Тюрго Аня Робер Жак

Тюрго (Turgot), Аня Робер Жак, французский экономист и государственный деятель (1727—1781), родился в Париже, в старинной дворянской семье, поселившейся в Нормандии еще во время крестовых походов. Предки его, один из которых был членом Генеральных штатов 1614 г. как предводитель дворянства Нормандии, по большей части отличались твердостью, неподкупной честностью и прямотой. Отец Тюрго занимал крупную должность в муниципальном управлении Парижа (prevôt des marchands) и сделал много для улучшения города. Будущий государственный деятель был младшим из трех сыновей, почему предназначили его к духовной карьере. По окончании средней школы Тюрго воспитывался в семинарии St. Sulpice, откуда со степенью бакалавра теологии перешел в Сорбонну, также для занятий богословскими науками. Но время было мало благоприятное для этого, и молодой студент был увлечен, как и все, широко разлившимся тогда во Франции потоком просветительных идей. В 1751 г., несмотря на убеждения друзей и товарищей, рисовавших ему блестящие перспективы служебных успехов, он решил отказаться от духовной карьеры, не будучи в состоянии, как он выразился, «всю жизнь носить маску на лице». Он поступил в магистратуру, продолжал заниматься науками и в частности экономическими вопросами, интерес к которым он приобрел еще во время школьных занятий. В 1749 г. Тюрго уже составил себе определенные взгляды на сущность денег и кредита, сходные с позднейшим учением классической школы, как видно из его писем к школьному товарищу, аббату де Сисе. Быстро двигаясь по лестнице магистратуры, Тюрго был назначен в 1753 г. докладчиком (maître des requêtes) при парижском парламенте, откуда открывалась прямая дорога к должности интенданта. Он уже тогда обращал на себя внимание и был хорошо принят в парижских литературных салонах, где встречался с тогдашними знаменитостями — Монтескье, Даламбером, Гельвецием, бароном Гольбахом, аббатами Морелле и Галиани, Рейналем, Мармонтелем и другими. Хорошие отношения с энциклопедистами он сохранил и впоследствии. Для его экономических взглядов решающее значение имело его сближение в 1755 г. с знаменитым Гурнэ (см.), тогда интендантом торговли. Тюрго и раньше симпатизировал идеям экономического либерализма и перевел (1755) памфлет одного из видных представителей этого течения в Англии — Тэккера (см.) «Важные вопросы торговли». Возможно, что этот перевод обратил внимание Гурнэ на молодого судебного деятеля. Часто беседуя о Гурнэ и сопровождая его в официальных поездках по Франции, наблюдая губительное действие запретительных мер и промышленной регламентации. Тюрго укрепил свои либерально-экономические убеждения. Как показал Онкен, Гурнэ представлял во Франции то либеральное течение в позднем меркантилизме, которое в Англии защищал Чайльд (см.). Особенностью деятельности Гурнэ, как пропагандиста либерально-экономических идей, было образование целой школы молодых экономистов без строгого догматизма, в которой уживались поэтому различные оттенки мысли и к которой примкнул и молодой Тюрго. К этому времени относятся статьи Тюрго в Энциклопедии — «Poires et Marehds» и «Fondations». По смерти Гурнэ (1759) Тюрго посвятил ему прочувствованное похвальное слово. Еще при жизни Гурнэ Тюрго встречался с Кенэ (см.), но, по-видимому, не был тогда близок к нему. В 1761 г. Тюрго был назначен интендантом в Лимож и с энергией занялся упорядочением вверенного ему края, слагавшегося из двух довольно бедных и обремененных тягостными налогами провинций — Лимузен и Ангумуа. Как местный администратор, связанный существующим законодательством, Тюрго, конечно, не мог сделать многого, тем более, что его стремления находили себе мало поддержки в центральном правительстве, но он старался, насколько было возможно, облегчить податное бремя населения переложением натуральных повинностей в денежные, организовывал призрение бедных, боролся с бедствиями неурожайных годов, умерял бюрократическое усердие чиновников, заботился об улучшении путей сообщения и о повышении земледельческой культуры. Занятый сложными административными обязанностями, Тюрго не покидал и научной работы. Он часто ездил в Париж, сблизился с физиократами (см.) и усвоил себе их воззрения, хотя и не видел в последних непререкаемой догмы, продолжая сохранять привычную независимость мысли. К этому периоду относится одно из лучших его произведений: «Размышления об образовании и распределении богатств». Он написал тогда еще статью «Ценности и монеты», мемуары «О денежных займах» и «О рудниках» и «Письма о свободе хлебной торговли». Последние были вызваны практическим поводом — намерением тогдашнего генерального контролера финансов аббата Террэ ограничить торговлю хлебом. Террэ циркулярно сообщил в 1770 г. проект ограничительного регламента интендантам провинций с предложением высказать о нем свои соображения. Тюрго написал генеральному контролеру целых семь писем с резким протестом против проектируемой меры и с горячей защитой свободы хлебной торговли. Он ссылался при этом на авторитет Гурнэ и физиократов и рекомендовал министру ознакомиться с сочинениями по этому предмету аббата Бодо. Результат был довольно неожиданный: по словам Дюпон де Немура, «аббат Террэ прочитал письма, восхищался ими, с живостью хвалил их содержание, талант и смелость автора перед всеми, с кем он имел случай беседовать, и — уничтожил свободу хлебной торговли». Смена короля (Людовик XVI, с 1774 г.) привела и к смене правительства: первым министром стал Морена (см.), старый друг и покровитель Гурнэ. Он вспомнил о выдающемся ученике Гурнэ и дал ему сначала место морского министра, затем, ближе присмотревшись к нему, — пост генерального контролера финансов (см. Франция, XLIV, 636/38). Непосредственно по назначении Тюрго представил королю краткую финансовую программу, основные принципы которой формулировал в трех положениях: никакого банкротства; никакого увеличения налогов; никаких займов. Первым средством улучшения финансов Тюрго ставил экономию, сокращение лишних расходов на двадцать миллионов ливров в год для выкупа прежних долгов. Он убеждал короля «вооружиться против собственной доброты» и не раздавать денег знатным лицам за счет нищих плательщиков податей. На этой основе он надеялся впоследствии заметно облегчить податное бремя народа «улучшением земледелия, уничтожением злоупотреблений при взимании податей и справедливым их распределением». Он предвидел, что ему придется «одному бороться против злоупотреблений всякого рода, против усилий тех, кто выигрывает от этих злоупотреблений», и даже против «доброты и великодушия» самого короля и наиболее близких ему лиц. Но он взялся за дело с тем большей энергией. Сократить расходы, правда, ему не удалось, но он провел в первый же год своего управления финансами эдикт (13 сентября 1774 г.) о свободе хлебной торговли внутри страны и свободном провозе хлеба из-за границы. Характерной чертой этого эдикта, повторявшейся и в других законодательных мерах Тюрго, была предпосланная ему от имени короля подробная мотивировка, занимавшая для этого краткого акта, состоящего всего из четырех статей, почти восемь печатных страниц большого формата в издании Дэра. Тюрго доказывал, что только свободная перевозка хлеба из одной провинции в другую и свободное пользование запасами прежних лет при частной торговле хлебом может обеспечить правильное снабжение населения. Он пространно изображал недостатки государственной торговли хлебом и в заключение утверждал: «Чем более свободна, оживленна и распространена торговля, тем скорее, действительнее и изобильнее снабжен народ; цены становятся тем более однообразными и тем менее удаляются от средней и обычной цены, по которой необходимо регулируются заработки». Тюрго пришлось встретиться при проведении этого закона в жизнь с неблагоприятными стихийными обстоятельствами (в 1775 г. случился неурожай) и интригами врагов, подготовивших даже народный бунт, названный в насмешку «мучной войной» (guerre des farines). Тюрго быстро подавил возмущение, но суровые меры, к которым ему пришлось прибегнуть, были также поставлены ему на счет. Оппозиция против него укреплялась, но он все еще имел за себя поддержку короля, доверявшего его финансовым способностям. В 1776 г. Тюрго представил ряд декретов, из которых два в особенности встретили жестокое сопротивление со стороны заинтересованных кругов: замена натуральной дорожной повинности поземельным денежным налогом с распространением его и на привилегированные сословия (им вводился принцип податного равенства), и декрет об уничтожении цехов. Тюрго пришлось для проведения этих законов прибегнуть (12/III—1776) к lit de justice (см. XXVII, 211/12). Поддержка короля явилась спасением, но вскоре Тюрго сам лишил себя и этой последней опоры. Возможно, что Тюрго преувеличивал силу своего влияния на короля и предложил ему план общего государственного преобразования, настолько радикально порывающий с существующей системой управления, что король явно не мог пойти на такой смелый шаг. План этот был составлен, но поручению Тюрго, его другом, помощником и единомышленником по социальному мировоззрению, Дюпоном де Немур (см.), и содержал обширную реформу муниципального управления и народного образования, которая должна была подготовить граждан к новому порядку и уничтожить разнообразие местного управления Франции устранением из него сословного начала и заменой последнего единообразными муниципальными учреждениями на основе поземельной собственности с доходом не менее 600 ливров в год, что, по мнению Тюрго, составляло необходимый минимум для содержания семьи. Функции муниципальных учреждений должны были ограничиваться распределением налогов, определением расходов на общественные работы и организацией помощи во время общественных бедствий. Король, тогда уже настроенный против Тюрго, очень внимательно прочитал проект, написал на нем пространные замечания против всех его существенных положений и в защиту старого порядка. По поводу заключительных заверений Тюрго, что с подготовкой граждан и преобразованием административного строя французская нация превратится в «новый народ и первый среди народов», в котором «добродетель, бескорыстие, честность и рвение» станут заурядным явлением, король высказался скептически: «Хорошо известно то, что есть, а не то, чего еще нет и что представляет собой только плод воображения; и не следует производить никаких опасных опытов, не представляя себе их результатов». Неизвестно, успел ли Тюрго ознакомиться с мнением короля о своем проекте, но он обратился к нему с резкими письмами против своих врагов и в защиту своего дела, требуя решительной поддержки и угрожая королю, в случае слабости, судьбой казненного Карла I английского. Ответ пришел скоро. Письма были написаны 30 апреля 1776 г., а 12 мая король предложил Тюрго через министра Бертена сложить свои полномочия. Тюрго подчинился не сразу, но король оставался твердым, и 20 мая 1776 г. отставка Тюрго состоялась. Тюрго вернулся к научным занятиям, но много не успел сделать вследствие все усиливавшейся наследственной болезни (подагры). Лучшим его трудом этого времени была переработка старого похвального слова Гурнэ, в котором Тюрго развил свои собственные взгляды на экономическую политику.

Тюрго не имел времени систематически работать в области научного исследования, но близость к актуальным вопросам текущей действительности освобождала его от кабинетного доктринерства и догматической узости. Он очень высоко ценил учение физиократов и иногда стремился приблизиться к нему, но до конца дней он остался, пожалуй, ближе к Гурнэ, чем к Кенэ. Из его теоретических работ наиболее систематическая, представляющая как бы краткий курс экономической науки — написанные во время его интендантства для разъяснения основных начал политической экономии двум приезжим китайцам «Réflexions sur la formation et la distribution des richesses». Тюрго был в это время наиболее увлечен учением физиократов, и оно отразилось в его характеристике земледельческого и промышленного труда. Начав с изображения общественного разделения труда, во многом предвосхищающего будущее учение Адама Смита, Тюрго спешит подчеркнуть, что труд земледельца имеет преимущества: «Земледелец может, говоря абсолютно, обойтись без труда других рабочих; но никакой рабочий не может работать, если земледелец не дает ему средств к существованию. В том обращении, которое путем обмена предметов удовлетворения потребностей делает людей необходимыми друг другу и образует связь общества, — именно труд земледельца дает первое движение. То, что его труд добывает из земли сверх его личных потребностей, есть единственный фонд заработной платы, которую получают все другие члены общества в обмен на их труд». Соответственно этому Тюрго делит трудящихся на два класса: производительный (productrice) и содержимый (stipendiéе). К ним он присоединяет третий класс — собственников (classe disponible, или stérile; см. XLI, ч. 1, 175/76). Для дохода последних — от земли и от капитала — Тюрго выдвигает теорию эксплуатации, которой по отношению к заработной плате соответствует у него теория минимума средств существования (см. XX, 659). В теории обмена Тюрго развивает теорию денег как товара (ср. XXIII, 407), повторяя мысли, высказанные еще в его ранних студенческих этюдах. «Нельзя брать общей мерой ценностей что-либо, кроме того, что имеет ценность... Чисто условная монета есть вещь невозможная...» Ценность золота и серебра, как монеты, увеличивает их ценность, как материала; что касается самой теории ценности, то Тюрго не развивает ее в этом труде сознательно, мотивируя свой отказ обширностью и сложностью задачи. Тюрго не воспроизводит здесь таблицы Кенэ, но он подробно говорит об «авансировании и возвращении капиталов», о «полезном и плодотворном обращении денег, оживляющем все работы в обществе, поддерживающем движение и жизнь в политическом теле, которое с большим основанием можно сравнить с обращением крови в животном организме». Тюрго защищает здесь законность процента, высота или цена которого определяется, как цена всех товаров, равновесием спроса и предложения. Процент высок там, где мало капиталов, и низок там, где сбережение накопило значительные массы капиталов. «Текущий процент за (ссужаемые) деньги есть термометр изобилия или редкости капиталов». У Тюрго есть замечания, из которых можно заключить, что он выводил процент из возможности приобрести на капитал земельный участок, приносящий определенную ренту («теория фруктификации», по терминологии Бем-Баверка). Объяснение это явно недостаточно, но едва ли оно удовлетворяло самого Тюрго. Источником же капиталистической прибыли, как и других доходов несамостоятельных классов (stipendiée и disponible), в конечном счете Тюрго считал, в соответствии с учением физиократов, «чистый доход» (le produit net) с земель. Из других этюдов Тюрго заслуживают быть особо отмеченными «Замечания на мемуар de Saint-Peravy» Тюрго с замечательной ясностью формулировал здесь так называемый впоследствии «закон уменьшения земледельческого продукта» (см. XXI, 54). «На одном и том же участке земли... никогда нельзя предположить, чтобы двойные авансы (т. е. затраты капитала) дали двойной продукт... Есть максимум производства, который невозможно перейти... Соглашаясь с автором мемуара, что в состоянии обычной хорошей культуры ежегодные авансы приносят 250 на 100, более чем вероятно, что увеличивая авансы степенями с этого пункта до того, на котором они не будут приносить ничего, каждое увеличение было бы менее и менее плодотворным (fructueuse). В этом случае с плодородием почвы будет то же, что с пружиной, которую стараются сжимать, постепенно нагружая ее равными тяжестями. Если тяжесть мала и если пружина не очень податлива, действие первых грузов может быть почти нулевым. Когда груз будет достаточно тяжел, чтобы победить первое сопротивление, будет видно, что пружина заметно  уступит и сожмется; но когда она сожмется до известного пункта, она будет больше сопротивляться сжимающей ее силе, и тот груз, который заставил бы ее сжаться на один дюйм, заставит ее сжаться всего на пол-линии. Это сравнение не вполне точно, но оно достаточно, чтобы пояснить, каким образом, когда земля значительно приблизится к тому, чтобы приносить все, что она может произвести, очень значительная затрата может только очень мало увеличить производство».

В «Похвальном слове» Гурнэ, которое Тюрго переработал после своей отставки, он как бы хотел дать апологию собственной государственной деятельности. Здесь, обращаясь непосредственно к вопросам экономической политики, он отступает от строгого следования учению физиократов, приближаясь к незатейливым сравнительно, но не связанным узкой догмой, взглядам Гурнэ. Он защищает его против нападок людей, награждавших его презрительной кличкой доктринера (homme à systèmes). Убеждение в выгодах свободы торговли и промышленности, говорит Тюрго, было вынесено Гурнэ из долгого житейского опыта. Принципы, которые обозвали «новой системой», казались ему только правилами самого простого здравого смысла. Вся эта так называется «система» опиралась на тот принцип, что, в общем, всякий человек лучше знает свой собственный интерес, чем какой-либо другой человек, для которого этот интерес совершенно безразличен. Отсюда, продолжает Тюрго, Гурнэ заключал, что, «поскольку интерес частных лиц есть точно то же, что интерес общий, лучше всего предоставить каждому человеку свободу делать, что он хочет». Говоря о развитии народного богатства, Тюрго понимает здесь под «реальным богатством» государства «годичные произведения его земель и промышленности его жителей». В дальнейшем изложении (говоря о налогах) Тюрго как бы желает исправить это уклонение от физиократической догмы, но делает это недостаточно решительно: «Государство имеет потребность в доходах, но земледелие и торговля суть, или скорее, земледелие, оживленное торговлей, есть источник этих доходов».

Тюрго вышел в отставку в год появления «Богатства народов». Эта книга затмила на время все предыдущие учения. Объективная оценка Тюрго пришла много позже. В настоящее время заслуги Тюрго, как выдающегося экономиста-теоретика, общепризнаны. Исключение составляет известный исследователь учения физиократов Авг. Онкен (см.), но его попытка развенчать Тюрго неубедительна.

Литература. Полное собрание сочинений Тюрго напечатано Daire'ом в «Collection des principaux économistes», в 2 т., Paris, 1844. Там же помещен подробный, но уже устаревший, биографический очерк Тюрго. Подробно литературу о Тюрго см. в Handw. d. Staatswiss., изд. 4, т. VIII. Критическое исследование фактов биографии Тюрго и составления его сочинений дает Онкен в своей «Истории политической экономии» (есть русский перевод). Характеристика взглядов Тюрго имеется во всех трактатах по истории политической экономии (см., кроме Онкена, в особенности Ш. Жидл и Риста — есть русский перевод — и Cannan, «History of the theories of production and distribution»). О теории процента Тюрго см. Böhm-Bawerk, «Geschichte u. Kritik der Capitalzinstheorien» (есть русский перевод). Новейшие биографии Тюрго: Neymarck, «Turgot», Paris, 1906; Levasseur, «Turgot», 1906; Schelle, «Turgot», 1909.

В. Железнов.