Союз Советских Социалистических Республик. Деятели СССР и ОР. Элиава, Шалва Зурабович

Элиава, Шалва Зурабович (автобиография), родился в 1885 г. в селении Ганири кутаисского уезда. В раннем детстве лишился отца. 8-ми лет был отдан в кутаисскую классическую гимназию и окончил ее в 1903 г. По окончании гимназии поступил в петербургский университет на юридический факультет. В университете пробыл с 1903 по 1910 г. с перерывами и был исключен, не получив диплома.

В старших классах гимназии стал интересоваться общественными вопросами.

Кутаисская гимназия отличалась обилием всякого рода кружков, в том числе и марксистского. Непосредственное влияние на меня оказывали мой старший брат — тогда студент московского университета — и те революционеры, с которыми мне довелось познакомиться через посредство брата. К числу этих революционеров относились нынешний председатель Закавказского ЦИКа Миха Цхакая и ныне покойный Александр Цулукидзе, который уже тогда был серьезным теоретиком-марксистом. В университет поступил уже зараженный революционными идеями, правда, еще не совсем оформившимися. Первый год пребывания в петербургском университете был богат всякими встречами и знакомствами с профессиональными революционерами —  членами социал-демократической партии.

В 1903/4 учебном году, благодаря встречам с революционерами-марксистами, я втянулся в обслуживание интересов партии в виде хранения нелегальной литературы, квартирной явки и проч. В феврале 1904 г. принял участие в студенческой демонстрации. Летом 1904 г. вернулся на каникулы домой. В Тифлисе и Кутаисе общественная жизнь в то время развивалась усиленным темпом; с нею рядом быстро росли и укреплялись нелегальные организации рабочих, объединенные в социал-демократическую партию. События нарастали. Царская Россия терпела поражения в русско-японской войне. Революционные организации мобилизовали свои силы для решительной борьбы.

Вернуться в университет осенью 1904 г. мне не удалось. Я втянулся в непосредственную революционную работу и вступил в социал-демократическую партию. Мы уже хорошо были осведомлены о работах 2-го Съезда социал-демократической партии, и я примкнул к большевистскому ее крылу. В Тифлисе я пробыл 1904 и 1905 гг. Январские события в Петербурге получили свой отклик в виде забастовки в Тифлисе, накануне которой вместе  с другими товарищами был арестован и  я. Однако, вскоре меня выпустили, и я поехал на работу в Кутаисскую губернию, где пробыл в качестве агитатора и пропагандиста партии по август месяц 1905 г. В августе я вернулся в Тифлис, также на работу, и принял активное участие в октябрьской забастовке 1905 г., состоя членом стачечного комитета от фракции большевиков. После поражения декабрьского восстания в Москве и ликвидации второй забастовки на Кавказе я был арестован. В конце февраля был освобожден, а в апреле 1906 г., в связи с провалом большевистской типографии, принадлежащей кавказскому союзному комитету российской социал-демократической рабочей партии, я вновь был арестован. После освобождения из заключения осенью 1906 г. и вследствие невозможности продолжать работу в Закавказье, направился в Петербург для работы и продолжения учения в университете.

В годы наступления реакции на рабочий класс студенчество еще продолжало борьбу против царизма и насаждающегося академического порядка. Я был  активным участником всех студенческих  партийных организаций, а также организации, объединяющей все студенчество высших учебных заведений Петербурга. Я участвовал во всех забастовках, за что подвергся репрессиям в виде высылки из столицы. Последняя студенческая забастовка 1908 г. была ликвидирована, студенческие организации разгромлены. Мы ушли в глубокое подполье.

В 1909 г., в связи с 1 мая, я был арестован в Петербурге вместе с рядом других товарищей, работавших в петербургском комитете партии. В Петербурге в то время работала группа грузин-рабочих большевиков. Многие из них сейчас  занимают ответственные посты в Грузии. Прокламации петербургского комитета к 1 мая 1909 г. в одной из типографий Петербурга печатал Ладо Думбадзе. Мне пришлось эти прокламации корректировать. Накануне 1-го мая организация провалилась, и я вместе с Ладо Думбадзе был арестован. Месяца через полтора я был выпущен на свободу и вновь арестован в июне 1909 г. В результате этих арестов меня выслали из столицы. Осенью 1909 г. я вернулся в Петербург для сдачи государственных экзаменов. Но в 1910 г. вновь был арестован в связи с студенческими волнениями, которые особенно обострились в эпоху хозяйничания министра просвещения Кассо.

В начале 1911 г. я был выслан на 3 года в Олонецкую губернию. Два года ссылки я пробыл в Олонецкой губернии, последний же год провел в Астраханской губернии. По окончании ссылки, весной 1913 г., я вернулся в Петербург, а оттуда поехал на побывку в Тифлис. Через неделю после приезда в Тифлис подвергся нападению жандармерии, почему и был вынужден немедленно покинуть Тифлис и переехать в Кутаисскую губернию. Пробыв в Кутаисе несколько месяцев, я вернулся обратно в Петербург, где принял участие в первом всероссийском съезде по народному образованию, работу которого освещал на страницах выходившей тогда петербургской большевистской «Правды».

В начале 1914 г. был направлен партийной организацией для работы в больничную кассу при фабрике «Треугольник», секретарем которой пробыл до апреля 1915 г. За это время был сотрудником газеты «Правда».

В 1914 г., накануне объявления империалистической войны, рабочее движение вышло из полосы тяжелой реакции и, бурно развиваясь, дошло до непрерывных стачек и баррикадных боев в июле 1914 г.

Большевистские организации и страховые в том числе, как и газета «Правда», были разгромлены. Почти весь актив нашей партии по Петербургу был ликвидирован. Мне удалось на время избежать ареста, благодаря поездке на Кавказ. Осенью 1914 г. я вновь вернулся в Петербург и продолжал работать в больничной кассе «Треугольник». Накануне годовщины ленского расстрела актив страховых работников-большевиков был почти без остатка ликвидирован. После 4-месяцев пребывания в тюрьме я был приговорен к высылке в Енисейскую губернию, но вследствие болезни моей Енисейская губерния была заменена Астраханской. Вскоре я переехал под надзор полиции в Вологду, в которой меня застала Февральская революция. До Февральской революции в Вологде я работал в кооперативном объединении «Северо-Союз» в качестве секретаря, а впоследствии заведующего экономическим отделом. В вологодской ссылке тогда численно преобладали народники и эсеры. Из большевиков социал-демократов там жил покойный И. А. Саммер. В первые же дни Февральской революции я был избран председателем совета рабочих и солдатских депутатов.

В первую полосу Февральской революции я находил необходимой оборону революционной России, предполагая достаточными пропаганду и обычное оппозиционное давление рабочих масс на правительства воюющих государств  для ликвидации империалистической войны. Этой пацифистской идее я отдал соответствующую дань. Июльская изоляция пролетариата и погром рабочих кварталов, учиненный Временным правительством под руководством социалиста-революционера Керенского, а затем августовский заговор Корнилова, участником которого был тот же Керенский, освободили меня от никчемных и вредных иллюзий.

Октябрь месяц положил конец системе Временного правительства и коалиции социалистов Второго Интернационала с буржуазией. Во время Октябрьского переворота я был делегатом 2-го съезда советов. По возвращении со съезда обратно в Вологду я был избран председателем вологодского губернского исполнительного комитета советов. Был членом вологодского губернского комитета партии и сотрудником вологодской партийной печати. Пробыл в Вологде до ноября 1918 г., когда на Съезде советов был избран членом ВЦИКа и оставлен на работе в Москве в качестве члена коллегии Народного комиссариата торговли и промышленности, возглавляемого тогда покойным Леонидом Красиным. К тому времени советскую республику со всех сторон окружили интервенты, опирающиеся на белогвардейские организации.

В 1919 г. я был направлен ЦК РКП (б) в качестве председателя комиссии ЦК и ВЦИКа для работы в Туркестан, но пробраться в Туркестан мне не удалось, так как ряд районов, ведущих в Туркестан, был занят войсками генерала Колчака. Проехать из Оренбурга в Ташкент комиссия не смогла. Вместе с другими я застрял в г. Оренбурге, был мобилизован партией для военной работы и назначен членом реввоенсовета 1-й армии, затем членом реввоенсовета южной группы войск восточного фронта, которым командовал покойный Фрунзе. Вместе со мной членом реввоенсовета южной группы был и Куйбышев, нынешний председатель ВСНХ Союза.

С тех пор по начало 1921 г. я провел на фронтах южной группы, затем на восточном фронте против Колчака и, наконец, на туркестанском фронте. Летом 20 г. я вернулся из Туркестана и был назначен полпредом в Анатолийскую Турцию. Одновременно я был назначен полпредом в северную Персию. Я успел побывать только в Персии, по возвращении из которой принял участие в работах Съезда народов Востока в Баку. В Турцию проехать не удалось вследствие тяжелой и продолжительной болезни тифом.

Все это время я состоял членом реввоенсовета IX армии. В 21 г., когда рабочие и крестьяне Грузии при помощи нашей российской Красной армии изгнали меньшевиков из Грузии, я принимал активное участие в этой борьбе.

С тех пор работаю в Грузии и в Закавказье на разных советских должностях: наркомвоенмором Грузии, наркомвоенмором Закавказья после объединения закавказских республик, одним из инициаторов какового (объединения) я был, председателем Совета народных комиссаров Грузии с 23 г., уполномоченным Народным комиссаром путей сообщения по Закавказью, а сейчас на посту председателя Совета народных комиссаров ЗСФСР. С 1918 г. по настоящее время состоял и состою членом ЦИКа СССР, ЗакЦИКа и ЦИКа Грузии, непрерывно состоял и состою членом руководящих партийных комитетов  (Турккомиссия, ЦК Грузии, Закрайком).