Тибет

Тибет, название высочайшего и величайшего в мире плоскогорья, ограниченного на севере горами Куэнь-луньской  на юге — Гималайской системы. Хотя известия о некоторых его участках доходили уже до Геродота  (Сартоль; см. ниже), но Тибет как страна в ее целом становится сравнительно поздно известным Европе, причем и самое название его едва ли не перешло в европейские языки через посредство арабов из языка турецкого. Самое раннее упоминание этого имени — турецкие (орхонские) надписи (первая половина VIII ст.); у арабов оно начинает встречаться с середины Х в. (Истахри) в форме Тоббэт, позднее — Т’эббэт, Тюббэт и, наконец, Тибэт; из европейских писателей оно является впервые в отчете Плано Карпини (1247), затем у Вильгельма Руисбрöкского и Марко Поло. У китайцев страна эта была издавна известна под именем Си-Цзан, у монголов — Тубот, позднее — Баронтала, что значит — Западная страна, у туземцев же —Бод-юл, т. е. земли народа бод; впрочем, так они называют только южную часть Тибет, за северной же уже с IV в. утвердилось название Хор-ба — Страны хоров (монголов; см. ниже). Площадь этого плоскогорья исчисляется в 1 200 000 кв. км, средняя абсолютная высота северной его половины 4 500 м, южной — 3 600 м, средняя абсолютная высота всего плоскогорья 4 100 м. На западе и востоке оно переходит в альпийскую горную страну, характеризующуюся глубочайшими падями, относительно высокими и утесистыми горами, трудной доступностью речных долин даже там, где они становятся обитаемыми, и редкостью путей, — хотя бы только троп, проходимых для караванов. Магистральный Кунь-лунь (ср. Куэнь-лунь), который, поднимаясь на плоскогории, пересекает его с запада на восток, хотя и уступает Гималаям высотой отдельных вершин, но превосходит их средней высотой своего гребня, определяемой в 5 750 — 6 000 м. Он имеет характер гигантского вала с весьма ровным гребнем и поражает однообразием форм слагающих его горных масс; он утрачивает, однако, этот характер на западе и востоке, где сочленяется с Каракорумом и горами Синийской системы. К западу от прорыва реки Юрун-каш он расчленяется, высылая к северу сильно, в свою очередь, расчлененные утесистые отроги, к югу — кряжи с более пологими склонами, которые еще в пределах Тибета связывают его с Каракорумом, образуя здесь совместно с последним суровую горную страну, в которой гребни гор переходят за линию вечного снега, проходящую в них на абсолютной высоте 5 100 м, а перевалы через них достигают высоты, предельной для караванного движения: Каракорум — 5 640 м, Каратаг — 5 400 м. На восточной окраине плоскогорья Кунь-лунь распадается на отдельные звенья, которые, то простираясь в виде мощных параллельных складок, то сталкиваясь между собой, образуют дикую, не менее трудно доступную, чем на западе, горную страну, переходящую за политическую границу Тибетской державы и захватывающую область верхних течений Желтой реки и Ян-цзы-цзяна. В средней своей части Кунь-лунь почти лишен предгорий. Образующие его хребты тянутся по плоскогорью или одной непрерывной цепью, кулисообразно заходя друг за друга, или двумя (северная — хребет Токус-дабан, Московский, Колумба; южная — Акка-таг, Пржевальского), которые сближаются в области массовых поднятий гранита (Шапка Мономаха, Джин-ри) и вновь расходятся под небольшим углом (северная — хребет Гарынга, хр. Торай, хр. Го-шили, хр. Бурханбота; южная — хр. Марко Поло, хр. Шуга, который дает отрог к северу, что и объясняет ошибку Пржевальского, считавшего, что Кунь-лунь слагают здесь три горные цепи), с тем, чтобы перейти к востоку от 97° восточной долготы, от Гринвича в ту горную страну с запутанным горным рельефом, о которой говорилось выше. Магистральный Кунь-лунь, в западной своей части поднимающийся всей своей массой на плоскогории Тибета, в средней, к востоку от мерид. Лоб-нора, получает характер окраинного хребта и в северной цепи своих кряжей северными склонами этих последних круто и глубоко падает в Цайдамскую котловину, служа здесь северной границей Тибет; в соответствии с этим, хребты, образующие эту горную цепь, несмотря на свою сравнительно меньшую абсолютную высоту, относительно более высоки  (2 000 м), чем хребты южной цепи, поднимающиеся на абсолютно более высоком плоскогорье Тибета. Хребты, возвышающиеся на этом последнем к югу от магистрального Кунь-луня, относят, хотя пока только предположительно, также к горам Кунь-луньской системы. Это будут: Куку-шили, в восточной своей части известный под именем Баян-хара-ула, хребет Думбуре, хр. Кангин, хр. Дачин-дачюм и хр. Тан-ла, проходящий по самой высокой части плоскогорья и в морфологическом отношении представляющий мощное, но полого поднимающееся вздутие, прикрытое огромными толщами рыхлых пород, на котором, образуя цепь, поднимаются отдельные вершины, увенчанные массами вечного снега; к западу от пересекающей его большой караванной дороги, по перевалу, имеющему 5 100 метров абсолютной высоты, хребет получает более определенную конфигурацию, гребень его значительно поднимается над вздутием, отдельные вершины кучнеют; в этом западном направлении он тянется километров на 250, потом круто обрывается и расплывается в обширную волнистую равнину; к востоку же снеговые вершины тянутся еще километров на 200, и затем хребет пропадает в том хаосе гор, который сопровождает правый берег Ян-цзы. К югу от этого хребта поднимаются уже горы, относимые к системам Синийской и Гималайской. К наиболее выраженным хребтам этих систем относятся: Нинчэн Тан-ла, Синийской системы, служащий водоразделом бассейнов: озеро Тенгри-нор и р. Яй-ру-Цзан-по (Брамапутры), и Гандис-ри, Гималайской системы, являющийся водоразделом двух главнейших рек Южного Тибета — помянутой Яй-ру. Цзан-по и Даргу-чу. Перечисленные выше хребты Кунь-луньской системы, за исключением окраинных к Цайдаму, резче выражены в своих восточных частях, на запад же относительная высота их понижается, склоны становятся более пологими, и они постепенно переходят в холмистую страну, известную под именем Хачи, Хор-ба, или Бжян-тан, и представляющую самый бесплодный, а потому и слабее других частей Тибета заселенный район плоскогорья. Почва Хачи по преимуществу глинистая, реже — глинисто-песчаная, более или менее обильно прикрытая черной (загар пустыни) галькой; пески встречаются редко, преимущественно вдоль местных водоемов — озер. Воды плоскогорья Хачи не имеют стока в открытое море, а так как по характеру поверхности оно представляет сочетание разделенных плоскими водоразделами котловин, то каждая такая котловина и служит замкнутым бассейном с озером горько-соленой воды посредине. Исследованы, точнее — посещены путешественниками, весьма немногие из них; другие наносятся на карты на основании менее достоверных данных. Маршрут принца Генриха Орлеанского и Бонвало по плоскогорью Хачи коснулся озер: Монкальма (5 000 м), Арман Давида (5 300 м) и Чиб-шуан-чо (4 810 м); маршрут W. Bower’а и W. О. Thorold’а — озер: Хорба-чо (5 470 м), Ачи-чо (5 230 м) и Чарол-чо (4 940 м); последние два, может быть, тождественны с Ихэ Намур-нор и Бага Намур-нор китайских карт. Все эти озера находятся на пути усыхания и окружены более или менее широким поясом лишенных растительности солонцов с мощными, местами, отложениями соли. Растительный покров в этой суровой стране встречается лишь как исключение, преимущественно вдоль весьма здесь редких проточных вод, причем преобладающими растительными формами являются: твердая как проволока тибетская осока (Kobresia thibetica) и растущий редкими насаждениями злак-карлик (Festuca?) в 3—5 см  вышиной. К ним местами присоединяются: Роа аlріna, некоторые виды Saussurea, Thermopsis inflata, Microula tibetica и весьма немногие другие виды. Несмотря на столь незавидные условия для животной жизни, плоскогорье Хачи обилует крупными млекопитающими, которые и привлекают сюда кочевников-охотников из областей Тибет, лежащих восточнее. Особенно здесь многочисленны: дикий як (Poёphagns mutus), два вида антилоп (Pautholops hodgsoni и Procapra picticaudata) и из хищных — кярсы (Cards ekloni); но встречаются также аркары (Ovis ammon dalai-lamae), дикие ослы (хуланы — Equus kiang), волки (Cards chanko) и различные грызуны. Северной границей плоскогорья Хачи служит величественный, в особенности с севера, хребет Пржевальского (Акка-таг) с его восточным продолжением — хребтом Марко Поло. Стекающие с его северных склонов реки и речки в своем дальнейшем течении или прорывают сквозными ущельями передовые хребты — Русский и Токусдабан (Черчен-дарья) — с тем, чтобы потеряться затем в песках Такла-макан (см.) или в котловине Лоб, или образуют озера в той широтной долине, которая ограничена с севера хребтами Московским и Колумба (таковы озера: Ачик-куль — 4 365 м, Аяк Кум-куль — 4 000 м, и Чон Кум-куль), или, наконец,  уходят в нижележащий Цайдам. Эта часть Тибет сравнительно лучше орошена,  растительность в ней богаче; изредка встречаются даже хорошие пастбищные места, на которых в большом числе держатся все вышеназванные животные и, сверх того, в скалистых участках гор: куку-яманы (горные бараны — Pseudois nahoor), барсы (Felis irbis), рыси (Felis lynx), лисицы и зайцы. Из растений наибольшее распространение имеют: тибетская осока, различные злаки (Stipa, Роа, Triticum, Elymus), Astragalus, Potentilla, мелкие полыни и чернобыльник, Lactuca sp., стелящаяся мирикария (Myricaria prostrata), несколько видов Saussurea, наконец, хвойник (Ephedra monosperma), белолозник (Eurotia ceratoides) и др. виды из группы ксерофитов. Еще более благоприятные условия для существования животных и человека представляет восточная часть Тибета — область истоков  Желтой реки и Ян-цзы-цзяна. Желтая река берет начало в местности Одонтала (Гарматан), представляющей обширный болотистый кочкарник; собрав здесь свои воды, под именем Салома она протекает далее два значительных озера, Дзарин-нор и Орин-нор (4 270 м), и выходит из последнего уже значительным потоком, который в своем дальнейшем течении огибает вечно снеговой хребет Амуни-Мачин и к востоку от него уходит в пределы Китая. Ян-цзы имеет два истока: северный — Чумар (Напчуту-улан-мурень), стекающий с массива Шапка Мономаха, и южный — Муруйусу (Тохтомай-улан-мурень), берущий начало на северном склоне хр. Тан-ла; по соединении этих рек, образованный ими поток получает тибетское название Дрэ-чу и течет на восток через альпийскую горную страну Намцо и Дэргэ. Область истоков обеих рек климатом и природой напоминает Хачи, но в лучших его участках; растительность разнообразнее; попадаются даже Gentiana, Delphinium, некоторые зонтичные. Еще обильнее растительность к югу и к востоку от оз. Орин-нор, в местности, занятой кочевьями тибетцев намцо; здесь местами попадаются даже порядочные луга, образованные преимущественно злаками — Ptilagrostis mongolica, Elymus, Avena, Triticum и Poa, на фоне которых мелькают различные Pedicularis, Saxifraga, Gentiana, Saussurea, Oxytropis, Cremathodium, Arthemisia, Allium; попадаются даже кустарные формы — полярные ивы (Salix) и облепиха (Hippophaё rhamuoides), а по Дрэ-чу — Caragana jubata, Lonicera, Berberis, Ribes, и деревья — древовидный можжевельник (Juniperus pseudosabina) и сосна; наконец, в Дэргэ — даже лиственные породы. В Юго-Восточном Тибете суровую природу пустынного плоскогорья Хачи ничто уже не напоминает. Исследователь вступает здесь в район лесных насаждений. Это — область верховий Ур-чу (Салуэна) и Гер-чу, (Нгам-чу, Меконга). Еще сравнительно недавно, согласно китайским картам, исток Салуэна относили далеко к западу, в местность Шанкор, заставляя его протекать ряд озер озерной долины Нах-чу; ныне твердо установлено, что Ур-чу берет начало в альпийском озере Бурбэн-чо (4 700 м). В пределах еще Тибета Ур-чу меняет свое название на Сэрчу^*), вступая же в Китай, получает название Лу-цзян. Долина этой реки, приобретающая местами характер глубокого каньона, а равно носящая тот же характер долина р. Гер-чу в пределах Тибета густо поросли лесом, преимущественно хвойным, в котором в большом числе водятся олени, мускусная кабарга, медведи, вообще многочисленные и во всем остальном Восточно Тибетские барсы (Felis irbis и F. fontanieri), рыси, обезьяны (Macacus vestitus?) и весьма богатая по своему составу фауна птиц, среди которых заслуживают быть отмеченными: белые ушастые фазаны (Crossoptilon tibetanum), зеленые франколины (Ithaginis geoffroyi), кумоны (Tetraophasis szechenyi), местные рябчики (Tetrastes severzowi), различные дубоносы и дятлы. В этом районе Тибета альпийские луга отличаются особой красотой, представляя пышный и пестрый ковер, составленный из самых разнообразных трав и цветов. Между плоскогорьем Хачи и хр. Ган-дис-ри залегает замечательная озерная область, представляющая вытянутую от востока к западу цепь озер, находящихся в различной степени усыхания; некоторые из них сократились уже до того, что представляют не более, как грязные лужи, затянутые грязной соляной корой, которая и служит предметом добычи местных солепромышленников. Одни из этих озер содержат горько-соленую воду, другие — солоноватую, третьи, наконец, — пресную. Средняя высота этой области колеблется между 4 700 м на западе и 4 500 метров на востоке. Самое замечательное из озер этой области - Тенгри-нор (см.), или Нам-цзо, что в обоих случаях значит — «Небесное озеро» (4 650 м); оно имеет в длину, от юго-запада к северо-востоку, 75 км, в ширину — от 20 до 37 км, глубина его повсеместно очень значительная. Ежегодно тысячи пилигримов стекаются к нему, чтобы посетить монастырь Дорця и другие обители, выстроенные на его берегу, преимущественно на его скалистых мысах, откуда открывается обширный вид на лазурную поверхность его вод и на снеговые пики, окружающие его с юга и юго-востока. В этой священной области все кажется паломникам чудесным: расселина в скале — след удара одного из богов, трещина в ступе — отдушина, через которую вознеслась на небо душа святого ламы, умершего в экстазе молитвы; даже простые голыши и щебень почитаются здесь священными и уносятся богомольцами как реликвии «трехсот шестидесяти гор», составляющих свиту священной Нин-чэн Тан-ла, всем своим гребнем переходящей за линию вечного снега. В Тенгри нор впадает с запада р. Дарга-чу, в ближайших же его окрестностях бьют горячие ключи. К северу от него залегает столь известное во всем мире озеро буры - Булцао, занимающее площадь около 60 кв. км. Бура с этого озера составляет крупную статью отпускной торговли Тибета; некогда она доставлялась даже в Европу, где была известна под именем «венецианской», т. к. очищалась на фабриках Венеции. Другое священное озеро в той же озерной области — Дангра-юм. Суженное посередине до того, что образует два почти отдельных бассейна, оно имеет около 280 км в окружности; несмотря на такие его размеры, паломники совершают его обход в религиозной процессии, употребляя на него от 8 до 12 дней, смотря по времени года. Высокий пик, поднимающийся к югу от озера, носит название Таргот-яп, что значит «отец Таргот». Тибетцы видят в нем и в оз. Дангра-юм («мать Дангра») прародителей земли, в горных же группах окрестностей — их дочерей. «Кора» — обход озера и пика Таргот, требующий не менее месяца времени, считается одним из наиболее душеспасительных актов, искупающим обыкновенные грехи; две «коры» искупают убийство, три — убийство одного из родителей. Найн-Синг, посетивший оз. Дангра-юм и определивший его высоту (4675 м), говорит, что вся котловина Омбо, в которой лежит это озеро, имеет вид обширной зеленой чаши и что и далее на восток склоны гор одеты сплошным ковром нежной муравы. К югу от хребта Ган-дис-ри до Гималаев залегает самая плодородная и культурная часть Тибета, обнимающая две провинции — Цзан и Уй. Почти вся она занята широкой долиной р. Цзан-по, и только сравнительно небольшой участок ее приходится на более приподнятую долину между хр. Гималайским и передовой его цепью, носящей название Загималайского хребта Р. Цзан-по, т. е. «Святая вода», в верховьях — Яй-ру Цзан-по, берет начало в горном массиве, связующем хребты Загималайский и Ган-дис-ри, на высоте, равной 4725 м, в болоте Бжема Юн-друн питающемся водами, стекающими с соседних ледников. Первые 25 км река имеет стремительное течение и бежит в каньоне 18 м шириной, врезавшемся в дно широкой, пустынной долины; затем она вступает в район более плодородный, вместе с чем ее течение замедляется, она выходит из каньона и местами широко разливается, образуя протоки. Становится судоходной от монастыря Тадум (Традо), где абсолютная высота долины имеет 4 330 м, но плавание даже плоскодонных судов затрудняется мелями и перекатами; течение очень медленное, так как среднее падение долины реки = 1 м на 1км; ниже правого притока Рон река вступает в порожистую теснину, недоступную для тибетских судов, и дальше плавание по ней прекращается. Наиболее значительные ее притоки: правые — Шурта цзан-по, Нян-чу, протекающий в своем нижнем течении по одной из наиболее плодородных частей Тибета, и Рон, служащий протоком замечательного по своей форме озера Ямдок (Яр-док), или Бальди (4 200 м), имеющего вид рва, окружающего крепость, т. к. вею его середину занимает остров—скала, поднимающаяся над его уровнем на 700 м; глубина озера — значительная, вода — пресная; левые — Чорта цзан-по, Ца-чу, Мин-чу, Рока цзан-по, Шап-чу, протекающий по одной из интереснейших местностей Тибета, замечательной своими гейзерами (некоторые — сернистые), бьющими фонтанами до 20 м высоты, и Кии-чу — «Река Блаженства», на берегу которой расположена Лхасса — столица Тибета. Ниже города Цзэ-тана течение р. Цзан-по наносится на основании весьма сомнительных данных; в пределах же Индии она получает название Брамапутры (Брахмапутры, см.). Провинция Уй является наиболее густонаселенной: из 4-х млн., допускаемых европейцами для всего географического Тибета, — 1 ½  млн. жителей обоего пола; вместе же с этим она и наиболее культурна; в восточной своей части она получает гористый, местами даже труднодоступный характер, являясь переходной ступенью от высокого и преимущественно равнинного Тибета к дикой альпийской стране Ком, заполненной глубокими, нередко едва доступными ущельями и высокими горами. В провинции Цзан и Уй возделывают пшеницу, некоторые бобовые и овощи, но главным образом ячмень, культура которого восходит в провинции Цзан до абсолютной высоты 4 650 м. Древесная растительность по р. Цзан-по восходит до монастыря Шихацзэ, но это — искусственные насаждения, дико же растущих деревьев в долине этой реки не встречается вплоть до города Цзэ-тан, в окрестностях которого впервые путник находит плодовые сады из абрикосовых и грушевых деревьев и грецкой орешины. Вообще, однако, в естественноисторическом отношении Южный Тибет остается  еще недостаточно изученным. Переходя к общему обзору самой западной части Южного Тибета, гористой и высоко приподнятой провинции Н’ари, следует иметь ввиду, что мы вступаем здесь в область истоков Инда и значительнейшего из его притоков — Сетледжа. Последний вытекает из оз. Цо Лан-гак (у индусов — Ракас-тал; абсолютная высота — 4 650 м), которое протоком соединяется с лежащим к востоку от него оз. Цо-мо Ма-пан. Оба считаются священными и носят санскритское название Манасаровара. Бассейн их отделяется от истока р. Яй-ру Цзан-по относительно невысокой плоской возвышенностью, но к северу и к югу от них поднимаются огромной высоты горы, из которых северная, Тисэ, или Кайлас, достигающая 6 650 м абсолютной высоты, почитается особенно священной, так как служит троном для 33 великих божеств буддизма и браманизма, доступ к которым охраняется дикраджами. Южная гора Гурла (Мандгата) поднимается еще на большую высоту — 7 730 м, но среди других вершин Загималайского хребта она теряется, тогда как Кайлас стоит одиноко и своей скалистой, увенчанной снегами массой, напоминающей пагоду, производит особенно сильное впечатление: это — гора Меру индусов, пестик символического цветка лотоса, изображающего собой вселенную. У его подножия был выстроен первый буддийский монастырь Тибета за два века до н. э. Окрестности священных озер представляют прекрасные пастбища, сливающиеся с пастбищами Яй-ру Цзанпо; на них вскармливаются тысячные стада баранов и яков, что давно уже обратило эту местность в центр шерстяной торговли Западного Тибета. Торговое значение этого пункта увеличивает то обстоятельство, что к северу от Кайласа имеются богатые залежи буры и соды и что на юге, в сравнительно густонаселенную долину р. Карнали, ведет через перевал Гурла (5 000 м) хорошо наезженная тропа. Выйдя из оз. До Лан-гак значительным потоком и пробежав с десятка два км, Сетледж вступает в одно из самых замечательных в мире ущелий, которое, будучи приподнято до высоты 4 500 м, изобилует гейзерами, сернистыми и инкрустирующими; огромные глыбы скал отложены были в течение веков этими горячими источниками, и местами туфы, образованные ими, заполняют дно и слагают стены ущелья. Это ущелье почти совершенно бесплодно. Инд берет начало на высоком плато, ограниченном с юга кряжем Мариам-ла, отдельные точки которого достигают высоты 5 730—6 225 м. Вначале он течет на север, но гора Алин Гангри (7 500 м) отбрасывает его на запад, в каковом направлении он и следует до встречи с рекой Гардок, отклоняющей его еще раз на север.

^*) Собственно говоря, в пределах Тибета эта река, вообще, не имеет строго установленного названия.

Огромная высота, до которой поднят Тибет, делает его климат крайне суровым; вместе с тем, будучи ограничен высочайшими в мире горами, Тибет отличается сухостью воздуха, большими суточными и годовыми амплитудами температур. Дожди и снега приносятся в него ветрами с юга, но в ничтожных количествах, так как сила южных муссонов истощается в виде вихрей и проливных дождей в долинах южных склонов Гималайских гор, и только верхний встречный пассат обнаруживается в высоких слоях атмосферы клубами снега, слетающими с вершин Гауризанкара и других исполинов Гималайских гор. Сухость воздуха поднимает до огромной высоты линию вечного снега в Тибете. В Акка-таге и других хребтах Северного Тибета (Хачи, Бжянтан) она поднимается до абсолютной высоты 5 800 и более метров, в провинции Н’ари почти до такой же высоты (5 750 м). Форсайт на своем пути нашел голые скалы даже на абсолютной высоте 6 000 м. Зима в Бжян-тане почти бесснежна, ввиду чего и в середине ее можно пройти караваном из Кашмира в Яркенд, не опасаясь снежных завалов на этом пути; зимние передвижения паломников через пустыни Северного Тибета факт общеизвестный; наконец, лишь в редких местах встречала снег на своем пути и экспедиция принца Генр. Орлеанского и Бонвало. Сухость воздуха в некоторых частях Северного Тибета так велика, что павшие животные не разлагаются, а постепенно высыхают; и многие из перевалов обставлены здесь по сторонам такими мумиями яков, лошадей и баранов. О низкой температуре Тибета даже летом говорят все путешественники; в это время года выпадают нередко снега вместо дождей, а ночные морозы — обычное явление. Температура воды в реках настолько низка даже в июле, что охлаждения температуры воздуха благодаря холодному ветру на несколько градусов достаточно иногда для того, чтобы сразу обратить ее в лед. Гюк рассказывает, что, переходя по льду через Муруй-усу, он заметил издали штук 60 каких-то бесформенных черных предметов, выстроенных в шеренгу поперек реки; подойдя ближе, он узнал в этих предметах диких яков, которые, очевидно, были застигнуты во время переправы внезапным рекоставом: положение тел в плывущей позе было явственно видно под прозрачной, как хрусталь, ледяной корой; их красивые, увенчанные рогами головы остались над поверхностью льда, и хищные птицы успели выклевать им глаза. Лучеиспускание теплоты в воздушное пространство под ясным, часто совершенно безоблачным небом способствует в сильной степени охлаждению области плоскогорий, и леденящая стужа этих возвышенностей тем более страшна, что весьма часто сопровождается бурями и почти всегда ветрами. Огромной силы ветры выметают поверхность почвы, поднимая вихри пыли и оставляя после себя заметный след на этой поверхности, которая местами принимает причудливые формы столообразных возвышений, пирамид и т. д., напоминая классическую страну таких результатов раздувания почвы — Бэд-Ленд Северной Америки (к западу от больших озер, между Дакотой и Вайомингом). В культурных районах Тибета, где ветры составляют такое же постоянное явление, как и в Бжян-тане, землеробы имеют обыкновение затоплять свои поля в начале зимы, дабы тем предохранить растительный слой от раздувания и сноса. Там же, предохраняя деревянные части зданий от раскалывания под влиянием мороза и сухости, их обивают войлоком. Ветры дуют обыкновенно днем, ночью же в воздухе тихо, что объясняется тем, что температура тогда везде равномерна, и потому нет никаких притягательных фокусов, которые бы вызывали движение атмосферных токов. Не ко всему Тибету можно, однако, отнести даваемую здесь характеристику его климата. Та его часть,  к которой ближе всего подходит Бенгальский залив принадлежит уже отчасти к климату Индии. Это — Юго-Восточный Тибет, куда ветры с Индийского океана проникают через проломы в Гималаях, которые именно здесь заметно понижаются. Осадки в этой части Тибета обильны, особенно осенью и поздней весной (май), когда местные реки сильно вздуваются и многие из них становятся непроходимыми вброд. По наблюдению Рокхилля, влияние южных муссонов простирается на север до хр. Тан-ла и на северо-восток до хр. Амуни Мачин.  Благодаря большой массе текучей воды, горы Восточного Тибета очень расчленены, и весьма значительная относительная их высота обусловлена не тектоническими, а денудационными процессами. Долины некоторых рек опускаются здесь до абсолютной высоты 3 200 м и ниже, а потому в них становится возможной культура даже таких растений, как рис. Вместе с тем склоны гор изобилуют превосходными хвойными лесами с подлеском из абрикосовых деревьев, клена и других лиственных древесных пород.

Население Тибета образуют главным образом тибетцы, составляющие отдельную ветвь, монгольской расы и представляющие по своему физическому типу и даже языку (см. тибетский язык) далеко не однородную массу. Рокхилль считает язык так называемых панака, сравнительно недавно занявших бассейн оз. Кукунора, но продолжающих жить и в Северо-Восточном Тибете, наиболее архаическим и чистым, а их физический тип наиболее сохранившимся; но и среди них попадаются физиономии, ясно указывающие на значительную примесь к основному типу чуждых ему этнических элементов. Уже среди голоков, населяющих самую верхнюю часть бассейна Желтой реки, намцо, живущих по р. Дрэчу (Ди-чу), в особенности же среди хорба и других племен Восточного  Тибета эта примесь сказывается весьма заметно,  далее же на юг она даже весьма существенно изменяет тибетский тип. Что касается населения Южного Тибета, главным образом долины Цзан-по, то оно является едва  ли не всего более смешанным, приобретая особенности китайского типа на востоке и индусского на западе. Единогласный вывод путешественников-исследователей тот, что общего тибетского физического типа, как такового, не существует, хотя в то же время, по замечанию Гренара, тибетца, независимо от его костюма и манер, всегда можно отличить среди других представителей народов Востока. В общем же монгольские черты преобладают у тибетцев на севере, арийские — на юге. Кроме  тибетцев, Тибет населяют: монголы-хошоуты — остатки войск, приведенных в 1643 г. Гуши-ханом в Тибет; монголы восточные, выселившиеся сюда из Ордоса; различные т. н. маньские племена, в большинстве — потомки автохтонов Китая — динлинов, а именно: моссо, лису, мелам (арруты, телуты, ба-и), луцзы и др. в юго-восточном Тибете; мири, аборы, мишми по границе с Ассамом, хампы в бассейне Верхнего Инда; уроженцы Непала, Кашмира, Восточного Туркестана (северо-западный Тибет) и, наконец, китайцы. За исключением моссо, все эти чуждые тибетцам народности и племена отличаются своей малочисленностью, о чем говорит уже общая цифра населения Тибета — 4 млн., допускаемая как максимум европейской исследователями этой страны. Значительная часть обширного плоскогорья Хачи не имеет иного населения, кроме периодически посещающих некоторые его местности охотников и золотоискателей. Это достоверно известно относительно местности Сартоль, в которой золото добывается со времен глубочайшей древности («Страна добывающих золото муравьев» Геродота); золотые прииски разбросаны здесь на протяжении двух градусов и находятся на абсолютной высоте = 5 000 м; работаются прииски за отсутствием проточной воды исключительно т. н. сухим способом, притом главным образом только зимой, т. к. источниками пресной воды страна эта крайне бедна. Приходится запасаться всем необходимым для жизни за весь период кампании, жить и работать при температурах, достигающих —40° и ниже, притом при сильнейших ветрах, иметь кровом полотно палатки, топливом — белолозник (Eurotia ceratoides) и помет животных, и то в самом ограниченном количестве; вьючный скот —  пасти на расстоянии сотен км от прииска. Но золото в Сартоле так богато, что, несмотря на самый примитивный способ его добычи (путем отвеяния), оно вполне окупает расходы и адский труд местных золотоискателей. Первые стойбища кочевников Рокхилль встретил только к югу от хр. Таила; это были тибетцы (друпа) намру. Там же натолкнулась на них и экспедиция принца Орлеанского и Бонвало.

К северу от Тан-ла страна (Хачи) оказалась совершенно необитаемой. Господствующей в Тибете религией является ламаизм; только в немногих его местах удержался еще шаманизм, так называемая религия бимбо, — например, в области Жияд, на юго-восточных склонах восточной ветви хребта Тан-ла. Тибетцы вообще ревностные буддисты.   Духовное сословие господствует в стране; многочисленное, хорошо организованное и дисциплинированное, оно держит в своих руках гражданское управление государства, образование народа, печатание книг духовного содержания (иных здесь не издается), врачебную часть и проч. Одним словом — оно управляет, руководит и регулирует все стороны жизни тибетского народа. Многочисленные монастыри, в которых находят приют сотни и тысячи лам, рассеяны по всему Южному Тибету и служат главнейшими пунктами оседлости.

Главное занятие населения — скотоводство: разводят яков, лошадей, овец и на западе — коз породы «пашм», у тибетцев — «лена», короткий подпушек которых ценится очень высоко, давая материал (shawlwool) для выделки знаменитых кашмирских шалей и т. п. изделий. Вьючными животными служат: на плоскогорье — яки, реже — лошади и бараны, которые легко проходят с грузом не свыше 12 кг тысячеверстные расстояния; в долине Цзан-по — ослы, очень редко — мулы. Земледелие, где оно возможно, служит только подспорьем в народном хозяйстве; имеются, однако, округа, где оно является главным занятием жителей. Класс земледельцев в Тибет наиболее беден, т. к. чрезмерно обложен поземельной податью в пользу собственников земли: государства, монастырей и частных лиц — потомков владетельных особ. Из ремесел процветают: литейное — отливка из меди изображений божеств и других священных предметов, кинжалов, чайников и проч., которые выходят из рук литейщиков, «луг-ба», в поразительно законченном виде, и ювелирное — оба, находящиеся преимущественно в руках непальцев и бутанцев, давно поселившихся в Лхассе и других городах Тибета; ткацкое — производство сукон (було, китайское; пруг, тибетское) от грубых до самых тонких, которые Гренар аттестует «чудом человеческого ткацкого искусства», ковровое и красильное (растительные краски); остальные стоят на очень низкой ступени развития, и только гончарное производство в селении Танаг, благодаря главным образом высокому качеству местной глины, заслуживает некоторого внимания. По инициативе правительства далай-ламы начинает зарождаться фабрично-заводская промышленность; существующие немногочисленные предприятия (всего 4 с небольшим числом рабочих) — государственные. Оптовая торговля находится главным образом в руках кашмирских выходцев, известных под именем «качи», и китайцев. Впрочем, за последнее время оптовая торговля, как отпускная, так и ввозная, все более и более переходит в руки государства, установившего монополию на торговлю сукнами высшего качества (було), монастырей (предметами культа), высших чиновников, не исключая министров, и родовой знати (землевладельцев), которые ведут ее при посредстве особых торговых агентов, «цзон-пон’ов», избираемых из выделившихся своими торговыми способностями лам и чиновников. Эти цзон-пон’ы или несут свои агентские обязанности на иностранной территории, осев в пограничных городах (Да-цзянь-лу, Лицзяне, Лехе и др.) и получая там тибетские провенансы особыми караванами, или сами ведут в эти города караваны с Тибетскими товарами и, по завершении там торговой операции, возвращаются обратно с грузом иностранных товаров. Тибет вывозит на рынки Китая и Индии: шерсть, кожи, пушнину, мускус (Восточный Тибет), корень жень-шэнь, буру, соль, серу, ртуть, серебро, шлиховое золото, которым Тибет очень богат (кроме упомянутых выше местности Сартоль, в Северном Тибете найдена золотоносная толща мощностью в 60—80 м с содержанием 10 грамм в 1 кб. м; богат золотом и Восточный Тибет), бирюзу, драгоценные камни, сукна, курительные свечи, предметы культа, металл, изделия и проч.; ввозит: чай, сахар, сахарные изделия, ткани шелковые и бумажные, фарфор, и фаянсовую посуду, церковную утварь, краски, табак, кораллы и проч. Индийская рупия почти совершенно вытеснила из обращения туземную монету «гадан-дамха», но при крупных сделках предпочтение делается китайскому лановому серебру. Главные торговые пути следующие: из Лхассы в Китай через Батан, Литан и Да-цзянь-лу; туда же через Куку-нор и Синин-фу; в Индию через Гарток и Лех; дороги в Непал, Сикким, Бутан и Ассам.

Главный город Тибета — Лхасса (см.), что значит — «Страна богов». Он расположен в хорошо орошенной и защищенной горами котловине, что дало возможность в его окрестностях насадить рощи и создать фруктовые сады. Местоположение его очень живописно. Самый город множеством золоченых и из голубой глазированной черепицы крыш и башнеподобных белых зданий производит издали незабываемое впечатление даже на европейцев. На западе к востоку от него поднимаются холмы, увенчанные зданиями: величественной Бодалы, дворца далай-ламы, на холме Пагбори, и Вайдури — храма медицины — на холме Чакбори. Наибольшая длина города с востока на запад — 3 км, наибольшая ширина с севера на юг — 1,5 км. Главная масса городских зданий группируется вокруг первой святыни города-храма Чжунан, который представляет древнейшую городскую постройку — «Лхассу» — местожительство (страну) богов  города Лхассы. Перед тем — памятник славы тибетского народа, «Дорин», значительные высоты каменная плита с выбитой на ней на двух языках, тибетском и китайском, надписью — тибето-китайским трактатом 822 г., которым Китай признал Тибет себе равной державой, т. е. империей. Храмов и красивых зданий в городе много, но он содержится до невозможности грязно; даже лучшие его участки в этом отношении мало отличаются от вонючего предместья. То же следует сказать и об его домах. Снаружи они производят хорошее впечатление, внутри же — отталкивающее своей грязью и убогой обстановкой, даже в том случае, если принадлежат состоятельным семьям. Окна без стекол, очаг не имеет трубы, стены покрыты копотью, пол никогда не выметается и покрыт мусором и гниющими отбросами. Среди этой грязи у очага лежат груды шкур и грязнейших одеял, из которых тибетец и устраивает себе ночное ложе. По переписи 1854 г., население города составляли 27 000 лам и 15 000 мирян, из коих 9 000 женщин; с тех пор население города не только не увеличилось, но, по общему мнению, подтвержденному в 1904 г. англичанами, даже уменьшилось. Из других центров оседлости Тибета заслуживают внимания: Цзэтан, в той же провинции Уй, на юго-восток от Дхассы, на абсолютной высоте 3 400 м, насчитывающий 13 тыс. жителей и служащий исходным пунктом для караванов, направляющихся из Тибета в Бутан и Ассам; Чоначжун, пограничный, на том же пути, ведущий значительную меновую торговлю; Сам-ие, один из богатейших монастырей Тибета; Шихацзэ (Дигарчи) — главный административный центр провинции Цзан, 9 тыс. жителей; Дашиилхунбо (Сэрасэр) — монастырь и резиденция баньчан-римбуци, занимающего в буддийской иерархии первое место после далай-ламы; Гжянцзэ — обширный промышленный центр, известный производством лучших в Тибете сукон, 12 тыс. жителей и сильный гарнизон; Джанглачи — многолюдное торговое селение на пути Шихацзэ — Лех; Киронг, на пути в Непал, ведет значительную торговлю; Саркацзон и Тадум (4 325 м) — города, лежащие в округе Доктол, в области верховий Цзан-по, важные как этапные пункты для торговых караванов, следующих в Ладак; Гарток («Высокий рынок») — город, расположенный на абсолютной высоте 4 420 м, оживающий только в летние месяцы, когда сюда съезжаются торговцы и свозятся товары из разных частей страны; Рудок — передовой военный пост и монастырь на южном конце озера Могналари; Чамдо — главный административный центр провиеции Кам и один из значительнейших монастырей этой провинции; Чжамдо — на полпути между Чамдо и Батаном, центр торговли бирюзой и другими драгоценными камнями; Чжие-кундо — город и монастырь, значительный торговый и промышленный центр в северной части провинции Кам; Канцзэ, — на пути из Чжие-кундо в Дацзянь-лу, ведет значительную торговлю, известен ювелирными изделиями и производством тонких сукон. Подати и пошлины с торговли, собираемые в Тибете большей частью натурой, идут на содержание преимущественно духовенства. Чиновники получают взамен жалования определенное количество земли, которой и владеют пока состоят на службе. Немногочисленное войско (до последнего времени — 4 000 солдат) обходилось, до своего реформирования, государству сравнительно недорого; ныне его содержание, а также и другие расходы по военному ведомству составляют в бюджете Тибета крупную статью государственных расходов. Вообще, однако, бюджет тибетского государства нам неизвестен.

История. Древнейшие сведения о Тибете мы находим только в китайских летописях, но они не восходят дальше конца V или начала VI ст., когда цянские (тибетские) племена фа и тан-мао, кочевавшие к югу от оз. Тенгри-нор, в бассейне Цзан-по, были объединены Буши Босуие, положившим основание царству Туфань (китайская транскрипция; тибетский Тод-бод), которое вскоре и включило в свои границы весь Южный Тибет, где разрозненно, кочевали многочисленные цянские поколения. Впрочем, с тибетцами (цянами) китайцы были знакомы с незапамятных времен, когда им приходилось сталкиваться с ними на полях нынешних провинций Гань-су и Шэнь-си (южный). Равным образом и с северной окраиной Тибета они познакомились de visu гораздо ранее первой половины VI ст., а именно, в эпоху господства на Кукуноре, в Цайдаме и на верховьях Желтой реки хоров — монгольского племени, прикочевавшего сюда с востока в начале IV ст. и образовавшего тут царство Ту-юй-хунь, иначе — Тогон. Из преемников Гуши Босуие особенно выделился Лун-цзань (Срон-цзан Гамбо), который, сочтя себя не менее достойным, чем царь ту-юй-хуньский, породниться с китайским императором, отправил в 634 г. в Китай посольство с поручением высватать ему дочь императора. Встретив отказ и приписав его влиянию ту-юй-хуньцев, он вторгся в их земли и, ограбив их, повернул затем свое оружие против Китая. Но китайцы не довели дела до решительного столкновения и поспешили исполнить его желание, послав ему в жены одну из княжен императорской крови. Это — политический момент большого значения для Тибета, т. к. с китайской царевной в эту страну проникли и веяния китайской культуры (см. ламаизм, XXVI, 394 сл.). Тибетцы в эту эпоху имели уже города, занимались земледелием, некоторые ремесла, и в их числе литейное и ювелирное, стояли у них даже на высокой ступени совершенства. Все это давало благоприятную почву для восприятия китайской культуры, и, по свидетельству китайской летописи, ее завоевания  в Тибете были обширны и быстры. Дошло до того, что тибетские сановники стали посылать своих сыновей в высшие китайские учебные заведения, а у себя на родине насаждать различные технические знания и производства, включая шелковое. Свою одежду из мехов и шерстяных тканей они заменили шелковой, приняв для нее китайский покрой. Далее, китайцы пишут, что военным успехам тибетцев нечего удивляться, т. к. своим вооружением и доспехами они превосходили даже китайцев: «Их шлемы и латы чисты и светлы и покрывают все их тело, за исключением глаз, так что ни тугой лук, ни острый меч не в состоянии причинить им тяжелых ран». Очевидно, что Тибет того времени далеко уже не был государством кочевников и что до своего знакомства с Китаем он имел прочные связи с Индией, откуда и заимствовал те элементы, правда, односторонней культуры, которые остановили на себе внимание китайцев. Лун-цзань скончался в 660 г., оставив престол малолетнему внуку и назначив регентом государства своего первого министра Лудунцзаня, которого китайцы аттестуют человеком большого ума и который поднял Тибетскую державу на степень сильнейшего государства Центральной Азии. При нем закончено было объединение цянов, в 663 г. покорено было царство Ту-юй-хунь, и это приобретение закреплено разгромом в 670 г. при р. Бухаин-голе китайской армии, посланной для восстановления status quo в области Куку-нора; в 664 г. присоединены были к Тибетской державе земли дансянов, а вскоре затем и остальная часть Амдо. Еще в 662 г. западные турки, населявшие Тянь-шань и Южную Джунгарию, признали себя вассалами тибетцев, и это обстоятельство втянуло последних в войну с Китаем. В 670 г. тибетцы покорили 18 владений в пределах Восточного Туркестана, в следующем отняли у китайцев и остальную часть бассейна Тарима, а затем та же судьба постигла и Хэ-си, т. е. территорию к западу от Желтой реки. Лудунь-цзань не дожил, впрочем, до этого политического момента, но его дело продолжал его сын Цинь-лин, который оставался бессменным первым министром и при последующих властителях Тибета. Поражение китайских войск в 670 г. можно считать за начало тех войн между Китаем и Тибет, которые почти не прерывались в течение последующих 160 лет и закончились миром на началах равенства и взаимности только в 822 г. (см. выше). Эти войны, которые велись обоими противниками с переменным счастьем, заполняют всю историю Тибета за этот долгий период времени, насколько, конечно, эта история нам известна из китайских анналов. В 842 г. умер последний монарх династии, основанной Гуши-Босуие, и с этого момента Туфаньская империя быстро пошла по пути своего разложения. Возникли междоусобные войны между полководцами, пытавшимися захватить в свои руки власть в государстве, причем каждый из них искал себе опоры в китайцах. Последние не замедлили этим воспользоваться, чтобы вернуть отторгнутые у них тибетцами земли, но их дальнейшим успехам в Тибете помешало смутное положение дел в их собственном государстве. В 861 г. Туфаньская империя распалась на части, которые вновь стали объединяться только в начале XI ст. Возникшее при этом в 1016 г. государство, хотя и сохранило прежнее название — Ту-фань, но далеко уступало по своим размерам и силе павшей империи. Оно даже не пользовалось полной самостоятельностью, и его правители, носившие титул тай-фу, утверждались на престоле указами китайских императоров. В 1131 г. это царство покорено было чжурчженями; когда же Цзиньская империя пала под ударами монголов (1234), оно должно было подчиниться этим последним. Император Хубилай поставил соправителем светского правителя Тибет (дэ-си) известного ученого буддиста Пакба-ламу. С этого момента начинается быстрое усиление в Тибете буддизма, проникшего туда еще в VII в. В начале XV в. буддизм был реформирован в ламаизм. С этих пор в Тибете появляются два высших буддийских иерарха — далай-лама и бань-чань, из которых первый приобретает влияние и на управление страной. Этому способствовали и китайцы. В 1643 г. далай-лама, притесняемый дэ-си, обратился за помощью к хошоутскому князю Гуши-хану, который незадолго пред тем овладел областью Куку-нор. Легко подчинив как Тибет, так и провинцию Кам (т. е. Восточный Тибет), Гуши-хан не передал управления этими странами далай-ламе, а присоединил их к своим владениям, назначив в Лхассу правителем своего старшего сына с титулом лацзан-хана. Замыслив продолжить борьбу с маньчжурами и в этих видах обеспечить себя со стороны хошоутов, друживших с этими последними, джунгарский хунтайчжи Цэван-рабтан в 1717 г. отправил скрытно в Тибет лучшего из своих полководцев Цэрэн-дундоба, поручив ему овладеть Тибетом и Куку-нором. Цэрэндундоб блестяще исполнил возложенную на него задачу и после беспримерного по своим трудностям похода через плоскогорье Хачи овладел Лхассой и казнил лацзан-хана. Два года спустя, под давлением значительных сил, двинутых против него маньчжурами, он должен был, однако, покинуть Кам и Тибет. Последствием вмешательства маньчжуров в тибетские дела явилось подчинение хошоутов и тибетцев Китаю. Это подчинение стало более полным после восстания хошоутов в 1723 г., в котором деятельное участие приняло и население Амдо и некоторых областей Тибета. Власть туземных правителей была ограничена, и для наблюдения за деятельностью последних были в 1727 г. назначены в Лхассу два резидента со штатом чиновников и конвоем из 2 000 китайских солдат. В 1757 г. светские правители были упразднены, и все управление страной вверено было далай-ламе и назначенным состоять при нем 4 калуням (министрам), причем, однако, самый выбор далай-ламы был подчинен контролю правительства; резиденты, как контролирующий и надзирающий орган, были сохранены. Этими мерами китайцы обеспечили себе прочную власть над Тибетом, которой, вероятно, и пользовались бы до сих пор, если бы им удалось уберечь эту страну от взоров и посягательств на нее Великобритании. В 1814—1817 гг. англичане присвоили себе роль покровителей Сиккима, изгнав из него вторгнувшихся из Непала турков. Последующие беспорядки в этой стране дали повод британскому правительству к новому вмешательству в сиккимские дела и к занятию ее столицы Дарджилинга своими войсками. В 1850 г. южная часть Сиккима была присоединена к Бенгальской провинции Индии, и г. Дарджи-линг связан железной дорогой с Калькуттой. В 1860 г. британские войска занимают Северный Сикким, который de facto, если не de jure, переходит на положение вассального владения индийской короны. От города Тумлонга прокладываются дороги к тибетской границе, что возбуждает тревогу в Лхассе и Пекине. Протест в 1880 г. Китая не останавливает этих работ. В 1886 г. пограничные отношения обостряются, и тибетское правительство считает себя вынужденным придвинуть к сиккимской границе войска. В 1888 г., после ультиматума, который не произвел впечатления на тибетцев, англичане открывают военные действия на территории Тибета, что приводит к договору с Китаем 1890 г., в силу которого Сикким уже de jure становится частью территории Британской Индии. В 1893 г. этот договор дополняется соглашением, в силу которого Англия получает некоторые торговые преимущества в Тибете, но это соглашение не удовлетворяет торгово-промышленные круги Англии, которые настаивают на необходимости добиться у тибетцев права учреждать в некоторых пунктах их территории английские фактории. Ввиду новых домогательств Англии и утраты надежды на материальную помощь Китая, правительство далай-ламы делает попытку ориентироваться на Россию. В этих видах оно отправляет в Петербург миссию, которая в 1900 г. и добивается от Николая II обещания дипломатической защиты Тибета от посягательств Англии на его территорию и автономные права. В 1903 г. лорд Керзон требует решительного образа действий по отношению к Тибету. В этом же году, ввиду возникших в Англии слухов о тайном договоре России с Китаем по вопросу о совместном их протекторате над Тибетом, русский посол в Лондоне заявил, что Россия подобного договора с Китаем не заключала, что она считает вопрос о Тибете вопросом неприкосновенности Китайской империи и что она оставляет за собой право для обеспечения своих интересов принять соответствующие меры в другом месте, если status quo относительно Тибета будет Англией нарушено. Англия на это ответила, что она не намеревается посягать на территорию Тибета, но не потерпит нарушения своих договорных прав в Тибете. В июле того же года англичане потребовали от правительства далай-ламы открытия для англо-индийской торговли г. Гжянцзэ. Далай-лама поставил условием переговоров удаление английских войск с территории Тибета. На этом переговоры были прерваны, но в 1904 г. Англия, учтя затруднительное положение России, связанной тяжелой войной с Японией, отправила в Тибет новые войска под начальством полковника Jounghusband’а, который в августе и занял Лхассу. Далай-лама бежал в Монголию, оставив правителем Тибета министра Ти Римбоче. Китай в возникшем конфликте не знает, какого берега ему держаться; с одной стороны, он объявляет далай-ламу низложенным, с другой — занимает явно враждебную позицию по отношению к Англии, отрицая за ней право вступать в сепаратные соглашения с Тибетом. Эта позиция не смущала, однако, Jounghusband’а, который в сентябре 1904 г. заставил правителя Тибета подписать соглашение, которое, сводя Китай на положение иностранной державы и лишая его даже права получения в Тибете концессий, отдало эту страну в экономическое рабство Англии. Соглашение это наложило на Тибет ряд обязанностей, впредь до выполнения коих и уплаты контрибуции англичане оккупируют долину Чумби. Интервенция Великобритании в Тибет вызывает в апреле 1905 г. русский протест. Между тем китайское правительство продолжает вымещать на далай-ламе поражение, испытанное им в тибетском вопросе, и делает распоряжение об обратном его водворении в Тибет, что, однако, не приводится в исполнение вследствие «дружеского совета» русского посланника в Пекине Покотилова.  27 августа 1906 г., в результате продолжительных переговоров Англии с Китаем о Тибете, названными державами заключается конвенция, подтверждающая англо-тибетское соглашение 1904 г. с поправкой в пользу китайцев, получающих в Тибете одинаковые концессионные права с англичанами. Одновременно, в предвидении борьбы с Германией, Великобритания в своей внешней политике делает крутой поворот и начинает искать сближения с Россией, в результате чего является русско-английское соглашение о Тибете 1907 г., в котором обе державы, признавая суверенитет Китая над Тибетом, обязались уважать территориальную целость последнего и воздерживаться от вмешательства в его внутренние дела. Это соглашение допустило, однако, непосредственные сношения английских коммерческих агентов с тибетскими властями, а равно такие же сношения буддистов, как русских, так и британских подданных, но лишь на религиозной почве. Засим, Россия и Великобритания взаимно обязались не посылать в Лхассу своих представителей и не приобретать и не домогаться никаких концессий и  других прав в Тибете. Это соглашение позволило далай-ламе вернуться в Тибет. В 1908 г. Англия входит в новое соглашение с Китаем и Тибетом, которое вносит в договор 1893 г. ряд изменений в пользу англо-индийской торговли. Предпринятая в это время Китаем, в целях уничтожения всяких следов самоуправления в Тибете, военная экспедиция в эту страну, сопровождавшаяся насилиями, грабежом и избиениями населения, вынуждает далай-ламу к новому бегству из Тибета, на этот раз в Индию. Его просьба о помощи, обращенная к Англии и России, хотя и вызывает дружные и энергичные представления обеих держав в Пекине, но существенной помощи Тибету не приносит. Тогда тибетцы поднимают восстание и заставляют китайские войска капитулировать: на условии сдачи оружия им дозволяют вернуться на родину. 29 декабря 1912 г. в Урге подписывается монголо-тибетское соглашение, закрепляющее духовное и политическое объединение обеих стран. Отношение к этому соглашению английского и русского правительств выражается в нотах, в коих ему не придается политического значения за неправоспособностью подписавших его сторон. В 1918 г., учитывая благоприятную политическую конъюнктуру, китайцы делают новую попытку силой оружия вернуть утраченное ими положение в Тибете, но на этот раз встречают со стороны тибетцев сильный отпор. Наученные горьким опытом, тибетцы за период времени с 1912 по 1917 г. создают у себя европейски обученную армию, которая не только отбрасывает китайские войска от границы, но переходит в наступление и отнимает у Китая древние тибетские города Батан и Литан. После заключения версальского мира Англия форсирует экономический захват Тибета. Ее посланник в Пекине возбуждает вопрос о создании «Великого Тибета», включая в его границы Дацзянь-лу, Синин и Су-чжоу. Неудачный ход войны в Афганистане отражается, однако, и на переговорах о Тибете, и вопрос о «Великом Тибете» сам собой падает. В ноябре 1920 г. Англия посылает в Лхассу своего сиккимского резидента Ч. Белла с политической миссией, но результаты лхасских переговоров остаются скрытыми. По-видимому, однако, ценой доставки Тибету больших партий оружия англичанам удалось достигнуть многого: в 1922 г. закончена была постройкой телеграфная линия до Лхассы; в том же году на абсолютной высоте 4 885 м была построена почтовая станция и установлена регулярная почтовая служба между Лхассой и Тумлонгом; начались изыскания горных богатств в бассейне правых притоков Цзан-по. Тибет вооружается, дабы добиться полной самостоятельности, встречая в этом поддержку Англии, которая через своего посла в Пекине в августе 1922 г. поднимает вопрос о предоставлении Тибету таких же автономных прав, какие предоставлены Внешней Монголии. Диссонансом является, однако, лицемерное заявление английского уполномоченного в Тибете, Тейхмана, на протест китайского резидента, а именно, что «Англия продолжает оккупировать некоторые части Тибета, дабы помешать другой державе (?) занять эту страну, и что Тибет может быть возвращен Китаю не прежде, как внутреннее его положение укрепится настолько, что он в состоянии будет сам себя защищать». По сообщению из Пекина, в 1923 г. переговоры между Англией и Китаем по тибетскому вопросу возобновились, но не привели этих держав к соглашению. Ныне же вопрос о Тибете отошел в Китае на второй план.

История исследований Тибета. Первым из европейцев, посетивших Тибет и Лхассу, был монах Одориво ди Порденоне, который проник в эту страну с востока между 1328 и 1330 гг. Только три века спустя нашелся другой европеец, которые в интересах церкви решился подняться на это негостеприимное плоскогорье; это был иезуит Антонио д’Андрада, который в 1626—26 гг. труднейшим горным путем с истоков Ганга на истоки Инда добрался до «священных озер», а затем через Рудок и Лех вернулся в Индию, принеся в Европу первые надежные сведения о Западном Тибете и его святынях. Третьим был монах Франциск де Азеведо, который в 1631 г. посетил Дзапаран в Западном же Тибете и вернулся в Индию через Ладак. Эти три путешественника не могут быть отнесены в числу исследователей Тибета, они преследовали в этой стране свои особые задачи; тем не менее, их реляции хорошо освещают посещенные ими местности и дают удовлетворительное описание их природных условий. Четвертый европеец, посетивший Тибет, иезуит Г. Грюбер, был уже настоящим исследователем-географом; в сообществе Альбера д’Орвиля он в 1661 г. отправился в Тибет по маршруту: Синин, берег Кукунора, Цайдам, Напчу (который он называл Барун-тала), Лхасса. Обратно в Европу он следовал по пути — Шихацае, Катманду, Патна. На всем этом огромном пути он определил географические координаты многих мест и, кроме множества других сведений, доставил в Европу первый хорошо исполненный рисунок Бодали. С 1708 г. открывается в Тибете проповедь христианства, возложенная на монахов капуцинского ордена. Вследствие этого в этом же году. 4 монаха: де Фано, Дж. да Асколи, Фр. да Тур и Орацио делла Пена выехали в Лхассу, избрав путь через Катманду, Пирон, Дин-ри и Гжян-цзэ; делла Пена посетил также при этом долину р. Ярлун, г. Цзетан и Сам-ие. В Лхассе он оставался до 1711 г., затем в 1715 г. в нее возвратился и не покидал ее до 1783 г., когда по делам миссии вызван был в Рим; в Тибет он возвратился в 1741 г. и окончательно покинул его в 1745 г. Его содержательные реляции, насколько они стали достоянием науки, использованы К. Риттером. Одновременно с капуцинской миссией в Тибете стали работать и иезуиты. В 1716 г., в сопровождении Мануэля Фрейре, в Лхассу через Ладак прибыл Дезидери, который и оставался в ней затем 5 лет, изучая тибетский язык, этнографию и гражданское устройство страны. Его дневник, объемом 40 печатных листов, едва ли,  однако, полный, издан был только в 1904 г. профессором Пуини. Он представляет ценнейшую сводку сведений о Тибете XVIII ст. С большим знанием дела трактуется в нем, между прочим, и тибетский буддизм, указываются главным черты этого учения, говорится о монастырской организации ламайской церкви и т. д. В начале ХVIII ст. иезуиты Режи и Жарту отправляют в Тибете двух тибетских лам, обученных топографической съемке, и их работа составляет основу для карты этой страны, которая, войдя в состав карты Китайской империи на 120 листах, явилась по тому времени необычайным трудом. Она легла и в основу карты д’Анвиля, которая и до сих пор составляет существенную часть картографических изображений Тибета. Из капуцинских монахов, работавших в Тибете, заслуживает упоминания еще Белигатти, который оставил хорошее описание пути между Ньилан-цзон и Лхассой (1740). Следует, однако, отметить, что большая часть трудов капуцинских монахов и до сих пор еще не опубликована. В 1729 г. Лхассу по пути из Индии в Китай посетил первый светский путешественник, голландец S. van de Putte. Его записки об этом путешествии после его смерти были сожжены, и в географию Тибета оно внесло очень мало. В 1774 и 1783 гг. во главе дипломатической миссии проникли в Тибет Джордай Богль и Тернер. При Дж. Богле состоял д-р Гамильтон. Собранные ими сведения о Тибете очень ценны и не утратили своего значения до настоящего времени, что видно из того, что книга Makham — «Narratives of the Mission of G. Bogle to Tibet and of the Journey of Th. Manning to Lhasa», 1879, — в которой они опубликованы, послужила основным руководством для английской миссии 1904 г. Что касается миссии Тэрнера, которую сопровождал д-р Саундерс, то она не была пропущена далее Шихацзэ. Опубликованный Тернером в 1800 г. отчет менее содержателен, чем отчет Богля. В 1811 г. Лхассу посетил англичанин Томас Маннинг (см. выше), но научное значение этого путешествия невелико. В 1812 г. англичанину Moorcroft в сопровождении Hearsey удастся проникнуть на Тибетское плоскогорье и собрать точные сведения о провинции H’ари (Pearse, “Moorcroft and Hearsey’s visit to lake Manasarowar in 1812”, в G. J., 1905, Aug.). В 1846 г. достигают Лхассы лазаристы Гюк и Габэ; описание их путешествия по Монголии, Тибете и Китаю пользуется мировой известностью. Гюк и Габэ явились последними европейцами, побывавшими в Лхассе в XIX ст. В том же 1846 г. Henry Strachey через перевал Лан-пя вышел к священным озерам, после чего направился к югу и через Пуран вернулся в Индию. Главнейшим результатом этой экспедиции явилась съемка, которая и до настоящего времени служит основой современных карт Западного Тибета. В 1847 г. тот же капитан Стрэчи, майор Куннингам и доктор Томсон совершили объезд западной границы Тибета с экскурсиями внутрь этой страны, давший ботанический сбор, новые данные и этнологии, превосходную карту провинции H’ари и хорошее географическое ее описание. В 1848 г. Ричард Стрэчи и Винтерботом повторили поездку Г. Стрэчи на священные озера. В 1849 г. оба брата совершили совместное путешествие из Леха в округ Гарток, откуда в Индию вернулись через Гарвал. Почти одновременно с Стрэчи на западной окраине Тибета работали лингвисты Zaschke и Heyde. Между 1855 и 1857 гг. провинцию Н’ари посетили братья Герман, Адольф и Роберт Шлагинтвейты. Выдающиеся научные результаты их экспедиции стяжали им громкое имя в науке. С 1848 по 1851 г. работал в сиккимском участке Гималаев ботаник сэр Jos. Hooker, исследовавший и все перевалы из Сиккима в Тибет, а также прилегающую к границе часть этого последнего. Масса сведений о физико-географических особенностях последнего горного района и быте тибетцев, содержащаяся в его «Himalayan Journals» (2 т.), делают этот труд настольной книгой каждого тибетолога; его же работы по флоре обоих склонов Гималаев создали ему большое имя в науке. В 1865 г. пандит (см. пундит) А (Найн-синг) прошел съемкой весь путь от Гартока до Лхассы и оттуда на священные озера и перевал Ман-шан, причем определил координаты и абсолютные высоты 31 пункта и в их числе Лхассы. В том же 1865 г. пандит В исследовал округ Гарток. В 1867 г. Найн-синг и пандаты В и С вновь командированы были начальником индийского топографического бюро капитана Монгомери в Тибет с поручением: 1) исследовать бассейн верхнего Сетледжа, 2) выяснить спорный вопрос о втором истоке Инда, 3) связать Гарток с ладакской триангуляционной сетью и 4) осмотреть золотоносные россыпи и залежи буры и соды к востоку от Рудока. Все эти задачи были выполнены пандитами, причем кап. Монгомери получил возможность нанести на карту Западного Тибета площадь в 18 000 кв. миль, остававшуюся до того времени белым пятном. В 1868 г. пандиты В и С посетили золотоносный округ Ток-джалун и священные озера, где разделились, после чего успели довести съемку — один до Тадума, другой до Шихацзэ; по доносу они были здесь арестованы, но успели бежать в Непал, откуда благополучно добрались до Индии. В том же 1868 г. начал свою работу в Тибете пандит Кисен-синг (сперва D, потом А.-К.), прошедший 1 200 миль по местности, которая оставалась еще не нанесенной на карту (от восточного конца непальской границы, держась меридиана, прямо на север); в Дан-ри он был задержан, но затем вскоре освобожден. В 1869 г. тот же пандит прошел съемкой от перевалу Ман-шан до озера По Ланеак и отсюда по р. Карнали в Непал; пандит № 9 — из Непала в Лхассу через перевал Ньилам. В 1872—73 гг. Кисенсинг с другими пандитами совершил свое первое значительное путешествие по Тибету от водораздела Цзан-по и внутренних бассейнов к оз. Тенгри-нор. При обходе этого озера он был ограблен разбойниками, вследствие чего должен был бросить работу и через Лхассу вернуться в Индию. В 1878 г. капитан Троттер, сменивший Монгомери в должности начальника секретя, отдела индийского топографического бюро, снарядил Найн-синга в новое большое путешествие по Тибету по следующему маршруту: сел. Но в округе Рудок, оз. Дангра-юм, оз. Тенгри-нор, Лхасса, Сам-ие, Цзетан, долина Ярлун, Лойде-гун, перевал  Карван-ла через главную цепь Гималаев, Ассам, — который этот отважный пандит и выполнил, причем весь этот огромный путь в 1 320 миль был ими измерен шагами, как, впрочем, исполнялись и остальными пандитами их топографические работы в Тибете. Результатами этой экспедиции, кроме съемки, были гипсотермометрическое и астрономическое определение 276 пунктов и открытие озерной области к северу от хребта Ган-дис-ри. В 1875 г. пандит L нанес на карту течение р. Цзан-по от Шихацзэ до Цзетана. В 1878—1882 гг. Кисенсинг совершил свое беспримерное путешествие по Тибету в целях исследования восточной его окраины и связки английских съемок со съемкой Пржевальского. Дважды он был ограблен, дважды должен был поступать в услужение, дабы собрать средства для продолжения намеченного пути, и только в одном отношении в течение 4-х лет его пребывания в Тибете ему посчастливилось: ему удалось сохранить в целости инструменты и дневники. Маршрут его был следующий: Дарджилинг, оз. Ямдок, Лхасса, перевал Лани-ла, перевал Тан-ла, Цайдам, Са-чжоу, Тоео-нор, западный берег оз. Джарин-нор, перевал Нам-до, гор. Чжиекундо, Канцзэ, Да-цзянь-лу, Батан, Сама в области Ц’аюл, Лхорон-дзон, Цзетан, Паридзон, Дарджилинг. Длина этого маршрута — 3 000 миль. Кроме съемки и многочисленных гипсотермометрических и астрономических определений, он производил магнитные наблюдения и вел метеорологический дневник. Все это, а также разрешение целого ряда географических проблем и в их числе вопроса о верхнем течении Брамапутры, ставит его научные заслуги на одно из первых мест в ряду других исследований Тибета. Что Цзан-по — вершина Брамапутры, это окончательно доказал пандит К.-Р. (Кюнтоп), который, проникнув в 1886 г. до местечка Онлет, бросил здесь в Цзан-по 500 особой формы деревянных брусков, из которых два 4 года спустя и были пойманы в Брамапутре. К 1879 и 1881—1882 гг. относятся исследования провинций Уй и Цзан, предпринятые инд. Сарат Чандра Дас, особенно важные для этнографии страны. Заслуживают внимания и топографические работы в бассейне Цзан-по сперва спутника Даса, а затем и самостоятельного исследователя, ламы Уджен Гжяпо, агента индийского топографического бюро. В 1870—1873 гг. Пржевальский (см.) совершил свое первое путешествие по Центральной Азии, проникнув в Тибет с севера и дойдя при этом по пути в Лхассу до р. Муруй-усу; во время своего путешествия 1879—1880 гг. он довел исследование Севернго Тибета до южного склона хребта Тан-ла; в четвертом своем путешествии по Центральной Азии (1883—1885) он охватил всю северную окраину Тибета, пройдя в него глубже на крайнем востоке, где ему удалось достичь р. Дрэ-чу. Эти три путешествия по значительности произведенных открытий и по богатству собранных материалов составили эпоху в исследованиях Центральной Азии, создав ему мировую известность и неувядаемое имя. К познанию Тибета, однако, они прибавили меньше, чем то стремился дать этот неутомимый исследователь азиатской природы; тибетцы и китайцы  ставили ему на его путях не менее препон, чем английские путешественники в южной части Тибета. Одновременно с исследованиями Тибета, которые велись англичанами при помощи пандитов, французами делались попытки проникнуть в эту запретную страну с востока под флагом насаждения в ней христианства. Из французских миссионеров этой эпохи особенно выделились своими работами, преимущественно этнографического характера, Renou и Desgodins. Эти работы в значительной мере восполнили тот пробел, который оставался в предшедствовавших исследованиях бассейнов рек Ян-цзы, Салуэна и Меконга. В 1885—1887 гг. совершил свое мало кому известное путешествие по северным окраинам Тибета Кэри (Carey), избравший следующий маршрут: Лех, долина Аксай-чин (5 500 м), селения Полу, Кэрия, Хотан, Хотан-дарья, Тарим, Лоб-нор, перевал через Алтын-таг, Чаман-таг, северное подножие Куку-шили, перевалы Найчи, Цайдам, Тайджинер хошун, новое пересечение Куку-шили, р. Чумар, возвращение в Цайдам, хребет Гумбольдта, оазис Са-чжоу. Хотя путешественник и получил от Лондонского Географического Общества его высшую почетную награду, но географические результаты этой экспедиции, отличающейся огромностью своего маршрута, очень скромны. В 1889—1890 гг. северных окраин  Тибета коснулась экспедиция М. В. Певцова, одним из участников которой, геологом Богдановичем, выяснена геология Кунь-луня. Но и другие участники этой экспедиции, Роборовский и Козлов, как и сам Певцов, внесли очень много нового в географию Северного Тибета, ввиду чего эта экспедиция должна считаться одной из значительнейших по своим научным результатам, когда-либо снаряженных Русским Географическим Обществом. Экспедиция Роборовского и Козлова 1893-1895 гг. едва затронула северо-восточный Тибет; тяжкая болезнь Роборовского заставила ее вернуться в Россию от гор Амнэ-мачин. Тем не менее, достигнутые ею результаты очень велики, хотя на долю географии Тибета собственно выпадает и не много. В 1889—1890 гг. совершают свое смелое путешествие поперек плоскогорья Хачи принц Генрих Орлеанский и Бонвало. Перевалив Алтын-таг и вступив в пределы Тибета, эта экспедиция глубокой зимой, держась 91° восточной долготы, шла до озера Тенгри-нор совершенно не исследованной страной, где перевалы через встречные хребты гор достигали 6 000 м. Тибетцы остановили ее в 150 км в с. от Лхассы и заставили идти на восток; следуя в этом направлении, она и вышла к г. Чамдо. Будь путешественники более подготовленными к такого рода путешествиям, эта экспедиция могла бы дать науке много больше того, чем она дала в действительности. В 1891 г. пересекли Тибет с запада на восток по совсем новому маршруту кап. Н. Bower, д-р W. G. Thorold и топограф Атма Рам. Выступив из Леха, они перешли границу Тибета по перевалу Ланак, после чего шли плоскогорьем (5 250 м), держась на 1° севернее маршрута Найн-синга. К востоку от 86° восточной долготы они вступили в область больших соленых озер, пройдя же ее, очутились в довольно густозаселенной местности, где и были задержаны тибетцами, которые заставили их идти далее на восток более северным путем, чем тот, который намечен был Боуером. Этот путь привел их в г. Чамдо. Научные результаты этой экспедиции очень велики: детальная съемка всего пути, большое число определений астрономических и гипсометрических, профили местности по линии движения  экспедиции, метеорологический дневник, богатая ботаническая коллекция, менее значительны — зоологические, прекрасные физико-географические описания пройденной части Тибета. Между 1891 и 1892 гг. американец Рокхилль совершил свое второе, богатое результатами, путешествие по Тибету. Первое, предпринятое в 1888 г., когда он пересек область верховий Желтой реки и вышел к Чжикундо, имело главной задачей исследование провинции Кам (русский перевод «В страну лам», с предисловием и примечаниями Г. Е. Грум-Гржимайло, 1901), второе было посвящено изучению Тибета собственно. Его маршрут пересек Северный Тибет западнее маршрута Пржевальского, причем на плоскогорье Тибета он поднялся, следуя вдоль р. Найчи-гол; далее он вышел к р. Чумар, обогнул с запада хребет Куку-шили и хр. Тан-ла и достиг оз. Намру-цо, где был остановлен тибетцами, заставившими его идти на Чамдо. На всем своем пути от Калгана до Батана (3 400 миль) он вел съемку, опорой которой служат 100 определенных им астрономических пунктов; он вывез из Тибета богатейшую этнографическую коллекцию, которую и описал; знание тибетского языка позволило ему внести значительные поправки в транскрипцию тибетский названий географических элементов на наших картах Тибета. Вообще же его книги — «Diary of а Journey through Mongolia and Thibet 1891 а. 1892», и «The Land of the Lamas» представляют ценнейший вклад в литературу о Тибете. Для полноты настоящего обзора необходимо упомянуть о замечательном по своей смелости, но скудном по своим научным результатам путешествии Анны Тэйлор, первой европейской женщины на Тибетское плоскогорье, которая с ничтожными средствами и вероломными туземными слугами пробралась в 1892 г. в Тибет далее всех других европейцев, почти достигнув Лхассы. Она прошла из Амдо долиной верхнего Хуан-хэ в страну разбойничьего племени голоков, отсюда в Южный Цайдам и путем Пржевальского до р. Дрэ-чу; затем достигла г. Чжиекундо и, следуя отсюда на запад никем до нее не пройденным путем, вышла в Нагчук, где была задержана и отправлена обратно в Чжиекундо. Благодаря знанию тибетского языка, она обходилась без переводчиков. В 1891 г. выехали из Парижа в свое известное путешествие по Центральной Азии и Тибету Дютрейль де Вэн (см.) и Гренар. Дютрейль был убит в 1894 г. к северу от Чжиекундо, Гренар спасся, и ему принадлежит превосходная обработка богатейшего материала, собранного экспедицией, состоявшего из съемки 6 000 км, из коих 4 000 км пролегали по совершенно неисследованным местностям, из нескольких тысяч определений гипсометрических и астрономических, из трехлетних регулярных метеорологических наблюдений, 1 000 фотографических снимков и богатых коллекций геологической, зоологической, ботанической и этнографической: трехтомный труд Dutreuil de Rhins (Grenard) — «Mission scientifique dans la Haute Asie» является одной из лучших работ о Тибете. Если не считать 2-х экскурсий из Хотана на Тибетское плоскогорье, то путь названных путешествий по Тибету был следующий: Нерчен-дарья, истоки реки Кара-мурен, перевал через Акка-таг (5 550 м), Тенгринор, Чжиекундо, Синив. В 1895 г. супруги Литтльдель (Mr. St. G. Littledal) и их племянник Флетчер предприняли новое (первое их путешествие в 1898 г. едва затронуло Тибет) путешествие в Тибет по маршруту: Черчен, перевал через Акка-таг, Тенгри-нор, который прошел на 60 миль к западу от маршрута Бонвало. В 70 милях от Лхассы они были остановлены тибетцами и должны были идти на запад, в Ладак, для чего был избран никем еще не пройденный путь, позволивший им посетить Гудок. Главнейший результат этой экспедиции — съемка, т. к. благодаря гибели 80 вьючных животных из 120, поднявшихся на Тибетское плоскогорье, все коллекции, кроме небольшой ботанической, давшей, впрочем, много интересных форм, пришлось бросить. В 1896 г. капитан М. S. Wellby и лейтенант N. Malcolm перешли западную границу Тибете по перевалу Ланак-ла и, неуклонно следуя далее на восток в течение 4-х месяцев по бесплодному плоскогорью, потеряв всех животных, кроме 8-х мулов, и разбежавшихся слуг и носильщиков, очутились в очень тяжелом положении, из которого их вывела встреча каравана, шедшего из Лхассы в Синин. С ним они спустились в Цайдам. Весь почти путь этих отважных офицеров прошел по местности, до них никем не посещенной, и в этом главное значение экспедиции, из которой им удалось вывезти съемку и небольшую, но тщательно собранную ботаническую коллекцию. В период времени с 1896 по 1899 г. майор Leasy и А. Pike произвели обширные триангуляционные работы в северо-западном Тибете, засняв в общей сложности 24 000 кв. миль и измерив абсолютные высоты 79 пиков. Одним из результатов этой экспедиции был также ботанический сбор. Свен Гедин (см.) совершил 3 путешествия по Центральной Азии и Тибету. В 1893—1897 гг. он перешел хр. Акка-таг по перевалу (5 200 м), лежавшему в нескольких милях к востоку от пройденного Ляттльделем, и, следуя далее на восток вдоль южной подошвы этого хребта, вышел в озерную долину, в которой насчитал 23 соленых бассейна. Конечным пунктом его пути по Тибету в 1897 г. был исток р. Напчуту-улан-мурень, откуда он пошел к северу и спустился в Дайдам. Во время 3-х-летнего путешествия его в 1899—1901 гг. его исследования Тибета распались на две экспедиции, исходным пунктом которых было урочище Гас: первая, в 1900 г., дополнила исследования, произведенные в 1897 г., вторая, в 1901 г., имела задачей дойти до Лхассы, но эта задача осталась невыполненной, т. к. едва он миновал Тенгри-нор, как был остановлен тибетцами, предложившими ему вернуться обратно. Он предпочел идти на запад и вышел в Ладак. В третье путешествие по Тибету (1905—1907) Свен Гедин выступил из Ладака. Границу Тибета он перешел по перевалу, имевшему без малого 6000 м абсолютной высоты, и вышел в долину Аксай-чин. Дойдя затем до оз. Яшиль-куль, он свернул отсюда к востоку и, достигнув р. Бог-цап, связал здесь свою съемку со съемкой 1901 г. От этой реки он пошел к югу, в каковом направлении и следовал до оз. Нанцзэ-чо. Засим он занялся исследованием горных масс, отделяющих бассейн этого озера от бассейна р. Дзан-по, и, выполнив эту задачу, вышел к г. Шихацзэ. Исследования Гедина так богаты результатами, они дали так много науке, что останавливаться на них в этом обзоре не приходится. К 1899—1901 гг. относится и известная экспедиция П. К. Козлова (см.), научные результаты которой в обработке специалистов дали несколько томов, изданных под общим заглавием «Монголия и Кам». Участниками этой экспедиции были Казнаков, Ладыгин, Бадмажапов. Маршрут в пределах Восточного Тибета и провинции Кам пролегал через хр. Бурхан-бота и область верхнего течения Желтой реки к верховьям Меконга, откуда экспедиция новым путем вернулась в Дайдам. В 1903 г. совершили поездку в северо-западный Тибет (Авоай-чин) американец Crosny и француз Anginieur. В том же 1903 г. лейтенант Фильхнер (см.) и геолог д-р Тафель исследовали область бассейна Желтой реки, населенную голоками. В 1906 г. д-р Тафель один продолжал эти исследования, но снова их не закончил, вследствие крайне враждебного отношения населения к экспедиции. В 1900—1901 гг. совершил поездку в Лхассу калмык База-бакши Мöнкöджуев, но его дневник, переведенный на русский язык профессором А. М. Позднеевым, вносит очень мало нового в литературу о Тибете. Несравнимо большее научное значение получила поездка в Тибет и годичное пребывание в Лхассе Г. Д. Цыбикова, полный отчет которого, дающий весьма много ценных сведений о различных сторонах тибетской жизни, был издан Русским Географическим Обществом отдельной книгой, носящей заглавие «Буддист-паломник у святынь Тибета», 1918. Между прочим, Цыбиков вывез из Тибета превосходные фотографии, и еще лучшие калмык Овше Норзунов, со слов которого Deniker поместил в «Tour d. Monde», 1904, № 19—20, интересную статью «Trois voyages à Lhassa (1898—1900) par О. Norzunoff, pelerin Kalmouk». (На английском языке в «Cent. Mag». 1903, Aug., с предисловием Рокхилля). В 1903 г. кап. Rawling и лейтенант Hargreaves произвели съемку всей территории между Рудоком и хребтом Акка-таг, связав здесь русские топографические работы с английскими и положив основание правильному построению карты этой части Тибета. Заснятая площадь, большей частью остававшаяся белым пятном на карте Тибета, равняется 35 000 кв. миль. В 1904 г. англичане заняли Лхассу. Это занятие сопровождалось научным исследованием провинций Уй и Дзан, осветившим ярким светом точных фактов географическую картину Южного Тибета. На первом месте стоят, конечно, топографические работы, которые велись прикомандированными к миссии офицерами-топографами под общим наблюдением кап. Райдера и дали в общем итоге триангуляционные области в 116 000 кв. км, съемку площади в 44 000 кв. км в масштабе 4 дюйма на 1 милю, площади в 7 770 кв. км в масштабе 8 дюймов на 1 м и всего пути миссии в масштабе 1 дюйм на 1 м, а равно измерение абсолютной высоты и определенного положения всех выдающихся горных вершин. Засим, надлежит упомянуть о работе геолога Hayden’а, натуралистов Уольтона и Прэна (Prain), ботаника Precy, зоолога Walton, капитана О’Коннора, ведавшего метеорологической частью и занимавшегося собиранием материалов по фольклору тибетского населения провинции Уй, и др. Некоторое понятие об огромности научной работы, производимой лицами, прикомандированными к миссии, а также и ее начальником Юнгхезбендом, дают книги: Лэндона (Р. Landon — «Lhasa. An account of the country а. people of Centr. Tibet а. of the progress of th- Mission sent thereby the Engl. gov. in the year 1903—4», etc., 1905, 2 тома), Уэдделя (А. Waddel —  «Lhasa and its mysteries», 1905), Роулинга (Rawling — «The Great Plateau») и ст. Райдера (Ryder — «Exploration а. survey with the Tibet Frontier Commission а from Gyangtse to Simla via Gartok», в G. J., 1905, Oсt.). Вообще же эта экспедиция вызвала появление большого количества книг и статей, посвященных Тибету, останавливаться на которых в этом обзоре не приходится. Ограничимся указанием на два географических факта, выясненных участниками миссии: доказано, что первенство в высоте остается за Эверестом, и установлен факт усыхания воды бассейнов Южного Тибета. Надлежит еще упомянуть, что из состава миссии была выделена экспедиции Роулинга при участии Райдера и капитана Уда, которая была направлена в область истоков реки Цзан-по и Сетледжа. Результатами этой экспедиции были: съемка 103 000 кв. км, съемка течения р. Цзан-по от Шихацзэ до истока, новые исследования области священных озер и съемка Сетледжа от истока до индийской границы. В 1905 г. граф J. de Lesdain совершил замечательное путешествие поперек Тибета. Поднявшись из Цайдама, он с тяжкими лишениями достиг истока р. Ян-цзы (34°58' северной широты и 91°10' восточной долготы) и, следуя затем прямо на юг, достиг Гжян-дзо, откуда и выехал в Дарджилинг. В 1905 же году американская экспедиция Баррета и Хёнтингтона (Huntington) на пути из Ладака в бассейн Тарила посетила оз. Пан-кон. В том же году на пути из Леха в Кэрию прошла северо-западный Тибет экспедиция майора Брюса (Bruce) и капитана Лэйярда. В том же году Шерринг прошел южной окраиной провинцию Н’ари в Гарток, и альпинист Longstaff совершил восхождение на одну из высочайших гор этой провинции — пик Гурлха Мандата, достигнув высоты 7 000 м. В 1906 г., перейдя границу Тибета и Шипки, Calvert добрался до золотых приисков Ток Джалун, избрав для этого никем еще не пройденный до него путь через Гарток и Рудок. В 1907 г. Россия и Англия взаимно обязались не допускать иначе, как по взаимному  согласию, в Тибет научных экспедиций, и это соглашение строго соблюдалось до 1917 г.

Г. Грумм-Гржимайло.