Земские соборы

Земские соборы представляли собой крупное явление в жизни Московского государства XVI-XVII веков, — явление, во многих отношениях аналогичное собраниям государственных чинов в странах Западной Европы, но во многом и существенно отличавшееся от этих сословно-представительных собраний. Благодаря крайней скудости дошедших до нас источников, история Земских соборов до сих пор изучена и разъяснена далеко еще недостаточно, и относящаяся к ним научная литература заключает в себе гораздо более суммарных характеристик и гадательных построений, чем детальных исследований. Тем не менее, и то, что уже сделано наукой до настоящего времени, позволяет более или менее точно установить как условия возникновения земских соборов, так и главнейшие черты их характера и деятельности на протяжении почти векового их существования.

Являясь выработанной в старой Москве формой общения власти с населением, земские соборы не были, как это утверждали некоторые из прежних историков, непосредственными преемниками вечевых собраний древней Руси. Не говоря уже о том, что вече еще в XIV веке прекратило свое существование в Московском княжестве, самые основания веча и собора были совершенно различны: вече составлялось из всего населения области, на собор призывались агенты власти и представители населения; вече обладало полнотой государственной власти, собор, за редкими исключениями, играл лишь совещательную роль; участие в вече для населения было правом, участие в соборе являлось обязанностью. Не имея прямой связи с древним вечем, земские соборы явились в Москве совершенно новым учреждением, выросшим на почве тех новых условий и потребностей государственной жизни, какие сложились к моменту объединения северно-русских княжеств под властью великого князя московского. В такой же приблизительно момент — момент окончательного объединения государства — возникали и сословно-представительные собрания на Западе. Но там они являлись в результате политической борьбы сословий. Источником же возникновения московских земских соборов послужили не столько политические, сколько административные потребности, и они наложили свой отпечаток на характер возникшего благодаря им учреждения. Унаследованная Москвой от удельного периода система дробной местной администрации, осуществлявшаяся путем рассылки на места кормленщиков, плохо удовлетворяла потребности государственного единства и вдобавок, будучи основана в своем происхождении на началах частного права, тяжелым бременем ложилась на население, не доставляя в то же время больших выгод государевой казне. К половине XVI века московское правительство успело достаточно сознать и оценить это последнее ее неудобство и приступило к проведению государственного принципа в управление, причем, располагая слишком малыми силами, средством для проведения новой системы избрало возложение государственной деятельности на местные общины и их выборных представителей. Но осуществившееся таким путем уничтожение кормлений еще более ослабило связь центра с областями и еще более обострило потребность правительства в установлении близкого знакомства с населением, его нуждами и средствами. Этой-то потребности и обязан своим возникновением земский собор. Имя нового учреждения, а может быть, и самая мысль о нем были заимствованы из практики духовенства, собиравшегося вокруг митрополита на так называемые «освященные соборы», которые решали вопросы, касавшиеся всей русской церкви, а иногда принимали участие и в правительственной деятельности великого князя и его думы.

До недавнего времени историки согласно относили созыв первого земского собора к 1550 году, хотя ни о составе, ни о деятельности этого собора не сохранилось никаких точных известий. За последнее время, однако, в исторической литературе высказываются серьезные сомнения в достоверности самого факта созыва собора в 1550 году. В виду достаточной обоснованности этих сомнений, первым земским собором приходится, по-видимому, считать собор 1566 года, созванный царем Иваном Грозным во время его войны с Польшей для решения вопроса, принять ли предложенные поляками условия мира или, отвергнув их, продолжать войну. Детальный анализ состава этого собора, впервые произведенный В. О. Ключевским, а затем продолженный и развитый другими исследователями, дал возможность судить о том, что представлял собой земский собор в эту первую эпоху своей жизни. Такой анализ раскрыл следующую картину. Собор состоял из двух частей: первая заключала в себе государеву думу, высшее духовенство, или освященный собор, и начальников московских приказов — иначе говоря, поголовно призванную к участию в соборе высшую администрацию; вторая часть была составлена из членов столичного и — в несколько меньшем числе — лучшего провинциального дворянства и членов столичного купечества. Такой же, в общем, состав имел и собор 1598 года, созванный по смерти царя Федора Ивановича патриархом и боярской думой и выбравший на царство Бориса Годунова. Остается еще не вполне выясненным вопрос, были ли дворяне и купцы — участники этих соборов — выборными представителями или они тоже призывались на собор непосредственно правительством. Мнения историков по этому вопросу расходятся, но большинство исследователей после работ В. О. Ключевского примыкает ко второму решению, и оно, действительно, представляется более вероятным. При этом огромное большинство дворян, призываемых на собор, несло военно-административную службу и являлось, в сущности, официальными лицами. Такими же официальными лицами были и члены столичного купечества, занимавшие в Москве должности по высшему финансовому управлению и вместе с тем сохранявшие тесную связь с провинциальными купеческими обществами, постоянно выделявшими в их состав своих лучших членов. Таким образом, земский собор XVI века, явившийся результатом административного переустройства московского государства, представлял собой не что иное, как совещание правительства с его же собственными агентами, осведомленными о положении областей, или, по выражению одного из новейших исследователей, господина Заозерского, «парламент чиновников».

Наряду с этим, однако, уже в XVI веке в некоторых кругах московского общества зарождается, быть может, под влиянием совершившегося в это время общего оживления земских традиций, идея о земском соборе, как о выборном учреждении, долженствующем служить постоянным и обязательным сотрудником верховной власти в деле управления страной. Такой защитник боярства, как князь Курбский, в своей переписке с Грозным высказывает мысль, что царь, управляя через бояр, вместе с тем должен искать совета у «всенародных человек». Неизвестный автор приписки, сделанной к «Беседе Валаамских чудотворцев» (политическому памфлету XVI в.), в свою очередь, указывает на значение «единомысленного вселенского собора» и предлагает царю «воздвигнути от всех градов своих и от уездов градов тех и беспрестанно всегда содержати погодно при себе от всяких мер всяких людей». Смута, водворившаяся в Московском государстве в начале XVII века вслед за исчезновением старой династии, дала новый толчок этим идеям и содействовала, по крайней мере, частичному осуществлению их в жизни. Избрание царя стало в это время считаться делом выборного земского собора. Уже Ляпунов с товарищами при низвержении царя Василия Шуйского укоряли его, что он поставлен на царство неправедно, одними только боярами да московскими людьми, без выборных от городов и уездов. Немного позже частью московских людей сделана была даже попытка ограничить царскую власть посредством земского собора и закрепить значение последнего специальным юридическим актом. Михаил Салтыков в договоре, заключенном с польским королем Сигизмундом от имени русских людей, бывших в Тушине у самозванца, обязался признать королевича Владислава московским царем, но при этом в число условий, ограничивавших власть Владислава, поставил и такое, что он не должен устанавливать новых законов и изменять старых без совета всей земли, то есть земского собора. Когда Жолкевский явился под Москвой, эта статья договора была принята и боярской думой. Но с падением кандидатуры Владислава и заключенный с ним договор потерял всякое реальное значение. Во всяком случае, оставаясь даже незакрепленным никаким юридическим актом, авторитет земского собора, как собрания выборных от всей земли, стоял в эпоху Смуты очень высоко. Когда предводители поднявшегося из Нижнего Новгорода ополчения, князь Пожарский и Козьма Минин, разослали по городам грамоты, приглашая выступить на защиту отечества и высылать ополченцев и казну, они вместе с тем предлагали городам прислать «человека по два, по три» выборных для составления правительства. По всей видимости, предложение это было принято, и таким путем при ополчении составился в 1612 году земский собор, который и ведал внутренние дела и внешние сношения вплоть до взятия Москвы. Тогда он был распущен, и вместе с тем были разосланы грамоты, приглашавшие население прислать выборных людей на новый собор, который должен был заняться выбором царя и устроением государства. В январе 1613 года выборные люди съехались в Москву и в следующем месяце избрали на царство Михаила Федоровича Романова. Таким образом, в эпоху междуцарствия земский собор приобрел значение высшей правительственной власти. Но и с окончанием смуты он не утратил своего авторитета. Правда, последний не был закреплен никакими юридическими гарантиями, но на деле расшатанная и ослабленная, лишенная прежних материальных средств и принужденная считаться с целым рядом серьезных затруднений верховная власть нуждалась в постоянной поддержке населения и не могла отказаться от содействия его представителей и возможности разделить с ними свою ответственность за ход государственных дел. Обращаясь к населению областей, правительство Михаила Федоровича на первых порах в более важных случаях старалось подкрепить свои распоряжения ссылкой на соборный авторитет, особенно, когда речь шла о наложении новых податей. Поэтому в первые годы этого царствования особенно часто созывались земские соборы. Впрочем, и во вторую его половину правительство при всяких затруднениях неизменно обращалось к содействию собора. Сфера деятельности последнего при таких условиях была очень широка, включая в себя и внешние сношения, и установление налогов и податей, и поддержание порядка внутри государства, а подчас даже и военные распоряжения при вторжении неприятелей в страну. В это время окончательно учредился и представительный характер собора. Правда, в литературе вопроса высказывается не лишенное вероятия предположение, что и в XVII веке наряду с выборным земским собором порой фигурировал собор старого типа, составленный лишь из лиц, непосредственно призванных на совет самим правительством. Но, если даже такие случаи действительно имели место, все же не они составляли главное правило, и, в общем, земский собор этой эпохи являлся уже представительным учреждением.

Организация собора получила к этому времени такой вид. Собор по-прежнему состоял из двух частей: одна, являясь на собор поголовно, заключала в себе руководителей высшей администрации, духовной (освященный собор), гражданской (боярскую думу и начальников приказов) и дворцовой; другая составлялась из выборных представителей служилого и посадского классов. Созывался собор путем грамот, рассылавшихся по городам к воеводам или губным старостам. Избирательным округом считался каждый город со своим уездом, причем от его величины, по-видимому, зависело и число требуемых представителей, не имевшее, впрочем, постоянного характера и подвергавшееся сильным колебаниям. Выборы производились по сословиям: каждый «чин» или класс выбирал своих представителей: дворяне и дети боярские — особо, гости и торговые люди — особо, посадские — особо. Избиратели могли прислать и больше представителей, чем требовало правительство; нарушением порядка считалась лишь присылка меньшего числа. По предположению большинства исследователей, избранные представители получали от своих избирателей письменные наказы; но таких наказов не сохранилось до настоящего времени, и приводимые в доказательство их существования места источников не настолько убедительны и ясны, чтобы исключить всякое сомнение на этот счет. Издержки путешествия выборных и содержания их в Москве падали, кажется, на избирателей, хотя дворянским, по крайней мере, выборным иногда платило жалованье и правительство. Возможно, что именно поэтому население иногда посылало выборных менее назначенного числа, а то и совсем не посылало. Для предотвращения этого правительство возлагало на местную администрацию обязанность следить за производством выборов и принимать меры к пополнению числа выборных; нередко отдельные воеводы переступали при этом границы своей власти, вмешиваясь в самые выборы или прямо назначая представителей местного общества; иной раз воеводы собирали избирателей на выборы с помощью пушкарей и стрельцов. После съезда представителей в Москву собор открывался общим заседанием, происходившим обыкновенно в присутствии царя; на этом заседании самим царем или, от его имени, думным дьяком читалась тронная речь, в которой сообщалась цель созыва собора и излагались передаваемые на его обсуждение вопросы. После того члены собора делились на «статьи» по классам и разрядам составлявших его лиц, причем классы, богато представленные, также разделялись на несколько статей, и каждая статья, получив письменный экземпляр тронной речи, должна была обсудить заключавшиеся в ней вопросы и подать свое мнение о них на письме; каждый член собора, выступавший с особым мнением, мог подать его отдельно. Определенного срока для продолжительности соборной сессии не существовало: собор заседал до тех пор, пока решал дело, для которого он был созван. Окончательная сводка мнений соборных чинов производилась думой с государем, и таким путем образовывался соборный приговор. Правительство, однако, не было обязано следовать этому приговору, а только принимало его к сведению, хотя на практике в большинстве случаев то и другое совпадало. Не ограничиваясь рассмотрением вопросов, передававшихся на их обсуждение правительством, члены соборов нередко и сами возбуждали те или иные вопросы, касавшиеся реформы законодательства или деятельности правительственных агентов, выставляя ли только на вид свое мнение попутно, при обсуждении других дел, или же прямо обращаясь к правительству с челобитными о том либо ином распоряжении. Все это делало роль земских соборов в жизни московского государства в первой половине XVII века весьма заметной и значительной. Однако, они не были и в эту пору своего существования учреждением, правомерно ограничивающим власть московского государя, не являлись обязательными сотрудниками последнего, — их значение оставалось по-прежнему не закрепленным никакими юридическими гарантиями и, легко выросши, благодаря исключительным условиям в жизни государства, легко могло и умалиться. Скоро это, действительно, и случилось. В первые годы царствования Алексея Михайловича правительство еще продолжало созывать земские соборы и передавать на их обсуждение важные дела. Так, в 1648 году созван был собор для утверждения Уложения, и выборные люди, съехавшись в Москву, приняли деятельное участие в самом составлении Уложения, с одной стороны — участвуя в своде старых постановлений, с другой — выдвигая новые вопросы и обращая на них внимание правительства путем подачи челобитных. В 1650 году созван был новый собор для обсуждения дела о псковском мятеже, затихнувшем, впрочем, раньше, чем собор успел принять какие-либо меры. В 1651 и 1653 годах были созваны соборы по поводу отношений к Польше и восставшей против нее под предводительством Богдана Хмельницкого Малороссии. На соборе 1653 года и было принято решение объявить войну польскому королю и принять Малороссию в подданство московского государя. Но собор 1653 года был и последним земским собором. После того правительства Алексея Михайловича и Федора Алексеевича созывали порой лишь совещания выборных от отдельных классов населения. Некоторые исследователи дают этим совещаниям имя неполных земских соборов, но, в сущности, это были уже не более, как комиссии сведущих людей. Наиболее замечательными из них были две комиссии 1682 года, из которых в одной правительство совещалось с представителями служилого сословия, причем эти совещания привели к уничтожению местничества, а в другую были призваны представители тяглого сословия для обсуждения вопроса об уравнении служб и податей. Члены второй из этих комиссий могли, как предполагают, участвовать в избрании царем Петра Алексеевича 27 апреля 1682 года и Ивана Алексеевича 26 мая того же года — двух актах, которым пытались придать авторитет земского собора. Наконец, некоторые засчитывают в число соборов суд над Софьей, созванный Петром, по свидетельству Корба, в 1698 году из депутатов всех сословий. Но во всех этих случаях мы, очевидно, имеем дело уже с простой фикцией земского собора, на деле уже исчезнувшего из жизни. Такое исчезновение было подготовлено общими условиями развития московского государства в XVII веке. Дворянский класс, поставлявший главное количество представителей на земские соборы, всеми своими интересами, в качестве владельца поместных и вотчинных земель и невольного крестьянского труда, был слишком тесно связан с царской властью, чтобы стремиться занять независимое от нее положение. С другой стороны, эта власть, слабая и нуждавшаяся в поддержке населения в начале XVII века, ко второй половине его не только окрепла, но и успела создать полицейско-бюрократическую систему воеводского управления, подорвавшую значение старых земских миров. В этих условиях нужда в земских соборах постепенно исчезла, и они незаметно и бесшумно сошли с исторической арены, не успев развить существовавших в них зародышей народного представительства до сколько-нибудь зрелой степени.

Литература: К. С. Аксаков, «Полное собрание сочинений», т. I (статьи: «По поводу VI тома Истории России г. Соловьева»; «Замечания на статью г. Соловьева: Шлецер и антиисторическое направление»; «Краткий исторический очерк земских соборов» и др.); С. М. Соловьев, «История России», т. VI-Х, и статья: «Шлецер и антиисторическое направление» («Русский Вестник», 1857, т. VIII); П. Павлов, «О некоторых земских соборах XVI и XVII столетий» («Отечественные Записки», 1859, т. СХХII и СХХIII); А. П. Щапов, «Земский собор 1648-9 и собрание депутатов 1767 гг.» («Отечественные Записки», 1862, №11) и «3емские соборы XVII века. Собор 1642 г.» («Век», 1862, №11); Б. Н. Чичерин, «О народном представительстве», М., 1866 (кн. III, глава 5: «3емские соборы в России»); И. Д. Беляев, «3емские соборы на Руси» (Речи и отчет московского университета за 1867 г.); В. И. Сергеевич, «3емские соборы в Московском государстве» («Сборник государственных знаний», изданный В. П. Безобразовым, т. II, СПб., 1875, и в его «Лекциях и исследованиях», СПб., 1883 г.); Н. П. Загоскин, «История права Московского государства» (т. I, Казань, 1877) и «Уложение царя и великого князя Алексея Михайловича и земский собор 1648-9 г.» (речь в годичном собрании казанского университета, 5 ноября 1879 г.); И. И. Дитятин, «Роль челобитий и земских соборов в истории права Московского государства» («Русская Мысль», 1880, №5) и «К вопросу о земских соборах XVII в.» («Русская Мысль», 1883, №12); С. Ф. Платонов, «Заметки по истории московских земских соборов» («Журнал Министерства Народного Просвещения», 1883, №3 и отдельно СПб., 1883), «Очерки по истории Смуты» (2-е изд. СПб., 1901) и «Речи Грозного на Земском соборе 1550 г.» («Журнал Министерства Народного Просвещения», 1900, №3); В. Н. Латкин, «Материалы для истории земских соборов XVII ст.» (СПб., 1884) и «3емские соборы древней Руси» (СПб., 1885); М. Ф. Владимирский-Буданов, «Обзор истории русского права»; В. О. Ключевский, «Состав представительства на земских соборах» («Русская Мысль», 1890, №1, 1891, №1, и 1892, №1 и в сборнике статей Ключевского, 1912); М. Клочков, «Дворянское представительство на земском соборе 1566 г.» («Вестник Права», 1904, №11); С. В. Рождественский, «О земском соборе 1642 г.» («Сборник статей, посвященных В. И. Ламанскому», ч. I, 1907); А. Заозерский, «К вопросу о составе и значении земских соборов» («Журнал Министерства Народного Просвещения», 1909, №6); А. Кабанов, «Организация выборов на земские соборы» («Журнал Министерства Народного Просвещения», 1910, №9); С. Авалиани, «Земские соборы» (Одесса, 1910); Ю. Готье, «Акты, относящиеся к истории земских соборов» (1909).

В. Мякотин.