Москва (Московская губерния)

Московская губерния. А.) Физико-географический очерк. Положение и границы. Московская губерния находится в центральной части Европейской России, в области междуречья Волги (верхнее течение) и Оки (среднее течение); последняя на протяжении около 130 верст служит естественной южной границей Московской губернии, отделяющей ее от Тульской в Рязанской губерний. На юго-западе Московская губерния граничит с Калужской губернией, на западе — со Смоленской губернией, на северо-западе и на севере — с Тверской, на северо-востоке и востоке — с Владимирской и на востоке — с Рязанской. Граница лишь на небольшом протяжении проходит по течению рек Волги, Оки, Клязьмы и их притоков, а большей частью проведена искусственно. Московская губерния несколько вытянута с запада на восток, простираясь на 206 верст в меридиональном и на 242 версты в широтном направлении; площадь Московской губернии по вычислению генерала Стрельбицкого, равна 29..63 кв. верст.

Орошение. Московская губерния принадлежит к системе верхнего течения Волги. Сама Волга проходит по северной границе Московской губернии всего на протяжении 10 верст; правые притоки ее, а именно: Шоша с Ламой, Дубна с Сестрой и Яхромой, орошают северную часть Московской губернии. Из притоков Оки нужно назвать: Клязьму с притоками Шерной и Учей, Москва-реку; кроме того — Протву, Нару, Лопасню, Каширку, орошающие южную часть Московской губернии. Москва-река, берущая начало в соседней Смоленской губернии, занимает центральное положение в губернии и пересекает ее на протяжении около 380 верст с запада на юго-восток, впадая в Оку несколько ниже Коломны; из левых притоков ее более крупными являются Руза с Озерней, Истра, Сходня, Яуза, Нехорка, Гжелка, Нарская, а из правых — Вяземка, Сетунь, Пахра с Десной, Северка и Коломенка. В своем верхнем и отчасти среднем течении Москва-река и Клязьма образуют довольно глубокие и живописные долины с крутыми берегами (звенигородский уезд), ниже они расширяются, русло рек становится извилистым подмывая временами то один, то другой берег и отлагая аллювиальные наносы на противоположном; в первом случае образуется нагорный, возвышенный берег (например, Воробьевы горы), а во втором — низкий, затопляемый — луговая пойма. Озер в Московской губернии немного, общая поверхность их равна 28 кв. верст; Тростенское и Глубокое озеро в рузском уезде и Сенежское в клинском. Из рек, кроме Волги и Оки, судоходна еще Москва-река (в древности существовал водный путь по Ламе с волоком из бассейна Рузы, близ Волоколамска).

Устройство поверхности. Через северную половину Московской губернии проходит восточный отрог Среднерусской возвышенности, известный под именем Клинско-Дмитровской гряды; эта моренная гряда очерчивается изогипсой в 90 саженей над уровнем моря, занимает части волоколамского, можайского, рузского, звенигородского, клинекого, московского и дмитревского уездов, постепенно понижаясь и суживаясь в восточном направлении; отдельные участки ее возвышаются до 120 саженей над уровнем моря, а некоторые точки еще выше, например, окрестности Акулова, в рузском уезде (135 саженей), Раково, в дмитровском уезде (148 саженей), и др. Часть Московской губернии на севере от упомянутой гряды уступообразно понижается до высоты 50 саженей над уровнем моря в равнину, сопровождающую течение Волги и ее притоков. Точно так же низменной является и восточная часть Московской губернии в области междуречья Москвы и Клязьмы. В южной половине Московской губернии тоже наблюдается постепенное падение высот в юго-восточном направлении. Возвышенные части сложены преимущественно валунными главами и суглинками, а низменные — древнеаллювиальными, главным образом супесчаными и песчаными, отложениями, и это отражается на характере рельефа. В возвышенной части нередко встречается хорошо выраженный ледниковый или моренный ландшафт — наследие бывшего здесь оледенения: довольно быстрое изменение высот на близких расстояниях, многочисленные холмы, то эллиптически округлые, то неправильной формы, то вытянутые в виде небольших гряд, разделенные ложбинами, впадинами, а иногда и котловинами; на поверхности гряд встречаются небольшие бугры, сложенные грубым валунным материалом —  подобие «озов» (звенигородский, рузский, веронский, северная часть московского уезда и др.); в общем, получается неправильно волнисто-холмистый или волнисто-бугристый рельеф. Большей же частью мы имеем дело в Московской губернии с «сглаженным» моренным ландшафтом, который отличается меньшими контрастами высот, более мягкими очертаниями, благодаря развитию пологих и длинных склонов, которые образовались под влиянием послеледниковой эрозии и аккумуляции; в результате вырабатывается широко волнистый, отчасти всхолмленный рельеф. Низменные части Московской губернии представляют ледниковую или моренную равнину, на которой возвышаются небольшие бугры из крупнообломочного или моренного материала с заболоченными низинами между ними; здесь рельеф образовался преимущественно под влиянием ледниковых потоков, отлагавших аллювии (древний). Местами по берегам крупных рек Московской губернии однообразие равнинного рельефа нарушается скоплениями речных дюн.

Геологическое строение. Толща горных пород Московской губернии по условиям своего залегания, по минералогии, и петрографии, характеру и по своему происхождению весьма неодинакова в отдельных своих частях и может быть разделена на несколько типов геологических образований. Часть земной поверхности, занятая в настоящее время Московской губернией, пережила различные стадии, прежде чем принять современный облик: то она представляла необозримую гладь глубокого океана, населенного многочисленными морскими организмами; то сушу с своеобразными растениями и животными, теперь исчезнувшими; то вновь поверхность более  мелкого прибрежного моря, в котором отлагались глинистые и песчаные частицы, погребавшие остатки иных уже морских организмов; то сушу, покрытую ледяной пустыней наподобие современной Гренландии; наконец, толща льда растаяла, мощные потоки ледниковых вод истощились, и страна постепенно приняла современный вид. Каждая эпоха оставила свои характерные, неоспоримые следы.

Наиболее древними из доступных нам геологических образований Московской губернии являются отложения так называемого каменноугольного периода, верхнего отдела его, представленные здесь белыми и желтоватыми известняками и сопровождающими их красными и желтыми мергелями; эти известняки, образовавшиеся на дне глубокого моря, богаты мелкими, напоминающими по форме ржаное зерно, раковинками фузулин; в них встречаются, кроме того, остатки морских лилий, панцири и иглы морских ежей, хорошо сохранившиеся кораллы, зубы рыб, раковины плеченогих моллюсков и др. Толщи известняков встречаются по течению Москвы-реки в рузском уезде, в окрестностях Москвы (за Дорогомиловской заставой, за Трехгорной заставой и др.), около Мячкова, близ впадения в нее Пахры, и ниже впадения Нарской; кроме того по течению Пахры, где около Подольска фузулиновыий известняк разрабатывается для приготовления портландского цемента. Вообще известняки широко используются в качестве строительного материала, и благодаря им Москва получила свое прозвище «Белокаменной».

Следующим по возрасту типом отложений будут глинисто-песчаные толщи, также заключающие в себе остатки морских организмов и относящиеся к верхнему отделу юрского периода. Главная часть этой толщи представлена черными глинами, масса которых состоит из глинистых, кварцевых и слюдистых частиц, сопровождаемых иногда зеленоватыми зернами глауконита. В породе встречаются конкреции фосфоритов и сростки колчеданов. Верхняя часть юрской толщи сложена бурыми, желтыми, а иногда совершенно белыми кварцевыми песками, часто сцементированными в песчаник. Последние идут на выделку жерновов, тротуарных плит и на бут при постройках. Описанные породы заключают в  себе весьма разнообразные раковины аммонитов (головоногих моллюсков) и белемнитов («тертовы пальцы»). Руководясь этими ископаемыми, всю толщу пород юрского периода делят на ярусы и зоны, которые далеко не равномерно представлены в  Московской губернии. Нижним членом юрских отложений здесь служит средняя зона келловея, залегающая непосредственно на каменноугольных известняках, например, в каменоломнях у Мячкова; там же хорошо видны и черные глины оксфордского яруса; темные же глины с кванского яруса можно наблюдать во многих местах ближайших окрестностей Москвы, например, у Дорогомиловской заставы или у Студеного оврага, где обнажаются также портландский (с прослойками фосфоритов) и аквилонский (представленный песками) ярусы, прикрытые ледниковыми песками. Вообще же юрские отложения обнаруживаются под ледниковым наносом на значительной площади Московской губернии. Из полезных ископаемых, помимо фосфоритов, нужно упомянуть о гжельских белых огнеупорных глинах на границе между каменноугольными известняками с глинистыми юрскими отложениями. Отложения мелового периода (неоком, ант, гольт, туроп) представлены чистыми кварцевыми или глауконитовыми песками, железистыми песчаниками и желтовато-белой опокой и сплошь прикрывают юрские отложения лишь в дмитровском уезде, встречаясь островками в некоторых других уездах.

Описанные выше типы геологических образований скрыты в Московской губернии под толщей так называемого ледникового наноса из буровато-красных неслоистых глин и песков, часто косвенно слоистых с прослойками гравия и гальки; в этих породах, которые всюду в Московской губернии обнажаются по канавам, промоинам, ямам и т. д., встречаются в разных количествах валуны (булыжники) финляндских, олонецких, а также местных пород. Ледниковый нанос представляет результат деятельности — «аккумуляции» - громадной толщи материкового льда и сопровождавших его потоков талых вод, который покрывал в начале послетретичного периода северную и среднюю Россию. Толща ледниковых отложений в пределах Московской губернии может быть схематически подразделена на следующие члены, начиная снизу: 1) предледниковые пески, 2) нижняя морена, 3) междуледниковые пески, 4) верхняя морена (красно-бурая мергелистая валунная глина или суглинок, местами сильно супесчаные), мощность ее колеблется от 2—3 до 20 м, 5) послеледниковые флювио-гляциальные пески; к последним генетически примыкают и древнеаллювиальные отложения, которые сопровождают долины больших рек Московской губернии; в их толще встречаются линзы озерных и болотных образований с растительными остатками; здесь же были найдены скелеты и отдельные кости мамонта.

Под влиянием процессов выветривания, смывания и отложения дождевыми и речными водами описанные виды ледниковых отложений видоизменяются и дают несколько типов послеледниковых образований: 1) элювий или «кора выветривания», которая в случае глинистых ледниковых пород представляет т. н. «структурную» глину («покровную») буровато-палевой окраски, нежную, распадающуюся на столбчатовидные отдельности, 2) делювий — результат перемещения и отложения дождевыми струйками мелких частиц выветренных пород по пологим склонам, в некоторых случаях трудно отличимый от элювия, 3) современный аллювий, то глинистый, то песчаный, иногда с торфянистыми прослойками, по поймам  рек и 4) эоловые отложения в виде дюнных бугров и гряд из сортированного ветром песчанного материала, сопровождающие долины крупных рек. Ледниковые отложения сильно эксплуатируются для различных целей: структурная глина, а отчасти валунный суглинок служат преимущественно материалом для многочисленных кирпичных заводов, валуны идут для мостовых и для шоссе; для той же цели, отчасти и при постройках употребляются пески и супеси.

Ледниковые отложения, а еще более продукты их переработки прежними и современными  геологическими деятелями, служат подпочвами (грунтами) или материнскими породами, на которых формируются почвы Московской губернии. В распределении их наблюдается известная закономерность: так, долины крупных рек и их главных притоков сопровождаются полосой песчаных грунтов; выше их и дальше от реки следует полоса суглинистых грунтов; ровные водораздельные пространства большей частью заняты упомянутыми выше структурными глинами, на фоне которых иногда выступают пятна суглинистых подпочв. Особо нужно упомянуть  о лессовидных суглинках, которые занимают порядочную площадь на границе серпуховского, подольского и коломенского уездов и происхождение которых ближе пока не выяснело.

Почвы Московской губернии относятся к дерново-подзолистому и болотному типу и могут быть подразделены: по степени выраженности основного почвообразовательного процесса —  оподзоливания или заболачивания, по механическому составу и по характеру материнских годных пород, перечисленных выше. Т. о., можно, например, различать дерновые, слабо подзолистые, подзолистые и сильно подзолистые  глинистые почвы на структурной глине, почвы тех же степеней оподзоливания на валунных суглинках и валунных супесях. Полуболотные почвы различаются по мощности торфянистого слоя и выраженности сизоватого — «глееваго» горизонта; болотные почвы делятся на лугово-болотные и торфяно-болотные. Подзолистые почвы характеризуются присутствием белесоватого подзолистого горизонта, залегающего на глубине 20—35 см  и более, лишенного питательных веществ и иногда почти всецело состоящего из кремнекислоты и кварцевых песчинок; происхождение этих почв обусловливается кислыми перегнойными веществами, образуемыми лесной растительностью и достаточно влажным климатом, благодаря чему осуществляются выщелачивание и вымывание большинства минеральных веществ. Вследствие этого местные почвы нуждаются в постоянном удобрении для поддержания их производительности, и площадь полей зависит от количества навоза, имевшегося в распоряжении земледельца (в последнее время в Московской губернии стали делать опыты с применением минеральных удобрений). Наибольшим распространением в Московской губернии пользуются среднеподзолистые глинистые почвы, второе место занимают сильно подзолистые суглинистые почвы на красных валунных суглинках, затем подзолистые супесчаные почвы; полуболотные и болотные почвы занимают значительные площади в богородском, дмитровском, отчасти в клинском и волоколамском уездах; на остальной же площади Московской губернии они встречаются лишь небольшими пятнами. Наблюдается определенная зависимость почв от рельефа: вогнутые элементы рельефа — пониженные части междуречных плато, подножия склонов и т. о. заняты сильно подзолистыми и более или менее заболоченными почвами; наоборот, к выпуклым элементам поверхности приурочены дерновые и слабо подзолистые разности почв; пологие склоны характеризуются среднеподзолистыми почвами.

Климат Московской губернии может быть охарактеризован на основании многолетних наблюдений лишь станций, расположенных в г. Москве и в ее ближайших окрестностях; только в последние годы губернская земская управа организовала сравнительно густую сеть станций по всей губернии. Годовое количество осадков колеблется около 500 мм, так что Московская губерния относится к хорошо орошаемым местностям; при распределении их по территории Московской губернии наблюдается некоторая связь с высотой, т. е. наиболее возвышенная Клинско-Дмитровская гряда получает наибольшее количество их, а пониженные — северная и особенно восточная часть губернии — наименьшее. По временам года осадки распределяются таким образом, что наибольшее количество их приходится на лето (40%), затем идет осень и весна (по 24-22%), а наименьшая часть (12—15%) выпадает зимой; тем не менее, зимних осадков достаточно для образования толстого снежного покрова, предохраняющего растительность и почву от замерзания. Число дней с осадками колеблется от 130 до 170, причем наиболее часто осадки выпадают в ноябре, декабре и январе, наибольшей же силой отличаются летние осадки (до 80 мм  за сутки), которые иногда выпадают в виде ливней. Средняя годовая температура Московской губернии равна 3,8°С  (для г. Москвы -4°, для П.-Разум. —4,5°); для 5 месяцев средние месячные температуры ниже нуля, в продолжение этого времени может лежать снежный покров; весна наступает поздно, но быстро, хотя в мае наблюдается возврат холодов; последний мороз бывает 11 мая (старый стиль), а первый осенний заморозок 26 сентября (г. Москва); лето умеренно теплое, осень сравнительно теплая, а зима не особенно суровая, но продолжительная. Наименьшая температура (для г. Москвы) наблюдалась в январе (-42,5°), а наибольшая в августе (37,5°). Облачность Московской губернии достаточно велика, так что в среднем около 2/3  неба (64%) покрыты облаками, причем осенью и зимой она больше (до 80°), а летом меньше. Средняя относительная влажность воздуха равна 79%, наибольшая в ноябре и декабре (87%), а наименьшая в мае (67%). Направление и сила ветра меняются по временам года: зимой дуют сильные южные ветры, а летом преобладают влажные западные ветры.

Растительность. В начале исторического времени Московская губерния почти сплошь, за исключением пойменных лугов, была покрыта дремучими хвойными лесами — хвойно-лиственной тайгой. Теперь же леса занимают около 1 258 000 десятин, и «лесистость» Московской губернии выражается в 41,3%, причем наиболее лесистой являются северная и северо-восточная части Московской губернии, где под лесом до ½  площади; в московском, подольском, бронницком и рузском уездах на лес приходится 1/3  поверхности, а в прочих южных уездах — около ¼. Севернее широты Москвы половину составляют леса с господством хвойных, а южнее преобладают в насаждениях лиственные породы. Различают «рамени» — еловые и березовые насаждения на глинистых и суглинистых почвах, сосновые «боры» на песчаном субстрате, «субори» из березы с примесью сосны, а отчасти ели и осины на суглино-супесчаных почвах. Травянистые луговые формации, по-видимому, издавна существовали по заливным долинам крупных рек Московской губернии; в настоящее время встречаются, кроме того, суходольные, лесные, полевые и болотистые луга с иным составом растительности. Пониженные места, избыточно увлажненные, заняты болотными формациями, моховыми и луговыми болотами (Маслово б.) Развитию болот способствует и наличность водонепроницаемых прослоек в толще грунта. Особо следует отметить растительные формации на левом высоком берегу Оки, где встречаются более сухолюбивые степные формы; появление их объясняется южной экспозицией склона и близостью известняков к дневной поверхности.

Животный мир. Наиболее распространенной в Московской губернии является лесная фауна, типичными представителями которой может служить лось («сохатый»), теперь встречающийся, подобно оленю, лишь изредка, а ранее водившийся в изобилии (Лосиный Остров); из хищников нужно назвать медведя, волка, лису, затем рысь в лесную куницу; далее следует упомянуть белку, барсука, бобра; из обитателей лугов и полей укажем зайца, ежа, крота, землеройку, полевку, хомяка и полевых мышей. Фауна птиц Московской губернии довольно богата (233 вида) и среди них также преобладают лесные формы; представителен пресмыкающихся и земноводных  немного (16 видов); сравнительно богата фауна рыб (до 40 видов). Весьма разнообразны и обильны беспозвоночные, среди которых наиболее изученных насекомых насчитывают до 5 000 видов, в том числе ряд вредителей, как-то: непарный шелкопряд, монашенка, короеды и пр.

Коренное население Московской губернии произошло путем смешения колонизовавших ее славян-кривичей с местными финскими племенами, создавшего тип центрального великоросса, довольно стройный и красивый.

В общем физико-географические условия Московской губернии постепенно меняются в южном или юго-восточном направлении, а природа Московской губернии представляет постепенные переходы от таежной области Европейской России к лесостепной.

С. Захаров.

Б) Статистико-экономический очерк. Московская губерния, в силу своих естественных и исторических условий, искони является промышленной губернией. Описание, относящееся к 1802 г., указывает, что «малоземельность и сопряженная с нею безвыгодность сельской жизни заставляло крестьян Московской губернии, оставя дома, искать пропитания в других местах». Показателем «безвыгодности сельской жизни» является и высокий процент — до 68% - оброчных  крестьян перед освобождением. Реформа 1861 г. не могла ослабить промысловой деятельности населения Московской губернии. Занятие сельским хозяйством после реформы было поставлено в неблагоприятные условия. Недостаточная наделенность землей — средний размер надела на 1 ревизионную душу равнялся 3,0 десятин (у государственных 3 5, с лесными наделами 4,2, у удельных 2,1 десятин, у помещичьих 2,9 десятин) — осложнялась для значительной части селений неудобным  расположением надела; земское исследование 1898—1900 г., т. е. спустя 40 лет после наделения, когда часть общин так или иначе урегулировала путем покупки свои земельные отношения, насчитало 1 826 селений (32,1% всех), где земля была расположена в 2 и более участках, причем 60% этих селений имели таких участков 3 и более. Значительные платежи и повинности, легшие на землю, особенно обостряли положение. Выкупные платежи, правда, для Московской губернии не давали такого громадного превышения над существовавшей ценностью земли, как в других нечерноземных губерниях: первоначальная ссуда по Московской губернии определена была в 32,9 млн. руб., т. е. только на 11,2% превышала оценку надела по ценам на землю 1863-72 г. (по всем нечерноземным губерниям это превышение равнялось 90%), но общая сумма платежей не стояла ни в каком соответствие ни с ценностью, ни с доходностью земли; в  конце 70-х годов, при средней ценности земли в 30—40 руб. за десятину. Количество крестьянских платежей определялось в 3 р. 30 к. на 1 десятину, в 10,3 руб. на душу мужского пола и в 18,3 руб. на работника. Земское исследование 1878-81 гг. отмечает ряд явлений, свидетельствующих об упадке крестьянского хозяйства по сравнению с шестидесятыми годами: увеличение хозяйств без скота, размножение пустырей на полях и зарастание их сорными травами, уменьшение хозяйственных построек, обесценение надельной земли, слабый прирост населения, а в некоторых местностях убыль его и т. п. При таких условиях, в связи с сильным ростом в 60-х в 70-х гг. фабричной промышленности и Москвы, как торгово-промышленного и вообще городского центра, промысловость населения Московской губернии не могла ослабеть. В дальнейшем условия для крестьянского хозяйства были более благоприятны, но процесс приспособления к новым условиям шел медленно, и это обстоятельство, в связи с усиливающимся ростом Москвы, могло в лучшем случае ослаблять рост промысловости населения, но не сокращать его.

Перепись 1897 г. из общего количества населения в губернии (без Москвы) — 1 391 990 дес. обоего пола (627 415 мужчин и 764 575 женщин) — насчитывает 664 783 душ обоих полов (47,8%), т. е. меньше половины, живущих на средства от сельского хозяйства: остальные 52,2% видят главные средства своего существования в других источниках, помимо земледелия. Наибольшее значение здесь имеет промышленность обрабатывающая и добывающая: ею существуют 472 200 душ обоих полов, или 33,9% всего населения губернии; далее, в качестве источников существования идут служба у частных лиц и служба прислугой - 5,1%, торговля — 2,7%, извозный промысел — 1,4% и т. п. Помимо этого, из лиц, назвавших главным средством существования земледелие, указали на промышленность, как подсобное занятие, 118 209 душ обоих полов или 17,5%. Городское население в губернии (без Москвы) равнялось 95 791 душ обоих полов (50 710 мужчин и 45 081 женщин), т. е. 6,2% по всему населению, составляя заметную величину только в серпуховском уезде — 27,3% заселения уезда и в коломенском — 18,1%; в остальных уездах оно незначительно и колеблется от 2,99% в бронницком уезде до 6,75% в Верейском; постороннее население в уездах, без городов, дает 9,97% всего населения; таким образом, по данным переписи громадная часть сельского коренного населения участвует в промысловой, помимо земледелия жизни.

По земской переписи 1898—1900 г., количество крестьянских семей, так или иначе связанных в лице своих отдельных членов с промысловой деятельностью, достигает громадной цифры — 94% из общего количества (199 120) наличных семей, относительно мало колеблясь по отдельным уездам — от  88% в московском уезде до 97% в богородском; в этих семьях занято промысловой деятельностью 39% всего населения — 53% всех лиц мужского пола (590 461) и 26% женского, что по отношению к лицам, находящимся в рабочем возрасте, составит 110% мужчин и 51% женщин. Но если степень участия в промыслах мужчин представляет по отдельным уездам относительно устойчивую величину — от 47% в московском уезде до 57% в богородском, то относительное значение промысловости женщин представляется по уездах далеко неоднородным: в то время как  в  западных уездах — рузском, можайском, верейском — занято промыслами от 9% до 14% всего женского населения, последняя величина в уездах восточных — бронницком, московском, богородском — выразится в цифрах от 36% до 47%. Место занятий промыслами исследование определяет так: больше всего промыслами занято в своем селении — 41% всех промышленников (27% мужчин и 69% женщин), затем в порядке нисходящего значения идут: Москва, где занято 28% (37% мужчин и 12% женщин), в своем уезде (без «своего селения») находят занятия 23% всех промышленников (27% мужчин и 16% женщин), остальные 8% распределяются по своей губернии (3%), по другим губерниям (3%), в Петрограде (2%). По направлению деятельности первое место занимает обрабатывающая промышленность, которая поглощает 362 060 душ обоих полов — 69% всех промышленников (63% мужчин, 81% женщин), затем идет транспорт — 8%, торговля, охватывающая 7% всех промышленников, и т. д.; добывающая промышленность представлена 5%, из которых половина падает на лесные промыслы. В обрабатывающей промышленности доминирующее положение, особенно это относится к женщинам, занимает обработка волокнистых веществ — в ней участвует больше половины — 52% — промышленников, занятых в обрабатывающей промышленности (34% мужчин и 78% женщин); из других отраслей обрабатывающей промышленности нужно отметить производство одежды и обуви (9%), обработку металлов (7%), обработку дерева (6,1%), производство бумажной массы и изделий из нее (6%) и т. д. Транспорт на первом месте представлен возкой дров, сена, угля — здесь занято 37% из общего числа занятых в транспорте (38 888), далее идет легковой извоз (30%), ломовой (30%). Формой производства, характеризующей промысловость населения Московской губернии, является преимущественно домашняя форма крупной промышленности; по вычислениям А. А. Рыбникова, лиц, занятых здесь, насчитывается 94 528 душ обоих полов, в «кустарных» промыслах, под которыми разумеется производство на рынок и на скупщика, — 81 085 душ обоих полов; занятие на фабриках и заводах, по данным того же исследования 1898—900 г., находят 84 546 душ обоих полов. Таковы общие контуры состояния промысловости крестьянского населения в губернии. Степень развития промысловости в отдельных районах — уездах губернии, при относительной одинаковости участия в промыслах мужчин определяется той или иной интенсивностью участия в них женщин; последние же участвуют тем больше, чем шире распространены местные промыслы; отсюда та или иная высота промысловости населения отдельных уездов целиком определяется высотой развития местных промыслов.

В соответствия с распространением в отдельных районах промыслов стоит, что вполне естественно, и степень плотности населения: при средней плотности в губернии (без Москвы), по переписи 1897 г., 47,7 человека на 1 кв. версту (29 151 кв. верст  при 1 391 990 душ обоих полов), наиболее промысловые уезды — богородский, московский и бронницкий — дают плотность на 1 кв. версту 73, 70, 64 душ обоих полов; в наименее промысловых уездах - рузском и можайском — соответствующие цифры будут 28 и 33. Рассматривая расположение уездов географически, можно видеть, что по степени промысловости населения уезды располагаются в порядке их близости к Москве: наиболее промысловыми уездами являются уезды, граничащие с московским уездом, и сам московский уезд; исключение составляет серпуховский уезд, где промысловые занятия населения распространены более некоторых других уездов, расположенных ближе к Москве. Объяснение этому имеется в историческом прошлом Серпухова. Уже в 1787 г. в Серпухове имелись значительные сукновальные и лесопильные предприятия, кожевенные заводы, кирпичные сараи, и город вел значительную торговлю скотом, рыбой, пенькой, холстом, лесом; известное торговое и промышленное значение Серпухову удалось отстоять и поныне, и создать как бы свой район тяготения. Но при резко выраженной тенденции развития промышленности в уездах, более близко расположенных к Москве, наиболее интенсивно свое развитие она проявила в уездах сильно малоземельных (бронницкий, богородский, московский). Москва выдвигала свою промышленность в деревню, ища дешевых рук, и концентрировала ее в наиболее малоземельных местностях, где можно было легче опереться на самый дешевый труд женщин и детей.

Главным центром местной промысловой жизни является в Московской губернии домашняя система крупного производства и кустарные промыслы. Громадное большинство последних возникло в  самом конце восемнадцатого в начале девятнадцатого столетия; промыслами, появившимися раньше и выросшими на почве натурального домашнего производства, по вычислениям Туган-Барановского, занято было в конце 70-х гг. не больше 25% всех промышленников. Остальные местные промыслы  были порождены преимущественно «фабрикой» (имевшей в то время, главным образом, форму мануфактуры) для удовлетворения потребностей развевающейся городской жизни, московского городского населения. Успешно конкурируя с фабрикой, на почве слабой техники последней, эти промыслы достигли значительного расцвета в николаевскую эпоху, чтобы затем в пореформенное время с повышением фабричной техники получит удар от той же фабрики: исследование промыслов конца 70-х и начала 80-х гг. обнаружило ряд симптомов критического положения местных промыслов и упадка значительности части их. Исследование 1898—900 г. констатировало дальнейшую эволюцию этого процесса в том же направлении. Не говоря уже о ручном ткачестве разных видов, игравшем такую видную роль в прежнее время среди кустарных промыслов Московской губернии, упадком или даже прекращением по сравнению с 70-ми и 80-ми гг., под влиянием изменения фабричной техники и перемены условий рынка, отмечены производство крупного и мелкого кожевенного товара, овчинный промысел, токарных катушек, яшичное производство, промыслы экипажный, санный, зеркальный, камушный, гранитный, изделий из папье-маше, перчаточный, производства картофельно-терочное, крахмально-терочное. Некоторые промыслы усилились по количеству занятых в них лиц, но вместе с этим уменьшились или совершенно распались бывшие здесь в 80-х гг. мастерские с наемным трудом — показатель, что выгодность промысла исчезла, что население, не имея пока ничего другого, держится за него часто ценой сокращения заработка, увеличением эксплуатации детского труда и т. п.; таковы промысли сапожный, производство шляп (касторовых колпаков), портняжный, производство крючков, изделий из прута, щеточный промысел, гребенный, производство торговых счет и т. д. Часть промыслов удерживается, принимая форму более крупных капиталистических предприятий с наемным трудом; таковы промыслы грохотоплетенный, медных изделий, картузный. Концентрация производства в виде увеличения крупных предприятий с наемными рабочими наблюдается и в мебельном производстве, но здесь одновременно растут и «семейные» формы за счет мелких заведений с наемными рабочими. О процветании, поскольку последнее характеризуется увеличением количества заведений, семейных промышленников и расширением применения наемного труда, можно говорить только о таких промыслах, которые требуют или особо индивидуального навыка или некоторой художественности; таковы иконописный промысел, серебренников, токарных игрушек, изготовление музыкальных инструментов, часовой промысел и т. п. Для громадного большинства существующих местных промыслов, на основании исследования 1898—900г., можно судить, что эти промыслы являют из себя обычную форму домашней системы крупного производства или находятся всецело под властью торгового капитала.

Относительно крупные попытки освобождения кустарей от власти торгового капитала со стороны общественных организаций, в частности земства, относятся к 1884 г., когда был основан кустарный музей для сбыта изделий. Но пока эту борьбу приходится призвать несущественной. В 1912 г. музеем принято всего товаров на 418 577 руб., причем непосредственно от кустарей — на 182 122 руб. и артелей кустарей — на 82 573 руб. Среди поставщиков музея преобладают наиболее заметные кустари, иногда крупные скупщики. В задачу музея входит  совершенствование производства, приспособление его к рынку, между прочим, путем выдачи образцов и рисунков. В каком направлении идет деятельность склада в этом отношении, показывает характер выданных в том же 1912 г. образцов: наибольшее количество выданных образцов падает на столярный резной промысел — 486, затем следует игрушечное дело — 334, выжигание в раскрашивание по дереву — 142, живопись на папье-маше — 23, елочные украшения и картонажи — 32 и т. п., т. е. все изделия далеко не массового потребления. Задачу освобождения кустаря от торгового капитала преследуют и артели с товариществами. Последних в Московской губернии в 1912 г. насчитывалось 32, из них складочно-потребительных обществ — 4, складочных обществ и складочных артелей — 10, производительных артелей — 22; всеми ими продано в 1911 г. изделий на 359088 руб., из коих 24,9% — кустарному музею; артели пока обслуживают от 1 ½  до 2 тысяч кустарей. В последнее время залоговые операции под мебель начали практиковать некоторые кредитные товарищества в районах мебельного производства.

Вторым источником промысловости населения Московской губернии является фабрика. Всего в губернии промышленных заведений, подчиненных надзору фабричной инспекции, к 1 января 1909 г. было 583 с 189 630 рабочими; оборот их достигал примерно 320 миллионов. В Москве к этому же времени насчитывалось 793 промышленных заведений с 118 631 рабочими, т. е. в Московской губернии находятся фабрики наиболее крупные, по сравнению с Москвой. Заведений, имеющих свыше 1 000 рабочих, в  губернии насчитывается 7% всех заведений, от 501 — 1000 рабочих — 6,3%, от 101-500 — 27,1%, от 51—100 — 19,7%, от 21—50 — 21,8% и промышленных заведений, имеющих до 20 человек, — 18,1%; соответствующие цифры по Москве будут: 1,8; 3,4; 22,0; 24,2; 33,5; 15,1%. По роду производств среди промышленных заведений преобладающее место занимает обработка волокнистых веществ, преимущественно хлопчатобумажная ее отрасль, чем и обусловливается значительная концентрация производства: обработкой волокнистых веществ занято 63% всех промышленных заведений и 81% всех рабочих; на эту отрасль падает и 83% всего оборота; затем следуют: обработка минеральных веществ (представленная преимущественно кирпичгыми заводами) — 87 заведений с 14 762 рабочими, обработка металлов —32 заведения с 14 031 рабочими, химическое производство — 22 заведения и 2 245 раб., обработка пищевых и вкусовых веществ — 5 заведений с 1 802 рабочими и т. д. Обработка волокнистых веществ всегда занимала в губернии превалирующее положение, но относительное значение ее во времени уменьшалось, характер промышленности дифференцировался: относительное количество рабочих, занятых   в обработке волокнистых веществ, к общему числу фабричных рабочих в 1843 г. составляло 91,1%, в 53 г. — 90,5%, в 71 г. —89,4%, в  79 г. — 85,5% и в 1909 г., как указано, — 81%.

Преобладанием обработки волокнистых веществ объясняется громадное участие женщин на фабриках Московской губернии: они составляют 41,2% всех рабочих, будучи представлены а обработке волокнистых веществ 48,3% (против 36,5% в 1879 г.) всех рабочих; обработка волокнистых веществ поглощает 95,7% всех женщин-работниц, занятых на фабриках и заводах Московской губернии. Распределение фабричной промышленности по районам губернии дает знакомую картину: наиболее распространена фабричная промышленность в уездах где сильно развиты местные промыслы и вообще промысловость населения: снова в первом ряду идут богородский уезд (171 заведение), московский (198 заведений), на долю которых, с присоединением к ним серпуховского уезда (42 зав.), падает 70% всех заведений и 63% рабочих губерний; последние места по распространению в них промышленных заведений занимают волоколамский, рузский, можайский уезды. Это распределение фабричной промышленности существовало издавна; сведения 1843, 53, 71 и 84 гг. сохраняют в существенных чертах то же относительное значение отдельных уездов по развитию в них фабричной промышленности. Местная промышленность в виде кустарных промыслов вполне уживалась с фабрикой, составляя ее разветвление, следствие или, наконец, предпосылку. Фабрика с своей высокой техникой направлялась туда, где имелись соответствующие местные промыслы, частью раньше насажденные ею же, и находила здесь не только дешевый, но и обученный труд. Говоря о кризисе фарфоро-фаянсового производства в бронницком уезде, исследование 1898—900 гг. замечает, что «Гжель, когда-то поставлявшая на всероссийский рынок продукты своего производства, постепенно все более превращается в поставщицу труда на фарворо-фаянсовые фабрики в различных местностях России». Примерно то же было и в Московской губернии, когда фабрика насадив ручное ткачество и отступив перед ним в первой половине столетия, затем, развившись под влиянием техники, в 60-х и 70-х гг. получила в свое распоряжение обученных дешевых рабочих, вербовавшихся из ручных ткачей. Нужно, впрочем, указать, что появление некоторых фабрик в уездах обусловливалось стремлением приблизиться к дешевому топливу (преимущественно к торфу). Рост фабрик, как показывает санитарное исследование 79—84 г., происходил, главным образом в 60-х и 70-х гг.: из общего количества фабрик, о времени возникновения которых были получены сведения, за время от 61 до 60 гг. возникло больше половины (55%); то же исследование с несомненностью устанавливает, что фабрики питались преимущественно местным рабочим материалом: все уезды, за исключением московского и коломенского, имели на своих фабриках в момент исследования более ½  рабочих — уроженцев своего уезда. Связанность местных уроженцев-фабричных с местными фабриками сохраняется и по настоящее время; на это указывают данные Ежегодника за 1911 г. текущей статистики о высоте заработной платы: в то время, как в Москве ткачу платили 25 руб. мужчине и 19 руб. женщине, на местных фабриках оплата труда определялась в 19 р. мужчине и 15 р. женщине. Ежегодник отмечает еще более разительный факт, что на тех же местных фабриках фабричные рабочие со стороны получают больший заработок, чем местные уроженцы: заработок первых определяется в 20 р. мужчин и 16 р. женщин.

Последним руслом, куда вливается промысловость населения Московской губернии, является отход. Лица, занятые промыслами вне своего селения, составляли 24% ко всему населению (41% мужчин и 8% женщин), около 2/3 из них (194 362 из 293 548) проживали на стороне круглый год, причем все почти женщины из отхожих промышленниц находились именно в долгосрочном отходе. Наиболее притягательной силой для отхожих промышленников является Москва: из общего количества всех отхожая в Москве находят себе занятия 46%, далее следует отход в свой уезд — 39%, прочие места отхода играют незначительную роль: своя губерния берет 5,5%, Петроград — 2,4% всех отхожих промышленников и т. д. Отход в свой уезд это в большинстве случаев — отход в местные фабричные центры, отстоящие довольно далеко от своего селения. Отход в Москву по характеру занятий отхожего населения более разнообразен.

Наибольшее количество промышленников в Москву дают уезды с слабо развитой местной промышленной жизнью: рузский, верейский, можайский, звенигородский, подольский — от 22% до 25% ко всему своему населению; сравнение двух московских переписей 1882 г. и 1902 г. показывает, что при общем росте отхода в Москву населения Московской губернии — с 14,7% ко всему населению в 1882 г. до 16,8% в 1902 г. — наиболее усилили за это время отход вышеупомянутые более отдаленные уезды, и увеличение сказалось более резко на отходе женщин, чем мужчин. В главной своей массе уроженцы Московской губернии находят себе занятия в Москве в качестве рабочих и учеников (46% всего пришлого населения из Московской губернии), превосходя в этом отношении и коренное население Москвы, и остальное пришлое московское население (соответствующие % для этих категорий 9,5% и 29,5%); но, с другой стороны, уроженцы Московской губернии превосходят остальное население Москвы по относительному значению в его среде хозяев (11,1%), и служащих (4,3%) в предприятиях (соответствующие цифры хозяев для коренного и остального (из других губерний) пришлого населения будут 6,6% и 8,6%). У уездов с наибольшим отходом в Москву (перечисленные выше 5 уездов) дают наибольший % рабочих и учеников — от 57% до 63%, тогда как наиболее промысловые, с сильно развитой местной промышленностью уезды — богородский, бронницкий, московский — дают % рабочих и учеников от 36% до 50%, выдвигая в то же время из своей среды очень высокий % хозяев и служащих — от 20% до 18%. Что касается прислуги, то наибольшее значение имеет этот промысел среди женского населения самых отдаленных уездов, и меньше всего им заняты женщины-промышленницы из богородского и московского уездов. В распределении уездов, поставляющих в Москву рабочих, занятых в транспорте, главное значение имеет, расстояние от Москвы, — больше транспортных рабочих из ближайших к Москве уездов.

Часть населения, пришедшего на заработки в Москву, оседает здесь, причем «наиболее промышленные и ближайшие к Москве уезды с развитой деятельностью на местах, отпуская свое население на заработки в относительно малом количестве, отдают его наиболее прочно... дают окончательную эмиграцию, тогда как уезды, по преимуществу земледельческие, отдаленные, дают отход временный, сравнительно мало оставляя из него на более продолжительное жительство в Москве. Прочность оседания женщин значительно резче, чем среди мужчин».

Если на характер промысловой деятельности населения, как видно из изложенного, оказывает влияние географическое положение  и историческая судьба отдельных районов, то в пределах последних имеется определенная связь того или иного характера промысловости населения с уровнем земледельческого хозяйства. Домашняя система крупного производства находит себе наибольшую почву среди разорившихся и наиболее малоземельных хозяйств; более многоземельные, более устойчивые земледельчески хозяйства выделяют лучше оплачиваемые, квалифицированные, требующие обучения профессии; в однородных профессиях многоземельные группы выделяют из своей среды в большей степени предпринимательские группы и наиболее доходные виды этих профессий (совпадающие в большинстве случаев с отходом), в то время, как малоземельные группы являются поставщиками в эти же профессии кадров наемных рабочих, и уделом их в сильной степени являются местные промыслы, наименее оплачиваемые.

Различие имеется и относительно возрастного и полового состава лиц, запятых в промыслах: население более обеспеченных землей групп вступает в промысловую жизнь в более позднем возрасте и выходит из нее в более раннем; наоборот, семьи, имеющие недостаточное земельное обеспечение, вынуждены к промысловой деятельности привлекать в более усиленной степени труд женщин, детей и стариков, «причем, — замечает исследователь, — детский труд девочек до 12 лет применяется неизмеримо более расточительно, чем мальчиков».

Сельскохозяйственное производство Московской губернии довольно рельефно вырисовывается статистикой перевозок по железным дорогам, дающих сведения об избытках (+) и недостатках (—) важнейших сельскохозяйственных продуктов:

По вычислениям А. Н. Челинцева для Московской губернии (вместе с Москвой) за 1906—10 гг. в млн. пудов; для одной Москвы (без губерний):

Рожь и ржаная мука –13,67; -8,45;

Пшеница и пшеничная мука -12,60; -7,25;

Овес -17,33; -15,38;

Ячмень -1,48; -1,43;

Картофель -2,29; -1,96;

Лен +0,13; -0,006;

Капуста -0,63; -0,60;

Лук -0,29; -0,26;

Огурцы +0,47; -0,002;

Молоко -0,26; -0,41;

Масло -0,30; -0,30.

Статистика гужевого подвоза, играющего, конечно, большую роль в экономике крестьянского хозяйства Московской губернии, дает такие цифры перевозок: через заставы прошло (без указания направления — в Москву или из Москвы): с хлебом, мукой, ячменем и т. п. — 145 408 подвод, с овсом — 63 404 подводы, с овощами, картофелем, ягодами — 252 142 подводы и с молоком, молочными скопами, яйцами — 114 683 подводы. Если принять во внимание, что гужевая перевозка овса и муки идет преимущественно из Москвы — рожь вообще не продается в Московской губернии, а овес, хотя и является сильно рыночным продуктом в крестьянском хозяйстве, но имеет преимущественно внутригубернский сбыт, слабо идя на московский рынок ввиду плохого качества, — то статистика гужевых перевозок мало вносит изменений в вывод, даваемый цифрами перевозок по железным дорогам, об очень большом недостатке собственных продовольственных средств в Московской губернии. Но, в то же время, сопоставляя привоз продовольственных хлебов с населением Московской губернии, видно, что значит, часть этих хлебов производится в губернии и покрывает собой продовольственную нужду; исследование 1898—900 гг. определяет, что собственных средств продовольствия населению Московской губернии хватает на полгода. Это обстоятельство делает положение земледельческого производства для крестьянского населения не безразличным, и все исследования крестьянского хозяйства в Московской губернии отмечают чрезвычайно тесную связь благосостояния крестьянского населения с тем или иным положением земледелия.

Всего земли в Московской губернии 2 855 443 десятин; из этого количества по своему относительному значению первое место занимают крестьянские надельные земли, составляющие 56% всей площади; частновладельческие дают уже только 36% площади; остальные категории землевладения не имеют большого значения: казенные земли составляют 3,5% площади, удельные и дворцового ведомства — 1,9%, церквей и монастырей — 1,7%, городские и слободские земли — 0,7%. Земли на праве частного владения в 1905 г. по сословиям распределялись так: дворяне владели 43,8% всей площади, за ними по относительному значению следуют купеческое землевладение — 29,9°  всей площади и крестьянское — 19,4%. Сравнивая изменения распределения частного владения по сословиям во времени с 1877 г., видно, что дворянам в 1877 г. принадлежало 67,2% всей площади, и купеческое с крестьянским землевладения за это время увеличились за счет распадения дворянского (в 1877 г. купцам принадлежало 39,6% всей частновладельческой земли, а крестьянам — 10,1%). Распределение частного владения по размерам в  1905 г. обрисовывается такими цифрами: на долю владений до 10 десятин приходилось 58,8% всех собственников и 1,4% всей частновладельческой площади; от 10—50 десятин — 17,2% собственников и 4,9% площади; 50—100 десятин — 6,9% собственников и 5,7% площади; 100—500 дес. — 12,9% собственников и 32,7% площади; 500—1 000 десятин — 2,8% собственников и 22,1% площади; 1 000—3 000 десятин — 1,2% всех собственников и 21,8% площади; наконец, на долю владений свыше 3 000 десятин приходилось 0,2% всех собственников и 31,4% всей частновладельческой площади.

Поскольку приходится говорить о сельскохозяйственном производстве, то последнее, главным образом, находится в руках крестьян; частное владение играет здесь очень незначительную роль, что видно из распределения угодий на владельческих землях в 1900 г. Из  всей частновладельческой земли под усадьбой занято 1,8%, под пашней — 8,6%, под сенокосом 11,2%, лес и кустарник занимают 72,1%. Цифры пашни и покоса, которые с интересующей точки зрения представляются наиболее важными, должны быть сильно преуменьшены, ввиду нахождения значительной их части в пользовании крестьян, в качестве арендного фонда; общая площадь арендуемых крестьянами земель составляла в 1900 г. 370 616 десятин, из них пашни 16 788 десятин, покоса 193 540 десятин, покоса и пастбищ 84 342 десятин. Значение пашни в частновладельческих имениях понижается, таким образом, до 6%—7%.

Кризис частновладельческого хозяйства начался тотчас после реформы. По исследованию 77—78 гг., количество имений, прекративших после 61 г. запашку, колеблется по отдельным уездам от 22% до 50%; самая же площадь пашни за это время понизилась не меньше, как на 70%, причем в некоторых уездах это сокращение достигает 85%. Общее количество пашни составляло 8% ко всей площади; 35% последней было сдано в аренду, 50% находилось под лесом. Там, где велось хозяйство, велось оно преимущественно при помощи местных крестьян: из 254 имений, о способах обработки которых собраны сведения, чисто батрацких хозяйств оказалось всего 9, в 16 хозяйствах обработка земли велась членами семьи, во всех остальных имениях то или иное участие в обработке земли принимали соседние крестьяне с своим инвентарем, причем в 120 имениях, т. е. в половине, крестьяне работали за угодья, т. е. в большинстве случаев за «отрезные» земли; в некоторых уездах обработка земли на угодья практиковалась в 2/3 имений. Характер полеводства определялся таким соотношением главнейших культур: рожью занято было 27,7% посевной  площади, овсом — 32,1%, под травами — 33,6%.

Данными, относящимися к 1892 г., отмечается дальнейший упадок частновладельческого хозяйства: площадь пашни определяется уже только 6% по отношению ко всей площади, отмечается усиление трехполья и сокращение посевов трав: последние занимают в это время уже только 16%. Обозреватель положения частновладельческой аренды в Московской губернии в 1910 г. приходит к выводу, что частновладельческое хозяйство по сравнению с 1900 г. продолжает терять свой производительный характер, приобретая все более значение «арендного резервуара». Кроме того, с усилением дачной и поселковой жизни, очень развившейся за последние 10—15 лет, в некоторых местностях губерний увеличивается значение частновладельческих земель, как фонда, предназначенного под застройку; старые «подмосковные» распланировываются на строительные участки, которые сдаются в аренду или продаются под застройку жителям Москвы, бегущим в уезды от невозможных квартирных условий и создающих на территории губерний целые большие поселения чисто городского типа и уклада. Наследование 1911 г. по московскому уезду для одного этого уезда насчитывало 6 000 десятин частновладельческой земли под строительной площадью, причем во владениях от 1—50 десятин под строительной площадью находилось 45,6% всего количества земли в этой группе владений; во владениях от 50—200 десятин строительная площадь занимает 6,2% всей земли и во владениях свыше 200 десятин — 3,6%. По мере развития поселковой жизни, улучшения сообщения по железным дорогам указанное явление находит себе место и в других уездах губерний (бронницкий, богородский, звенигородский и т. п.), заставлял владельцев выжидать роста цен на землю, котирующуюся уже по ценам строительных, а не сельскохозяйственных площадей. Надо сказать, что этот процесс захватил и крестьянское население; в том же московском уезде отвезено из общественной земли под выстройку 1 208 десятин; кроме того, продано крестьянами земли, строительные участки, 1 115 десятин. Последнее явление начинает получать значительное распространение с проникновением в жизнь закона 9 ноября —14 июня.

Крестьянское население, как указывалось, располагало в 1900 г. 1 590 532 десятинами надельной земли, что составляло на 1 приписную семью 6,5 десятин, а на 1 надельную — 7,9 десятин. Земля была на общинном праве; законы 9 ноября—14 июня, конечно, внесли в этом отношении изменения. По данным к 1 января 1914 г., состоялось укрепление земли за 56 182 домохозяевами с 293 106 десятинами земли; удостоверительных актов было выдано: по ходатайству обществ — 432 обществам с 11 747 домохозяев, владеющих 58 778 десятинами земли; по ходатайству отдельных лиц из 1 095 селений — 3 733 домохозяевам с 15 999 десятинами земли. Выделены на хутора и отруба (в Московской губернии преимущественно последние)  к 1 января 1913 г. 6 543 домохозяина с 52 567 десятинами земли, из которых 8 676 десятин осталось в общем владении.

Указанные средние цифры по губернии обеспеченности надельной землей различны по отдельным уездам: наиболее обделенными являются уезды восточные, промысловые (5,3 дес. — 5,8 дес.), тогда как западные оказываются более многоземельными (9,6 дес. — 11,2 дес.). Кроме надельной земли, в распоряжении крестьян в 1900 г. имелось 376 616 дес. вненадельной аренды и 125 038 дес. купленной земли. Но повышение землепользования, благодаря аренде, касается в гораздо большей степени многоземельных уездов, чем малоземельных; причиной этого является как то, что в более промысловых уездах население меньше гонится за землей, так и то, что в западных уездах имеется более значительным и более удобным, по распределению угодий, фонд. Усиление землепользования имеет своим результатом не только количественное увеличение, но и более рациональное хозяйственное распределение угодий. При распаханности надельной земли очень остра потребность в кормовых угодьях; расширение землепользования не удовлетворяет этой потребности: в то время, как на наделе пашня составляет 46% всей площади, а кормовые угодья — 20%, аренда и купчие земли улучшают состав угодий, уменьшая пашню до 36% и увеличивая сенокос до 33% всей площади землепользования. Но землей пользуется далеко не все население. Семей, обрабатывающих землю, в 1900 г. было всего 69,5% ко всему числу крестьянских семей; 18,5% хозяйств надела совсем не имеют, а 12%, хотя его и имеют, но не обрабатывают; если взять только одни надельные хозяйства, то число  обрабатывающих землю повысится до 15%, а из обрабатывающих ведут хозяйство собственным скотом и инвентарем 68%, остальные обрабатывают наделы наймом; отсутствующих семей насчитывается 19% всего количества приписных дворов. Естественно при таких условиях ожидать значительного перемещения земли внутри хозяйств, и действительно более земледельческие семьи арендуют 160 274 десятин у своих односельчан, т. е. более 10% всей надельной площади. В результате всех этих перемещений главнейшего средства производства — земли оказывается, что на 1 хозяйствующий двор приходилось 12,3 десятин вместо 6,5 десятин на 1 приписной.

Приведенные факты говорят, что крестьянское хозяйство так или иначе приспособляется, как земледельческое хозяйство, стараясь использовать наличные возможности для своего существования, приспособляется,  между прочим, и путем отбрасывания от земледелия около 1/3 крестьянских семей, имеющих право на землю, но не могущих или не желающих осуществить этого права.

Выше указывалось на полный упадок хозяйства в конце 70-х гг.; хозяйство тогда находилось в неустойчивом равновесии; достаточно было сильного неурожая в 84 г., чтобы население губернии оказалось в критическом положении: корреспонденты текущей статистики говорят о цинге среди населения Московской губернии, о матерях, скрывающих от врачей больных детей, желая их смерти лучше от болезней, чем от голода, о крестьянах, требующих у владельцев работы под угрозой воровства и т. п. Но наряду с этим то же исследование указывает на оазис большого благосостояния населения, ведущего высоко интенсивное земледельческое производство: таковы огородные и садовые местности под Москвой, огородные на поймах Оки, местности с значительным сбытом молока в Москву в  московском уезде и т. п.

Таким образом, там, где был близок потребительский рынок, где легче и дешевле можно было приобретать средства производства со стороны, не производя их дома (удобрение, кормовые средства из Москвы), где были особенно благоприятные природные условия (плодоносные намывные поймы по рекам Москве и Оке), где, другими словами, была особенно велика дифференциальная рента, там хозяйство находилось в цветущем состоянии, имея в то же время строго рыночную структуру. Характер хозяйства этих оазисов до известной степени указывал условия, при которых может идти развитие крестьянского хозяйства в Московской губернии, и нужно сказать, что условия эти в известной мере были благоприятны.

Москва приблизилась к крестьянскому населению губернии. Размер  железнодорожной сети со всеми подъездными путями и Окружной железной дорогой равняется для Московской губернии 1 358 верст, причем 1 032 версты соединяют разные местности губерний с Москвой, неимоверно растущим потребительным рынком; 2/5 этих дорог (41% протяжения) — Брянская, Виндавская, Павелецкая, Савеловская — возникли между 1895 и 1905 гг. Величина шоссейной сети определяется в 2 014 верст, причем около ½  земского дорожного строительства (48%) опять-таки падает на время от 95 до 905 г. Но Москва не только приблизилась дорогами к крестьянскому хозяйству, она продвинулась в уезд своими промышленными, торговыми и обывательскими поселениями, создавая на местах значительные местные рынки. Торговая жизнь в Московской губернии вообще развита сильно. В 1904 г., помимо городских поселений, в губернии находилось 4 549 торговых заведений, т. е. 1 заведение приходилось на 330 человек, в 1909 г. торговых заведений насчитывалось уже 8 843. В наиболее важных торговых пунктах, где общий торговый оборот в 1900 г, был не меньше 50 000 р. (таких пунктов, кроме городов, в 1900 г. насчитывалось 70 с 1 550 заведениями, с оборотом в 23 млн. руб.; в городских поселениях оборот в это время определялся в 27 млн. руб.), средний оборот на заведение достигал 12 000 р. Громадное большинство этих пунктов находится вблизи крупных фабрик и значительных станций железной дороги, но обслуживают они в сильной степени и крестьянское население. Помимо этого, в 1913 г. насчитывалось 113 ярмарок и 62 местности, где регулярно, не меньше 2 раз в месяц, а чаще раз в неделю, устраиваются базары чисто городского типа, куда крестьянское население выносит свои продукты. Все более усиливающееся значение местных торговых пунктов отмечено в последнее время исследованием грузооборота в московском уезде и данными министерства торговли и промышленности о хлебной торговле, где указывается на все большее получение этими пунктами многих потребляемых ими продуктов не через Москву, как было раньше, а непосредственно из мест производства. Создание таких центров на территории губернии не могло не сказаться и на распределении путей сообщения на территории губернии. Количество подъездных путей, соединяющих крупные промышленные центры губернии (Мытищи, Озеры, Орехово-Зуево, Люберцы, Щелково и т. п.), достигает 190 верст; земское дорожное строительство должно было изменить прежний характер работ, строя, помимо продольных линий шоссе, идущих к Москве, поперечные, соединяющие местные крупные поселения и центры. Это приближение и продвигание Москвы, внутрь губернии, повышая ценность и доходность земли, создавая спрос на определенные продукты сельскохозяйственного производства, не могло не сказаться па крестьянском хозяйстве. Сюда присоединялось и понижение податной тяготы — отмена подушной подати, понижения выкупных платежей и затем полное прекращение последних; сумма оклада, лежавшая на 1 дес. надельной земли, была около 1 р. 15 к. в 1912 г.

И уже исследование 1900 г. отмечает ряд фактов, свидетельствующих о повышении благосостояния населения, об эволюции, хотя и очень медленной, хозяйства. При продолжающемся процессе отслойки части населения от земледелия (процент бесхозяйных повысился сравнительно с 81 г. с 26,1% до 30,3%, процент безлошадных — с 29,6% до 33,4%) исследование устанавливает более высокий прирост населения за рассматриваемый период, повышение урожайности, увеличение коровности, распространение посевов более интенсивных, трудоемких культур — картофеля и льна; к этому же периоду относится и распространение травосеяния (в 600 селениях), начавшегося в 1892 г. (к 1 января 1913 г. травосеяние практиковалось в 1 747 селениях, 30,6% общего их числа). Правда, исследование отмечает уменьшение лошадей, но с сокращением, под влиянием железных дорог, извозного промысла и с более равномерным распределением лошадей по хозяйствам это явление не может говорить об ухудшении условий земледельческого производства. Эволюция некоторых важнейших элементов хозяйства во времени вырисовывается следующими данными:

На 100 десятин пашни было посеяно (1887 г.; 1900 г.):

Ржи – 51; 50;

Овса – 30,2; 27,2;

Льна – 7,4; 12,4;

Картофеля – 2,6; 4,3;

Прочих яровых – 8,8; 6,1.

Года	Урожаи на 1 десятину						Кол-во в год		Цена		Плата рабочим
	Мер			Сена (пудов)							Годов.		Летн.
	Ржи	Овса	Картофеля	Заливн.	Лугов.	Клевера	Лошадей	Коров	Лошади	Коровы	Муж.	Жен.	Муж.	Жен.
1884-1893	43	58	324	158	79	195	-	238012	34	32	75	36	46	24
1894-1903	43	64	374	176	78	201	176245	273022	49	38	77	45	53	30
1904-1913	40	73	425	188	103	261	181843	284621	56	54	102	58	62	38
1908-1913	40	71	497	190	113	275	178952	294453	61	61	104	60	66	39

 

Приведенные цифры говорят о несомненном, хотя и медленном, прогрессивном движении крестьянского хозяйства; характерным здесь представляется то, что при повышении урожаев овса, а особенно картофеля и покосов, относительно ржи этого не заметно, — здесь за последнее десятилетие наблюдается даже падение; рожь — продукт преимущественно натуральный, совершенно не идущий на продажу в Московскую губернию; конкуренция более рыночных продуктов земледелия, очевидно, отвлекает все больше внимание населения от ржи. Надлежит отметить в приведенных данных соотношение цен лошадей и коров. Будучи близкими друг к другу в первое десятилетие, что говорит об одинаковом значении в хозяйстве этих двух видов скота, в дальнейшем, с общим повышением цен на скот, корова, как производительница продуктов собственного потребления и навоза, оценивается гораздо меньше лошади, чтобы затем стать снова равной лошади по затрачиваемому на нее капиталу, что, несомненно свидетельствует об увеличение роли коровы в хозяйстве, ее продуктивно-рыночного значения.

Это рыночное значение коровы, связанное с развитием молочного хозяйства, — естественный результат приближения Москвы к крестьянскому хозяйству. Если в 80-х гг. граница указанных выше «оазисов» молочного хозяйства, поставлявших молоко непосредственно в Москву, определялась 15—20 верстами расстояния от Москвы, то в настоящее время районы, поставляющие молоко непосредственно или посредственно (через скупщиков и товарищества), значительно расширились. Исследование молочного хозяйства в московский уезд в 1911—12 г. уже не нашло значительных районов, которые в той или иной форме не были связаны с Москвой или с образовавшимися на территории уезда поселениями доставкой молока; об усилении связи с Москвой приходится сказать и относительно более отдаленных местностей: молочные товарищества, доставляющие молоко в Москву, за последнее пятилетие возникли в таких далеких уездах, как можайский, рузский, волоколамский и т. п. То же влияние продвигания Москвы на территорию губернии приходится констатировать и относительно развития огородной культуры: не говоря о значительном расширении районов старого огородничества, все больше раздвигающегося и охватывающего новые примыкающие к нему местности, на территории губернии возникают во многих местах новые небольшие огородные оазисы, вызванные к жизни местными рынками.

В неизмеримо большей степени, чем молоко и огородничество, идет под влиянием роста Москвы усиление картофельной культуры, как более транспортабельной и находящей большой спрос. «Общее, что можно подметить во всех районах, — говорит  исследование московского уезда в 1910—11 г., — это рост картофельной культуры»; рост совершался за счет менее интенсивных и менее ценных зерновых культур, причем, если вначале, в период девяностых годов, этот рост совершался, главным образом, за счет яровых культур, то в девятисотые годы картофель вытесняет преимущественно рожь. Развитие картофельной культуры, поскольку она не сталкивается с другой рыночной культурой, наблюдается и в более далеких уездах; так, исследование 1910 г. отмечает повышение относительного значения посевов картофеля сравнительно с 1900 г. для рузского уезда с 6,1% до 8,1%. Усиление посевов картофеля отмечает и обозреватель текущей статистики за 1903 г. по уездах серпуховскому, коломенскому, подольскому. Статистика гужевых перевозок, учитывая процессы, происходящие на территории губернии, отмечает, что за последнее 15-летие подвоз в Москву овощей и молока распространяется на более далекие расстояния, чем раньше.

Наряду с изменением хозяйства в Московской губернии под влиянием Москвы, как потребительного центра, в некоторых местностях губерний рыночный характер хозяйства усиливается производством промышленных растений, в частности льна. Выше уже указывалось на увеличение роли посевов льна в 1900 г. сравнительно с 1887 г. Исследование 1910 г. по наиболее отдаленным уездам — можайскому, рузскому и волоколамскому — отмечает дальнейшую эволюцию хозяйства в том же направлении: относительное значение льна повысилось с 13% до 21%, причем это увеличение произошло преимущественно за счет  ржи и овса, посевы которых уменьшились на 9%. Процесс этот, конечно, идет далеко не одинаковым темпом: в то время, как посевы льна в волоколамском уезде увеличились с 19% до 29%, в можайском — с 7% до 14%, в рузском это повышение сказалось всего в 1% — с 4,8 до 5,8; но направление эволюции в смысле вытеснения более ценными рыночными культурами менее ценных и потребительных и в частности ржи везде одинаково. Таковы намечающиеся тенденции развития крестьянского хозяйства Московской губернии.

Этой чисто денежной эволюции земледельческого хозяйства как бы противоречит высокая промыслсвость населения  Московской губернии, позволяющая сохранить земледельческую сторону своего хозяйства в большей степени натуральной, удовлетворяя денежные потребности хозяйства заработками от промыслов. Но здесь приходится иметь ввиду такое обстоятельство. Несмотря на сильное развитие промыслов, земледельческая сторона хозяйства уже издавна втянута в  денежный оборот, и одним из моментов, способствующих этому, оказались именно промыслы. Уже исследование 1878—81 г. указывало, что при нерегулярности местных промыслов и отсутствии их в известное время у населения, денежную нужду хозяйства, обслуживаемую обычно промыслами и вошедшую уже в обиход, приходится удовлетворять, ввиду неотложности ее, продажей земледельческих продуктов  наличность Москвы и местных рынков, предъявляющих спрос на продукты сельского хозяйства, способствовала этому. И овес вместе с сеном являются издавна продуктами, которые население привыкло выносить на рынок вместе с различными второстепенными продуктами (яйцами, телятами и т. п.): та же судьба постигла клевер, который, возникши на почве недостатка кормовых продуктов, оказался в первый период своего существования, до серьезного развития молочного хозяйства, одним из наиболее рыночных  продуктов, когда Москва предъявила на него усиленный спрос (правильнее — на тимофеевку). Если же наличность промыслов не предохраняет хозяйство от нужды продавать необходимые продукты, чтобы затем покупать их, но уже при более неблагоприятных условиях, то прямой расчет говорил, что нужно производить более дорогое для продажи, чтобы было возможно купить необходимое, раз для такого производства были соответствующие условия, прежде всего гарантия сбыта, а последнее и давало приближение к хозяйству Москвы. Исследование 1912 г. молочного хозяйства в московском уезде отмечает, что усиление производства чисто рыночных продуктов, связанного с интенсификацией хозяйства, сопровождается часто ослаблением промысловой деятельности, особенно ее наиболее невыгодной части — промыслов местных женских, наименее регулярных и устойчивых. Но для рыночного характера производства необходимо еще одно условие — возможность иметь оборотные средства, капитал; замена последнего усиленным приложением труда слишком невыгодна, особенно при условиях Московской губернии, где силен спрос на рабочую силу. Эти оборотные средства в последнее время крестьянскому хозяйству принесли кредитные товарищества.

К 1 января 1914 г. на территории Московской губернии действовало 185 кредитных и ссудо-сберегательных товариществ, охвативших 88 048 хозяйств и выдавших в 1913 г. ссуд на 5 511980 руб. (в 1910 г. членов-товариществ было 21 230 человек, сумма выданных ссуд — 558 457 р.). Как показало наследование кредитных товариществ в московском уезде в 1911 г., последними не охватываются низы деревни, ее наименее состоятельные слои, т. е. и здесь наблюдается процесс отбрасывания части хозяйств от земледельческого производства, как это отмечено выше относительно распределения между отдельными хозяйствами земли.

Развитие молочного хозяйства выдвинуло в губернии образование молочных товариществ; к 1 января 1913 г. последних было 25. Большинство из них (21) с 1911 г. объединено в Союз молочных товариществ Московской губернии, которым в 1913 г. продано 142 895 ведер молока. Из других кооперативов в Московской губернии, кроме указанных выше кустарных, к 1 января 1913 г. действовало 90 потребительных обществ, 45 сельскохозяйственных обществ малого района и 7 сельскохозяйственных товариществ. Образование значительной части действующих в губернии кооперативов относится к последнему пятилетию.

В. Дмитриев.