Церковное землевладение

Церковное землевладение, на Западе ведет свое начало от римской эпохи. Уже первые христианские общины, легально существовавшие под видом погребальных обществ, приобретали не только движимое, но и недвижимое имущество — здания, усадьбы, кладбища. Со времени Константина Великого церковь получила неограниченное право приобретать недвижимость, в частности наследовать по завещаниям и принимать всякого рода дарения.  С этого времени земельные вклады «на помин души» потекли чрезвычайно обильно, и уже в IV в. раздавались жалобы на то, что многие обездоливают свои семейства, обогащая церковь. Вместе с тем императоры IV—V вв., заключившие с церковью тесный союз, не только наделяли ее землями из своих обширных доменов, но и ставили эти земли под охрану особых законов, имевших целью обеспечить неприкосновенность их в будущем: церковная недвижимость была объявлена неотчуждаемой и не подлежащей залогу; запрещено было отдавать ее в аренду более, чем на 30 лет, и в эмфитевзу более, чем на 3 поколения. Такая охрана церковных земель как нельзя более способствовала их росту: собирая разными путями недвижимость, церковь ее из своих рук не выпускала. К этому еще нужно прибавить экзимированное положение церковных земель в государстве — освобождение их от части государственных налогов, иногда также право собственной юстиции и полиции. Так уже в эпоху Римской империи создалась могучая материальная сила церкви, и отдельные епископские кафедры различных романских стран Запада владели огромным количеством недвижимости, нередко далеко за пределами их диоцезов. Примером может служить землевладение римской церкви VI в., скопившееся в ее руках еще в римскую эпоху на территории Италии, Сицилии, Далмации, Галлии и Африки.

Вторжение варваров, за немногими исключениями, не вело к расхищению и расстройству церковного землевладения. Наоборот, варвары сами очень скоро подпали под влияние церкви и с рвением новообращенных людей продолжали умножать своими вкладами ее земельное богатство. В частности, варварские герцоги и короли, щедро одаряя церковь из собственных своих земель, всячески стремились к тому, чтобы облегчить приток дарений со стороны всей массы подвластного им населения. Особенную щедрость по отношению к церкви проявляли варварские франкские короли, которых правоверное католическое духовенство всячески поддерживало в борьбе с соседними арианами. Известно, например, что Хлодвиг, щедро одаривший при своем крещении Реймскую церковь, впоследствии,  окончивши войну с вестготами, еще более щедро одарил церковь св. Мартина Турского. Известно также, что этот жестокий и кровожадный конунг вообще был чрезвычайно дружен с епископами и постоянно осыпал дарами верное ему духовенство. Той же церковной политике следовали и преемники Хлодвига. И недаром Григорий Турский   вложил в уста внука Хлодвига, Хильперика, знаменательное восклицание: «Вот совсем обеднела наша казна, так как богатства наши стали церковным достоянием!».

С VI в. конкурентами епископских церквей в деле приобретения земельного имущества выступили многочисленные монастыри, сеть которых быстро раскинулась по всей территории Запада. Следуя уставу Бенедикта Нурсийского, монахи не только проповедовали и молились, но и трудились. Будучи таким образом за раз миссионерами и земледельцами, они с необыкновенной смелостью и энергией проникали в самые пустынные местности Галлии, Германии, Британии, позднее — Скандинавии, часто обосновывались в самой глубине языческой территории, рубили вековые леса, поднимали новь под пашню, притягивали новых насельников, словом, устраивали настоящие земледельческие колонии. Небольшое монастырское хозяйство мало помалу разрасталось в огромную и сложную организацию, так как, с одной стороны, сами монастыри завоевывали путем расчистки все новые и новые площади культурных земель; с другой стороны, им обильно текли приношения со стороны местных властей и местного населения. Монастыри возникали не только на дикой территории. В старых христианских (романских) областях сплошь и рядом они уже с самого своего основания получали от щедрот основателей обширные культурные земли — целые большие и населенные поместья, к которым постепенно приобщали все новые и новые приобретения.

Так все более и более множились и крепли на Западе могущественные духовные корпорации, рост землевладения которых был лишь одним из проявлений процесса роста крупной земельной собственности вообще и подготовки феодализма (см.). Процесс этот проходил под видом развития бенефициальных и прекарных отношений, и в частности, главный источник роста церковного землевладения — земельные дарения (traditiones) в сущности лишь знаменовали собой развитие системы прекариев. Известно, что эти дарения часто вызывались не религиозными, а чисто материальными мотивами — стремлением социально слабых людей поставить свои земли под защиту могучих духовных корпораций. С этою целью они и передавали последним свое право собственности на недвижимость, продолжая владеть этой недвижимостью уже на правах прекарного держания — пожизненного или наследственного (на 2—3 поколения). Иногда духовная корпорация, принимая то или иное земельное дарение, не только целиком возвращала дарителю его прежнюю собственность, но и прибавляла к ней новые участки из своих прежних владений. Такие «прекарии с вознаграждением», с одной стороны, имели целью побудить рвение дарителей очевидными временными выгодами, проистекающими для них из акта дарения, с другой стороны, служили для церкви источником завоевания новой культурной территории. Дело в том, что земли, которые церковь давала держателям как бы в вознаграждение за дарение в двойном или тройном количестве по сравнению с тем, что было подарено, часто были пустопорожними землями, и прекаристу вменялось в обязанность их культивировать. Сплошь и рядом практика дарения прикрывала имущественные сделки иного рода: прежний собственник не получал обратно своей земли, но зато он выговаривал для себя или для своей семьи как бы пожизненную пенсию, именно, — право получать до самой смерти пропитание и одежду.

Наряду с дарениями, источниками роста церковного землевладения были: покупка земли, прием ее в залог (в обеспечение денежной и натуральной ссуды), а также никогда не прекращавшиеся расчистки и заимки, «дикой» земли под сельскохозяйственную культуру. Все же главным источником роста земельного богатства церкви являлись дарения. Памятники каролингской эпохи, свидетельствуют о той упорной энергии, с которой духовенство стремилось к приобретению все новых и новых земель, часто пуская при этом в ход не только увещания, но также «прельщения», «всякие хитросплетения», угрозы «вечными муками ада» и даже подкупы. А в результате многие дети, лишенные наследства их родителей, становились нищими, бродягами, ворами и разбойниками. Карл Великий в своих капитуляриях неоднократно подчеркивал социальное зло, проистекавшее от такой «алчности» церкви, и пытался бороться с этой алчностью соответствующими воздействиями на церковные соборы и расследованиями на местах через своих «государевых посланцев». Все эти меры не привели ни к каким результатам, как и вообще, в конце концов, оказались безрезультатными усилия императора защитить «бедных» людей от утеснений «сильных». Церковь или совсем не обращала внимания на увещания императора (и даже вступала с ним в пререкания), или же очень искусно обходила его предписания, прикрывая прием земельных вкладов имущественными сделками другого рода, чаще всего никогда не запрещавшейся меной земельными участками с светскими лицами. Эта мена сплошь и рядом вела к тем же социальным результатам, что и дарения, так как, получая землю в полную собственность, церковь давала (иногда большее количество земли) лишь во временное прекарное держание. Сам Карл Великий, боровшийся с отмеченными злоупотреблениями церкви, отнюдь не являлся противником роста церковного землевладения вообще, а наоборот, содействовал ему более, чем кто-либо из его предшественников. Епископы, аббаты и прочие представители духовенства были самыми верными проводниками его планов, и поэтому естественно, что он всячески покровительствовал росту материального могущества церкви. Он роздал духовным корпорациям множество новых земель в покоренной Саксонии, а также в других зарейнских и придунайских областях, и строго следил за тем, чтобы всюду в его монархии даже малые приходские церкви были обеспечены недвижимой собственностью. Он же щедро продолжал раздавать церквам и монастырям иммунитеты (см.) и сделал обязательной для всех своих подданных уплату церковной десятины, которая ранее была добровольной. Правда, рядом с источниками пополнения церковных земель были и источники их оскудения. Это, прежде всего, секуляризация на военные нужды государства, впервые проведенная в широком масштабе Карлом Мартелом и не прекращавшаяся во весь каролингский период. Церковное землевладение терпело также от установившейся практики наследственности церковных бенефициев и от прямого захвата церковной недвижимости сильными светскими лицами. Однако, все эти явления не останавливали, а лишь умеряли рост церковного землевладения, площадь которого в каролингский период была огромна. Достаточно сказать, что акты Ахенского собора 816 г. называют бедными монастыри, имевшие от 200 до 300 тяглых крестьянских наделов (мансов), монастырями с средним достатком такие, которые имели от 1 000 до 2 000 наделов, и богатыми такие, которые имели от 3 000 до 8 000 наделов. Эти данные как нельзя лучше иллюстрируются современными политиками (писцовыми книгами), в частности политиком аббатства С. Жермен де Пре (около Парижа), составленном в начале IX в. Сохранившаяся часть этого политика, равная, по Герару, лишь ¼  всей писцовой книги, содержит описание земельных имуществ площадью в 36 613 гектаров на современные меры и, кроме «господской земли»,упоминает 1 646 принадлежащих аббатству тяглых крестьянских наделов.

Хозяйство церквей, и особенно монастырей, было для того времени образцовым хозяйством. Это, во-1-х, объясняется его экономической мощностью, во-2-х, большей культурностью и предприимчивостью духовенства по сравнению с светскими лицами. В IX в., по-видимому, всюду на церковных землях практиковалось трехполье. Всюду шла энергичная борьба с лесом и «диким полем», причем не захваченная под ту или иную сельскохозяйственную культуру земля широко эксплуатировалась в целях скотоводства. При монастырях разводились фруктовые сады, огороды, культивировались лекарственные растения. Всюду, где это было возможно по климатическим условиям, практиковалось виноградарство. Кроме того, развито было бортничество, рыболовство и рыбоводство. Огромные доходы духовных корпораций, составлявшиеся из продуктов собственного хозяйства («господской земли») и из оброков зависимых людей (а также «десятины»), расходовались на содержание духовенства и нужды богослужения, на школы и странноприимные дома, на призрение бедных и больных людей, на помощь населению во время голода. Последнее прямо вменялось в обязанность церквам и монастырям и при периодических голодовках того времени поглощало значительную часть доходов с церковного хозяйства. Излишки продуктов продавались на сторону: духовенство часто вело большую торговлю хлебом и вином и покупало на выручаемые деньги разные дорогие предметы культа (преимущественно заморские товары).

Феодальная система, господствовавшая на Западе в X и следующих веках, естественно втянула в свою орбиту и церковные земли. Церковные феоды стали рядом с светскими, высшие представители духовенства превратились в крупных феодалов, которым подчинены были духовные и светские феодалы низшего ранга. Богатые церковные феоды были вечною приманкою для алчных светских баронов, и церкви приходилось постоянно от них обороняться «мечом светским» и «мечом духовным». В борьбе с феодальной анархией церковь проповедовала «божий мир» (см.) и «божье перемирие» и старалась поддержать королевскую власть в ее стремлении к крупным территориальным объединениям. Для королей (и императоров), выступавших в качестве верховных еѳньеров (сюзеренов), от которых в принципе зависели все феоды в государстве, церковные имущества были постоянным и почти неисчерпаемым источником доходов. Так, когда умирал епископ или аббат, государь налагал свою руку на имущество вакантной церкви (или монастыря) и пользовался доходами с него за все время, пока вакансия оставалась незамещенной. Часто замещение крупной церковной должности сознательно  затягивалось, часто должность продавалась или отдавалась кому-либо из королевских приближенных и притом необязательно лицу духовного звания. Сплошь и рядом церковное имущество облагалось чрезвычайными поборами на экстренные нужды государства; всегда с него взималась особая пошлина за так называемую «амортизацию», т. е. как бы за вечное погашение некоторых феодальных доходов с имущества церкви ввиду того, что оно всегда считалось имуществом «мертвой руки» (не подлежащим передаче по наследству и отчуждению). Иногда церковь должна была сажать на свой феод особого заместителя (видама), который за нее «жил и умирал» и смерть которого влекла за собою все феодальные налоги по отчуждению.

Феодальные обязательства церкви и злоупотребления феодальных сюзеренов принадлежавшими им правами не раз приводили к острым конфликтам между заинтересованными сторонами. Наиболее острым был конфликт между церковью и государством в Германии в эпоху «борьбы за инвеституру» (см. ХIII, 487/503), когда усилившаяся папская власть, опираясь на верное ей духовенство и искусно пользуясь раздорами между князьями, повела (в XI в.) энергичную атаку против империи и задумала снять с церковных феодов вcе лежавшие на них светские феодальные обязательства. Церковные земли, составлявшие до ¼  всех ленов в Германии, имели, таким образом, тенденцию совершенно уйти из сферы воздействия светских властей, а это грозило подточить самые основы светского государства и привести его к гибели. Вот почему императоры решительно отказались идти навстречу требованиям папы Григория VII (см.), и борьба за инвеституру приняла характер затяжной и кровавой борьбы между сторонниками папства и сторонниками империи. Закончилась она полным уравнением церковных феодов с светскими и, следовательно, прекращением произвольных поборов с них в пользу императорской власти, с устранением при этом всякого вмешательства императора в церковные выборы. Конфликты повторялись и в дальнейшем на территории различных стран Запада, причем в XII—XIII вв. оппозиция все растущему материальному могуществу церкви шла не только извне, но и изнутри церковного общества, во имя чистоты христианского идеала. Это, однако, не помешало новому усилению церкви при папе Иннокентии III (см.), который одно время рассматривал всю Англию как лен святого престола и брал с этого лена все следуемые верховному сеньору феодальные поборы. При этом папе и его ближайших преемниках в руки церкви попали новые земли, конфискованные у еретиков (см. альбигойцы и инквизиция), и установилось признанное светским законодательством правило, согласно которому предсмертные завещания непременно должны были составляться в присутствии священников. Рост национальных государств и национальной королевской власти на Западе положил конец неограниченному праву церкви приобретать недвижимость, и это право с XIII в. подвергалось все большим и большим ограничениям (особенно в Англии). С другой стороны, усилившаяся королевская власть все более и более подчиняла себе церковные земли, и во Франции, например, со времени столкновения Филиппа Красивого е Бонифацием VIII короли неограниченно распоряжались церковными феодами. Новое светское направление — результат роста городской культуры и «порча церкви», между прочим выразившаяся в уклонении ее от таких важных общественных функций, как народное просвещение, благотворительность и призрение бедных, создали благоприятную обстановку для энергичного натиска на церковное землевладение со стороны светского государства. Этот натиск последовал с развитием денежного хозяйства, когда усложнившиеся потребности государственного аппарата стояли в полном несоответствии с скудными государственными доходами, и правительства различных (особенно германских) стран Запада всячески изыскивали экстренные средства для покрытия своих огромных расходов на содержание армии солдат и чиновников. Секуляризация эпохи Реформации положила конец крупной роли церковного землевладения в протестантских странах. О дальнейшей судьбе его в католических странах см. абсолютизм и историю отдельных стран.

Литература: кроме работ по истории роста крупной земельной собственности вообще» см. Sommerlad, Т., «Die wirthschaftliche Thätigkeit der Kirche in Deutscbland». B. 1—2. Leipzig. 1900—1905. Stutz, U., «Geschichte des kirchlichen Benefizialwesens». В. I. Berlin. 1895. Laurent, F., «La féodalité et I’église». Paris. 1865. Lesne, E., «Нistoire de la propriété éсclesiastique en France», v . 1—2. Lille — Paris. 1910—1924.

Н. Грацианский.