Талейран Шарль Морис Талейран де Перигор

Талейран (Talleyrand), Шарль Морис Талейран де Перигор, князь Беневентский, позднее герцог Дино, французский политик, происходил из знатного рода. Родился 13 февраля 1754 г. Ребенком его уронили и на всю жизнь  повредили ему ноги, что закрыло ему путь к военной карьере. Поэтому его стали более заботливо учить, чтобы подготовить к духовному поприщу. Благодаря блестящим способностям, он быстро прошел семинарский курс, но уже в школе был «отравлен» идеями Вольтера, Монтескье и энциклопедистов. Салон г-жи Жанлис, который Талейран усиленно посещал молодым аббатом, очень ценимым за изящное вольнодумство и остроумие, укрепил его во взглядах на необходимость реформы. И когда в 1788 г. он был сделан епископом Отенским (Autun), он был вполне готов к той роли, которую ему предстояло сыграть в революции. Выбранный в члены Учредительного собрания, он все больше и больше склонялся в сторону левых групп, внес предложение о национализации земель духовенства, 14 июля 1790 г. (праздник Федерации) служил мессу на алтаре, воздвигнутом на Марсовом поле, сочувствовал гражданскому устройству духовенства и принес гражданскую присягу вместе с тремя епископами из тридцати. В январе 1791 г. Талейран сложил с себя епископский сан, за что папою был отлучен от церкви. В это время он сблизился с Мирабо, который на смертном одре сообщил ему свои самые сокровенные политические мысли. После роспуска Учредительного собрания, в конце 1791 г. Талейран вступил на дипломатическое поприще, а в январе следующего года был отправлен в Лондон с неофициальной миссией добиться дружественного нейтралитета Англии на случай возможных осложнений на континенте. После назначения в марте 1792 г. маркиза Шовлена послом в Лондоне, Талейран продолжал свое дело более официально, в качестве его советника, но сначала захват французами Бельгии, потом провозглашение республики и сентябрьские убийства сделали дальнейшую работу в Англии невозможной. Талейран, который случайно по делам службы попал в Париж, был в таком отчаянии от того, что там происходило, что решил эмигрировать, но из Лондона, куда он приехал в сентябре, его выслали после казни короля (январь 1793). Талейран уехал в Америку и прожил там до тех пор, пока термидор не открыл ему дороги домой. В ноябре 1795 г. его вычеркнули из списка эмигрантов, в сентябре следующего года он был в Париже, а в июле 1797 г., рекомендованный Баррасу г-жой Сталь, назначен министром иностранных дел директории.

На этом чрезвычайно мизерном (политика велась директорами, а не министрами) посту Талейран очень скоро понял, что ближайшее будущее принадлежит генералу Бонапарту. Он вступил с ним в сношения, льстиво одобрял его действия при заключении Кампоформийского мира, поддерживал идею египетского похода и вышел в отставку незадолго до брюмерского переворота: он не хотел дальше связывать свою судьбу с директорией, катастрофу которой ясно предвидел. Когда Бонапарт вернулся, Талейран содействовал соглашению между ним и Сийесом, незадолго перед тем вырвавшим скипетр Директории из рук Барраса. Это соглашение сделало возможным 18 брюмера. Наградой за посредничество был пост министра иностранных дел, который Талейран занимал вплоть до лета 1807 г. Теперь, несмотря на то, что первый консул, а потом император, не любил давать воли никому из своих ближайших сотрудников, — это был пост чрезвычайно влиятельный, и Талейран сумел обнаружить на нем во всем блеске свой необыкновенный талант.

Талейран далеко не во всем сходился с Наполеоном по вопросам внешней политики. Во многом первый консул не мешал ему: в проведении Конкордата, в примирительной политике по отношению к эмигрантам. Но Талейрану не удалось предупредить ни нарушения Амьенского мира, ни продажи Луизианы Соединенным Штатам, ни расстрела герцога Энгьенского. Он деятельно помогал Наполеону укреплять суверенитет Франции в Швейцарии и отдельных частях Италии и Германии. Территориальная перекройка Германии в связи с секуляризациями положила начало огромному состоянию Талейрана: немецкие государи не скупились на комиссионные за присуждение им той или другой церковной территории. Наполеон очень ценил Талейрана. При провозглашении империи он получил звание верховного камергера с ежегодным окладом в полмиллиона франков и два года спустя титул князя Беневентского. Состояние его еще увеличилось во время ликвидации Священной Римской империи и связанной с этим новой перекройки немецких территорий.

К этому времени относится начало охлаждения Наполеона к Талейрану. Враги министра, во главе их Фуше, не дремали и яростно интриговали против него. Император уже не доверял ему так, как прежде. В тильзитских переговорах, например, Талейран почти не участвовал: ему пришлось лишь оформлять результаты. По возвращении из Пруссии он подал в отставку (июль 1807). Он остался членом Совета и частным советником императора и сопровождал Наполеона в Эрфурт на свидание с Александром I. Рассказ о том, что он выдал Англии секретные статьи Тильзитского договора — выдумка: он их сам не знал, но в Эрфурте он, уже осторожно нащупывал стезю измены, и определенно советовал Александру не соглашаться давить на Австрию так, как того хотел Наполеон.

Дальнейшую политику Наполеона Талейран решительно не одобрял. Испанская авантюра казалась ему безумием. Про поход в Россию он сказал — и афоризм остался — что «это начало конца», и потихоньку поддерживал сношения с врагами Наполеона. С императором он виделся в последний раз в начале 1814 года и был осыпан жесточайшими упреками и обвинениями в измене.

Когда Париж был занят союзниками, в доме Талейрана остановился Александр. Здесь Талейран внушил ему мысль о восстановлении Бурбонов и о необходимости в интересах европейского равновесия поддерживать принцип легитимизма. С помощью этого принципа, проводимого с необыкновенной последовательностью, Талейрану удалось при поддержке России и Англии предупредить раздел Франции, о котором поговаривали некоторые из немецких государственных деятелей, а потом, на Венском конгрессе — разбить коалицию держав-победительниц. Это было самой блестящей победой Талейрана, как дипломата.

«Сто дней» Талейран провел в Вене, а после Ватерлоо, в июле 1815 г., сделался председателем совета министров и министром иностранных дел Людовика XVIII, который был обязан ему больше, чем кому бы то ни было. Но уже в сентябре он вложил свою должность. В последний раз вернулся Талейран к политической деятельности после июльской революции. Людовик Филипп предлагал ему портфель иностранных дел. Он взял пост посла в Лондоне, на котором оставался до 1834 года. Умер 17 мая 1838 г. После крушения Наполеона он должен был согласиться на перемену титула князя Беневентского на титул герцого Дино.

В плеяде крупных дипломатов, взращенных сложными политическими проблемами революции и империи, Талейран занимает первое место. Все цели, поставленные им, были достигнуты. Франция, обессиленная, ввергнутая в пучину, восстановила свое положение. Правда, Талейран делал свое дело не бескорыстно. Он был беспринципен и жаден к деньгам, но его личный интерес совпадал с тем, что он считал национальной политикой Франции. Поэтому он вкладывал в служение ей столько темперамента, энергии и таланта. В личной жизни Талейран, несмотря на уродливость, кривые ноги, нечистоплотные привычки и на полное нежелание считаться с тем, что принято и непринято в обществе, был обаятельным человеком. Но, когда ему было нужно, он умел надевать каменную маску на лицо, и тогда Меттерних, Кэстльри, Гарденберг и вообще все, с кем ему приходилось бороться на конгрессах и в дипломатических кабинетах, приходили в отчаяние. Никто никогда не прочел на его лице его тайных мыслей. Никто не поймал его сокровенных дум в его скупых словах, ибо «язык дан человеку для того, чтобы скрывать мысли».

Этого же принципа держался Талейран и в своих «Мемуарах». Их можно считать подлинными лишь с оговоркой: как картину, по которой прошлась кисть реставратора. Они вышли в свет в той обработке, которую придал им маленький дипломат Бакур (5 т., 1891-92, ред. герцога де Бройля; большая критическая литература). Никто кроме Бакура не видел талейрановского рукописного текста.

См. о Талейране, кроме общих сочинений (прежде всего Сорель и Вандаль), Touchard Lafosse, «Т., histoire politique et vie intime» (1848); Michaud, «Histoire politique et privée de Т.» (1853); Lorié, «Т. et la sociéte franςaise»(1900); его же, «Т. et la sociéte européenne» (1902); Lacourt-Gayet, «Т.» т. I (1928).

А. Дж.