Термидорианский переворот

Термидорианский переворот был одним из переломных моментов социальной и политической борьбы в среде третьего сословия, свалившего абсолютизм и феодальный строй. Коалиция классов, составлявших третье сословие: пролетариата, крестьянства и различных групп буржуазии, держалась вплоть до взятия Бастилии (14 июля 1789 г.). В дальнейшем между ними начинается борьба за власть. Крупная буржуазия, напуганная крестьянским движением и волнениями городских низов, уже к моменту бегства короля в Варенн (июнь 1791 г.) перебрасывается на сторону двора и феодальных групп. Только наиболее передовая часть крупной буржуазии, жирондисты, проходит в коалиции с другими долгий путь, вплоть до 10 августа и до осуждения короля. Но к маю 1793 года и жирондисты, встретившись лицом к лицу с внешней опасностью, гражданской войной и экономическими затруднениями, оказываются враждебными революции. В начале июня они были изгнаны из конвента и вскоре отправлены на гильотину. Власть перешла к якобинцам, представителям мелкой буржуазии, которую поддерживали крестьяне своими волнениями в деревне и рабочие в городах, особенно в Париже, требовавшие установления твердых цен на предметы первой необходимости и налога на богатых (жирондисты противились как отмене феодализма и разделу общинных земель, так и максимуму (см. XLV, ч. 1, 102/103) и обложению крупных капиталов).

Эту новую, более узкую социальную коалицию крепко спаяла опасность военной интервенции извне и гражданской войны внутри, преодолению которой и были отданы все силы. Но когда были разбиты натиск реакционных держав и внутренняя контрреволюция (высшим напряжением революционной энергии был террор), начали действовать классовые противоречия между группами, составлявшими новую коалицию. Закон о максимуме озлобил крестьянство, которое он заставлял продавать по твердым ценам продукты земледелия, не давая ему почти ничего из промышленных товаров (ибо промышленность переживала тяжелый кризис). Он озлобил и рабочих (рабочие волнения были перед самым термидором), которым он таксировал заработную плату, согласно «максимальным», но отнюдь не реальным ценам на предметы первой необходимости и ничего или почти ничего не дал взамен. Левая часть мелкой буржуазии, эбертисты стали выразителями протеста рабочих, а правая, дантонисты, среди которых было много буржуа новой формации, задетых законами о борьбе со спекуляцией, метнулись в сторону крупной буржуазии. Средняя часть якобинской группы, робеспьеристы остались одни, изнемогая под тяжестью стоявших перед ними задач. Робеспьеристы пытались устоять, обрубив оба мешающие им фланга (казнь эбертистов и дантонистов) и доведя террор до высшей точки (по закону 22 прериаля предварительный допрос обвиняемых отменялся, защита на суде не допускалась, обвинение сводилось к признанию врагами народа всех, кто стремится уничтожить свободу силой или хитростью; даже народных представителей можно было предавать суду по простому требованию комитетов, тогда как до сих пор на это требовалось разрешение конвента). Ничего не помогло. А борьба с органами секций, бывших главной опорой эбертистов, восстановила против робеспьеристов низы Парижа.

Казнь эбертистов и дантонистов устранила только наиболее видных представителей обоих флангов монтаньярской мелкой буржуазии, которые продолжали искать союзников в соседних социальных группах. Левые были представлены очень сильно и в комитетах (в Комитете общего спасения — Барер, Билло-Варен и Коло д’Эрбуа, в Комитете общей безопасности — вся группа Вадье), и в конвенте (Леон. Бурдон), и в секциях. Цитаделью правых был пленум конвента. Их группа возглавлялась Тальеном и Фрероном, из-за которых выдвигались более крупные фигуры Барраса и Фуше. В Комитете общего спасения они находили поддержку в Карно и в Приере из Марны.

Робеспьеристы для спасения положения должны были прибегнуть к повторению удара, скосившего эбертистов и дантонистов, то есть отправить на гильотину новых вождей правого и левого крыла. Но они были предупреждены. Робеспьеристы, — потому ли, что были уверены в победе, потому ли, что были обмануты противниками, которые притворялись бессильными и напуганными, — ничего не сделали, чтобы обеспечить себе вооруженную поддержку. Наоборот, антиробеспьеристская коалиция позаботилась обо всем. Конвент был подготовлен. «Болото», то есть центр, где заседали новые богачи, зажиточные крестьяне и средние группы буржуазии, было целиком против Робеспьера, но скрывало свои истинные настроения страха ради. Карно, который знал, что Робеспьер и Сен-Жюст подбираются к его голове, распорядился вывести из Парижа части войск, преданные обоим. Бюро полиции при Комитете общей безопасности (оплот робеспьеристов) было парализовано запрещением прямого сношения с секциями. В секциях велась энергичная агитация. Поэтому, когда 8 термидора Робеспьер выступил в конвенте, он потерпел первое поражение: постановление о расклейке его речи и о рассылке ее по коммунам в последний момент провалилось. Его утешил реванш, полученный им в тот же вечер в якобинском клубе, и он спокойно явился на заседание конвента 9 термидора (см. Робеспьер). Оно кончилось, как известно, полным поражением робеспьеристов и арестом Робеспьера, его брата Огюстена, Сен-Жюста, Кутона и Леба.

Наиболее решительные из робеспьеристов: командир национальной гвардии Анрио, мэр Парижа Флерио-Леско и др. апеллировали сейчас же к парижским секциям. Но не дремали и противники: Баррас был назначен командующим военными силами; велась энергичная агитация в секциях. В конечном итоге, на стороне робеспьеристов оказались всего две секции из сорока восьми. Это были мелкобуржуазные — пивоварни, скотобойни, прачечные заведения, дубильни, красильни и проч. — секции Обсерватории и Санкюлотов. Все крупнобуржуазные, среднебуржуазные, рабочие, полукрестьянские окраинные (огородники и проч.) секции сразу или после некоторых колебаний стали на сторону конвента в его борьбе с робеспьеристами и поддерживавшей их Коммуной. Но так сложилось положение лишь к 2 часам ночи. В 10 часов вечера большинство секций, представленных военными отрядами всех видов оружия, тесным кольцом окружили Коммуну. Арестованные были освобождены, и Париж ждал сигнала со стороны Робеспьера, чтобы броситься на конвент. Но сигнал этот не был дан. Робеспьер боялся революционного способа действий и хотел до конца вести борьбу на законной почве. Уже не было Эбера, который поднял Париж в дни борьбы с Жирондой. А Анрио, Коффиналь и другие его сторонники, обладавшие достаточной решительностью, не пользовались популярностью. Тем энергичнее был конвент. Он объявил вне закона Робеспьера и его друзей, а члены конвента сверхчеловеческим напряжением воли и усилий сумели отколоть секции от Коммуны. Покинутая секциями, Коммуна была разбита. Ратуша, резиденция Коммуны, взята, Робеспьер с друзьями арестованы вновь и на другой день гильотинированы. Власть перешла к Болоту, то есть к средней буржуазии и новым богачам, вслед за которыми уже поднималась и крупная буржуазия, оправлявшаяся постепенно от страха, нагнанного на нее террором. Наступило господство термидорианцев.

Истинная природа термидорского переворота выяснилась очень скоро. Коалиция правых и левых групп мелкой буржуазии оказалась чрезвычайно непрочной. Реальная власть была в руках правого крыла, которое поспешило расправиться со своими левыми союзниками, чтобы беспрепятственно осуществлять свои классовые задачи. Секции, которые очень беспокоили буржуазию, были обезглавлены казнью «последних монтаньяров» (группа Вадье) и бабувистов. Якобинский клуб закрыт. Организована «золотая молодежь», фашисты тех дней. Постепенно смягчено экономическое законодательство, стеснявшее спекулянтов и новых богачей (см. Франция — история, XLV, ч. 1, 161). Директория, сменившая термидорский конвент, уже не нуждалась ни в каких масках. Термидорианство было началом буржуазной реакции, Директория — ее вершиной. Литературу см. при ст. Франция.

А. Дж.