Тредиаковский Василий Кириллович

Тредиаковский, Василий Кириллович, ученый, поэт и переводчик (1703—1769), происходил из духовного семейства; получив первые основания в науках на родине, в Астрахани, Тредиаковский в 1723 г. попал в московскую Славеногреко-латинскую академию; но не удовлетворился схоластической ученостью, приобретенной здесь, и в 1725 г. бежал за границу. Крайне бедственное состояние, в котором ему помогли, правда, русские вельможи, находившиеся за границей, И. Г. Головкин и А. Б. Куракин, не могло отвратить Тредиаковского от наук. Побывав в Голландии, он пришел в конце 1727 г. пешком в Париж и здесь в течение двух лет прошел курс философских наук в университете. Еще в академии Тредиаковский начал сочинять (драмы, стихи); заграницей он продолжал писать стихи как по-русски, так и по-французски. Вернувшись в Россию, Тредиаковский издал перевод книжки Тельмана «Езда во остров любви», к которому присоединил свои собственные стихотворения; книга имела успех. Тредиаковский стал получать заказы на стихи от двора и на переводы от Академии наук. В 1733 г. он поступил на службу в академию. Но жизненный путь русского ученого в ту, еще полудикую, эпоху был нелегок. Трудясь, по мере своих сил (а их было не мало), переводя с необыкновенной быстротой и исправностью все, что ему давали, сочиняя стихи на разные официальные случаи, принимая участие в ученых работах академии, Тредиаковский не только не приобрел почетного положения в обществе, но испытал ряд всяческих бедствий. Постоянные ученые и личные ссоры с коллегами по академии сделали, наконец, для него невыносимо тяжелой его работу; начальство не давало ему ходу; заработка не хватало на жизнь (в 1742 г Тредиаковский женился, и ему стало еще трудней). В особенности Тредиаковский принужден был унижаться в царствование Анны Иоанновны. Однажды Волынский, тогда еще сильный вельможа, ни за что избил его с помощью своих клевретов почти до смерти. Немудрено, что Тредиаковский от такой жизни опустился и дошел, например, до того, что в пылу раздражения против своего литературного врага Сумарокова написал на него формальный донос в синод (ему лично раньше приходилось иметь дело с такими доносами на него самого). В 1745 г. Тредиаковский получил звание профессора; в 1759 г. вышел в отставку из академии и последние годы провел в стороне от общественной жизни, занимаясь переводами (и, может быть, частной педагогической деятельностью). Огромная эрудиция, редкое трудолюбие, прекрасная научная подготовка дали возможность Тредиаковскому сыграть весьма важную роль в истории русской науки и литературы. Вернувшись в Россию в эпоху, когда вопросы культуры и искусства еще почти не подымались, Тредиаковский (вместе с Кантемиром и более, чем он) оказался начинателем новой русской поэзии и одним из творцов нового русского литературного и научного языка (ср. XLV, ч. 3, 84/85). Он отличался силой теоретического мышления в большей степени, чем даром самостоятельного создания новых поэтических форм. Всю свою жизнь Тредиаковский был одержим двойной страстью новаторства и экспериментирования в области литературы. В своем «Новом и кратком способе к сложению российских стихов» (1735) он установил принципы русского стиха, основанного на тяготении ударений к схеме равномерного расположения в стихе, и дал примеры разнообразных ритмических комбинаций. Именно он положил первые основы той системе стихосложения (силлаботонической), которая укрепилась в русский поэзии в XVIII и XIX вв. (см. стихосложение). Затем он работал над созданием русский гекзаметра, пентаметра, сафических и горацианских строф, предпринял гонение на рифму, обоснованное целой теорией, и т. д. Одновременно с разрешением метрических проблем шла работа в области проблем жанровых. Еще в упомянутом трактате 1735 г. Тредиаковским была сделана попытка создать классификацию жанров, и, вместе с тем, был дан ряд опытов в отдельных родах, из которых некоторые (например, 2 элегии) сыграли существенную роль при установлении соответствующих русских традиций. Кроме того, в отдельных статьях подробно рассмотрены некоторые жанры (комедия, эпопея, ода), а целый ряд поэтических произведений практически осуществлял разнообразные новые пути в этом направлении. Вся эта огромная работа была плодотворна уже потому, что открывала широкие возможности для дальнейшего развития литературы. Многое сделал Тредиаковский и в области слога; еще в начале своей деятельности он обратился к разработке языка, по возможности приближающегося к разговорному, хоть и не «низменного», пригодного для любовного романа, для песни, но не грубого. Научный язык вырабатывался Тредиаковским в его замечательных для того времени трудах в области истории, истории и теории литературы, языкознания, философии. Огромное значение в истории русской образованности имеют многочисленные переводы Тредиаковского; так, например, переводы Древней и Римской Истории Роллена (26 больших томов) и Истории о римских императорах Кревиера (4 тома) пользовались значительной популярностью в течение долгого времени. В целом ряде научных переводов и в собственных трудах Тредиаковский установил большое количество технических и научных терминов, из которых многие вошли в язык и применяются до сих пор. Поэтические опыты первой поры творчества Тредиаковского решительно отразились на ходе литературы ближайших десятилетий; но уже с появлением Ломоносова он отходит на второй план; с 50-х годов его забывают. Молодые поколения поэтов, часто продолжая его дело, не ценили его, может быть именно потому, что пошли дальше его по открытым им путям. Вышедшее в 1766 г. его переложение гекзаметрами прозаического романа Фекелона о Телемаке («Телемахида») многими было воспринято как курьез. В XIX веке Тредиаковского считали примером бездарного  стихотворца. Но еще Новиков и Радищев пытались реабилитировать его. Пушкин высоко ставил его ученые труды. За последние десятилетия значение Тредиаковскиого все более повышается в глазах науки. Собрание сочинений Тредиаковского в 3 т., СПБ., 1849 (изд. А. Смирдина, оно далеко не полно); Н. Пекарский, «История Академии Наук», II том; «Русская Поэзия» под ред. С. Венгерова (здесь и библиография); Л. Майков, «Молодость Тредиаковского», Ж. М. Н. Пр., 1897; Б. Томашевский, «Проблемы ритма», Литературная мысль, 1923, II т.

Г. Гуковский.