Цехи

Цехи. Уже в наиболее ранние эпохи, когда возникает ремесло, то есть производство не для собственных потребностей, а для сбыта, — занимающиеся им лица обнаруживают стремление соединяться с другими, изготовляющими те же товары. Первоначально это были бродячие ремесленники, которые группами переходили с места на место и выполняли порученную им работу, нередко из переданного потребителем материала. Они происходили обыкновенно из одной и той же местности, где был распространен данный промысел, в виду обилия соответствующего вида сырья, в одном случае определенной породы леса или минералов, в другом волокна, в третьем растений или костей животных. При переходе от кочевого состояния к оседлости эти группы ремесленников продолжали те же промыслы и, превращались в постоянные ассоциации.

Такие организации ремесленников мы находим на определенной ступени развития везде и повсюду на Востоке и на Западе, у древних и у современных народов. Они вызываются необходимостью держаться вместе, оказывать друг другу содействие, регулировать производство и сбыт, отношения к потребителю. О существовании их в древней Греции до нас сведений не дошло, хотя некоторые свойственные ремесленным корпорациям институты, как ученичество, переход промысла по наследству, и там существовали. В истории Рима упоминается о ремесленных организациях как в эпоху республики, так и в императорский период, когда вступление в корпорации было для ремесленников обязательно. Государство создало их, по-видимому, самостоятельно, без всякой инициативы со стороны ремесленников, в целях надзора за последними, регулирования рыночной полиции.

Наибольшего развития ремесленные корпорации достигли в Западной Европе в средние века и в последующие столетия. В средневековых городах мы находим большое количество всевозможных союзов, в которые объединялись не только ремесленники, но и купцы, врачи, нотариусы, менялы, даже прокаженные, нищие и проститутки. Все они, в противоположность современным союзам, к которым человек принадлежит всегда лишь определенной частью своей личности или своего имущества, охватывали человека целиком, во всех его проявлениях. Несмотря на разнообразие корпораций того времени, государство представляло собой ряд концентрических кругов, из коих один охватывал другой, или несколько других, но ни один не перекрещивался с другими.

Такой характер имели в частности и ассоциации ремесленников, которые носят различные названия (корпораций, гильдий, братств, ремесл), в том числе именуются иногда и цехами (Zeche); последнее наименование они получили в России, когда были заимствованы у нас, и под этим именем фигурируют в нашей литературе и западноевропейские ремесленные ассоциации.

Охватывая человека полностью, цехи, подобно другим средневековым союзам, преследовали самые разнообразные цели. Утверждения различных авторов, что они имели в виду определенную цель, являясь — по мнению одних — военными отрядами, созданными с целью взаимной защиты, по предположению других — религиозными братствами, или же были учреждены для устройства самостоятельного суда над ремесленниками, — все эти взгляды отличаются односторонностью. Цехи одновременно имели в виду всевозможные стороны жизни своих членов, являлись ассоциациями как религиозными, так и военными, судебными, финансовыми, имели в виду и цели общения (Zeche, ведь, обозначает пирушку).

Притом неправильно было бы утверждать, что цехи преследовали все эти задачи; вернее будет сказать, что все эти виды их деятельности вытекали из самого характера их, являлись последствием того, что цехи откололись от прежних родовых общин и заменяли последние для своих членов.

В науке, однако, существуют иные, весьма разнообразные взгляды относительно возникновения цехов. Одни утверждают, что они являются продолжением римских корпораций, другие, — что они возникли из корпораций дворовых ремесленников, существовавших первоначально в поместьях, а затем перешедших в города. Третьи полагают, что цехи хотя и образовались самостоятельно, но появились в два приема — цехам предшествовали рыночные организации, созданные публичной властью для надзора над промыслами. Наконец, многие думают, что цехи созданы были по почину самих ремесленников, которые стремились к объединению, и лишь затем уже были утверждены властями. Однако, переворот, совершившийся в раннее средневековье, был слишком значителен, и период, отделяющий упадок римских городов от возникновения германских, слишком велик, чтобы связь с римскими корпорациями могла существовать; она нигде доказана не была. Против вотчинной теории говорит то, что в вотчинах в раннее средневековье ремесленных организаций не существовало, а были лишь назначенные вотчинниками старейшины для различных категорий дворовых, притом для поваров, рыбаков, но не для обрабатывающих сырые материалы мастеров. Точно так же нет никаких указаний в памятниках о первоначальном существовании рыночных организаций. Наиболее правдоподобным из этих объяснений является то, согласно которому ремесленники самостоятельно объединились в целях удовлетворения указанных выше разнообразных потребностей. Но и тут следует указать, что — как уже упомянуто — мы должны себе представлять возникновение цехов не в виде союзов, в которые объединились первоначально разрозненные индивиды, а в качестве групп, из которых каждая, по-видимому, представляла собой нечто цельное, выделившись из более ранних общинных и родовых союзов.

Ранее всего цехи возникли, по-видимому, в итальянских городах (см. ХХII, 379 сл., и XLIV, 150 сл.), где мы находим их уже в IX-X столетиях; во Франции (см. XLIV, 520 сл.) позже — в XI и ХII столетиях; еще позже они появляются в Англии (см. ѴIII, 438 сл.) и Германии (см. ХIII, 525), где они, по общему правилу, возникают впервые не ранее XIII века. До нас дошли многочисленные цеховые уставы, которые и изданы в виде сборников цеховых статутов того или другого города. Уставы эти, состоящие первоначально из немногих статей, становятся все более и более пространными, входя во все подробности цеховой жизни и промысла. Из них мы можем усмотреть, как первоначально немногочисленные цехи, путем ли дифференциации, или вследствие возникновения новых ремесел, или принятия старыми цеховой организации, превращаются в несколько десятков и даже сотню и более корпораций, насчитывающихся в том же городе. Те же статуты дают нам возможность выяснить характерные черты цехового строя.

Последние выражаются в тех же явлениях, которые мы находим в те времена и во всех других областях — в солидарности всех членов цехов между собой, с одной стороны, и в замкнутости цехов по отношению ко всем другим корпорациям и лицам, с другой. Принцип равенства всех, одинаковой выгоды для всех членов, обнаруживался, прежде всего, в том, что сырой материал приобретался сообща; если кто-либо закупал его самостоятельно, то он обязан был, по требованию всякого другого, уступить ему часть по той же цене, какую сам заплатил, обязан был сообщить всем другим о своей покупке, о предпринимаемой им с этой целью поездке и т. д. По той же причине и размеры производства установлены были для каждого ремесленника; было запрещено держать свыше известного числа подмастерьев и учеников, приобретать более определенного количества сырья, иметь более одной лавки или мастерской. Поэтому же цех имел свои технические приспособления, которыми пользовались все члены: валяльные мельницы, красильни, точильни и т. д. Наконец, по той же причине, цена товаров, сбываемых цехами, определялась сообща, запрещено было давать подмастерью выше определенной платы, отбивать заказчиков и брать начатую другими работу. Самый способ производства, качество и количество употребляемого сырья, размеры товара, виды применяемых инструментов также определялись цеховыми уставами; все должны были работать тем же способом, применять те же методы, в видах равенства условий производства.

Замкнутость цехов по отношению к внешнему миру выражалась в том, что, подобно тому, как в устанавливаемых цехами богослужениях и увеселениях участвовали или в составляемый им отряд для охраны города входили только члены цеха, так только лица, принадлежавшие к данному цеху, могли производить товары этого рода и сбывать их на рынке. Эта принудительность вступления в цехи для всякого, желающего заниматься соответствующим промыслом (Zunftzwang), составляет характерную черту цехового строя, вытекающую из всего характера социальной жизни того времени. Для того, чтобы осуществить этот принцип, цехам необходимо было добиться признания их городом. И в огромном большинстве случаев их уставы утверждались уже весьма рано. Если же были так называемые свободные промыслы, то свобода их отнюдь не заключалась в том, что в этом случае отсутствовали союзы, осуществляющие привилегию производства данного промысла, а лишь в том, что надзор старейшин цехов заменялся надзором городских властей и регламентацией промысла со стороны последних. Да и самые цехи, хотя бы они и не были признаны властями, все же заставляли своих членов подчиняться постановлениям большинства.

При этом каждому цеху отводилось определенное поле деятельности, смежные цехи не должны были конкурировать с ним, выполнять работы, составляющие его привилегию. Кроме того, привоз однородных промышленных изделий из других городов был значительно затруднен. Все это обусловливалось тем обстоятельством, что емкость городского рынка была невелика, а крестьяне окрестных сел не имели средств для потребления изделий городского ремесла в сколько-нибудь значительных размерах. Но все эти постановления все же не достигали бы своей цели, если бы обязательность вступления в определенный цех не сопровождалась рядом постановлений, сильно ограничивающих доступ в цехи. Только в том случае, когда привилегия производства обеспечивалась за немногими, цехи могли избегнуть перепроизводства и гарантировать каждому необходимый заработок. Правда, как мы знаем из дошедших до нас списков имущественной подати, того равенства в материальном положении мастеров, к которому стремился цеховой строй, мы в средневековых городах вовсе не находим; наряду с очень богатыми мастерами того или другого цеха имелись и бедняки, но все же большинство членов цехов, по-видимому, имело те средства существования, которые, по средневековым представлениям, приличествовали ремесленному сословию.

Условия, которым необходимо было удовлетворять, чтобы стать мастером, членом цеха, были троякого рода. Во 1-х, они касались происхождения вновь вступающего, устраняя иностранцев, несвободных, незаконнорождённых, лиц так называемых позорящих профессий. Далее, установлены были требования технического характера, в виде прохождения стажа ученика и подмастерья, странствования по другим городам, выполнения пробной работы (Meisterstück, chef d’oeuvre). Наконец, в статутах содержатся и требования материального свойства, заключающиеся в различных взносах в цеховую казну, в устройстве обильного пиршества для членов цехов, в требовании определенного имущественного ценза. О значении этих условий в связи с эволюцией внутреннего строя цехов см. рабочий класс.

В следующие столетия, в особенности в ХѴII-ХѴIII веках, цехи значительно изменяют свой характер. Прежде всего, члены их являются отнюдь не только ремесленниками, то есть производящими на местный рынок. Во многих случаях, они, под влиянием расширения рынка, превращаются в кустарей, работающих на скупщика-предпринимателя, от которого они получают заказы, нередко и сырье для обработки. Иногда скупщики и сами входят в состав того же цеха, что дает им возможность давать заказы мастерам, так как посторонние цеху лица часто не допускаются к продаже изделий цеховых мастеров. Не менее существенным является и то обстоятельство, что наряду с цеховыми мастерами появляются и не-цеховые, которые в силу особых привилегий (патентов, выдаваемых королем, или в качестве придворных мастеров) занимаются промыслами, не входя в состав цеха. Наконец, в эту эпоху цехи уже не пользуются монопольным положением на местном рынке и по той причине, что развивающаяся кустарная или домашняя промышленность, производящая для широкого рынка, распространяет свои изделия и в других городах и местностях.

При таких условиях неудивительно, что цехи довели теперь свою политику исключительности до крайних пределов, что в цех с формально свободным доступом теперь могут вступать только сыновья и зятья членов цеха, для которых требования — как и в средние века — были значительно меньше, чем для прочих. В XVIII столетии в Германии, в значительной мере и во Франции, правило о закрытии цехов становится всеобщим, лишь для «своих» делалось исключение. В результате получилось значительное количество «тайных» ремесленников, занимавшихся промыслом, не принадлежа к цехам.

Характерную черту этой эпохи, когда городское хозяйство уступает место национальному, составляет и стремление цехов объединить свою деятельность и регулировать ее по однообразным принципам. В одних случаях разбросанные по различным местностям отдельные мастера данного промысла соединялись в один общий территориальный цех, имели общую кассу, общих выборных старейшин и собирались на общие собрания в определенном городе. В других случаях отдельные самостоятельные цехи сохранялись, но образовывали союз, который имел одно или несколько центральных мест; сюда являлись депутаты от цехов — членов союза, и здесь решались общие вопросы, в особенности вопросы об отношениях мастеров к подмастерьям, устанавливались соглашения относительно продажных цен, производился суд над непослушными цехами.

Еще большее развитие получили, по-видимому, территориальные организации подмастерьев. Местные союзы подмастерьев возникли уже в средневековый период, во многих случаях еще в XIII-XIV столетиях, причем, в виду преследования их городами и цехами, они нередко принимали форму религиозных братств. В последующие столетия эти союзы успешно росли и развивались, и между союзами подмастерьев одного и того же промысла, расположенных в различных местностях, создавалось сближение, возникали территориальные организации. Этими организациями подмастерья пользовались для борьбы с мастерами, оказывая взаимное содействие при устройстве стачки в каком-либо месте, бойкотируя тех подмастерьев, которые не исполняли сообща принятого решения: они не могли получить работы ни в одном из городов, на которые распространялся территориальный союз. Во Франции тесное общение среди подмастерьев существовало не только в пределах того же промысла, но и среди подмастерьев различных ремесел; все они выступали как один человек при поддержании требований, предъявленных хозяевам.

В то же время надзор за цехами и регулирование их деятельности государство берет теперь в свои руки. Во Франции статут 1581 года вводит даже, в целях однообразия, цеховую форму (jurés) в таких городах и промыслах, где цехи существовали лишь фактически, но не имели соответствующей организации. Новый пересмотр статута, с полным подчинением цехов государству, имел место при Кольбере в 1671-1674 годах. Точно так же в германских государствах в течение ХѴIII века появляется однообразное цеховое законодательство. В 1731 году заключено соглашение между Австрией, Пруссией, Саксонией и другими странами. Им отменяется цеховая автономия, и цехи всецело подчиняются государственной власти. Совершается пересмотр цеховых уставов и привилегий в различных странах. Государство вступает в борьбу с цехами, в целях отмены «злоупотреблений», регулирует пробную работу, упраздняет понятие «бесчестных» промыслов и т. д. Но оно же выступает против союзов подмастерьев, запрещая подмастерьям не только территориальные объединения, но и вообще образование каких-либо союзов, бойкотирование мастеров, празднование так называемого синего понедельника и т. д.

Уже в ХѴIII столетии вместе с появлением крупной промышленности возникал вопрос об упразднении цехов вообще, так как они тормозят развитие капиталистической промышленности. Однако, только в одной Англии промышленность к концу ХѴIII столетия приобрела фабричный характер, пользуясь новыми машинами и паровым двигателем. В других странах фабрики возникли лишь в течение первой половины XIX столетия, и поэтому там вопрос о цехах не имел еще существенного значения. Немногие мануфактуры, то есть централизованные предприятия, работавшие при помощи ручного труда, пользовались особыми привилегиями, и существование цехов почти не стесняло их развития. Иное дело, когда речь шла о вытеснении ручного труда машинным и о широком распространении фабричной индустрии. В этом случае цехи могли сильно затруднить развитие новой промышленности, так как общий закон допускал к производству только лиц, отбывших стаж подмастерья и мастера, ограничивал число тех и других, работающих в мастерской, и т. д. Для фабричной промышленности необходимо было устранение этих стеснений, проведение принципа экономической свободы, из чего вытекала и отмена цехов, и предоставление всем и каждому заниматься любым промыслом.

В Англии это и наступило ранее, чем в других странах. Уже в конце ХѴIII столетия, когда возникла фабричная промышленность, цеховые ограничения играли там очень небольшую роль.

Установленные цехам стеснения постепенно выходили из употребления, в новых же отраслях промышленности не существовало вообще никаких регламентов, стесняющих инициативу предпринимателя. Формальная отмена ограничений в области промышленности была проведена законом 1814 года, который санкционировал уже ранее совершившееся, в частности, отмену обязательности семилетнего срока ученичества, нормировку платы мировыми судьями и т. д. Последние остатки привилегий городских корпораций упразднены были законом 1835 года.

Во Франции во второй половине ХѴІII века под влиянием развившейся промышленности, в деревнях цеховая организация и регламентация промышленности потеряла свое значение, так как деревенские кустари не выполняли установленных правил, а уследить за ними было невозможно. Это отражалось и на городских мастерах, которые и для себя стали устанавливать полную свободу. В 1776 году при Тюрго цехи были упразднены формально и, хотя после его ухода эдикт о закрытии их был снова отменен и дело ограничилось облегчением доступа в цехи, но все же дни их были уже сочтены. Великая французская революция с ними совершенно покончила, и Конвент в 1793 году предоставил всякому заниматься любым промыслом при условии лишь выборки промыслового свидетельства. Попытки восстановить цехи, сделанные при Наполеоне I, не имели успеха.

Медленнее развитие шло в Германии, где пытались ограничиться реформами, хотя противники цехов и указывали на то, что цехи стесняют производство и отнимают у многих ремесленников заработок. Лишь в 1810 году в Пруссии установлена была свобода промыслов: каждый вправе выйти из состава цеха и продолжать промысел — члены теряют всякие преимущества. По постановлению же большинства членов, цехи вовсе закрываются. Цеховые мастера, правда, не примирились с этим постановлением, оказывая ему пассивное сопротивление (они не принимали подмастерьев, которые были в учении у не-цеховых ремесленников). Ремесленный конгресс во Франкфурте 1848 года настаивал на восстановлении цехов, и указ 1849 года снова ограничил свободу промыслов. Но было уже поздно. Возвращение к цеховой системе после 40-летнего господства свободы промыслов было уже немыслимо, появились уже фабрики и машины, и цехи возродить не удалось.

На Руси мы встречаем уже в XIV-XV веках в Новгороде и Пскове «дружины», которые состояли обыкновенно из главного мастера и его «другов», дружинников или рядовых работников. Упоминаются и поселки, улицы, концы (слободы) гончаров, кожемяк, плотников в древнем Киеве и Новгороде. У нас имелись и артели не только в области таких промыслов, как рыболовный, звероловный, плотничий, которые являлись отхожими промыслами, но и в других, как, например, овчинном, сапожном. Ср. артель.

Таким образом, зачатки ремесленных корпораций встречаются и на Руси. В Московском государстве в XVII веке существовало и ученичество и подмастерья. М. В. Довнар-Запольский нашел данные о корпоративном устройстве московских серебренников, во главе которых стоял рядовой староста и центром которых являлся торговый ряд, объединявший и производителей, и торговлю этого рода. Лица, не записанные в состав ряда, не могли заниматься производством серебряных изделий и торговлей ими.

Из приведенного видно, что установленные Петром I в 1722 году цехи, или цунфты (от немецкого Zunft), имели известную почву под собой, так что нельзя согласиться с тем, что Петр перенес в Россию чуждые ей учреждения западноевропейских стран. Конечно, наши дружины и артели были лишь зачатками цехов, и принудительный характер был совершенно чужд нашим союзным организациям. Но Петр и не заимствовал полностью всей цеховой организации Запада, а ограничился лишь некоторыми основными положениями, установив обязательность ученичества, выбор старейшин, необходимость свидетельства от мастера, у которого подмастерье работал, и известного испытания для получения права открытия собственной мастерской.

Гораздо большее развитие, чем в Великороссии, цеховая система получила в южной и в особенности в западной России, в губерниях Виленской, Витебской, Подольской, Могилевской, Волынской, отчасти и Киевской. Здесь мы находим с XVI века заимствованную почти полностью с Запада (из Пруссии и Польши) цеховую организацию ремесла. В свою очередь и в Великороссии была произведена реформа цехов при Екатерине II. Жалованная грамота городам 1785 года имеет целью восстановление «пришедших в несостояние цехов», создает новую организацию ремесел в цехах или ремесленных управах и обстоятельнее регламентирует их деятельность, чем это было при Петре. «Ремесленное положение» 1785 года и изданный императором Павлом I «Цеховый устав» 1799 года вплоть до 1917 года составляли главную основу цехового устройства. По уставу о ремесленной промышленности (Свод законов, т. XI, ч. 2, устав о Промышленности, кн. II) цехи учреждались лишь в городах, посадах и местечках, при том, если ремесла достигли в них известного развития. В более значительных городских поселениях вводилось полное цеховое устройство, в местах с более слабым развитием ремесленного труда — упрощенное ремесленное управление. В местах, где существовали цехи или ремесленное общество, запрещалось лицам, не получившим звания мастера, иметь подмастерьев и вывеску; однако, каждый пользовался правом заниматься ремеслом «для дневного пропитания», один, не открывая заведения с вывеской. Следовательно, Zunftzwang существовал у нас в ограниченном размере. Устанавливая обычное подразделение ремесленников на учеников, подмастерьев и мастеров, закон требовал от мастера, чтобы он имел аттестат на это звание от ремесленного училища, или, пробыв три года подмастерьем, выдержал испытание при цеховой управе, причем он должен быть беспорочного поведения и иметь достаточно средств для устройства мастерской с одним, по крайней мере, подмастерьем. Вступление в цех бывало или на неограниченное время с присвоением цехового звания с правами мещанства, или на некоторое время с сохранением прежнего звания. Сообразно с этим различались цехи вечные и временные; далее цехи разделялись на сложные, или составные, вмещавшие в себе разные ремесла, и на единственные, заключавшие только одно ремесло. Фактически учреждение сложных цехов, в целях удешевления цехового управления, получило широкое распространение, причем соединение совершалось без всякого внимания к сродству профессий. Организация цехов была довольно сложная. Для объединения деятельности всех цехов города существовала общая ремесленная управа, состоявшая из ремесленного головы, который избирался цеховыми старшинами и двумя гласными от каждого цеха и утверждался губернатором или градоначальником, и цеховых старшин, заведовавшая общим управлением цехов в каждом городе (выдача паспортов ремесленникам, попечение об их вдовах и сиротах, дела о записке в цехи и исключение из них и т. д.), и общий ремесленный сход из всех мастеров (где их больше ста, им разрешается избирать на каждые пять человек по депутату на три года); для управления делами цехов учреждалась цеховая управа из цехового старшины и двух его помощников (в малочисленных цехах из одного цехового старшины) и цеховые сходы; кроме того, полагалась еще при каждом цехе подмастерская управа, из подмастерского выборного и двух поверенных, делавших цеховой управе представления по делам, касающимся подмастерьев и учеников. Но деятельность всех этих учреждений была, главным образом, сословно-фискальная. Для улучшения ремесла, вопреки закону, не делалось ничего. Мертвой буквой оставалось в течение целого столетия и весьма конкретное и важное предписание законов об ограничении рабочего дня в ремесленных заведениях 10 часами (с 6 утра до 6 вечера с двумя перерывами в ¹/₂ и в 1¹/₂ часа; ст. 431). Известно также, как мало исполнялось и другое предписание ремесленного устава (ст. 393), обязывавшее мастера учить своих учеников усердно, обходиться с ними человеколюбивым и кротким образом, без вины их не наказывать и занимать должное время наукой, не принуждая их к домашнему его услужению и работам. Упрощенное ремесленное устройство заключалось в том, что занимающиеся мастерством не разделялись на цехи и все составляли одно ремесленное сословие под начальством ремесленной управы; занимавшиеся ремеслом при этом разделялись на ремесленников, производивших самобытно какое-нибудь ремесло, и на ремесленников-работников, работавших по найму у ремесленников.

Литература: М. Ковалевский, «Экономический рост Европы», т. 3 (1903); И. М. Кулишер, «Эволюция прибыли с капитала», т. I, гл. 5, 6 и 8 (1906); М. И. Кулишер, «Цехи на Западе и у нас» («Русская Мысль» 1837); Бюхер, «Возникновение народного хозяйства» (16-е немецкое изд. 1922); его же, «Промышленность» (статья из Handwörterbuch d. Staatwiss. в сборнике статей о промышленности из этой энциклопедии, изд. М. Водовозовой, 1898): Молчановский, «Цеховая система Пруссии XVIII в.» (1886); Зомбарт, «Современный капитализм» (4-е переработанное немецкое изд. 1921); Brentano, «Аrt eitergilden der Gegenwart» (1870); Schmoller, «Die Strassburger Tucher-und Wiberzunft» (1879); Inama-Starnegg, «Deutsche Wirtschaftsgeschichte», B. III, Th. 2 (1901); G. Unwin, «Industrial organization in the 16-th and 17-th centuries» (1904); Levasseur, «Histoire des classes ouvrières en France jusqu’a 1789». H. Я. Аристов, «Промышленность древней Руси» (1865); А. Корсак, «О формах промышленности» (1861); М. В. Довнар-Запольский, «Торговля и промышленность московского периода» (1912).

М. Кулишер.