «Студенчество и социализм». Через два-три месяца группа молодежи была вовлечена в партийную работу. Как раз к этому времени в нашу организацию входит, по рекомендации Петровского, Скворчевский — один из старой школы марксистов — педагог; он берет на себя воспитание молодежи, и я вовлекаю их в практическую работу. Необходимо указать на огромнейшую пользу, которую принес Скворчевский екатеринославской организации. Имея недюжинные способности педагога и большое марксистское развитие и образование, он в течение 3-х лет пропустил в Заднепровье через партшколу, то есть высшие и низшие кружки, до сотни человек. Из первого кружка собныхжи вышло несколько спомолоде работников: Булат (был членом екатеринославского Губкома и председатель Дорпрофсожа Екатеринославской железной дороги, а теперь член ЦК Украины и зампредседатель СНК), Живодер (был красным офицером, умер на фронте), А. Суханов (управдел ЦК, а теперь секретарь окружного комитета партии) и некоторые другие.

Благодаря тесной связи с Петровским, наша организация никогда не чувствовала недостатка в опытных руководителях партработой. Когда в Екатеринославе усилилось среди рабочих забастовочное настроение, большинство из практических работников организации устремило свое внимание на работу в массах. Кружковая работа отходит на второй план, и в это время впервые чувствуется, как наши руководители Носенко, Драчев отходят от организации, не желая участвовать в массовой работе. Но к нам из Питера приезжает ряд так называемых партийцев-профессионалов. В начале 1914 года приезжал Н. Н. Глебов (Авилов — первый наркомпочтель), но благодаря преследованию охранки вынужден был уехать. После приехал Шмидт (нынешний наркомтруда), он с головой уходит в работу организации. Для руководства работой и выполнения конспиративных заданий создается «исполнительная комиссия» из Шмидта, Воронцова и меня. Издается ряд листовок, и готовится своя газета. К этой работе привлечены из кружка молодежи Суханов и Булат. 1914 год (до объявления войны) проходит в усиленной массовой работе. Исполнительная комиссия связывается с группами Екатеринослава и Каменского, устраивает ряд совместных заседаний, проводит массовки, руководит забастовками на отдельных предприятиях. В это время посланный заднепровской организацией на екатеринославскую конференцию в Каменское, я знакомлюсь с Власенковым (заместитель ВСНХ Украины), с Авериным (бывший председатель Губисполкома Одессы), Вронским и рядом других видных работников екатеринославской организации. За несколько дней до официального объявления войны наша организация на объединенном с украинскими социал-демократами собрании определяет свое отношение к войне: была вынесена резолюция в духе Циммервальдских постановлений. Эта же резолюция, дополненная и измененная позже, уже в начале войны, выносится на обширном собрании совместно с депутатом Государственной Думы Г. И. Петровским (при аресте его резолюция была найдена и после оглашена с трибуны Государственной Думы, как образец «большевистской измены»).

Условия работы на заводах ухудшаются, предприниматели налегают в своей погоне за наживой прибылей от войны. Рабочие Каменского, Брянского заводов и в Заднепровьи — Шодуара, Гантке и  др. — усиленно говорят о забастовке, наша организация ставит в порядок дня своей работы всеобщую забастовку, в течение месяца с лишним ведется подготовительная работа. В некоторых предприятиях забастовка объявляется, но усилиями полицейских властей она прекращается. В 1915 году на одном из заседаний исполнительной комиссии заднепровской организации выносится постановление бросить наши силы для работы в больничные кассы, кооперативы и др. общественные организации, для противопоставления засевшим там меньшевикам. По постановлению комиссии меня посылают в Нижнеднепровское Культурное Общество. Члены этого общества, рабочие, меня избирают товарищем председателя общества, в это же время я иду работать и в кооператив Мануиловки. Здесь мы объединяемся для совместной работы среди крестьян с украинскими социал-демократами. В конце года исполнительная комиссия меняет свой состав, в нее вошел Власенков, перешедший работать в вагонные мастерские, и в то же время к нам приезжает Квиринг, бывший секретарь ЦК КП(б.)У, последний идет работать в больничную кассу.

В 1916 г., несмотря на правительственное постановление об освобождении от военной службы и мобилизации ж. д., меня арестовывают и берут на военную службу. Из сарая-карцера в Нижне-Московске я бежал и только через два месяца с помощью одного эсера, писаря военного начальника Нижне-Московска, я был послан в 228 полк, стоявший в Екатеринославе. Пробыл в нем всего три месяца. По болезни ухожу и поступаю в Н.-Д. вагонные мастерские.

В ноябре месяце 1916 г. в мастерских нашей организацией организована забастовка. Вопреки постановлению комитета я выступаю на первом собрании, где, увлекшись, говорю о войне, о ее вреде и об экономических требованиях рабочих. Забастовка была задавлена, часть ее руководителей выгнали, в том числе и всех членов первого кружка молодежи. Меня всячески стали притеснять административными мерами. В январе 1917 г. меня арестовывают и сажают в екатерининскую тюрьму. Прокурором предъявлено обвинение по 102 ст. за принадлежность к социал-демократической партии. Арест был произведен по доносу провокатора Стеркина, работавшего в нашей организации и присланного, как узнали после, из Питера специально для ликвидации заднепровской большевистской организации. В это время со мной была арестована группа в 23 человека, в том числе и недавно приехавшая из Франции С. И. Гопнер. 3 марта 1917 г. я был освобожден и на первом же собрании рабочих вагонных мастерских избран в Екатеринославский совет рабочих депутатов. Отсюда меня избрали в губисполком, последний назначил губернским комиссаром милиции. Совместно с Носенко мы арестовали охранные отделения, мне первому удалось выяснить провокаторов в нашей организации. Среди них были Стеркин, Вереичов, Моисеев — все рабочие (Вереичов — меньшевик). Позже на Екатеринославской железной дороге меня избирают товарищем председателя исполнительного комитета Екатеринославской железной дороги и председателем комитета большевистской организации Екатеринославской железной дороги. Во время наступления гайдамаков и немцев, совместно с управлением ж. д., уезжаю вначале в Дебальцево, после в Саратов и затем в Москву. Здесь, по предложению Г. И. Петровского, иду работать в Наркомвнудел редактором изданий «Вестника Наркомвнудела».

Партийную работу веду по заданиям Московского комитета. В 1918 г. по постановлению ЦК откомандировываюсь в Екатеринослав. Вначале работаю в Наркомвнуделе Украины, потом работаю в Губкоме и Губисполкоме в качестве тов. председателя. Во время занятия Украины белыми я откомандировываюсь в распоряжение ЦК РКП, последний направляет меня во Владимир, где и работал до февраля 1920 г. Постановлением ЦК КПУ меня вновь направляют в его распоряжение; последний направляет в Екатеринослав. Здесь Губком назначает редактором партийной газеты «Звезда» и заведующим Агитпросвета Дорполит’а Екатеринославской железной дороги, где и работал до ноября 1920 г.

На 5-й Всеукраинской конференции в 21 г. был избран в ЦК КП(б)У, а последний избрал вторым секретарем. На 11-м съезде партии был избран кандидатом в ЦК РКП (б), то же и на 12. На 13 съезде избран в члены ЦК РКП (б). В 1923 г. был избран председателем ЦКК Украины и наркомом РКП. Кроме этого, принимал участие в военной работе и в борьбе с петлюровцами, белыми и бандитами; был один раз ранен.