Время (в психологии и теории познания)

Время (в психологии и теории познания). Кант, как критик познания, считал время априорной, то есть независимой от какого бы то ни было опыта, присущей самодеятельной природе самого понимающего субъекта чистой формой чувственности; этой форме подчинен всякий опыт, как внешний, так и внутренний, хотя ближайшим образом время есть форма внутреннего опыта. С точки зрения генетической психологии, время есть общее понятие, отвлеченное от всякой вообще «смены», от всякого изменения и движения в воспринимаемом и в нашем восприятии. Надо заметить, однако, что самого момента смены состояний нашего сознания мы часто непосредственно не замечаем; для восприятия смены необходима память, то есть оживление в уме образов с сознанием того, что эти образы уже знакомы, уже переживались нашим сознанием. Тогда из сравнения новых и ярких образов данного момента с более тусклыми и уже знакомыми нам образами памяти мы приходим к отчетливому представлению о совершившейся «смене» состояний нашего сознания. В этом мы убеждаемся из наблюдения над патологическими случаями: потеря способности запоминания впечатлений разрывает жизнь сознания на отдельные моменты и лишает больного сознания течения времени. Таким образом, восприятие смены времени требует наличности в сознании двух групп образов, различных по своим признакам; одну мы называем «настоящим», другую – «прошедшим». И подобно тому, как мы отвлекаем от предметов, например, величину (то есть обращаем в них внимание на одну величину, а не на другие их свойства) и обобщаем этот признак, так мы отвлекаем и обобщаем следование наших духовных состояний одного за другим, образуя этим путем понятие времени. Необходимо иметь в виду, что время существует только в сознании: оно есть специальная форма сознания. В мире, в бытии, поскольку мы его могли бы себе представлять абсолютно, помимо сознания, время, смены и связи моментов нет и не может быть: в нем все есть (в настоящем времени), и лишь сознание привносит было и будет. Мамонты во льдах Сибири суть (в виде трупов и скелетов), и лишь наша мысль заключает отсюда, что они жили тогда-то и там-то; прошедшее (за пределами нашей памяти, как сохранения непосредственно пережитого) есть наше построение. Таким же построением (предвосхищением, антиципацией, системой ожиданий, уверенностей) является и будущее. Напротив, настоящее и прошедшее, сохраненное памятью, отличается характером непосредственности, живости и субъективной интимности. Настоящее и «прошедшее памяти» стоят одно с другим в теснейшей связи: со-знание есть постоянное связывание, синтезирование «прошлого памяти» с настоящим («синтезы» Канта, «апперцепция» Гербарта, «судящая мысль» У. Джемса), - многое в содержании «настоящего» дается «прошлым» (памятью). С другой стороны, память есть воспроизведение прошлого в настоящем; а так как и прошлое за пределами памяти, и будущее суть наши построения тоже в настоящем, то оказывается, что все время - с прошлым и будущим - живет в «настоящем сознании».

Но настоящее есть все-таки не одно мгновение: оно имеет некоторую продолжительность; мы можем ощущать, как настоящее, период в несколько секунд; так, доказано, что мы можем интуитивно схватывать до 12 впечатлений. Что касается непосредственной оценки времени, то опыты (Фирордта) показали, что очень короткие промежутки мы склонны увеличивать, а большие - уменьшать. Дальнейшие опыты (Вундта) показали, однако, что существуют такие промежутки времени, которые мы правильно воспроизводим и оцениваем, что эти промежутки как бы служат нам мерилом при непосредственном определении времени. Одним из таких правильно оцениваемых нами промежутков является для небольшого времени 0,75 секунды, а для больших 0,75, повторное нечетное число раз; 0,75 секунды есть время, которое нам нужно для образования простых ассоциаций представлений, для одного размаха ноги, для одной пульсации. Все эти данные дают психофизиологам основание принять, что непосредственная оценка времени зависит от каких-то ритмических органических процессов; оценка эта, следовательно, должна зависеть от темпа этих процессов и меняться вместе с ним. Более продолжительные промежутки времени мы оцениваем уже не по непосредственному сознанию, а лишь символически. Особое значение при этом имеет: 1) то, обращаем ли мы внимание на самое течение времени, на смену состояний нашего сознания или нет, и 2) каковы количество и степень резкости перемен, приходящихся на данный промежуток времени. Так, когда мы переживаем приятные чувства или заняты интересными мыслями или, вообще, живым, разнообразным делом, мы не обращаем внимания на самое течение времени, и оно летит для нас стрелой; когда же содержание нашей душевной жизни неинтересно или пусто (скука, томительное ожидание), или мучительно, мы сосредоточиваемся на мысли о том, когда же это кончится, и «считаем секунды»: время тянется для нас страшно медленно. При воспроизведении того или другого промежутка в памяти дело меняется: чем интереснее и разнообразнее было пережитое, тем время кажется более долгим; чем однообразнее, тем более коротким. Промежутки времени, выходящие за пределы нашей личной жизни, оцениваются уже совершенно символически: так, например, XVII век может представляться нам гораздо более длинным, чем XVIII-ый, если мы специально занимались первым и мало знаем о втором. Несовершенства такой субъективной оценки времени заставляют искать других, более точных мер его; человечество находит такие меры в разного рода процессах, совершающихся, по наблюдениям и убеждению людей, периодически и равномерно. Наилучшими из таких периодических процессов являются космические движения: земли вокруг солнца и вокруг своей оси и другие. Они и кладутся в основу математического (отвлеченного, или идеального) времени: годы, дни, часы, минуты, секунды и проч. Однако, в разное время употреблялись (в пределах суток) и другие меры: время горения свечи определенной величины; время, в течение которого может пересыпаться в склянке известная масса песка, равномерное и непрерывное чтение псалмов (в монастырях) и т.п. Единицы, из которых состоят космические движения, запечатлеваются в искусственно создаваемых равномерных движениях колес, и такие приборы (часы, хронометры) дают возможность заменять очень несовершенную оценку времени по непосредственному сознанию в высшей степени точными зрительными восприятиями (положения стрелок на циферблате).

Литература о времени чрезвычайно обширна; укажем: Бл. Августин, «Признания», глава XI; И. Кант, «Критика чистого разума»; W. James, «The Principles of Psychology», vol. I, ch. XV; его же, «Text-book of Psychology», ch. XVII (русский перевод: Джемс, «Психология»); Вундт, «Основания физиологической психологии»; Гюйо, «Происхождение идеи времени»; Volkmann von Volkmar, «Lehrbuch der Psychologie»; Спенсер, «Основания психологии»; Е. Челпанов, «О природе времени» («Вопросы философии и психологии», май 1893 г.); Г. Гефдинг, «Очерки психологии, основанной на опыте» (V, с. 1-3); H. Bergson, «Les données immédiates de la conscience».

В. Ивановский.