Венеция (город)

Венеция (Venezia), главный город одноименной итальянской провинции, крепость, важный торговый и военный порт на западном берегу Венецианского залива (Адриатическое море). Венеция расположена на 117 островах, разбросанных среди венецианских лагун, и соединена с материком посредством железнодорожного моста в 3,6 км длины, имеющего 222 арки. Через 160 каналов, разделяющих острова, переброшено около 400 большей частью каменных мостов, из них наиболее замечательны ведущий через Большой канал Ponte di Rialto (построен в 1588-92 годах Антонио да Понте), висячий железный Ponte dell’ Accademia (1854) и др. Дома построены на сваях и обращены лицевыми фасадами к каналам, по которым производится сообщение на гондолах, барках и маленьких пароходах. Из площадей замечательна площадь святого Марка, окруженная дворцами и собором святого Марка, и Пиацетта, на южном конце которой высятся две гранитные колонны, одна с львом святого Марка, другая — с мраморной статуей святого Феодора. Замечательнейший храм Венеции — церковь святого Марка, построенная в 976-1071 годах в византийско-романском стиле (по преданию, в ней похоронены останки евангелиста Марка, перевезенные в 828 году из Александрии) и украшенная множеством мозаичных работ, свыше 500 колонн, бронзовыми дверями художественной работы, многими статуями, саркофагами и другими произведениями искусства; над главным порталом красуются 4 античные конские статуи, перевезенные в Венецию в 1204 году из Константинополя.

Венеция. Большой канал в Венеции. С картины Каналетто (1697-1768). (Дрезденская картинная галерея).

 Перед храмом возвышалась законченная около 1131 года колокольня (campanile) в 98,6 м высотой, обрушившаяся в 1902 году, но с 1905 года снова отстраиваемая по прежнему образцу. Церкви San Francesco della Vigna (1534-1634 г.), San Giacomo (520 г.), San Giovanni е San Paolo (XIII-XIV века) с гробницами многих дожей, Santa Maria Gloriosa (XIII-XIV века) с гробницами Тициана и дожей, San Rocco (XV век) и мн. др., украшенных произведениями известных итальянских мастеров. Из многочисленных дворцов самый знаменитый — дворец дожей (Palazzo ducale), заложенный в 809 году, подвергшийся 5 раз разрушению и вновь отстроенный в 1424-63 годах в готическом стиле; главный вход образует великолепная Porta della Carta; во дворе возвышается мраморная «лестница исполинов» (Scala dei Giganti) с колоссальными статуями Марса и Нептуна; на верхней ее площадке короновались дожи; из 11 обширнейших зал, украшенных картинами знаменитых итальянских мастеров: Тициана, Тинторетто («Рай»), Веронезе («Похищение Европы») и др., особенно замечательна зала Большого Совета. В подземелье находилась известная тюрьма для государственных преступников (Pozzi), а под свинцовой крышей дворца тюремные камеры (Piombi), упраздненные в 1797 году. Из верхнего этажа дворца «мост вздохов» (Ponte dei sospiri) ведет через канал в здание старинной тюрьмы для уголовных преступников. Кроме многочисленных дворцов, замечательны старые прокурации (жилища высших сановников республики), построенные в 1480-1517 годах; против них возвышаются новые прокурации (ныне часть королевского дворца), построенные в 1584 году. Скамоцци, старая библиотека (Libreria vecchia, ныне часть королевского дворца), красивейшее здание позднего Возрождения, построенное в 1536-53 годах Сансовино; прежний монетный двор (Zecca), с 1905 года служащий хранилищем библиотеки святого Марка; арсенал, украшенный у входа 4 античными мраморными львами, перевезенными сюда из Пирея в 1687 и 1716 годах; много памятников (Гарибальди, Гольдони, Никколо Томазео, Виктору Эммануилу II, бронзовая конная статуя кондотьера Бартоломео Коллеони и др.). Учено-образовательные учреждения: королевский институт изящных искусств с богатой картинной галереей, преимущественно венецианских мастеров, галерея современного искусства (с 1902 года), технический институт, высшая торговая школа, библиотека святого Марка (основана в 1468 году) с 420 712 томами, 104 519 мелкими сочинениями и 12 122 рукописями, богатый государственный архив, королевский институт наук и искусств, археологический музей во дворце Дожей (собрания античных скульптурных произведений, коллекции монет и проч.), городской музей с многочисленными собраниями художественных произведений, театр La Fenice (для 3 000 зрителей) и др. Население 160 000 человек, в том числе 30 000 нищих. Важнейшие отрасли промышленности: стеклянное производство (200 заведений с 4 000 рабочих), фабрикация химических продуктов, бронзовых, хлопчатобумажных и шелковых изделий, королевский морской арсенал, кораблестроение, изготовление торпед, машин и т.д. Столь процветавшая некогда торговля значительно пала; но в новейшее время, благодаря благоприятному положению и прекрасной гавани (Porto di Lido и Porto di Malamocco), Венеция опять сделалась видным торговым центром.

История Венеции. Заселение островов, расположенных в лагунах северо-западного угла Адриатического моря, началось, вероятно, значительно раньше, чем предполагают. Обычно думают, что только разрушение Аквилеи полчищами Аттилы (452) дало этим островам первых обитателей. Между тем имеются все основания утверждать, что задолго до этого времени на островах были поселения, состоявшие из рыбаков иллирийского племени, заброшенных туда в первые века нашей эры. Начиная с середины V века, каждым спазмом великого переселения народов с материка на острова лагун выталкивались новые и новые группы жителей. Сначала гунны, потом остготы, потом лангобарды, потом франки — одни за другими приходили в долины По, Эча и Бренты, и после каждого удара на лагунах появлялись новые обитатели. Так постепенно заселилась вся цепь островов от Градо, почти примыкающего к Истрии до Кьоджи, отброшенной далеко к югу. Середину этой лагунной цепи занимают Мурано, Риальто (Rivo Alto) и Маламокко. Пока острова были населены рыбаками, социальный уклад там был самый элементарный. Когда среди рыбаков появились люди из культурных старо-римских центров, люди, обладавшие богатствами, привычные к хозяйственной деятельности, знакомые с промышленностью и торговлей, а, главное, потянувшие за собой на новые места многочисленных зависимых людей, крепостных, клиентов, — социальные отношения должны были сильно осложниться. Если на исходе первой половины VI века на островах еще не было заметно резкой имущественной группировки (делать такое заключение позволяет знаменитое письмо Кассиодора от 538 года), то очень скоро после нового прилива, последовавшего за лангобардским нашествием (конец VI века), на островах намечается деление на аристократию и демос. Главной экономической силой, которая создала имущественное неравенство, была торговля солью. Острова снабжали солью и отчасти соленой рыбой весь соседний материк. Это было начало. Мало-помалу островитяне захватили в свои руки транзитную торговлю между Истрией и Италией, потом арена их операций понемногу расширилась, и постепенно создалось торговое могущество средневековой Венеции.

Политическая эволюция островов на лагунах была довольно сложная. Вся лагуна, конечно, считалась владением Византии. Но между отдельными островами первоначально не было никакой связи. Первые узы явились с переселением аквилейского патриарха на Градо (588): оно создало духовную связь. А когда усложнившиеся социальные отношения и неизбежные усобицы между отдельными островами и группами населения поставили ребром вопрос об организации общественной власти, явился институт трибуната: каждый из двенадцати островов выбирал по трибуну; они утверждались Византией и собирались в Градо для управления коалицией островов. О времени происхождения этого института, несмотря на существование в венецианской традиции очень точных дат, можно делать только догадки. Наиболее вероятна из них та, которая относит их появление также к концу VI века. Трибуны могли управлять островами только до тех пор, пока политические проблемы были элементарны. Но элементарными они оставались недолго: приходилось, так или иначе, решать целый ряд сложных внешних задач. Уже одни набеги иллирийских пиратов, почуявших добычу на быстро богатеющих островах, требовали сосредоточения власти. Кроме того, нужно было установить отношения к владельцам северной Италии, сменявшимся довольно часто, а особенно к Византии. И в интересах концентрации власти многоголовая коллегия трибунов в конце VII века сменяется единоличной властью дожа (dux), который в первое время был почти чиновником Византии и носил византийские титулы. Связь с Византией была тесна, ибо была выгодна наиболее богатым купцам, занимающимся далеким транзитом. Поэтому к завоевателям Италии общественная власть на островах всегда была враждебна. Острова помогали Велизарию и Нарсесу в их борьбе с остготами; они посылали свой флот, чтобы отнять захваченную лангобардами Равенну. Они даже решились оказать сопротивление самому Карлу Великому. Но на островах была и партия сторонников дружбы с германскими хозяевами северной Италии. Это — рыбацкая мелкота, мелкие солепромышленники, которые вели торговлю непосредственно на континенте и не интересовались широким транзитом. На их стороне был патриарх. Византийская партия была аристократической. Она требовала превращения выборного дожа в наследственного герцога. Германофильская партия, наоборот, всеми силами боролась против аристократических затей и желала держать фактическую власть в своих руках. Первое время гегемония принадлежала аристократам. Градо был столицей. Когда Карл Великий разрушил Лангобардское царство, сторонники франков подняли было голову. Тогда дож Гальбайо напал на Градо и предал казни патриарха. Но, уступая настояниям демократической партии, победители должны были согласиться перенести столицу в Маламокко, центр франкофильской партии. Игра франкофилов была проиграна, когда эмигранты из Градо уговорили Карла Великого пойти на острова с флотом и завоевать их. Франкский флот взял Кьоджу и двинулся далее. Опасность стала грозить независимости островов. Византийская партия немедленно воспользовалась этим, чтобы нанести удар противникам. Столица из Маламокко, открытого с моря, была перенесена на Риальто, группу островов, находящуюся в самой лагуне. Это именно та группа, которая потом стала называться Венецианский Франкский флот, после безуспешной осады лагун, должен был отступить. Первый дож, избранный в Риальто, Анджело Партичако (Партечипацио) был верным сторонником Византии. Он начал строить собор святого Марка, и при нем были привезены из Александрии мощи апостола, ставшего патроном города. Так сложилась окончательно первоначальная территория Венецианской республики.

Первое время Венеция крепко держалась за связь с Византией, представлявшую тысячи выгод и не налагавшую никаких тяжелых обязанностей. Ибо хотя венецианцам приходилось от времени до времени помогать своим флотом метрополии, но они всякий раз получали за свои услуги хорошую плату в виде всяких торговых привилегий. А выгода заключалась в том, что под патронатом восточной империи лев святого Марка мог увереннее расправить свои могучие крылья. Торговля сделалась основным нервом существования республики. Соединенная морскими нитями с Далмацией и с торговыми центрами Византии, имея под рукой удобные речные пути вверх по Бренте, Эчу и По и столь же удобные альпийские проходы, соединяющие ее с северной Европой, Венеция естественно сделалась центром торгового обмена между западом и востоком. Павия, расположенная на верховьях По и служившая сборным пунктом для купцов Франции и западной Германии, уже в VIII веке сделалась ареной оживленной деятельности венецианских купцов, которые привозили туда пряности, тонкие ткани и меха с востока и увозили сукна, строевой лес и оружие для экспортирования на Левант. Для облегчения обмена с Европой Венеция заключила ряд торговых договоров: в 840 году с императором Лотарем, в 880 году с Карлом III, в 888 году с итальянским королем Беренгаром. С Византией поддерживались настолько регулярные сношения, что венецианские корабли перевозили почту. В 991 году был заключен первый торговый договор с Византией, регулирующий размер портовых пошлин, — признак, что Венеция перестала считаться подданной империи и стала трактоваться, как самостоятельная держава. Из других левантских стран поддерживались торговые связи с сарацинами в Сирии, Египте и Магрибе. Несмотря на все протесты Византии и эдикты собственного правительства, венецианские купцы постоянно снабжали их оружием, строевым лесом и христианскими рабами. Республика росла и крепла благодаря торговле. Все, что мешало и вредило свободному развитию ее торговли, больно отзывалось на общественной жизни и вызывало героические усилия, направленные к устранению препятствий. Длившееся два года запрещение венецианцам торговать на территории Священной римской империи (981-983) едва не подкосило благосостояния республики, и она, в конце концов, уступила в очень больном для ее правительства вопросе. Для того, чтобы окончательно отделаться от далматинских пиратов, наносивших вред ее торговле, республика снарядила огромную экспедицию под начальством одного из величайших своих правителей, дожа Пьетро II Орсеоло (991-1009), который не только разрушил главные разбойничьи гнезда, но и завоевал все далматинское прибрежье (1000). От соперников по торговле Венеция избавлялась силой: так были разрушены в Х веке цветущий город Комаккио на острове в устьях По и Одерцо в северной Италии. В эту эпоху (до конца XI века) у Венеции был только один серьезный противник, Амальфи, который умел лучше ладить в Константинополе и пользовался торговой гегемонией во всей южной и средней Италии. От конкуренции амальфитанцев Венецию спасло только завоевание южной Италии норманнами. Попав в руки Роб. Гюискара (1075), Амальфи сделался врагом Византии и сразу лишился всех своих привилегий. Наоборот, Венеция извлекла огромную пользу из норманнского нашествия. Попытка завладеть Далмацией (1075) Гюискару не удалась. Венецианцы прогнали его оттуда. Тогда спустя шесть лет он осадил Диррахий, принадлежавший Византии. Император Алексей Комнен обратился за помощью в Венецию, потому что осада шла с моря и суши одновременно, и нужен был флот, чтобы отразить ее. Венеция согласилась, но потребовала компенсаций в области торговли. Норманнов отбили, и Алексей выдал Венеции хрисовул 1082 года, освобождавший ее купцов от уплаты каких бы то ни было пошлин на всем протяжении империи. Эта привилегия фактически отдавала если не всю вообще, то всю морскую торговлю Византии в руки Венеции. Хрисовул 1082 года открывает эру торгового преобладания Венеции на Леванте, тянувшуюся до конца XV века.

Крестовые походы еще больше укрепили это торговое преобладание. Наряду с генуэзцами и пизанцами венецианцы предоставили свой флот в распоряжение крестоносцев первого похода, чтобы переправить их в Азию. Потом, когда был взят Иерусалим и основано королевство, флоты трех итальянских республик помогали Готфриду Бульонскому завоевать прибрежье Сирии. За свои услуги Венеция и тут требовала вознаграждения, и по договору 1100 года, заключенному с Готфридом, она получила в каждом городе королевства по церкви с рыночной площадью, а в тех городах, которые были завоеваны с ее помощью — в собственность треть города. Кроме того, венецианские купцы освобождались от уплаты обычных налогов. Торговые договоры были заключены также с князем антиохийским и с другими феодальными князьями. В течение XII века республика устроила себе фактории во всех приморских городах королевства и завела оттуда оживленные сношения с внутренними эмпориями Сирии и Аравии. Гораздо сложнее были отношения с Византией. Преемник Алексея, Калоиоанн отказался (1119) подтвердить хрисовул 1082 года, и венецианцы, чтобы принудить его к этому, подвергли разграблению целый ряд островов на Эгейском море, так что император, в конце концов, капитулировал (1120). Со следующим императором, Мануилом, Венеция жила сначала в мире и, пользуясь своими привилегиями, почти совершенно оттеснила местных купцов даже от внутренней торговли. На почве торгового соперничества в Византии выросло сильное националистическое течение, подчиняясь которому Мануил должен был пойти на суровую меру: он отдал приказ арестовать в империи всех венецианцев и конфисковать их имущество (1171). Венеция построила новую эскадру в 100 галер и заключила союз с норманнским королем Вильгельмом II. То и другое сильно напугало Мануила. Он отпустил арестованных и обещал возместить венецианцам их убытки. Но он умер, не уплатив ничего. При его преемнике Алексее II вражда к Венеции привела к кровавому погрому в Константинополе (1183), жертвой которого сделались сотни граждан республики. Правительство, которое было здесь совершенно не причем, немедленно выразило желание возместить убытки по всем статьям. На этот раз уплата даже началась. Но Венеция видела, что соперничество местных купцов будет создавать для нее и в будущем большие осложнения, и решила приобрести более прочное влияние в империи. Таковы предпосылки четвертого крестового похода. Исход его был неожиданный для Европы, но он был как нельзя более естественным с точки зрения венецианских интересов. Гениальный старик, дож Энрико Дандоло уговорил собравшихся для завоевания гроба Господня западных рыцарей, взять Константинополь и поделить между собой империю (1204).

Венеция. Отплытие венецианского дожа на обручение с морем. С картины Каналетто (1697-1768). (Петербург. Эрмитаж).

При дележе добычи Венеция забрала себе самые лакомые в торговом отношении пункты к ней отошли чуть не все острова, в том числе Крит, Корфу, Негропонт, гавани Херсонес и Галиполи. В Константинополе ее квартал был соответственно расширен. В ее руки перешло руководство торговой политикой Латинской империи, которым она пользовалась, чтобы не давать хода соперницам. Вообще Венеция приобрела такой вес и такое влияние, что возникал даже вопрос о перенесении столицы республики на берега Босфора. Основание Латинской империи — кульминационный пункт в развитии торгового могущества Венеции. Опираясь на Константинополь, она во все стороны раскидывает сеть своего влияния. В начале XIII века венецианцы появляются во владениях иконийского султана, в 1247 году — в Киеве, в 1260 году — в Крыму. Вытесняемая отовсюду Генуя напрягала все свои силы, чтобы бороться с Венецией, и одно время стало казаться, что победа останется за Лигурийской республикой. В 1261 году Мих. Палеолог с помощью генуэзцев отнял Константинополь у франков, и роль Венеции на Босфоре перешла к ее сопернице. Однако, борьба не была кончена, ни теперь, ни при Курцоле (1298), где генуэзцы разгромили венецианский флот. Мощь Венеции не так легко было сломить, и ей суждено было развиваться еще довольно долго.

Созданный торговлей капитал требовал работы, а рынок на востоке не увеличивался, а сокращался. Основанная генуэзцами Кафа (Феодосия) подорвала торговлю венецианских колоний, в Тане (Азов) появились монголы, в Сирии укрепились сарацины. Правда, торговля еще долго будет сохранять свое руководящее значение в общественной жизни Венеции, но уже в XIII веке она не в состоянии насыщать всю ее экономическую энергию. Наряду с торговлей развивалась постепенно промышленность. Положение промышленности было тем более важно, что и торговля получила в ней питающую почву. Этим объясняется та заботливость, с какой Венеция насаждала у себя различные отрасли промышленности, и те ревнивые предосторожности, которые принимались для того, чтобы не дать секретам производства уйти за границу. Уже в XIII веке в Венеции вырабатываются и хлопчатобумажные материи, и полотно, и оружие, и кружева. Но главных отраслей производства две: шелковые материи и шерстяные изделия. Эти отрасли работают главным образом на вывоз. Поэтому цеховые формы, характерные для мелкого производства, именно в этих сферах не могли удержаться в чистом виде. Особенно касалось это шелкового производства. Там уже с XIII века начинают появляться черты домашней промышленности: ткачи продают ткани не потребителю, а купцу. Потом предприниматель-капиталист начинает сам раздавать пряжу ткачам, которые становятся в зависимость от него.

Рост промышленности настойчиво требует расширения рынков, и Венеция очень скоро после завоевания Константинополя обращает свои взоры на итальянский материк, где мелкодержавие тиранов и республик с неизбежными усобицами и дрязгами создавало такую удобную почву для вмешательства. Цель такой политики ясна: нужна территория для беспрепятственного сбыта продуктов местной промышленности. И Венеция добывает такую территорию. В 1237 году она вмешивается в распрю между несколькими северными тиранами с Эццелино да Романо (см.), и это становится началом. В течение XIV и XV веков (главным образом в течение долгого догата Фр. Фоскари, 1423-1457) республика постепенно приобретает свою Terra ferma, область по нижнему течению Бренты, По и Эча: Истрию, Тревизо, Беллуно, Фриуль, Бассано, Виченцу, Верону, Падую, Крему, Кремону (не надолго), Брешию, Бергамо, Ровиго, Полезину, Равенну. Война из-за Далмации с Венгрией кончается тем, что побережье остается за Венецией. Войны с Генуей из-за гегемонии в Средиземном море завершаются титанической борьбой у Кьоджи, которая едва не сделалась могилой венецианского могущества, но благодаря талантам двух замечательных моряков Ветторе Пизано и Карло Зено завершилась капитуляцией генуэзского флота (1380) и заключенным в следующем году миром, прекратившим долгую войну.

К этому времени окончательно сложилось и государственное устройство Венеции. Когда внешние опасности заставили поставить вместо трибунов единоличного магистрата, дожа, это вызывалось необходимостью так же, как и в других городах Италии. И, предвосхищая эволюцию позднейшего итальянского принципата, носители власти дожа в Венеции все время усердно старались, опираясь на полномочия, полученные ими из Византии, превратить свою выборную магистратуру в наследственную. Для этого они назначали сына или другого близкого родственника соправителем при жизни и проч. Граждане так же упорно противились этой тенденции, и не один дож лишился жизни и поплатился изгнанием в этой борьбе. У граждан не было первое время правильно функционирующего органа, ограничивающего власть дожа. Но купцы понимали, что они не могут отказаться от права распоряжаться судьбами государства, не подводя под риск его торговое благосостояние. Поэтому они бдительно следили за происками дожей, направленными к усилению их власти. Только с 1143 года определяется состав веча (arrengo), с которым дож должен был совещаться прежде, чем принять решение. Членами его были купцы и землевладельцы из Rivо alto. А когда дело шло о законах, касающихся всей республики, он должен был иметь суждение с собраниями, в которых участвовали патриарх, духовенство и «многие из народа: богатые, средние и малые». К концу XII века из этих бесформенных собраний мало-помалу выросла целая система учреждений, в сумме являющая яркую картину аристократической республики. Прежде всего (1172) явился выборный Большой Совет (Maggior Consiglio), высшее законодательное собрание республики. С его появлением изменился характер прежде существовавших учреждений. Коллегия ближайших советников дожа, которых он приглашал (pregadi) сам, когда находил нужным, с 1229 года стала выделяться Большим Советом из своего состава и была сильно увеличена. К первоначальному количеству 60 человек прибавили еще зонту и коллегию сорока (quarantia), заведовавшую уголовной юстицией, потом еще целый ряд должностных лиц, всего до 300 человек. Расширенная таким образом коллегия прегадов превратилась в сенат, в руки которого перешла значительная часть исполнительной власти и, в частности, ведение внешней политики, которая не принадлежала к компетенции Большого Совета. Руководство сенатом и выполнение его решений лежало на синьории (прежде Малый Совет, Minor Consiglio), которая состояла из дожа, его трех главных советников, трех председателей коллегии сорока, представителей шести городских частей (consiglieri di supra) и трех судебных округов (capi superiori). Синьория звалась светлейшей (Serenissima), в заседаниях Большого Совета и сената занимала возвышенную эстраду и фактически была правящей коллегией, в полномочиях которой постепенно растворялась власть дожа. Это был первый серьезный шаг, которым власть дожа фактически ограничивалась. С начала XIII века явилось и формальное ограничение: вступая в должность, дож давал торжественное обещание соблюдать целый ряд условий. Эти promissioni были своего рода распиской, которой купеческая аристократия пыталась оградить себя от монархического переворота. Но опасность грозила ей не только со стороны монархического принципа. До тех пор пока выборы в Большой Совет были совершенно свободны, курс правительственной политики всегда мог направиться в такую сторону, которая не отвечала интересам купеческой знати или прямо им вредила. Формально и активное, и пассивное избирательное право принадлежало всем трем группам населения: аристократии (nobili), гражданам (cittadini) и простонародию (popaloni senza distinzione).

Венеция. Прием графа Жержи в Венеции. С картины Каналетто (1697-1768). (Петербург. Эрмитаж).

Правда, практика установилась такая, что попадали в Совет почти исключительно представители аристократии, потому что народ доверял им. И нетрудно было представить такую возможность, что народное доверие кончится и низы захотят демократического образа правления. И вот, чтобы предупредить ее, дож Пьетро Градениго предпринял в 1297 году реформу, которая сильно затрудняла доступ в Большой Совет лицам, не принадлежащим к нобилитету. Эту реформу неправильно называют закрытием Большого Совета (serrata di Maggior Consiglio), потому что доступ в Совет неаристократическим фамилиям окончательно был закрыт позднее, в 1315 году, когда был составлен первый список, положивший начало «Золотой Книге» венецианского нобилитета.

 Как и следовало ожидать, народ и особенно обиженная богатая буржуазия не остались спокойными зрителями ограбления своих прав. В лице Байамонте Тьеполо, одного из самых блестящих аристократов, они нашли мужественного вождя, и в 1310 году был составлен заговор с целью возвращения к прежним порядкам, но он кончился плачевно, потому что планы заговорщиков были выданы дожу одним предателем. Главари или погибли в уличной битве или бежали. Реформа Градениго осталась неприкосновенной, а чтоб на будущее время предупредить возможность таких восстаний, был учрежден сначала в виде временной, а с 1335 года в качестве постоянной коллегии Совет Десяти (Consiglio dei Dieci), орган верховного полицейского надзора, выполняющий свои функции исключительно в интересах одной группы населения, нобилитета. Из него выделилась еще более грозная коллегия Трех, которые позднее прямо стали называться государственными инквизиторами. Им принадлежало исполнение приговоров, и в их обязанность входила организация системы всеобъемлющего шпионства, державшего город в тисках. Так, здоровая — по условиям времени — аристократия постепенно превратилась в настоящую олигархию, в которой все ресурсы государства должны были служить интересам немногочисленной группы населения. В попытках бороться с новыми порядками недостатка не было. Самый громкий, но совершенно еще не выясненный случай — это история заговора дожа Марино Фальеро, который был казнен «за преступления», как говорится на черном занавесе, фигурирующем на том месте, где должен был быть его портрет во дворце дожей. Но, в общем, население города приняло весь этот переворот удивительно спокойно. Заговор Тьеполо был единственной серьезной революцией, потрясшей Венецию, в то время как другие государства Италии переживали их в XIII, XIV и XV веках десятками. Быть может, объяснение этого факта нужно искать в том, что с XIV, а еще больше с XV века старый нобилитет, патриции, захватившие теперь власть, начали отказываться от торговой деятельности, предпочитая жизнь феодальных сеньоров в своих поместьях на Terra ferma. Купечество, которому достались в наследство их барыши и которое не было обременено заботами о государственных делах, ничего не имело против того порядка, который обеспечивал им спокойную экономическую деятельность.

В течение XIV и XV веков венецианская конституция изменялась мало. Только появились коллегии мудрых (savii), своего рода министерства, имеющие задачей несколько разгрузить сенат. Таких коллегий было три: советская (savii grandi), морская (savii agli ordini) и военная (savii di Terra ferma). Последняя явилась уже после 1420 года, а позднее было прибавлено еще министерство торговли (savii alla mercanzia). Когда синьория собиралась вместе со всеми мудрыми, они составляли Collegio, в котором председательствовал дож, и который должен был иметь предварительное суждение о всех делах, поступающих в сенат и в Совет Десяти.

Середина XV века — наиболее цветущее время Венеции. Город насчитывал около 190 000 жителей. О степени их благосостояния можно судить по тому, что около этого времени в городе было около 1 000 человек, не занимавшихся торговлей, и имевших доходу от 700 до

4 000 дукатов. Одна из переписей нашла всего 187 нищих. Доходы купцов были огромны. Ежегодно вывозилось товаров на 10 миллионов дукатов, причем чистого дохода эта операция приносила 2 миллиона дукатов. Ценность домов составляла 7, 5 миллионов дукатов, а ежегодный доход с них — полмиллиона. В одном шелковом производстве было занято до 3 000 ткачей. Флот состоял из 3 000 кораблей с 17 000 матросов, 300 — с 8 000 и 45 галер с 11 000 человек. В арсенале было занято около 16 000 рабочих. Ежегодно сенат посылал во все моря по эскадре, чтоб засвидетельствовать о морском могуществе Венеции и одновременно устроить торговые операции. Таких эскадр было четыре: одна шла в Черное и Азовское море, другая — в Константинополь, сирийские порты, Кипр, Кандию и Пелопонес, третья — в Египет, четвертая во Фландрию с заходом в порты Испании, Португалии, Франции и Англии. Со всеми этими странами торговые сношения поддерживались очень усердно. Что касается чисто континентальных областей Германии, то оттуда купцы прямо приезжали в Венецию за товарами. У них там было уже с начала XIII века свое подворье, Fondaco dei Tedeschi, одновременно гостиница и товарный склад, подчиненное очень строгим правилам, в которых ярко сказывалась заботливость об интересах местного купечества. Выгодность венецианской торговли объяснялась тем, что она была монопольная. После поражения Генуи уже ни одно государство не оспаривало у Венеции ее торговой монополии. И, пока были на лицо обстоятельства, поддерживавшие этот счастливый status quo, Венеция благоденствовала.

Первый удар благосостоянию Венеции был нанесен взятием Константинополя турками (1453). Само по себе это событие едва ли имело бы фатальное влияние на судьбу республики, ибо она почти сейчас же заключила торговый договор с новыми хозяевами Босфора. Но взятие Константинополя не могло быть последним этапом в движении османов: волна турецкого нашествия хлынула дальше на восток и неизбежно должна была затопить рано или поздно владения Венеции в Эгейском и Ионийском море. И действительно, уже в 1479 году вспыхнула война, кончившаяся потерей всего Негропонта (Эвбеи) и некоторых городов на Морее. Приобретение Кипра (1488), который достался Венеции от последней королевы острова, Катерины Корнаро, венецианки по происхождению, само по себе очень важное, не могло возместить понесенных потерь. Но даже само грозное соседство турок и все вытекающие из него фатальные последствия были ничто в сравнении с теми бедами, которые нанесло Венеции открытие морского пути в Индию (1498). Когда португальские корабли привезли в Лиссабон первый груз перца, и весть об этом пришла в Венецию, — город объят был ужасом, ибо все поняли — венецианцы отличались большой понятливостью в этих делах, — что это самое большое несчастье, когда-либо постигавшее город. Опасения сбылись: открытие морского пути в Индию означало крушение того, что было жизненным нервом государства, его монополии по торговле с востоком. Отныне она должна была перейти в руки других наций (см. торговля). Для Венеции это было начало конца.

Экономический блеск, конечно, померк не сразу. Он длился еще столетия, но то был уже блеск уклона, а не подъема. В нем не чувствуется той бурной, жизнерадостной, уверенной в себе энергии, которая творила чудеса в XII и XIII веках. Время титанического напряжения миновало. Но упадок еще не наступил. Конец XV и XVI века и был тем переходным периодом, когда общество, усталое от подвигов и приобретения, не хочет больше добиваться ничего, желает лишь пользоваться тем, что имеет. Способность действовать становится меньше, стремление к утехам делается больше, но одно не уничтожает всецело другого, а, сочетаясь, производят то промежуточное устремление духа, которое — «как температура не слишком резкая, и не слишком мягкая — родит искусства» (Тэн). Словом, это время постройки пышных палаццо, украшения святого Марка и дворца дожей, церквей и домов, время, когда создают свои шедевры Джованни

Беллини, Джорджоне, Тициан, Тинторетто, Веронезе, Пальма, Сансовино, Палладио (см. Венецианская школа живописи). Венеция должна была внести свой вклад в сокровищницу общечеловеческой культуры. Ранее ей был недосуг. Теперь она возместила свои недоимки, возместила так, как могла сделать только одна Венеция: с безумной расточительностью материальных средств и человеческого гения.

Международное положение Венеции с появлением турок делалось все более и более неустойчивым. Тем более, что и в Европе у нее появились враги, бросавшие жадные взоры на ее Terra ferma. За отсутствием настоящих военных ресурсов, Венеция могла бороться с ними только путем дипломатии. Искусству своих дипломатов Венеция и обязана главным образом тем, что несмотря на могущественную коалицию Франции, Австрии и папы в Камбрейской Лиге (1508), несмотря на самое решительное поражение при Аньяделло (1510), она почти не понесла территориальных потерь. Опаснее стало ее положение, когда Испания, частью с ее же помощью, твердой ногой стала в северной Италии. Соседство турок с одной стороны и Испании с другой было постоянной угрозой, лишавшей политику Венеции всякой планомерности и всякого национального содержания. Целостью своих итальянских владений она была обязана только тому, что другие державы не могли допустить нового усиления Испании. Восточные же колонии таяли у нее медленно, но неуклонно. В 1540 году после неудачного союза против Турции папы, Испании и Венеции, последняя потеряла значительную часть островов Архипелага и Морею; в 1571 году турки завладели Кипром, и последовавшая вскоре победа при Лепанто, главная честь которой бесспорно принадлежала Венеции, не исправила ничего. Мир 1573 года укрепил остров за турками. В 1645 году турки напали на Крит, и после четвертьвековой борьбы (1669) Венеция должна была уступить остров. Правда, в 1685 году Франческо Морозини завоевал Морею, которая была утверждена за республикой Карловицким миром (1699), но уже по Пассаровицкому миру (1717) ее пришлось вернуть туркам. Только Ионийские острова да свои владения в Далмации и Италии сохранила Венеция вплоть до падения.

Потеря наиболее выгодных в торговом отношении частей республики в связи с открытием Америки и новых путей к рынкам Индии должно было постепенно изменить характер экономической политики республики. Так как о торговой монополии не приходилось больше думать, то торговая деятельность должна была реформироваться на основах правильной конкуренции с другими странами. Уже в XVII веке папы объявили порто-франко в Анконе, а Тоскана — в Ливорно. Чтобы не подвергать свою торговлю ударам усилившейся вследствие этого конкуренции, Венеция совсем отменила (1664) 7%-ные ввозные пошлины, а вывозные с 10% уменьшила до 5%. Но уже в 1684 году последняя была восстановлена в прежнем размере, а первая в размере 4%. В 1717 году явилось порто-франко в Триесте, что еще больше ухудшило условия торговой конкуренции. Необходимо было искать других источников благосостояния, и правительство принялось за усиленное покровительство промышленности. Но и эта мера запоздала, потому что Венеции в XVIII веке трудно было конкурировать с другими нациями. Франция уже производила шелковые ткани не хуже венецианских, а Англия не имела соперников по выделке сукон. Освобождающиеся капиталы между тем требовали поля для приложения. Этим объясняется, что во второй половине XVIII века усилилась тенденция к приобретению земли, приведшая к секуляризации 1770-73 годов (декрет 10 сентября 1767 года), когда подверглось упразднению 127 монастырей и когда продажа обращенной в собственность государства земли сразу дала около 3 миллионов дукатов.

Невзгоды экономической жизни, однако, не могли привести к быстрому обеднению города. Богатств там оставалось много, а его своеобразная красота и слава пышных украшений сделали его в XVIII веке самым любимым местом паломничества для всей Европы. Яркая картина Венеции XVIII века дошла до нас в мемуарах Гоцци и Казановы, в комедиях Гольдони, в жанрах Лонги. Жизнь превратилась там в сплошной карнавал, где маски сделались узаконенным институтом, где клубы, театры, регаты, маскарады и игорные дома заслоняли Большой Совет и Сенат, где монастыри превратились в увеселительные заведения, куртизанки овладели светом, а чичисбеи стали необходимой принадлежностью семьи. Все пришло в упадок. Приближался конец. Державное знамя царицы Адриатики опускалось в воды лагун под звуки беззаботных куплетов, под веселый звон струн гитары и мандолины.

Уже в войне за испанское наследство французы и австрийцы безнаказанно нарушали территорию республики, а ее дипломаты только старались задним числом найти приличные формы для этих актов международного насилия. Французская революция покончила с олигархической республикой во имя принципов народного суверенитета и равенства. В 1797 году, когда территория венецианской Terra ferma снова стала ареной борьбы Австрии и Франции, республика старалась спасти себя строгим нейтралитетом; но он погубил ее, потому что противники столковались на ее счет. Воспользовавшись нападением жителей Вероны на французских солдат, Бонапарт объявил республике войну. В городе возникло революционное движение. Должность дожа и Государственный Совет были упразднены, избрано временное правительство. Но было поздно. Кампоформийский мир (октябрь 1797) отдал Венецию Австрии, потом она была вновь отнята у нее (1805) и возвращена на Венском конгрессе (1814). В 1848 году Венеция отпала от Австрии, провозгласила республику и выбрала Манина президентом, но вновь взята Радецким. Только в 1866 году Австрия, разгромленная под Садовой, уступила Венецию Франции, а та передала ее Италии.

Литература: Romanini, «Soria documentata di V.» (10 т., 1853-61); Molmenti, «Storia di V. nella vita privata» (последнее издание 1906); Hazlitt, «The V. Republic» (2 т., 1900); Н. F. Brown, «V., an hist. Sketch» (1895); Thayer, «А short history of V.» (1905); Kretschmayr, «Gesch. v. V.» (т. I, 1905); Zwiedineck-Südenhorst, «V.» (2 изд. 1906); Heynen, «Zur Entstehung d. Kapitalismus in V.» (1905); Сecclietti, «La republica di V. е la corte di Roma»; Lenel, «Entstehung d. Vorherrschaft V. an der Adria» (1897); Broglio d’Ajano, «Die Ven. Seidenindustrie bis zum Ausgang d. Mittelalters» (1893); Lamansky, «Secrets d'Etat de V.» (1884); Ph. Monnier, «V. en XVIII s.» (1904); М. М. Ковалевский, «Происхождение современной демократии», т. IV (1897); Simonsfeld, «Fondaco dei Tedeschi in V.» (1887); Stieda, «Hansisch-Venet. Handelsbeziehungen» (1894); Heyd, «Gesch. d. Levantehandels im Mittelalter» (1879); Дживелегов, «Торговля на Западе в средние века» (1904); Hodgson, «Early hist. of. V.» (1901); Kohlschütter, «V. unter dem Herzog Peter II Orseolo» (1868); Cecchetti, «La vita dei veneziani fino al 1200» (1870).

А. Дживелегов.