Врубель Михаил Александрович

Врубель, Михаил Александрович, живописец и скульптор, родился в 1856 г. в Омске, где в это время его отец служил чиновником военно-судебного ведомства. Врубель рос созерцательным, замкнутым ребенком. Он уклонялся от игр и забав, способен был по часам рассматривать гравюры и книги и слушать музыку. Только по временам в нем проявлялась затаенная пылкость и шумливость, только детский театр его увлекал, и он вполне отдавался изготовлению костюмов и декораций. Рано у Врубеля выступила способность к рисованию. Благодаря заботливости отца эта способность не заглохла. Путем частных занятий техника рисования была усвоена Врубелем в течение его обучения в младших классах гимназии. В старших классах Врубеля стало захватывать чтение преимущественно поэтического и исторического содержания, и он начал жить сложной умственной жизнью. В петербургском университете он много занимался юридическими науками и увлекался философией Конта. В исходе университетского курса Врубель почувствовал влечение к искусству, которое скоро перешло в страсть. Врубель стал посещать вечерние академические классы и затем, в 1880 г., поступил в академию художеств, чтобы пройти серьезную школу. Здесь он упорно работал и быстро выдвинулся, как хороший рисовальщик и даровитый художник: он владел вполне рисунком, уверенным и сильным, без труда набрасывал сложные и богатые композиции («Благовещение»). Будучи послушным учеником профессора Чистякова, направлявшая к изучению природы, Врубель в то же время увлекался виртуозностью кисти и красок испанца Фортуни и отзывчиво исполнял совет Репина, звавшего даровитого юношу «искать себя» в самостоятельной работе. Первая такая работа Врубеля «Натурщица в обстановке ренессанса» показала, что у Врубеля определился уже характер, что у него есть способность углубленно разрабатывать мотив, тонкий и сложный взгляд на природу, что он имеет свою палитру и хороший рисунок. Все это сильно выдвигало Врубеля среди академистов, и когда в 1884 г. потребовался художник для работ в церкви Киевского Кирилловского монастыря, академия указала на Врубеля, как на единственного кандидата. Врубель охотно принял на себя руководство работами, как по реставрации, так и по росписи церкви и отдался делу с воодушевлением. В библейских акварелях А. Иванова, в византийских и итальянских религиозных композициях Врубель открыл новый источник красоты и вдохновения. В эскизе «Воскресение Христово» Врубель показывает родство с Ивановым, в «Сошествии святого Духа» и в «Надгробном плаче» он дает своеобразное воскрешение византийского искусства, в вдохновенной «Богоматери», «святом Кирилле» и «святом Афанасии», написанных в Венеции, он тонко и нежно передает отзвуки мозаики святого Марка и венецианцев XV в. Композиция и формы, выражения голов и движения фигур, сочетание красок и выработка тонов, законченный, твердый и точный рисунок, все ново и свежо, во всем чувствуется проникновение, монументальность и благородство. С переездом в Москву в 1889 г. Врубель вступил в новый период своего развития. Сосредоточенное и замкнутое в религиозной области творчество во втором периоде, длившемся около 15 лет, делается разностороннее и шире. В начале периода творчество Врубеля прихотливо, богато деталями, потом оно приобретает эпическое спокойствие, зрелость и полноту. Стиль его, угловатый, переходит к округленным и плавным линиям, краски, чистые, наложенные мозаикой, становятся сложнее, роскошнее, мягче и затаеннее. В этот период Врубель по-прежнему много работает. Он делает ряд иллюстраций к Лермонтову (1890), отмеченных своеобразием понимания и техники; пишет серию панно: «Испания», «Венеция», «Суд Париса», «Маргарита и Фауст», «Утро», «Полдень», «Вечер» (1890-1895) в глубоких, роскошных тонах; он изображает силу земли - грандиозного былинного «Микулу Селяниновича», «принцессу Грезу», вечно манящую человека через бурные волны житейского океана к несбыточному идеалу (1895), чудовищно грузного древнерусского «Богатыря», исполинского «Пана» (1899); «Сирень» - чудесно передающую опьяняющий запах цветов; он делает ряд акварелей на сказочные сюжеты («33 богатыря», «Наяды», «Царевна-Лебедь», «Раковина»; 1900-1904), ласкающих глаз особенной красотой и гармонией нежных переливов перламутра; компонует занавес с чудной неаполитанской ночью (1891), декорации и костюмы для опер, блестящие по остроумию и оригинальности деталей; он увлекается скульптурой и майоликой и все время мучается над созданием фантастического и зловещего образа «Демона». Постигая умом, Врубель не может выразить своего понимания, найти соответственный ему образ. Сначала он рисует демона изнеможенным, гадким, но соблазнительным змеем, затем демон получает облик падшего ангела. Демона Врубель рисует, пишет, лепит  и недовольный, рвет, переписывает и разбивает. В 1890 г. Врубель останавливается на композиции сидящего демона. На фоне заката, обняв колена, полуобнаженный демон, громадный и мускулистый, сидит и смотрит на долину, с которой протягиваются к нему гроздья цветов. Он дышит нечеловеческой мощью, он весь ушел в немое раздумье.

Проходит около десяти лет, и Врубель возвращается к тому же сюжету. Он снова с лихорадочным напряжением принимается за работу и дает второй вариант. Среди горных снежных вершин с закинутыми над изогнутой головой руками, с распластанными, блестящими гаммой необыкновенных цветов крыльями, распростерт огромный демон, полный напряженной страсти, мощи и красоты. Но и этот образ не удовлетворил Врубеля, и он начал переписывать, желая дать нового демона, хрупкого и разбитого. Работа шла напряженно до крайности. Мучительное искание образа действовало разрушительно на организм Врубеля. К концу работы Врубель стал очень возбужден, и у него появились признаки психического расстройства. В моменты облегчения, наступавшие время от времени, Врубель продолжал заниматься искусством, искал композиции, работал с натуры и создавал иногда поразительные вещи. Весной 1905 года Врубель заболел без надежды на выздоровление и, промучившись пять лет в лечебнице, ослепнув, умер в 1910 году. С того момента, как Врубель сознал себя художником, и до последних дней жизни, он был предан искусству, беззаветно стремился к изучению природы и к творчеству. Сознательно, с убеждением он превратил свою жизнь в подвиг служения искусству и среди самых тягостных условий, среди непризнания, отсутствия поддержки, иногда в невозможной обстановке, он работал беспрерывно и всегда оставался художником и человеком возвышенного чувства и ума. Творя, он по убежденно не хотел подчиняться никаким условностям и борьбу с ними считал долгом творящего художника. Врубель был разносторонней художественной силой: он был не только живописцем и декоратором (орнаменты в соборе святого Владимира в Киеве), с удивительным даром композиции и красок, но и скульптором с своеобразными формами и техникой (бронза - «Роберт и Бертрам», майолики - «Купава», «Лель», «Морская царевна»). Рядом с фантастическими грезами он делал простые этюды с натуры, рядом с портретом - самые причудливые декоративные узоры, рядом с религиозными откровениями - мифологические композиции. Эта разносторонность Врубеля стояла в связи с сложностью его психики. Чуткая способность передавать мимолетное ощущение в нем соединялась с терпением, мятежность творчества - с точностью холодной фантазии, лихорадочный порыв - с длительным упорством в работе. Изучая внимательно, глубоко природу, Врубель постоянно грезил. Явления реальной природы преломлялись в призме его творчества и принимали особую окраску, свои формы и тона. В бегущем по небу облаке, в снежных вершинах Кавказа Врубель видел лик демона и переносил его на бумагу, полотно или глину. Созерцая игру морской зыби, он чувствовал в ней морского царя и лепил его, отражая в его очертаниях неуловимые переливы морской волны. В перламутре раковины ему чудились очертания черноокой девы. Аромат сирени будил в его фантазии образ бледной девушки с черными волосами. В сумраке наступающей ночи ему мерещились сказочные кони, вспугнутые фавном. Перед ним часто стояло узкое бледное с заостренным овалом лицо, смотрящее полумистическими, получувственными большими глазами. Обладая творческой фантазией, Врубель таил в себе массу знаний, прекрасно знал и чувствовал стили. Но это не убивало его оригинальности. Своеобразное внутреннее понимание и глубокие переживания он отливал в свои, ему только принадлежащие формы и в особый стиль, выработанный неустанным трудом, складывая рисунок из капризно изломанных линий и давая новые сочетания тонов в самобытной инкрустации красок. Врубеля нельзя подвести ни под одно из современных ему течений. Ценя индивидуальность в искусстве, Врубель уходил от сковывающего его творческий дух направления, замыкался в себе и творил новое и красивое, никому не подражая, идя своей дорогой, исследуя, рассуждая, вырабатывая и создавая. Поэтому он непоследователен, иногда странен, и по временам терпел неудачу. Поэтому он обособлен и слишком своеобразен, чтобы иметь школу и последователей. Но для искусства своего времени он дал многое. Он примером проповедовал свободу ничем не стесняемого творчества, основу всякого истинного искусства. Оригинальность и вечное творческое искание нового окончились для Врубеля трагически. В самостоятельном непрерывном искании коренная причина того, что Врубель не давал почти вполне оконченных произведений, в этом же искании и непосильной борьбе художественной души с немощью выражения кроется причина душевной болезни, сведшей его после долгих страданий в могилу. В его изысканной оригинальности нужно искать причину, почему Врубель был ценим в начале и в расцвете его деятельности лишь небольшим кружком лиц и был мало доступен и чужд большим массам, которые встречали его произведения насмешками и бранью, а творца их называли бездарным и дерзким выродком искусства. Известность Врубеля и признание его значения пришли тогда, когда художник был охвачен неизлечимым недугом и уже умирал для искусства.

О Врубеле см. Мир Искусства, 1901, № 2 и 3, 1903, № 10-11; Золотое Руно, 1906, № 1, 1909, № 6; Искусство и печатное дело, 1910. Яремич С., «Врубель» (1911; «Русские художники»). Иванов Д., «М. Врубель» (1911; «Современное искусство»).

М. А. Врубель (1856-1910). Пан. (Городская галерея П. и С. Третьяковских в Москве).

Н. Тарасов.