Ассимиляция в этнографии

Ассимиляция в этнографии играет очень большую роль. Чистые расы или народности представляют чрезвычайно редкое исключение, если только они вообще существуют, и громадное большинство современных народов и племен является продуктом смешения. В сравнительно редких случаях две приходящих в контакт народности сливаются в одно целое, причем, однако, каждый из первоначальных элементов сохраняет до известной степени свою этническую самостоятельность; таким путем произошла бельгийская нация. Чаще сливающиеся в одно целое народности утрачивают свою прежнюю самостоятельность и вырабатывают новый тип, в котором трудно отвести преобладающую роль какому-нибудь одному из его составных элементов, и еще чаще приходится иметь дело с ассимиляцией в собственном смысле, то есть с утратой одной народностью своей самостоятельности и усвоением ею языка, культуры, а иногда и антропологического типа другой, более сильной народности. Подобными процессами наполнена вся история человечества, и, например, в составе европейского населения антропологические разыскания обнаруживают значительную примесь доарийских элементов, единственным остатком которых, сохранившим свою культурную самостоятельность, являются баски. Решающая роль в исходе борьбы между двумя народностями и для преобладания в новом типе того или другого элемента принадлежит численности и культуре сталкивающихся племен, причем тут имеет значение не только абсолютная высота культуры племени, но и степень ее приспособленности к данной географической обстановке. В силу этого одна и та же народность в одних случаях является победительницей и ассимилирует с собой соседей, в других же она оказывается побежденной и сама ассимилируется с другими племенами. Русские ассимилировали с собой множество финских и тюркских племен, но в отдельных случаях происходили и обратные примеры. Немногочисленные русские поселенцы на западном берегу Чудского озера, так называемые «полуверцы», ближе к эстам, чем к русским; русская колония в Аррокюльском приходе близ Ревеля совершенно обэстонилась; в Якутской области многие русские, иногда многочисленными селениями, объякутились, по Иртышу многие сибирские казаки окиргизились, причем это объякучивание и окиргизение зашло до полного забвения русского языка. Меньшую роль, чем обыкновенно думают, играет политическое господство одного племени над другим: лангобарды в северной Италии, норманны в южной, болгары на Балканском полуострове представляют одни из многих примеров усвоения победителями языка и культуры побежденных. В восточной Африке хамитские завоеватели племен банту, так называемые багима, сохранили до известной степени свою обособленность, удержали свою скотоводческую культуру, противоположную земледельческой культуре побежденных, и, тем не менее, утратили свой язык и говорят теперь на языке банту. В большинстве случаев ассимилирование одной народностью другой не проходит бесследно и для ассимилирующего племени, и, например, в северных великорусских говорах можно констатировать значительное финское влияние.

Поскольку ассимиляция идет естественным путем культурного воздействия одной народности на другую, этот процесс совершается безболезненно и вполне законен. Ничего общего не имеют с ним искусственные меры, имеющие в виду заставить какую-нибудь народность отказаться от своего национального достояния. Эти меры приносят с собой множество совершенно ненужных страданий и в то же время ослабляют более сильную народность и увеличивают способность сопротивления народности более слабой, заставляя ее особенно дорожить своими национальными чертами.

А. Мкс.