Союз Советских Социалистических Республик. Деятели СССР и ОР. Сыромолотов, Федор Федорович

Сыромолотов, Федор Федорович (автобиография). Я родился в 1877 году 1 мая в городе Златоусте Уфимской губернии. Отец мой был мелким заводским служащим (вернее старшим рабочим) на Златоустовском заводе в большом прокатном цехе. Мы жили в бедности. Отец выпивал. Мне пришлось с 11 лет отчасти кормиться на свой счет. Я быстро постиг благодаря отцу грамоту и одновременно с учением в народной школе уже писал прошения, письма и зарабатывал в семью малую толику, летом же торговал вразнос чужими булками, а иногда учил грамоте. Учился в народной (заводской) школе и перешел в городское училище. Учился очень хорошо, получал похвальные листы и награды. Городское училище кончил в 1892 году и поступил на завод. Окунувшись в заводскую жизнь и задумываясь над тяжелой горемычной жизнью своей семьи, решил учиться дальше и поступил на казенный счет в уральское горное училище в Екатеринбурге. Зимой учился, а летами работал на заводе в Златоусте (токарем по металлу, слесарем, инструментальщиком) и на золотых приисках около города Челябинска — бурильщиком, съемщиком.

В годы 1894-1898 принимал активное участие в рабочем движении в Златоусте и в Екатеринбурге. Тогда основным практическим лозунгом была борьба на Златоустовском заводе за 8-часовой рабочий день, который и был завоеван, если не ошибаюсь, впервые в Златоусте в 1896 году.

В Екатеринбурге по моей инициативе группа учащихся уральского горного училища, частью с гимназистами и реалистами, в это время уже вплотную отдавалась революционной работе (рабочие завода Ятеса: М. Кусков и др., рабочие Верхне-Исетского завода). В конспиративных кружках вырабатывались проекты прокламаций, меры по проведению забастовок на ближайших к Екатеринбургу заводах.

На практической работе мало отражался спор между марксистами и народниками. Наша группа была в большей своей части марксистской. Особенно она стала твердо марксистской с участием в нашей группе приехавших в Екатеринбург Берцинской-Розенберг (Зверь), Иды Каменер (застрелившейся вскоре после приезда на Урал) и А. А. Санина.

В 1896-1897 годах наш кружок: я, Сем. Новомейский, М. Кусков, Кремлев Дм. явились инициаторами «Уральской организации союза борьбы за освобождение рабочего класса», от имени которой и действовали.

В 1898 году я окончил уральское горное училище и уехал из Екатеринбурга в Нижне-Сергинский завод доменным (выплавка чугуна) техником, откуда в ноябре уехал. Примерно к октябрю 1898 года у нас была организована нелегальная типография на прииске Мариинском (около станции Бишкиль С.-З. железной дороги). Вся техника дела была поставлена Н. Н. Кудриным (впоследствии политическим каторжанином), бывшим управляющим приисками. Тут работали Берцинская (Зверь), В. Доменнов, Плечев И. Д., златоустовский рабочий, двое (муж с женой) типографщиков из Екатеринбурга (фамилии забыл), временно работал я. Был выпущен сборник «Пролетарская борьба» со статьями о голоде, о задачах социал-демократов и др. Типография вскоре была разгромлена. Часть товарищей была арестована (Кудрин, Доменнов, Берцинская и др.). Я в начале 1899 года (март-апрель) сумел замести свои следы и поступил штейгером на железный Журавлинский рудник Пашийского завода Камского акционерного общества, а когда я узнал, что я накануне ареста, уехал по приглашению Новомейских в Сибирь в Баргузинскую тайгу, где все же был настигнут и допрошен читинскими властями уже на месте службы на медном руднике по реке Ламбе (Намама) — верст 300 от Баргузина. Дело о других уже было окончено в порядке административном. Ввиду моей «самоссылки» дело обо мне было прекращено.

В 1900 году (февраль) я вернулся на Урал. Поступил помощником управляющего Юговского завода (в 40 верстах от Перми) и техником по рудникам и медеплавильному заводу. В январе 1901 года был приглашен для постройки медеплавильного завода и управляющим этого завода (Пышминско-Ключевской завод Верхне-Исетского акционерного общества) около Екатеринбурга.

Слабая связь в партийной работе вновь окрепла, и до 1905 года шла работа по связи уральских рабочих и работников, борьба с эсерами, особенно в виду того, что часть уральских социал-демократов в 1903 году заключила с эсерами некий союз, знаменующий собой болото, где загнивала организация и революционная работа. В 1901 году я стал секретарем общества уральских горных техников, что дало возможность иметь удобный пункт связи по революционной работе нашей партии на Урале. На своей квартире в 12 верстах от Екатеринбурга я в это время подготовлял и оборудование типографии, которая в 1904 году была перевезена в Екатеринбург. Частые приглашения жандармами для допросов, угроза выслать и предложение моему начальству уволить меня со службы, слишком частые обыски и события 9 января в Петербурге заставили меня бросить службу на заводе и уехать в Москву в январе 1905 года. Пробыв там до апреля, я вернулся в Екатеринбург, где поступил секретарем общества уральских техников, и с этого момента моя квартира (я жил в помещении общества уральских техников) была в Екатеринбурге нашим штабом.

Во время революции 1905 года, то есть 1905 год и часть 1906 года, я состоял в Екатеринбурге начальником сводной боевой дружины: нашей, эсеровской и анархистской. С января 1905 года пришлось перейти на нелегальное положение. По март 1906 года участвовал в некоторых революционных предприятиях Екатеринбурга. На массовке в марте 1906 года за Екатеринбургом был арестован с товарищами: Бушеном, Вилоновым, Дербышевым и многими другими. Вскоре был переслан в Николаевские арестантские роты, где разыгралась известная история (нападение на нас солдат и вооруженных сторожей тюрьмы) и попытки самосжигания Вилонова и длительная наша голодовка, как протест против тюремного режима. История эта дошла до Государственной Думы, а нас — Вилонова, меня и Бушена, изъяли из Николаевских арестантских рот, причем Вилонова отправили в Камышловскую тюрьму, откуда он вскоре бежал.

В 1906 году в начале ноября меня и других товарищей, привлекавшихся по нашему делу, по делу екатеринбургского комитета РСДР партии (большевиков), освободили на поруки, меня с правом жить на родине в городе Златоусте. Однако, я, Бушей и Авейде сразу уехали в Самару.

Привлечены были по делу екатеринбургского комитета следующие товарищи: Чуцкаев, я, Бушей, А. Пинкевич, М. Авейде и др. В Самаре вел работу среди профессиональных союзов: металлистов, сапожников, булочников, прачек, и работал в газете «Самарская Лука», где шли мои фельетоны в стихах: «Деловой Кабинет», политическая сатира на кабинет Столыпина и политическая сатира по общей политике и т. п. Газета издавалась, главным образом, на средства профсоюзов и была партийным органом. Избирательная кампания во вторую Думу была ожесточенная. Наша публика была усиленно переарестована. Осталась небольшая кучка рабочих. Но мы с честью выступали и давали основательный бой. Масса избирателей была за нас. Однако, жить в Самаре из-за преследований уже было невозможно. И пришлось просто бежать из Самары.

Перебравшись в Москву, я поступил товарищем директора по технической части на аффинажный (по обработке меди и драгоценных металлов) завод фирмы б. Крейнес и К^о. Однако, в марте или апреле 1907 года, получив известия с Урала, что против меня и других товарищей создается дело в связи с эксами, я выехал под именем швейцарского гражданина Шваба в Берлин, но немцы предложили немедленно покинуть пределы Германии. Я уехал в Париж. Эмигрантская жизнь мне не понравилась. Поработав на литейном заводе, перепробовав другие профессии, присмотревшись к заграничной жизни, я решил ехать обратно на работу в Россию. Мне предложили вести нашу большевистскую партийную военную газету в Варшаве. Увидавшись с Тышкою в Сосновицах, условившись, я выехал в Варшаву. Однако, положение было таково, что варшавские товарищи, в виду усиленных разгромов, репрессий и военного положения (вся Варшава кишела войсками), заявили, что нельзя и думать об издании газеты. Тогда я выехал в Питер и в Териоках увидался с Теодоровичем, членом ЦК. Получил работу за Нарвской заставой. Это было в июле-августе 1907 года. Осенью я был командирован партийным комитетом для обследования положения дела и состояния наших парторганизаций на юге: Екатеринослав, Харьков, Одесса, Луганск. Объехав эти места, дав сведения и установив, сколько возможно, связи, выехал на Кавказ по горным делам, так как за это время я сумел получить в Питере предложение быть экспертом кавказских месторождений медных руд и других ископаемых около Казбека и за Тифлисом. В начале 1908 года вернулся в Питер. По возвращении из-за границы я жил под фамилией Владислава Казимировича Орловского.

В 1909 году осенью был охранкой арестован в Питере и после охранки сидел в Коломенской, Спасской части и пересыльной тюрьме вместе с Томским, Еремеевым, Беленьким и другими. Из Питера переведен в Екатеринбург в 1910 году, где и судился за принадлежность к екатеринбургскому комитету партии. Получил год крепости. По выходе из тюрьмы возобновил партийные связи. Вместе с тем получил место инспектора по страхованию жизни от страхового общества «Саламандра» на Урале и в Сибири, которое через 4 месяца бросил. Живя в Томске, помогал бежать Я. М. Свердлову, но дело не выгорело. Поселившись вновь в Екатеринбурге (1912 г.), стал заниматься разными работами: химические анализы, чертежные работы, комиссионные работы, проекты, так как на службу по моей специальности уральские заводчики меня уже не принимали и откровенно это и заявляли.

В 1912 году осенью (начало зимы) был арестован по делу уральского комитета РСДРП(б) вместе с Черепановым, Шварцем, Капустиным и др. Однако, был выпущен с предложением покинуть Урал и в частности Екатеринбург. Не проявляя к этому никакой охоты, я не стремился уехать с Урала. Но моя жена Х. А. Троцкая — еврейка — была выселена с ребенком в Питер (по месту жительства ее родителей). В июле и я выехал в Питер. Принял участие в наших партийных газетах — в «Звезде» и «Правде», где писал фельетоны под псевдонимом «Зигзага», «Тит Подкузьмихин» и др. Участвовал и в профессиональной прессе: текстильщиков, приказчиков («Нил Артельный» и др.). В ноябре 1912 года моя жена была раздавлена автомобилем насмерть, и после этой катастрофы в личной жизни товарищи уговорили меня бросить Питер и взяться за газету «Степь» в городе Троицке Оренбургской губернии. В «Степи» была возможность проводить в газетном отношении частично нашу политику. Здесь была ведена по связи с челябинскими товарищами основательно рабочая страховая кампания, в результате чего проводили везде наш устав. Это помогло плотнее сорганизоваться небольшой группе большевиков: Петров, Гогия (железнодорожный рабочий), Шамшурин (типографщик). Однако, жандармы и казачье начальство, разжевав направление «Степи», стали давить. Я бросил работу в «Степи». Стал директором приуральского горнопромышленного бюро, задачей которого была разведка полезных ископаемых и организация горнопромышленных предприятий.

В течение 1915-16 годов были мною подготовлены к разведке и эксплуатации месторождения каменного угля, свинцово-цинково-медных руд. В 1917 году Февральскую революцию пережил в Питере. В 1917 году был секретарем троицкого комитета нашей партии. К Октябрьскому перевороту в Троицке и уезде нами была распропагандирована значительная группа казаков, главным образом фронтовиков. В организации большевиков было, однако, не много — 4 человека, и социал-демократический комитет был смешанный с меньшевиками. Но мне с товарищами удалось изнутри повести так работу, что вся организация вскоре оказалась нашей. Это было как раз вовремя, так как оренбургское казачество, руководимое кадетами, уже повело атаку вооруженной силой против Советов и специально против нас — большевиков. Накануне дутовского восстания (зимой 1917 г.) я был отозван уральским областным комитетом нашей партии для работы в Екатеринбург. Уже в это время при новой поездке в Троицк воевал с казаками, пережив первые дни активных действий вместе с Блюхером, Елькиным и др. В Екатеринбурге был членом уральского областного комитета нашей партии и исполкома, комиссаром финансов Урала, областным контролером и пред отступлением из Перми председателем СНХ Урала. В 1918 году в сентябре отозван в Москву, введен в коллегию НКФ и назначен заместителем НКФ на Урале, а после занятия Урала Колчаком работал в Москве членом коллегии НКФ, в апреле 1919 года был вместе с тем назначен членом президиума ВСНХ, где и был до четвертого съезда Совнархозов, то есть до 20 мая 1921 года. Нес обязанности заведующего финансами ВСНХ, был председателем Горного Совета, наблюдающего за научно-техническим отделом, Главным Геодезическим Управлением, членом ЦК горнорабочих, членом Малого Совета Народных Комиссаров, членом президиума Госплана. Имел ответственные поручения СТО по командировкам на Урал и Волгу. Был членом коллегии Наркомпрода в последние три года его существования. Был в первом составе коллегии Наркомвнуторга СССР в период его организации, был председателем правления Центроспирта в первый год его организации. В данное время состою председателем правления Лесного синдиката, организуя синдикат. Вместе с тем состою директором-распорядителем паевого товарищества «Нарпит», редактором газеты «Рабочая Столовая». Состою членом совета в Промбанке, Внешторгбанке и проч. Был редактором «Продовольственной газеты», газеты «За продналог», журнала «Продовольствие и Революция».