Туркестан (страна)
Туркестан (собственно «Туркистан» — страна турков), географический термин, не вполне определенный и имеющий у различных авторов различное значение, обнимает область речных систем Аральского моря и озеро Балхаш и бассейн реки Тарима. Последний, вместе с Бэйшаньским плоскогорьем и прилегающими долинами, образует Китайский, или Восточный Туркестан (см. ниже); остальная территория, входящая, за исключением небольшой части к югу от верхнего течения Амударьи — афганского Туркестана (см. IV, 303, и XLVIII, 121/22, 126) в состав СССР, носила название русского Туркестана.
I. Русский Туркестан заключал в себе до революции следующие административные единицы: области Закаспийскую, Самаркандскую, Семиреченскую, Сырдарьинскую и Ферганскую, составлявшие Туркестанское генерал-губернаторство1), и полунезависимые ханства Бухару и Хиву – всего 1983,6 тыс. кв. км с 10664,8 тыс. жит. (1913), распределявшихся следующим образом:
1. Закаспийская область – 608,9 тыс. кв. км; 507,5 тыс. жит.;
2. Самаркандская – 69,0; 1194,0;
3. Семиреченская – 381,0; 1256,9;
4. Сырдарьинская – 502,8; 1989,8;
5. Ферганская – 143,7; 2116,6;
Итого – 1705,4; 7064,8.
6. Бухара – 216,5; 3000,0;
7. Хива – 61,7; 600,0;
Всего – 1983,6; 10664,8.
1) Туркестанское генерал-губернаторство было образовано в 1867 г. сначала из двух областей — Сырдарьинской и Семиреченской; в 1876 г. из южной части присоединенного Кокандского ханства (см.) была образована Ферганская обл.; в 1882 г. Семиреченская область была передана Степному генерал-губернаторству; в 1887 г. из земель, ранее отнятых у Бухары, — Зеравшанского округа (см.) — была составлена Самаркандская обл.; в 1899 г. в состав Туркестанского генерал-губернаторства была включена Закаспийская область (см.) и возвращена Семиреченская обл.
После революции, в 1921—22 гг. на территории Туркестана были образованы сначала Туркестанская АССР (из бывшего Туркестанского генерал-губернаторства без мангышлакского уезда Закаспийской области, отошедшего в 1920 г. к адаевскому уезду Казакской АССР), Бухарская HP и Хорезмская HP, а в 1924 г. было произведено национальное размежевание, в результате которого возникли Узбекская ССР с Таджикской АССР (в 1928 г. в составе Таджикской АССР на территории Памира была образована Горно-Бадахшанская автономная обл.), Туркменская ССР, Киргизская АССР, входящая в состав РСФСР, и Кара-Калпакская автономная обл., входящая в состав Казакской АССР; не вошедшие сюда северные части Сырдарьинской и Семиреченской (Джетысуйской) обл. были присоединены к Казакской АССР, и из них были образованы соответственно Сырдарьинская и Джетысуйская губернии (обе губернии упразднены в 1928 г. при разделении Казакской АССР на округа); в 1929 г. Таджикская АССР была выделена из состава Узбекской республики и в качестве Таджикской ССР вошла непосредственно в Союз ССР. Территория Туркестана оказалась, благодаря всему этому, распределенной следующим образом:
Узбекская ССР - 175,4 тыс. кв. км; 4428,8 тыс. жит. (1926 г.);
Таджикская ССР1) – 134,6; 827,4;
Туркменская ССР – 449,7; 1000,9;
Киргизская ССР – 197,1; 993,1;
Казакская АССР:
Кара-Калпакская автономная область – 124,0; 304,6;
Бывшая Сырдарьинская губерния – 398,9; 1154,5;
Бывшая Джетысуйская губерния – 83,6; 887,8;
Бывший Мангышлакский уезд – 220,3; 85,72)
Всего – 1983,6; 9682,8.
1) В т. ч. Горно-Бадахшанская АО 50,0 тыс. кв. км, 28,1 тыс. жит.
2) 1914 г.
Описание русского Туркестана дано в цикле Союз ССР (XLI, ч. 1, 368, 431/52, 498/508; XLI, ч. 3, 498/536, и прил. 25/31, 78, 80, а также XLI, ч. 1, 338/40; XLI, ч. 2, 19/21, и XXXIV, 105/08). Поэтому ниже рассматриваются только дореволюционные области Туркестана, поскольку они не описаны уже в других томах.
1. Закаспийская область (описание см. XX, 439/45 и приложение). В 1920 г. мангышлакский уезд отошел к Киргизской (Казакской) АССР (вошел в состав адаевского уезда); в 1922 г., при образовании Туркестанской АССР, Закаспийская обл. была переименована в Туркменскую обл.; при национальном размежевании: 1924 г. территория ее вошла в состав Туркменской ССР.
2. Самаркандская область была образована в 1887 г. взамен бывшего Зеравшанского округа (см.), занимала площадь в 68 960 кв. км в южной части Туркестанского генерал-губернаторства, на границе с Бухарой, и делилась на 4 уезда: самаркандский, джизакский, катта-курганский и ходжентский. В 1917 г. из части ходжентского уезда был образован голодно-степский уезд и передан в состав Сырдарьинской обл. В 1924 г. Самаркандская область большей своей частью вошла в Узбекскую ССР, а с утверждением в последней в 1927 г. окружного деления — упразднена (вошла в состав округов: самаркандского, ходжентского, урта-зеравшанского и ташкентского). Части самаркандского и ходжентского уездов (с гг. Пенджекент и Ура-тюбо) включены были в Таджикскую АССР, а северная часть джизакского уезда — в Сырдарьинскую губернию Казакской АССР.
Рельеф и геологическое строение. Самаркандская область делилась на 2 половины: северную — равнинную, и южную — гористую, входящую в западную часть системы Тянь-Шаня. Три высоких хребта протягиваются здесь от востока к западу и северо-западу, образуя выпуклые к югу дуги — Гиссарский (по южной границе области), Зеравшанский и Туркестанский хребты; между двумя последними лежит долина р. Зеравшана. Все эти хребты достигают наибольшей высоты в восточной части, где вершины и гребни их доходят до 5—5,5 тыс. м (над морем), одеты вечным снегом и ледниками; от мощного горного массива Коксу, где сходятся Гиссарский и Туркестанский хребты, берет начало из огромного ледника (25 км длины) р. Зеравшан. К западу хребты расходятся и понижаются — Гиссарский и Зеравшанский хребты заканчиваются южнее г. Самарканда; Туркестанский хребет у западного окончания раздваивается — юго-западная ветвь обрывается в 40 км к востоку от Самарканда (г. Чумкартау), северо-западная ветвь подходит к Джизаку (г. Мальтузар, до ущелья р. Санзара); горы имеют тут высоту 2 ½ — З тыс. м. За Санзаром протягиваются к северо-западу хребты Нура-тау и Ак-тау (до 2 тыс. м высоты), они образуют продолжение Туркестанского хребта. Гиссарская и Зеравшанская цепи сложены преимущественно кристаллическими породами (граниты, гнейсы, кристаллические сланцы), а также палеозойскими сланцами и известняками. Туркестанский хребет и Нура-тау сложены мощной толщей палеозойских сланцев, песчаников и известняков, большей частью метаморфизованных, с местными выходами кристаллических пород. Туркестанский хребет образует водораздел между рр. Зеравшан и Сырдарья, он чрезвычайно круто падает к югу, где у его подножия в глубоком ущелье протекает р. Зеравшан; местность между Туркестанским и Гиссарским хребтами изрезанная глубокими, труднодоступными речными ущельями, называется Когистан («страна гор»). Более полого, с рядом боковых хребтов и предгорий, опускается Туркестанский хребет к северу; здесь стекают с него многочисленные речки, разбираемые для орошения полей и садов у северной подошвы гор. Долина Зеравшана расширяется вниз от г. Пенджекента, переходя затем в лессовое плато, где расположены города Самарканд и Катта-Курган, а река образует целый ряд рукавов, используемых для ирригации. Река Сырдарья входила в Самаркандскую обл. в районе Ходжента долиной, суженной меж предгорий Туркестанского хребта с юга, и Чаткальского хребта с севера; затем Сырдарья протекала по восточной границе области. Тут между ней и хр. Нура-Тау расстилается обширная лессовая равнина «Голодной степи» (см.), где производятся ирригационные сооружения крупного масштаба, с отводом каналов от Сырдарьи. Высота Голодной степи над морем 240—290 м; к северо-западу она понижается и переходит в песчаную пустыню Кызылкум, занимавшую своей южной оконечностью северо-западный низменный район Самаркандской обл.
Климат бывшей Самаркандской обл. отличается свойственной Туркестану сухостью и резкой континентальностью. Количество осадков, в общем, повышается в горах, но сильно варьирует, в зависимости от местных топографических условий; так, оно больше у северных предгорий (например, Джизак), чем в замкнутых котловинах (как Ходжент). Зима сравнительно мягкая и непродолжительная на низинах, суровая в горах; лето жаркое и сухое. Приведем климатические данные для нескольких пунктов (средняя годовая температура; средняя январская температура; средняя июльская температура; среднее годовое количество атмосферных осадков):
г. Самарканд: 13,1°; —0,1°; 25,5°; 345 мм.
г. Ходжент - 14,8°; —2,1°; 29,2°; 153 мм.
г. Джизак - 14,6°; —2°; 29,4°; 432 мм.
Почвы. На лессовых равнинах и нижних предгорьях развиты большей частью плодородные почвы типа сероземов, местами они чередуются с солончаками. На средних склонах хребтов — горные каштановые и черноземные почвы, на верхних склонах — горно-луговые. Кызылкумский район покрыт бесплодными сыпучими песками.
Растительность — разнообразна. На песках северо-западного района — характерная туркестанская песчаная флора, в частности заросли саксаула. По рекам — тугайная (пойменная) растительность и солончаковые луга. На лессовых низинах и плато — полынно-солянковая и полынно-злаковая сухая степь. На горных склонах — злаковая и травяная степь и луга, чередующиеся с кустарниками и редкими участками леса, с преобладанием арчи (древесных можжевельников). Выше в горах — альпийская флора.
Население перед войной (1913) достигало 1 194 тыс. чел. (в том числе 206,4 тыс. городского), средняя плотность 17 чел. на 1 кв. км, состоит в главной массе из узбеков и таджиков. По переписи 1897 г., было 59% узбеков, 26,7% таджиков, 7,3%киргизов, 2% сартов и 1,6% русских.
С образованием поселков в орошаемой части Голодной степи, количество русских поселений увеличилось. Главное занятие населения — земледелие, большей частью при искусственном орошении, и скотоводство, большей частью кочевое иди полукочевое. Из зерновых хлебов преобладают пшеница, ячмень, просо, рис; большую роль играют технические и плодовые культуры, в особенности хлопчатник, также кунжут, джугара, — виноградарство, садоводство, бахчеводство, разведение тутовых деревьев и шелководство. Под хлебами в 1913 г. было 735 тыс. гектаров, под хлопчатником — 47 тыс. га. Скота в 1913 г. насчитывалось: 950,9 тыс. овец и коз, 238,8 тыс. крупного рогатого скота, 111 тыс. лошадей. Из горного дела существует добыча каменного угля (в бывшем ходжентском уезде) и соли из озера Туз-хан (у северного предгорья Нура-тму). Промышленность — преимущественно кустарная, но также и фабрично-заводская (хлопкоочистительная, винокуренная и коньячная, кожевенная и др.). Областным городом был Самарканд, кроме него было 3 уездных города: Джизак, Катта-Курган и Ходжент, и 2 безуездных города: Пенджекент и Ура-тюбе.
3. Семиреченская область была образована в 1867 г. в составе Туркестанского генерал-губернаторства, в 1882 г. была передана в Степное генерал-губернаторство, но в 1899 г. вновь включена в Туркестанский край, занимала площадь 381 015 кв. км в северо-восточной части Туркестана, на границе с Китаем, и делилась на уезды: верненский, джаркентский, копальский, лепсинский (сергиопольский), пишпекский, пржевальский (каракольский). В 1922 г. Семиреченская область переименована в Джетысуйскую, по размежевании (1924) Средней Азии была разделена на 2 половины: северная (бывшие уезды: верненский, джаркентский, лепсинский, копальский в северной части пишпекского) отошла (в виде Джетысуйской губернии, упраздненной в 1928 г. при разделении Казакской АССР на округа) в Киргизскую (ныне Казакскую) АССР, а южная половина (бывшие уезды пржевальский и южная часть пишпекского) — в Карат Киргизской автономной области (ныне Киргизская АССР), составив ее кантоны: пишпекский (ныне фрунзенский), чуйский, каракольский, нарынский.
Рельеф и геологическое строение. Рельеф бывшей Семиреченской области выражен чередованием нескольких крупных горных районов с рядом обширных низин. Почти вся южная половина представляет собой высокую горную страну, заполненную хребтами центрального Тянь-Шаня. На северо-востоке широкая низина с долиной реки Или отграничивает ее от горной системы Джунгарского Алатау, а последняя, в свою очередь, отделена обширной впадиной с озерами Ала-куль и Сассыккуль (лежит на абсолютной высоте около 340 м, т. н. «Джунгарские ворота») от подымающегося на северной границе обл. Тарбагатайского массива. Кроме указанных районов, Семиреченской области принадлежит Семиреченская песчаная равнина, орошаемая реками: Или, Каратал, Биень, Аксу и Лепса, и примыкает к огромному Балхашскому озеру (лежит на абсолютной высоте 345 м) на северо-западной границе области.
Горы Тянь-Шаня (см. XLI, ч. 1, 499/501) образуют в бывшей Семиреченской области сложную систему хребтов и массивов, из которых отметим важнейшие. На севере, в широтном направлении, протягивается хребет Заилийский Алатау (у северного подножия его находится г. Алма-Ата, бывший Верный), со средней высотой около 2,5 тыс. м, а главными вершинами превосходит 4—4,5 тыс. м (г. Талгар 4 780 м, с крупными ледниками). К северо-западу от Заилийского Алатау простираются до самого Балхаша его отроги в виде невысоких (от 800 до 900 м абсолютной высоты) Чу-Илийских гор, подымается между широкими долинами рек Чу и Ила. К югу от Заилийского Алатау и рядом с ним протягивается Кунгей-Алатау, мощной стеной подымаясь над лежащим далее к югу большим и глубоким озером Иссык-куль (см.). Средняя высота Кунгея более 2 800 м, вершины его превосходят 4 тыс. м; уровень озера Иссык-куль 1 570 м абсолютной высоты, площадь 5 890 кв. км, глубина более 400 м Кунгей-Алатау заканчивается на западе у прорыва р. Чу через Буамское ущелье; западное продолжение Кунгея образует Александровский хребет. Последний ограничивает с юга долину р. Чу и принадлежит Семиреченской области своей восточной частью, где достигает (южнее г. Фрунзе, бывшего Пишпека) наибольшей высоты (4,5 тыс. м). К югу от озера Иссык-куль, также в широтном направлении, простирается мощный хребет Терскей-Алатау (до 5 ½ тыс. м высоты) с группой хребтов, составляющих его восточное и западное продолжение (на западе хр. Джумгод и др.). Наконец, самую южную, пограничную с Китаем цепь образуют горы Кокшаал-тау (до 6 тыс. м высоты), через хребет Кок-кия соединяющиеся на западе с системой Ферганского хребта, проходят, по границе с бывшей Ферганской обл. Перечисленные горные цепи сходятся на востоке к высочайшему массиву Тянь-Шаня — Хан-тенгри, достигая около 7 тыс. м абсолютной высоты, с огромными ледниками, из которых Иныльчек имеет 60 км длины. Хан-тенгри подымается на границе Семиреченской области с Китаем. Джунгарский Алатау (до 4 ½ тыс. м высоты) также занимает пограничное положение (с Китаем), входя в Семиреченскую область сложной системой глыб, хребтов и склонов. Значительно уступает по высоте глыб, массив Тарбагатай, принадлежащий Семиреченской области своим южным склоном. Его средняя высота около 2 тыс. м, а высшая точка г. Тас-тау менее 3 тыс. м.
Горы бывшей Семиреченской области сложены в основе древними кристаллическими породами (граниты, гнейсы, кристаллические сланцы, порфиры и др.), а также мощными толщами палеозойских осадочных пород (песчаники, сланцы, известняки, мраморы). Кроме того, местами значительно развиты мезозойские и третичные континентальные отложения (песчаники, конгломераты, мергели, глины). Горы представляют собой большей частью вытянутые в длину глыбовые массивы, образовавшиеся благодаря разломам и сбросам, сопровождающиеся мощными вертикальными поднятиями, в древней сглаженной складчатой стране. Многие хребты, и в особенности высокие долины и котловины между ними, имеют широкую плоскую поверхность (т. н. «сырты»), представляют удобные горные пастбища. Такова, например, широкая долина р. Нарына (а также его притоков и соседних рек) в высокогорной юго-западной части Семиреченской области. Вертикальные тектонические движения продолжаются в Семиреченской области и в настоящее время, на что указывают сильные землетрясения, в особенности проявляющиеся в районах г. Алма-Аты и оз. Иссык-куль.
Из полезных ископаемых в бывшей Семиреченской области известны (пока мало разведаны и почти не эксплуатируются): каменный уголь, каменная соль, медные, железные и серебросвинцовые руды.
Климат отличается сухостью и континентальностью; в общем, он прохладней, чем в большей части Туркестана, — лето менее жарко, зима продолжительней и суровей. В связи с этим культура хлопка, процветающая в других областях Туркестана, в Семиреченской области почти отсутствует; садоводство и виноградарство развиты гораздо меньше. Режим атмосферных осадков также отличается — максимум приходится в горах большей частью на лето и в предгорьях — на конец весны, тогда как в остальном Туркестане максимальные осадки наблюдаются большей частью в начале весны и зимой. Наиболее теплым районом Семиреченской области является защищенная горами долина р. Чу (с гг. Фрунзе и Токмак); наиболее умеренным (сравнительно мягким) климатом отличаются окрестности незамерзающего озера Иссык-куль (г. Каракол, бывший Пржевальск). Приведем климатические данные для нескольких характерных пунктов:
|
|
Высота над морем, м |
Средняя годовая температура, °С |
Средняя январская температура, °С |
Средняя июльская температура, °С |
Среднее годовое количество атмосферных осадков, мм |
|
Верный (ныне Алма-Ата) |
820 |
7,9 |
-8,4 |
23,5 |
592 |
|
Пишпек (ныне Фрунзе) |
700 |
9,3 |
-5,9 |
23,3 |
393 |
|
Копал |
1190 |
7 |
-7,8 |
21,3 |
337 |
|
Пржевальск (ныне Каракол) |
1770 |
6,4 |
-5,1 |
17,1 |
423 |
|
Нарын |
2010 |
2,9 |
-17,8 |
18,3 |
252 |
Почвы. Горные районы отличаются вертикальной почвенной зональностью, с развитием каштановых почв на средних и, частью, нижних склонах, и черноземных и горно-луговых почв на верхних склонах. В зоне нижних предгорий (на лессах) и по долинам развиты сероземные почвы, но значительно меньше, чем в других областях Туркестана и главным образом в южной половине Семиреченской области. Светло-каштановые и бурые почвы, чередуются с солончаками, обычны на низинах, в особенности в северной части области; равнины Семиреченской области большей частью пустынны и бесплодны — покрыты сыпучими песками или малоразвитыми светло-бурыми почвами и обширными солончаками.
Растительность. На равнинах и низинах обычна полынно-солянковая, а на песках — песчаная пустынная флора; по склонам гор — внизу сухая полынно-злаковая степь, выше — преобладают злаковые и разнотравные степи, иногда с кустарниками. Леса есть далеко, но везде и только отдельными участками, чередуясь с горными лугами и кустарниками. Выше 1—1 ½ тыс. м встречаются лиственные леса (из дикой яблони, клена, тополей, рябины, туркменской березы и др., также древесный можжевельник), а выше 1,5-2 тыс. м — хвойные еловые леса (из туркменской ели: Picea Schrenkiana), более всего распространены в Заилийском Алатау и горах, окружающих оз. Иссык-куль, также в Джунгарском Алатау. Еловые леса доходят до высоты от 2 200 м (Джунгарский Алатау) до 2 800 м (Заилийский, Кунгарский и Терскей Алатау). В горах юго-западной полосы Семиреченской области леса почти отсутствуют, здесь очень характерны высокогорные типчаковые степи на сыртах. Около 3 тыс. м и выше до снеговой границы идут субальпийские и альпийские луга и лужайки.
Население перед войной (1913) достигало 1 256,9 тыс. чел., в том числе 123,8 тыс. городского; средняя плотность 3,3 чел. на 1 кв. км. Национальный состав, по переписи 1897 г., был следующий: киргизы и кара-киргизы 80,5%, русские 9,7%, таранчи и сарты 7,2%, дунгане (китайцы) 1,4%. Позднее, благодаря притоку переселенцев и образованию новых русских селений, количество русских значительно увеличилось; по приблизительным данным 1913 г., киргизы (казаки) и каракиргизы составляют около 70% населения и русские более 20%, остальные — сарты, таранчи, дунгане и проч. Главное занятие населения — земледелие и скотоводство. Земледелие преимущественно поливное, гораздо менее «богарное» (горные посевы под дождь), с преобладанием пшеницы, затем идут: просо, ячмень, овес, рис, люцерна, масличные растения (подсолнечник, конопля, лен, горчица, мак), а также садоводство (яблоневые сады, абрикосы, груши, сливы, вишни) и бахчеводство. Посевная площадь в 1913 г. приблизительно определялась: под хлебами 743 тыс. га, под люцерной 96 тыс. га, прочее 21 тыс. га. Скота в 1913 г. насчитавалось: лошадей 928 тыс., крупного рогатого скота 729 тыс., овец 4 580 тыс., свиней 36 тыс. (по данным Переселенческого управления количество скота указывалось значительно больше, кроме того насчитывалось около 100 тыс. верблюдов). Киргизы (казаки) и (кара-) киргизы главным образом занимаются кочевым скотоводством. Обрабатывающая промышленность в Семиреченской области имела некоторое развитие, преимущественно по обработке растительных и животноводческих продуктов (фабрики и заводы шерстомойные, кожевенные, винокуренные, мукомльные, табачные). Областным городом был Верный (ныне Алма-ата), уездные города: Пишпек (ныне Фрунзе), Джаркент, Лепсинск, Копал, Пржевальск (ныне Каракол).
4. Сырдарьинская область была образована в 1867 г., до революции занимала площади 502 811 кв. км в северной части Туркестана, гранича на севере с Киргизским краем и на западе с Аральским морем, делилась на уезды: ташкентский, чимкентский, аулиеатинский, перовский, казалинский, и амударьинский отдел. В 1917 г. был присоединен новый голодностепский уезд, образованный из части ходжентского уезда Самаркандской обл. В 1918 г. из амударьинского отдела была образована самостоятельная Амударьинская область. По размежевании (1924) Средней Азии, Сырдарьинская область вошла под именем Сырдарьинской губернии (упраздненной в 1928 г. при разделении Казакской АССР на округа) в состав нынешней Казакской АССР, кроме большей (южной) части Ташкентского уезда и голодностепского (мирза-чульского) уезда, отошедших в Узбекскую ССР, и южной части аулиеатского уезда, включенных в Кара-Киргизскую автономную область (ныне Киргизскую АССР); Амударьинская область вошла в состав Каракалпакской автономной области (за исключением небольшой части, отошедшей к Туркменской ССР).
Рельеф и геологическое строение. Огромная Сырдарьинская область, в отношении рельефа и ландшафтов, может быть разделена на несколько главных районов: 1) гористый юго-восточный район, входящий в область Тянь-Шаньской горной системы; 2) лессовые плато северных предгорий Тянь-Шаня — Ташкентское, Чимкентское и Аулиеатинское; 3) долина Сырдарьи с присырдарьинской низменностью; 4) плато песчаной пустыни Муюн-Кум; 5) песчаная пусгыня Кызыл-кум (преимущественно низменная); 6) правобережье нижнего течения Амударьи и восточная часть ее дельты. На юго-востоке Сырдарьинской области протягивается два мощных горных хребта, большей частью круто вздымающиеся над простирающимися к северу от них равнинами, — Таласский Алатау и Александровский хребет. Первый из них достигает 4 500 тыс. — 4 800 м высоты, с вечным снегом и ледником; он простирается, в общем, от запада к востоку, отделяя к юго-западу отроги, в виде Угамского и Пскемского хребтов, заканчивающихся невдалеке от Ташкента. Александрийский хребет протягивается северо-восточнее Таласского, отделяясь от него долиной р. Таласа; он начинается у г. Аулие-ата, имея тут высоту около 800 м (над морем), и простирается к востоку-юго-востоку, постепенно повышаясь и достигая 3—4 тыс. м высоты; далее переходит в Семиреченскую область. Оба хребта сложены кристаллическими породами (гранитами, порфирами) и палеозойской толщей сланцев, песчаников и известняков. От них отходит к северо-западу, далеко углубляясь в область Туркестанской низменности, боковой отрог Тянь-Шаня, хребет Кара-тау, высотой до 1—2 тыс. м, постепенно понижается и заканчивается близ Джудека. Он сложен, преимущественно, палеозойскими известняками, песчаниками и сланцами.
Лессовые плато, залегающие у подножия и на предгорьях описанных хребтов, на средней высоте около 400—600 м (над морем), прорезаны многочисленными сбегающими с гор речками, используемые для искусственного орошения, и представляют собой цветущие оазисы и главные населенные центры Сырдарьинской области. Таковы: Ташкентское плато, пересекающее рр. Чирчик, Келес, Ангрен и др. (стекают с Таласского хребта к Сырдарье); Чимкентское плато — рр. Арыс, Бугунь и др. (стекают с Таласского хребта и с юго-западных склонов Каратау); Аулиеатского плато, расположенного между хребтами: Таласским, Александрийским и Каратау, орошается рр. Талас, Терс и др.
Между Ташкентским и Чимкентским плато подымаются невысокие складчатые кряжи из медовых и третичных отложений (главным образом, известняки и песчаники), составляют полный контраст с описанными выше древними глыбовыми горами.
Река Сырдарья пересекает Сырдарьинскую область от юго-востока к северо-западу до впадения в Аральское озеро-море; она образует довольно широкую низменную долину (абсолютная высота присырдарьинской низменности от 50 м у берегов Арала до 200 м у г. Туркестана), сложенную речным аллювием, с древними рукавами (Яны-дарья, Куван-дарья), отходящими далеко вглубь Кызылкумов.
Между хребтами Каратау на юго-западе и р. Чу, составляющими крайнюю восточную границу Сырдарьинской области, простирается обширная песчаная пустыня Муюн-кум, длиной более 500 км, шириной 100—180 км, на абсолютной высоте (в средней части) 300—380 м. Но самым большим и наиболее пустынным районом Сырдарьинской области являются Кызылкумы (или Кизил-кумы, см.), занимающие огромную площадь между Сырдарьей, Амударьей и Аралом. Это — низменная равнина, накрытая частью сыпучими барханными, частью скрепленными песками, с разбросанными в ее западной половине изолированными и невысокими древними массивами, как Султан-уиз-даг, Букан-тау, Арслан-тау и др.
Климат Сырдарьинской области отличается крайней континентальностью и сухостью, достигает максимума в преобладающей в области пустыне и несколько смягченнее в горах и предгорьях. Приведем климатические данные для нескольких пунктов:
|
|
Средняя годовая температура, °С |
Средняя январская температура, °С |
Средняя июльская температура, °С |
Среднее годовое количество атмосферных осадков, мм |
|
Перовск (ныне Кзыл-орда) |
8,1 |
-9,7 |
25,2 |
126 |
|
Петро-Александровск (на Амударье, ныне Турт-куль) |
12,5 |
-4,7 |
28,3 |
97 |
|
Ташкент |
13,7 |
-1,3 |
27,7 |
355 |
|
Аулие-ата |
10,3 |
-4,1 |
22,7 |
284 |
Почвы и растительность. Большая часть Сырдарьинской области покрыта песками — бугристыми, грядовыми и барханными, лишь изредка наблюдаются на них слабовыраженный почвенный покров (песчаные почвы типа бурых и сероземных). Широкие долины Сырдарьи и Амударьи сложены новейшими аллювиальными наносами с малоразвитыми почвами типа сероземов и белоземов и с обилием солончаков. Наиболее плодородны сероземные почвы на лессовых плато предгорий. Хребет Каратау одет скелетными бурыми и сероземными почвами среди скал и каменных россыпей, а высокие горы юго-восточного района отличаются вертикальной почвенной зональностью с развитием каштановых, черноземных и горно-луговых почв.
Песчаным пустыням свойственна характерная туркестанская песчаная флора (см. XLI, ч. 1, 441/45), в частности в Кызылкуме встречаются заросли саксаула. По рекам — тугайная растительность (тополи, ивы, лох) и солончаковые луга; на широких речных долинах и глинистых низинах пустыни (такырах) — солянковая растительность; на сероземах предгорий — сухая полынно-злаковая степь; наконец, в горах — травяные степи и луга, чередующиеся с участками леса.
Лес — частью лиственный (дикая яблоня, алыча, туркестанский клен и береза, тополи и др.), частью из древесного можжевельника (арча); в верхней зоне лесов, в особенности на Александрийском хребте, нередки леса туркестанской ели.
Население Сырдарьинской области перед войной (1913) достигало 1 989,8 тыс. чел., в том числе 353,8 тыс. городского; средняя плотность 3,9 чел. на 1 кв. км. Национальный состав по переписи 1897 г.: киргизы (казаки) — 64,4% сарты — 9,7%, «тюрки» (вероятно, не различенные в переписи киргизы, сарты и узбеки), — 10,7%, узбеки — 4,3%, каракалпаки — 6,3%, русские — 3%. Главное занятие населения — земледелие (преимущественно поливное), сосредоточенное, главным образом, в районе лессовых предгорий и сероземных почв, также по Сырдарье и Амударье, отчасти в горах, — и скотоводство (преимущественно кочевое) в области пустыни и гор. Из сельскохозяйственных культур наиболее важны: пшеница, ячмень, рис, просо, садовые, бахчевые и виноградные, а из технических — хлопок, главным образом в Ташкентском районе; под хлопком в 1913 г. было 80 тыс. га со сбором хлопка-сырца 65 тыс. тонн. Скота в 1913 г. насчитывалось: 4 845 тыс. овец и коз, 720 тыс. голов крупного рогатого скота, 640 тыс. лошадей. В низовьях Сырдарьи и Амударьи и на Арале практикуется рыболовство. Горное дело малоразвито — преимущественно добывают соль из соленых озер (в 1910 г. 2 тыс. тонн) и каменный уголь (в 1910 г. 1,2 т. тонн). Обрабатывающая промышленность — кустарная и фабрично-заводская (хлопкоочистительная, табачная, кожевенная, винокуренная, пивоваренная и др.). Областным городом был Ташкент, уездные города: Казалинск, Перовск (ныне Кзыл-Орда), Чимкент, Аулие-ата, Петро-Александровск (ныне Турткуль), безуездный г. Туркестан.
5. Ферганская область была образована в 1876 г. из южной части присоединенного Кокандского ханства (см.), занимала площади 143 692 кв. км в юго-восточной части Туркестана на границе с Китаем и Афганистаном, делилась на уезды: скобелевский (после революции переименован в ферганский), андижанский, кокандский, наманганский, ошский и памирский. По размежевании (1924) Средней Азии, Ферганская область своей центральной частью (Ферганская котловина — части уездов кокандский, ферганский, андижанский и наманганский) вошла в Узбекскую ССР; Памир включен в Таджикскую АССР (позднее из него образовалась Горно-Бадахшанская АО), а районы горных хребтов, окружающие Ферганскую котловину (ошский уезд, части уездов кокандского, ферганского, наманганского и андижанского), отошли в Кара-Киргизскую АО (позднее переименованную в Киргизскую АССР, именно в составе ее западных кантонов: ошского и джаляль-абадского). С установлением (1927) в Узбекской ССР окружного деления, Ферганская область упразднена, из части ее, вошедшей в Узбекскую ССР, образовались округа кокандский и андижанский.
Рельеф и геологическое строение. Центральный и основной, наиболее населенной частью Ферганской области является обширная (более 30 тыс. кв. км) Ферганская котловина («Ферганская долина»), окруженная со всех сторон горами и пересекаемая от востока к западу верхним течением р. Сырдарьи (с низовьями ее истоков: Нарына и Кара-дарьи). Ферганская котловина — тектоническая впадина овальной формы, около 300 км длины и 170 км наибольшей ширины; дно ее лежит на абсолютной высоте 350—500 м (повышается к востоку), покрыто лессом, частью песками и речи, аллювием, и окаймлено холмистыми предгорьями из третичных и меловых отложений. С окружных гор стекает сюда множество речек; у выхода их на равнину они разбираются в оросительные каналы, — широкая полоса оазисов протягивается здесь у подножия гор. Самое дно котловины (собственно долина Сырдарьи) менее заселено и возделано, вследствие большего развития тут солончаков и песков. Вся остальная часть Ферганской области отличается преимущественно высокогорным характером (заполнена массивами и цепями Тянь-Шанской системы) и заселена очень редко, в особенности высочайшее нагорье Памир. К северу от Ферганской котловины протягиваются мощные хребты: Чаткальский (в западной половине, простирается от юго-запада к северо-востоку) и Ферганский (в восточной половине, простирается от северо-запада к юго-востоку), они имеют высоту до 4—4,5 тыс. м (отдельные вершины до 5 тыс. м). Чаткальский хребет сложен в основе из гранитов, порфиров и палеозойских сланцев; Ферганский хребет — из палеозойских сланцев, а также мощной толщи мезозойских континентальных и частью морских (верхний мел) отложений песчаников, глин, сланцев, известняков. На севере Ферганский хребет прорезан длинным и глубоким, почти неприступным ущельем р. Нарына (главный исток Сырдарьи). Чаткальский и Ферганский хребты соединяются на севере с мощным массивом Таласского Алатау, проходящим (вместе со своим западным отрогом — Пскемским хребтом) по северной границе Ферганской области и достигает до 4,5—5 тыс. м высоты; сложен он гранитами, порфирами и палеозойской свитой сланцев, песчаников и известняков. Ряд горных долин в области Таласского массива известен как хорошие летние пастбища (Сусамыр, Чаткал и др.). К югу от Ферганской котловины, за зоной предгорий, подымается величественный Алайский хребет (простирается от востока к западу) и его западное продолжение — Туркестанский хребет. Алайский хребет, достигает до 5 тыс. м, а отдельные вершины его до 6 тыс. м абсолютной высоты; сложен преимущественно мощной толщей палеозойских сланцев. К югу от него и параллельно ему протягивается еще более грандиозный Заалайский хребет, со средней высотой около 5 тыс. м и рядом вершин превосходящих 6 тыс. м; высшая точка его — пик Ленина (бывший Кауфмана) 7 144 м — до последнего времени считался высочайшей вершиной СССР. Сложен Заалайский хребет гранитами, гнейсами и кристаллическими сланцами, а на склонах — палеозойскими и мезозойскими осадочными породами. Между Алайским и Заалайским хребтами залегает на абсолютной высоте от 2,5 тыс. м до 3 300 м Алайская долина, шириной 20 км и длиной 125 км; она славится как превосходное, с богатыми травами, горное пастбище. К югу от Заалайского хребта находится Памир (см.), нагорье с рядами хребтов до 5—6 тыс. м абсолютной высоты (и выше) и широкими долинами меж них (на абсолютной высоте от 3,5 до 4 тыс. м).
Полезные ископаемые значительны и разнообразны; наиболее важны: каменный уголь, нефть, залежи соли (каменной и в соленых озерах), радиоактивные руды, медные руды и др.
Климат отличается большими контрастами, в связи с чрезвычайной расчлененностью рельефа, но, в общем, характеризуется резкой континентальностью и сухостью, в особенности в Ферганской котловине и на Памире. Несколько больше влага (зимой довольно много снега) выпадает в горных хребтах, окружающих Ферганскую котловину; последняя отличается чрезвычайно жарким и сухим летом, благоприятным для процветания здесь культуры хлопчатника. Приведем климатические данные для нескольких пунктов:
|
|
Средняя годовая температура, °С |
Средняя январская температура, °С |
Средняя июльская температура, °С |
Среднее годовое количество атмосферных осадков, мм |
|
Скобелев (ныне Фергана) |
13,4 |
-2,6 |
27,6 |
166 |
|
Ош |
11,5 |
-4 |
25,2 |
334 |
|
Памирский пост |
-1,2 |
-18,1 |
14,2 |
61 |
Почвы и растительность. Ферганская котловина и предгорья большей частью одеты сероземными почвами на лессах; местами же тут развиты солончаки и площади сыпучих песков, а также галечниковые и каменистые участки. На горных склонах — каштановые и черноземные, а выше — горно-луговые почвы. На сероземах преимущественно развита полынная и полынно-солянковая полупустыня, при искусственном орошении превращающаяся в плодородные оазисы; выше 1 тыс. м (над морем) идет злаковая и разнотравная степь, чередующаяся с лесными участками. Изредка встречаются лиственные леса из грецкого ореха, дикой яблони и др., чаще — заросли древесного можжевельника (арчи); в северо-восточной части Ферганской области местами в горах (выше 2 тыс. м) попадаются хвойные леса из туркестанской ели и пихты. Выше 2,5—3 тыс. м — субальпийские луга и альпийские лужайки. Снеговая граница обычно выше 4 тыс. м; на Памире даже около 5 тыс. м. Долины Памира представляют собой высокогорную пустыню с солонцеватыми и солончаковыми почвами и редкими зарослями приземистых кустарничков терскепа, кампырмаша, астрагалов (см. XLI, ч. 1, 503/04).
Население Ферганской области перед войной (1913) достигало 2 116 тыс. чел., в том числе 418,4 тыс. городского; средняя плотность 14,7 чел. на 1 кв. км. Национальный состав (по переписи 1897 г.): сарты 50,2%, «тюрки» 16,6% (сюда относятся не различенные в переписи каракиргизы, сарты и узбеки), каракиргизы 12,8%, узбеки 9,8%, таджики 7,2%, русские 0,6%. Главное занятие населения в Ферганской котловине интенсивное земледелие (при искусственном орошении), с техническими (хлопок, джугара), хлебными (пшеница, рис, кукуруза), плодовыми (садовыми и виноградными) культурами и шелководством; в горных районах преобладает кочевое скотоводство, в меньшей степени — земледелие (пшеница, ячмень, просо). Ферганская область являлась главным центром хлопководства в России, посевные площади под хлопком достигают в 1913 г. 302 тыс. га, сбор хлопка-сырца — 300 тыс. тонн. Скота в 1913 г. насчитывалось: 810 тыс. овец, 432 тыс. крупного рогатого скота, 347 тыс. лошадей. Горное дело достигает перед войной довольно значительного развития; так, в 1910 г. было добыто 28,5 тыс. тонн нефти (главным образом, на Чимионских промыслах в скобелевском уезде), 37,3 тыс. тонн каменного угля, 9,2 тыс. тонн медных руд, 262 тонны радиоактивных руд, 16 тонн серной руды; добывается озокерит, асфальт и др. В обрабатывающей промышленности главную роль играет хлопкоочистительные заводы, затем маслобойные и кожевенные; распространен кустарный промысел (ковровые, шелкоткацкие, хлопчатобумажные изделия, медная посуда, гончарные изделия и пр.). Областным городом был Скобелев (до 1907 г. назывался Новый Маргелан, а после революции переименоване в г. Фергана), уездные города: Коканд, Наманган, Андижан, Ош; безуездные города: Маргелан и Чуст.
6. Бухара описана в т. VII, 252/62. В 1924 г. при размежевании Средней Азии территория Бухары, — за исключением полосы по Амударье в юго-западной части (14% площади), отошедшей в Туркменской ССР, — вошла в состав Узбекской ССР; из этой части около ½ пришлось затем на долю Таджикской ССР.
7. Хива рассмотрена в т. XLV, ч. 2, 218/28. В 1924 г. территория Хивы была распределена между Туркменской ССР (большая, западная часть; 80% площади), Узбекской CCР и Каракалпакской АО.
Б. Добрынин.
Русский Туркестан ныне прорезывается громадной и исключительно важной по своему экономическому значению магистралью Туркестано-Сибирской железной дороги (Турксиб), общим протяжением в 1 445 км, законченной прокладкой в мае 1930 г. Она начинается от ст. Луговая Семиреченской ж. д. и, по пересечении р. Чу, идет в восточном направлении через Чокпарский перевал до г. Алма-Ата. Отсюда дорога поворачивает на север и направляется по пустынным местам до восточного берега оз. Балхаш, а далее идет через г. Сергиополь до своего конечного пункта в г. Семипалатинске. Технические условия дороги характеризуются следующими данными: уклоны 0 008 и 0 010, радиусы закруглений 600-800 м, ширина полотна 5,00—5,60 м, тип рельса За, ферм на 1 м 4,53 тонны, пропускная способность 6,5 пар коммерческих поездов. Сооружение дороги начато в 1927 г., открытие правильного движения на всем пути должно последовать в конце 1931 г. Стоимость 1 км 115 087 руб., полная стоимость всей линии 175 млн. руб. Огромное экономическое значение Турксиба обусловливается тем, что, обслуживая район, по площади равный Франции и Италии, взятым вместе, эта дорога соединяет Сибирь, которой предстоит быстрое движение по пути индустриализации, и Туркестан, весьма богатый источниками разного рода сырья. Соединение этих двух огромных областей не только окажет крупное влияние на экономику их самих, но и отразится на ходе хозяйства всего Союза в целом. На первом месте по своему значению заслуживает внимания то коренное изменение, которое дорога вызовет в источниках и путях снабжения Туркестана хлебом. Вместо хлеба, доставляемого в настоящее время с северной части Ташкентской дороги, из среднего Поволжья и с Северного Кавказа, Туркестан будет снабжаться хлебом из района Барнаула и района самого Турксиба. При этом для значительнейшей части хлеба получится большое сокращение расстояния (около 1 000 км), а следовательно и издержек перевозки.
Хлеб же из района Актюбинска, среднего Поволжья и Северного Кавказа будет ближе, удобнее и выгоднее направлять непосредственно на экспорт. Другим крупным и важным предметом вывоза из Сибири в Туркестан явится лес, который заменит поступающий ныне лес из очень удаленных районов Урала. Этим будет достигнуто значительное удешевление древесины в Туркестане, а вместе с тем и удешевление строительства вообще и оросительных работ в частности.
В общем итоге грузооборот Турксиба слагается для 1930/31 г. и 1935/36 г. из следующих грузов и исчисляется по перспективным данным Госплана в следующих количествах (тонн) (1930/31 гг.; 1935/36 гг.):
Хлебные грузы – 746316; 963580;
Лесные грузы – 386386; 698966;
Фрукты – 43000; 59000;
Рис – 19370; 80340;
Хлопок – 3380; 19000;
Хлопковое масло – 8000; 8000;
Промышленные товары – 55000; 78768;
Продукты животноводства – 27910; 48895;
Китайские грузы – 15000; 15000;
Технические культуры – 6000; 40000;
Прочие грузы – 68800; 107200;
Итого – 1377162; 2118749.
К. З.
II. Туркестан Восточный, или Китайский Туркестан, в политическом отношении составляет с 1884 г. вместе с Джунгарией (см. ниже) 19-ю китайскую провинцию Синь Цзянь, иногда называемую Восточным Туркестаном – в широком значении слова (ср. XXIV, 187). Как географический термин, название Восточны Туркестан заменило во второй половине XIX ст. термин Малая Бухария. Туземное население не имеет общего имени для страны, которую обнимет этот термин, и только у позднейших восточных писателей мы встречаем названия Алтышар (Шестиградие) и Джеттышар (Семиградие) в применении к той части Восточного Туркестана, за которой в 70-х годах прошлого столетия утвердилось название Кашгарии. Границами Восточного Туркестана (в точном смысле слова, без Джунгарии) служат: на севере – магистральный и Восточный Тянь-Шань, на западе – Памир, на юге – передовая цепь Кунь-Лунь, на востоке — провинция Гань-су. В таких пределах площадь Восточного Туркестана исчисляется в 1 млн. кв. километров, население — в 1,5 млн. чел. Последнее заселяет только оазисы и очень немногие долины Тянь-Шаня и Кунь-Луня, общая емкость таковых угодий едва ли превосходит 10% всей территории Восточного Туркестана, которая в остальном — пустыня. Эту территорию слагают: на западе — бассейн Тарима (см.), на востоке — Бэй-шаньское плоскогорье (Курук-таг) с прилегающими к нему с севера и юга долинами.
В Таримском бассейне различают 3 элемента: горные массы — на обеих окраинах, пустыню Такла-макан (см.) — в центре, пояс оазисов — в промежуточной зоне. Южные склоны Тянь-Шаня — горная пустыня: бесплодны ниспадающие на юг скалы, лишены жизни и сбегающие сюда долины, даже те, которые служат ложем реке: последняя катит свои воды среди голого речника, из которого лишь изредка, в одиночку, поднимаются тополя; травянистая и кустарная поросль встречаются в этих долинах еще реже на участках, образованных мелкоземом, но и то это или касатики (Iris ensata), к которым не притронется ни одно животное, или Caragana и белолозник (Eurotia сеrаtoides). Для того, чтобы добраться до луга, достаточного, чтобы накормить хотя бы десяток животных, нужно подняться высоко в горы, в альпийскую их зону, где среди скал и осыпей можно найти и небольшие острова зелени. Южные склоны гор в Центральной Азии почти всюду бесплодны; здесь же убивает в них жизнь и смертельное дыхание соседней пустыни. Не более оживлены и обращенные к пустыне Такла-макан северные склоны Кунь-Луня. Здесь соединились три фактора, обусловившие их бесплодие: крайне сухой климат, огромная крутизна гор (100 м падения на 1 км заложения) и, до абсолютной высоты 4 000 м, слагающая их горная порода — рыхлый конгломерат, т. е. субстрат, жадно поглощающий не успевшую скатиться дождевую воду, которая, не удерживаясь в поверхностных его слоях, просачивается на глубину, недоступную для корней растений. Последние два фактора — значительная крутизна Кунь-Луня и слагающая его подгорье рыхлая горная порода — обусловливают и другое явление, отсутствие в нем широких долин: реки текут здесь в каньонах, глубина которых местами восходит до 1 000 м. Альпийская зона Кунь-Луня — царство каменных осыпей и недоступных по своей крутизне скал. Почве здесь негде образоваться, и если тут все же островками встречается зелень, то площадь таких лугов обычно немногим превосходит сотню кв. метров. Только к западу от Хотан-дарьи передовые контрфорсы Кунь-луня положе, имеются и одетые степной растительностью долины, дающие возможность вести в них кочевое скотоводческое хозяйство; их заселяют кипчаки. Что касается описанных выше менее доступных частей Кунь-луня в бассейнах рек Кэрийской и Раскем-дарьи, то их населяют горцы, на востоке носящие название мачан в этническом отношении неизвестное племя, может быть потомки когда-то здесь живших белокурых уйгуров, на западе — одно из племен иранской группы. И те, и другие довольствуются разведением мелкого рогатого скота, мачинцы преимущественно овец, раскемцы — коз, пуша которых служит материалом для изготовления известных кашмирских тканей. Подспорьем у них служит земледелие — миниатюрные поля ячменя, реже — пшеницы, в несколько десятков сажен, разбросанные радиусами до 20 верст вокруг их селений, представляющих собрание жалких жилищ, нередко пещер, выбитых в отвесных конгломератных стенах речных каньонов. Утварь в этих жилищах — обычно какой-нибудь десяток предметов. Центральная часть Таримского бассейна, представляет засыпанную песками равнину Такламакан (см.), полого падающую на севере (1 400 — 1 100 м) и востоке (1 400 — 880 м). Между песчаной пустыней и бесплодной горной окраиной Восточного Туркестана тянется пояс каменистой пустыни, среди которой встречаются участки мелкоземных, прорезанных водными артериями почв: лессовых, суглинковых, глинисто-песчаных и весьма редко илистых. На них-то и осел человек, обратив их в оазисы зелени путем искусственного периодического их обводнения.
Восточная половина Восточного Туркестана носит такой же характер огромной пустыни с небольшими оазисами зелени на северной своей окраине, как и вышеописанная западная его часть; только здесь горы подвижного песка заменяют столь же бесплодные горы, образованные массивными и осадочными горными породами палеозойского и допалеозойского возраста, которые, разрушаясь под воздействием атмосферных деятелей, и дали тот песок, который засыпал и продолжает засыпать равнину между Тянь-Шанем и Кунь-Лунем, причем его языки, гонимые ветром, уже достигли на западе памирских твердынь и медленно, но неуклонно, вверх по долинам, взбираются и на «крышу мира». Бэй-шаньские горы остановились в своем росте в палеозойское время и с тех пор на протяжении последующих миллионов лет, находясь в условиях все усиливающего свои крайности континентального климата, подвергались разрушительному воздействию атмосферных деятелей, которые и низвели величественные хребты до мелкосопочника и выровняли местами горную страну до почти равнины; конечные же продукты этого разрушения — песок и пыль — унесли на запад, образовав страшную своим бесплодием пустыню Такла-макан. Бэй-шань продолжает разрушаться, и эта лаборатория в действии продолжает посылать на запад все новые и новые тучи песка, которые за историческое время успели сделать в бассейне Тарима огромные завоевания; об этом свидетельствуют развалины городов, монастырей и замков, находимые в глубине пустыни Такла-макан. Бэй-шань беден водными ресурсами, и в настоящее время в нем существует один только культурный оазис, едва прокармливающий семью турфанского выходца.
Не то было 2 000 лет тому назад, когда на его территории находило ресурсы для существования государство Шань-го, насчитывавшее 5 000 душ населения и хотя и черпавшее свои доходы главным образом в ископаемых богатствах страны (железо, свинец, серебро, наждак), но занимавшееся и земледелием. История говорит нам о нем на протяжении 500 лет, когда политическая жизнь и остальных частей Восточного Туркестана была совершенно иной и когда эта страна, распадавшаяся тогда на 18—50 «царств», обладала средствами для существования человека, во много раз превосходившими современные. Существует немало указаний на значительное изменение климата Центральной Азии (см.) в историческое время в сторону большей сухости, и история Восточного Туркестана служит одним из таких указаний. Долина между Бэй-шанем на севере и Алтынтогом на юге, некогда также являвшаяся населеннейшей частью самостоятельного владения, ныне — пустыня, пройденная в XIII в. Марко Поло, в последнее время Ж. Мартэном и П. К. Козловым. Что касается долины, в которую Бэй-шань обрывается своим северным склоном, то она и поныне является одним из производительнейших участков Восточного Туркестана, вмещая группы оазисов Хамийского и Турфанского приставств. Южная часть последнего (Лутунская котловина) занимает глубочайшую впадину Средней Азии (130 м ниже уровня моря), обязанную своим происхождением флексурному изогнутию пластов земной коры у южной подошвы Богдо-ола. Эта впадина — одно из величайших географических открытий новейшего времени, принадлежащее экспедиции бр. Грумм-Гржимайло в 1889—1891 гг. Не одно, однако, это открытие привлекло в последние годы внимание ученых всего мира к Турфану (см.), а засим и к остальному Восточному Туркестану: только в Турфане сохранилось еще заимствованное в древности на западе (в Иране) искусство перехватывать течение подземных вод и выводить их при помощи особых гидротехнических сооружений на поверхность земли в ирригационных целях; только здесь оказался собранным в огромных количествах тот археологический и палеографический материал, который внес столько света в прошлое не только Восточного Туркестана, но и остальной Средней Азии. Роль Турфанского округа в экономике прилегающего к нему района Азии, в его политической истории и в истории его культуры (как и Хотан — рассадник буддизма; позднее — рассадник культуры, неправильно называемой уйгурской) была на протяжении 15 веков очень велика; основой же его благосостояния было земледелие, технические приемы которого и ныне стоят здесь еще высоко, — выше, чем в остальном Восточном Туркестане.
Открытие в центре азиатского материка впадины ниже уровня моря вызвало со стороны Русского Географического Общества устройство в ней метеорологической станции, которая, проработав два года, дала возможность выяснить следующие особенности местного климата: его континентальность выражена здесь особенно резко; температура летних месяцев впадины очень высока, выше, чем где бы то ни было в Азии, и может быть приравнена только к температуре Сахары; предельная высокая достигает 48° в тени и 64° на солнце; наоборот, температура зимних месяцев несоответственно низка, переходя в январе при средней месячной —11° и минимуме — 21°,2 часто за —19°; амплитуда 68°,3; число ясных дней в году, равное 147, превосходит крайний возможный предел, исчисленный теоретически; число пасмурных, равное 20, составляет нижний возможный предел линий карты Шенрока; преобладающие румбы ветров, как и везде в Центральной Азии, западные и восточные, причем наибольшее число ветреных дней приходится на весну, затиший — на осень; дней с осадками 25; в 22-х случаях — дождь, в 3-х — снег; общее количество осадков, однако, совершенно ничтожно; только однажды в течение двух лет снег укрыл землю слоем в ½ вершка толщиной, но скоро же испарился; в остальных случаях в воздухе крутилась лишь снежная пыль, не оставлявшая никакого следа на земле; влажность, как абсолютная, так и относительная, много ниже высчитываемой для этой части Азии теоретически.
Эти данные, маршрутные наблюдения путешественников и некоторое время ведшиеся записи температур в Кашгаре дают возможность судить и о климате остальных частей Восточного Туркестана. Он характеризуется очень большими как суточными, так и годовыми амплитудами температур, чрезвычайной сухостью воздуха, малым количеством атмосферных осадков, большим напряжением воздушных течений, в особенности весной. Благодаря отсутствию снежного покрова и низким зимним температурам, земля промерзает здесь очень глубоко и оттаивает настолько поздно, что весной растительность возрождается к новой жизни с большим опозданием. Задерживаются и весенние полевые работы. Земледелие в оазисах возможно только при искусственном орошении полей. Подъем воды в реках начинается только в июне, ввиду чего, дабы весной иметь для посева достаточно влажную почву, поля затопляют водой поздней осенью. Эта-то вода в состоянии льда и держится в почве еще долго после того, как наступит тепло. Но засим растительность развивается очень быстро, так что местами успевают иногда снять две жатвы, в Турфане — всегда. Осадки, крайне редкие, выпадают на севере обыкновенно не ниже 1 500 м, на юге — 1 600 м, захватывая только верхние горизонты культурной зоны. В пустыне Такла-макан не редки годы, когда не выпадает вовсе осадков. Посевы под дождь удаются иногда только высоко в горах, где возделывается гималайский ячмень. В Восточном Туркестане культивируются: пшеница, все виды проса, сорго, ячмень, кукуруза, рис, редко где — гречиха, конопля, хлопок, Sesamum indicum, табак, дыни, арбузы, разнообразные овощи, из плодовых деревьев — абрикосовое, персиковое, грушевое, яблоня, тутовое, гранатовое, орех, Zizyphus vulgaris, наконец — виноград. Вся вода, которой живет Восточный Туркестан, приходит к нему с гор, его окружающих. В западной его части все реки составляют одну систему Тарима (см.), в восточной мы встречаемся только с речками и ручьями, в большинстве по выходе из гор тотчас же уходящими в почву, представляющую здесь всюду слежавшиеся толщи песка и гальки; с Алтын-тага на севере не стекает ни одного ручья, с Тянь-Шаня, к востоку от Пичана, на протяжении почти 200 км, — также,■ здесь залегает пустыня, отделяющая Хами от Турфана; все почти проточные воды в Турфане карысьного происхождения, т. е. искусственно выведены из-под земли по подземным каналам (карысям). Дикая растительность Восточного Туркестана не отличается от встречаемой повсеместно в Средней Азии; преобладают две растительные формации: пойма по берегам проточных вод и озер, ксерофилы в остальных его районах. Упоминания заслуживают только тутраковые (Populus euphratica) леса вдоль Яркенд-дарьи и на южной окраине пустыни Такла-макан, к востоку от Нии, в местности, богатой ключами; они занимают здесь еще значительные площади, но последние заметно сокращаются, на что указывает сухостой вдоль опушек. Фауна Восточного Туркестана не богата видами. Из крупных животных более многочисленны: антилопы (Gazella subgutturosa) и лабаны, из хищных — лисица; встречаются: в туграковых лесах — маралы, в Бей-шапе — горные бараны и дикие верблюды, по Тариму — тигр и дикие кошки, по его притокам, но очень редко — выдры, наконец, повсеместно, но не часто серые волки; из мелких — зайцы, различные грызуны, летучие мыши. Птиц, свойственных Восточному Туркестану, немного; интереснее других: свойственный ему фазан, пустынные сойки (Podoces bendersoni и Podoces biddulphi), розовый воробей; но зимует в культурной зоне птиц много; нижний Тарим и Лоб-нор служат станцией для перелетных водоплавающих, и весной туземцы ловят их силками во множестве, делая значительные запасы вяленого птичьего мяса на последующие месяцы. Рыбы достаточно, но рыбным промыслом занимаются только лобнорцы.
История застает Восточный Туркестан гуще, чем теперь, заселенным, причем господствующими наречиями были: на юге и частью на севере — древне-иранское, на северо-западе — относимое к северной ветви европейских языков. Эти наречия продержались до Х ст., может быть местами даже до XIV, но затем Восточный Туркестан, как составная часть Джагатайского улуса, должен был принять участие в не прекращавшихся в течение столетий внутренних и внешних войнах этого последнего, и коренное население его стало таять; мечом и огнем введенное в стране отуреченными монголами мусульманство нанесло ему последний удар. Исчезли в Восточном Туркестане буддизм, христианство, манихейство, исчезли многие элементы древней иранской культуры, исчезли древние языки и обычаи, и то, чего не могли сделать китайцы, хунны, турки, тибетцы, уйгуры и др. завоеватели, встречая в этой стране стойкий отпор, то совершили отуреченные и принявшие закон Магомета потомки Чингисхана (см. ниже Туркестан — история; Средняя Азия; Китай, XXIV, 217). Все, что сейчас в крае осталось от прежнего, это — арийская внешность большинства населения, большая, чем в других магометанских странах, свобода женщин и некоторые элементы прежней культуры, в том числе знакомство с карысьной системой ирригации полей. Современное население Восточного Туркестана, которое называет себя по городам: кашгарлык — житель Кашгара, и т. д., говорит на различных, но очень близких между собой, диалектах тюркского языка. Их главное занятие земледелие; к промышленности и торговле они проявляют менее склонности. Хотан (см.) славится производством шелковых тканей, ковров, белого войлока, Кашгар (см.)—хлопчатобумажных тканей, главным образом их прочной окраской, Куча — выделкой кож, Аксу — изделиями из кожи, металла и войлока, Турфан (см.) вывозит лучшую в мире коринку. Пришлый элемент в Восточный Туркестан составляют китайцы, дунгане, калмыки — потомки волжских торгоутов, уроженцы Русского Туркестана дуланы, происхождение которых остается еще невыясненным; они заселяют главным образом оазис Марал-баши. В административном отношении Восточный Туркестан составляет южную большую часть Синь-цзяньской провинции Китая и делится на два даотайства — Кашгарское и Аксуйское, и два приставства — Турфанское и Хамийское.
К северу от Восточного Туркестана лежит Джунгария или Чжунгария.
После отпадения в 1912 г. Монголии (см. XLVIII, 197), Джунгария фактически вошла в состав этого национального объединения монголов, но юридически, в порядке международного права, положение не было закреплено, а по Кяхтинскому договору (1915) между Россией, Китаем и правительством Урги автономия была признана только за Внешней Монголией (ныне Монгольская народная республика), Джунгария же осталась за Китаем. Джунгария обнимает округа: Или, Тарбагатай выделенный лишь в 1907 г. из Кобдоского — Алтайский, Кан-суй-чэн (Куркара-усу) и Ди-хуа-чжоу (Урумчи) и приставство Чжэньси-тин (Баркульское), т. е. всю территорию между государственной границей на западе, хребтом Алтаин-нуру и восточной частью Южного Алтая на северо-западе и Тянь-шанем на юге. В указанных пределах площадь Джунгарии (в тесном смысле, т. е. китайской, без русской ее части; ср. XVIII, 335) определяется в 420 тыс. кв. км, из числа которых не менее 60% падает на совершенно почти бесплодную, а потому и лишенную населения пустыню. Эта последняя занимает наиболее пониженную, центральную часть страны, имеет ясно выраженный наклон от востока, где средняя абсолютная ее высота может быть принята в 900 м, на западе где та же высота выражается цифрой 275 м при наименьших 200—210 м, приходящихся на впадины озера Телли-нор и Эби-нор (см.). Почва этой пустыни представляет преимущественно мощные толщи слежавшихся глинистых песков, гальки и щебня, в меньшей доле — пески и песчанистые глины. Сыпучие, подвижные пески занимают в ней сравнительно небольшие пространства, являясь местами продуктом поверхностного разрушения подстилающих их гранитов, остатков тех горных кряжей, которые некогда бороздили поверхность Центральной Джунгарии. Горы, бесплодные и скалистые, сложенные главным образом из массивных пород и древнейших осадочных, занимают теперь еще немалую часть пустыни, особенно на западе и северо-западе, где возвышаются хребты Джаир, Уркошар, Семистай, Кара-адыр, Кокеун и др. Благодаря им здесь встречаются и источники проточной воды, пятна зелени, пастбищные угодья. За их же пределами пустыня поражает своей дикостью и безводием, а потому и отсутствием жизни; колодцы в ней очень редки, большинство с плохой водой. Единственное животное, которое не избегает ее, — дикий верблюд. Но и он ушел туда, спасаясь от злейшего врага своего – человека. Неприветливость Джунгарской пустыни усугубляется еще ее климатом, континентальность которого выражена в ней особенно резко. Наблюдения показывают, что при почти всегда безоблачном небе почва летом нагревается в ней до 70°С, зимой же, в декабре и январе, холода достигают нередко 40° и более. Амплитуды суточных и годовых температур при таких условиях в ней огромны и порождают частые бури, сила которых ясно выражена теми причудливыми пирамидами, башнями и столбообразными возвышениями, которые в ней попадаются, напоминая местами развалины стен и городов. Никому из посетивших Центральную Джунгарию европейцев не пришлось констатировать в ней осадков; знакомые же с ней туземцы утверждают, что бывают годы, когда их в ней вовсе не бывает; но зато в другие случаются короткие ливни, порождающие потоки (сели), следы разрушительной работы которых действительно хранят все овраги этой пустыни. При таких условиях и глубоком залегании почти повсеместно водоупорных слоев, о чем свидетельствует глубина местных колодцев, неудивительно, что сотни кв. км не несут в ней никаких признаков растительной жизни, разве несколько убогих кустиков ксерофитов у самых колодцев. Тем не менее, и через эту пустыню проложены тропы, и даже делались попытки, пользуясь далеко в нее вдавшимися долинами рек, проехать ее на колесах. Пустыня в Джунгарии почти всюду добегает до гор. Но там, где последние высоки, где с них срываются реки и речки, создаются в ней и условия для органической жизни. Вдоль северной подошвы Восточного Тянь-Шаня тянется цепь оазисов; это — Бэй-лу, «северная дорога» китайцев, т. к. через эти оазисы пролегал некогда их путь в западные страны. Здесь мы видим возделанные поля, искусственные древесные насаждения, селения и города. Бэй-лу на западе до реки Манас целиком входила в IX—XIV вв. в состав знаменитой в истории Уйгурской державы (см. XXIX, 291'/93'), славной своим просвещением и богатством, источниками которого была не торговля, а внутренние ресурсы государства — земледелие на юге (Турфан; см), скотоводство на севере (Бишбалык, столица, в 30 км к западу от Гу-чэна). Современники рисуют Южную Джунгарию богатой пастбищами, на которых паслись бесчисленные табуны лошадей. Ныне от этих пастбищ ничего уже не осталось: между Баркулем и Фоу-каном на месте последних в ней тянется каменистая степь с редкими островками оазисов. С трудом верится, чтобы эта страна была лучшей частью той Уйгурии, которая в XIII в. служила банкиром монгольских императоров, черпавших в ней огромные суммы, если верно известие, что император Угедей в счет текущих процентов в один прием уплатил уйгурским банкирам 76 тыс. серебряных слитков — сумму весьма значительную по тому времени. Китайские историки к этому добавляют: когда принцы крови нуждались в золоте, серебре, жемчуге и драгоценных камнях, то обращались за всем этим в Уйгурию же, подобно тому, как за соколами и кречетами — в страны северные. Не Китай, стало быть, и не Иран гремели в эту эпоху своими богатствами, а Уйгурия, та страна, которая ныне едва прокармливает ничтожное население. Так значительно за истекшие семь веков изменились в ней условия для существования человека. Очевидно, что и здесь, как в остальной Центральной Азии, климат существенно изменился в сторону большей сухости, и пустыня сделала в ней огромные завоевания. Наиболее обширным и плодородным оазисом Южной Джунгарии является ныне Манасский, занимающий долину среднего течения Манаса, значительнейшей из рек, сбегающих с Восточного Тянь-Шаня на севере. Кроме возделываемых и в остальных частях Южной Джунгарии культурных растений, здесь с успехом высевается рис, но попытки завести тут же виноградники и плантации плодовых деревьев были неудачны: эти многолетние растения, несмотря на укрытие, не выдерживают местных зим. Долина Манаса служит западной границей того леса, который, составляя южную грань пустыни, тянется сюда от Фоукана. Его образуют лиственные породы, преимущественно вяз (карагач, Ulmus sp.), который имеет здесь угнетенный рост, что также объясняется суровостью местных зим. Для строительных надобностей он не пригоден и служит для выжигания из него древесного угля — промысел, которым занимаются только в холодное время года, т. к. летом этот лес становится недоступным благодаря тучам роящихся в нем оводов, слепней, комаров и прочего «гнуса». Тот же гнус изгоняет летом население и даже диких животных как из обширных тростниковых займищ, перемежающихся с песками и протянувшихся от Манаса до Эби-нора, так и из долин рек Северной Джунгарии: Урунгу с оз. Улюнгур и Черного Иртыша. Эти места оживляются только осенью, когда в них спускаются с гор местные кочевники, составляющие преобладающий элемент населения Джунгарии на севере и западе Алтайский округ населяют: абак-киреи, найманы (к западу от оз. Канаса), урянхайцы, хошоуты и т. н. «старые» торгоуты; Тарбагатайский — те же абак-киреи, байджигиты, кызаи, «новые» торгоуты — потомки бежавших с Волги в 1771 г., олёты, каракитаи; в Кан-суй-чэнском — «новые» торгоуты и летом, на северном склоне хребта Боро-хоро, кызаи. Сверх того, в Илийском округе, о котором ниже, живут: поселенные маньчжурами в 1760 г. на р. Боротале, впадающей в оз. Эби-нор с запада, чахары, вдоль государственной границы — сибо и солоны (все эти племена ведут полукочевой образ жизни), на южном склоне хребта Боро-хоро — кызаи, в долине Или — олёты, в бассейне Текеса — кара-киргизы, сумун торгоуты и олёты дзургун-суму, в бассейне Каша — олёты арбан-суму. В первых трех округах пунктами оседлости и одновременно административными и торговыми служат: в Алтайском — город Шара-сумэ (Чэн-хуа-сы) на р. Кране, правом притоке Черного Иртыша, населенный китайцами и олётами — потомками партизанского отряда Цаган-гэгэна, известного умиротворителя этого края в смутную эпоху конца 60-х и нач. 70-х гг. прошлого столетия (т. н. дунганское восстание; см. дунгане) и основателя этого города; в Тарбагатайском — Чугучак и полузаброшенный Дурбульджин; в Кан-суй-чэнском — Ши-хо и пограничный с Илийским округом — Цзиньхо. Оседлое население, состоящее из китайцев, дунган и выходцев из Восточного Туркестана, кроме Илийской долины занимает Бэй-лу; эту последнюю главным образом между городами Гу-чэном и Манасом, где тянется день культурных оазисов. Из городов в этом районе заслуживают внимания: Урумчи (см.), или Ди-хуа-чжоу, — резиденция синь-цзяньского губернатора, самый населенный пункт Джунгарии, насчитывающий около 30 000 жителей, преимущественно — китайцев; Манас, Фоу-кан и Гу-чэн, ведущий большую торговлю с кочевниками Алтайского округа. Джунгария, населенная, в общем, очень слабо (около 1 млн. жителей, едва 2,4 чел. на кв. км), представляет еще достаточно благоприятных данных для жизни диких животных. Из них самым замечательным следует считать дикую лошадь (Equus Przewalskii, Pol.), которая нигде более в Азии не уцелела, да и здесь доживает свой век. По словам бр. Грумм-Гржимайло, единственных европейцев, наблюдавших жизнь дикой лошади в природных условиях, их еще имеется или, точнее, имелось к концу прошлого столетия в Восточной Джунгарии два табуна, общей численностью не свыше 100 голов; большие, однако, суммы, платившиеся монголам немцами за поимку жеребят и доставку их в Кобдэ, в значительной мере повлияли на эту численность (см. сводные данные и литературу о дикой лошади в соч. Г. Е. Грумм-Гржимайло — «3ападная Монголия и Урянхайский край», 1914, т. I, стр. 507 и сл.). Засим в Джунгарии водятся: джигетай (Equus hemionus, Pall.), два вида антилоп (Saiga tatarica L. и Gazella subgutturosa, Güld.), упоминавшийся выше дикий верблюд, кабан, доживающий равным образом свой век, речной бобер и хищники — королевский тигр, отваживающийся забираться здесь даже в селения, серый волк, лисица, хорек, барсук и выдра; из более мелких — зайцы, еж и полевые мыши (Mus arianus, Blauf., Eremiomys lagurus, Pall., и Er. luteus, Ev., Rhombomys opimus, Licht., и др.); в горных лесах Тянь-Шаня — благородный олень (марал), в альпийской зоне тех же гор — медведь, красный волк, белый леопард (Felis irbis), куница белодушка, горностай, сурок, на степных плоскогорьях — аркар (горный баран); в долине Или — Putorius sarmaticus, Pall. Из промысловых птиц, вывозящихся как товар и на русские рынки, заслуживают быть упомянутыми фазаны, горные куропатки и горные индейки (Megaloperdix). Джунгария богата и ископаемыми: нефть, каменный уголь, нашатырь, золото, свинец, нефрит (к западу от Урумчи), соль.
В особо благоприятных климатических условиях находится Илийский край (ср. XXI, 526), защищенный с севера высокой стеной хр. Боро-хоро и открытый с запада влажным северо-западным ветрам. Средняя годовая в Кульдже 9,1°С, средняя за январь —9,5°, средняя за июль 25°. Осадки, особенно летом, довольно часты, и обилие их отражается на всей природе страны: хорошая степная растительность в долинах, леса и роскошная луговая — в горах. В садах — ясень, платан, тут, сливовые и персиковые деревья, виноградная лоза; тополь и вяз достигают исполинского роста. Возделывают табак, рис, хлопок, кукурузу, сорго, а прежде можно было встретить и марену (Rubia tinctorum, L.). Люцерна дает три урожая; пшеница родится сам-30. Главные города: Суй-динчэн (Суйдун) — резиденция цзянь-цзюня, ведающего кочевое население Тянь-Шаня и главного начальника местных войск, и Кульджа (Нин-юан-чэн) — резиденция дао-тая, гражданского правителя округа, торговый и промышленный его центр.
Литература о Восточном Туркестане очень велика. До 1873 г. она собрана в кн. Григорьева — «Китайский или Восточный Туркестан», из позднейших же работ заслуживают быть названными исследования Пржевальского, Певцова, Богдановича, Роборовского, Козлова, Грумм-Гржимайло, Обручева, Св. Гедана, Мерцбахера, Ольденбурга, Клеменца, Грюнведеля, Стейна, Dutreuil de Rhins, Гренара, Пелльо, Ле-Кока и мн. др.; археологические и лингвистические изыскания создали также обширную литературу, особое значение имеют работы: Франке, Леймана, Сталь-Гольстейна, Стен Конова, Людерса, Зига, Заглинга, Радлова, Миронова, F. W. K. Müller’а, Hoernle и др.
Г. Грумм-Гржимайло.
III. История (см. XLI, ч. 4, 268/74). Наиболее древними культурными областями Туркестана являются области хорезмийцев по нижнему течению Амударьи (см. Хива) и согдийцев по Зеравшану (Согдиана). Те и другие были иранцами. На основании надписей и рельефных изображений на ахеменидских памятниках известно, что они, а также область Мерва (Маргиана) по Мургабу (см. XX, 443/44, прил. 6), входили в состав Ахеменидской державы. Но уже во время походов Александра Македонского (330—327) хорезмийцы были независимы, и Персии принадлежали только области между Амударьей и Сырдарьей. Греки Александра (конец IV в. до н. э.) застали в Туркестане земледельческую культуру на искусственном орошении и несколько городов небольшого размера (за Сырдарьей городов уже не было). Разрушенная Александром Македонским Мараканда была, по-видимому, на месте Нынешнего Самарканда (см. XXXVII, 142). Наряду с оседлым земледельческим населением, верхний слой которого жил в укрепленных замках, греки застали и кочевников саков (см. скифы, XXXIX, 230), уже известных ахеменидским памятникам, живущими где-то за Зеравшаном (Зарявшаном). Походы Александра оказали влияние на культурную жизнь Туркестана; в частности, ему приписывается построение нескольких городов (см. XLI, ч. 4, 271). В дальнейшем области по ту и другую сторону Амударьи принадлежали Селевкидам, а с середины III в. до н. э. — грекобактрийским царям. Период греческого господства принес культурное оживление; ибо связал Среднюю Азию не только с Передней Азией, но и с Индией.
Во II в. до н. э. в Средней Азии происходят большие передвижения кочевых масс с востока на запад (сведения об этом мы имеем из китайских источников). Гунны, известные в китайской транскрипции под именем хун-ну, образовали на границе с Китаем первую кочевую империю (см. XVII, 388/89) и вытеснили усуней, передвинувшихся в Семиречье и Кульджинский край. Последние в свою очередь оттеснили народ юечжи (юе-ши, кушаны, тохары, см. тохарский язык), которые в конце II в. до н. э. были уже на северной стороне Амударьи, а через столетие перешли через нее, поселившись в области между Балхом и Бадахшаном, каковая в мусульманский период и называется по их имени Тохаристаном. В районе среднего течения Сырдарьи кочевали кангюйцы, главная ставка которых постепенно передвигалась в сторону Кашка-дарьи. В степях к северу и северо-западу от Аральского и Каспийского морей кочевали аланы (см.), известные у китайцев под именем яньцай, а потом переименованные ими в а-лань-я. Саков китайцы не застали, те уже ушли, с территории Средней Азии. Все указанные кочевые народы (за исключением усуней, происхождение которых еще неясно) относятся к иранцам. От китайцев мы имеем и первые сведения о Фергане. Во II в. до н. э. она была земледельческой страной, знала культуры пшеницы, риса, винограда и люцерны. Металла обрабатывать ферганцы не умели и научились этому от китайцев. В свою очередь китайцы переняли у них культуру винограда и люцерны. Сведений о Самарканде в китайских источниках до V в. н. э. нет, как и вообще нет сведений о самаркандском районе. Зато им известны земледельческая культура и городские поселения на местах будущих городов: Шахрисябза, Бухары, Кушании, Ташкента и Ургенча, подчиненные кангюйцам. Появление китайцев в Средней Азии не прошло бесследно. Аршакидская Персия (256 г. до н. э. — 226 г. н. э.) завязала с Китаем торговые сношения. Здесь — начало знаменитого в истории торговых сношений шелкового караванного пути (см. XLI, ч. 4, 271/72). Караванную торговлю с Китаем продолжала и Сасанидская Персия (226—641), стремившаяся монополизировать в своих руках торговлю шелком. Несомненно, что земледельческие районы Средней Азии, через которые проходила эта дорога, думали извлечь для себя выгоду общения с более культурными Передней Азией и Китаем (появление стеклянной промышленности с запада и металлической — с востока). В V в. н. э. со стороны Семиречья на земледельческие районы Средней Азии, под давлением вышедших из Монголии жужанцев, происходит движение кочевого народа, по-видимому иранского происхождения, известного у китайцев под именем е-да, у византийцев — эфталитов (хефталидов, см.), у арабов — хайталов. Они подчинили себе как земли кангюйцев, так и согдийцев, осели на Амударье, со столицей в Бадахшане, где и основали государство, просуществовавшее до 60-х годов VI в. В том же VI в. на востоке происходит новое движение, на этот раз это — турки (тюрки), которые оказали такое огромное влияние на исторические «судьбы» Туркестана. К их приходу кочевые иранцы почти исчезли с территории Средней Азии. Турки основали огромное кочевое государство, которое, по словам В. В. Бартольда, вело в том же VI в. «в одно и то же время военные действия на границах Византии, Персии и Китая». Хотя они и подчинили себе культурные области Средней Азии с оседлым иранским населением, однако оставались в степях. По их имени и страна получила название Туркестана. Жители зеравшанской долины — согдийцы — сумели извлечь выгоды из своего соседства и подчиненного положения: торговлю шелком с китайцами они взяли в свои руки, что отчасти подорвало торговое положение Сасанидской Персии. Именно в эту эпоху на почве торговли шелком начинается согдийская колонизация Семиречья и Восточного Туркестана, в результате которой здесь появились городские поселения с согдийским торговым населением. В VII в. культурные земли Туркестана вышли из-под власти турок. После успешных военных действий китайских войск Туркестан на некоторое время (до прихода арабов) становится в номинальную зависимость от Китая. К этому времени в Туркестане успела сложиться следующая социально-экономическая обстановка. Страна переживала характерные явления феодального строя. Разбитая на ряд мелких владений, она еще была на той стадии своего развития, когда не успели сложиться условия, при которых могла бы возникнуть феодальная монархия. Феодалы, известные под именем дихканов, опираясь на укрепленные замки, подчиняли себе (экономически и политически) соседнюю сельскую и городскую округу; наиболее крупные из них носили титул «ихшидов». Однако, наряду с земельной аристократией в Туркестане того времени можно наблюдать и достаточно влиятельную денежную знать. Живя в таких же укрепленных замках, как и феодалы, последняя не оформилась еще в торгово-промышленный класс, который мог бы политически конкурировать с феодалами. В самом купеческом быту еще крепки рыцарские традиции феодальной знати. В этом отношении очень характерен богатый купеческий город Пейкенд (вблизи Бухары), который по причине своей укрепленности носил, по словам Нершахи, имя «медного города». Здесь арабы при завоевании застали тот же воинственный дух, что и у земельной аристократии. Городская жизнь Туркестана, накануне арабского завоевания, хотя и знает местами развитую ремесленную промышленность и торговлю, однако размеры городов едва ли значительно превышают то, что застал здесь еще в IV в. до н. э. Александр Македонский. Религией господствующего класса был зороастризм, который, однако, не проявлял нетерпимости, ибо с ним свободно уживалась пропаганда буддизма и несторианства.
Арабское завоевание началось уже в последней четверти VII в., хотя и носило первоначально характер грабительских наездов из Хорасана. Только с Кутейбы-ибн-Муслима (705—715) начинается систематическая и планомерная борьба за овладение Туркестаном, или Мавераннахром (Мавер-ан-нехром), как называли его арабы («то, что за рекой», т. е. Амударьей). В 712 г. Кутейба взял главный город страны Самарканд. Отсутствие политического единства, постоянные раздоры между феодалами сильно облегчали арабскому командованию завоевание края. Кутейба особенно умел пользоваться этим. Однако, арабам не сразу удалось установить в стране прочную власть. Феодалы обращались за помощью в степи — к туркам, и время от времени устраивали успешные восстания, легко вызываемые корыстной, а подчас и просто грабительской политикой завоевателей. Окончательный поворот событий в пользу арабов наступил только с конца 30-х гг. VIII века, со времени наместничества Наср-ибн-Сеяра (738—748), который, с одной стороны, победой над турками на Сырдарье в 739 г. ликвидировал турецкое соперничество, а с другой — искусной податной политикой (взимание поземельной подати — хараджа — только с иноверцев) и другими мероприятиями уничтожил внутренние затруднения. В середине VIII в., при переходе власти в халифате от Омейядов. к Абассидам, в Мавераннахре — опять затруднения, выражающиеся в частых восстаниях разного социального содержания и политического смысла. Однако, трудная внутренняя обстановка не помешала произойти событию, имевшему огромное значение в культурной жизни Средней Азии. В долине Таласа арабскими войсками в 751 г. были разбиты китайцы. По словам В. В. Бартольда, здесь был решен вопрос, «которой из двух культур: переднеазиатской — мусульманской или дальневосточной будет принадлежать господство в Туркестане». Но, ликвидировав навсегда китайские претензии на Туркестан (Мавераннахр), арабы не уничтожили турецкой опасности.
Распавшись после победы арабов в 739 г. на ряд мелких степных владений, турки не переставали делать нападения па культурные области Мавераннахра. Только этим можно объяснить появление во второй половине VIII в. длинных заградительных стен, долженствующих охранять наиболее культурные области от беспокойной степи. Они проводятся в разных районах: вокруг культурных земель Бухары и от Сырдарьи до гор Каратау; последняя стена должна была защищать культурную полосу Чирчика. Остатки бухарской стены сохранились до наших дней. Управляемый, до образования государства Саманидов, непосредственно из Хорасана, Туркестан уже в первое столетие арабской власти вступил в полосу большого культурного подъема. Прочно связанный с областями Передней Азии, он завязал с ней правильные торговые и культурные сношения. На этой почве наблюдается рост городской ремесленной промышленности и караванной торговли. Правда, арабы не строили новых городов, но старые, особенно Мерв, Бухара и Самарканд (сокращавший роль главного города) значительно выросли. Внешне это выразилось в том, что старые «шахристаны» обрастают торговыми предместьями («рабадами»), куда повсюду и будет постепенно переходить главный пульс городской жизни. Росту ремесла и торговли в городах, несомненно, содействовали и переселенцы из разных районов Передней Азии — арабы, персы и евреи. Но городская культура не сразу убила земельную аристократию. Феодалы потеряли только политическую власть, свои же огромные земли, так же, как и влияние (преимущественно экономическое) на крестьян, они сохранили. Наряду с экономическим подъемом мы наблюдаем и рост духовной культуры. Арабская власть и караванная торговля принесли с собой ислам и систему мусульманского просвещения. Под их энергичным напором зороастризм, буддизм и несторианство начинают постепенно исчезать. Уже с начала VIIІ в. в городах Туркестана начинается строительство мечетей. К сожалению, от VIII и IX вв. не сохранилось ни одной постройки. По всей вероятности, в ту же эпоху началось постепенное вытеснение старого согдийского языка таджикским (очень близким к персидскому). Замена эта происходила под сильным влиянием персидского переселенческого элемента. Согдийский язык сохранился только в горах, в долине Ягноба. Самое слово «таджик» (от слова «тай» — название одного из арабских племен), которое постепенно перешло на коренное иранское население, первоначально обозначало арабов-мусульман, потом стало обозначать мусульман вообще и, наконец, приняло этнографическое значение, как имя коренного иранского населения Туркестан (ср. таджики). Дольше других мест продержался старый иранский язык в Хорезме, но и здесь он был заменен другим, однако не персидским, а под влиянием соседней кочевой степи — турецким. Процесс отуречения закончился, по-видимому, только в середине XIII в.
В IX в. в халифате стала складываться обстановка, при которой начался процесс фактического отрыва восточных областей от центра (см. XLV, ч. 2, 99). Одним из важнейших последствий этого процесса и является образование государства Саманидов (875—999) со столицей в Бухаре. Являясь главной, наиболее богатой и устойчивой частью саманидского государства, Мавераннахр достиг в эту эпоху большого материального благосостояния, внутреннего благоустройства и высокого культурного подъема. Об этой эпохе мы имеем сведения более полные, чем о какой-либо другой, благодаря расцвету в IX и Х вв. арабской географической литературы. Саманидское государство было первой и вместе с тем удачной попыткой организации в Мавераннахре сильной центральной власти, построенной на развитой бюрократической системе. В Бухаре, на центральной городской площади — Регистане, были расположены все 10 диванов, из которых складывалось центральное управление страны, возглавляемое везиром. Выражая главным образом интересы торгово-промышленных групп городского населения, саманидская государственность установлением относительного порядка очень способствовала развитию как ремесленной промышленности, так и караванной торговли. Географ конца Х в. Макдиси дает большой список товаров, которые выделывались и вывозились из городов Мавераннахра. Дороги из Персии через Мерв—Термез на Бухару, через Мерв—Кеш на Самарканд, из г. Бухары в города Хорезма и Самарканд, из Самарканда в долину Ангрена и Чирчика и в Фергану и т. д. крепко связывали отдельные части страны между собой. Кроме того, при Саманидах главная торговая артерия выходила в долину Бадама на Исфиджаб (округ которого был завоеван еще саманидом Нухом в 840 г.) и Тараз (Аулие-ата), отсюда через долины Чу и Или в Китай. Дорога эта уже до арабского завоевания была известна согдийцам, и при Саманидах здесь еще были поселения с согдийским населением. Большое торговое оживление наблюдается при Саманидах и на границе культурной полосы с кочевой турецкой степью. Торговля с кочевниками главным образом сосредоточивалась в районе нижнего течения Сырдарьи, где при участии мусульманских купцов выросли такие города, как Сугнак и другие, и в районе нижнего течения Амударьи, где столица северной части Хорезма—Гургендж — быстро росла и богатела под влиянием больших торговых оборотов со степью. Торговое и политическое значение саманидского государства было настолько велико, что знаменитый караван, шедший в 921 г. из Багдада в Булгар с торговой и дипломатической миссией, описанный Ибн-Фадланом, прошел не короткой дорогой через Кавказ, а длинной через Бухару и Ургенч. Но отношения со степью носили не только торговый характер, часто приходилось вести с ней военные действия, защищать культурную полосу от набегов кочевников. На этой почве и выросла особая вольница добровольцев — «борцов за веру», которые являлись выходцами из народа и были столь же полезны, сколь и опасны государству, по причине своего частого участия в восстаниях. Осуществляя в интересах торгово-промышленных групп твердую центральную власть, саманидское правительство вело решительную политику ликвидации сепаратистских стремлений еще не исчезнувшей земельной аристократии. Но если это и удалось политически, то все же в некоторых местах, как, например, в долине реки Ангрена (Илака), сидели крупные феодалы, сохранившие еще большое влияние на мелкое землевладение. И хотя правительство стремилось по возможности не возлагать на народные массы больших налогов, однако это не всегда удавалось. Вот почему еще не переставшее носить оружие население, прижимаемое налоговым прессом, или принимало участие в каком-нибудь движении против власти, или пассивно следило за ходом событий, как и случилось во время караханидского завоевания. Эпоха Саманидов считается эпохой просвещения. Бухара стала крупным центром духовной жизни, здесь было много ученых и поэтов. Саманиды были защитниками ортодоксального богословия, и только один раз при Насре (914—943) власть подпала под влияние шиитов. В эпоху Саманидов, и для них, был переведен на персидский язык знаменитый комментарий к Корану известного арабского историка Табария (см. III, 326). Вполне естественно, что при Саманидах была большая стройка дворцов, мечетей и других зданий как в самой Бухаре, так в Самарканде и других городах. Характерно, что именно в эту эпоху в Бухаре построено первое известное нам по времени медресе — «медресе Фарджек», сгоревшее в 937 г. От эпохи Саманидов сохранилась в Бухаре замечательная постройка — мавзолей Исмаила Саманида (892—907), к сожалению не имеющая даты.
В самом конце Х в. турки, объединенные династией илек-ханов, или Караханидов, положили конец государству Саманидов и создали в Туркестане государство, известное в науке под именем караханидского (999—1141). Движение турок шло с северо-востока, со стороны Семиречья. Нашествию кочевников на культурные земли Туркестана всегда предшествовали интенсивные торговые и культурные сношения между кочевой степью и культурной полосой. Так было и теперь. По сведениям арабского историка первой половины XIII в. Ибн-аль-Асира, в 960 г. приняли ислам 200 000 турецких шатров. При явной измене крупных дихкан и турецкой гвардии, которая была ядром военной силы Саманидов, при полном равнодушии сельских и городских масс, территория Средней Азии до Амударьи, за исключением Хорезма, была завоевана Караханидами. Уже в 999 г. они прочно захватили Бухару и Самарканд. Вместе с ликвидацией Саманидов пришел конец и централизованной бюрократической государственности. На ее место встало теперь кочевое государство, оформленное в удельную систему, наиболее крупные части которой становились независимыми владениями. Первоначально нося титул илеков, караханидские правители уже в XI в. приняли титулы ханов, тамгач-ханов и султан-султанов. Столицей своей они сделали Узгент (ныне город в Киргизстане), но вскоре перенесли ее в Самарканд. Главные изменения, внесенные караханидской эпохой, коснулись крупного землевладения. Дихкане, вначале караханидской власти добившиеся некоторых прав (илакский дихкан чеканил одно время свою монету), быстро почувствовали на себе твердую политику не только отнятия своих политических прав, но и решительной ликвидации крупного, дихканского землевладения. К концу XII в. этот процесс, видимо, закончился. О дихканах источники не говорят. Однако, само крупное землевладение уничтожено не было, но приняло несколько иной характер. Земельные участки ханами стали раздаваться в ленное владение отдельным представителям военной турецкой аристократии, но так, что последние получали только доход с них, по сами на ней не жили и не имели прямого отношения к ведению хозяйства на них. Таков вывод, к которому пришел академик В. В. Бартольд. Однако, государственная власть не могла установить прочных, согласных отношений с военной аристократией. Между ними происходили частые столкновения, и именно на этой почве был убит в 1095 г. представителями турецкой военной аристократии самаркандский хан Ахмед, пользовавшийся большой популярностью у городского населения. В остальном жизнь Туркестана при Караханидах, по сравнению с саманидской эпохой, мало изменилась. Караванная торговля, так развернувшаяся в предшествующую эпоху, продолжалась по тем же путям, что и прежде, и ей, видимо, не очень мешали те столкновения, которые были у Караханидов с Газневидами и Сельджукидами (см. XXXII, 20). В городах мы видим по-прежнему большое промышленное и торговое оживление. Более того, именно в эту эпоху закончился переход жизни из старых «шахристанов» в «рабады» (пригороды), где окончательно сложился тип «восточного» города, дошедшего до наших дней. В обстановке роста городов и сложилась в Бухаре в XII в. своеобразная денежная аристократия, которая в лице «семьи Бурхан» держала в течение долгого времени власть в городе. Представители ее носили имя садров. О богатстве городов и о дальнейшем развитии культурных традиций говорит большая и высокая по своим техническим и художественным достижениям строительная деятельность Караханидов. Прекрасные постройки возводились ими в Бухаре, Самарканде, Узгенде, Пейкенде и других местах; часть их сохранилась до наших дней. Самарканд во второй половине XI в. был, по-видимому, наиболее крупным центром изготовления резных в алебастре и терракоте орнаментных частей зданий. Резные орнаментные украшения в терракоте на зданиях той эпохи достигли такой художественной законченности, что за ними упрочилось в науке название караханидского стиля.
В 30-х и 40-х годах XII в. государству Караханидов был нанесен удар движением китаев, или кара-китаев (народ монгольского происхождения), пришедших в Туркестан со стороны Монголии и северного Китая через Семиречье. Внутренние раздоры, ставшие у Караханидов постоянным явлением, способствовали успеху новых завоевателей. В 1137 г. у г. Ходжента был ими разбит караханид Махмуд, а в 1141 г. вблизи от Самарканда они нанесли жестокое поражение знаменитому султану Санджару, пришедшему с войском из Хорасана. Этим поражением решены были «судьбы» Мавераннахра. Караханиды, как независимая власть, перестали существовать. Ни до прихода, ни после (в течение своей власти над Туркестаном) кара-китаи не приняли ислама, хотя мусульманские купцы не только бывали частыми гостями у их правителей, но и пользовались при их дворах определенным значением. Ведя кочевой образ жизни, кара-китаи не создали на территории Туркестана удельной системы, как у Караханидов. На местах повсюду оставались старые местные династии, которые, выплачивая в определенные сроки дани гурхану, сохраняли некоторую самостоятельность, допускаемую рамками вассальных отношений. Власть кара-китаев над Мавераннахром не была прочной. Во второй половине XII в. стал возвышаться Хорезм, который не входил в государство Караханидов и который к самому концу ХII в. стал самостоятельной и крупной политической силой на мусульманском Востоке (см. Хива).
В начале XIII в. (1210) хорезмшах Мухаммед нанес в окрестностях Таласа (Аулие-ата) поражение кара-китаям, после чего культурные земли Туркестана, включая и низовья Сырдарьи, подчинились его власти, хотя последняя и не пользовалась популярностью у населения. На востоке в это время появляется новая кочевая сила — монголы (татары, см.), которой пришлось сыграть в ближайшее время решающую роль в судьбах не только Средней и Передней Азии, но и восточной Европы. Хорезмшаху Мухаммеду, стремившемуся к созданию великой империи на Востоке, нельзя было не столкнуться с растущей силой монголов. Пока последние во главе с Чингисханом (см.) были заняты военными действиями в северном Китае (1211—1215; см. XXIX, 292'), нойманам во главе с Кучлуком удалось образовать в Семиречьи и Кашгаре владение из остатков каракитайского государства. Но оно, бывшее как бы барьером между владениями Чингисхана и хорезмшаха Мухаммеда, просуществовало всего несколько лет. После отрарской катастрофы 1218 г., когда огромный караван (450 людей при 500 верблюдах), шедший с торговыми и дипломатическими поручениями от Чингисхана к хорезмшаху Мухаммеду, был по приказанию последнего перебит, война стала неизбежной. Движение монголов в культурные части Туркестана шло, как и предшествующих кочевников, через Семиречье. Чистые кочевники, не принявшие еще ислама, монголы, однако, были недурно знакомы с достижениями материальной культуры мусульман. Постоянно общаясь с мусульманскими купцами, они были знакомы с военной техникой культурных восточных стран и пользовались услугами их инструкторов и мастеров. От мусульманских купцов они имели нужные и точные сведения о состоянии дорог и положении дел в Туркестане. Большую роль купцы эти играли и в качестве советников Чингисхана. Благодаря внутренним затруднениям (главным образом недовольство турецкой гвардии), хорезмшах Мухаммед не мог оказать серьезного сопротивления и бежал. В 1220 г. был взят Отрар (Джагатаем и Угедеем). В том же 1220 г. покорены культурные земли по нижнему течению Сырдарьи (Джучи). Весной 1220 г. Чингисхан взял Бухару и Самарканд, а осенью — Термез. В 1221 г. взят и разрушен Мерв, и в том же году покорен Хорезм и разрушен Ургенч. Передовые отряды монголов прошли через северную Персию и Кавказ в половецкие степи и в 1223 г. дали знаменитую битву при Калке. В результате монгольского нашествия рухнули все прежние политические объединения Средней и большей части Передней Азии. На их месте образовалась огромная монгольская империя, возглавляемая властью великого хана. Однако, единство ее носило формальный характер, ибо в XIII в. отдельные части ее образовали фактически самостоятельные государства (Золотая Орда, персидское государство Хулагидов и Джагатайское государство). Большая часть Западного и Восточного Туркестана определены были в удел Джагатаю (см.), но Джагатайсное государство образовалось только на сейме 1269 г., по инициативе Хайду (сын Угедея), и только с начала XIV в. перешло в руки потомков Джагатая. Границы государства на юге доходили до Амударьи, но северный Хорезм со столицей Ургенчем входил в удел Джучи (Золотая Орда), а Сырдарья принадлежала Джагатайскому государству только до Отрара (включительно). Монголы не совершили массового переселения на завоеванные земли. Та часть их (орда Джагатая), которая осталась в Туркестане, не села на землю, а вела кочевую жизнь в Семиречье, в пределах р. Или, постепенно смешиваясь с турецким окружением. Опустошения, которые принесло с собой монгольское нашествие, было только временным явлением. Монгольская власть прекрасно понимала, что доходы она может получить только в случае полного восстановления нормальной хозяйственной жизни. И действительно, разрушенные города возрождаются (Самарканд, Отрар, Сугнак и другие). В Фергане монголами был построен новый город Андижан. Чинятся дороги, строятся мосты, к чему привлекаются опытные мастера. Связанные с держателями караванной торговли, монголы отдали Туркестан в управление представителю мусульманского купечества Махмуд-Ялавачу (назначен великим ханом Угедеем). После перевода его губернатором в Пекин, власть над Туркестаном перешла в руки его сына Масуд-бека (умер в 1289 г.). Во многих местах оставались еще местные династии, но они были подчинены упомянутому мусульманскому купеческому дому. XIII век для Туркестана — время большого оживления караванной торговли. Особенное значение приобретает дорога из восточной Европы (Золотая Орда со столицей Сарай), через Ургенч, с одной стороны, и места к северу от Аральского и Каспийского морей, с другой, — на Отрар (ставший к XIV в. большим городом) и дальше в Монголию и Китай. Характерным признаком оживления городской жизни является строительная деятельность. В Бухаре уже в середине ХIII в. были выстроены два больших медресе, к сожалению не сохранившихся. С 60-х годов XIII в. в Туркестане наблюдается интересное явление. Ханская ставка монголов с реки Или начинает передвигаться в сторону культурных земель. Так, в 1266 г. Мубарекшах, ставший уже мусульманином, принял ханский титул в долине реки Ангрена. Влияние мусульманской культуры мы видим и на его преемнике Бораке (1266—1271). Однако, решительный шаг в сторону указанного процесса мы наблюдаем только с хана Кебека (1318—1326), хотя он и не был мусульманином. Его ставка была в долине р. Кашка-дарьи, где он построил для себя в 15 км от г. Несефа дворец (Карши), давший имя современному городу Карши. Характерным для этого времени является переход власти на местах от местных династий (медики, садры) к главам монгольско-турецких родов. Кебеком была введена в Туркестан единая монетная система — серебряные динары, т. н. кебеки. Процесс перехода ханов к городской жизни не прошел безболезненно. Кочевники не могли с ним мириться, и на этой почве возникали смуты. При Тармаширине (1326—1334), с которого прочно идет мусульманизация кочевников, смуты не прекратились, хан был низложен, и часть кочевников с ханской ставкой на несколько лет ушла в Семиречье, — к этому времени и относится главным образом упадок городской жизни там. В 40-х гг. XIV в. при хане Казане вновь была сделана попытка установить сильную ханскую власть в Туркестане, но в 1346 г. он также был низложен. Фактически власть перешла к главарям турецко-монгольских родов. Ханы из рода Чингисхана имеют теперь только номинальное, подставное значение. Это в одинаковой мере относится к Мавераннахру и к восточной части Джагатайского государства, где главарями рода дуглатов (Кашгар и часть Семиречья) возводились также подставные ханы. Кочевники этого района называли себя «монголами» в противовес «джагатаям», жившим в западной части Туркестана. Середина XIV в. — время смут и раздоров между родами, а также между их главарями. К этому времени относится демократическое движение в Самарканде, когда власть в городе была захвачена на короткий срок ремесленниками и студентами. В процессе упомянутых смут и выдвинулся из среды этих главарей в 60-х годах знаменитый эмир Тимур (1370—1405), принявший титул гургана (зятя) по причине своего родства с ханским домом (женился на дочери Казана). Происходил он из рода барласов, живших в долине р. Кашка-дарьи, около Шахрисябза. С именем Тимура связан новый период экономического и культурного подъема Туркестана. Тесно связанный с представителями высшего мусульманского духовенства, а через них и с представителями караванной торговли, Туркестан ликвидировал все мятежные элементы страны и, опираясь на свое войско из джагатаев (ядро которого составлял род барласов), начал завоевательную политику, далеко вышедшую за пределы Туркестана (см. Тимур). Однако, степь его интересовала мало, более всего его привлекал к себе культурный мир Передней Азии, где он и устраивал уделы своим сыновьям и внукам. В эпоху эту, все еще недостаточно изученную, крупнейшая торговая магистраль, соединяющая восточную Европу с Китаем, закрыта, два крупнейших торгово-промышленных центра на ней (Ургенч и Сарай) разрушены. В условиях нового государственного объединения, включившего в себя Среднюю и часть Передней Азии, созданного при деятельном участии Тимура, главные линии передвинуты на запад. Политическим центром становится теперь Самарканд, ремесленная промышленность и рынок которого должны были занять место Ургенча и Сарая. С именем Тимура обычно связываются огромные разрушения, однако его строительная деятельность была еще более значительной. Известны его огромные оросительные работы на Кавказе (в Муганской степи) и в современном Афганистане (в долине Кабула). Его строительные работы грандиозны. Из культурных областей Передней Азии и Хорезма он выписывал или привозил лучших мастеров, которые, опираясь на старые местные традиции, создали непревзойденные образцы архитектуры и изразцовой отделки (дворец Ак-Сарай в Шахрисябзе, некоторые мавзолеи в группе Шах-и-Зинде, соборная мечеть — т. н. «Биби-Ханым», Гур-эмир и др. в Самарканде (см.), мечеть хаджи Ахмед Ясеви в г. Туркестане — сохранились до наших дней; см. тюркское искусство). До конца своих дней Тимур назывался эмиром, великим эмиром, держа при себе подставных ханов — Союргатмыша (1370—1388) и Махмуда (1388—1402). В течение нескольких лет после смерти Тимура были смуты, пока верховная власть над государством не перешла к его сыну Шахроху (см.; умер в 1447 г.). Власть над Туркестаном с 1409 г. по 1447 г. осуществлялась от имени Шахроха его сыном Улугбеком (Улуг-бегом, см.), жившим в Самарканде. Последние два года, с 1447 г. по 1449 г., Улугбек правил от своего имени. Указанные 40 лет Самарканд являлся средоточием блестящей городской жизни. Близкий к высшему духовенству, ведущему светский образ жизни, поддерживаемый торгово-промышленными кругами городского населения, связанный с учеными, сам ученый-астроном, Улугбек продолжал строительные традиции своего деда Тимура. От его блестящих построек сохранились: медресе на Регистане в Самарканде, остатки раскопанной в 1908 г. знаменитой обсерватории в окрестностях города, медресе в Бухаре, мечеть в Шахрисябзе. Однако, Улугбеку не удалось создать прочного государства. Уже в конце царствования обнаружилась реакция. Деревенские массы, недовольные поборами и светской жизнью высшего духовенства, под влиянием дервишей создали удобную почву для смут. Улугбек и его сын Абу-аль-Азис были убиты другим сыном, Абд-ал-Латифом. Но и сам он не удержался. Абдуллой были сделаны попытки вернуть порядки Улугбека, однако они не удались. На горизонте появилась фигура Абу-Саида (стал править с 1451 г.), выдвинутого вождем реакции, «деревенским шейхом» Ходжей Ахраром и поддержанного новой турецкой кочевой силой — узбеками. С этих пор культурное значение Туркестана и его столицы начинает падать. В XV в., в связи с распадом Золотой Орды, часть кочевников турецко-монгольского происхождения, уже принявшая ислам, вышла из пределов своих кочевий и под именем узбеков (см.) начала постепенное внедрение на территорию Туркестана со стороны Хорезма и низовьев Сырдарьи. Объединенная под властью Абу-л-Хайра (1428—1468), узбекская масса в конце его царствования распалась. Часть узбеков не хотела подчиниться ему и ушла на территорию нынешней Казакской республики под именем казаков, каковой термин, являющийся теперь названием народа, первоначально имел социальное значение в смысле «вольницы» (см. XXIV, 143). Оставшиеся узбеки при внуке Абу-л-Хайра Шейбанихане (см.; убит у Мерва в 1510 г.), основателе династии Шейбанидов (1500—1599), окончательно подчинили себе Туркестан. С этих пор последний до русского завоевания не выходил из-под власти узбеков. Несмотря на то, что при некоторых ханах страна достигала относительного материального благополучия, все же с XVI в. культурная жизнь Туркестана неуклонно падает. Объясняется это не только самым фактом внедрения огромных кочевых масс, которые постепенно вытесняли из сельских областей прежнее иранское население, но и более общими причинами, имеющими мировое значение. Изменение путей мировой торговли (с открытием Америки и морского пути в Индию) подорвало экономический смысл караванной торговли, соединяющей крайние пределы Азии; она стала медленно, но верно угасать, в результате чего среднеазиатские города из крупных транзитных пунктов стали местными рынками. Узбеки создали в Туркестане кочевое государство, где хан был только вождем главарей отдельных узбекских родов. Уделы, на которое распалось государство, раздавались сообразно старшинству в ханском роде. На почве отношений по владению уделами в стране были постоянные смуты. Решительную попытку покончить с ними и создать прочное государство сделал Абдулла-хан (1559—1598), он не только крепко держал власть в Туркестане и завоевал Хорасан и Хорезм, но и продолжал строительные традиции Тимура и Улугбека. При нем восстанавливались оросительные каналы, мосты (мост на Зеравшане), строились общественные здания, особенно в Бухаре, которая еще при Убейдулле-хане (1512—1539) стала столицей государства. Однако, после смерти Абдулла-хана вновь начались смуты, династия Шейбанидов кончилась, и власть перешла к новой династии Аштарханидов, или Джанидов (1599—1756). Значение ханов уменьшалось, выдвигалось значение главарей главных родов, известных под именем «аталыков». Среди последних особенно выделяется фигура аталыка Ялангтуш-бия Бахадура при Имам-кули-хане. С его именем связаны огромные богатства и строительная деятельность в Самарканде. На Регистане им выстроены медресе Шир-дар и Тилля-Кари (см. XXXVII, 143), здания, которые, хотя и уступают постройкам Тимура и Улугбека, но все же свидетельствуют, что культурные традиции в это время еще держались. Однако, процесс упадка продолжается, отдельные узбекские роды ведут друг с другом длительные распри, чем пользуются казаки, которые с низовьев Сырдарьи делают набеги на Туркестан; все это гибельно отражается на благосостоянии страны. XVIII в. — время наиболее сильного упадка Туркестана. Более всего он отразился на Хорезме и на Самарканде, где в 1740 г., кроме цитадели, совершенно не было жителей, и только с 1752 г., при аталыке Мухаммед Рахиме (ставшем с 1756 г. первым ханом новой мангытской династии), делаются попытки вернуть Самарканд к жизни, привлекая жителей даровым хлебом. С конца XVIII и начала XIX в. замечается оживление экономической и политической жизни в Туркестане. Особенно это заметно в Хорезме с кунградской династии (см. Хива, XLV, ч. 2, 255). В Бухаре оживление это связано с мангытской династией. При Шах-Мураде (1785—1800) восстанавливаются оросительные каналы на Зеравшане, Кашка-дарье и Аму-дарье. В связи с ними замечается усиление вышеотмеченного процесса вытеснения таджиков из сельских округов и оседания на их местах узбеков, которые от кочевого быта т. о. переходят к оседлому земледельческому. В Фергане в ХVIII в. образовалась династия Мин, ко времени которой относится экономический подъем области. С ее именем связана постройка Коканда и Намангана. Благодаря указанному подъему, ферганское узбекское владение при Алим-хане в десятых годах XIX в. превратилось в Кокандское ханство (см.), отличающееся быстрым территориальным, экономическим и культурным ростом. В его границы входят не только Ташкент и Чимкент, завоеванные при Алим-хане, но г. Туркестан и земли, лежащие ниже по Сырдарье, а также земли западной части Семиречья. Вместе с территориальным ростом в Кокандском ханстве идут оросительные и строительные работы, чем создаются предпосылки для будущего экономического значения Ферганы. Русское завоевание Туркестана и дальнейшую историю Туркестана см. Средняя Азия, XLI, ч. 4, 274/78; Бухара, VII, 261/62; Хива, XLV, ч. 2, 225/28; Закаспийская область, XX, 443/44, прил. 6/7; Союз ССР — Средняя Азия, XLI, ч. 3, 498/512; Союз ССР — конституция, XLI, 4. 1, 303/04.
Литература. Главнейшие труды — работы В. В. Бартольда: «Туркестан в эпоху монгольского нашествия», СПБ, 1900 (2-е доп. изд. на англ. яз. — W. Barthold, «Turkestan down to the Mongol invasion», second edition, Е. F. W. Gibb Memorial, New series, V, London, 1928); «История Туркестана», Ташкент, 1922 (конспект лекций, читанный в ташкентском государственном ун-те в 1920—21 г.); «История культурной жизни Туркестана», изд. Акад. Наук, 1927; «Улугбек и его время», П., 1918; «К истории орошения Туркестана».
А. Якубовский.
| Номер тома | 41 (часть 10) |
| Номер (-а) страницы | 112 |