Стилистика

Стилистика, учение о приемах художественной речи. Следует различать понятия «стилистика» и «стиль». Под стилем понимается система художественных приемов, характерных для определенного произведения, автора, литературной школы или эпохи; например, стиль «Евгения Онегина», стиль Пушкина, стиль русских символистов, романтический стиль. Этот термин происходит от греко-латинского stylos (палочка, употреблявшаяся для писания на навощенных дощечках) и означал первоначально почерк, затем — характерную манеру писателя. В изобразительных искусствах также говорится о стиле, как о системе художественных приемов; ср. стиль романский, готический, рококо и т. п. В этом смысле в литературе понятие стиля шире, чем понятие стилистики: кроме приемов языковых (рассматриваемых стилистикой), сюда входят также приемы сюжетные (например, различие в сюжетной конструкции романа авантюрного и психологического может быть различием стиля). Смешению терминов стилистика и стиль способствует прилагательное стилистический (ср. стилистический прием, стилистический анализ), которое одинаково производится от обоих слов.

Стилистика возникла в древности, как техническая дисциплина, устанавливающая нормы хорошего стиля, подобно тому, как старинная грамматика устанавливала нормы правильного языка. Такие практические руководства по стилистике, или рассуждения о нормах хорошего стиля встречаются до самого последнего времени (особенно у французов) и могут заключать много полезных эмпирических наблюдений, однако обычно — в односторонней оценке, с точки зрения художественных вкусов самого автора или его эпохи (ср. Antoine Albalat, «L’Art d’éсrіrе»; его же, «De la formatioi du style par l’assimilation des auteurs»; его же, «Comment il ne faut pas écrіrе»; Rémy de Gourmont, «Le Probléme du style», 1902; Walter Pater, «An Essay on Style», L., 1889; Walt. Raleigh, «Style», 1897; O. Weise, «Stilistische Musterbeispiele», Lpz., 1902). Большой интерес с этой точки зрения представляют также наблюдения, критические замечания и технические советы самих писателей.

Научная стилистика, отказываясь от технических задач, стремится к описанию и классификации стилистических приемов. В этом смысле, однако, она до сих пор опирается на богатые эмпирические наблюдения античных теоретиков, собранные в различных трактатах по вопросам поэтики и риторики (ораторской речи). Современная научная стилистика все еще широко пользуется античной терминологией, хотя издавна делались попытки истолковать эти термины по-новому и приспособить их к теоретическим положениям общего языкознания.

Стилистика, как учение о приемах художественной речи, есть часть науки о языке, лингвистики, и в качестве таковой соотносительна с грамматикой. Грамматика изучает явления языка, как факты, в их причинной обусловленности; стилистика рассматривает особый отбор этих фактов («приемы» писателя) с точки зрения художественного задания (телеологически). Поэтому стилистические приемы удобнее всего могут быть сгруппированы по категориям грамматики. Существенное затруднение для такой группировки представляет отсутствие общепризнанной классификации лингвистических явлений. Различаем условно три основных группы: 1) звуки языка (фонетика); 2) значение (семантика); 3) построение языковых элементов (синтаксис).

1. Вопросы фонетики художественной речи приобретают особое значение в стихотворном языке, где выделяются, поэтому, в особую дисциплину, метрику (см. стихосложение). В прозе также могут иметь стилистическое значение явления ритма («ритм прозы», в античной терминологии — «numerus») и «эвфонии» (то есть «благозвучия»: повторения согласных — «аллитерация», повторения гласных — «ассонанс», или «гармония»; см. стихосложение).

2. К области поэтической семантики относятся вопросы, связанные с выбором слов по значению и особым употреблением с этой точки зрения в художественной речи. а) Рассмотрение словесных тем (или «символов»). Каждое значущее слово в поэзии может рассматриваться, как тема. Выбор словесных тем может быть характерен для стиля данного писателя или произведения: например, зрительные, слуховые образы, слова эмоциональные, оценочные, отвлеченные и т. п. Приемы сочетания словесных тем по смысловым признакам — повторение, параллелизм, контраст, сравнение — частично захватывают и другие области стилистики: так, повторение связано со звуковым повтором, может иметь ритмическое значение или определять собою синтаксическое построение (например, при «ритмико-синтаксическом параллелизме», см. стихосложение); сравнение осуществляется в особых синтаксических формах. b) Изменение значения слов в художественной речи, (учение о тропах (см.) античной риторики). Метафора (ср. XXVIII, 543) есть изменение значения по сходству, например, «жемчужные звезды», «бархатные звуки» и т. п. Частные случаи метафоры: сходство внешнего вида — «великолепными коврами, блестя на солнце, снег лежит»; сближение между различными ощущениями («синкретическая метафора») — «блистательные песни соловья»; перенесение признаков одушевленного существа на неодушевленное («одушевляющая метафора») — «печальная береза», «камыши дремлют»; обозначение явления душевного мира признаками мира физического — «огонь любви», «кубок страсти» (частным случаем этого последнего типа метафоры является символ — предмет или действие внешнего мира, по сходству знаменующее явление мира духовного; например, «белая лилия», как символ невинности). Метонимией (ср. XXVIII, 563) называется изменение значения, основанное на отношениях; частным случаем метонимии является синекдоха. Примеры синекдохи: часть вместо целого — «Туда по новым им волнам все флаги в гости будут к нам...» (волны вместо моря, флаги вместо кораблей); вид или разновидность вместо рода (а также обратное отношение) — «... может собственных Платонов и быстрых разумом Невтонов российская земля рождать» (Платон вместо философа, Ньютон вместо ученого). Во всех прочих случаях метонимии, которых античная риторика насчитывала великое множество, мы имеем, в сущности, как и в синекдохе, или замену целого комплекса одним из его элементов, признаваемых особенно существенным (часть вместо целого), или замену некоторой группы его типичным представителем (вид вместо рода) и соответствующее обратное отношение (род вместо вида). Ср. как специальные случаи метонимии: содержащее вместо содержимого — «Он кубок пьет...»; орудие вместо действующего лица: — «О чем твоя вздыхает лира...», «Мои хладеющие руки тебя старались удержать...»; материал вместо изделия: — «В парчу и жемчуг убрана...», и мн. др. К так называемым «субъективным тропам» иногда относят гиперболу (преувеличение), иронию и т.п.: здесь изменение значения слова зависит от изменения субъективного отношения говорящего к предмету. Существенное значение для стилистики имеют различные приемы композиционного развертывания поэтических тропов. В соответствии с основными синтаксическими категориями мы имеем: «страсть—это пламя» (отождествление, стоящее на границе сравнения), «пламенная страсть» (метафорическое качество), «страсть пламенеет» (метафорическое действие), «пламя страсти» (метафорическая субстанция). Перифразой называется замена названия предмета описательным выражением, метафорическим («жемчужины неба» — звезды) или метонимическим («китайские глины» — фарфор). Олицетворение метафорическое основано на более или менее последовательном развитии одушевляющей метафоры («Что ты клонишь над водами, ива, макушку свою?»); олицетворение метонимическое приписывает свойства лица понятиям отвлеченным («Воспоминание безмолвно предо мной свой длинный развивает свиток...»). Метафора или метонимия в своем более или менее последовательном развитии может захватить значительный отрывок поэтического произведения; иногда весь сюжет стихотворения в целом носит метафорический характер (ср. «Телега жизни» Пушкина, «Кинжал» Лермонтова, счастье, уносящееся на тройке, в стихотворении А. Блока «Я пригвожден к трактирной стойке...»). С другой стороны, возможно нагромождение вокруг одной темы различных метафорических рядов, не связанных между собой и даже противоречащих друг другу (противоречие в развитии метафоры называется катахрезой, например, в «Гамлете» Шекспира: «вооружиться против моря забот»). Вообще тропы являются теми категориями, по которым в языке происходит изменение значения слова (ср. ручка стула, горлышко бутылки, тяжелое чувство и т. п.); поэтому следует различать тропы языка (общепринятые, узуальные) и тропы стиля (индивидуальные отклонения от языкового узуса, специфические для художественной речи). В языке изменение значения слова и развитие новых значений ведет нормальным образом к обособлению новых значений в самостоятельные слова, то есть к забвению первоначального значения. В художественной речи, напротив, нередко встречается оживление основного (первоначального) значения поблекшей языковой метафоры каким-нибудь новым приемом ее развертывания, отклоняющимся от языкового узуса (например, вместо бархатные звуки — «эти в бархат ушедшие звуки»). с) Вопросы словаря (лексикологии) заключаются в возможности художественного использования слов и выражений в зависимости от их принадлежности к определенной лексической среде. Давно уже выделялись в особые категории слова устаревшие (архаизмы), новообразования (неологизмы), диалектические (провинциализмы), заимствованные из иностранных языков (варваризмы). В определенные литературные эпохи может устанавливаться резкое различие между нормой литературного языка (высокого поэтического стиля) и разговорной речью на основании особых принципов лексического отбора (например, в эпоху французского классицизма); в другие эпохи, напротив, выдвигается натуралистический принцип приближения поэтической речи к разговорной или даже простонародной. Для русского литературного языка особенно важным является вопрос о церковнославянизмах, рассматриваемых, как признак высокого стиля (фонетические и лексические дублеты типа: злато — золото, град — город, младой — молодой, или лобзанье вместо поцелуй, ланиты вместо щеки, перси вместо грудь). Ломоносов выставил учение о трех штилях — высоком, посредственном (то есть среднем) и низком, — обосновав это старинное деление на лексическом признаке присутствия церковнославянизмов и распределив разные формы штилей по литературным жанрам («О пользе книг церковных»). С этой точки зрения развитие русского поэтического языка во второй половине ХVІII и в начале XIX века сводится к постепенному распространению элементов среднего и низкого штиля за первоначальные пределы их употребления и к смешению штилей.

3. Поэтический синтаксис — художественные приемы, связанные с употреблением синтаксических форм. Существенное значение имеет вопрос об употреблении частей речи (преобладание существительных, прилагательных или глаголов, роль связок), а также — грамматических форм (например, формы времени глагола в повествовании или в лирическом стихотворении, ср. вопрос об употреблении настоящего времени — praesens historicum — в оживленном рассказе). Порядок слов в художественной речи может отличаться от обычного (так называемая «инверсия» — перестановка). Различную стилистическую роль могут исполнять предложения различной синтаксической формы. Ср. употребление безглагольных предложений в импрессионистической лирике (Фет: «Шепот. Робкое дыханье. Трели соловья...»); или — предложений вопросительных и восклицательных в лирически окрашенном повествовании романтической поэмы (Байрон, Пушкин, Лермонтов), в лирической прозе (описания и отступления у Марлинского, Гоголя, Тургенева), в эмоциональной лирике (Жуковский, Фет), в риторически-декламационном стиле торжественной оды (Ломоносов, Державин). Рассмотрение синтаксических форм сочетания предложений (сопоставления, сочинения, подчинения) служит непосредственным переходом к более общим вопросам тематической композиции, особенно — в лирике (о роли синтаксического параллелизма в построении лирического стихотворения см. стихосложение).

В новейшее время было предпринято несколько попыток построения стилистики, как системы, на основе современных лингвистических теорий. Особенно богата работами по вопросам стилистики немецкая наука: здесь имеется ряд специальных исследований по стилю отдельных писателей и литературных школ (например, о Клопштоке, Гете, Клейсте — об анакреонтиках, немецком романтизме и т.д.); систематическое построение на основе наблюдений античных трактатов по риторике дают уже: W. Wackernagel, «Роёtік, Rhetorik, Stilistik», 1873; G. Gerber, «Die Sprache als Kunst», 2 тома, 1871; R. М. Meyer, «Deutsche Stilistik», 1906. Эрнст Эльстер (Е. Elster, «Prinzipien der Literaturwissenschaft», Bd. II, Stilistik, 1911; русская обработка — О. Бурхарт, «Новые горизонты в области исследования поэтического стиля. — Принципы Эльстера», Киев, 1915) сделал попытку обоснования стилистики на началах психологических: в его системе стилистические приемы рассматриваются, как формы художественной апперцепции (например, «апперцепция метафорическая», «метонимическая», «антитетическая», «символическая» и т. д.). В новейшее время в Германии для развития стилистики получили особое значение лингвистические идеи Карла Фосслера (см.) и его школы. Фосслер различает в языке элементы узуальные и индивидуальные; индивидуальный почин в языке для него всегда — проявление художественного творчества и составляет предмет стилистики, языковый узус изучается грамматикой. В развитии языка происходит непрерывный процесс грамматикализации индивидуально-стилистических отклонений, так что можно утверждать, что большинство грамматических (особенно — синтаксических) форм первоначально были поэтическими приемами. В своих работах Фосслер пытается, с одной стороны, установить эстетико-психологические основания возникновения грамматических категорий (здесь стилистика помогает перестроить традиционную грамматику), с другой стороны — социально-исторические причины распространения нового узуса (история языка, как часть истории культуры). Ср. Karl Vossler, «Sprache als Schöpfung and Entwicklung», 1905; «Gesammelte Aufsätze zur Sprachphilosophie», 1923; «Frankreichs Kultur im Spiegel seiner Spraсhentwicklung», 1921. Среди ученых, примыкающих к Фосслеру, вопросами стилистики специально занимается Лео Шпитцер. Для него языковый стиль есть, прежде всего, выражение индивидуальности. Задача исследования индивидуального стиля — в особенностях словоупотребления данного автора, отклоняющихся от языкового узуса, усмотреть выражение его мировоззрения и психического склада. Ср. Leo Spitzer: «Wortkunst und Sprachwissenschaft» («Germanisch-Romanische Monatsschrift», 1924, стр. 169), а также специальные работы того же автора: «Zu Charles Péguy’s Stil» («Vоm Geiste neuer Literaturforschung. Festschrift für О. Walzel», 1924); «Die Wortbildung als stilistisches Mittel exemplifiziert an Rabelais», 1911; «Die syntaktischen Еrrungenschaften der Symbolisten» («Aufsätze zur romanischen Syntax und Stilistik», 1918) и другие. Задача изучения поэтической индивидуальности в словесном стиле облегчается, по мнению Шпитцера, существованием тесной связи между тематикой поэтического произведения («мотивами» в широком смысле) и словесным выражением («словами»): словесные темы, характеризующие данного автора, свидетельствуют о главенствующих в его творчестве мотивах (обоснование этой терии — в книге: Н. Sperber u. L. Spitzer, «Motiv und Wort», 1921).

Учение о стилях французского лингвиста Балли (Ch. Bally, «Traité сіе stylistique franҫaise», 2 т.,1921, 2-е изд.) исходит из рассмотрения языка, как системы выразительных средств, частью — логических, частью — эмоциональных (аффективных). Стилистика изучает язык, как средство эмоциональной выразительности. Для того, чтобы определить эмоциональное содержание данной лексической единицы (слова или лексической группы, соответствующей одному понятию, как, например, «общее место»), необходимо установить ее логическое значение с помощью отвлеченного термина: слово получает, таким образом, место в группе синонимов, объединяемых одинаковым логическим значением, от которых отличается своим эмоциональным (стилистическим) содержанием; ср., например, такие выражения, как «пырнуть (ножом)», «полоснуть» и т. п., на фоне отвлеченного термина «ударить (ножом)». Кроме «естественных» эмоциональных качеств слова (эмоциональная интенсивность, оценка, эстетическое отношение к слову — как в комическом словоупотреблении), Балли изучает также стилистические эффекты, связанные с принадлежностью слова к определенной лексической среде (лексическая окраска диалекта, профессиональных жаргонов, книжной речи и т. д.). Кроме лексикологических приемов, косвенным средством эмоциональной выразительности являются некоторые синтаксические обороты. Однако Балли возражает против построения системы стилистики на основе классификации выразительных средств по их формально-грамматическим признакам, так как один и тот же прием может иметь различный смысл (многозначность языковых приемов), и, с другой стороны, одинаковый стилистический эффект нередко достигается различными приемами. Стилистика в понимании Балли принципиально отграничивается от науки о поэтическом стиле: она рассматривает не индивидуальное, сознательное и художественное использование языковых средств, а общие свойства языка с точки зрения его эмоциональной выразительности.

В русской науке вопросы стилистики были выдвинуты лингвистической поэтикой профессора А. А. Потебни (см.) и его школы. Потебня различает мышление с помощью понятий (научное, прозаическое) и мышление с помощью образов (поэтическое): и то и другое осуществляется в слове. В слове Потебня различает три элемента: внешнюю форму (звук), внутреннюю форму (представление, образ, знак) и значение (понятие); например, внутренняя форма слова «защитить» — огородить «щитом». Всякое слово первоначально образно, поэтично; оно заключает в себе акт поэтического мышления, суждения в образе: предмет познания (неизвестное — х) апперципируется нами с помощью уже познанного (содержания нашего сознания — А) на основании общего с ним признака (а) по общей формуле суждения: х есть а; например, мы называем определенный цвет голубым по сходству с голубем (цвет голубя) или определенное животное — коровой по признаку рога («корова»— «рогатая», от корня ker, «рог»). Дальнейшее развитие слова заключается в применении его к целому ряду случаев, в котором значение обобщается (например, «голубой» — не только как цвет голубя); понятие (значение слова) всегда оказывается более широким, чем представление (внутренняя форма), вследствие чего слово постепенно утрачивает свою внутреннюю форму, перестает быть образным: таково слово-термин научной прозы, в котором внешняя форма (звук) непосредственно примыкает к значению (понятию). Поэтическое произведение, согласно теории Потебни, имеет структуру, аналогичную слову: и в нем различается внешняя форма, образ (внутренняя форма) и значение (идея), и оно служит, как продукт художественного мышления, апперцепции какого-нибудь неизвестного явления жизни (х) с помощью поэтического образа (а): например, «Обломов» Гончарова — как образ, созданный писателем в ответ на сложное явление общественной жизни, перед ним стоявшее. Рассматривая слово, как аналог поэтического произведения, Потебня превращает, таким образом, стилистику в основную дисциплину поэтики. Поэзия для него «явление языка» («лингвистическая теория» поэзии), и он специально разрабатывал те вопросы стилистики, в которых семантические проблемы сближаются с сюжетными (учение о тропах, например, развитие словесной метафоры в метафорическую тему целого стихотворения, притчи, загадки и т. п.). Ср. А. А. Потебня, «Мысль и язык», 1862, 4 изд. 1922; «Из записок по теории словесности», 1905; «Из лекций по теории словесности», 1894. Ср. также А. Райнов, «Потебня», 1924.

Учение Потебни развивали и популяризовали его ближайшие ученики (профессор Д. Овсянико-Куликовский, А. Горнфельд, Б. Лезин и др.). См. Д. Овсянико-Куликовский, «Психология мысли и чувства. Художественное творчество» (Собр. сочин., т. VI, 1911); «Теория поэзии и прозы», 5-е изд. 1923; А. Горнфельд, «Пути творчества», 1922; в особенности: «Вопросы теории и психологии творчества» (сборники под ред. В. Харциева и Б. Лезина, Харьков, т. I-II, 1908 сл.). За последнее время теория «образности» поэтической речи, на которой строится учение Потебни, с разных сторон подвергается пересмотру и критике. Ср. по этому вопросу: Th. Meyer, «Das Stilgesetz der Poёsie», 1901; Викт. Шкловский, «Потебня» (в сб. «Поэтика», 1919); В. Жирмунский, «Задачи поэтики» (в сборн. «Задачи и методы изучения искусств»); П. Н. Сакулин, «Еще об образе» («Атеней», № 1, 1924); В. Э. Сеземан, «О природе поэтического образа» (Записки Ковенского университета, 1926). Академик Д. Овсянико-Куликовский осложнил систему своего учителя признанием рядом с образным искусством искусства эмоционального («лирики»): главным возбудителем лирической эмоции является ритм. Поэзия (в противоположность чистой, инструментальной музыке) есть искусство синкретическое, одновременно образное и эмоциональное. Ср. Д. Овсянико-Куликовский, «Лирика — как особый вид творчества» («Вопросы теории и психологии творчества», т. II, вып. 2, 1910). На систему Потебни опирается и Андрей Белый в своей философии символизма («Символизм», 1910; «Глоссалолия», 1922).

В новейшее время лингвистическая теория поэзии получила новые импульсы в работах «Общества поэтического языка» («Опояз»); см. «Сборники по теории поэтического языка», вып. І-ІІ, 1916-1917 (переизданы в сборнике «Поэтика», 1919). Л. Якубинский (в сборнике «Поэтика»), исходя из рассмотрения языка, как деятельности, предлагает классифицировать языковые явления с точки зрения той цели, с какой говорящий пользуется языковым материалом; при таком «функциональном» рассмотрении Якубинский различает язык практический, в котором слово является только средством общения, не имея самостоятельной ценности, и язык поэтический, как самоценное речевое высказывание, в котором практическая цель отступает на задний план («высказывание с установкой на выражение», по терминологии Р. Якобсона, другого защитника этой теории; ср. «Новейшая русская поэзия», 1920). Стилистика, как учение о приемах художественной речи, в ее отличии от речи практической, рассматривает В. Жирмунский в статье «Задачи поэтики» («Начала», 1921, № 1, и сборник «Задачи и методы изучения искусств», 1923); здесь же дается попытка распределить стилистические приемы по лингвистическим категориям. Вопросам лингвистической стилистике посвящен также сборник «Русская речь», 1924, под редакцией профессора Л. В. Щербы, объединяющий группу лингвистов, учеников профессора Бодуэна-де-Куртенэ; здесь В. Виноградов предлагает свое построение стилистики, различая в ней два основных отдела: символику (учение о языковых символах или темах) и композицию (синтактика, то есть построение). За последние годы с разных сторон были сделаны попытки, исходя из принципа многообразия речевых функций, выделить и другие типы речевых высказываний, например, речь ораторскую, деловую, и описать их специфические приемы. Вопросам, связанным с проблемой ораторской речи (которая в древности была предметом особой науки, риторики) посвящены некоторые статьи в сборнике «Язык Ленина» («Леф», 1924, № 5); ср. также А. Финкель, «О языке и стиле В. И. Ленина», Харьков, 1925. Приемы языка деловой прозы обсуждает Г. Винокур, «Культура языка», 1925. Можно говорить в этом расширенном значении о стилистике ораторской речи, журнальной статьи, деловой прозы и т. д. К сожалению, вопросы эти до сих пор изучены очень мало.

Библиография. Стилистический анализ отдельных отрывков: Пушкин, «Не пой, красавица, при мне...» (А. Белый, «Символизм»). Пушкин, «Когда для смертного умолкает шумный день...» (Л. Щерба, «Русская речь»). Пушкин, «Для берегов отчизны дальной» и «Брожу ли я вдоль улиц шумных» (В. Жирмунский, «Задача поэтики»). Тургенев, описание ночи из «Трех встреч» (там же). Лафонтен, «Ворона и лисица» (K. Vоssler в книгах «Sprache als Schöpfung und Entwicklung», 1905 и «La Fontaine und seia Fabelwerk», 1921). Rоustan, «Précis d‘explication franҫaise». G. Lanson, «L’art de la prose». По стилистике отдельных писателей: И. Мандельштам, «О характере гоголевского стиля», 1902. А. Белый, «Гоголь» (в сб. «Луг зеленый», 1910). Его же, «Поэзия олова», 1922. В. Жирмунский, «Поэзия А. Блока», 1921. Его же, «Валерий Брюсов и наследие Пушкина», 1922. Р. Якобсон, «Новейшая русская поэзия. В. Хлебников», 1921. Б. Эйхенбаум, «А. Ахматова», 1923. В. Виноградов, «Наблюдения над стилем жития прот. Аввакума» («Русская речь», 1923). Его же, «Стиль петербургской поэмы Двойник» («Достоевский», сб. под ред. А. Долинина, 1922). Его же, «О поэзии А. Ахматовой», 1925. Его же, «Этюды в стиле Гоголя», и др. К. Вurdасh, «Die Sprache des jungen Goethe» (Verhandlungen der 37 Philologen-Versammlung, 1885). Р. Кnаuth, «Goethes Sprache und Stil im Alter», 1898. G. Мindе-Pouet «Н. Kleist. Seine Sprache und sеіn Stil», 1897. Н. Реtriсh, «Drei Kapitel vom romantischen Stil», 1871. G. Loesch, «Die imressionistische Syntax der Goncourts», 1919. Работы Л. Шпитцера см. выше. По общим вопросам стилистики см. еще: Б. Ларин, «О разновидностях художественной речи» («Русская речь»). Ю. Тынянов, «Проблема стихотворного языка», 1924. Б. Томашевский, «Теория литературы» 1925. А. Шалыгин, «Теория словесности», 5 изд. 1916 (учебник).

В. Жирмунский.