Торвальдсен Бертель

Торвальдсен (Thorwaldsen), Бертель (в Риме его звали Альберт), датский скульптор (1770—1844). Отец его, бедный исландец, зарабатывал хлеб резьбой фигур для носов кораблей. Сын помогал отцу и рано усвоил себе ремесленную технику. 17 лет Торвальдсен был принят в копенгагенскую академию и по окончании ее был послан в 1796 г. для совершенствования в Италию. Еще в Копенгагене Торвальдсен ценил и изучал антиков. В Риме античное направление охватило его еще сильнее. В дружеском общении с Каретенсом (см.), воспитавшим в себе на изучении антиков строгую простую форму, Торвальдсен почувствовал влечение к классицизму. В 1799 г. копенгагенская академия получила из Рима от Торвальдсена первое его самостоятельное произведение - мраморную группу «Вакх и Ариадна», ясно выявившую художественные симпатии Торвальдсена. Оставленный еще на три года в Риме, Торвальдсен в 1800 г. принялся за статую «Язон». В 1803 г. вышло из его рук законченное произведение: Язон с золотым руном на руке, прежде чем покинуть Колхиду, бросает победно-гордый взор на поверженного им дракона. Простота и правдивость замысла, свобода от преувеличений и красота форм, счастливое  сочетание мгновенного движения с уверенным спокойствием фигуры, — все это давало удачное изменение господствовавшего стиля. Статуя обратила внимание на Торвальдсене и окончательно определила направление его творчества. На протяжении почти двадцатилетнего пребывания в Риме Торвальдсен ушел совершенно в мир античных богов и героев. В 1805 г. он создал барельеф «Ахилл и Бризеида», около того же времени исполнил «Вакха», «Ганимеда с орлом Юпитера», «Аполлона с лирой». В 1812 г. он окончил фриз-рельеф в 32 м длиной и 1 метр вышиной, изображающий въезд Александра Великого в Вавилон. Громадность композиции и многосложность ее исполнения не помешали ее цельности. В ней ярко выступили богатство изображения, выдержанность стиля, чистота безукоризненных линий и простота. С 1810 по 1818 гг. появились: «Адонис», «Гектор, упрекающий Париса», «Венера с яблоком», «Три грации», «Меркурий», «Лев» (для Люцерна) и превосходные рельефы: «Ночь и День», «Амур, укротивший льва», «Венера, выходящая из раковины», «Амур, уязвленный пчелой», «Вакх, которого Меркурий передает Юноне». В 1819 г.  Торвальдсен приезжал ненадолго в Копенгаген. Уже в 1820 г. он вернулся в Рим. В это вторичное пребывание в Риме, длившееся почти восемнадцать лет, Торвальдсен отдался монументальной и религиозной скульптуре. Он дал памятник Шиллера для Штутгарта, Гуттенберга для Майнца, Коперника для Варшавы, конную статую Максимилиана для Мюнхена, памятник папы Пия VII для Рима. В то же время он работал над большим циклом для церкви Богоматери в Копенгагене. В 1838 г. Торвальдсен предпринял вторую поездку в Копенгаген и после трехлетнего пребывания, в 1841 г. уехал опять в Рим, где продолжал работы в области аллегорических и религиозных сюжетов. В 1842 г. Торвальдсен вернулся в третий раз в Копенгаген и здесь, работая над украшением замка Христианборга, скоропостижно умер во время представления в театре. В 1846 г. в Копенгагене был открыт выстроенный на средства, собранные по всенародной подписке, Торвальдсеновский музей, заключавший в себе в слепках и оригиналах всю совокупность произведений Торвальдсена и гробницу Торвальдсена посредине двора. Памятники Торвальдсену поставлены в Риме и Рейкьявике.

Торвальдсен принадлежал к тому поколению, которое стремилось к абсолютно чистым формам и спокойному равновесию, думало, что это составляет суть греческого стиля Фидия, Скопаса и Праксителя, и мечтало его возродить, не сознавая, что греческое искусство V и IV веков давало не только формы, но и воплощало жизнь, как телесную, так и духовную, жизнь, полную движения и страсти. Торвальдсен со своим флегматическим темпераментом менее всего мог почувствовать эту последнюю сторону античного искусства. Объединенные в Торвальдсеновском музее его языческие образы, христианские лики и земные люди поразительно, в общем, сходны друг с другом. У всех них плавная линия, мягкие напряженные формы, спокойные позы: они хороши, чисты, благородны. Но под спокойной поверхностью нагого тела у Торвальдсена не чувствуется пульсирующей крови, в головах не светится возбужденной жизни. Современники очень уважали Торвальдсена, называли его «датским Фидием», считали его первым скульптором Европы, ценя его идеализм и высокую формальную красоту. Но потомство находит его холодным и скучным и думает, что его идеализм лишил искусство пластической силы и выразительности.

Мир, в котором Торвальдсен лучше всего себя чувствовал — мир античный. Менее свободно он движется в сфере монументальной скульптуры. Еще менее он глубок и творчески силен в своих религиозных созданиях. Не случайно то, что герои христианского неба у Торвальдсена одеты в античные формы. В античном мире более всего привлекали Торвальдсена спокойные нежные женские фигуры,  грации и богини, причем в них у Торвальдсена нет кокетливых поз и настроений, как у Кановы; они блещут чистой женской красотой. Но особенно Торвальдсен силен в изображении нежной силы Амура, в светлом воплощении анакреонтических  стихотворений. Область скульптуры, в которой Торвальдсен царит и которую он поднял из глубокого падения, — это рельеф. Торвальдсен изгнал из рельефа живописный элемент, который врастал в него в течение столетий, он освободил его от перспективного углубления, от множества реальных околичностей, от смешения различных видов фигур и ввел в него простоту греческого стиля с красотой и законченностью линий. Он придал рельефу необычайную свежесть, простоту и непринужденность. (Ср. XVII, 603, 609).

О Торвальдсене см.: Thiele, «Leben und Werke des dänischen Bildhauers Т.», 1832—4, 4 т., С 160 гравюрами на меди, и «Т-s Leben», 1852—6, 8 т.;  Mатушинский, «Жизнь и произведения Торвальдсена», Русский Вестник, 1865—1866; Plоn, F., «Т.»; Lange, J., «Th-s Darstellung dea Menschen», 1894; Rosenberg, «Т.», 1896.

Н. Тарасов.