Рабочий класс. Современное положение рабочего класса в Англии (Генеральный совет тред-юнионов)

Рабочий класс. Современное положение рабочего класса в Англии

9. Генеральный совет тред-юнионов. На протяжении почти всей истории английского профессионального движения последнее не имело единого объединяющего и руководящего центра. Правда, еще в тридцатые годы XIX в. спорадически созывались конгрессы тред-юнионов. Однако, постоянного регулярного обмена опытом и мнениями между делегатами профессиональных союзов не устанавливалось вплоть до 1868 г., когда был созван по инициативе Совета производств Манчестера и Солфорда конгресс в Бирмингеме, вынесший решение о регулярном созыве таких конгрессов. Этим конгрессом открывается почти непрерывный список конгрессов, последний из которых, шестидесятый по счету, состоялся в сентябре 1928 г. в Суонси.

Но хотя конгрессы открывали широкую возможность обмена опытом и тем самым естественно превращались в руководящий центр, характер их работы и их роль в английском профессиональном движении ограничивали их значение.

Чрезвычайно показательно, что мысль о регулярном созыве конгрессов возникла не у отдельных мощных профессиональных союзов, являвшихся наиболее влиятельными организациями, а у межсоюзного объединения, игравшего второстепенную роль в движении. Вожди тред-юнионов долгое время относились с подозрением к конгрессам, опасаясь покушения с их стороны на самостоятельность союзов. Если они дали свое согласие на созыв конгрессов, то в силу весьма определенных мотивов: к концу шестидесятых годов в Англии консервативным правительством намечался новый закон о профессиональных союзах, угрожавший значительно урезать явочным порядком приобретенные «права» союзов, и в силу этого все движение в целом стало испытывать   потребность в демонстрации своего отношения к законодательной деятельности правительства. Отсюда — тот характер конгрессов, который им был придан вождями союзов, характер внешне прекрасно организованного парада мощи профессионального движения, стройность которого отнюдь не нарушается какими бы то ни было внутренними разногласиями. Отсюда и постановка на конгрессах лишь вопросов, которые не могли по сути дела вызвать какие-либо разногласия. Отсюда же и создание, в качестве исполнительного органа конгресса, не действительно руководящего органа, а «парламентского комитета» (с 1869 г.) в составе председателя, секретаря и трех членов, на которых возлагалась обязанность следить за ходом законодательства и организовывать посылку депутаций к министрам по тем или иным вопросам рабочего законодательства и законодательства о профессиональных союзах.

Попытки использовать организацию конгресса для того, чтобы ввести в английское профессиональное движение аппарат руководства всем движением, хотя бы с весьма ограниченными полномочиями, неизменно натыкались на самое упорное сопротивление со стороны руководителей отдельных профессиональных союзов. После Шеффилдского конгресса, состоявшегося в 1874 г., несколько вождей союзов создали недолговечную «Федерацию организованных рабочих», которая, не встретив поддержки со стороны крупнейших в то время союзов машиностроителей и текстильщиков, сошла с исторической сцены. Пять лет спустя, в 1879 г., новую попытку в этом же направлении сделал сам парламентский комитет, который особенно остро чувствовал свою беспочвенность и беспомощность. Им был разослан всем союзам проект устава «Федерации организованных союзов». Но на приглашение вступить в такую федерацию откликнулись только некоторые союзы (не более полудюжины), а точку зрения остальных выразил секретарь союза бумагопрядильщиков, Томас Эттон, который заявил на конгрессе 1882 г., что «уже в течение ряда лет парламентский комитет и другие лица пытаются создать организацию, о которой говорится в резолюции (внесенной и на этот конгресс), но это оказывалось совершенно невозможным... Нелепо было принимать эту резолюцию. Рабочие союзы страны не могут быть объединены, так как интересы их слишком разнородны и так как они завистливо относятся друг к другу». В дальнейшем попытки повторялись, но лишь в 1890 г. Эпплтону удалось, уже помимо конгресса тред-юнионов, создать Федерацию, целью которой было объединение стачечных фондов входивших в нее  союзов и оказание помощи из средств объединенного фонда тем союзам, которые вовлечены в конфликт. Но и эта Федерация тред-юнионов, основанная Эпплтоном, оказалась в стороне от профессионального движения и объединила только небольшую часть союзов. Движение числа объединенных этими союзами членов показывает, что Федерация никогда, в сущности, не имела значительного удельного веса в английском профессиональном движении. Так, общее число членов Федерации равнялось

в 1911 г. 861 000 или 27,4% всех членов союзов в Англии

 1916   727 000 „ 15,6% „ „ „ „ „

 1921   1 820 000 „ 19,9% „ „ „ „ „

 1926   711 000 „ 18,6% „ „ „ „ „

Необходимо отметить,  что на короткий промежуток времени Федерация была официальным представителем английского профессионального движения в международных отношениях. С 1919 по 1920 гг.

Эпплтон являлся председателем Международной федерации профессиональных союзов, и лишь с конца 1920 г. в эту Федерацию вступил конгресс тред-юнионов, к которому и перешло представительство английских союзов в международной организации.

Таким образом, в течение весьма продолжительного периода английское профессиональное движение оказывалось без объединяющего и руководящего центра.

В обстановке эпохи промышленного капитализма, когда острота отношений между предпринимателями и рабочими была относительно не столь значительной, подобное положение считалось нормальным и в общем не создавало значительных осложнений в работе профессиональных союзов, проводивших политику «коллективных сделок» по цеховой линии. В обстановке эпохи империализма отсутствие руководящего центра, наоборот, начало сильно давать себя чувствовать. Особенно резко вопросу был поставлен нарастанием стачечной борьбы 1910—1914 гг.

Новая стачечная тактика английских рабочих, заключавшаяся в применении стачек солидарности, т. е. выступлений ряда союзов в поддержку одного из них, потребовала создания органа, координирующего действия всего профессионального движения. Конгресс, созывавшийся раз в год, и его парламентский комитет, состоявший первоначально из пяти, затем из 12 и, наконец, с 1916 г., из 16 членов, не могли взять на себя эту роль. Конгресс в состоянии был лишь подытожить за годичный срок опыт стачечной борьбы, но не был в состоянии в любой момент стать во главе движения. Парламентский комитет, в свою очередь, был маловлиятельным и дееспособным органом. Все его члены, за исключением секретаря, были местными работниками, принимавшими участие лишь в заседаниях комитета. Секретарь тоже не был, в сущности, постоянным работником, хотя и получал определенное содержание в размере 200 ф. ст. в год; из этой суммы, однако, он обязан был оплачивать всех работников комитета, и потому обычно на пост секретаря выбирался коммонер, получавший содержание от государства, что мешало ему целиком отдаваться работе в комитете. Все это заставляло союзы стремиться к созданию новой организации, которая бы удовлетворила растущую потребность в руководящем органе для всего профессионального движения.

Стачечная волна 1910—1914 гг. продемонстрировала исключительно большую ударную силу некоторых союзов, объединяющих работников тех отраслей народного хозяйства, от бесперебойного функционирования которых зависела вся жизнь страны. Транспорт, железные дороги, и горнозаводское дело оказались наиболее поддающимися нажиму со стороны профессиональных союзов в силу того, что в высоко индустриализированной стране, где население сконцентрировано в немногих  крупных промышленных центрах и зависит целиком от этих отраслей в снабжении продовольствием, расстройство данных отраслей народного хозяйства быстрее всего сказывается тяжелыми последствиями. Поэтому, прежде всего мысль о создании единого координирующего стачечную борьбу и руководящего центра возникла именно у союзов железнодорожников, транспортников и горнорабочих. В 1913 г., в переговорах между исполнительными органами этих союзов, намечено было создание «Тройственного согласия труда», как организации, способной сплотить воедино три наиболее активно и наступательно настроенных союза. Переговоры едва успели закончиться, как вспыхнула мировая война. И хотя организация «Тройственного согласия труда» была санкционирована соответствующими союзами и само «Тройственное согласие» было образовано из  председателей и секретарей Национального союза железнодорожников, Федерации, транспортных рабочих и Великобританской; федерации горнорабочих, на время войны деятельность нового объединения замерла. Лишь с окончанием войны значение новой организации могло бы сказаться в английском профессиональном движении.

Но 1919 г. открывает собой совершенно новую главу в истории английского движения. Ожидания и надежды, с которыми в рабочей массе Англии было связано окончание «последней войны», были совершенно разбиты подлинными результатами мирового военного конфликта. Во всем рабочем классе Англии, поэтому, началось небывалое брожение. Даже те вожди, которые во время войны занимали определенно оборонческую позицию, вынуждены были заговорить по-иному. Так, Томас,  который в 1917 г. считал стачечное движение довоенного периода грозным для судеб цивилизации и благословлял войну,  как фактор сплочения национальных интересов, на Портсмутском конгрессе тред-юнионов 6 сентября 1920 г. продемонстрировал эту «смену вех». Он отметил, в связи с вмешательством английских рабочих в антисоветскую политику Ллойд Джорджа, что последние события открывают новую эру в истории тред-юнионизма. «Все силы рабочего класса — говорил он — были в течение этих недель сконцентрированы против парламентского строя. Рабочими, был брошен вызов самой конституции».

Образование Совета действия для активной борьбы с интервенционистской политикой правительства, нарастание стачечной волны, разработка проектов национализации различных отраслей народного хозяйства отдельными союзами, посылка на мирные переговоры представителей тред-юнионов в Ригу, огромный интерес, проявленный рабочими к докладам т. Литвинова в 1919 г. в Англии, — все это свидетельствовало о весьма значительных сдвигах в английском профессиональном движении. Удовлетвориться одним лишь «Тройственным согласием труда» в этой новой обстановке движение уже не могло.

Было еще одно обстоятельство, которое четко ставило вопрос о создании единого руководящего центра английского профессионального движения. Среди горняков, железнодорожников и транспортников, а в особенности среди первых, укрепились в обстановке усилившейся классовой борьбы синдикалистские тенденции. Проект Великобританской федерации горнорабочих о национализации копей и недр земли требовал, чтобы органы управления национализированной горной промышленностью формировались на 50% по назначению самой Федерации, на 25% — по назначению правительства из числа членов Федерации и лишь на 25% — по «свободному» выбору правительства. Кроме того, наибольшая непримиримость проявлялась именно этими союзами. Для старого руководства профессиональным движением, выросшего и сформировавшегося в обстановке мирной, примиренческой политики союзов, «Тройственное согласие труда» не могло не рисоваться угрозой для их положения в движении, так как руководство переходило из их рук в руки этого последнего.

Вот почему уже на конгрессе в  Глазго в 1919 г. принято было принципиальное решение образовать единый руководящий центр для всего профессионального движения, в виде «Генерального штаба индустриального труда». Это решение было принято далеко не единогласно. «За»голосовало 2 881 000, против — 1 722 000, причем особенно сильную оппозицию предложение встретило именно среди горнорабочих и железнодорожников. Франк Ходжес, секретарь Великобританской федерации горнорабочих, заявил, что горнорабочие, транспортники и железнодорожники не видят пользы в организации «Генерального штаба индустриального труда», полагая, что весь проект недостаточно продуман. Джон Бромли, секретарь союза машинистов и кочегаров, точно также выступал против предложения и предлагал передать решение на референдум всего движения. Такая позиция железнодорожников, транспортников и горнорабочих объяснялась, разумеется, тем, что данные союзы уже имели свой центр в виде «Тройственного согласия труда» и что образование нового центра означало бы ослабление революционного крыла, в силу «разжижения» «ударных» групп союзов мелкими и находящимися по-прежнему во власти традиций старого тред-юнионизма союзами. Оппозиция крупнейших и влиятельнейших союзов сыграла свою роль. Несмотря на повторно принятое в 1920 г. решение о создании «Генерального штаба», лишь в сентябре 1921 г. окончательно конгресс в Кардиффе формирует этот последний, — уже после того, как «Тройственное согласие труда» оказалось нежизнеспособным 15 апреля 1921 г., в «черную пятницу».

Действительно, «Тройственное согласие труда» было сорвано в решительную минуту поведением Томаса и Вилльямса, руководителей Национального союза железнодорожников и Федерации транспортников. Когда конфликт в горной промышленности потребовал впервые на деле выступления этих двух союзов на поддержку горняков, и Томас и Вилльямс заявили, что они не могут объявить стачку солидарности по точному смыслу уставов своих союзов, которые требуют предварительного референдума по такому важному вопросу. Отказ поддержать горняков поставил последних лицом к лицу с объединенным капиталом в обстановке полной изоляции. Борьба закончилась поражением горнорабочих, «Тройственное согласие труда» механически распалось, а это-то и позволило следующему конгрессу, состоявшемуся в Кардиффе, образовать, наконец, «Генеральный штаб» под названием Генерального совета конгресса тред-юнионов.

Но 1921 г. был уже годом перелома в  рабочем движении Англии. От наступления труд перешел к обороне. Реакционные тенденции, которые и до того были сильны в движении и вызвали распад «Тройственного согласия труда», подняли голову. Ими были полностью использованы центробежные силы английских союзов для того, чтобы лишить новую организацию боевого значения. В силу этого, устав Генерального совета предусматривал такой порядок его образования, при котором «автономия» каждого союза сохранялась бы полностью и единства в настоящем смысле этого слова не получилось бы. Вместо принципа выборности всех членов совета самим конгрессом,  введен был принцип представительства в совете отдельных групп союзов. Это ясно из того, что состав Генерального совета, определенный в 32 члена, складывается прямо из представителей 18 профессиональных групп, как это видно из § 4 «Положения о конгрессе тред-юнионов». Этот § гласит:

«Генеральный совет выбирается конгрессом и состоит из 32 членов, представляющих 18 профессиональных групп, образованных следующим образом:

Горное дело -  3 представителя;
Железнодорожное дело – 3;
Транспорт (кроме ж.д.) – 2;
Судостроение – 1;
Машино-, вагоностроение – 3;
Железоделательная и стальная промышленность – 2;
Строительная, мебельная и деревообделочная промышленность – 2;
Бумажное и печатное дело – 1;
Хлопкообрабатывающая промышенность – 2;
Текстильная прочая – 1;
Производство одежды – 1;
Кожевенная и обувная пр-сть – 1;
Керамическая, химическая и пищевкусовая – 1;
Сельское хоз-во- 1;
Государственные служащие – 1;
Работники интеллектуального труда – 1;
Чернорабочие – 4;
Женщины-работницы – 2.

Таким образом, уже самый состав Генерального совета говорит о представительстве групповых интересов, а не о единстве всего профессионального движения. Порядок же выборов таков, что этот момент представительства оказывается еще резче подчеркнутым. В самом деле, каждый союз, отнесенный к той или иной группе, имеет право выдвигать кандидатов в Генеральный совет. Если по данной группе выдвинуто лишь то число делегатов, которое точно соответствует числу мест, отведенных данной группе, то конгресс только подтверждает факт избрания. Конгресс голосует только кандидатуры, число которых превышает число отведенных мест, т. е., в случае споров внутри группы между отдельными союзами, этот спор разрешается остальными союзами путем голосования на конгрессе. Это обусловливает совершенно определенный характер состава  Генерального совета конгресса, как парламента мнений отдельных групп союзов. И вполне прав Джордж Гике, секретарь союза каменщиков, который в «Plebs» (№ от сентября 1928 г.) указывал, что по всем вопросам члены Генерального совета выражают свои цеховые взгляды и ни один не поднимается до общеклассовых. «Генеральный совет, — говорил Гике — как он в настоящее время составлен, представляет собой группу людей, для которых чрезвычайно трудно рассматривать профессиональное движение как единое целое, которые не в состоянии думать о рабочих, как о рабочих. Они привыкли видеть в рабочем, прежде всего, горняка, железнодорожника, металлиста механика, строителя, текстильщика и т. д. Что же на самом деле требуется от членов Генерального совета, так это в первую голову чувство класса, а не чувство цеха».

Это цеховое начало представительства явилось, как мы указывали, результатом укрепления реакционных тенденций в английском профессиональном движении к моменту образования Генерального совета. Оно же, в свою очередь, позволило так составить Генеральный совет, что подлинного соотношения сил в профессиональном движении Генеральный совет не отражает. Это видно из численного состава тех профессиональных групп, среди которых распределено представительство в Генеральном совете. Так, реакционные союзы имеют больше представителей, чем революционные или проявляющие прогрессивные тенденции, что ясно из нижеследующих данных:

Таблица 38

	Число членов	Число союзов	Число представителей	1 представитель на (тыс. чел.)
Горняки	840543	9	3	280
Железнодорожники	454924	3	3	151
Транспортники	397126	9	2	198
Судостроители	122850	4	1	122
Механики	394051	23	3	131
Рабочие железоделательной промышленности	153932	21	2	77
Деревообделочной и строительной	349658	16	2	174
Работники хлопкообрабатывающей промышленности	234864	37	2	117
Печатники	167665	13	1	167
Прочие текстильщики	152307	17	1	152
Производство одежды	90428	8	1	90
Кожевники	86868	5	1	86
Керамики, химики	188584	16	1	186
Земледельческие рабочие	30000	1	1	30
Чиновники	150227	10	1	150
Чернорабочие	475760	5	4	119
Работники интеллектуального производства	62845	8	1	62

Наиболее реакционно настроенными союзами за 1921-1928 гг. проявили себя союзы чернорабочих, текстильщиков, рабочих железоделательной и сталелитейной промышленности, производства одежды (за исключение лондонского отдела), кожевники, представительство которых организовано от гораздо меньшего числа рабочих, чем представительство прогрессивных союзов (деревообделочники, транспортники, горняки). В некоторых случаях мы имеем положение, при котором реакционному союзу надо иметь втрое и даже вчетверо меньше членов для посылки одного члена в Генеральный совет, чем это нужно для союза революционного (горняки и рабочие железнодорожного и прочего транспорта).

Но это не все. Порядок образования Генерального совета превращает этот последний в представительство платных чиновников союзов. В самом деле, из 32 членов Генерального совета 20 — генеральные секретари соответствующих профессиональных союзов. Почему возможно такое положение? Ответ на этот вопрос дает нам порядок наметки кандидатов. Последние выдвигаются исполкомами соответствующих союзов. Затем происходит сговор между исполкомами данной профессиональной группы относительно выдвинутых кандидатур. В ходе переговоров окончательно намечается твердый список. Например, на Гулльском конгрессе только по 10 из 18 групп было выдвинуто больше отведенного числа кандидатов, а по 8 — выборы не происходили, и намеченные кандидаты автоматически стали членами Генерального совета. Очевидно, выбирают членов Генерального совета только чиновники профессиональных союзов. А это означает, что и выбираются те  же чиновники.

Но даже создавая такой именно руководящий орган профессионального движения в целом, который по самому своему составу и по порядку выборов обеспечивал бы от минимальных  нарушения «автономии» отдельных союзов, конгресс в Кардиффе, созванный при обстановке преобладания в движении реакционных сил, обставил работу Генерального совета еще дополнительными оговорками, дополнительными гарантиями самостоятельности союзов. Полномочия Генерального совета были определены чрезвычайно осторожно.

§ 8 устава конгресса тред-юнионов следующим образом формулирует «права» Генерального совета:

а) Генеральный совет ведет дела в промежуток между конгрессами, наблюдает за ходом экономической борьбы и, где возможно, координирует деятельность союзов в этой области;

б) наблюдает за ходом законодательства о труде и проявляет по указаниям конгресса законодательную инициативу;

в) пытается улаживать все споры и конфликты между союзами;

г) имеет право организовывать совместные выступления союзов по общим вопросам — вопросам заработной платы, продолжительности рабочего времени и любым другим вопросам общего значения — затрагивающим интересы и взаимоотношения союзов, отношения между союзами и предпринимателями или между профессиональным движением и правительством, и имеет право оказывать поддержку любому союзу, если он подвергся нападению по какому-либо жизненному вопросу профсоюзной организации;

д) помогает союзам в их организационной работе и ведет пропаганду укрепления профессионального движения в целях достижения вышеперечисленного;

ж) имеет право созыва по своему разумению внеочередных конгрессов в случае возникновения экстренной потребности.

Даже Вальтер Ситрин, являющийся ныне председателем Амстердамского интернационала и одним из главнейших деятелей английского профессионального движения, стоящий на позициях поддержки капиталистической рационализации, отмечает в своей книге «The British Trade Union Mouvement» (стр. 70), что подобного рода полномочия не соответствуют действительной потребности в руководящем органе. «Концепция генерального штаба предполагает — читаем мы здесь — не только органическую дееспособность, но и обладание такими правами, какие позволили бы уверенно проводить работу, без того, чтобы она была истолкована как узурпация... Генеральный совет не наделен такими широкими правами».

С новым подъемом стачечной волны и общим подъемом рабочего движения в 1924—1925 гг., поэтому, вопрос о расширении прав Генерального совета ставился неоднократно и даже частично был разрешен в положительном смысле на конгрессах в Гулле (1924) и Скарборо (1925). Но даже с поправками, какие были внесены конгрессами в Гулле и Скарборо в полномочия Генерального совета, объем, прав последнего оставался чрезвычайно незначительным. «Общая политика Генерального совета» в важнейшем вопросе о стачках устанавливалась уставом и после этих конгрессов, как «воздержание от вмешательства, если только сами заинтересованные союзы не потребуют этого вмешательства от Генерального совета» (§ 11 уст.).

События 1926  г. показали, что неопределенность и нечеткость полномочий легко может быть использована реакционными элементами Генерального совета для срыва стачек. В самом деле, когда перед рабочим движением остро встал вопрос о всеобщей стачке, Генеральный совет не мог использовать никаких своих уставных полномочий для объявления стачки. Он вынужден был созвать специальную конференцию исполкомов тред-юнионов, на которой изложил вопрос, получив санкцию на объявление и руководство стачкой. Эта зависимость Генерального совета от конференции исполкомов создала положение, при котором контроль за ходом, всеобщей стачки и ее исход находились в руках у небольшой чиновничьей верхушки английского  профессионального движения. Делегаты конгресса не заслушивали даже отчета о поведении Генерального совета во время стачки и не могли высказаться по поводу стачки и ее руководства. Отчет свой Генеральный совет представил только конференции исполкомов, от которых он и получил полномочия на объявление стачки. А это означало, что весь ход стачки протекал вне поля зрения самой массы, без ее ведома и контроля. Все решалось небольшой группой руководителей союзов. Отсюда чувство безнаказанности и безответственности перед массой, которое проявлено было  Генеральным советом, и, напротив, полная зависимость Генерального совета от вождей крупнейших профессиональных союзов, от вождей Рабочей партии и от правительства, вполне естественно, что такого рода положение способствует проявлению в Генеральном совете реакционных тенденций. Фактическими руководителями всеобщей стачки оказались Томас, Пью, Ситрин, Крамп, Бен Тернер и другие реакционные вожди, которые повели за собой и «левых вождей» (Персель, Гике, Свэйлс), с тем результатом, что стачка была сорвана, а рабочие вынуждены были безоговорочно принять все условия кабинета Болдвина и предпринимателей.

Мы видим, таким образом, что английское профессиональное движение, несмотря на образование в 1921 г. Генерального совета, продолжает оставаться распыленным, лишенным единого подлинно руководящего центра. Именно поэтому в течение 1924—1928 гг. неоднократно вновь в рядах профессиональных союзов возникает мысль о реорганизации Генерального совета. В 1924—1925 гг. эту мысль высказывают делегаты конференции движения меньшинств и «левое крыло» английского профессионального движения. Джордж Гикс еще в 1928 г., в связи с конгрессом в Суонси, вновь ставит вопрос о радикальной перестройке совета. Он требует, чтобы Генеральный совет состоял из лиц, намечаемых и выбираемых на самом конгрессе, усматривая в этом путь к освобождению совета от цехового подхода к вопросам тактики и стратегии классовой борьбы. Но с 1926 г. движение меньшинств отказалось от борьбы за расширение полномочий Генерального совета в виду определившегося реакционного характера его политики.

В самом деле, за небольшим исключением (годы 1924—1925), когда Генеральный совет пережил некоторое освежение своего состава (часть реакционных вождей покинула его ряды, получив портфели в кабинете Макдональда), неизменно Генеральный совет служил оплотом реакционных элементов. Подлинными его руководителями и вдохновителями являлись и продолжают являться бессменные секретари союзов, причем во главе их находится Дж. Томас, правой рукой избравший для себя Ситрина, которого он и провел в секретари Генерального совета. Эти реакционные элементы пользуются аппаратом Генерального совета для борьбы с теми настроениями в союзах, которые вызывают полевение и части вождей. Всякое проявление самостоятельности в подборе своих руководителей низовыми организациями профессиональных союзов вызывает со стороны Генерального совета роспуск соответствующих организаций. Конгресс в Суонси даже специально расширил в этом направлении полномочия Генерального совета. Последний теперь, на основе постановления конгресса в Суонси, имеет право исключать те организации, которые в своей политике расходятся с политикой Генерального совета. Тем самым Генеральный совет превращен в мощное орудие борьбы реакционных элементов с  элементами революционными. Вполне естественно при этих условиях, что движение меньшинств в настоящее время не продолжает более настаивать на дальнейшем расширении полномочий Генерального совета, предпочитая выждать нового подъема в рабочем движении для постановки вопроса о создании боевого центра английского профессионального движения.