Усыновление

Усыновление, в противоположность узаконению (см.), древний институт семейного права. В государстве-племени, представлявшем собой совокупность семейных ячеек, одна от другой независимых и себе довлеющих не только в экономическом, но и в религиозном и политическом отношениях, вопрос о преемнике начальника семейства имел первостепенную важность. Ибо домовладыка (pater familias) был центром всей жизни государства; лишь через него устанавливалась связь между отдельными хозяйственными единицами, на нем, как на представителе семьи, строилась вся организация племени, как единого, политического целого; он же был хранителем домашней святыни и блюстителем религиозного культа. Если природа отказывала ему в кровном сыне, обычай требовал, чтобы он принял к себе в дом чужого сына. Это древнее усыновления являлось, таким образом, в большей части своей публично-правовым институтом. В древнем Риме оно требовало, например, народного решения (arrogatio) и сопровождалось торжественным обрядом приобщения к домашнему культу (in sacra transitio). Вместе с тем усыновленный выходил из своей кровной семьи и вступал в агнатическую семью домовладыки (ср. adoptatiio и XIX, 287/88). С распадением патриархальной семьи и разложением натурального хозяйства усыновления все более теряло свои публично-правовые черты, и уже в классическом римском праве оно является договором, требующим, впрочем, санкции судебной власти, устанавливающим между договаривающимися сторонами отношения, аналогичные отношениям между родителями и детьми. Его исходной точкой и побудительным мотивом является стремление законодателя удовлетворить родительское чувство людей, не имеющих собственных законных детей, искусственно восполнить естественный недостаток в детях и тем достроить семью, начатую браком. Но соответственно с тем значением, которое современное право придает кровному родству, считая его неотъемлемым свойством гражданского состояния лица, усыновленный, в отличие от древнего усыновления, не выходит из своей кровной семьи и не приобретает нового родства. Усыновление прибавляет ко всем его прежним семейственным правам новое семейно-правовое отношение к личности усыновителя, аналогичное родительскому. Впрочем, черты древнего усыновления живут и в настоящее время. Они проявляются в особенности сильно в крестьянском быту, где усыновленный (приемыш, приймак) вступает во все права сына усыновителя, приобретая право на домохозяйство и на пользование наделом в обществе усыновителя и теряя таковое право в прежнем обществе. Характер древнего усыновления виден в усыновлении у высших сословий, где в целях сохранения и поддержания рода к усыновленному переходят фамилия, титул и герб усыновителя.

Юридическая идея усыновления перешла к нам из византийского права, и до XVIII в. дела об усыновлении находились в ведении церкви, знавшей особый церковный обряд — сынотворение. Гражданские формы усыновления появились в нашем законодательстве только при Александре I, различные для разных сословий, с неопределенным объемом прав для усыновляемых, требуя для потомственных дворян Высочайшего разрешения. Лишь закон 12 марта 1891 г., оставив в неприкосновенности прежние формы усыновления для крестьян и мещан, создал гражданский институт усыновления, осуществляемый через посредство судебной власти, точно определив и его материально-правовую сторону.

В современном праве усыновление стремится искусственно восполнить отсутствие детей у усыновителя. Поэтому материально-правовые предпосылки усыновления исходят из принципов естественной семьи; adoptio naturam imitator (усыновление подражает природе). Так, усыновление не допускается, если у лица усыновляющего есть собственные законные или узаконенные дети (ст. 145¹ Х т. 1 ч.). Правило это, впрочем, не применяется к крестьянам, где усыновление преследует хозяйственную цель снабжения домохозяйства рабочими силами. Эта же исходная точка зрения вынуждает законодателя требовать, чтобы усыновитель был старше усыновляемого, по крайней мере, 18-ю годами, а самому усыновителю было не менее 30 лет (ст. 146 Х т., 1 ч.), а по западноевропейскому праву — даже не менее 50 лет. «Подражание природе» приводит к запрещению усыновлять лицам, по сану своему обреченным на безбрачие (ст. 145 Х т., 1 ч.), например, монахам католическим священникам. Никто также не может быть в усыновлении у двух лиц, кроме случая усыновления супругами (ст. 147 Х т., 1 ч.), так как отношение родительское едино и нераздельно. С другой стороны закон требует для усыновления одним из супругов согласия другого (ст. 150 Х т., 1 ч.), стремясь приблизить создаваемую усыновлением искусственную семью к семье естественной, где дитя одинаково близко обоим родителям. В отличие от древнего усыновления в действующем праве усыновлять могут и женщины, даже незамужние.

Усыновленными могут быть лица всякого возраста, сословия и пола, даже родственники усыновителя, его брат, внук, пасынок. Так как в действующем праве усыновление строится на договорном начале, то за малолетнего или несовершеннолетнего усыновляемого его согласие на усыновление должно быть изъявлено его родителями, а если их нет или они неизвестны или лишены дееспособности, то его опекуном или попечителем, причем если усыновляемый достиг 14 лет, то требуется и его согласие (ст. 149 Х т., 1 ч.).

Закон 12 марта 1891 г. по идее своей стремился создать бессословный институт усыновления, провозгласив, что усыновления дозволяется лицам всех сословий, без различия пола (ст. 145 Х т., 1 ч.). Однако он сохранил для усыновления крестьянами, мещанами и казаками старые административные формы усыновления через волостные правления, казенные палаты и войсковые правления, распространив в то же время на них все материально-правовые условия  усыновления, кроме требования отсутствия у усыновителя собственных законных или узаконенных детей. Вероисповедные ограничения, главным образом гражданское бесправие евреев, отразились и на законе об усыновлении, подобно законодательству об узаконении. Запрещая не христианам усыновлять христиан, а сектантам и старообрядцам — православных из опасения вредного влияния усыновителя на усыновленного в религиозном отношении, закон в то же время запрещает христианам усыновлять не христиан (ст. 148 Х т., 1 ч.), несмотря на то, что такое усыновление могло бы для усыновленного служить побуждением к принятию христианства. И единственным основанием для такого запрещения служило Государственному Совету соображение, что «усыновления нехристиан христианами может послужить к обходу закона о черте еврейской оседлости посредством сопричтения евреев к христианским семьям». Те же опасения побудили законодателя запретить евреям, пользующимся правом повсеместного жительства, усыновлять тех своих единоверцев, которые такого права не имеют (примечание к ст. 145 Х т., 1 ч.). Наконец, в силу соображений церковной и воинской дисциплины закон требует для усыновления священнослужителями и церковными причетниками (дьячками, пономарями и псаломщиками) разрешения епархиального архиерея (ст. 151 Х т., 1 ч.), а для усыновления нижними воинскими чинами разрешения подлежащего начальства (полковых командиров или лиц, пользующихся равными с ними правами; ст. 161 Х т., 1 ч.).

Юридические последствия усыновления исходят из того начала, что усыновление, как основанное на договоре семейно-правовое отношение, порождает личное отношение, аналогичное родительскому, единственно между усыновителем и усыновляемым, не устанавливая никакого нового родства между усыновленным и остальными членами семьи и рода усыновителя и обратно. Семейное положение усыновляемого изменяется лишь в том отношении, что он поступает под родительскую власть усыновителя; а так как власть родительская едина и нераздельна, то родительская власть кровных родителей усыновляемого приостанавливается на все время усыновления. Но, черпая свое основание в непрекращающейся кровной связи усыновляемого с своими родителями, власть последних немедленно восстанавливается, как только прекращается родительская власть усыновителя вследствие его смерти, лишения прав состояния или по взаимному соглашению с усыновляемым или его законным представителем. Отсюда ясно, что усыновленный, не состоя в отношениях родства с родственниками усыновителя, не наследует им, как и они ему или его родственникам, и, наоборот, он сохраняет все права наследования после своих родителей и их родственников, которые ему дает его непрекращающееся усыновлением кровное родство. Вследствие усыновления усыновленный приобретает лишь новое право, право требовать содержания от усыновителя и наследовать ему наравне с законными его детьми в его благоприобретенном качестве, но не родовом, ибо последнее рассматривается законом, как достояние всего рода усыновителя (ст., 156¹ Х т 1 ч.). Соответственно этому и усыновитель, подобно родному отцу или родной матери, получает с усыновлением право требовать содержания, в случае нужды, от усыновленного, и такое право наследования после него, какое имеют по закону его родители (т. е. право пожизненного пользования наследственным имущество, если усыновленный умер бездетным, и возврата наследства усыновителю, если последний подарил его усыновленному). Из чисто фискальных соображений, опасаясь умножения случаев усыновления в погоне за пенсией, закон, в отступление от им же провозглашенной идеи усыновления, как идеи искусственного построения родительского отношения, не признает за усыновленным права на пенсию и на единовременные пособия за службу усыновителя (ст. 156² Х т., 1 ч.).

Усыновленный сохраняет права состояния, принадлежавшие ему до усыновления (см. 154 Х т., 1 ч.); следовательно, дворянин, усыновленный крестьянином, остается дворянином. Лишь в одном случае изменяются, но в сторону повышения права состояния усыновленного: усыновленные  дворянами и потомственными почетными гражданами, если они имеют меньшие права состояния, приобретают в личное почетное гражданство. Вновь возникающее с усыновлением родительское отношение знаменуется и тем, что усыновитель может передать усыновленному свою фамилию, если усыновленный не пользуется большими правами состояния сравнительно с усыновителем (ст. 151 Х т., 1 ч.), а если усыновительницей является незамужняя женщина, то передача фамилии требует согласия ее родителей. Возможна и передача отчества, хотя в этом вопросе, ввиду молчания закона, существует разногласия между судебными установлениями, такую передачу отвергающими, и административными учреждениями, ее попускающими.

Идея усыновления, как  идея искусственного построения семьи, не мирится по существу своему, с возможностью усыновления собственных внебрачных детей, для которых закон знает институт узаконения. Но брак внебрачных отца и матери не всегда возможен и даже желателен: смерть матери ребенка, различие в социальном положении его внебрачных родителей делают его узаконение недостижимым. Эти соображения побудили большинство европейских законодательств, в том числе и наше, допустить усыновления собственник внебрачных детей. Наш закон (3 июня 1902 г.) дает при этом ряд льгот такому усыновлению. Для усыновления своего внебрачного ребенка достаточно иметь общее совершеннолетие, а не специальное в 30 лет, а разница в возрастах усыновителя и усыновляемого может быть и меньше 18 лет [ст. 150¹ Х т., 1 ч.). Усыновитель может иметь и собственных законных или узаконенных детей, но для усыновления требуется их согласие, равно как и согласие внебрачной матери ребенка.

Договор усыновления, как требующий утверждения судебной власти (кроме усыновления мещанами и сельскими обывателями), совершатся подачей усыновителем прошения в окружный суд по месту жительства усыновителя или усыновляемого, причем согласие последнего или его законного представителя на усыновление может быть выражено им на том же прошении. В западноевропейском праве (французском, швейцарском) суд, обсуждая просьбу об усыновлении, входит в самое существо отношений между договаривающимися сторонами, допуская усыновления только в том случае, если для него существуют какие-либо серьезные основания, если, например, усыновитель имел до того особое попечение об усыновленном, и во всяком случае проверяя выгодность усыновления для усыновляемого. В нашем праве  суд довольствуется только проверкой соблюдения формальных условий усыновления относительно возраста, вероисповедания, сословного и семейного положения усыновителя и усыновляемого и пр. Постановляя определение об усыновлении, суд вместе с тем сообщает усыновленному фамилию усыновителя, если о том была заявлена просьба. Судебное определение об усыновлении может быть оспорено всеми заинтересованными лицами в течение 2 лет со дня вступления его в законную силу, но, во всяком случае, только при жизни усыновителя; после его смерти усыновление неоспоримо и бесповоротно, какие бы дефекты оно ни заключало в себе.

Д. Розенблюм.