Верховный тайный совет

Верховный тайный совет, высшее правительственное учреждение России, возникшее в царствование императрицы Екатерины I и предназначенное служить органом, объединяющим разрозненную деятельность центральных установлений Петра Великого.

Уже к концу царствования Петра крайняя неопределенность взаимных отношений между тремя высшими правительственными инстанциями, тайным советом по делам военным и дипломатическим, сенатом и коллегиями, вызывала мысль о необходимости внести известные поправки к произведенной реформе с целью сгладить обнаружившиеся несовершенства. Среди проектов, представленных правительству по этому поводу, наибольшее внимание привлекла к себе записка известного каммеррата Генриха Фика (1723), ближайшего сотрудника Петра по введению в России шведской коллегиальной системы. Фик предлагал усилить состав и компетенцию сената, разделить его на две «высшие инстанции» и наряду с синодом и тайным советом поставить их над коллегиями так, чтобы последние по каждому роду дел подчинялись соответственной высшей инстанции. Неизвестно, обсуждался ли этот проект в сенате при жизни Петра, во всяком случае, он не был осуществлен вполне и после смерти его. «Высшая инстанция» появилась при Екатерине I в форме особого учреждения Верховного тайного совета. По свидетельству Лефорта, проект учреждения Верховного тайного совета был составлен Шафировым и Бассевичем (с последним был, между прочим, в коротких отношениях Фик); таким образом, инициатива в этом деле принадлежала голштинской партии; но, с другой стороны, и боярская партия, с князем Д. М. Голицыным во главе, отстаивавшая кандидатуру царевича Петра против Екатерины, почувствовала себя удовлетворенной, когда за ней было обеспечено участие в этом высшем правительственном учреждении. В указе об учреждении Верховного тайного совета, изданном в феврале 1726 года, ближайшие цели реформы определялись следующим образом: Верховный тайный совет учреждается «как для внешних, так и для внутренних государственных важных дел» с тем, чтобы облегчить «тайным действительным советникам» их сложную и трудную работу по одновременным занятиям в сенате, в тайном дипломатическом совете и для некоторых из них еще в коллегиях, где они состоят президентами. «В том верховном тайном совете быть при нас из первых сенаторов», в сенат же на их место должны быть выбраны другие лица с компетенцией, ограниченной исключительно сенатским правлением. В состав совета при его учреждении вошли князь Меньшиков, граф Апраксин, граф Головкин, граф Толстой, князь Д. М. Голицын и барон Остерман. Проект об установлении порядка внутреннего делопроизводства в совете и об определении места последнего в ряду других центральных правительственных учреждений был составлен самими членами совета и подан императрице в качестве «мнения не в указ о новом учрежденном тайном совете». Согласно этому проекту, одобренному почти без изменений императрицей, в компетенцию Верховного тайного совета вошли дела «чужестранные» и все те, которые «до Его Императорского Величества собственного Высочайшего решения касаются». В делах особо важных сенат «и прочие коллегии» были подчинены совету; при этом была подтверждена независимость от сената первых трех коллегий: иностранных дел, военной и адмиралтейской. Высочайшие указы должны были носить пометку «дан в Нашем тайном совете»; рапорты, доношения и т.п., направляемые на Высочайшее имя, снабжаются подписью: «к поданию в тайный совет». Так как с учреждением Верховного тайного совета сенат «правительствующим уже писать невозможно», то было решено титуловать его «высокоповеренным» или просто «высоким». В интересах справедливости титул «правительствующего» было решено отнять вместе с сенатом и у синода. Указ, изданный императрицей в следующем 1727 году, точнее определил отношение совета к верховной власти. Отметив еще раз, что совет учрежден «при боку нашем не для чего иного, только дабы оной... нам споможение и облегчение учинил», указ настаивает на том, чтобы дела отнюдь не решались прежде, чем постановление совета получит «всемилостивейшую апробацию», особенно в тех случаях, когда решение не будет постановлено единогласно. Вместе с тем указ сообщил чрезвычайные полномочия герцогу голштинскому, введенному в совет еще 17 февраля 1726 года. Отношения совета к сенату представлялись, в свою очередь, недостаточно определенными. Эту неопределенность имелось в виду устранить постановлением, в силу которого Верховному тайному совету было предоставлено утверждение избираемых сенатом своих сочленов, президентов и вице-президентов штатских коллегий (из числа кандидатов, представляемых сенатом), губернаторов, вице-губернаторов и т.п. Прочие коллежские и «нижние чины» избираются сенатом самостоятельно. Наконец, совет сносится с сенатом указами, сенат же пишет в совет лишь доношения.

7 мая 1727 года, на другой день после смерти императрицы Екатерины I, было обнародовано знаменитое завещание ее, в силу которого «сукцессором» был объявлен великий князь Петр Алексеевич. В пунктах 4-м и следующих говорилось: «Во время малолетства (Петра II) имеют администрацию вести наши обе цесаревны (Анна Петровна и Елизавета Петровна), герцог (голштинский) и прочие члены Великой семьи, которой обще из 9 персон состоять имеет. И сим иметь полную власть правительствующего самодержавного государя, токмо определения о сукцессии ни в чем не отменять. Множеством (большинством) голосов вершать всегда, и никто один повелевать не имеет и не может»... (Полное Собрание Законов, №5070). Таким образом, Верховный тайный совет, благодаря малолетству государя, получил возможность сосредоточить в своих руках полную правительственную власть. Не подлежит сомнению, что именно подобная цель имелась в виду, по крайней мере, в кружке князя Д. М. Голицына, еще при самом учреждении совета. По свидетельству иностранных дипломатов, находившихся в это время в России и зорко следивших за всеми подробностями обнаружившихся политических движений, стремление, при первом удобном случае, водворить в России конституционный государственный порядок, по образцу Швеции или Англии, появляется уже тотчас после смерти Петра Великого. По сведениям Кампредона, к началу 1726 года сложился даже определенный план действий, в силу которого толчок к государственному перевороту должен был дать князь М. М. Голицын, известный фельдмаршал, стоявший в это время с войском в Украйне («Сборник Исторического Общества» LXIV, 199-200). В донесении того же дипломата от 23 февраля 1726 года учреждение Верховного тайного совета прямо рассматривается, как первый шаг «к изменению формы государственного устройства»; Кампредону кажется при этом вполне вероятным, что ближайший повод к возникновению совета следует искать именно в желании «московитов» добиться для себя тех прерогатив, которые они сочтут необходимыми для установления и поддержания правительственной системы, подобной английской. Тем не менее, ни при Екатерине I, ни даже при Петре II Верховный тайный совет не обнаруживает, по-видимому, вовсе стремления изменить юридические основания своей власти. Фавориты Меньшиков, а затем Долгорукие пользовались слишком большим влиянием при дворе, чтобы совет мог рискнуть на какой-либо смелый шаг в этом направлении. Обстоятельства, однако, совершенно переменились, когда в ночь с 18 на 19 января 1830 года пятнадцатилетний император скончался прежде, чем взаимные отношения  между придворными партиями успели окончательно выясниться.

По «тестаменту» Екатерины I, которым Верховный тайный совет обязывался «определения о сукцессии ни в чем не отменять», в случае бездетной смерти Петра II права на престол должны были перейти к дочерям Екатерины, Анне Петровне и Елизавете Петровне с их «десцендентами», а потом к великой княгине Наталье Алексеевне с ее «десцендентами» — «однакож мужеска пола наследники пред женским предпочтены быть имеют». В момент смерти Петра II притязания на престол могли таким образом заявить: маленький герцог голштинский Петр Ульрих, сын умершей Анны Петровны, и цесаревна Елизавета. Обязательность «тестамента» Екатерины подвергалась, однако, большим сомнениям, — его подложность для многих не была уже тайной; но и помимо того, момент был слишком важный, чтобы верховники могли допустить разрешение вопроса в смысле, не соответствовавшем их основным стремлениям. Едва умер Петр II, Верховный тайный совет той же ночью собрался на заседание, чтобы наметить преемника почившему императору. В состав совета были введены при этом два новых лица, помощь которых могла стать необходимой для осуществления задуманного переворота: фельдмаршалы князь Вас. Вл. Долгорукий и князь М. М. Голицын. Настроение собравшихся оказалось, однако, недостаточно определенным. Помимо указанных «тестаментом» кандидатов, в обществе многими произносилось имя царицы-бабки, монахини Евдокии Лопухиной, а князь Алексей Григ. Долгорукий, ссылаясь на «некое письмо, якобы Петра II завет», требовал признания прав своей дочери Екатерины, невесты покойного императора. Энергичная речь князя Д. М. Голицына вывела верховников из затруднения. Отвергнув все сделанные предложения, Голицын решительно выдвинул перед советом кандидатуру Анны Ивановны, вдовы герцога Курляндского, младшей племянницы Петра Великого. Совет согласился с предложением князя Голицына: такой выбор очень просто развязывал до крайности спутанный узел партийных интриг и притом с особенной ясностью подчеркивал полную свободу действий Верховного тайного совета. Вслед затем князь Голицын заявил: «Воля ваша, кого изволите, только надобно нам себе полегчить», и на вопрос: «как полегчить?» пояснил: «чтоб воли себе прибавить». Князь Вас. Лук. Долгорукий усомнился в осуществимости подобного плана: «хоть и зачнем, — сказал он, — да не удержим этого». Но Голицын настаивал на своем: «Будь воля ваша, — повторил он, — только надобно, написав, послать к ее величеству пункты». Смысл этих «пунктов» Голицын пояснял словами: «чтоб не быть самодержавствию». В ту же ночь под диктовку князя Д. М. Голицына «кондиции», на которых должна была вступить на престол Анна Ивановна, были написаны начерно, и на следующий день после того, как в соединенном заседании Верховного тайного совета, сената, синода и генералитета избрание Анны было скреплено всеобщим согласием, «пункты» были еще раз пересмотрены в совете, дополнены и затем отосланы в Митаву, где находилась в то время герцогиня. В окончательной редакции «пункты» обязывали государыню: стараться о распространении православной веры, не вступать в супружество, наследника не назначать, Верховный тайный совет «в восьми персонах всегда содержать и без оного согласия: 1) ни с кем войны не вчинять, 2) миру не заключать, 3) подданных новыми податьми не отягощать, 4) в знатные чины... выше полковничья ранга не жаловать; гвардии и прочим войскам быть под ведением Верховного тайного совета, 5) у шляхетства живота, имения и чести без суда не отымать, 6) вотчины и деревни не жаловать, 7) в придворные чины... не производить, 8) государственные доходы в расход не употреблять... А буде чего по сему обещанию не исполню и не додержу, то лишена буду короны российской». Для Верховного тайного совета было чрезвычайно важно, чтобы замыслы его не обнаружились прежде, чем будет получен ответ от Анны Ивановны, который должен был представить ограничение самодержавия, как добровольную уступку со стороны императрицы. Тем не менее, слухи о происшедшем не замедлили распространиться по Москве и вызвать сильнейшее возбуждение среди собравшегося здесь шляхетства и петербургской чиновной знати. На 2 или 3 февраля ожидался ответ Анны, и весь конец января прошел в тревожных приготовлениях и совещаниях различных кружков и партий. Впрочем, «кондиции», предложенные князем Д. М. Голицыным, не были его последним словом, и Верховный тайный совет, по свидетельству иностранных дипломатов, был, в свою очередь, занят все это время обсуждением представленного Голицыным проекта конституционной реформы. Существенные черты этого проекта сводились, по-видимому, к установлению цивильного листа для императрицы, более точному определению компетенции Верховного тайного совета, увеличению числа сенаторов и, наконец, к учреждению двух палат, из низшего шляхетства (200 членов) и городских представителей. В таком виде проект Голицына вместе с «пунктами» являлся довольно точным воспроизведением шведской конституции 1720 года, или, еще более, формы правления 1634 года. 1-го февраля получено было согласие Анны на поставленные условия, и на следующий день было назначено торжественное заседание совета, к которому были приглашены члены сената, синода и генералитета, а также высшие гражданские чины (четыре первых ранга). Присутствующие выслушали письмо императрицы и затем подписанные ею «пункты», но впечатление, произведенное всем этим, весьма мало соответствовало ожиданиям верховников. Конституционная партия, образовавшаяся в среде московского шляхетства, была недовольна как самым содержанием «пунктов», так и в особенности тем, что Верховный тайный совет присваивал себе исключительное право решения таких важных общегосударственных вопросов. Еще более огорчена была партия монархическая, но, под угрозами совета, она опасалась возвышать свой голос. Решено было, что конституционная партия, официальным представителем которой явился князь А. М. Черкасский, представит на следующий день свой собственный проект. Верховники пошли, таким образом, на уступки. Обещанный проект не поспел, однако, к сроку и только 5-го февраля он был внесен в совет. Выработанный известным историком В. Н. Татищевым, проект конституционной партии шел гораздо дальше голицынских «пунктов» и во многих отношениях резко с ними расходился. Так, прежде всего, проект требовал созыва учредительного собрания из выборных от шляхетства (не менее 100 человек); затем реформа намечалась в следующем виде: Верховный тайный совет должен быть упразднен; вместо него учреждаются две палаты: сенат или «вышнее правительство» и «нижнее правительство» (из 100 человек); выбор членов палат и высших должностных лиц в государстве производится в соединенном заседании обеих палат и генералитета или высших гражданских чинов; законодательная инициатива предоставления коллегиям, «сочинение» закона — «вышнему правительству», утверждение его — высочайшей власти. Проект заканчивался указанием на целый ряд мер, которые партия считала необходимыми в интересах отдельных сословий и которые, действительно, были позднее в значительной степени осуществлены правительством Анны Ивановны. Подобный проект не мог, разумеется, привести к соглашению между Верховным тайным советом и дворянской конституционной партией, но по своим бюрократическим тенденциям он не в состоянии был удовлетворить и стремлениям большинства шляхетства. Ища выхода из своего неловкого положения, Верховный тайный совет пошел теперь на новые уступки и предложил выступить со своими требованиями всем желающим из среды шляхетства «в рангах и без рангов». Между проектами, явившимися ответом на этот новый вызов, наибольшего внимания заслуживает, как по своему содержанию, так и по количеству собранных им подписей (743), проект, носящий имена Секиотова, Максима Грекова и Алабердеева. Здесь предполагалось сохранение Верховного тайного совета (с увеличением, однако, числа членов его до 21), и в то же время значительно расширялось участие «общенародия», как в выборах должностных лиц, таки в законодательной деятельности правительства. Компромисс, однако, не состоялся, и этот внутренний раздор погубил задуманное дело. Большинство рядового шляхетства чувствовало себя очень неуверенно в кругу тех политических идей, которыми были проникнуты многочисленные проекты реформы, предлагавшиеся ему со всех сторон, и реагировало вполне сознательно разве только на те конкретные требования, которые были направлены к обеспечению его сословных прав и преимуществ. Но достигнуть этой цели шляхетство могло надеяться и помимо Верховного тайного совета; и если даже такой передовой человек, как В. Н. Татищев, не усматривал противоречия между самодержавием и своими конституционными стремлениями, то тем легче такие люди, как князь Черкасский, убедившись в невозможности столковаться с верховниками, могли поверить Остерману в том, что желательные шляхетству реформы оно, скорее всего, сумеет получить от самой императрицы. С другой стороны, верховники и, прежде всего, князь Д. М. Голицын не без основания могли опасаться, что шляхетские проекты, будучи направлены против преобладающей роли боярской знати и совета, своими сословными тенденциями, в конце концов, погубят затеянную ими политическую реформу.

10-го февраля приехала во Всехсвятское императрица, а, между тем, все оставалось еще по-старому. Верховники не решались воспрепятствовать духовенству поминать Анну на ектеньях с титулом самодержицы, не решались обнародовать составленный Голицыным текст присяги, но в то же время отказывались и принять выработанные Татищевым в качестве окончательного компромисса «способы, которыми... можно сочинить и утвердить известное столь важное и полезное всему народу дело». Всем этим как нельзя лучше сумела воспользоваться партия монархистов, ряды которых с каждым днем становились все многочисленнее (во главе этой партии стояли Феофан Прокопович, Левенвольде, Ягужинский, князья Трубецкие, Барятинский, Юсупов и др.; тайным, но очень сильным союзником партии был барон Остерман). Катастрофа наступила, наконец, 25 февраля. В этот день во дворце императрицы собрались представители различных групп шляхетства с тем, чтобы заявить ей ходатайство о восстановлении самодержавия и уничтожении совета и «кондиций»; — на этом, по крайней мере, сговорились накануне монархическая и конституционная партии шляхетства. Когда же по приказу Анны челобитная, переданная ей князем Черкасским, была прочитана В. Н. Татищевым, то в ней оказалась вместо упомянутого ходатайства просьба о созыве учредительного собрания, повторявшая положения, изложенные в Татищевских «Способах». Растерявшаяся императрица по совету герцогини мекленбургской Екатерины Ивановны подписала на челобитной «быть по сему», но затем предложила шляхетству еще раз обдумать это дело и вышла из зала. Неожиданный ход конституционной партии шляхетства был встречен шумным протестом со стороны офицеров гвардии, под давлением которых была составлена новая челобитная, возвратившая императрице «самодержавство» и представившая на ее собственное усмотрение устройство «формы правительства государственного для предбудущих времен». Голицынские «пункты» были разорваны самодержавной государыней, и вслед затем судьба самого Верховного тайного совета была решена. Указом 4 марта 1730 года Верховный тайный совет был упразднен, и восстановлен с прежним значением «правительствующий» сенат.

Материалы для истории Верховного тайного совета изданы в «Сборнике Исторического Общества», (тт. III, V, LXVI, LXIX, LXXV и др.), в «ХVІІІ веке» Бартенева и др. Ср. С. М. Соловьев, «История России», т. XVIII и XIX; Д. А. Корсаков, «О воцарении императрицы Анны Иоанновны» (1880); Филиппов, «История Сената»; П. Н. Милюков, «Попытка государственных реформ при воцарении императрицы Анны Иоанновны» («Сборник в пользу воскресной школы» М., 1894); Наr. Hjärne, «Ryska konstitutions projectar 1730 efter svenska förebilder» (Hist. Tidskrift, 1884 г.).

Я. Галяшкин.