Спешнев Николай Александрович

Спешнев, Николай Александрович, петрашевец, родился в 1821 г., помещик, владевший около 500 крестьянами и имевший дом в Петербурге. Учился вместе с Петрашевским в Александровском лицее, откуда выступил до окончания курса в 1839 г. Уехав на почве личной романической истории в 1842 г. за границу, Спешнев пробыл там с перерывом (в 1844 г.) до 1847 г. За границей Спешнев участвовал в борьбе либеральных швейцарских кантонов с ультрамонтанскими из-за изгнания иезуитов; ему предлагали участие в «Revue Indépendante», где сотрудничал социалист-утопист Пьер Леру; Спешнев был близок, вероятно, к польской политической эмиграции; он согласился даже написать историю России для издания за границей; впоследствии Спешнев предлагал петрашевцам устроить печатание книг за границей. Идейное развитие Спешнева шло, по его указаниям, от влияния «французских историков» (вероятнее всего, Тьерри и Гизо, которые, особенно первый, были прямыми провозвестниками учения о борьбе классов) к изучению «сочинений политико-экономов и социалистов разных школ», среди которых В. И. Семевский отметил не только утопистов, но и Маркса (его «Misère de la philosophie»). Вернувшись в Россию, Спешнев был человеком сложившихся убеждений. Начав посещать пятницы Петрашевского, он оказался на крайнем фланге. Единственным способом «словесного распространения» ему казалось «изустное слово», и им-то он был «намерен пользоваться без всякого стыда и зазора для распространения социализма, атеизма, терроризма, всего, всего доброго на свете»; среди петрашевцев Спешнев был «коммунистом». Именно с атеизмом выступил на одной из «пятниц» Спешнев, но малоуспешно. Смягчая свои убеждения при показаниях в следственной комиссии (здесь он не «коммунист», а   «социалист»; не все то, что применимо для Запада, применимо-де для России), Спешнев высказывался за национализацию промышленности и только для Запада-де — и земли. В отношении к России основным вопросом для Спешнева был крестьянский; в соответствии с общими своими взглядами он надеялся не на мирное разрешение вопроса, а на крестьянское восстание, которое, начавшись на Урале, пошло бы далее «пугачевским путем»; по словам Черносвитова, для Спешнева это был «единственный путь, каким должна начаться будущая революция в России», а «без революции государство быть не может». В согласии с утопическим социализмом Спешнев не мог придавать существенного значения политическому строю: не в конституционности дело для Спешнева, а в том, чтобы «правительство было хорошее, социальное»; в следственной комиссии Спешнев даже смог с такой, в сущности, аполитической точки зрения заявить, что,  если исключить вопрос о крестьянстве, то он «большую часть своих политических убеждений видел более или менее примененными в России». В кругу петрашевцев Спешнев держался обособленно; к нему примыкали отходившие от умеренного фурьеризма самого Петрашевского. Перед самым арестом Спешнев участвовал в устройстве тайной типографии, оставшейся не захваченной. Спешнев был приговорен к расстрелу; по конфирмации смертная казнь была заменена 10 годами каторжных работ, которые он отбывал в Александровском заводе Нерчинского округа. По известному манифесту 26 августа 1856 г. Спешнев вышел на поселение, получил разрешение поступить на службу и в течение двух лет редактировал «Иркутские Губернские Ведомости». В 1861 г. Спешнев занял место мирового посредника в Псковской губернии и, согласно официальному документу, «твердо стоял за интересы крестьян». Умер 17 марта 1882 г. Ср. XXXII, 80/84.

О Спешневе см. В. И. Семевский, «М. В. Буташевич-Петрашевский», ч. I, М., 1922; В. Лейкина, «Петрашевцы», М., 1924 (здесь же подробная библиография).

С. Валк.