Теофания

Теофания (греческая) — явление бога. С того момента, как религия начинает мыслить божественные существа коренным образом отличными от людей, невидимыми, обладающими сверхъестественными свойствами и населяющими особый, потусторонний мир, появляется стремление так или иначе усмотреть проявление невидимого божества в явлениях или формах видимого мира. Мифология различных народов полна сказаниями о такого рода случаях; последние грубым образом можно разделить на две категории. Именно, божество может проявляться в явлениях или событиях в сфере природы — в буре, громе, молнии, извержении вулкана, или в шорохе листьев, в журчании ручья, или в движениях небесных светил и т. п.; это не есть теофания в собственном смысле, так как во всех подобных случаях мыслится, что божество лишь дает особое, специальное назначение данному явлению для какой-либо цели и тем проявляет свою волю или свою деятельность. Но божество может явиться и персонально; подобного рода проявление божества и называется теофания в собственном смысле. При этом божество может принять форму или оболочку, какую пожелает: или явиться в своем подлинном виде, в виде особого сверхъестественного духовного существа, или (чаще всего) вселиться в оболочку живого существа — животного или человека. Всякая теофания (или вообще проявление божества) мыслится всегда имеющей практическую цель в области отношений божества к людям: божество хочет или помочь людям, или наказать их, или открыть им будущее, или научить их практической и теоретической истине; в последних двух случаях теофания является орудием откровения. Мифы о проявлениях или теофании божества с целью помощи людям или наказания их за грехи очень многочисленны и принадлежат по большей части к разряду наиболее примитивных (ср., например, эпизоды из гомеровского эпоса, из германского эпоса, из еврейской библии — о грехопадении, потопе и др., и огромное количество мифов первобытных народов). Гораздо сложнее обстоит дело с теофанией или проявлениями божества в связи с откровением. Божество может здесь играть не только активную, но и пассивную роль, т. е. человек может при помощи известных приемов заставить божество или явиться, или открыть тем или иным способом свою волю. Подобного рода случаи вынужденной теофании являются в сфере религиозных представлений наиболее древними; применяемые здесь способы восходят к первобытной эпохе и все до известной степени связаны с магией: несмотря на их примитивность, они прочно сохраняются в быту и культе и более поздних эпох. Простейший способ — гадание, при котором всегда подразумевается вынужденное или испрошенное участие божества; если гадание производится посредством священных, специально для этого изготовленных предметов (метание жребиев и др.), то особая просьба к божеству проявить свою волю считается излишней, и невидимое участие божества мыслится обязательным; если гадание производится другим способом (по полету птиц, по внутренностям жертвенных животных и т. п.), то необходимо предварительное молитвенное обращение к божеству. К разряду пассивных проявлений божества, или теофания, относятся такие виды откровения, которые получаются посредством более или менее близкого соединения человека с божеством; оно мыслится при этом духовным, и человек, при помощи разного рода приемов, преимущественно мистического или экстатического характера (мистерии, таинства, радения), стремится привлечь божество или божественную силу к себе так, чтобы божественное начало вселилось в человека и говорило его устами. В этом случае получаемое откровение называется духовным; оно является характерной чертой целого ряда религиозно-коммунистических сект и течений, начиная с древнеизраильского пророчества, греческих мистических сект, раннего христианства и кончая современным сектантством; но и оно в своем корне восходит к первобытному анимизму, имея простейшей своей формой первобытный шаманизм. Прямая теофания, когда божество является само, по своей инициативе, мыслится или как явление бога во сне и в видении (галлюцинации), или как явление бога в образе живого существа, животного или, чаще всего, человека; тут откровение мыслится исходящим прямо из уст самого, божества, которое передает его или своим избранникам (Авраам, Моисей пророки, Магомет), или всем людям (как в проповеди Иисуса, Будды и др.). Обычно такого рода теофании, имеющие целью откровение новой веры, встречаются в мифологии религий искупления; мифы об явлении, бывшем или ожидаемом божественного спасителя (soter) в образе Диониса или какого-либо восточного бога, либо императора, были очень распространены в греко-римском мифе I в. нашей эры. Откровение, проистекающее из теофании, является устным, не облекается в неподвижные постоянные формулы. По мере записей отдельных элементов устного откровения, — в форме ли изречений оракулов или в форме изречений и поучений, пророков и основателей религии, — создается постепенно письменное откровение. Такое откровение становится необходимым для каждой церковной организации, как основание ее символа веры; составляются каноны священных книг, и вместе с тем выдвигается теория о боговдохновенности последних — якобы авторы их писали, не от себя, а по наитию от божества или святого духа. При этом боговдохновенность понимается опять-таки различно, начиная от грубого представления о том, что само божество дает откровение в писаном виде, или диктует его, или водит пером пишущего, и кончая представлением о духовном озарении автора. Книги, в которых заключено откровение, считаются его адептами священным писанием, таковым, например, в иудейской синагоге считается еврейская Библия, в христианской церкви — Ветхий и Новый Завет, или христианская Библия, в исламе — Коран, у индусов — Веды, у иранцев — Авеста, у буддистов — Трипитака, у китайцев — Ли и Шу и т. д.

Н. Никольский.